CC BY-NC-ND
51
История журналистики и литературной критики
А.Г. Готовцева
НИКОЛА БУАЛО НА СТРАНИЦАХ ЖУРНАЛА «ЕЖЕМЕСЯЧНЫЕ СОЧИНЕНИЯ, К ПОЛЬЗЕ И УВЕСЕЛЕНИЮ СЛУЖАЩИЕ»
В статье анализируются публикации Никола Буало в журнале «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие» - первом в России печатном издании, обозначившем себя как журнал. «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие» обращались к творчеству Буало несколько раз, но не к его теоретическим или критическим работам, а к сатирам и эпиграммам. Эти поэтические произведения автор статьи рассматривает в широком контексте русско-французских культурных связей XVIII в., а также в контексте формирования традиции поэтического перевода в России. Особое внимание автор уделяет переводам стихотворений Буало, сделанных А.П. Сумароковым.
Ключевые слова: Н. Буало, А.П. Сумароков, «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие», русско-французские литературные связи.
Французская литература в середине XVIII в. только начинала свои первые шаги в России на русском языке. Увлечение Францией и французской культурой при дворе Елизаветы Петровны носило скорее повседневный, бытовой, чувственно-образный (балы, наряды, манеры, театр), нежели элитарно-культурный и философский, характер. Серьезное увлечение придет позже - уже в эпоху Екатерины II. Но, как отмечает исследователь русско-французских литературных связей П.Р. Заборов, «интерес к Франции - ее языку, государственному устройству, нравам, обычаям, искусству и литературе - в России постепенно нарастал и расширялся, проявляясь с большей или меньшей отчетливостью едва ли не во всех сферах общественной и культурной жизни»1. Литература, и прежде всего литература переводная, стала в этом
© Готовцева А.Г., 2014
отношении своеобразными воротами в философическую екатерининскую эпоху.
Как справедливо замечает В.Д. Рак, «переводная литература всех родов, печатавшаяся в русских журналах, отражала в каждый хронологический период все характерные для него закономерности восприятия как целых пластов изящной словесности, научной, философской, религиозной, дидактической продукции других народов, так и отдельных авторов либо сочинений»2.
Переводы с французского в отечественной периодике появились еще в «Примечаниях» к «Ведомостям». Однако их нельзя назвать многочисленными, подавляющее большинство переводных текстов в «Примечаниях» имели в своей основе немецкоязычный оригинал3.
«Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие» (1755-1764 гг.) были первым в России печатным изданием, изначально позиционирующим себя как журнал4. Как заметил П.Н. Бер-ков, «в основном (в особенности в последние годы) "Ежемесячные сочинения" заполнялись переводными материалами, как по отделу наук, так и литературы»5. Однако судить о доле на его страницах переводов с французского можно хотя бы по тому, что в довольно большом списке «иностранных журналов равного с нами намере-ния»6 (некоторые издания из него явились затем источником статей в «Ежемесячных сочинениях»), который редактор Герард Фридрих Миллер напечатал вслед за предуведомлением к первому номеру, лишь пять наименований литературных журналов на французском языке, в то время как число журналов на немецком языке - 35. Но все же французский язык в России середины XVIII в. не был чужероден, в отличие, например, от английского, источниками большинства текстов на котором для переводчиков «Ежемесячных сочинений» служили немецкие или французские переводы-посредники7. Поэтому, хотя французская литература (в виде переводов или трансформаций) на страницах журнала и уступает немецкой, подробное рассмотрение ее бытования в «Ежемесячных сочинениях», безусловно, не лишено определенного интереса.
Журналы в XVIII в. зачастую наполнялись вовсе не свежими литературными произведениями, только что увидевшими свет за рубежом, которые в России читали в оригиналах (преимущественно немецком и французском), а текстами «устоявшимися», занявшими в литературе прочное место, даже иногда уже вышедшими из активного читательского поля у себя в стране8. Именно таковы произведения теоретика французского классицизма Никола Буало (Никола Буало Депрео [Nicolas Boileau-Despreaux, 1636-1711]). По
меткому замечанию А.М. Пескова, «сочинения Буало (в XVIII -первой трети XIX в. - А. Г.) были насущно необходимы и служили моделями для создания новых текстов. <...> можно смело утверждать, что в упомянутое время не было образованного человека, который не читал бы Буало и не имел бы в своем уме определенного комплекса представлений, связанных с его творчеством»9.
Произведения Буало имели к середине XVIII в. уже некоторый «стаж» бытования в русской литературе. В период складывания «правильной» поэзии именно французские стилистически совершенные тексты Расина, Мольера, Лафонтена и Буало неизменно привлекали русских писателей. Первым в России включил произведения Буало в свою творческую мастерскую А.Д. Кантемир, затем это сделали В.К. Тредиаковский и, наконец, А.П. Сумароков. «Обращение Кантемира, Тредиаковского и Сумарокова к Буало закономерно. Русская литература конца 20-х - начала 50-х годов XVIII века апеллировала к тому лучшему, "преславному" и "преискусному", что гарантировало бы правильность жанра, темы, стилистических средств, избранных первыми русскими писателями, обратившимися к опыту литературной Европы»10.
Творчество Буало и его переосмысление в России (наряду с переосмыслением творчества Расина, Мольера и Лафонтена) - своеобразная визитная карточка эпохи, обросшая более чем солидной литературой11, однако тексты, восходящие к Буало и напечатанные в первом научно-популярном журнале, как и сам журнал, исследованы недостаточно. Между тем они - первое обращение к соответствующим произведениям французского классика в русской литературе (исключение здесь - только VIII сатира, в 1730-е годы переложенная Кантемиром, но, как известно, ко времени издания «Ежемесячных сочинений» не напечатанная). Данная статья представляет собой попытку заполнить этот пробел.
* * *
Едва ли не основными произведениями, которые принесли Буало славу (кроме его «Поэтического искусства»), были его сатиры. Однако сатиры как таковые непосредственного отражения на страницах «Ежемесячных сочинений» почти не нашли. Можно говорить, собственно, лишь о двух произведениях, так или иначе ориентированных на Буаловы сатиры.
Анонимная «Епистола», напечатанная в сентябрьской книжке журнала за 1755 г.12, являясь произведением оригинальным, содержит в себе отдельные цитаты V сатиры Буало «К Данжо» ("А М. le marquis de d'Angeau")13. А.М. Песков указывает, что и поэма
А.Л. Дубровского «На ослепление страстями», опубликованная в «Ежемесячных сочинениях» в сентябре 1755 г.14, также цитирует одну из сатир, VIII «К М<орелю>», однако с прямо противоположным изложенному в ней суждением15:
Впрочем, реминисценции поэмы Дубровского далеко не исчерпываются Буало17. Гораздо более интересными в свете темы данной статьи являются публикации «Ежемесячных сочинений», соотносящиеся с произведениями Буало других жанров. В той же самой сентябрьской книжке журнала 1755 г. были опубликованы «Епиграммы Боаловы <...> к господину П***, который издевался над древними латинскими авторами и не разумея их переводил»18. Принадлежат они, как однозначно следует из заглавия, Никола Буало. Эпиграммы метят в Шарля Перро (1628-1703), и появление их во Франции связано с полемикой 1687 г., получившей в истории французской литературы название «Спор о древних и новых авторах».
В 80-е годы XVII в. во Франции наступил кризис эстетики классицизма с ее культом античных авторов, превосходство которых над современными (литераторами века Людовика XIV) не подвергалось сомнению. Противниками непререкаемости авторитета античных писателей стали последователи Декарта, утверждав-
Дубровский А.Л. На ослепление страстями
Boileau-Despréaux N. Sur l'homme Satire VIII. A Monsieur M*** Docteur de Sorbonne
Но мы приступим здесь к созданиям другим. Животных возьмем всех, что топчут прах ногою, Что в воздух бьют пером и кроются водою, Коль дальнее от них имеем сходство мы!
De tous les animaux qui s'élèvent dans l'air,
Qui marchent sur la terre, ou nagent dans la mer,
De Paris au Pérou, du Japon jusqu'à Rome,
Le plus sot animal, à mon avis, c'est l'Homme16.
[Из всех животных, которые поднимаются в воздух,
Которые шагают по земле или плавают в море,
От Парижа до Перу, от Японии до Рима, Наиболее глупое животное, по-моему, человек.]
шие, что античность - юность человечества и уже поэтому ей свойственно несовершенство. Одну из главных ролей в борьбе против авторитета древних играли братья Перро, прежде всего будущий автор «Сказок моей матери гусыни». Он написал несколько произведений, утверждавших превосходство литературы века Людовика XIV над литературой античности. Буало принадлежал к лагерю защитников древних. Он написал на Перро серию эпиграмм, в которых объявлял нападки последнего на античность безумием и варварством. Впрочем, затем Буало пошел на компромисс. В 1700 г. в письме Перро он признал, что «французский XVII век нельзя сравнивать со всей древностью, но он может выдержать сравнение с любым отдельным веком античной литературы». Сам же Перро стал искать среду национальной литературы в фольклоре, благодаря чему увидели свет его знаменитые сказки19.
Конечно, русская литература, находящаяся еще в состоянии становления, была далека от теоретизирований, связанных с кризисом классицистического мировоззрения. По замечанию А.М. Пескова, в России XVIII в. критическая оценка творчества Буало и его личности «была немыслима»20, как и критическая оценка других французских писателей «века Людовика XIV». Поэтому полемический смысловой слой оказывается в российском литературном контексте не значим. Для русской литературы середины XVIII в. античные авторы и французские поэты эпохи Людовика XIV - выразители одних и тех же эстетических принципов. Так, Сумароков утверждал, что шествует «по стопам Горация, Ювенала, Депрео и Молиера»21.
Можно с большой долей уверенности указать издание, с которого были сделаны переводы эпиграмм на Перро. Это - второй том пятитомного собрания сочинений Буало, подготовленного его другом и конфидентом Клодом Броссетом (Claude Brossette, 16711743) и вышедшего в Париже в 1747 г. В этом издании переведенные эпиграммы имеют те же номера (X, XI и XIII), какими они помечены в «Ежемесячных сочинениях»22.
Отсутствие интереса переводчика к тонкостям европейской литературной полемики выразилось, в частности, в том, как он переосмыслил подзаголовки антиперровских эпиграмм. У Буало в подзаголовках значится: "À Monsieur Perrault sur les Livres qu'il a faits contre les Anciens" [«Господину Перро на книги, которые он написал против древних авторов»] и "Sur ce qu'on avoit (sic!) leu a l'Academie des vers contre Homere & contre Virgile"23 [«На то, что в Академии нашлось место стихам против Гомера и против Вергилия»]. Здесь имелись в виду следующие обстоятельства. В 1687 г. Шарль Перро выпустил в
свет поэму под названием "Siècle de Louis le Grand" [«Век Людовика Великого»], тезисы которой были позже подкреплены серией диалогов под общим названием "Parallèles des Anciens et des Modernes" [«Параллели древних и современных авторов», 1688-1697]. 27 января 1687 г. Перро читал поэму на заседании Парижской академии наук. В русском переводе весь этот смысловой слой нивелируется как неактуальный, неинтересный и непонятный, а подзаголовок «Епиграммъ Буаловыхъ» приобретает вид: «К господину П***, который издевался над древними латинскими авторами и не разумея их переводил», акцентируя, очевидно, важность для отечественной литературы точных переводов античных авторов. «Просветительское представление о единстве человеческой природы во все времена и у всех народов сообщало одинаковую познавательную и воспитательную ценность наблюдениям над нею и выводам из этих наблюдений независимо от того, когда и где они были сделаны. Оно создавало потенциальные условия того, что старое сочинение могло приобрести интерес и актуальность наряду с новейшими, оказавшись, с точки зрения переводчика и редактора журнала, в каких-то аспектах даже полезнее и удобнее последних для выполнения конкретных просветительских задач»24. В данном случае это реализуется посредством переосмысления подзаголовка эпиграмм.
* * *
«Ежемесячные сочинения» обращались к творчеству Буало несколько раз, в частности, усилиями «наперсника Буалова» Сумарокова, что, конечно, закономерно. В августовской книжке журнала за 1755 г. был напечатан перевод Сумароковым Второй оды Сафо (ок. 630 до н. э. - 570/572 до н. э.), сделанный им с французского перевода Буало, который считался во Франции непревзойденным до начала XIX в. и оставался главным переводом-посредником для передачи оды греческой поэтессы на русский язык в течение более полувека25:
Перевод второй сафиной оды
Благополучен тот, кто всякий день с тобою,
Всяк час твой слышит глас, твой зря приятный смех;
Каких еще желать на свете сем утех,
Имея завсегда тебя перед собою?
А я смущаюся, когда тебя я зрю: Нет больше слов в устах, язык тогда немеет, Трепещет сердце, свет в глазах моих темнеет, Затлится в жилах кровь: томлюся и горю,
По телу моему холодный пот лиется: Бледнею и дрожу, не слышу ничево, Почти лишаюся я чувствия всево, И мнится, что в тот час дух с телом разстается26.
У Буало так называемый Второй фрагмент Сафо ("Heureux! qui prés de toi, pour toi seule soûpire..."27 [«Счастлив, кто возле тебя лишь о тебе вздыхает...»]) был воспроизведен в VIII главе переведенного им с древнегреческого «Трактата о возвышенном» (1674)28. «Ода Сафо - уникальное иррациональное произведение мировой поэзии. Оно словно шлет нам сигнал, говорящий о том, что эмоциональное чувство - это стихия и в то же время один из важнейших жизненных императивов»29, - пишет специально исследовавший этот вопрос Е.В. Свиясов. «Нигде искусство Сафо не проявилось более обнаженно, чем в этой оде», - замечает А. Боннар30.
Перевод Сумарокова стал первым сделанным с Буало поэтическим переводом на русский язык этого стихотворения Сафо, им открывается длинная история бытования французского текста в русской литературе31. Судя по всему, он был сделан по тому же изданию, что и «Епиграммы Буаловы».
Коллизия оды - любовный треугольник, но своеобразный: лирическая героиня Сафо завидует мужчине, который находится рядом с женщиной - объектом ее собственной страсти. В разных вариантах переосмысления этого стихотворения в процессе бытования во французской литературе до Буало, например у Ж.А. де Баифа (1532-1589) и П. де Ронсара (1524-1585), место лирической героини занимал мужчина, возвращая ситуацию в рамки традиционных эротических построений, «превращая полный драматизма болезненно-чувственный сюжет в банальное, заурядное действо»32. Буало возвращает лирическое «я» автора женщине, что видно с ясностью из одиннадцатой строки: "Et pâle, sans haleine, interdite, éperdue" («И бледная, без дыхания, изумленная, потерянная»; курсив мой. - А. Г.). Сумароков, имея перед глазами не только перевод Буало, но и его комментарии к собственному переводу, используя их, возвращает в текст слово «пот», отвергнутое Буало как непоэтичное ("mais le mot de sueur en François ne peut jamais être agréable, & laisse une vilaine ideé à l'esprit" [«но слово пот по-французски не может никогда быть приятно и оставляет скверное представление»]). Очевидно, на Сумарокова оказали влияние комментарии редактора, Клода Броссета, поместившего рядом с примечаниями Буало к этому тексту свои собственные примечания: "Je doute que ce que M. Despréaux dit là, soit vrai. J'ai vu souvent le mot sueur em-
ploié (sic! - А. Г.) dans le Stile noble, sans qu'il eût rien de choquant"33 [«Я сомневаюсь, что то, что м. Депрео говорит здесь, было бы правдиво. Я часто видел слово пот используемым в высоком стиле, в нем нет ничего шокирующего»].
Также Сумароков экспериментирует и со строфикой, не сохраняя перекрестную рифму Буало, а пользуясь нечасто встречающейся в русской поэзии опоясывающей рифмой34. Следуя заветам того же Буало, Сумароков борется «со своим оригиналом», «соревнуется» с ним35. Эротический треугольник Сафо, реанимированный Буало после поэтов XVI в., Сумароков не сохраняет, тем самым «через голову» Буало идеологически обращаясь, вольно или невольно, к более ранней традиции французских переводов Сафо. Собственно, из текста Сумарокова пол лирического «я» не подлежит определению.
Замечу в скобках, что Сафо занимала значительное место в творчестве Сумарокова. Первое обращение к ее творчеству, видимо, и есть перевод II оды через посредующий перевод Буало. В 1758 г. в «Сочинениях и переводах, к пользе и увеселению служащих» появилась «Ода сафическая» - оригинальное произведение Сумарокова, соотносимое со II одой36. Вообще, как отмечает Е.В. Свиясов, «Сумароков 1755-1759 гг. во многом жил под впечатлением от поэзии Сафо». Еще один свой перевод Сафо, на этот раз так называемого первого фрагмента, или I оды, он опубликовал в издаваемом им журнале «Трудолюбивая пчела». Сделан этот перевод был по подстрочнику Г.В. Козицкого, увидевшему свет в том же журнале, а не по посредующему переводу, существовавшему во Франции (например, переводу Баифа)37. Это невольно перекликается с подзаголовком «Епиграмм Буаловых», о которых говорилось выше.
Но вернемся к Буало. В апрельской книжке за 1756 г. появилось семь сумароковских переделок Буаловой эпиграммы "А СНшепе" -двустрочные вариации на тему восьмистрочного текста Буало38:
À Climene
Клемене
Tout me fait peine, Et depuis un jour Je croy, Climene, Que j'ay de l'amour. Cette nouvelle Vous met en couroux. Tout beau, Cruelle, Ce n'est pas pour vous
,39
1. Все причиняет мне страдание,
2. И в течение дня
3. Я верю, Климена,
4. Что я люблю.
5. Эта новость
6. Приводит вас в гнев.
7. Тише, жестокая,
8. Это не для вас.
Если сравнить текст Буало и тексты Сумарокова, то можно заметить, что Буало пишет от имени мужчины, а у Сумарокова в роли лирического героя выступает женщина:
Ты очень ей любим, она в твоей вся воле,
Да только тридцать есть, которых любит боле. *
Она уже твоя, однако не на век,
Пока не встретится с ней кстати человек. *
Что я в любви таюсь, ково я тем врежу?
Кто мил, тот знает то, другому не скажу. *
Знай, тебе я непременна;
Не была тобою, и не буду пленна.
*
За что неверною тебе я прослыла;
Я от рождения твоею не была.
*
Коль мыслишь, я любовь свою к тебе скончала;
Так ищешь тут конца, где не было начала. *
Всем сердцем я люблю и вся горю любя,
Да только не тебя...40
Переворот этот, видимо, был в рамках переводческой традиции, когда переводчик мог свободно менять гендерную принадлежность лирического героя (вспомним ситуацию со II одой Сафо, описанную выше).
Представляется, что в данном случае следует говорить не о переделке Сумароковым эпиграммы Буало, а о более широкой литературной традиции. В примечании к "À СНшепе" К. Броссет обращает внимание читателя на сходные мысли, присутствующие в басне Жана Лафонтена (1621-1695) «Тирсис и Амаранта» ("Tirsis et Amarante")41, смысл которой состоит в следующем. Пастух Тирсис решил признаться в любви девушке Амаранте. Она просит его рассказать, что значит чудесное слово «любовь», назвать какие-либо признаки, описать чувства, для того чтобы она могла ее узнать ("L'amour. Ce mot est beau: dites-moi quelque marque / A quoi je le
pourrai connoître: que sent-on?"). Оказывается, что для нее это чувство уже не ново, она его знает, но она его испытывает вовсе не к Тирсису, а к другому - к Клидаманту ("Il ne m'est pas nouveau: je pense le connoître... voilà tout justement / Ce que je sens pour Clida-mant")42. Коловратность буаловского нарратива Сумароков, видимо, и позаимствовал у Лафонтена, третий том нового издания басен
которого вышел как раз в 1756 г.
* * *
Отбор произведений Буало для «Ежемесячных сочинений» вряд ли имел какую-либо систему, как и весь пласт французских переводов журнала. «Появление в журнале каждого перевода из французских поэтов находит объяснение в литературных интересах, занятиях, взаимоотношениях, спорах и др. обстоятельствах жизни и творчества трудившихся над ними русских писателей <...>, но картина этого мощного слоя французской литературы создается лишь фрагментарная, никакой систематической программы в этой области "Ежемесячные сочинения" не имели»43, - отмечает В.Д. Рак.
Видимо, действительно, причины появления столь разноплановых по жанру переводов и трансформаций произведений Буало на страницах журнала вряд ли стоит искать в каких-либо концептуальных установках со стороны редактора Г.Ф. Миллера. В данном случае эти произведения должны были служить скорее к увеселению, нежели к пользе. Однако такой разброс жанровых интересов к буаловским текстам говорит о достаточно внимательном их прочтении российской культурной элитой, делавшей только первые шаги в осмыслении произведений законодателя французского Парнаса.
Примечания
1 Заборов П.Р. Французско-русские литературные связи // Русско-европейские литературные связи XVIII в. СПб.: Фак-т филологии и искусств СПбГУ, 2008. С. 236.
2 РакВ.Д. Иностранная литература в русских журналах XVIII в.: Библиографический обзор // Там же. С. 319.
3 Там же. С. 330-331. Журнал «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие», издавался при Академии наук с 1755 по 1764 г. (с 1758 г. - «Сочинения и переводы, к пользе и увеселению служащие», с 1763 г. - «Ежемесячные сочинения и из-
вестия о ученых делах»). На страницах журнала встречаются и литературные, и научные публикации, как оригинальные, так и переводные. Редактором журнала был знаменитый историк Герард Фридрих Миллер (1705-1783).
5 Берков П.Н. История русской журналистики XVIII в. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1952. С. 87.
6 Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие. 1755. Т. 1. Январь. С. 13-16.
7 См. об этом: Заборов П.Р. Переводы-посредники в истории русской литературы XVIII века // Русско-европейские литературные связи XVIII в. С. 307-315; Рак В.Д. Указ. соч. С. 338-340.
8 Рак В.Д. Указ. соч. С. 321.
9 Песков А.М. Буало в русской литературе XVIII - первой трети XIX в. М.: Изд-во МГУ, 1989. С. 3.
10 Там же. С. 11-31.
11 См., напр.: Глаголева Т.М. К литературной истории сатир князя А.Д. Кантемира: (Влияние Буало и Лабрюйера) // Известия Отделения русского языка и словесности АН. 1913. № 2. С. 143-187; Она же. Сатиры князя А.Д. Кантемира и русский быт первой половины XVIII в. // Филологические записки. 1914. Вып. 3. Отд. 6. С. 398-421; Вып. 4. Отд. 3. С. 489-503; Пумпянский Л.В. Кантемир // История русской литературы: В 10 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. Т. 3: Литература XVIII века. С. 176-212; Он же. Тредиаковский // Там же. С. 215-263; Поспелов Г.Н. Сумароков и проблема русского классицизма // Учен. зап. Моск. ун-та. 1948. Вып. 127. Кн. 3. С. 223-224; Берков П.Н. Жизненный и литературный путь А.П. Сумарокова // Сумароков А.П. Избранные произведения. Л.: Советский писатель, 1957. С. 18, 24-25; Шкляр И.В. Приписываемые А.Д. Кантемиру переводы сатир Буало и оригинальные сатиры А.Д. Кантемира // Проблемы русского просвещения в литературе XVIII века. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1961. С. 248-259; Гершкович З.И. Об эстетической позиции и литературной тактике Кантемира // XVIII век. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1962. Сб. 5. С. 179-204; Песков А.М. Указ. соч.; Клейн Й. Русский Буало?: (Эпистола Сумарокова «О стихотворстве» в восприятии современников) / Пер. Н.Ю. Алексеевой // XVIII век. СПб.: Наука, 1993. Сб. 18. С. 40-58.
12 Епистола // Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие. 1755. Т. 2. Сентябрь. С. 262-271.
13 Тема V сатиры Буало, рассуждение об «истинном» и «мнимом» благородстве, станет протекающим мотивом русской литературы. Впервые к ней обратился А.Д. Кантемир («На зависть и гордость дворян злонравных. Филарет и Евгений», 1743), позднее - А.П. Сумароков («О благородстве», 1771) и Г.Р. Державин («Вельможа», 1794), уже в XIX в. - А.Ф. Воейков («Сатира к Сперанскому об истинном благородстве», 1806) и К.Ф. Рылеев («К временщику», 1820).
14 Дубровский А.Л. На ослепление страстями // Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие. 1755. Т. 2. Август. С. 127-140.
15 Песков А.М. Указ. соч. С. 114. Сн. 130.
16 [Boileau-Despréaux N.] Oeuvres de M. Boileau-Despréaux: Nouvelle Edition Avec des Eclaircissemens Historiques donnés par lui-même, & rédigés par Brossette; augmentée de plusieurs Pièces, tant de l'Auteur, qu'aïant rapport à ses Ouvrages; Avec des Remarque & Dissertations Critiques: 5 vol. P.: Chez David à la Plume d'Or et Duran au Griffon, 1747. T. 1. P. 117.
17 См.: Кочеткова Н.Д. Комментарии // Поэты XVIII века: В 2 т. Л.: Советский писатель, Ленингр. отд-е, 1972. Т. 1. С. 580 (Библиотека поэта. Большая серия).
18 Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие. 1755. Т. 2. Сентябрь. С. 285-287.
19 См. подробнее: История французской литературы: В 4 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1946. Т. 1: С древнейших времен до революции 1789 г. С. 529-530, 578-580.
20 Песков А.М. Указ. соч. С. 16.
21 Сумароков А.П. Письмо Екатерине II, октябрь 1767 г. // Письма русских писателей XVIII века. Л.: Наука, 1980. С. 107.
22 [Boileau-DespréauxN.] Oeuvres de M. Boileau-Despréaux... T. 2. P. 377, 378, 380.
23 Ibid. P. 377, 380.
24 Рак В.Д. Указ. соч. С. 321.
25 Свиясов Е.В. Сафо и русская любовная поэзия XVIII - начала XX в. СПб.: Дмитрий Буланин, 2003. С. 25.
26 Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие. 1755. Т. 2. Август. С. 148-149.
27 Перевод, видимо, был осуществлен по уже цитируемому изданию 1747 г. [Boi-leau-Despréaux N.] Traité du sublime // [Boileau-Despréaux N.] Oeuvres de M. Boi-leau-Despréeaux. T. 4. P. 278-280 (приводится с соблюдением особенностей орфографии):
Heureux! qui prés de toi, pour toi seule soûpire; Qui jouit du plaisir de t'entendre parler: Qui te voit quelquefois doucement lui soûrire. Les Dieux dans son bonheur peuvent-ils l'égaler?
Je sens de veine en veine une subtile flame Courir par tout mon corps si-tost que je te vois: Et dans les doux transports où s'égare mon ame, Je ne sçaurois trouver de langue, ni de voix.
Un nuage confus se répand sur ma vûë. Je n'entens plus: je tombe en de douces langueurs; Et pâle, sans haleine, interdite, éperduë, Un frisson me saisit, je tremble, je me meurs.
Mais quand on n'a plus rien, il faut tout hazarder & etc.
28 Первое издание см.: [Boileau-DespréauxN.] Traité du sublime // Oeuvres diverses du sieur D***, avec le Traité du sublime ou du merveilleux dans le discours, traduit du grec de Longin. P., 1674. P. 26 (отдельная нумерация). Буало использовал этот текст в рассмотренной полемике с Ш. Перро (см. подробнее: Чистякова Н.А. Трактат «О возвышенном», его автор, время и содержание // О возвышенном / Пер., ст. и примеч. Н.А. Чистяковой. М.; Л.: Наука, 1966. С. 85-117 (Литературные памятники)). С французского перевода Буало переводил вторую главу трактата и Сумароков, в свою очередь используя ее в полемике с М.В. Ломоносовым (см.: Песков А.М. Указ. соч. С. 28-29).
29 Свиясов Е.В. Указ. соч. С. 17.
30 Боннар А. Греческая цивилизация: [В 3 т.] / Пер. с фр. О.В. Волкова. М.: Искусство, 1992. [Т. 1]. С. 122.
31 См. подробнее: Песков А.М. Указ. соч. С. 88-89, 142-143.
32 Свиясов Е.В. Указ. соч. С. 26.
33 [Boileau-Despréaux N.] Traité du sublime // [Boileau-Despréaux N.] Oeuvres de M. Boileau-Despréaux... T. 4. P. 280.
34 См. об этом: Свиясов Е.В. Указ. соч. С. 50-53.
35 Песков А.М. Указ. соч. С. 24, 41.
36 Сочинения и переводы, к пользе и увеселению служащие. 1758. Т. 1. Апрель. С. 382-383.
37 См. об этом: Свиясов Е.В. Указ. соч. С. 28, 53-63.
38 А.М. Песков не вполне аргументированно указывает, что переделкой Буало была лишь одна из эпиграмм, опубликованных в «Ежемесячных сочинениях» (Песков А.М. Указ. соч. С. 135).
39 [Boileau-Despréaux N.] Oeuvres de M. Boileau-Despréaux... T. 2. P. 426 (орфография цитируемого издания сохранена).
40 Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие. 1756. Т. 1. Апрель. С. 364-365.
41 [Boileau-Despréaux N.] Oeuvres de M. Boileau-Despréaux... T. 2. P. 426.
42 [ia Fontaine J.] Fables choisies mises en vers, par J. de La Fontaine [avec la Vie de La Fontaine, par M. de Montenault]: 4 vol. P.: Chez Desaint & Saillant te Durand, 1755-1759. T. 3. 1756. P. 72 (орфография цитируемого издания сохранена).
43 Рак В.Д. Указ. соч. С. 341.
