CC BY
73
ТЕОРИЯ КОММУНИКАЦИИ
УДК 81-114.2
А. В. Олянич
Невербальные презентемы как дискурсивные единицы воздействия
В статье рассматриваются так называемые невербальные презентемы - мельчайшие единицы параязыкового воздействия, представляющие собой сложный лингвосемиотический (знаковый) комплекс, состоящий из когнитивно освоенных субъектом концептов и образов окружающего мира и переданный другому субъекту в ходе коммуникации с данным субъектом с целью воздействия на него; дается их семиотическая типология, описывается каждый выделенный тип. К выделению презентемы как эпистемологической единицы предлагается лингвосемиотический подход, который позволяет выявить группы концептов и образов, а также отражающих их знаков и символов, находящихся между собой в определенных отношениях и соположенных друг с другом. Указывается базовая функция презентемы - передача и фиксация в сознании объекта когнитивного воздействия представления о концептах и образах, присущего субъекту когнитивного воздействия.
Ключевые слова: воздействие, дискурс, знак, концепт, образ, параязыковой, презентема, семиотика
COMMUNICATION THEORY
A. V. Olyanich
Non-verbal presentems as discursive elements of impact
The article deals with the so-called non-verbal presentems - the smallest units of para-lingual impact that make a semio-linguistic complex consisting of concepts and images of the world cognitively mastered by the subject and communicated to third parties in the course of communication with the given subject in order to influence him; given is their semiotic typology that describes each selected type. To consider a presentem as the epistemological unit we propose a semio-linguistic approach, which allows to identify the group of concepts and images, as well as signs and symbols reflecting them, which are interconnected in certain respects, and juxtaposed with each other. It specifies the basic function of a presentem - to transfer and to fix in the consciousness of the cognitive impact object the submission of concepts and images inherent to the subject of cognitive impact.
Key words: impact, discourse, sign, concept, image, para-lingual, presentem, semiotics.
Любой тип или вид дискурса опирается на «космос» невербального: так или иначе, дискурсивное воздействие включает в себя репертуар знаков, несущих информацию, отличающуюся отсутствием вербальной составляющей, но обладающей воздейственным потенциалом и исполняющую презентационную функцию. Такие знаки в русле презентационной теории дискурса мы предложили именовать презентемами. Под пре-зентемой предлагается понимать мельчайшую информационную единицу воздействия, представляющую собой сложный лингвосемиотический (знаковый) комплекс, состоящий из когнитивно освоенных субъектом концептов и образов окружающего мира и переданный другому субъекту в ходе коммуникации с данным субъектом с целью воздействия на него. Процесс коммуникации мо-
© Олянич А. В., 2016
жет быть представлен в виде разворачивающейся во времени и в пространстве последовательности презентем как сугубо семиотически (визуально), так и дискурсивно (преимущественно вер-бально). В рамках презентационной теории дискурса презентема занимает центральное место и может быть обнаружена в любом виде и типе дискурса. Разумеется, выделяемую единицу, прежде всего, следует считать эпистемологической единицей - инструментом лингвистического описания.
Полагая, что презентема - это, прежде всего, комплексный знак, базовым принципом ее выделения нам представляется именно лингвосемио-тический принцип. Лингвосемиотический подход к выделению презентемы как эпистемологической единицы позволяет выявить группы концептов и образов, а также отражающих их знаков и симво-
лов, находящихся между собой в определенных отношениях и соположенных друг с другом. Разные конфигурации самих знаков и разные связи между ними дают возможность типологизации. Базовой функцией презентемы является передача и фиксация в сознании объекта когнитивного воздействия представления о концептах и образах, присущего субъекту когнитивного воздействия. В связи с этим, исполнение данной функции в коммуникативном пространстве предполагает реализацию презентационных задач на разных уровнях языка и речи, и соответственно делает возможным типологизацию презентем.
В данной статье рассматриваются невербальные презентемы, составляющие семиотический уровень типологии. В качестве базы для этого уровня типологии предлагается рассматривать применяемые субъектом презентации различные виды невербального воздействия. В социальном «театре» они совокупно формируют финальную цель - влияние с константным показателем (формирование исключительного доверия к источнику воздействия) и немыслимы без самопрезентации воздействующего, без его саморекламы (ср. шукшинское цитирование Степана Разина «Я пришел дать вам волю» и восстание крестьян как результат такого воздействия на массы). Воздействие может быть представлено по-разному. Во-первых, это физическое воздействие, семиотика которого довольно проста: это вступление активного субъекта в тактильно- или визуально-контактные отношения с пассивным субъектом или объектом в определенных целях. Такой тип воздействия может либо не иметь дискурсивной базы, либо сопровождаться дискурсом; во всяком случае, дискурс здесь играет дополнительную, а не основную воздействующую роль. Угрожающие позы («игра мускулами»), нанесение ударов, пытка, любовные ласки, томный женский взгляд - вот некоторые инструменты самопрезентации, способные повлиять на ход коммуникации. Во-вторых, это воздействие параязыковое, неконтактное, направленное на изменение сознания без применения языковых средств. Это воздействие на органы чувств, на рецепторы объекта воздействия, последствием которого является изменение поведения воздей-ствуемого. Параязыковое воздействие имеет достаточно сложную семиотику: назовем здесь средства визуального и сцентального импакта (цвет, дизайн и запах). Так, общеизвестно влияние красного цвета как раздражающего для психики, способного возбудить агрессию, и зеленого, который, наоборот, снимает агрессивные состояния. Одеж-
да и макияж женщины также играют огромную роль как средства самопрезентации при оказании воздействия на ее потенциального партнера.
Особой формой самопрезентации является запах: показательным примером сцентального воздействия на сознание и подсознание может послужить история Жана Батиста Гренуя, гениального парфюмера, жившего во Франции в XVIII в., легенда о котором талантливо изложена швейцарским писателем Патриком Зюскиндом в романе «Парфюмер» - легенда, имеющая под собой реальные основания. Сторонящийся людей, малограмотный и необразованный, не умеющий связать и двух слов, этот человек был королем запаха, составлявшим духи, которые потрясали воображение современников. Молва приписывала ему убийство молодых девственниц, кровь и тело которых он использовал для создания духов, способных повлиять на массовое сознание. В романе живо изложена сцена несостоявшейся казни разоблаченного Гренуя, который накануне нанес на себя запах созданных им духов, и этот запах заставил публику поверить в его невиновность, и более того - превратить официальное действо казни в сексуальную вакханалию. Самым интересным в этой истории для нас оказывается тот факт, что Гренуй не произносит ни слова: воздействие и самопрезентация происходят исключительно при полном отсутствии дискурсивной базы. Таким образом, осуществляя попытку типологии презентем, вначале будем исходить из понимания воздействия как физического и параязыко-вого явления, что позволяет выделить невербальные или параязыковые презентемы.
На сугубо семиотическом уровне выделяются визуальные (кинесические, проксемические знаки, колоремы и графемы), сцентальные, густальные и тактильные знаки, то есть сугубо семиотические презентационные комплексы знаков, функционирующие как самостоятельно, так и параллельно вербальной коммуникации, сопровождая и поддерживая ее. Их коммуникативная задача состоит в формировании пространства общения, предъявлении объекту воздействия необходимой и достаточной информации о качествах, характеристиках и статусе воздействующего субъекта.
К кинесическим презентемам относятся жесты-знаки, подразделяемые на натуральные, дактилологические и конвенционные. Натуральные (естественные и потенциально естественные) жесты в норме употребляются в обыденном общении совместно с речью, усваиваются в контексте повседневного общения без специального обуче-
ния. Конвенционные (условные, символические) жесты относительно независимы от языка, повторяют его структуру и требуют специального обучения ([14]; [8]). К конвенционным жестам относятся «язык» жестов глухонемых, тайный «язык» жестов кочевников, американских охотников, ритуальные жесты монахов, профессиональные жесты (регулировщиков движения, спортивных судей, дирижеров оркестра, строителей, военных и т. п.). Типологизация жестов-презентем возможна по принципу их эмоциональной тональности. А. Мельник выделяет пять видов такой тональности - возвышенная, нейтральная, нейтрально-обиходная, фамильярная и вульгарная [7, с. 4243]. Эмоциональная тональность позволяет выявить следующие типы жестов-презентем: аф-фективы и инспиративы (риторический мануальный жест «Слушайте!», возложение руки на Библию или Конституцию при произнесении клятвы, инспиративные жесты разведения руками при выступлении на многолюдном собрании, и т. п.), применяемые в риторической или публичной коммуникации и имеющие возвышенную тональность; информативы (конвенционные жесты регулировщиков уличного движения или строителей, несущие ясное и недвусмысленное сообщение, визуализующие требуемое конкретное действие); контактивы, демонстрирующие готовность субъекта установить контакт (жест остановки такси, кивок головой как сигнал готовности отвечать на уроке); директивы или инструктивы (указательные жесты пальцами рук или головой, побуждающие выполнить указание, например, палец, приложенный к губам - «Молчите!» - или указание направления движения пальцем или всей рукой); дескриптивы (жесты, описывающие размер или характер объекта реальности, например, жесты рыбаков, указывающие на величину пойманной рыбы); констативы (жесты-индикаторы совершенного действия или достигнутого состояния, например, жест состоявшейся победы над врагом с демонстрацией двух разведенных пальцев в виде буквы «V» - victory - или ладонь, горизонтально располагающаяся к поверхности у строителей, означающая, что плита перемещена до необходимого уровня фундамента); пермисси-вы (жесты разрешения совершить действие, приглашающие войти, сесть, и т. п.); конфликтивы (эмоциональные жесты, отражающие отрицательное отношение или отрицательную оценку действий, предпринимаемых объектом воздействия -угроза кулаком, пальцем, угрожающие поступательные движения головой и т. п. - и выражаю-
щие готовность субъекта вступить в конфликт); идеологемы (жесты возвышенной коммуникации инспиративного плана, рассчитанные на публичный эффект; это, например, поднятая вверх рука для обозначения приветствия у фашистов - «Зиг хайль!», или рука, согнутая в локте, с сжатым кулаком у членов красных бригад в гражданской войне Испании 30-х гг. XX в., обозначающее единение коммунистов - «Рот фронт!», или рука, положенная на грудь в области сердца при поднятии американского флага, демонстрирующая единение с нацией и патриотические чувства); инвективы или дерогативы / денигративы (оскорбительные жесты, выражающие презрительное отношение субъекта к объекту воздействия - кукиш1; средний палец при согнутых в кулак остальных, демонстрируемый объекту у американцев, жест, впрочем, ставший сегодня интернациональным; типичный знак оскорбления у русских - согнутая в локте рука, перекрещенная по линии локтя другой рукой и направленная в сторону объекта оскорбления); эмотивы положительной оценки (поднятый вверх большой палец; или большой и указательный пальцы, согнутые кольцом при отведенных в сторону остальных как знак одобрения действий партнера по коммуникации).
Среди проксемических презентем могут быть выделены позиционные презентемы (антропологические и артефактные), дистанционные презен-темы (территориальные, собственно дистанционные, пространственные) и пантомимические пре-зентемы, подразделяемые на мимические корпусные и мимические фасциальные (лицевые).
а) Позиционные презентемы могут быть двух типов. Первый тип - антропологический - демонстрация человеком собственных определенных состояний партнеру по коммуникации (социуму) как объекту воздействия. Это позы и положения тела, принимаемые человеком для индикации собственного отношения к персоне или событию (факту). Походка вразвалку есть демонстрация статуса («начальник») или отношения к профессии («моряк»); она также может указывать на отношение к окружающему социуму («Я независим и плевал на все»). Поза человека, развалившегося на стуле и прикрывшего рукой глаза, демонстрирует глубокую задумчивость и предупреждает о нежелательности беспокоить в данный момент. Сжимание кистей рук в кулак - презентация агрессивного состояния или состояния отчаяния и т. п.
Второй тип - назовем его артефактным или вещественным - семиотически релевантные состояния или местоположения объектов (артефак-
тов) действительности, созданные человеком для опосредованного (через вещь) оказания воздействия на партнера по коммуникации или на социум в целом. Вещи несут сообщение своим особым расположением в пространстве, обеспеченным человеком. Так, в теории профайлинга (profiling theory) как научного направления криминальной психологии, воссоздающего потенциальный образ преступника и возникшего в недрах лабораторий бихевиоризма академии ФБР (США), весьма серьезно изучаются факты оставления преступником определенных вещей возле трупа, поскольку эти предметы есть послание преступника миру -«Я убил, потому что...» (см. Journal of Behavioral Profiling: http://www.profiling.org/journal/). Образ или профиль преступника (profile) становится прозрачным и уточненным после анализа таких артефактов. Игральные карты, разбросанные возле тела, дают представление о преступнике -«рискованном игроке со смертью», «бесшабашном и бесстрашном»; один из самых опасных серийных убийц клал рядом с «творениями рук своих» куклы-голыши, что следователями было расценено как послание преступника миру о своем разочаровании детством (родители его били и издевались над ним, как это выяснилось впоследствии после его поимки).
Презентационная функция вещи весьма успешно освоена театром: воздейственный потенциал артефактов проявляется в том, что вещи одушевляются и играют в спектакле определенные человеческие роли. Достаточно вспомнить постановки Московского художественного театра («Синяя птица»), пьесу Самуила Маршака «Умные вещи», пьесу Жана Жене «Служанки», в которых вещи активно указывают на определенные состояния и совершают действия. Классический пример из театральной семиотики - «феномен висящего на стене ружья» как артефактной пре-зентемы грядущего трагедийного финала спектакля (в финале оно неминуемо выстрелит, и это понятно зрителю как объекту воздействия). Другой пример артефактной презентемы, наоборот, есть яркая демонстрация гармонии с окружающим миром: это искусство икебаны, в котором различные по своему составу букеты цветов и растений в сочетании с другими предметами представляют собой послание о гармонизированном состоянии создавшего композицию человека. В принципе, любое произведение изобразительного искусства представляет собой артефактную презентему или их целый комплекс, содержащий в себе послание о состояниях его автора и стремление поделиться
с игЫ et огЫ своими ощущениями. Это совершенно особый тип невербальных презентем, визуально означивающих действительность и относящихся к области изобразительного искусства/художественной коммуникации. Весьма подробно такие знаки рассмотрены в докторской диссертации Е. А. Елиной [3] в связи с их вербальными интерпретациями; косвенно невербали-ка графем изучалась также Е. А. Артемовой при описании политической карикатуры [1].
В бытовой коммуникации артефактные невербальные презентемы также могут быть эмотивно маркированы: автор вспоминает, как невымытая посуда, оставленная им в кухонной раковине после позднего ужина, утром вся оказывалась на обеденном столе в невымытом состоянии: так его мать выражала свой немой упрек по поводу сыновней лени. Другой пример: декорирование жилого пространства весьма часто есть послание для посетителя жилища, послание для чужих глаз, и оно совсем не рассчитано на обеспечение собственного комфорта. Так, в английском интерьере довольно часто используются книги-обманки, картонные или сафьяновые переплеты-имитации книг, которые призваны свидетельствовать об интеллектуальных качествах хозяев, об их «принадлежности» к интеллектуальной элите. Это очень похоже на известный период в советской действительности, когда мода на подписные издания была повальной в 70-80-е гг. ХХ столетия: модно было представляться интеллигентным, тем самым формируя у окружающих образ себя как интеллектуала и воздействуя на их отношение к себе; поэтому обилие красивых переплетов в книжном шкафу, да к тому же расставленных в соответствующем цветовом порядке в тон обоям на стенах, можно было встретить во многих домах. Весьма показательным примером того же феномена служат очки: вспомним героиню Ирины Муравьевой (фильм «Москва слезам не верит»), которая ходила «охотиться на женихов» в Библиотеку имени В. И. Ленина, надев очки с простыми стеклами, тем самым, создавая себе облик интеллигентной девушки, в надежде, что ей удастся заполучить мужа-ученого. Очки очень долго (как это, впрочем, имеет место и сегодня в России) представляли собой в СССР артефактную презен-тему интеллекта: «очкарик» или «знайка» являл собой образ деятеля умственного труда.
б) К дистанционным проксемическим презен-темам мы относим презентационные индикации отношения между партнерами по коммуникации, которые связаны с их семиотически релевантным
дистанционным позиционированием в пространстве. Это проксемическое поведение партнеров плюс определенная дистанция между ними: оба эти параметра дистанционных презентем весьма значимы для успешности / неуспешности коммуникации. Следует отметить, что дистанция между коммуникантами очень часто описывается как один из факторов, влияющих на условия межкультурного общения. Так, О. А. Леонтович пишет о значимости для американцев соблюдения дистанции между собой, когда они оказываются в общественных местах, едут в общественном транспорте, стоят в очереди и т. п. [5, с. 165]. Концепт «приватность» (privacy), являющийся ключевым для американской культуры, содержит в себе информационный код личного пространства и семиотически сигнализирует о запрещении его нарушения («взламывания»). В других культурах (особенно, как это отмечает Р. Льюис - [12] - полиактивных, например, в арабской или латиноамериканской) приватность не является столь закрытым и персонально-протекционистским.
То, что мы именуем дистанционной проксеми-ческой презентемой, есть не что иное, как комплекс знаков, формируемых участниками общения для демонстрации обладания собственной территорией и транспортирующих свой образ концепта «приватность» в коммуникацию. О. Г. Прохвачева увязывает концепт «приватность» с понятиями «территория», «дистанция» и «пространство», и, справедливо сетуя на подчас неоправданную взаимозаменяемость данных терминов, считает необходимым их разграничивать [9]. Исследователь полагает, что для территории необходимо наличие видимых границ и связанность с определенными видами человеческой деятельности. Дистанция - это расстояние, разделяющее людей в различных ситуациях взаимодействия [9, с. 16-17]. Э. Холл [11] условно выделяет четыре дистанции, а именно интимную, персональную, социальную и публичную. Каждая из данных дистанций, в свою очередь, имеет близкую и дальнюю фазы. Например, к близкой фазе интимной дистанции относятся сексуальная активность и борьба, а дальняя фаза публичной дистанции может устанавливаться вокруг государственных деятелей. Использование той или иной дистанции зависит от ситуации взаимодействия, отношений индивидов, их статусной и этнической принадлежности. Так, размер личной дистанции в арабской культуре гораздо меньше, чем в американской.
Термин пространство, в отличие от территории, не имеет видимых границ и, как правило, соотносится с понятиями личного или жизненного
пространства (personal or life space - термин введен Куртом Левиным (Kurt Lewin) для обозначения пространства, необходимого человеку для защиты от влияния других людей). Важно иметь в виду, что при этом человек рассматривается не как отдельно действующий субъект, а как включенный в динамическую модель взаимодействия со своим психологическим окружением, к которому относятся другие люди [4, с. 46]. Некоторые исследователи выделяют также «body territory» (буквально территория тела, но не в смысле физического места в пространстве, а в смысле места, необходимого для нормальной жизнедеятельности человека) [13, р. 236-249]. Для нас подобное разграничение важно, поскольку оно дает нам возможность типологизации таких презентационных дистанционных знаков. Среди дистанционных презентем предлагается различать территориальные презентемы, примером которых могут быть знаки территориальной принадлежности (пограничный столб, ограды различного предназначения - от заборов, маркирующих границы собственности, до кладбищенской ограды как символизации территории покойного; вехи (landmarks), регистрирующие пределы частного владения; желтые ленты вокруг места преступления, запрещающие проход внутрь этой зоны; специфический запах у животных как индикатор приватности территории и т. п.); все эти и им подобные комплексы знаков представляют собой, главным образом, демонстрацию запретительного характера. С другой стороны, такие территориальные презентемы, как стелы перед въездом в населенный пункт, выполняют пермиссивную (разрешительную, приглашающую) функцию. Собственно дистанционные презентемы могут быть выделены на основе типологии дистанции, предпринятой Э. Холлом, и подразделяться на интимные, персональные, социальные и публичные дистанционные проксемические презентемы.
Интимные презентемы - сочетания знаков, применяемые коммуникантами для установления персональных, максимально дистанционно-сближенных отношений невербального характера. Подмигивания, томный призывный взгляд, демонстрация кончика языка как призыв к соитию; фрикционные движения, имитирующие копуляцию, характерные для женщин и мужчин определенной профессии; плавные движения бедрами и под. - вот примеры такого типа невербальной кон-тактоустанавливающей ситуации (фатики).
Презентемы персональные - комплекс знаков, характерный для проксемического дистанционно-
го поведения индивида. Демонстрация дружелюбия по отношению к собеседнику и отношений единомыслия во время беседы, как правило, осуществляется при помощи места, которое коммуниканты занимают в момент самой беседы, - по одну сторону стола. Соперничество партнеров или недружелюбный настрой заставляет коммуникантов сесть напротив друг друга. Ситуация «первое знакомство» партнеров по коммуникации демонстрирует их первично-настороженное отношение друг другу и заставляет сесть наискосок, через угол [7, с. 37]. У многих коммуникантов существуют свои собственные (индивидуально-персональные) проксемические способы и знаки демонстрации отношения к собеседнику. Так, об Уинстоне Черчилле вспоминают как о человеке, не терпящем близкой дистанции в момент разговора: если комфортная для него дистанционная граница кем-то пересекалась, он начинал нервно бить тростью об пол [10]. Костюм и манера его ношения также могут выполнять функцию дистанционной презентемы: во время светских приемов вокруг Жана Бернара Леона Фуко (Foucault, Jean Bernard Léon (1819-1868), французского ученого XIX в., прославившегося изобретением маятника для демонстрации движения Земли, чей сюртук был застегнут на все пуговицы до горла, по воспоминаниям его современников, всегда образовывалось пустое пространство. Весь его вид говорил о том, что он участвует в приемах по обязанности и не желает общаться. Сигнал о сохранении дистанции выполнял в Средние века и костюм прокаженного (плащ с черным капюшоном и колокольчик, надетый на шею). Наконец, вспомним фильм Милоша Формана «Амадеус», в котором Моцарта немедленно одолели мрачные предчувствия и желание бежать, куда глаза глядят, когда на пороге его дома возник анонимный заказчик «Реквиема» в черном одеянии и черной маске.
Презентемы социальные - это маркеры дистанционного поведения групп и группировок внутри социума. Так, общение глухонемых (жесты) в общественном месте создает между ними и говорящими/слышащими коммуникативную дистанцию; жесты глухонемых - дистанционная презентема, предупреждающая о возможных помехах в общении, если не знающий язык глухонемого попробует установить контакт. Нарукавные повязки членов профашистской и националистической партии РНЕ Баркашова (Россия) сигнализируют о необходимости соблюдения дистанции между социумом и ними. Такую же роль исполняли желтые звезды Давида на одежде населения еврейских гетто в годы Второй мировой войны.
Отметим в этой связи, что дистанционные презен-темы чаще всего маркируют отношения в диаде «свой - чужой». К социальным также следует отнести презентемы этнические, связанные с установками определенной этнической группы, адаптированно существующей в рамках чужеродного социума. Роль этнической презентемы может исполнять паранджа восточной женщины, создающая дистанцию между нею и окружающими ее белыми мужчинами. Ричард Д. Льюис упоминает при описании специфики поведения японского делового сообщества о демонстративном расизме японцев по отношению к чернокожим и индейцам, проявляющемся в неизменном повороте к последним спиной и отказом общаться [12].
В теории межкультурной коммуникации весьма подробно обсуждается проблема этнического очуждения (ксенизации или алиенации - термины П. Н. Донца: [2]) с учетом именно дистанционных ограничений в общении, демонстрируемых очуж-денным социумом/этносом. Социально-этническая дистанционная презентема, таким образом, не может рассматриваться иначе, чем как комплекс знаков «чужого» в противопоставлении «весьма различных по своей сути ситуаций Чужой в моем собственном окружении и Я в чужом окружении» [2, с. 110]. Эти ситуации провоцируют как очуждение иных этносов, так и самоочуж-дение, и, соответственно, заставляют этносы вырабатывать способы и средства такого очуждения. Парадокс заключается в том, что дистанцируясь от чужого для себя мира при помощи таких средств, как выше упомянутый нами тип презен-тем, этносы вызывают к себе неустанный интерес этого чужого мира. Здесь опять-таки мы обнаруживаем следы важнейшей составляющей коммуникации - театральности: мотивируя свое использование термина «очуждение» в выстраиваемой им теории межкультурной коммуникации, П. Н. Донец напоминает о его театральном происхождении. Он пишет о том, что этот термин ввел немецкий писатель и драматург Бертольд Брехт, подразумевавший «под очуждением специальную технику письма и артистической игры, путем которой должна была достигаться дезавтоматизация привычного восприятия» [2, с. 105]. П. Н. Донец приводит следующую цитату из Брехта: «Что такое очуждение? Подвергнуть очуждению какой-либо процесс или характер означает просто отобрать у характера само собой разумеющееся, знакомое, понятное и вызвать благодаря этому удивление и любопытство» (цит. по: [2, с. 105]). Таким образом, дистанции во взаимоотношениях
этносов суть попытка мимикрии и театрализованной защиты.
1. Презентемы публичные - маркеры индивидуального или группового публичного поведения, в котором дистанция является доминирующим параметром. Как правило, публичная дистанционная презентема связана с политической коммуникацией, с отношениями народа и власти. Невербальными знаками очуждения власти и социума являются символы власти, изначально лишающие права доступа к ним или затрудняющие этот доступ. Рассматривая эту проблему в ракурсе межкультурной коммуникации, следует, впрочем, оговориться, что не для всех властных режимов характерно очуждение. Так, для членов правительства и парламента Швеции совершенно нормальным является свободная коммуникация с массами, что, однако, оказывается чревато тяжелыми последствиями (вспомним смерть премьер-министра Швеции Улафа Пальме, убитого в тот момент, когда он возвращался из кино без всякой охраны, или убийство министра иностранных дел Швеции Анны Лунд (2003 г.), столь же беспечно общавшейся с народом). У власти, в реальности отгороженной от народа разнообразными средствами дистантности, тем не менее, всегда существует намерение демонстрирования единения с народом, что выражается, например, в неожиданных остановках кортежа в публичных местах (приведем в качестве примера визиты за границу М. С. Горбачева в его бытность президентом СССР и Генеральным секретарем ЦК КПСС, российских президентов Б. Н. Ельцина и В. В. Путина). Подобное поведение, безусловно, презентационно и театрально-маркированно.
Семиотическая публичная презентация дистанции в большинстве культур является абсолютно нормальным явлением в наши дни, достаточно спокойно воспринимаемым социумом. В определенном смысле подобные презентации даже одобряются социумом и вызывают уважение (если не сказать - благоговейный трепет) подобным ограничением доступа к «телу» властных структур. Стены московского Кремля, черный лимузин члена правительства, пролетающий на большой скорости по Рублевскому шоссе, толстые двойные двери кабинетов с обязательной приемной и секретаршей, регулирующей доступ посетителей, длинный стол в кабинете чиновника, отделяющий его от посетителей, знаменитые теле-фоны-«вертушки» правительственной связи как символ причастности к государственной тайне -все это артефакты дистанции, рассчитанные на публичную демонстрацию. Публичной дистанци-
онной презентемой статуса являются также пространственные отграничения публики от облеченного властью лица. Семиотика пространства зала суда, зала заседания правительства, зала публичных собраний жестко разделена на места для власти и места для подвластных членов социума. Возвышение и трибуна - знаки презентации статусного очуждения. Иерархическая рассадка членов правительства столь же дистанционно значима и семиотически указывает на их ранги и даже дальнейшую судьбу (напомним знаменитое ельцинское обращение к министрам: «Не так сели!», за которым последовала цепь увольнений и назначений). Публичными дистанционными презенте-мами могут быть также статусные артефакты. Таковым до недавнего времени был сотовый телефон, разговор по которому в публичном месте немедленно привлекал внимание к его владельцу как человеку состоятельному и значительному в социальном смысле. Мы снова обратим внимание читателя на то, что публичная дистанционность напрямую связана с театральностью коммуникации: оценка социумом публичного разговора по «мобильнику» до сих пор, несмотря на обыденность подобной сцены из жизни, весьма ироничная. Реплики вроде: «рисуется», «выпендривается», «строит из себя крутого», «клоун» и т. п., в принципе, представляют собой оценки театрализованного поведения.
Дистантность как публичное презентационное свойство является конститутивным признаком концепта «престиж». Обладание эксклюзивными - престижными - вещами выводит их владельца в группу избранных, демонстрирует социуму его значимость и статус. В глюттонической коммуникации дистантными публичными презенте-мами статуса являются, например, сам факт наличия возможности посещения эксквизитных и дорогих ресторанов, дорогих закрытых клубов, возможности заказывать дорогую еду. Осетровая икра и французское шампанское, трюфели, «морской черт», омары и многое другое превратились в знаки презентации публичной статусной дистанции. П. Н. Донец упоминает в своей монографии о дистантных презентационных свойствах некоторых марок престижных автомобилей [2, с. 220]: так, до недавнего времени (80-90-е гг. ХХ столетия) в США весьма важным в презентационном смысле был автомобиль марки BMW, который являлся обязательным маркером принадлежности к социальному молодежному классу «яппи» (yuppie) - «золотой молодежи Америки».
2. Пространственные презентемы - маркеры
индивидуального или коллективного освоения пространства. Помещение или территория семиотически указывает на своего владельца и характеризует этого владельца соответствующими признаками и параметрами. Так, помещение с широкими окнами на верхнем этаже дома, заполненное тем, что у американцев именуется art supplies (кисти, краски, холсты, предметы искусства) указывает на хозяина - человека искусства, художника. Как писал Зигмунд Фрейд, само помещение может сигнализировать об отношении хозяина к миру (разбросанные вещи - неприязнь к планированию своих действий, желание жить в помещении с высоким потолком - стремление к выполнению непосильных задач и т. п. отолкажить в помеще-ниии адач)высота потолка - стремление нное инструментами (кисти, краски). Великий американский архитектор Фрэнк Ллойд-Райт (Frank Lloyd Wright, (1867-1959) писал: «Покажите мне свое жилище, и я скажу, кто вы на самом деле и как вы относитесь к жизни». Действительно, помещение выдает стремление его хозяина обозначить черту, провести границу между внешним миром и его приватной территорией. Презентационные свойства жилого пространства выражаются не только в демонстрации профессиональной принадлежности им обладающего, но и в обнажении: 1) его характера и личностного типа («педанта» характеризует почти болезненное отношение к порядку в доме, на рабочем столе; «новатора» - постоянные переделки в интерьере, перманентный ремонт; психологам также известна зависимость результативности умственного труда «интеллектуала» от постоянных смен положения рабочего стола в кабинете, книжных полок; «неряху» характеризует полный беспорядок в вещах, и т. п.); 2) социального статуса (ср. «хижины и дворцы», солидность банковского здания, правительственные помещения, домик привратника и дом помещика и т. п.); 3) привычек хозяина (круглые застарелые пятна на письменном столе от кофейной кружки, которые уже нельзя отмыть; покосившийся косяк двери от регулярных утренних упражнений-подтягиваний хозяина; паутина на стенах и пыль на мебели как немой упрек хозяину-лентяю и т. д.); 4) этнической принадлежности (казачья мазанка-дом, обмазанный глиной, юрта кочевника, иглу эскимосов, вигвам индейцев); 5) религиозной институциональности (христианский храм, синагога, мечеть, синтоистские и буддийские постройки); 6) гражданских (социальных) предназначений и предпочтений (типовое здание магистрата, типовое здание суда, похожие друг на друга, как две капли воды, североамериканские полицейские "116
участки - police stations / precincts, национальный флаг почти у каждого дома американца-патриота).
Семиотическая роль пространства как презен-темы человеческих потребностей и состояний велика настолько, что жилище зачастую «очеловечивается»: дом оживает и проявляет себя как живое существо, что весьма часто становится предметом художественного творчества. «Избушка, избушка, стань ко мне передом, а к Ивану задом!» - каждый из нас помнит эти слова-заклинания Бабы Яги из русской сказки и то, как эта самая избушка ее слушалась.
в) Пантомимические презентемы обычно подразделяются в проксемической семиотике на мимические корпусные и мимические фасциальные (лицевые). Их презентационная функция выражается в демонстрации человеком своих эмоций и состояний партнерам по коммуникации в воздей-ственных целях. В этом типе презентем ярче всех прочих эксплицирован театральный семиотический компонент, поэтому в бытовой коммуникации они, как правило, расцениваются наблюдателем как интенция личности быть неестественной, притворяющейся, гиперболической в передаче эмоций (не случаен, поэтому, ярлык «позер», «по-зерша» применительно к человеку, который использует воздейственный потенциал позы при реализации своих потребностей).
Мимические корпусные презентемы представляют собой репертуар позиций человеческого тела как статического (поза), так и динамического (движение конечностей) характера. Поза и позирование воздейственны прежде всего потому, что их первоочередная задача - вызвать адекватную реакцию у зрителя (наблюдателя, воздействуемо-го). Практически каждая поза эмоциогенна и представляет собой ярлык для той или иной эмоции. Поза «уныние» ребенка, поставленного за непослушание в угол, поза «превосходство» начальника, сидящего, перекинув ногу за ногу, перед подчиненным, стоящим в позе «готовность внимать»; поза молящейся женщины, всем телом передающую значение смирения перед Богом и судьбой, поза отчаянья человека, протягивающего руки к небу или схватившегося за голову: этот список можно продолжать до бесконечности. Все эти и им подобные позы рассчитаны на определенный воздейственный эффект и ждут реакции того, кому они предназначены при демонстрации. Коммуникативная ценность позы настолько велика, что она дает возможность информативного и эстетического удовлетворения социуму: не случаен успех творчества великого мима XX в. Марселя Марсо, столь же не случайна популярность япон-
А. В. Олянич
ского театра кабуки. Фасциальные презентемы еще более необходимы для передачи ситуативного смысла. Гримаса неприязни на лице, улыбка восторга, бесстрастное - застывшее - лицо (лицо-маска), лицо-удивление, лицо-страх, лицо-изумление, лицо-ирония, лицо-растерянность. Все эти мимические презентемы также эмоциогенны и коммуникативно-значимы.
3. Презентемы-колоремы - презентемы, в которых главный информационный и воздействующий вектор направлен на цветовую индикацию сообщения, значимую для успешной коммуникации [6]. Так, цвет может нести сообщение о намерениях коммуникантов (красный и зеленый коридоры таможни, где цвет исполняет функцию пер-миссива для исполнения действия и обеспечения доверия к партнеру по коммуникации или, наоборот, недоверия к нему). Цвета спортивных команд в одежде и атрибутах болельщиков этих команд являются знаком принадлежности, лояльности: цвет представляет собой обозначение «своих» и отличительный знак для болельщиков команды соперников - «чужих». Цвета униформы служащих фирмы выполняют ту же функцию принадлежности к «своим» и лояльности руководству фирмы. Наконец, часто говорят также о цвете как способе презентации этноценностей: в американской культуре primary colors white, red, and blue -цвета американского флага - выступают индикатором национальной принадлежности и патриотизма). Колорема также способна выступать в роли директивы: классическим примером такой функции являются сменные цвета светофора как регулировщика движения (красный - «стой», желтый - «жди», зеленый - «иди»). Желтый цвет указателей на железной дороге является индикатором директивы «Стой! Прохода нет!». В американской культуре цвет может быть директивой, регулирующей длительность дискурса: в ряде учебных заведений во время выступления студента с защитой дипломной работы руководитель секции периодически демонстрирует ему карточки разного цвета, означающие количество времени, оставшееся до регламентированного завершения выступления (зеленая - 10 мин., желтая - 5 мин., красная -время вышло).
4) Презентемы-графемы - особый тип презен-тем, внутри которых содержится графический образ явления, вызывающий интерес и привлекательный для воздействуемого. Графика всегда удивляет и останавливает внимание на себе, поскольку воздействуемый нуждается в когнитивной поддержке своих ощущений. Поступившая к нему информация, как правило, требует понятной ил-
люстрации, наглядной предметности, соотнесенности с имеющимся опытом воздействуемого. Графема самым успешным образом этому способствует. Так, несомненен вклад графем и схематических построений в когнитивное освоение научной идеи. Представление о структуре молекулы, устройстве автомобиля, внутренней структуре строения, переданное моделью, схемой, чертежом, схематическое расположение элементов на плате компьютера - вот далеко не полный список пре-зентем-графем, облегчающих коммуникацию. Графема дает возможность увидеть предназначение вещи, устройство механизма, протекание процесса, содержание состояния или направление действия. Графема концептуально и образно обусловлена: например, соположение конститутивных признаков концепта и их сочетание лучше всего воспринимается в визуальном отображении связей между ними. Графема информирует, предупреждает, сигнализирует и привлекает внимание, то есть представляет и является коммуникативным аттрактором.
Таким образом, процесс коммуникации может быть представлен в виде разворачивающейся во времени и в пространстве последовательности презентем сугубо семиотически. Презентема занимает центральное место и может быть обнаружена в любом виде и типе дискурса. Разумеется, выделяемую единицу прежде всего следует считать эпистемологической единицей - инструментом лингвистического описания.
Базовой функцией презентемы является передача и фиксация в сознании объекта когнитивного воздействия представления о концептах, присущего субъекту когнитивного воздействия. В связи с этим исполнение данной функции в коммуникативном пространстве предполагает реализацию презентационных задач на разных уровнях языка и речи, и соответственно - делает возможным ти-пологизацию презентем.
На сугубо семиотическом уровне выделяются невербальные знаки - семиотические презентемы, сопровождающие и поддерживающие вербальную коммуникацию. Их коммуникативная задача состоит в формировании пространства общения, предъявлении объекту воздействия необходимой и достаточной информации о качествах, характеристиках и статусе воздействующего субъекта.
Библиографический список
1. Артемова, Е. А. Карикатура как жанр политического дискурса [Текст] : дис. ... канд. филол. наук / Е. А. Артемова. - Волгоград, 2002. - 170 с.
2. Донец, П. Н. Основы общей теории межкуль-
117
турной коммуникации: научный статус, понятийный аппарат, языковой и неязыковой аспекты, вопросы этики и дидактики [Текст] : монография / П. Н. Донец. - Харьков : Штрих, 2001. - 386 с.
3. Елина, Е. А. Вербальные интерпретации произведений изобразительного искусства: номинативно -коммуникативный аспект [Текст] : монография / Е. А. Елина. - Саратов, 2002. - 256 с.
4. Зейгарник, Б. В. Теории личности в зарубежной психологии [Текст] / Б. В. Зейгарник. - М. : Изд-во МГУ; 1982. - 128 с.
5. Леонтович, О. А. Россия и США: Введение в межкультурную коммуникацию [Текст] : учебное пособие / О. А. Леонтович. - Волгоград : Перемена, 2003. - 399 с.
6. Кульпина, В. Г. Лингвистика цвета: термины цвета в польском и русском языках [Текст] / В. Г. Кульпина. - М. : Московский лицей, 2001. -470 с.
7. Мельник, А. Язык жестов [Текст] / А. Мельник. - М. : ТЕРРА - Книжный клуб, 2003. -448с.
8. Накашидзе, Н. В. Кинесика и ее вербальное выражение в характеристике персонажей художественного произведения (на материале англо-американской художественной прозы XX в.) [Текст] : дисс. ... канд. филол. наук / Н. В. Накашидзе. - М., 1981. - 180 с.
9. Прохвачева, О. Г. Лингвокультурный концепт «приватность» (на материале американского варианта английского языка) [Текст] : дисс. ... канд. филол. наук / О. Г. Прохвачева. -Волгоград, 2000. - 226 с.
10. Уткин, А. И. Уинстон Черчилль: победитель двух войн [Текст] / А. И. Уткин. - Смоленск : Русич, 2003. - 656 с.
11. Hall, E. The Hidden Dimension [Tekst] / E. Hall. - New York : Anchor Books, 1966
12. Lewis, R. D. When Cultures Collide: Managing Successfully Across Cultures [Tekst] / R. D. Lewis. -London : Nicholas Breadley Publishing, 1997. - 560 p.
13. Lyman, S. M., Scott, M. B. Territoriality: A Neglected Sociological Dimension [Tekst] // Social Problems. - 1967. - No. XV. - P. 236-249
14. Wundt, W. The Language of Gestures [Tekst] / W. Wundt. - The Hague : Mouton, 1973. - 149 p.
Bibliograficheskij spisok
1. Artemova, E. A. Karikatura kak zhanr politich-eskogo diskursa [Tekst] : dis. ... kand. filol. Nauk / E. A. Artemova. - Volgograd, 2002. - 170 s.
2. Donec, P. N. Osnovy obshhej teorii mezhkul'turnoj kommunikacii: nauchnyj status, ponjatijnyj apparat, jazy-
kovoj i nejazykovoj aspekty, voprosy jetiki i didaktiki [Tekst] : monografija / P. N. Donec. - Har'kov : Shtrih,
2001. - 386 s.
3. Elina, E. A. Verbal'nye interpretacii proizvedenij izobrazitel'nogo iskusstva: nominativno-kommunikativnyj aspekt [Tekst] : monografija / E. A. Elina. - Saratov,
2002. - 256 s.
4. Zejgarnik, B. V. Teorii lichnosti v zarubezhnoj psi-hologii [Tekst] / B. V. Zejgarnik. - M. : Izd-vo MGU, 1982. - 128 s.
5. Leontovich, O. A. Rossija i SShA: Vvedenie v mezhkul'turnuju kommunikaciju [Tekst] : uchebnoe posobie / O. A. Leontovich. - Volgograd : Peremena,
2003. - 399 s.
6. Kul'pina, V. G. Lingvistika cveta: terminy cveta v pol'skom i russkom jazykah [Tekst] / V. G. Kul'pina. -M. : Moskovskij licej, 2001. - 470 s.
7. Mel'nik, A. Jazyk zhestov [Tekst] / A. Mel'nik. -M. : TERRA - Knizhnyj klub, 2003. - 448s.
8. Nakashidze, N. V. Kinesika i ee verbal'noe vyra-zhenie v harakteristike personazhej hudozhestvennogo proizvedenija (na materiale angloamerikanskoj hudozhestvennoj prozy XX v.) [Tekst] : diss. ... kand. filol. nauk / N. V. Nakashidze. - M., 1981. - 180 s.
9. Prohvacheva, O. G. Lingvokul'turnyj koncept "privatnost'" (na materiale amerikanskogo varianta an-glijskogo jazyka) [Tekst] : diss. ... kand. filol. nauk / O. G. Prohvacheva. -Volgograd, 2000. - 226 s.
10. Utkin, A. I. Uinston Cherchill': pobeditel' dvuh vojn [Tekst] / A. I. Utkin. - Smolensk : Rusich, 2003. -656 s.
11. Hall, E. The Hidden Dimension [Tekst] / E. Hall. - New York : Anchor Books, 1966
12. Lewis, R. D. When Cultures Collide: Managing Successfully Across Cultures [Tekst] / R. D. Lewis. -London : Nicholas Breadley Publishing, 1997. - 560 p.
13. Lyman, S. M., Scott, M. B. Territoriality: A Neglected Sociological Dimension [Tekst] // Social Problems. - 1967. - No. XV. - P. 236-249.
14. Wundt, W. The Language of Gestures [Tekst] / W. Wundt. - The Hague : Mouton, 1973. - 149 p.
Дата поступления статьи в редакцию: 15.10.16 Дата принятия статьи к печати: 12.11.16
1 В индийской мифологии кукиш, впрочем, дениграти-вом не является: это тантрический знак, приглашающий к соитию, то есть лишенный оскорбления в интимной коммуникации.
