CC BY
57
Нетипичное юридически значимое поведение: к вопросу идентичности и соотношении со смежными категориями
Валиев Рафаиль Газизуллович
кандидат политических наук, доцент, доцент кафедры теории и истории государства и права, Казанский (Приволжский) Федеральный Университет, raf.val.111@yandex.ru
В статье рассматривается проблема правовой идентичности феномена нетипичного поведения в правовой сфере. Актуальность изучения нетипичного юридически значимого поведения обусловлена тем, что в юридической практике участникам пра-вореализационных отношений приходится сталкиваться с такими проявлениями юридически значимого поведения, которые не подпадают под предусмотренные действующим законодательством составы правомерного или противоправного деяния. Юридическая квалификация таких форм поведения представляет определённые сложности вследствие отсутствия в законодательстве признаков их состава или легальной дефиниции. Такое положение негативно отражается на эффективности правореализационных процессов, прежде всего правоприменения. В условиях, когда само понятие нетипичного юридически значимого поведения отсутствует в законодательстве и не раскрыто в теории права, а на практике нередки коллизии, связанные с квалификацией такого поведения, возникает ситуация правовой неопределённости. Изложенная проблемная ситуация обусловливает необходимость теоретической разработки проблемы нетипичного юридически значимого поведения как специфичного явления правовой действительности, проявления которого не укладываются в типичные формы правового поведения. В порядке использования методов сравнения и типологизации автором раскрывается значение категории «нетипичное юридически значимое поведение», определяются его идентичность и отличительные черты в сравнении со смежными правовыми категориями.
Ключевые слова: юридическая практика, правовое поведение, нетипичное юридически значимое поведение.
С позиций современной юридической науки и практики одним из наиболее интересных и значимых объектов исследования представляется поведение людей в правовой сфере. Хорошо известно, что по своему характеру и правовым последствиям юридически значимое поведение подразделяется на правомерное поведение и правонарушение. Однако современный уровень общественного развития, характеризующийся своим многообразием и сложностью социального взаимодействия, существенно расширяет социальную базу для проявлений таких форм поведения в правовой сфере, которые не укладываются в рамки типичных, с точки зрения действующего права, поведенческих аспектов. В литературе справедливо отмечается, что при анализе поведения не только с юридической, но и с социальной стороны обнаруживаются различные его варианты. Развитие и потребности юридической практики требуют более дифференцированного подхода к этому вопросу, ибо различные виды правовых действий нуждаются в соответствующей правовой регламентации [1, а 418]. Это во многом объясняет повышенный интерес исследователей к изучению различных проявлений правового поведения. В правореализаци-онной юридической практике имеются формы нетипичного поведения, которые в равной мере не могут быть отнесены к правомерному либо противоправному деянию. В юридической же науке отсутствует единая общетеоретическая конструкция, способная интегрировать собой проявления нетипичного юридически значимого поведения и выступать их общим «знаменателем». Между тем, на наш взгляд, данная конструкция актуальна для выделения тех юридически значимых форм поведения, которые не охватываются составами правонарушения или правомерного поведения. В условиях правовой неопределённости проявлений нетипичного в поведении субъектов права их неоднозначное теоретическое восприятие и правоприменительная квалификация вызывает определенные сложности в правореализационных процессах. Проявления юридически значимого поведения, относительно которых в нормах права не прописаны конкретные признаки, всецело находятся во власти правоприменительного усмотрения, а не закона. С этой точки зрения представляется актуальным анализ юридически значимых проявлений нетипичного поведения в правовой сфере в порядке использования соответствующей
X 2
СО
0
сч
1П
01
правовой категории, охватывающей собой его различные формы.
В теоретическом аспекте типичность это признак соответствия объекта общепринятым представлениям о нём. С этой точки зрения нетипичным будет тот объект, который не соответствует представлениям о нём. В энциклопедической трактовке понятие нетипичного как синонима атипичного означает нечто нехарактерное для какого-либо явления [2, 63];. В общественных науках атипич-ность социального поведения рассматривается на уровне категорий девиантного или отклоняющегося поведения (См, например: [3]; [4]). Применительно к поведению в правовой сфере общепринятые представления об объекте задаются моделями, формируемыми в процессе правового регулирования. В рамках правового регулирования на основе правовой нормы регламентируется модель общих, типичных общественных отношений и соответствующих юридически значимых форм поведения. В общей теории права правовое поведение определяется как «социально значимое осознанное поведение индивидуальных или коллективных субъектов, подконтрольное их сознанию и воле, предусмотренное нормами права и влекущее за собой юридические последствия [5, 164-165].
Юридически значимые деяния - это сознательные волевые действия, с которыми закон связывает правовые последствия. Их типичность определяется соответствующими признаками правового поведения. По мнению С.С.Алексеева, поведение человека в правовой сфере имеет специфические, юридические признаки, характеризующие его как правовое: правовая регламентация, в рамках которой в правовых предписаниях отражаются как объективные, так и субъективные моменты поведения; подконтрольность его государству в лице правоприменительных и правоохранительных органов; юридические последствия [6]. Следует подчеркнуть, что для характеристики поведения человека в правовой сфере важным является учет воли субъекта поведения, так как юридически значимым может признаваться только волевое поведение. Иными словами, при отсутствии у субъекта возможности волеизъявления его поведение не может быть юридически значимым. Согласимся, что указанные признаки правового поведения традиционно относятся к правомерному поведению, поскольку конечной целью правового регулирования выступает создание правопорядка. Однако юридические последствия в виде возникновения, изменения или прекращения прав и обязанностей влекут за собой и правонарушения. Соответственно, юридически значимыми будут и те формы поведения, которые не укладываются в рамки парадигмы правового поведения в контексте правомерного поведения, но влекут за собой юридические значимые последствия. Из этого следует, что в сравнении с правовым поведением, категория юридически значимое поведение является более широкой по своему объёму. В этом контексте развитие парадигмы правового поведения возможно в порядке актуализации категории нетипичное юри-
дически значимое поведение как антипода типичных, с точки зрения юридической практики и науки, проявлений юридически значимого поведения. Выделение нетипичного юридически значимого поведения как самостоятельной категории может служить развитию теории правомерного поведения и правонарушения. Разработка проблемы нетипичного поведения в правовой сфере затрагивает различные аспекты. Прежде всего, она касается интерпретации его проявлений на основе формально-юридических критериев идентификации. Нельзя не отметить практическую значимость данного аспекта, так как в юридической практике приходится сталкиваться с различными проявлениями нетипичного поведения, которые имеют значение факторов развития правоотношений. Нетипичность юридически значимого поведения характеризуется тем, что в отличие от предусмотренных законодательством правомерного и противоправного деяния в объективном праве отсутствуют составы его отдельных проявлений, т.е. оно не коррелирует с законодательством. С этой точки зрения восприятие нетипичного юридически значимого поведения на уровне объективного права представляет определенную сложность. В отличие от нормативно обусловленных, т.е. предусмотренных законодательством, нетипичное юридически значимое поведение это особая форма поведения, отличающаяся от известных практике форм юридически значимых поведения. Его уникальность в пограничном характере деяния, которое выступая порождением практики, по своим признакам пересекается, но не совпадает, ни с правомерным поведением, ни с правонарушением. В характеристике правовой идентичности феномена нетипичного юридически значимого поведения закономерным и решающим является вопрос о его юридической природе. Применительно к характеристике правовых явлений юридическая природа означает, что то или иное явление институционализировано на уровне объективного права. В контексте юридической практики одни правовые явления имеют нормативно обусловленную юридическую природу, а другие находят своё выражение на уровне пра-вореализации. В этой связи, характеристика юридической природы изучаемых явлений, на наш взгляд, может осуществляться в контексте двух аспектов их правовой институционализации - на уровне системы объективного права и правовой системы в целом. Целесообразность такого подхода очевидна, если учесть, что не все правовые явления имеют своей институциональной основой систему права. Некоторые из них институционализированы на уровне правовой системы. К таким правовым явлениям, на наш взгляд, можно относить нетипичное юридически значимое поведение. Нормативно-обусловленная природа юридически значимых явлений находит выражение в том, что на уровне правовых норм в обобщённо-абстрактной форме отражается объективная сторона соответствующих юридически значимых явлений. К таким явлениям относятся правомерное и противоправное поведение, признаки объективной
стороны которых описываются диспозицией правовых норм. В контексте изложенного адекватность интерпретации юридической природы нетипичного поведения в правовой сфере может верифицироваться через призму правового регулирования. Иными словами, если признаки объективной стороны юридически значимого поведения отсутствуют в объективном праве на уровне правовой нормы, то юридическая природа поведения имеет ненормативный, практико-юридический характер. На наш взгляд, это в полной мере относится к актуализации нетипичного юридически значимого поведения, проявления которого не закреплены в объективном праве и не охватываются конструкцией правонарушения или правомерного поведения. Так, например, суицидальное поведение будет иметь статус нетипичного юридически значимого поведения, если будет установлено, что субъект по своей воле совершил самоубийство. В таком нетипичном поведении воля субъекта не направлена на совершение преступления. Но оно не может считаться и правомерным, поскольку противоречит признаку социальной полезности правомерного поведения и не предусмотрено объективным правом. Однако такой феномен известен юридической практике. Как и любое юридически значимое поведение оно влечет за собой наступление юридических последствий, например, наследственные права и обязанности. Нетипичное юридически значимое поведение не ограничивается частными субъектами. Оно встречается и в юридической деятельности. Достаточно распространённым в правотворческой и правоприменительной деятельности, в том числе в процессе судебного правоприменения является ошибочное поведение. Следует отметить, что в юридической науке правовая ошибка (правотворческая и правоприменительная в том числе судебная ошибка) интерпретируются как результат деятельности (См., например: [7, 20]; [8, 197 - 198];[9, 8]). Заслуживает внимания трактовка правоприменительной ошибки В.Н.Карташовым, который определяет её как дефект в профессиональной юридической деятельности, имеющий непреднамеренный характер [10, с.52]. В контексте настоящего исследования ошибка предполагает поведенческий аспект её восприятия. В литературе преобладает трактовка правовой ошибки как объективно противоправного, но невиновного поведения. Между тем, несмотря на его этимологическую связь с нарушением правовых норм, данное деяние в действительности оказывается не всегда связано с нарушением каких-либо предписаний. Этих предписаний, по сути, может и не быть вовсе. Так, например, судейская ошибка может выражаться в неадекватности оценочных суждений, касающихся оценки доказательств, их относимости к делу. Правоприменительная ошибка может быть связана с квалификацией противоправного деяния. При этом вряд ли можно говорить о нарушении какой-либо правовой нормы. Другая проблема касается адекватности интерпретаций идентичности правоприменительной ошибки. Вряд ли можно согласиться с автора-
ми, которые относят к ошибке небрежные действия либо формальное, легкомысленное отношение к делу со стороны субъекта правоприменения. Думается, что причиной ошибок может признаваться невиновное заблуждение. В равной мере невозможно согласиться с авторами, которые пытаются оправдать правоприменительные ошибки недостаточным уровнем правовой культуры и отсутствием необходимых знаний у правоприменителя. В таком случае, как представляется, должен ставиться вопрос о профессиональной состоятельности должностного лица, со всеми негативными правовыми последствиями его несоответствия занимаемой должности. Проблема в том, что квалификация правоприменительной ошибки относится к ведению уполномоченных органов и должностных лиц. Мы не разделяем сложившегося в отечественной судебной системе взгляда на судейскую правоприменительную ошибку, в рамках которого презюмируется её правомерность. В результате ошибки судебного правоприменения нет реализации права, которая предполагает только правомерные действия. Правоприменительная ошибка потому и постольку олицетворяется с объективно противоправным поведением, поскольку она не является не только правонарушением, но и правомерным деянием. Изучение проявлений нетипичного в правовой сфере позволяет полагать, что правовая идентичность и статус нетипичного юридически значимого поведения имеют ненормативную природу, зависят от правоинтерпретацион-ной и правореализационной (правоприменительной) практики, от того как к нему относятся субъекты правоприменения. Для этого имеются практико-юридические основания. Так, например, в объективном праве отсутствует диспозиция, закрепляющая объективную сторону или дефиницию таких форм нетипичного юридически значимого поведения, как ошибочное судебное правоприменение, объективно-противоправное поведение, суицидальное поведение, проявления мужества, героизма и т.п. При этом юридически значимые последствия таких деяний могут предусматриваться в законодательстве при отсутствии описания самих юридических составов данных форм поведения. Такое положение, например, существует относительно проявлений героизма или подвига. Дело в том, что в Положении о государственных наградах Российской Федерации, предусматривающем определённые меры поощрения, само понятие поощряемых форм заслуженного поведения отсутствует. Поэтому следует согласиться с Н.А.Гущиной, которая характеризуя заслуженное поведение, справедливо отмечает, что «признавать наличие поощрительной нормы без диспозиции недопустимо, поскольку речь должна идти о самом правиле поведения» [11]. Действительно, если содержание заслуги не определено в объективном праве, то правовая неопределённость, связанная с отсутствием диспозиции в этом вопросе будет порождать негативные дискреционные тенденции. В условиях, при которых в системе права существуют нормативные основания для
X
2
СО
0
сч
1П
01
действий по усмотрению властных субъектов, от которых зависит решение вопроса о поощрении, широкие дискреционные полномочия становятся основанием и средством манипуляций с подчиненными в этом вопросе. Подобная форма поведения противоречит социальному назначению поощрений как правового стимула и может расцениваться как антипод типичного поощрительного поведения. Широкие дискреционные полномочия как основание действий по усмотрению обусловливают нетипичные проявления дискреционного юридически значимого поведения, совершаемого при значительном допущении усмотрения субъектов правотворчества и применения права. Так, например, дискреционное поведение субъекта правотворчества или правоприменения может обретать черты нетипичного при отступлении от основополагающих принципов правотворческой деятельности. Дискреционное поведение субъекта правоприменения может трансформироваться в антипод, когда оно сопровождается недобросовестным, исключительно формальным или бюрократическим отношением к делу, без вникания в суть проблемы, что закономерно отражается на качестве правоприменения. При всей драматичности юридически значимых правовых последствий такое поведение правоприменителя не предусмотрено объективным правом и не влечёт юридической ответственности. Тем не менее, бюрократизм в действиях правоприменителя, несмотря на отсутствие его запрета в объективном праве, не может быть признан правомерным. Он безнравственен и противоречит социальному назначению правоприменения. Поэтому такого рода поведение, на наш взгляд, можно относить к нетипичному юридически значимому поведению. К проявлениям нетипичного юридически значимого поведения можно относить и недобросовестное поведение субъектов правоохранительной деятельности. Так, например, недобросовестным является поведение следователя, который добиваясь чистосердечного признания, заведомо вводит в заблуждение подозреваемого или обвиняемого, обещая снисхождение суда в виде смягчения наказания. Между тем, как хорошо известно, следователь не может подменять собой суд, а суд не связан обещаниями следователя в вопросе назначения наказания. Очевидно, что такое поведение следователя не является правонарушением. Но и правомерным его также нельзя назвать. Массовым драматизмом преисполнена оценка доказательств по внутреннему убеждению субъектами уголовного судопроизводства. При этом неадекватная, ошибочная оценка доказательств для субъекта уголовного судопроизводства не является основанием его ответственности. Иными словами, данные формы поведения не являются противоправным поведением. Вместе с тем их нельзя признать и правомерными. В этой связи они могут расцениваться как формы нетипичного юридически значимого поведения. Достаточно распространённым явлением среди представителей адвокатуры является имитация оказания адвокатских, которое не охва-
тывается законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» или Кодексом профессиональной этики адвоката. Обзор законодательства на предмет выявления в нём признаков обозначенных проявлений нетипичного поведения субъектов судопроизводства позволяет обнаружить, что их сущность оказывается за рамками законодательства. Следовательно, отсутствие в законодательстве объективной стороны состава тех или иных форм нетипичного юридически значимого поведения не позволяет их рассматривать в качестве элементов объективного права. Однако они имеют ненормативную юридическую природу, которая также характеризует их статус как нетипичных форм юридически значимого поведения. Таким образом, учитывая тот факт, что проявления феномена нетипичного юридически значимого поведения являются порождением пра-вореализационной юридической практики, рассматриваемое правовое явление, как представляется, целесообразно рассматривать в качестве элемента правовой системы, а не системы объективного права. Изложенные обстоятельства позволяют полагать, что нетипичное юридически значимое поведение уместно рассматривать как самостоятельный тип правового поведения. В литературе некоторые формы поведения могут восприниматься качестве смежных с нетипичным юридически значимым поведением явлений. Однако их критический анализ позволяет констатировать, что не все из них сообразуются с идентичностью нетипичного юридически значимого поведения. Так, например, причинение вреда в состоянии необходимой обороны или при крайней необходимости относят к объективно-противоправным деяниям. На наш взгляд, руководствуясь положением ст. 37 Общей части Уголовного кодекса РФ, можно сделать вывод о том, что законодатель определяет понятие и признаки состава необходимой обороны как правомерного деяния. Соответственно при отсутствии превышения пределов необходимой обороны данное деяние будет правомерным. Аналогичным образом, на наш взгляд, решается вопрос и с квалификацией крайней необходимости при отсутствии превышения её пределов. Поскольку необходимая оборона, как и крайняя необходимость с точки зрения уголовного закона являются правомерными деяниями, то в этой связи они не могут быть отнесены к нетипичному юридически значимому поведению. С этой точки зрения не может быть отнесено к нетипичному юридически значимому поведению маргинальное поведение, поскольку оно сообразуется с правовыми предписаниями и является разновидностью правомерного поведения. В излагаемом контексте не может быть отнесено к нетипичному юридически значимому поведению и злоупотребление правом, которое в свете реформированного Гражданского кодекса Российской Федерации окончательно приобрело статус гражданского правонарушения. Во-первых, на уровне предписания п.1, ст.10 Гражданского кодекса Российской Федерации в редакции Федерального закона от 30 декабря 2012 года
№302 - ФЗ институционализирована объективная сторона злоупотребления правом, которая выражается в осуществлении гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу либо в ином заведомо недобросовестном осуществлении гражданских прав. В этой связи нельзя не вспомнить утверждение Н.С. Малеина, согласно которому, «если исходить из того, что границы права точно установлены нормами закона, то проблема злоупотребления правом утрачивает значение» [12, 38 - 40]. Используемая законодателем императивная технико-юридическая конструкция недопустимости осуществления гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу либо в иного заведомо недобросовестного осуществления гражданских прав по сути своей означает запрет злоупотреблении правом. Следовательно, злоупотребление правом может квалифицироваться как противоправное деяние. Противоправным в цивилистике считается такое поведение, которое нарушает императивные нормы права либо санкционированные законом условия договоров, в том числе и прямо не предусмотренные правом, но противоречащие общим началам и смыслу гражданского законодательства. Соответственно юридическая квалификация злоупотребления правом осуществляется исходя из указанной объективной стороны злоупотребления правом, как формального основания применения тех правовых последствий, которые предусмотрены для случаев злоупотребления правом п.2, ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации. Во - вторых, важнейшим признаком злоупотребления правом, дифференцирующим его от правомерного поведения и идентифицирующим как правонарушение является указанная в законе заведомость недобросовестности осуществляемых действий управомоченного. Установление судом заведомо недобросовестного осуществления гражданских прав фактически означает установление виновности управомоченного субъекта. Следует также помнить, что в законе допускается гражданско-правовая ответственность без вины, что актуально для случаев злоупотребления правом владельцами источника повышенной опасности. В-третьих, объектом злоупотребления правом выступают гражданские права и законные интересы субъектов гражданских правоотношений. Злоупотребление права есть вредоносное деяние, поскольку оно ограничивает или ущемляет чьи - либо права и законные интересы. Это деяние причиняет вред охраняемым законом правам и законным интересам других лиц. В этом общем признаке гражданское правонарушение и злоупотребление правом соотносятся как тождественные явления. В-четвертых, предвидя вопрос, связанный с таким аспектом проблематики, которая касается юридической ответственности, можно констатировать, что, исходя из специфики гражданско-правовой ответственности, которая представителями цивилистики интерпретируется как «обеспеченное государственным принуждением возложение предусмотренных законом или дого-
вором лишений имущественного характера на лицо, совершившее неправомерное действие» [13, 315]. Гражданское законодательство предусматривает различные формы ответственности (возмещение убытков, уплата неустойки и т.п.). Если исходить из судебной практики, то при установлении злоупотребления правом суд может применить меры принуждения к субъекту злоупотребления правом, которые предусмотрены в действующем законодательстве. Так, например, суд может признать недействительной сделку, совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности в соответствии со ст. 169 Гражданского кодекса Российской Федерации. Даже при отсутствии конкретных санкций за то или иное проявление злоупотребления правом, в силу положения п. 2 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации могут применяться относительно самостоятельные санкции в виде отказа в защите гражданских прав. Формы проявления этого отказа могут быть различны: отказ в конкретном способе защиты; лишение правомочий на достигнутый путем недозволенного осуществления права результат; возложение обязанностей по возмещению убытков; ограничение или лишение субъективного права на определенный объект. Так, суд может принять решение об изъятии земельного участка, который не используется по целевому назначению. Здесь, однако, нельзя не отметить, что решение вопроса находится целиком в ведении суда и усмотрения конкретного судьи, что являет собой самостоятельную проблему и предмет отдельного исследования.
Выводы. Проведенное исследование позволяет сформулировать следующие выводы. Во-первых, категория нетипичное юридически значимое явление вполне определенно выражает имеющее место в правовой действительности многогранное явление. Его идентификация в юридической науке определяется юридической практикой. Во-вторых, назначение категории нетипичное юридически значимое поведение заключается в обобщении тех форм поведения в правовой сфере, которые не охватываются действующим правом. В-третьих, нетипичное юридически значимое поведение влечет определённые юридически значимые последствия. Наконец, нетипичное юридически значимое поведение это поведение, которое не предусмотрено объективным правом. Его юридическая природа имеет ненормативный, практико-юридический характер.
Литература
1. Теория государства и права. Учебник для вузов / Под ред. проф. В.М.Корельского и проф. В.Д.Перевалова. - 2-е изд., изм. И доп. - М.: Издательство НОРМА, 200. - 616.
2. Ефремова Т. Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный. М., 2000. р
3. Кудрявцев В.Н.Социальные отклонения. и Введение в общую теорию. М.Юридическая лите- Е ратура, 1984. - 320 с. А
4. Ковальчук М.А. Тарханова И.Ю. Девиантное Н поведение: профилактика, коррекция, реабилита- у
ция / М.А.Ковальчук, И.Ю. Тарханова. - М.: Гуманитар. изд. центр ВЛАДОС, 2010. - 286с.
5. Кудрявцев, В.Н. Современная социология права: учеб. для юрид. фак. и ин-тов / В.Н. Кудрявцев, В.П. Казимирчук.- М.: Юристъ, 1995.- 303 с.
6. Теория государства и права. Учебник для юридических вузов и факультетов. Под ред. проф. С.С. Алексеева. - URL: / https://www.e-reading.club/book.php?book=1566
7. Вопленко Н.Н. Понятие и признаки правотворческой ошибки / вестник Волгогр. гос. ун-та. Сер.5, Юриспруд. 2010. №1 (12). Теория государства и права: Учебник для вузов / Под ред. проф. В.М. Корельского и проф. В.Д. Перевалова. - 2 - е изд., изм. и доп. - М.: Издательство НОРМА. -2000. - с. 418. (616 с.)
8. Лисюткин А.Б. Юридическое значение категории «ошибка»: теоретико-методологический аспект / А.Б.Лисюткин. -Саратов: Изд-во Сарат. гос. акад. права., 2001. - 347 с.
9. Казгергиева Э.В. Логические ошибки в судебном правоприменении: дисс. канд. юрид. наук. -М., 2006. 177 с. Гражданское право: Учебник. В 2 т. / Под ред. Б.М. Гонгало. Т. 1. 2-е изд. перераб. и доп.- М.: Статут, 2017. С.315. (- 511 с.)
10. Карташов В.Н. Профессиональная юридическая деятельность. - Ярославль: ЯрГу, 1992. 88с.
11. Гущина Н.А. Поощрительные нормы российского права: теория и законодательная практика. Изд-во «Юридический центр Пресс», 2003. -URL:
https://books.google.ru/books?id=qdasCwAAQBAJ&p g=PT97&lpg
12. Малеин Н.С. Правонарушение: понятие, причины, ответственность. М.: Юридическая литература. - 1985. - 192 с.
13. Гражданское право: Учебник. В 2 т. / Под ред. Б.М. Гонгало. Т. 1. 2-е изд. перераб. и доп.-М.: Статут, 2017. - 511 с.
Atypical legally significant behavior: to the question of identity and relation with related categories
Valiev R.G.
Kazan (Volga region) Federal University
The article deals with the problem of the legal identity of the phenomenon of atypical behavior in the legal sphere. The relevance of the study of atypical legally significant behavior is due to the fact that in legal practice, participants in law enforcement relations have to deal with such manifestations of legally significant behavior that do not fall under the compositions of a lawful or illegal act provided for by current legislation. Legal qualification of such forms of behavior presents certain difficulties due to the absence in the legislation of signs of their composition or legal definition. This situation has a negative impact on the effectiveness of law enforcement processes, especially law enforcement. In conditions when the concept of atypical legally significant behavior is absent in the legislation and not disclosed in the theory of law, and in practice there are frequent conflicts related to the qualification of such behavior, a situation of legal uncertainty arises. The stated problem situation necessitates the theoretical development of the problem of atypical legally significant behavior as a specific phenomenon of legal reality, whose manifestations do not fit into typical forms of legal behavior. In order to use the method of typology, the author reveals the purpose of the category "atypical legally significant behavior" in the general theory of law, identifies its distinctive features and identity in comparison with adjacent legal categories.
Key words: legal practice, legal behavior, atypical legally significant behavior
References
1. Theory of state and law. Textbook for universities / Ed. prof. V.M.
Korelsky and prof. VD Perevalov. - 2nd ed., Rev. And add. - M .: Publishing house NORMA, 200. - 616.
2. Efremova, T. F. A New Dictionary of the Russian Language.
Explanatory word-building. M., 2000.
3. Kudryavtsev V.N.Social deviations. Introduction to the general theory. M. Juridical literature, 1984. - 320 p.
4. Kovalchuk MA Tarkhanov I.Yu. Deviant behavior: prevention, correction, rehabilitation / M.A. Kovalchuk, I.Yu. Tarkhanov. - M .: Humanitarian. ed. Center VLADOS, 2010. - 286s.
5. Kudryavtsev, V.N. Modern sociology of law: studies. for legal a
fact and in-tov / V.N. Kudryavtsev, V.P. Kazimirchuk. - Moscow: Yurist, 1995.- 303 p.
6. Theory of state and law. Textbook for law schools and faculties.
Ed. prof. Ss Alekseeva. - URL: / https://www.e-reading.club/book.php?book=1566
7. Voplenko N.N. The concept and signs of law-making error /
Bulletin Volgogr. state un-that. Ser.5, Jurisprud. 2010. №1 (12). Theory of State and Law: Textbook for universities / Ed. prof. V.M. Korelskogo and prof. V.D. Perevalov. - 2nd ed., Rev. and add. - M .: Publishing house NORMA. - 2000. - p. 418. (616 p.)
8. Lisyutkin AB The legal meaning of the category of "error": a theoretical and methodological aspect / A.Lisyutkin. -Saratov: Publishing House Sarat. state Acad. Rights. 2001. - 347 p.
9. Kazgergieva E.V. Logical errors in judicial law enforcement: diss.
Cand. legal sciences. - M., 2006. 177 p. Civil law: Textbook. In 2 t. / Ed. B.M. Gongalo. T. 1. 2nd ed. reclaiming and additional -M .: Statute, 2017. P.315. (- 511 p.)
10. Kartashov V.N. Professional legal activity. - Yaroslavl: YarGU, 1992. 88c.
11. Gushchina N.A. Incentive norms of Russian law: theory and legislative practice. Legal Press Press, 2003. - URL: https://books.google.com/books?id=qdasCwAAQBAJ&pg=PT97 &lpg
12. Malein N.S. Offense: the concept, causes, liability. M .: Legal literature. - 1985. - 192 s.
13. Civil law: Textbook. In 2 t. / Ed. B.M. Gongalo. T. 1. 2nd ed. reclaiming and additional - M .: Statute, 2017. - 511 p.
x 2
00 ^
0
СЧ
w
01
