CC BY
21к 1 20-летию со дня рождения ю. н. рейтлингер Н. П.Белевцева
Неведомая «музыка сфер» сестры Иоанны
В статье предлагается описание и богословско-художественное истолкование росписи по ткани (скатерти), выполненной известным художником-иконописцем ХХ в. инокиней Иоанной (Рейтлингер). Роспись уподоблена символической картине мира, созданной на основании определенных религиозно-философских воззрений, в которых элементы древней мифологии сочетаются с христианским представлением о мироздании. Образы животных, вписанные в сегменты скатерти, подробно проанализированы с точки зрения иконографии и цветового решения, они трактованы как явление гармонии духовных и вещественных начал.
ключевые слова: сестра Иоанна (Рейтлингер), роспись по ткани, иконография животных.
Иконописные аспекты творчества сестры Иоанны (Ю. Н. Рейтлингер; 28.04.1898-31.05.1988) уже не раз привлекали внимание исследователей. Следует назвать работы Э. Л. Лаевской, О. П. Еро-хиной, И. К. Языковой, Н. А. Струве, Г. В. Попова, А. М. Копи-ровского 1. Менее известным и исследованным остается ее декоративно-прикладное творчество. Данная статья посвящена описанию декоративной работы с. Иоанны — росписи по ткани (далее — Скатерть). С 2015 г. Скатерть находится в Доме русского зарубежья им. Александра Солженицына, в фонде Ю. Н. Рейтлингер (№ 36), куда она была передана ученицей Юлии Николаевны по Ташкенту художницей Л. Ю. Васильевой. Впервые изображение Скатерти было опубликовано в статье С. Ю. Завадовской «Русский вертоград в Париже» в журнале «Золотая палитра» [Завадовская, 43], но без какого-либо описания и анализа. Предлагаемый в настоящей статье анализ Скатерти является первым опытом характеристики дарования Ю. Н. Рейтлингер в сфере декоративно-прикладного искусства.
1. См., например, работы: [Лаевская; Ерохина; 2010; Белевцева 2015; Попов; Копировский 2008;
Языкова; Струве 2003; Струве 2006; Белевцева Копировский 2009; Копировский 2015].
2005; Белевцева 2008а; Белевцева 2008б; Белевцева
Рис. 1. Скатерть с. Иоанны (Рейтлингер), диаметр 130 см. Ташкент, конец 1970-х гг. © Иллюстрации. Дом русского зарубежья им. А. Солженицына
Скатерть из бязи была разрисована с. Иоанной разноцветной тушью в Ташкенте в конце 1970-х гг. (рис. 1).
Узор скатерти представляет собой разделенные растительными гирляндами концентрические полосы с изображением в медальонах различных животных. В центре скатерти — солнце, лучи которого оживляют мир, как изображалось на средневековых зодиакальных картах.
Скатерть писалась для чаепитий с детьми, а их интерес к картинкам подразумевал беседы: любознательные вопросы и ответные рассказы взрослых. Можно предположить, что с. Иоанна ориентировалась на традицию Table Talk у М. Лютера 2, нашед-
2. Table Talk («Застольные беседы») — сборник высказываний М. Лютера, возникший из его бесед с учениками вокруг обеденного стола в Лютерхаусе, доме Лютера, но также в другое время и в других местах (прогулки в саду или заметки, сделанные
во время поездок). Сборник основан на заметках, сделанных различными учениками Лютера между 1531 и 1544 гг.; составлен Й. Матесиусом, Дж. Аури фабером, В. Дитрихом, Э. Крокером и несколькими другими и опубликован в 1566 г. в Эйслебене.
шую продолжение в Table Talk С. T. Кольриджа, а затем А. С. Пушкина. Именно эту традицию хотела возобновить Ю. Н. Рейт-лингер, подразумевая и синергию 3 беседующих, и синергию с Творцом, создавшим этот мир. Поэтому это не просто разрисованная образами животных скатерть, а картина, выстроенная в соответствии с определенными философско-богословскими представлениями.
Ю. Н. Рейтлингер родилась в Санкт-Петербурге, в конце XIX в. и была одарена не только как художник, но и как мыслитель. С юных лет она имела склонность к размышлению и созерцанию. Когда Юлия Николаевна оказалась в Праге, она поступила на историко-филологическое отделение философского факультета Карлова университета, в котором в течение 1922-1924 гг. прослушала 5 семестров [Янчаркова, 95]. Среди многих предметов по филологии и истории она слушала курс проф. Ф. Дртины 4 «Предмет и проблема философии», а также «Всеобщую историю искусства» проф. В. Бирнбаума 5. В эти годы Юлия Рейтлингер любила «порассуждать» с П. Б. Струве [Рейтлингер 2010, 253]. Свидетельством ее самоуглубленных, по сути философских размышлений является ее «Дневник духовный», который охватывает десятилетие, начиная с 1928 г.
В 1932 г. Ю. Н. Рейтлингер записывает в дневнике: «Я хочу глубины, хочу заглянуть в глубокие озера духа...» [Рейтлингер 2008, 14 ], — и стремится достичь цели, ставя перед собой как перед художником особую сверхзадачу: «К[а]кая ответственная работа — иконы. Да, надо дать образ Бога — надо для этого чувствовать и понимать, "к[а]ков" Бог?» (1933 г.) [Рейтлингер2008, 21]; «Не только верить — в душе, находить Его мистически, духовно, но и исповедать эту веру, воплотить икону» (1933 г.) [Рейтлингер 2008, 20]. В своих размышлениях, особенно после принятия иночества, с. Иоанна достигает настоящих духовных прозрений. Вместе с тем она приходит к чувствованию и осознанию того, что для создания иконы необходима не только монашеская аскеза, но и переработка конкретных впечатлений живой жизни. Ей как
3. По свидетельству С. Ю. Завадовской
(род. 1932), лингвиста, культуролога, многолетней подруги с. Иоанны, «синергия» была любимым понятием Ю. Н. Рейтлингер.
4. Дртина Франтишек (1861-1925) — чешский
философ и педагог, профессор Пражского университета.
5. Бирнбаум Войтех (1877-1934), чешский историк искусства, экстраординарный (1921) профессор Карлова университета, ординарный профессор (1927), декан философского факультета, занимался проблемами древнехристианской, романской, готической архитектуры, методологией.
художнику, для которого «вещи видимые выражают вещи невидимые», который говорит «видимыми образами о вещах невидимых», питательна «эта взаимопроникновенность, эта сращен-ность и скрещенность, это переливание и перезванивание вещей духовных и материальных, эта влюбленность и это сочетание и перекрещивание встречающихся планов и плоскостей бытия...» [Рейтлингер 2011, 144].
В лице о. Сергия Булгакова она нашла духовника и мыслителя, способного ответить на ее искания, сочетавшего в себе «глубинный пласт европейской культуры и русской образованности. » [Рейтлингер 2011, 105].
В дневнике о. Сергия не раз встречаются признания духовных достоинств его духовной дочери.
.День именин Юли, у которой был после обедни и провел час в прекрасной вдохновляющей беседе. Удивительно наблюдать, как вскрываются пласты богато одаренной и в Боге живущей юной женской души. Она все понимает, но не умом, стихией, какой-то душой мира, в ней обнаженной. И беседовать с ней на темы мистические одно наслаждение. [Рейтлингер 2011, 102].
Вечно дает мне новые темы и новые мысли, получается какое-то творчество вдвоем [Рейтлингер 2011, 103].
Под влиянием о. Сергия Ю. Н. Рейтлингер начинает интересоваться образом Святой Софии, которую понимает как постоянную борьбу за образ Божий в человеке [Рейтлингер 2011, 190]. София связана для нее с художественным творчеством, с борьбой за вдохновение изобразить Бога. В дневнике Рейтлингер призывает: «Не отчаиваться в борьбе. Не падать духом. Всё побеждать смирением и любовью. Пролетать над бездной на крыльях Св. Софии, — на огненных крыльях» [Рейтлингер 2011, 191].
Именно смирение и любовь порождают духовную гармонию, открывают Красоту воли Божией, ее Софийность. Когда художница одна, в тишине своей кельи, в работе она «изнемогает» от ощущения «чудной симфонии Красоты» [Рейтлингер 2011, 222, 221]. Софийность у с. Иоанны тождественна Красоте, а Красота порождает Художество. Своим друзьям в более поздние годы она любила с улыбкой повторять слова из Притчей Соломоновых, что когда Господь творил, Премудрость «была при Нем художницей» **, а в Премудрости Соломона сказано им: «.научила меня *1 Притч 8:30
*1 Прем 7:21 Премудрость, художница всего» Это было основанием для ут-
верждения Юлии Николаевны в своем ремесле иконописца.
Живя при Свято-Сергиевском богословском институте, с. Иоанна была в центре религиозного возрождения, которое олицетворяли философы Н. А. Бердяев и Б. П. Вышеславцев, христианские мыслители Г. П. Федотов, протопр. Василий Зеньковский и В. Н. Ильин, историк искусства В. В. Вейдле, богослов Л. А. Зан-дер, наконец, мать Мария (Скобцова) и прот. Сергий Булгаков. В институте велись дискуссии и собеседования на богословские и философские темы: о душе после мировой бойни и духовном ее мире, о вовлеченности верующего человека во внешнюю жизнь, о человекообщении. Много семинаров было посвящено обсуждению философских истоков учения об идеальном: о Платоновском справедливом государстве, о катарсисе по Плотину, о дионисизме и аполлонизме, об Орфее и значении искусства.
Будучи глухой, Юлия Николаевна всегда интересовалась темами собеседований, просила конспекты встреч, много читала. Через философа Б. А. Парэна (1897-1971), мужа ее приятельницы художницы Н. Г. Парэн 6, она познакомилась с творчеством А. Камю. В разговорах с о. Сергием Булгаковым, часто повторявшим совет «смотреть на вещи шире, еще шире» 7, Рейтлингер обсуждала ступени развития личности по Кьеркегору: эстетика, этика, вера, — к синтезу которых она стремилась.
На семинарах в Богословском институте нередко бывали французские философы, происходил свободный обмен концепциями с русскими мыслителями, оторванными от родины. На этих встречах Ю. Н. Рейтлингер познакомилась с работами католического экзистенциалиста Г. О. Марселя (1889-1973), определявшего свое учение как неосократизм, что было созвучно воспринятому ею с юности: «Ну, а воздавать злом за зло, как это утверждает большинство, будет справедливо или несправедливо? — Никоим образом» 8.
Но более всего читаем в кругах, близких с. Иоанне, был Э. Му-нье (Mounier) (1905-1950) — французский философ-персоналист, участник движения Сопротивления. Мунье следующим обра-
6. Наталья Георгиевна Парэн (ур. Челпанова,
1897, Киев — 1958, Со, близ Парижа), жена бывшего в 1920-е гг. атташе по культуре Французского посольства в СССР Бориса Парэна, выехавшая в
1926 г. с мужем во Францию, художница, книжный график.
7. Сведения о круге чтения Ю. Н. Рейтлингер в основном предоставлены С. Ю. Завадовской. Кроме того, много ее устных свидетельств послужило основанием для концептуальных высказываний автора и для лучшего понимания широты интересов с. Иоанны.
8. Диалог Сократа с Критоном [Платон, 316].
зом формулировал кредо личностного существования: «...я существую только в той мере, в какой я существую для другого, и в пределе "быть" означает "любить". Эта истина и есть персонализм.» [Мунье, 40]. С 1932 г. он издавал журнал "Esprit" («Дух»), на страницах которого высказывались люди, стремившиеся утвердить «примат духовных ценностей» 9. В первом номере журнала была опубликована статья Н. А. Бердяева «Правда и ложь коммунизма», в которой коммунизм рассматривался в идеальных своих посылах, как справедливая критика буржуазного общества [Berdiaeff].
Наверное, два момента в философии Мунье были особенно близки Ю. Н. Рейтлингер и кругу Сергиевского института. Это то, что Мунье считает любовь состоянием правильного бытия. Вспомним смысл деятельности близкой с. Иоанне матери Марии и ее статью «Вторая евангельская заповедь»: «.к каждому из нас предъявляются требования напрячь все свои силы, не бояться никакого самого трудного подвига, аскетически самоограничиваясь, жертвенно и любовно отдавая души свои за други своя, идти по стопам Христовым на нам предназначенную Голгофу» [Мария, 230]. Сходным образом и с. Иоанна понимает этику и духовный смысл взаимоотношений с людьми:
.От огорчения на брата — безмолвное сердце должно. удерживать всяческое движение нелюбовного осуждения или укорения, должно как бы вбирать в себя это огорчение и болеть любовью. и, по скудости своей собственной любви, плавить все в той Любви, которой источник бесконечен. [Рейтлингер 2003, 83].
Надо. непрестанно возгревать в себе какую-то готовность встретить каждого и всех, если пошлет Господь, по-иному. В этом иночество. [Рейтлингер 2003, 63].
Ю. Н. Рейтлингер вместе с друзьями по Сергиевскому подворью сочувствует типу миссионерства Шарля де Фуко (1856-1916) 10, ей «близко опытом» его выражение о «вкладывании каждого дела в раны Христа» [Рейтлингер 2003, 74]. Она последовательно отстаивает сращенность монашества с реальной жизнью:
9. Цит. по: [Вдовина, 171].
10. Об особом типе миссии «примером жизни» см.: [Гиздатова].
Целомудрие сердца не есть замкнутость его [Рейтлингер 2003, 83].
Реальность нашей небесно-земной природы, реальность работы нашего сердца в мире и преображение им нашей жизни [Рейтлингер 2003, 85].
Второй момент, сближающий позицию с. Иоанны с философией Мунье, — развитие личности, ее самоосуществление, ее связь с божественной сущностью, особенно плодотворно проявляющаяся через произведения искусства. Мунье считает, что именно символический язык искусства «открывает нам мир в его глубинной реальности и каждое отдельное бытие в его связи со Всеобщим» п.
Об этом же размышляет и это же утверждает Ю. Н. Рейтлингер в своем «Дневнике духовном». Творчество для нее равно исканию воли Божией [Рейтлингер 2003, 69]. В начале 1930-х гг. в своих размышлениях «об искусстве и об иконе» художница пишет:
Если бы природа не была ликом Божиим — не воспевалась бы она в «Песни Песней». А живопись обращена к этим видимым образам, к этому лику Бо-жию в творении. <...> Человек в жизни движим любовью и голодом.
Любовь начало божественное. Голод — тварное. Искусство есть начало любви. Это любовь человека к Божьему творению, к Божьему миру. Поэтому искусство возвышает над жизнью, над тварностью.
И еще — оно создает. Бог сотворил человека по образу и подобию, и мир — в Духе Святом, в красоте. Мир хранит этот частично потерянный образ красоты — ищет его полноту в искусстве, оно изображает мир в красоте и воссоздает то, что было в начале, — и поэтому оно связано с сотворением мира, и поэтому называется творчеством [Рейтлингер 2011, 145].
Для Франции 1930-х гг. характерен интерес к античности, в частности, к античным философам. Ю. Н. Рейтлингер оказалась весьма отзывчивой к этому направлению европейской мысли. Ее душа с радостью откликалась на прозрение будущей жизни человеческого духа в философских построениях Сократа и Платона. Это чувствуется и в письмах 27-летней Юлии к П. Б. Струве, в которых не раз звучит воздыхание (в духе Платона) об отдельности вещного (внешнего) мира (жизни) и мира внутреннего [Рейтлингер 2010, 252].
11. Цит. по: [Вдовина, 181].
Для Ю. Н. Рейтлингер «сталь догматов» [Рейтлингер 2007, 153] и ритуал представляли путь к обрядоверию, поэтому поиски античных авторов оживляли ее восприятие иррационального. Тогда все еще только строилось, нащупывался путь к Единому на потребу, все еще дышало Его предчувствием. Сестра Иоанна вчитывалась в тексты Плотина: ее волновали его выводы о Едином и последующие градации — Ум и Душа, его мысли о тесной связи тела-души с одновременной задачей последней очиститься от телесного (злободневная для монахини). Ее интересовало развитие Плотином идей орфиков, пытавшихся сочетать Аполлона и Диониса. Отсюда и ее трепетный отклик на еще более раннюю историю — историю Орфея и создаваемую им Гармонию. Это была тоже идеальная, неземная гармония, порождающая мирное сосуществование человека и животных в красоте любви и пения — в музыке сфер.
Орфическая философия, возникшая на почве кризиса античных ритуалов, понизила культ гармонии тела, возвысив значение гармонии души, поэтому она веками осознавалась как предшественница христианства. Именно эту мысль подчеркивает в своей работе «Дионис, логос, судьба» будущий духовный отец с. Иоанны (Рейтлингер) о. Александр Мень:
Первые христиане любили изображать на стенах катакомб прекрасного юношу, укрощающего диких зверей игрой на арфе. То был Орфей — легендарный провидец и музыкант, олицетворявший гармонию божественного Духа, перед которой стихает мятеж темных сил. К этому певцу возводили орфики начало своего движения. Орфей — поклонник Аполлона, «водителя муз», и учение его явилось как результат облагораживающего влияния на дионисизм Аполлоновой религии [Мень, 47].
Сестра Иоанна могла читать эту работу о. Александра в самиздате в 1970-е.
Для нашей темы важно, что именно благодаря орфикам (VI в. до н. э.) стало меняться отношение к животным: из объектов сакрального растерзания и поедания они преображались в живых существ, достойных сострадательного и милостивого отношения.
В 1913 г. в Париже в «Салоне независимых» состоялось рождение новой художественной школы — орфической школы, а термин «орфизм» был публично заявлен Г. Аполлинером во время лекции, посвященной современной живописи и прочитанной в октябре 1912 г. Поэт был дружен с семьей художников
Сони (1885-1979) и Робера Делоне (1885-1941), которых хорошо знала и Ю. Н. Рейтлингер. Аполлинер назвал орфизмом развитие кубизма в сторону большей игры красок, ритмического построения композиции. Характерные черты орфизма — концентрические круги и диски контрастных цветов, создающие ощущение движения и ритма, рождающие некую цветовую музыкальность.
Ощущение музыкального в разных сферах было родным для Ю. Н. Рейтлингер. В ее «Дневнике духовном» часты выражения: «музыка души», «музыка креста», «симфония музыки Царствия»; в орнаменте «разветвляющихся ветвей» она слышит «музыку жизни, а вовсе не бессмысленную декорацию» [Рейтлингер 2003, 67, 72, 81]. Для нее, глухой, может быть явственней, чем для слышащих, звучала внутренняя музыка во всем и особенно в живописи, в красках.
Аполлинер с его орфическим ощущением жизни, поэзии и живописи безусловно был поэтом, близким Ю. Н. Рейтлингер. Незадолго до войны Аполлинер писал: «.чтобы обновить вдохновение, сделать его более свежим, живым орфическим, я думаю, поэт должен обратиться к природе, к жизни» 12. Те же корни для вдохновения в работе над иконой искала и с. Иоанна (Рейтлингер).
Юлия Николаевна очень любила «Бестиарий» 13 Аполлинера, читала его по-французски и по-русски. Ей был близок его неабстрактный символизм (по выражению Рейтлингер, «реасимво-лизм»), его искренний лиризм, юмор, соотнесение особенностей различных животных с жизненными ситуациями человека. Сестре Иоанне было свойственно нежное, сочувственное отношение к животным, изначальным гражданам космоса, задуманным Создателем перед творением человека. Поэтому понятно ее стремление в 1930 -е — 1940-е гг. рассказать детям о взаимоотношениях животных и человека. Импульсом для создания ряда работ с изображением животных послужило знакомство (через Н. Г. Парэн) с детскими иллюстрированными книгами, привезенными из СССР («новейшими изданиями советской детской книги. Я была от них в восторге — "вот бы так — религиозные!" Меня захватил "миссионерский пыл"» [Рейтлингер 2002, 483]). В ответ появляются
12. Цит. по: [Балашов, 205].
13. Название «Бестиарий» восходит к bestiarum vocabulum (лат. «наименование животных») — началу текста 2-й части XII книги «Этимологий»
св. Исидора Севильского (нач. VII в.), посвященной диким зверям. Постепенно Бестиарий стал одним
из наиболее популярных жанров «естественнонаучных» описаний. В ряде списков тексту Бестиария предшествуют миниатюры с изображением сотворения мира, животных и человека, а также рассказ о наречении Адамом имен животным.
Рис. 2. Преподобный Герасим со львом. 1976 г.
книжки и иконы с сюжетами св. Герасима и льва, прп. Серафима и медведя (рис. 2, 3).
Святые одухотворяют пространство вокруг себя и вносят в общение с животными райскую гармонию, подобно Орфею, играющему на лире. В изображении животных Ю. Н. Рейтлингер есть какая-то особая мягкость и детскость. Это характерно и для Ме-донской росписи «Изгнание из рая», и для орфического «Сотворения мира» Христом в часовне свт. Василия Великого при доме Содружества св. мученика Албания и прп. Сергия Радонежского в Лондоне.
Рис. 3. Преподобный Серафим с медведем. Середина 1970-х гг.
Позднее, читая Г. К. Честертона, с. Иоанна с особой радостью отметит для себя мысль о возможности попадания в рай домашнего животного вместе с его хозяином. В письме к о. Александру Меню в связи с гибелью «любимого пса» ее внуков (сама она «как-то так горюет о нем, что ей даже стыдно») она подчеркивает, что хочет «религиозно осмыслить это горе» [Рейтлингер 2002, 47]. Отец Александр подробно разбирает «разные идеи» о посмертной судьбе животных, в том числе о их бессмертии. На иконе 1974 г. «Всякое дыхание да хвалит Господа» (написанной на основе
Рис. 4. «Всякое дыхание да хвалит Господа». Листок для детского чтения. 1946 г.
рисунка 1946 г., рис. 4.) Рейтлингер изображает своих внуков и их собачку [Рейтлингер 2002, 49].
Скатерть, о которой идет речь, с. Иоанна также назвала «Всякое дыхание да хвалит Господа». В ней по-детски радостное изображение, выполненное в орфическом стиле: концентрические полосы с животными, перемежающиеся растительным орнаментом, — подразумевает и этапы творения, и обязательное для Бес-тиария соединение мифологии животных с их сакральным смыслом, и их преображенные христианством роли в мироздании.
Подчеркнутая «детскость» Скатерти может быть объяснена тем, что, по свидетельству С. Ю. Завадовской, Ташкентская скатерть явилась повторением той, которая была расписана еще в Чехословакии, и предназначалась, вероятно, для семьи с маленькими детьми 14. Рисунок был первоначально ориентирован на уровень, доступный восприятию детей. Но игровой уровень, момент забавы и свойственного детям простого умиления животными, мог переходить в научающий: дети погружались в мифологию, в историю, вводились в пространство действия Символа. Игра, как известно, «с легкостью включает в себя серьезное» [Хёйзинга, 58], а дети, часто играющие в перевертыши и соединяющие самые разнородные вещи, вполне могли воспринять амбивалентность многих зверей.
Скатерть создавалась в период поразительной востребованности Ю. Н. Рейтлингер как иконописца. Именно в 1970-е гг. из Ташкента потоком шли в Новую Деревню иконы-подарки для прихожан о. Александра Меня. В это же время Юлия Николаевна была необыкновенно увлечена идеей ноосферы, сформулированной П. Тейяром де Шарденом, и живо обсуждала с о. Александром Менем распространение среди знакомых книги «Феномен человека». Она сопрягает мысли П. Тейяра де Шардена с идеей А. Бергсона, что духовная энергия накапливается в произведениях искусства и потом воспринимается в унисон создателю. В письме, написанном по поводу смерти собачки, о. Александр писал с. Иоанне: «Я думаю, что бессмертным (в каком-то плане) становится все, что втягивает человек в свою духовную сферу, в том числе м. б. и произведения искусства. Где-то, быть может, создаются миры вечной красоты и вечной жизни, которые сплетаются из ростков, поднявшихся на земле» [Рейтлингер 2002, 49]. Под влиянием этих разнообразных размышлений-впечатлений у Рейтлингер возникает желание включить любимых ею животных в бессмертие, вернуться к истокам творения и в то же время к орфизму, художественному направлению, вдохновлявшему ее в молодости. Желание творчески воплощается в добром хороводе, в котором начинают кружиться зверьки и звери, птички и ягоды, цветы и елки — славить Создателя и радовать детей.
Движение вслед за художественной мыслью с. Иоанны начнем с внутреннего круга Скатерти, наиболее близкого к солнцу: его
14. Чехословацкая скатерть на настоящий момент не обнаружена.
Рис. 5. Скатерть, фрагмент. Земноводные и др.
наполняют жители воды — амебы, раки, рыбы, морские котики, тюлени, черепахи, ящерицы (рис. 5).
Следующий круг обитания — жители севера: лоси, олени, лисы, медведи, северные птицы. Изображения животных перемежаются с группами елок.
Полоса ниже знаменует приближение к югу: слоны, зебры, лошади, лани, зубры, голуби с веткой оливы. Изображения животных перемежаются картушами с букетами цветов.
Следующий пояс: слоны, кенгуру, верблюды, грифы и странная пара — медведь, нависающий над осликом, лежащим на спине с поднятыми лапами. Изображения животных перемежаются картушами с букетами цветов.
Медальоны с изображениями укрупняются от центра к краям. Кроме картушей с растениями, от центра к краям идут расширяющиеся лучи гирлянд лиственного орнамента. Цветочные орнаменты разделяют полосы с животными. Крайняя, самая широкая полоса скатерти решена в виде мощных лучей солнца и звучит симфоническим изобразительным аккордом.
Медальоны и колористически, и силуэтно гармонично располагаются от полосы к полосе. Внутри каждой полосы изображения двоятся симметрично.
Известно средневековое гелиоцентрическое изображение зодиакальных знаков, которое на определенном этапе поддерживалось католической церковью. Ю. Н. Рейтлингер решительно отходит от зодиакальной символики и предлагает свою символику, как бы соответствующую этапам творения животных, можно сказать — эволюционную.
Рассмотрим некоторые из изображений от центра к краю 15. 1. Первый уровень
Черепаха. В большинстве древних культур — символ стабильности и основательности в прямом смысле этого слова: в Китае черепаха держит на своей спине земной диск; в Индии слон удерживает мир, стоя на огромной космической черепахе. В шумерской мифологии куполообразный панцирь на спине и животе черепахи символизировал тройственный космический образ земной и небесной тверди и находящегося между ними рода человеческого [Тресиддер, 409]. Лира, игрой на которой Орфей примирял всех и вся, была сделана Гермесом из панциря черепахи. Отсюда — образ черепахи у Аполлинера:
Из Фракии волшебной миру
Как волшебство явил я лиру.
Спешит зверье, оставив страхи,
На зов струны — и черепахи!
[Аполлинер, 118 ]
Рыба. Напомним, что в мировоззрение Ю. Н. Рейтлингер не входили астрономические зодиакальные символы, поэтому для нее «рыба» — это раннехристианский символ Иисуса Христа, сделавшего рыбаков «ловцами человеков». Как известно, буквы греческого слова «рыба» (ixS^) образуют акроним слов «Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель» Опоюгк; Хрютод 0eoü 'Yloq 2шт^р). Изображение рыбы присутствует на печатях и лампадах, на стенах катакомбных церквей как тайный знак Иисуса Христа. «Ловцом людей» называли также и Орфея [Тресиддер, 316-317].
Рак. Учение орфиков рассматривает рака как первую ступень реинкарнации души, которая через серию воплощений должна изжить первоначальный грех и, разлучившись с телом, поднять-
15. Подробнее о символике животных в мифологиях различных народов см., напр.: [Тресиддер; Керлот; Мифы; Шарбонно-Лассе] и др.
ся к Богу или стать Богом. Ю. Н. Рейтлингер иронически относилась к реинкарнации, она, напротив, могла в изображение симметричного силуэта рака — животного, которое часто пятится назад, вложить ассоциацию с духовными усилиями верующего человека, который стремится вперед, но оборачивается назад. Сходную жизненную коллизию запечатлевает Аполлинер:
Сомнение, моя отрада, С тобой, как раки, мы вдвоем, Идя вперед, ползем назад, а Назад идя, вперед ползем. [Аполлинер, 123]
Ящерица. Ящерица попадает в один ряд с земноводными, т. е. является саламандрой. В Египте и Греции она означала божественную мудрость и удачу. В Риме, как животное, «впадающее в зимнюю спячку», стала символом смерти с последующим воскресением. В христианстве ящерица, с одной стороны, означает зло и дьявола (на средневековых изображениях «древа познания добра и зла» часто фигурировала змейка с лапками), с другой, является символом возрождения, обновления (способность сбрасывать кожу), стремления к духовному — свету, так как любит солнце. Ящерица часто изображается на ладанках. Поскольку полагали, что ящерица не имеет языка, она олицетворяла молчание. Сестра Иоанна любила повторять, перефразируя слова прп. Исаака Сирина «молчание есть таинство будущего века» [Исаак Сирин, 180], — «молчание есть язык будущего века» [Рейтлингер 2011, 243].
Тюлень. Про тюленей детям можно рассказывать забавные истории. У древних греков тюлень ассоциировался с превращением. Нимфы бога моря Протея превращались в тюленей, чтобы избежать домогательств людей, а тюлени, сбрасывая шкуру (или чешую), могли выходить на берег в виде очаровательных девушек [Тресиддер, 382]. У Рейтлингер тюлень обтекаемо-грациозный, готовый превратиться в русалку. В этом же круге, между тюленем и рыбой — амеба, символ изменчивости, начала и бессмертия живых организмов. Так художница подчеркивает неизбывность и неведомость жизни, ее протеичность.
2. Второй уровень
Олень. С точки зрения универсальной символики олень ассоциируется с Востоком, восходом, светом, чистотой, обновлением,
Рис. 6. Скатерть, фрагмент. Олень
созиданием и духовностью. Его ветвистые рога могут означать Древо жизни, солнечные лучи [Керлот, 360]. В связи с тем, что олень очень грациозное животное, его образ часто используется в поэзии и музыке Он же является символом одиночества. В христианской иконографии олень, топчущий змею, — эмблема уничтожения зла, а в Библии встречается аналогия между оленем, жаждущим воды, и человеческой душой, жаждущей Бога. Именно поэтому оленя изображают на крестильных купелях, а также в религиозной живописи — пьющим у подножия креста [Тресид-дер, 250-251].
Уместно вспомнить, что создание первой скатерти осуществлялось Ю. Н. Рейтлингер почти в центре Европы (в Чехословакии), что могло породить ассоциации со св. Губертом Льежским, епископом Маастрихта и Льежа. Из жития этого святого известно, что в юности во время охоты у него произошла встреча с оленем, между рогами которого сиял крест. Эта встреча в корне изменила жизнь Губерта. За заслуги в области христианизации населения в горных районах Арденн он получил прозвище «апостол Арденн». Традиционно почитается как покровитель охотников (рис. 6).
Лось — животное, почитаемое у северных народов. Царь лесов. Символ мощи, выносливости и достоинства. Лось также — олицетворение способности сметать преграды на своем пути. В ми-
фологии эвенков — он связан с верхним миром, в особенности с солнцем (рога лося—лучи солнца) и находится в противоборстве с медведем, хозяином нижнего мира [Мифы, 69-70]. Возможно, именно поэтому Рейтлингер изображает лося в одной полосе с медведем, имея в виду их противостояние.
Лиса — казалось бы, однозначно не амбивалентное животное, которое ассоциируют больше с хитростью, чем с умом. В христианстве лиса стала аналогией уловок дьявола [Тресиддер, 197 ]. Но для Ю. Н. Рейтлингер это не совсем так. В 1946 г. в Париже выходит книжка для детей «Чудесное Рождество в лесу» с иллюстрациями Юлии Николаевны. В ней рассказывается о том, как лесные звери организовали празднование Рождества для девочки, живущей с мамой в домике рядом с ними, куда не может пробраться Дед Мороз (Père Noël). Елку для празднования в этой рождественской истории добывает лиса, мордочку которой художница рисует, конечно, хитроватой, но доброжелательной.
Медведь. Сестра Иоанна воспроизводит сонм животных с разными природными качествами и символическими свойствами. В некоторых мифах медведь, появляющийся весной из своей зимней берлоги с медвежонком, символизирует воскресение, новую жизнь. Самая общая характеристика медведя — сила, воинственность. У христиан и в исламской традиции он часто предстает как темная сила. В Ветхом завете Давид сражался с медведем [Тресиддер, 219].
Судя по абрису во втором круге Скатерти с. Иоанна изображает белых медведей. Белый медведь от природы обладает тихим характером, и его нелегко привести в возбужденное состояние. Но в состоянии озлобления он становится очень смелым и активным.
3. Третий уровень
Конь — символ животной жизненной силы, скорости и красоты. С другой стороны, в виде черной лошади, обычно представлялась смерть, но она же едет на бледном коне в книге Откровения. Христа иногда изображают верхом на белом коне (христианство таким образом связывает коня с победой, восхождением) [Тресиддер, 202]. Рейтлингер, продолжая игру, изображает черную лошадь, но без хвоста. Возможно, уместны ассоциации с третьим всадником из 6-й главы Апокалипсиса, который скачет на черном коне и символизирует голод. Крылатый конь — Пегас — появляется у Аполлинера.
Хочу тебя взнуздать! И мне так часто снится, Что триумфальная грохочет колесница, И что в мои стихи вцепился хваткий Рок, Как в вожжи, свитые из лучших в мире строк. [Аполлинер, 118 ]
Газель. В традиции Ближнего Востока символ грациозности и изящества. Обладающая острым зрением газель стала образом созерцательной жизни [Тресиддер, 15 ]. В целом это образ, наделенный безусловно благоприятным значением.
Зебра символизирует жизнь: подобно полосам животного, жизнь состоит из двух перемежающих периодов — неудачного (черного) и благоприятного (белого), отсюда и производная символика зебры как невозмутимости и спокойствия. Скорее всего Ю. Н. Рейтлингер привлекала в зебре ее живописность.
Зубр — символическое животное ассирийско-шумерского эпоса, правитель небес, земли и судьбы. У Юлии Николаевна зубр шаржированный, очень смешной, совершенно не грозный, поднявший голову и смотрящий медитативно вдаль.
Слон — символ доброй силы, величия. Для буддистов слон — символ духовного знания и стабильности. В представлениях древних римлян слон ассоциировался и с мудростью, и с победой (в изобразительном искусстве он персонифицировал Славу). Позднее это отразилось в христианской традиции, в которой слон стал символом победы Христа над смертью и злом — в этом случае слона изображают растаптывающим змею [Тресиддер, 342]. На Скатерти изображение слона несколько шаржировано, что подчеркивается его слишком длинным хоботом.
Голубь изображен на Скатерти в предпоследнем круге. Он удерживает веточку оливы, что означает конец потопа и гнева Божия. В христианской традиции голубь — символ Святого Духа. Он изображается в сценах Крещения и Благовещения. Голубь на Скатерти изображен с очень тонкими, длинными и когтистыми лапками. Голубь в «Бестиарии» Аполлинера звучит так:
О голубь, нежность, Дух святой, — Был сам Христос рожден тобой. И я люблю Марию — с ней Дай обручиться мне скорей. [Аполлинер, 124]
Скатерть населяют и другие птицы, которые благодаря легкости, скорости передвижения и предполагаемой способности достичь неба олицетворяют человеческий и космический дух. Представление о птицах как о человеческих душах широко распространено по всему миру [Тресиддер, 293].
Интересно, что и птицы у с. Иоанны отличаются весьма разнообразным выражением: добрые, злые, насмешливые, большей частью шаржированные. Эти и многие другие несколько иронически измененные изображения зверьков свидетельствуют о влиянии на работу Юлии Николаевны творчества ее сестры Екатерины Николаевны — архитектора по образованию и художника-карикатуриста по душевной склонности. Несерьезность в изображениях создает игровую, амбивалентную атмосферу в общении со Скатертью, что не могло не нравиться детям.
4. Четвертый уровень
Нижняя, последняя полоса и следующий набор животных представляет диковинных жителей Африки и ее пустыни. Вообще пустыня символизирует мистическое пространство богообще-ния, место обожения. Святые подвизались в ней и освящали своим духом животных.
Ю. Н. Рейтлингер очень любила сказку К. И. Чуковского «Доктор Айболит», которую воспринимала иносказательно, в контексте приручения животных праведными людьми.
Фламинго занимает самую крупную вертикально вытянутую картинку. В древнем Египте фламинго считали священной птицей, так как он олицетворял египетского бога солнца Ра. Фламинго также символ жертвы: одна из множества легенд, посвященных фламинго, рассказывает, как фламинго пожалел умирающих от голода людей в неурожайный год и помог им. Фламинго кормил несчастных людей кусочками мяса, которые выклевывал из своего тела. Кровь, вытекающая из ран, попадала на перья и окрашивала их в розовый цвет.
Эта большая птица была одним из любимых изображений с. Иоанны. Она изящно и гордо выступает и на Скатерти, и в Ме-донской росписи, в изображении райского сада, который покидают изгнанные Адам и Ева (рис. 7).
Жираф символизирует желание или способность дотянуться до чего-то далекого. На Скатерти он вытянул свою длинную шею к земле. Так что в данном случае жираф соединяет небо и землю. Заметим, что в той же почти позе изображен жираф художником
Рис. 7. Скатерть, фрагмент. Фламинго
Е. И. Чарушиным в книжке С. Я. Маршака «Детки в клетке», первое издание которой увидело свет в 1935 г. Эту книжку могла видеть Ю. Н. Рейтлингер в числе привезенных из СССР Н. Г. Парэн [Маршак].
Верблюд. Воздержание, сдержанная почтительность — ассоциации, отражающие представления христиан о том, что верблюд способен безропотно нести тяжелую поклажу и проходить огромные расстояния без воды [Тресиддер, 36]. Иисус Христос использовал верблюда как метафору трудности попадания богачей в Небесное Царство. Волшебный верблюд — рождественская эмблема в христианстве. Ю. Н. Рейтлингер любила и знала повадки верблюдов, которых во множестве наблюдала в Средней Азии. По дороге из Ташкента в Москву в 1959 г. делала зарисовки этих горбатых неторопливых существ из окна поезда (рис. 8).
Присутствует верблюд и в поэзии Аполлинера:
Дон Педро, принц, на четырех
Верблюдах в дальний путь пустился,
Мир осмотрел — и восхитился.
И я бы мог. А чем я плох?
Еще б верблюдов. Четырех!
[Аполлинер, 120]
Рис. 8. Верблюды. Акварель. 1959 г.
Гриф — амбивалентный образ, символизирующий, с одной стороны, — материнскую заботу, защиту и убежище, с другой, — прожорливость, жадность. То неистовство, с которым грифы защищают свое потомство, привело к появлению аналогии между грифом-матерью и Девой Марией [Тресиддер, 65]. Считалось, что гриф вскармливает птенцов собственной кровью. У Рейтлингер гриф изображен в полете, с поднятой к небесам головой.
Медведь, нависающий над Осликом. Это самый крупный горизонтальный медальон росписи (рис. 9).
Осел известен как символ глупости и упрямства. Но в христианстве у него другая роль: именно осел был выбран Иисусом Христом для въезда в Иерусалим как знак Его смирения. Таким образом, в христианской традиции осел стал эмблемой смирения, терпения и бедности.
У с. Иоанны осел изображен опрокинутым на спину с поднятыми в защитной позе ногами. Медведь с львиным хвостом (концентрированная темная сила) угрожающе нависает над ним с открытой пастью. В каком-то смысле эта картинка может рассказывать о борьбе силы и слабости, смирения и агрессии, а может быть игровой, подобной представлениям о прошлой или будущей мирной жизни хищников и травоядных. Это усиливает эффект амбивалентности трактовок изображений Скатерти.
Рис. 9. Скатерть, фрагмент. Медведь и осел
Скажем также несколько слов о растительном мире Скатерти.
Ели написаны в северной части росписи. Символика ели многозначна: храбрость, смелость, приподнятое состояния духа, верность, бессмертие, долголетие, царские достоинства. Ель издревле является обрядовым деревом, ее наделяли похоронной семантикой. У Рейтлингер елки принимают участие в общем круговом танце.
Тюльпаны в исламе — символ невинности, целомудрия и идеальной любви. На Скатерти белые тюльпаны на черном фоне кружатся в южном поясе изображений. В Средней Азии, где
Ю. Н. Рейтлингер провела больше трети жизни, они весной цвели повсюду.
В картушах последней полосы — неопределяемые диковинные цветы, являющиеся частью орнаментального украшения. Перед нами не «бессмысленная декорация орнамента», а символ цветения жизни.
Наконец, при взгляде на Скатерть сверху, по лучу: амеба, елки, конь, медведь над ослом, — явственно виден крест.
Думается, что Скатерть можно воспринимать и как бестиарий Орфея, и как своеобразный кортеж, образовавшийся по Слову Божию, отделившему Свет от тьмы, и нареченный Адамом. Иначе как гимном Творению, его сложности и многозначности эту роспись трудно определить. Этот музыкальный термин (но не он один) создает и композицию, и палитру Скатерти. Уместно говорить о симфоническом четырехчастном звучании изображения, летящего по небесным орбитам и в своем разноцветии заливаемом нарастающим сиянием солнечных лучей. Музыка сфер через гармоническую симфонию цвета, света и смысла. Смысла соединения мифологии, искусства и верований Востока и Запада, их общего мирового древа, находящего свой образ в кресте.
В заключение следует сказать несколько слов не только о смысле, но и о колорите Скатерти. Ее характеризует безоттеноч-ная цветовая гамма при сдержанности частоты чередования желтого — черного — красного — белого — зеленого. Равновесно их распределение: красные пятна из лис, зубров и слонов; черные поля, напоминающие о бездне космоса и белые животные на их фоне; черные на белом фоне — все это пронизано желтыми потоками солнечного света. Образующееся гармоническое круговращение создает впечатление небесной клавиатуры и звучащей музыки сфер.
Роспись Скатерти, созданной Ю. Н. Рейтлингер, является проявлением широты ее философских и богословских представлений, ее творческой многосторонности, а также способности художника-иконописца сочетать проникновение в глубокие пласты мифологии и древних культур с верностью христианским представлениям о мироздании.
Литература
1. Аполлинер = Аполлинер Г. Бестиарий, или кортеж Орфея / Пер. М. Яс-нова // Он же. Собрание сочинений : В 3 т. Т. 1 : Избранная лирика. Груди Тиресия. Гниющий чародей. М. : Книжный Клуб Книговек, 2011. С. 118-125.
2. Балашов = Балашов Н. И. Аполлинер и его место во французской поэзии // Аполлинер Г. Стихи / Пер. М. П. Кудинова ; Вступ. ст. и примеч. Н. И. Балашова. М. : Наука, 1967. С. 203-282.
3. Белевцева 2005 = Белевцева Н. П. Возвращение фрески : Фрески Юлии Рейтлингер в стенах Фонда «Русское зарубежье» // Новое время. 2005. № 48. С. 40-42.
4. Белевцева 2008а = Белевцева Н. П. Византия и ХХ век в «Тайной вечере» сестры Иоанны (Рейтлингер) // Вестник РХД. 2008. № 194. С. 115-120.
5. Белевцева 2008б = Белевцева Н. П. Икона имеет право будить, рассказывать // Наше наследие. 2008. № 87-88. С. 140-143.
6. Белевцева 2010 = Белевцева Н. П. О некоторых возможных источниках творчества Ю. Н. Рейтлингер (сестры Иоанны): диалоги в пространстве изобразительного искусства // Вестник РХД. 2010. № 197. С. 260-265.
7. Белевцева 2015 = Белевцева Н. П. Образ прп. Сергия в творчестве Ю. Н. Рейтлингер // Христианос. 2015. № 23. С. 39-64.
8. Вдовина = Вдовина И. С. Эммануэль Мунье // Философы двадцатого века : В 3 кн. Кн. 1. М. : Искусство ХХ века, 2004. С. 169-182.
9. Гиздатова = Гиздатова К. Ю. «Миссионерское присутствие» Шарля де Фуко // Свет Христов просвещает всех : Альманах Свято-Филаретовско-го православно-христианского института. 2017. Вып. 23. С. 39-57.
10. Ерохина = Ерохина О. П. О Сестре Иоанне // Умное небо : Переписка протоиерея Александра Меня с монахиней Иоанной (Ю. Н. Рейтлингер). М. : Фонд имени Александра Меня, 2002. С. 7-29.
11. Завадовская = Русский Вертоград в Париже : Воспоминания Светланы Юрьевны Завадовской, жены художника Валерия Александровича Волкова, о встречах с русскими художниками во Франции // Золотая палитра. 2016. № 1 (14). С. 40-61.
12. Исаак Сирин = Исаак Сирин, прп. Слова подвижнические. М. : Правило веры, 1993. X, 435 с., [87] с.
13. Керлот = Керлот Х. Э. Словарь символов [Мифология. Магия. Психоанализ : Перевод]. М. : REFL-book, 1994. 601, [2] с. : ил.
14. Копировский 2008 = Копировский А. М. Сестра Иоанна Рейтлингер — «иконный живописец» // Кифа. 2008. № 4 (78). С. 6-7.
15. Копировский 2009 = Копировский А. М. Сестра Иоанна (Рейтлингер) — «иконный живописец». Основы творчества, особенности иконогра-
фии // Труды Государственного музея истории религии. Вып. 9. СПб. : ИПЦ СПГУТД, 2009. С. 120-127, 273-277.
16. Копировский 2015 = Копировский А. М. «Мое послушание — свободное творчество» : Сестра Иоанна (Рейтлингер) — «иконный живописец» // Введение во храм : Очерки по церковному искусству. М. : Культурно-просветительский фонд «Преображение», 2015. С. 169-182.
17. Лаевская = Лаевская Э. Л. Сестра Иоанна Рейтлингер, иконописец : Искусство русской эмиграции между Востоком и Западом // Истина и жизнь. 1996. № 1. С. 59-61.
18. Мария = Мать Мария (Скобцова). Вторая евангельская заповедь // Мать Мария (Скобцова) : Воспоминания, статьи, очерки : В 2 т. Т. 1. Paris : YMCA-Press, 1992. С. 211-230.
19. Маршак = Маршак С. Детки в клетке / Рис. Е. Чарушина. Л. : ОГИЗ ; Детгиз лен. отдел, 1935. 22 с.
20. Мень = Мень Александр, прот. История религии : В поисках Пути, Истины и Жизни : В 7 т. Т. 4 : Дионис, Логос, Судьба : Греческая религия и философия от эпохи колонизации до Александра. М. : Слово, 1992. 271 с.
21. Мифы = Мифы народов мира : Энциклопедия : В 2 т. / Гл. ред. С. А. Токарев. Т. 2 : К-Я. М. : Советская энциклопедия, 1980. 720 с. : ил.
22. Мунье = Мунье Э. Персонализм. М. : Искусство, 1992. 143 с.
23. Платон = Платон. Критон // Он же. Избранные диалоги. М. : Художественная литература, 1965. С. 307-324.
24. Попов = Попов Г. В. Художник-иконописец Ю. Н. Рейтлингер // Художественное наследие сестры Иоанны (Ю. Н. Рейтлингер) : Альбом // Сост. Б. Б. Попова, Н. А. Струве ; Вступ. ст. Н. А. Струве, Г. В. Попов. М. : Русский путь; Париж : YMCA-Press, 2006. С. 20-47.
25. Рейтлингер 2002 = Умное небо : Переписка протоиерея Александра Меня с монахиней Иоанной (Ю. Н. Рейтлингер). М. : Фонд имени Александра Меня, 2002. 547 с.
26. Рейтлингер 2003 = Иоанна, сестра (Рейтлингер Ю. Н.) Дневник духовный (1935-1938) // Вестник РХД. 2003. № 186. С. 59-94.
27. Рейтлингер 2004 = Иоанна, сестра (Рейтлингер Ю. Н.) Дневник духовный (1935-1938) // Вестник РХД. 2004. № 188. С. 7-36.
28. Рейтлингер 2007 = Рейтлингер Ю. Н. Дневник духовный (1928-1930) // Вестник РХД. 2007. № 192. С. 95-159.
29. Рейтлингер 2008 = Рейтлингер Ю. Н. Дневник духовный (1928-1930) // Вестник РХД. 2008. № 193. С. 13-41.
30. Рейтлингер 2010 = Письма Ю. Н. Рейтлингер (сестры Иоанны) к П. Б. Струве // Вестник РХД. 2010. № 197. С. 248-259.
31. Рейтлингер 2011 = Ю. Н. Рейтлингер (сестра Иоанна) и о. Сергий Булгаков : Диалог художника и богослова : Дневники. Записные книжки.
Письма / Сост., подгот. текста, предисл., коммент., примеч. Б. Б. Поповой. М. : Никея, 2011. 312 с. : ил.
32. Струве 2003 = Струве Н. А. Юлия Рейтлингер и возрождение иконописи в эмиграции // Русский Париж, 1910-1960. СПб. : Palace Edition, 2003. С. 71-72.
33. Струве 2006 = Струве Н. А. О сестре Иоанне // Художественное наследие сестры Иоанны (Ю. Н. Рейтлингер) : Альбом // Сост. Б. Б. Попова, Н. А. Струве ; Вступ. ст. Н. А. Струве, Г. В. Попов. М. : Русский путь; Париж : YMCA-Press, 2006. С. 8-19.
34. Тресиддер = Тресиддер Дж. Словарь символов. М. : Фаир-Пресс, 2001. 448 с. : ил.
35. Хёйзинга = Хёйзинга Й. Homo Ludens : Статьи по истории культуры / Пер., сост. и вступ. ст. Д. В. Сильвестрова ; Коммент. Д. Э. Харитоновича. М. : Прогресс-Традиция, 1997. 416 с.
36. Шарбонно-Лассе = Шарбонно-Лассе Л. Бестиарий Христа : Энциклопедия мистических существ и животных в христианстве : В 2 т. Т. 1 : Части I-VIII. М. : Велигор, 2017. 576 с. : ил. Т. 2 : Части IX-XVII. М. : Велигор, 2018. 640 с. : ил.
37. Языкова = Языкова И. К. «Се творю все новое» : Икона в XX веке. Берга-мо : La Casadi Matriona, 2002. С. 30-37.
38. Янчаркова = Янчаркова Ю. «Именно в этой точке карты мира.» (Пражские годы сестры Иоанны (Юлии Рейтлингер) // Вестник РХД. 2003.
№ 186. С. 95-113.
39. Berdiaeff = Berdiaeff N. Vérité et mensonge du communisme // Esprit. Vol. 1. N 1. P. 104-128 (см. также: Бердяев Н. Правда и ложь коммунизма // Путь. 1931. № 30. С. 3-34).
H. n. EE^EBЦEBA • HEBEflOMAfl «MY3bIKA C<SEP» CECTPbl HOAHHM
199
ON THE 120™ ANNIVERSARY OF THE BIRTH OF YULIA REITLINGER
N. P. Belevtseva
The Unknown "Musica Universalis" by Sister Joanna
The article offers a description and a theological and artistic interpretation of a piece of textile painting (tablecloth) by Sister Joanna (Reitlinger), well-known icon painter of the XX century. This artwork is represented as a symbolic picture of the world, created on the basis of some religious and philosophical views combining the elements of ancient mythology with the Christian concept of the universe. The images of animals inscribed into the segments of the tablecloth are analysed in detail in terms of iconography and colour treatment. The author interprets them as a phenomenon of harmony between the spiritual and material origins.
keywords: Sister Joanna (Reitlinger), textile painting, iconography of animals.
