CC BY
37
Редакционная
НЕСТАБИЛЬНОСТЬ МИРОВОЙ ЭКОНОМИКИ: ВОЗМОЖНЫЕ ВЫЗОВЫ РАЗВИТИЮ РОССИИ
Современная мировая экономика представляет собой сложившуюся систему.
Основные характеристики
Среднегодовой прирост мирового ВВП в 2001-2010 годах составил 3,5%. В ближайшее десятилетие он может увеличиться до 4,5%. Это обусловлено высокими темпами экономического роста развивающихся стран и государств с переходной экономикой. Основными моторами роста будут по-прежнему экономики Китая и Индии.
В краткосрочной перспективе мировая экономика, скорее всего, будет развиваться неравномерно при ожидаемых темпах роста ВВП в странах ОЭСР в 2-2,5% в год и до 7-7,5% в странах БРИКС. Наиболее вялый рост ожидается в странах ЕС, что будет сдерживать спрос на важные товары российского экспорта (топливо, металлы, лес, химудобрения, химикаты, цемент и т.п.). Страны ЕС будут также отставать в посткризисной технической модернизации экономики (телекоммуникации, альтернативные источники энергии, экология, освоение космоса, АЭС, биология) от США, Канады и Японии, что поставит под угрозу выполнение приоритетов технического развития, определённых 7-й Рамочной программой Евросоюза в области науки и техники.
Доля развитых стран в мировом ВВП сократится с 52 до 44% в 2010-2020 годах, а развивающихся стран и государств с переходной экономикой возрастёт с 48% до 56%. Китай, уже сегодня лидирующий по объёму промышленного производства, превзойдёт США по объёму валового продукта и займёт первое место в мире. Доля США снизится, как минимум, на 2 процентных пункта и составит менее 18%.
Удельный вес России в мировом ВВП практически не изменится - около 3%. С учётом сравнительных показателей эффективности производства, качества конечной продукции, национальной конкурентоспособности наше положение в мировой экономике не улучшится. Более того, могут быть сданы даже занимаемые сейчас позиции. Это делает крайне необходимым выверенный национальный курс на перспективу и правильный выбор стратегических партнёров.
Ключевые слова: параметры мировой экономики, глобальная валютная система, энергетика, инновационное развитие, угрозы развитию России.
Мировая экономика будет в дальнейшем развиваться под влиянием следующих факторов:
- углубляющаяся и расширяющаяся глобализация;
- масштабно внедряемое обновление производства (инновации);
- общемировая модернизация не только производства, но и управления;
- реформа мировой финансово-банковской системы;
- развитие современного машиностроительного комплекса;
- интернационализация как отдельных отраслей, так и групп отраслей;
- неоиндустриализация развитых стран со зрелой рыночной экономикой;
- индустриализация экономики развивающихся стран;
- усиление мирового регулирования на базе международных организаций.
В отраслевой структуре современной мировой экономики преобладает сфера услуг. В то же время страны обмениваются друг с другом, прежде всего, товарами материального производства. Доля товаров в мировой торговле заметно больше, чем в мировом ВВП. Глобализация будет расширять этот обмен.
Становым хребтом глобализации являются транснациональные корпорации (ТНК), имеющие предприятия за рубежом. Их значение и роль в мировом производстве будет нарастать. При этом ТНК развитых стран будут стимулировать модернизацию экономики развивающихся и постсоциалистических стран.
Деятельность ТНК базируется на рыночных механизмах, рыночной конкуренции и неразрывно связана с инновациями. Развивающиеся страны заинтересованы принимать у себя ТНК с мощным инновационным потенциалом. Абсолютные и относительные размеры транснационального бизнеса в мировой экономике будут увеличиваться, а замкнутого национального производства - снижаться. То же самое проявится в общемировом инвестиционном процессе.
Присутствие в мировой экономике инноваций расширится. Главная её сила в будущем не в мышцах производства, а в изобретательных мозгах. В рейтинге экономической мощи отдельных стран обозначится смена акцента с общего объёма производства на объём и качество научной деятельности. Повысится роль науки, интеллектуальной и инновационной деятельности. Развитые страны увеличат отрыв от развивающихся государств в этих направлениях. Общая сумма затрат на НИОКР в США сегодня превышает 400 млрд долл., в Китае -140. В России она в лучшем случае (по 1111С) составляет 35 млрд долл. (по текущему курсу - 24 млрд долл.). Очевидно, что она не вправе дальше сохранять свою зависимость от импорта инноваций.
Отвечая на растущий вызов Востока, который теснит Запад в мировой экономике, страны Запада, а также Япония, безусловно, будут форсировать развитие наукоёмких, инновационных и высокотехнологических отраслей. Речь идёт, прежде всего, о машиностроении, электротехнической и химической промышленности, где им важно удержать своё превосходство над развивающимися странами, и, выборочно экспортируя туда продукцию этих отраслей, сохранить и увеличить технологический разрыв.
Важно также учитывать укрепление системы мирового регулирования (администрирования) различных, в том числе экономических, международных процессов, с помощью имеющихся и возможно вновь создаваемых международных организаций. Это регулирование нацелено на предупреждение и пре-
одоление мировых экономических кризисов, региональных проблем, социального напряжения, финансовых просчётов, неурядиц и т.д.
Все эти перспективы целесообразно иметь в виду при выработке внешнеэкономической политики России, в частности, при выборе дальнейших приоритетных направлений её экспорта и импорта и определении путей привлечения капиталов и передовых технологий. В среднесрочном разрезе указанные сдвиги станут ещё более видимыми, что увеличит значение Тихоокеанского региона в качестве нашего торгового партнёра. Альтернативу сложившемуся евроцентриз-му может составить также торговля в рамках ЕврАзЭс. Кроме того, в условиях общей нестабильности России целесообразно, разумно сокращая зависимость нашей экономики от мировой торговли и финансов, во всё большей степени полагаться на опережающее развитие своего внутреннего рынка как главного мотора экономического роста.
Экономика России, судя по всему, на перспективу до 2020 года вряд ли покажет среднегодовые темпы роста выше 4-5% ВВП. К тому же этот рост происходит ныне на старой воспроизводственной базе, за счёт существующих старых предприятий. Весьма ощутим гнёт повышающихся цен на топливо, транспортных тарифов и тарифов ЖКХ. Наши естественные монополии перестают быть поставщиками государственных услуг для экономики и населения, а становятся, если уже не стали, частными монополистами.
Курс на стимулирование научно-технического прогресса вполне оправдан, но отечественные предприятия пока к нему не восприимчивы. У них всё ещё сохраняются другие, более доступные способы получения прибыли (бюджет, рента, монополизация рынка и т.д.).
В краткосрочной и особенно в долгосрочной перспективе потребуется прекращение регионального распада нашего внутреннего рынка под грузом транспортных тарифов и формирование действенной региональной политики. Во главу угла наш Минфин должен поставить развитие регионов, а не просто их бюджетное выравнивание. Центробанк не должен уклоняться от роли кредитора последней инстанции и ответственности за рост, ограничиваясь курсовой политикой.
Модернизация народного хозяйства предполагает целенаправленную и комплексную систему мер по воздействию на реальную экономику и повышение производительности труда, тогда как сейчас предпочтение отдаётся управлению финансовыми потоками, финансовой надстройке, не учитывающим потребности производственного процесса.
Перспективы глобальной валютной системы
В пределах текущего десятилетия вряд ли можно ожидать какой-либо кардинальной трансформации мировой валютно-финансовой системы, которая бы существенно угрожала безопасности России. В то же время отдельные элементы этой системы могут подвергнуться модификациям, способным в той или иной степени в положительном либо отрицательном плане отразиться на экономических и политических интересах страны.
Эти модификации возможны в силу ряда тенденций и проблем, характерных для современной мировой экономики. К ним следует отнести прежде всего:
- переход всё ещё не закончившегося мирового финансово-экономического кризиса в стадию непомерного нарастания государственного долга во многих странах "золотого миллиарда";
- усиление финансовых дисбалансов, свойственных главной экономике мира, эмитирующей основную мировую валюту (доллары США);
- укрепление мировых позиций в качестве поставщиков товаров и капиталов ведущих стран развивающегося мира (Китая, Индии, Бразилии, Республики Кореи, Малайзии, Индонезии и др.);
- развитие процессов региональной интеграции путём формирования таможенных союзов и зон свободной торговли, а также региональных валютных объединений.
Результатом этих процессов будет дальнейшее ослабление роли доллара США как главного мирового средства платежа и расчётов, преобразование зоны евро, повышение роли в международном обмене ряда наиболее значимых в отдельных регионах национальных валют и даже возможное появление в некоторых случаях новых региональных валют, подобных евро.
Уменьшение роли доллара США обусловлено прежде всего постоянными финансовыми дефицитами, свойственными американской экономике. Так, в 2010 году дефицит госбюджета этой страны составил 1,6 трлн долл. (10,6% от ВВП), государственный долг 14 трлн долл.
Было бы неверным считать, что указанная дефицитность способна быстро обесценить американскую валюту, что, конечно, привело бы к существенным потерям для нашего государства из-за снижения ценности накопленных валютных резервов. Краха американской валюты не произойдёт в силу её статуса мировой валюты. Другими словами, её устойчивость обеспечивается не столько пропорцией между долларовой массой и товарными ресурсами на рынках США, сколько мировым производством и обменом товаров и услуг, опосредуемым долларовым эквивалентом.
В то же время появляются некоторые признаки того, что мировой оборот товаров и капиталов в результате постоянного наращивания дефицита государственного бюджета и государственного долга США постепенно перенасыщается долларовой массой. Это является причиной наблюдаемого за последние 10 лет медленного, но всё же снижения курса доллара по отношению к евро и сокращения относительного уровня использования доллара в мировой экономике (доля долларовых резервов в совокупных валютных резервах всех стран сократилась с 1999 г. по настоящее время с 66,2 % до 60,7%). В этих условиях Россия, как и многие другие страны, проводит правильную политику диверсификации валютных резервов, что при снижении стоимости доллара позволяет компенсировать потери за счёт роста курсов других валют, составляющих государственные резервы.
Преобразование зоны евро возможно в связи с долговым кризисом, который поразил ряд стран, входящих в валютное объединение. При этом следует иметь в виду, что здесь нарастание государственного долга обусловлено не только мировым финансово-экономическим кризисом, заставившим правительства расходовать значительные бюджетные средства на поддержку падающей экономики, но и дифференциацией уровней экономического развития стран, входящих в валютную зону. В условиях открытой конкуренции, отсутствия её ограничений (в виде собственной валюты и защитительной валютной политики)
более слабые в экономическом отношении государства южной части Еврозоны проигрывают в конкурентной борьбе "северянам". На этой основе, прежде всего в Италии и Греции, происходит, и имело место ещё до начала мирового кризиса, нарастание государственного долга. Учёт данного обстоятельства принципиально важен. Ведь "вылечить" такие страны от высокого государственного долга за счёт оказания финансовой помощи и принуждения к затягиванию поясов практически невозможно: низкая конкурентоспособность постоянно порождает всё новые и новые долги. Выход Греции, и возможно некоторых других стран, из валютной зоны был бы в связи с этим вполне рациональным решением.
Какие последствия имело бы это для России? Выход Греции из Еврозоны (в силу малого удельного веса её экономического потенциала) практически не повлиял бы на уровень производства в Евросоюзе, а, следовательно, и на интенсивность спроса на продукцию, экспортируемую туда нашими предприятиями. Значительную проблему представлял бы выход из зоны таких больших стран, как Италия или Испания, поскольку это привело бы к падению производства в регионе в связи адаптацией Евросоюза к новой реальности.
Учитывая это, России нет необходимости связывать себя обязательствами по оказанию финансовой помощи периферийным государствам еврозоны. В этом тем более нет необходимости, поскольку некоторая дезинтеграция объединения оказала бы отрезвляющее воздействие на те круги в Украине и в Белоруссии, для которых интеграция с Европой, а не с Россией, представляется наиболее важным приоритетом.
Перспективы мировой валютной системы будут всё в большей степени определяться также валютной политикой Китая, что объективно ставит Китай в условия, когда его валюта потенциально способна конкурировать с долларом и евро на мировых валютных рынках. Чтобы реализовать этот потенциал, стране необходимо будет выполнить два условия. Во-первых, перейти к полной конвертируемости юаня, то есть отказаться от большей части валютных ограничений, позволявших до сих пор практиковать весьма заниженный курс юаня, стимулирующий экспорт и экономический рост. Во-вторых, ввести порядок оплаты китайского экспорта в юанях, что сразу же гигантски увеличит в мире спрос на китайскую валюту, её накопление в коммерческих банках и в центробанковских резервах, необходимых для регулирования курсов национальных денег применительно к китайской валюте.
По всей видимости, Китай в течение грядущего десятилетия всё же приступит к превращению юаня в мировую резервную валюту. Это будет иметь положительное значение для России в том смысле, что расширит возможности диверсификации наших валютных резервов и в то же время сузит сферу господства доллара в мире, а следовательно, в известной мере сократит экономическое и политическое могущество США. Вместе с тем, это будет способствовать более глубокому вовлечению в орбиту экономики и политики Китая стран Средней Азии, что может вступить в противоречие с политикой нашей страны, направленной на экономическую реинтеграцию постсоветского пространства.
Многие экономисты и политические деятели связывают будущее мировой валютно-финансовой системы с введением в международный оборот единой мировой валюты, которая бы позволила устранить недостатки, связанные с ис-
пользованием в качестве мировой валюты доллара США. По нашему мнению, проект единой валюты, которая бы полностью заменила национальные валюты, не является жизнеспособным, поскольку он не отвечает интересам ведущих стран мира, прежде всего США и стран Евросоюза, валюты которых занимают сейчас доминирующие позиции в мире и обеспечивают им известные экономические преимущества. Поэтому следует ожидать, что мировая валютная система в обозримом будущем будет представлять собой некое трёхполюсное образование, в котором ведущую роль будут играть доллар, евро и юань.
Энергетический комплекс: тормоз или локомотив?
Важную роль в экономическом развитии нашей страны играет состояние её топливно-энергетического комплекса. Он пока не является тормозом её развития в аспекте экстенсивного роста. Однако в перспективе 10-15 лет положение может измениться с учётом интересов в интенсификации и инновационности. В последние годы технологическому прогрессу составляющих отраслей этого комплекса, особенно электроэнергетике, уделялось недостаточно внимания, из-за чего старение основных фондов превысило пределы допустимого. Не выделялись необходимые ресурсы для геологоразведки и создания инфраструктуры новых добывающих и энергопотребляющих районов.
Роль энергетического экспорта для нашей страны общеизвестна. Доля нефтегазовых доходов бюджета в 2007-2011 годах составляла 44%. Изменение среднегодовых мировых цен на нефть на один доллар за баррель приведёт к дополнительным или недополученным доходам бюджета РФ в размере 55-58 млрд руб.
Вместе с тем, несмотря на огромные природные запасы, Россия не является "энергетической империей". Российские нефть и газ находятся по ценовым параметрам в замыкающей части мировой энергетики и поэтому недостаточно ощутимо влияют на мировой рынок. Страна не имеет выхода к незамерзающим океаническим портам, что удорожает экспорт. Россия не вполне контролирует месторождения и энергетические коммуникации сопредельных стран.
Согласно расчётам, планируемая добыча нефти обеспечена запасами до 2020 года. Восточная Сибирь и арктический морской шельф содержат миллиарды тонн сырья, но пока не подтверждены полевыми исследованиями.
Цена нефти формируется за пределами нашей страны: себестоимость её добычи на Ближнем Востоке составляет 2-6 долл. за баррель, а месторождения расположены вблизи океанических портов, тогда как в России себестоимость добычи достигает 14-15 долл. за баррель, а порты, как правило, отдалены. На арктических месторождениях с большой глубиной залегания и сложной геологией ожидается удвоение цены добычи. Кроме того, многократно возрастут затраты на инфраструктуру. Имеются нерешённые проблемы с технологией работы на арктических шельфах. Экспортные поставки производятся по нефтепроводам, а также малотоннажными судами и железнодорожным транспортом. Средняя дальность доставки сырья превышает 3 тыс. км (из Ливии - 600 км, Норвегии - 1 тыс. км).
Российский газ обеспечивает треть потребностей европейского рынка. В последние годы формируется мировой рынок газа: сжиженный природный газ (СПГ) активно конкурирует с природным. США интенсивно разрабатывают ме-
сторождения сланцевого газа. В Европу подаётся норвежский газ Северного моря. Европейское потребление природного газа сократилось из-за конкуренции СПГ. В газовом ценообразовании отчасти переходят от контрактных цен к спотовым. В итоге закупочная цена российского газа снижается.
Требуется интенсификация работы действующих месторождений, освоение новых площадей и технологий добычи. Между тем, Газпром проводит консервативную политику: не вкладывает требуемые ресурсы в развитие производства (удельные инвестиции в инновации этой монополии в два раза ниже, чем в нефтяной отрасли).
Возможности Центрально-азиатского региона (ЦАР) по нефти и газу уже сейчас делают его новым значимым фактором мировой энергетической политики. В совокупности этот регион можно рассматривать как основного конкурента, в том числе российскому арктическому проекту. Исходя из себестоимости добычи и транспортировки нефти в европейские центры потребления через Грузию и Турцию, этот маршрут оказывается экономически более выгодным. Его трасса в 1,5 раза короче, чем из Тюмени, а доставка обходится на 25-30% дешевле. Пока же страны ЦАР нуждаются в российской инфраструктуре для продажи энергоресурсов в Европу. Но ситуация может измениться.
Вопреки многим негативным прогнозам, цены на топливо в мире будут постепенно повышаться. Нынешний энергокризис не конъюнктурный, а структурный и основан не на дисбалансе спроса и предложения, а на растущей редкости этого ресурса в условиях его невозобновляемости. Цены будут стимулироваться также спекулятивными операциями, ибо рынок нефти теперь работает уже по правилам не товарного, а финансового рынка.
Продовольствие - болевая точка аграрной сферы
Перспективы аграрного производства предопределяются в основном исчерпанностью земельных ресурсов (за исключением России и некоторых других стран), эрозией почв и выводом из оборота сельскохозяйственных угодий за счёт жилищных и промышленных застроек. Это касается в первую очередь Китая. В целом возможности экстенсивного развития сельского хозяйства ограничены. Важным фактором является потепление климата, в частности серьёзно повлиявшего на рост растениеводческой продукции в России.
С учётом роста населения (в первую очередь в развивающихся странах) нагрузка на сельхозугодия будет возрастать, и прирост производства будет целиком зависеть от факторов интенсификации (удобрения, вода, мелиорация), а в дальнейшем во всё большей степени - от прогресса генетики и средств защиты растений, которые в совокупности дают 60% прироста урожаев. Однако исследования в этих областях, так же как и выпуск продукции (сенаж, биоматериал, средства защиты растений в микродозах) сосредоточены преимущественно в 7-8 западных транснациональных корпорациях, которые и контролируют этот рынок.
Основной прирост производства сельскохозяйственной продукции предполагается в развивающихся странах, прежде всего в Китае, Индии, государствах Юго-Восточной Азии, Бразилии и Аргентине, а также в России. Низкие темпы роста будут наблюдаться в развитых странах (табл. 1).
Таблица 1.
Динамика прироста сельхозпроизводства в мире по основным видам продовольствия до 2019 г. (%).
Мир в целом Развитые страны Развивающиеся страны
Пшеница 14 10 16
Серые хлеба 17 11 24
Рис 12 4 14
Маслосемена 26 16 30
Растительное масло 32 21 40
Сахар 25 -3 28
Говядина 13 3 29
Свинина 23 6 30
Мясо птицы 29 9 38
Мясо животное 28 4 37
Сыр 27 8 30
С учётом роста населения и структурных изменений в производстве и потреблении показатели на душу населения по большинству видов продукции будут лишь немного превышать современный уровень (табл. 2).
Таблица 2.
Динамика производства и потребления продовольствия в регионах мира (рост на душу населения в 2010-2019 гг.; среднегодовые темпы) (%).
Производство Потребление
Мир в Развитые Развивающиеся Мир в Развитые Развивающиеся
целом страны страны целом страны страны
Пшеница 1,1 0,8 1,3 1,2 1,0 1,3
Серые хлеба 1,5 1,0 2,1 1,5 0,8 2,1
Рис 1,0 0,3 1,1 1,1 0,6 1,1
Маслосемена 1,8 1,3 2,2 1,9 1,4 2,2
Сахар 1,4 0 1,8 1,8 0,5 2,2
Говядина 1,5 0,5 2,2 1,5 0,6 2,1
Свинина 1,7 0,7 2,3 1,8 0,7 2,3
Мясо птицы 2,4 1,3 3,0 2,4 1,6 2,8
Мясо животное 2,2 0,7 3,0 2,1 0,4 2,9
Рост потребления продовольствия на душу населения произойдёт в первую очередь в Китае при общем повышении уровня жизни населения и одновременном изменении структуры питания: увеличится доля мяса, главным образом свинины и мяса птицы.
Аналогичные тенденции будут характерны и для других развивающихся стран. В развитых странах произойдёт стабилизация потребления продовольствия.
Риски для России в контексте обеспечения её продовольственной безопасности состоят в следующем:
- сохраняющаяся серьёзная зависимость (40%) от импорта продовольствия, что превышает допустимый пороговый уровень примерно вдвое;
- существенная ограниченность физической и экономической доступности продовольственных товаров для широких слоёв населения;
- падение сельскохозяйственного производства, абсолютное и относительное (удельный вес в ВВП в 3,5 раза ниже дореформенного);
- напряжённость на рынке продовольствия в связи с отсутствием протекционизма (включая последствия вступления России в ВТО), традиционно способствующего подъёму сельскохозяйственного производства в целом и отдельных его отраслей;
- возможное повышение цен на продовольствие, в том числе в условиях дефицита продовольственных товаров, проведения коммерческих сделок спекулятивного характера.
Всё это обуславливает целесообразность принятия ответных мер на существующие вызовы:
- обеспечение подъёма сельскохозяйственного производства, в том числе путём увеличения инвестирования в основной капитал и обновления основных фондов;
- привлечение в аграрный сектор квалифицированных кадров;
- возвращение в оборот выведенных из него ранее земель, а также освоение дополнительного аграрного клина;
- более активное снабжение аграрного сектора удобрениями и средствами защиты растений, а также совершенствование кормовой базы для скота;
- переход от субсидирования сельского хозяйства к изменению паритета цен на товары, продаваемые и приобретаемые агробизнесом (прежде всего, контроль над необоснованным повышением цен на горюче-смазочные материалы);
- реализация комплексных мероприятий в рамках разумного импортозамещения;
- переход к умеренному протекционизму как альтернативной политике во внешнеторговой сфере;
- наконец, развитие потребительского рынка за счёт повышения физической и экономической доступности продовольствия для всех слоёв населения.
Отставание в инновационном развитии — консервация отсталости
Выше уже был затронут вопрос о значимости инновационного развития. На долю его лидеров приходится сейчас около 60% мирового рынка высокотехнологичной продукции: Китай - 17,1%, США -17,0%, ЕС - 15,2% (за исключением внутрисоюзного оборота), Япония - 8,1%. Доля России в мировом экспорте высокотехнологичной продукции практически не менялась, оставаясь на уровне 0,2-0,3%.
Крайне незначительно участие России в мировом экспорте товаров наиболее перспективных в инновационном отношении отраслей, таких как компьютерная и офисная техника (0,02%), фармацевтические и лекарственные препараты (0,08%), электроника и телекоммуникационное оборудование (0,13%), электрические машины (0,15%), измерительные инструменты и оптика (0,22%). Причём именно по этим группам высокотехнологичных товаров внешнеторговый баланс России имеет пассивный характер с нарастающей негативной динамикой, что свидетельствует об усилении и без того значительной импортозависимости отечественной экономики. Страна, по сути, оказалась неспособной производить
(и потреблять в объёмах, адекватных современному инновационному развитию) большинство видов конкурентоспособной высокотехнологичной продукции.
В секторе информационных и коммуникационных новшеств - лидирующей области высоких технологий - объём рынка в 2011 году оценивался в России в размере около 53 млрд евро, что примерно в 4 раза, в 1,6 и 1,2 раза меньше, чем в Китае, Бразилии и Индии соответственно.
Практически по всем перспективным направлениям (фармацевтика и биотехнологии, электроника, компьютерная и офисная техника) российская продукция остаётся неконкурентоспособной по сравнению с китайской, американской, немецкой и японской. По некоторым высокотехнологичным направлениям Россия значительно отстаёт и от бывших республик СССР и социалистических стран - Эстонии, Литвы, Польши, Чехии (например, в экспорте компьютерной и офисной техники, электроники и телекоммуникационного оборудования, фармацевтических препаратов, электрических машин). Всё это представляет серьёзную угрозу технологической и национальной безопасности нашей страны в целом.
Перспективы изменения ситуации на мировом рынке высокотехнологичной продукции будут определяться скоростью и масштабами перехода стран экономического авангарда на новую инновационную парадигму развития, формирующуюся в рамках 5-го и 6-го технико-экономических укладов в виде национальных и региональных инновационных систем.
Высокотехнологичный сектор продолжит развиваться темпами, многократно превосходящими рост мировой экономики и мировой торговли (около 10-20% в год). Возможные кризисные явления не смогут затормозить этот процесс. Напротив, экономическая теория и мировая практика показывают, что их преодоление происходит именно на путях инновационного обновления экономики, дающего мощный стимул развитию рынков продукции высокой технической сложности.
Распространение доминирующего в развитых странах пятого технологического уклада достигнет своего насыщения уже в следующем десятилетии и его станет более активно замещать шестой инновационный технологический уклад, развитие которого в мире наблюдается уже 15-20 лет. Закономерности формирования этого нового уклада будут определять динамику и товарную структуру рынка высокотехнологичной продукции в соответствии с развитием его базовых инновационных направлений - нанотехнологии, биотехнологии, информационно-коммуникационных технологий и технологий новых материалов. По имеющимся оценкам, мировой рынок высоких технологий возрастёт в ближайшее десятилетие примерно с 3 трлн до 10-12 трлн долл. В то же время объём рынка энергетических ресурсов увеличится с 700 млрд до 1 трлн долл. В результате произойдёт масштабное изменение соотношения высокотехнологического и энергосырьевого рынков с сегодняшнего 4:1 до 10:1 уже к концу текущего десятилетия.
Безальтернативным поэтому является для нас инновационное обновление экономики, формирование современной национальной инновационной системы.
Неспособность страны ответить на эти вызовы означала бы сужение "окна возможностей", утрату сохраняющегося научно-технического потенциала, ослабление геополитических позиций, переход России в категорию стран с инновационной системой имитационного типа, не способных к производству нового знания и достижению глобального лидерства по ключевым технологическим направлениям, долговременное закрепление сырьевого характера российской экономики, низкие темпы экономического развития. В конечном итоге
станет невозможным достижение целей и задач долгосрочного развития, обеспечение национальной безопасности страны.
Сегодня нет недостатка в авторитетных работах с весьма обоснованными рекомендациями по инновационному преобразованию отечественной экономики. В них выявлены главные причины неудач на этом пути - ошибки в ходе приватизации и "торжество" системной коррупции. Без их устранения выполнение этой задачи невозможно. Речь в данном случае, разумеется, идёт не об огульной деприватизации и не о карательных полицейских мерах. Европейский опыт показывает, что достижение этой цели вполне возможно при использовании конституционных норм, обеспечивающих переход собственности к эффективному собственнику в результате применения адекватного законодательства. Без выполнения названных условий нельзя будет добиться ни соответствующей мобилизации и консолидации интеллектуальных сил, ни объединения усилий органов власти, бизнеса, гражданского общества, что является необходимой предпосылкой инновационного прорыва. Нам нужно кардинально изменить курс, коренным образом преобразовать погрязший в коррупции, малоэффективный чиновничий аппарат, развернуть отечественный крупный капитал лицом к нуждам инновационного обновления страны.
Вероятные результаты происходящих перемен
Исходя из изложенного выше, можно воспроизвести возможные социально-политические последствия происходящих сдвигов.
Сценарий быстрого и безболезненного преодоления системного кризиса, поразившего ныне большинство наиболее развитых государств мира, и не в последнюю очередь страны Евросоюза, маловероятен. Намного очевиднее два других сценария.
Сценарий первый. Решения, принятые на заседании "Большой двадцатки", на саммитах Евросоюза и на встречах руководителей и министров финансов государств-членов еврозоны, будут осуществлены и дадут, если не ожидаемую, то, по меньшей мере, зримую отдачу (вне зависимости от того, что произойдёт с Грецией), предотвратят углубление кризиса еврозоны и исключат дезинтеграцию Евросоюза. Очевидно, что даже в этом случае рассматриваемым государствам не удастся избежать сохранившейся суверенной задолженности, которая будет нарастать в связи с близящейся второй фазой экономического кризиса. Данное обстоятельство стимулирует уже укоренившуюся в странах этого региона ориентацию руководства на ужесточение режима экономии, который будет реализоваться за счёт свёртывания социальной политики (повышения возраста выхода на пенсию, сокращения её размеров, отмены других социальных пособий, замораживания заработной платы, сокращения ассигнований на образование и здравоохранение и т.д.).
Масштабы мер будут определяться степенью сопротивления им широких слоёв населения. При этом во всех случаях следствием подобного курса неизбежно станет дальнейшее обострение социальной обстановки. В разных странах оно будет различным. В отдельных случаях приобретёт форму острых публичных выступлений. Однако главным образом такое обострение скажется на электоральном поведении.
Оно подвергнется серьёзным изменениям. Пострадают от них, главным образом, политические партии, которые находятся сейчас у власти и, следова-
тельно, будут нести ответственность за упомянутый режим экономии. В тех странах, где у власти ещё пребывают социал-демократы, их ждёт серьёзное поражение на предстоящих выборах, которое, скорее всего, обернётся для этих партий затяжным внутренним кризисом. Там, где правят правоцентристы, им, очевидно, также придётся передать бразды правления иным политическим силам.
Но изменения в политическом поведении электората не ограничатся этим. В ряде стран Евросоюза под влиянием кризисных процессов уже сейчас начали прорастать "антикапиталистические ориентации" и, соответственно, интерес к аргументации радикальных левых. Обозначился также такой феномен, как всё более очевидные симпатии молодых избирателей к своеобразным новым партиям (например, "партии пиратов"), которые рекламируют себя как политические силы нового типа, не вписывающиеся в традиционный политический спектр.
В ещё большей степени проявится сдвиг политических симпатий электората в отношении радикальных правых, которые успешно паразитируют на накопившемся социальном недовольстве, используя ксенофобские и популистские лозунги, весьма популярные среди тех слоёв населения, которые непосредственно сталкиваются с негативными следствиями массовой иммиграции, с одной стороны, и с ухудшающимися условиями жизни в результате политики экономии - с другой. Уже сейчас правые радикалы, пребывавшие в прошлом на положении маргиналов, стали в ряде стран Евросоюза не только парламентской силой, но и участниками правящих коалиций.
Сценарий второй. Решения "двадцатки" и руководства ведущих государств Евросоюза, как и последующие переговоры об их реализации не дадут видимых результатов. Размывание еврозоны и ослабление интеграционных связей Евросоюза станут свершившимся фактом, а долговой кризис, который уже сказался на ситуации в слабых звеньях ЕС (Греция, Португалия, Ирландия, Испания, Италия), сделает неизбежной серию дефолтов, способных вызывать, кроме всего прочего, хаос в международной системе финансово-экономических и торговых связей, и таким образом недуги одной части мира превратились бы во всеобщее тяжёлое заболевание.
В этом случае социально-политические последствия происходящего как в странах, первоначально завязших в долговом кризисе, так и в ставших жертвой его расширения, будут во многом тяжелее, чем те, о которых шла речь выше. Жертвы, которые понесут наиболее уязвимые слои населения многих государств (особенно не обладающих должными резервами), не сведутся к некоторому ухудшению привычных, в ряде случаев действительно важных условий существования. Они будут существенно значительнее и распространятся на многие новые регионы.
Социально-политические последствия развития, которых следует ожидать исходя из названных сценариев, могут приобрести не просто более острую форму, но и повлечь за собой радикальные потрясения. Разумеется, европейский континент - не Северная Африка и не Ближний Восток. Тем не менее, моделируя возможный ход событий в развитых странах, имеет смысл присмотреться к тому, что происходило и происходит в арабском мире.
Как всё это скажется на положении в России?
Серьёзные опасности социально-политического плана возникнут в том случае, если в руководящих кругах страны, оказавшейся перед очередными труд-
ностями, возникнет соблазн прибегнуть к заимствованным извне рецептам, предполагающим демонтаж социальных расходов. При решении этого вопроса крайне важно принимать во внимание то, что, в отличие от Запада, где структуры социального обеспечения весьма солидны, а в ряде случаев даже избыточны, у нас они едва покрывают, и то не полностью, лишь самые насущные нужды экономически и социально ущемлённого большинства граждан. Там политика урезания социальных расходов располагает неким, пусть небольшим, маневренным пространством. У нас такое урезание ударит по жизненно важным основам существования многих людей.
Нельзя не учитывать, что в социальной помощи у нас нуждаются десятки миллионов людей. 48% населения может быть отнесено, согласно международной принятой методике, к числу новых бедных, то есть тех, кто, работая, получает заработную плату, не обеспечивающую нормальных условий существования им и их семьям. 15% населения (то есть 21 млн чел.) официально зафиксированы как лица, живущие на средства, которые ниже принятого в стране минимального жизненного уровня. У нас насчитывается около 40 млн пенсионеров, большинство которых едва- едва сводит концы с концами. Почти 10% граждан России инвалиды, в своём большинстве нуждающиеся в государственной поддержке.
Очевидно, что их реакция на урезание социальных ассигнований будет и быстрой, и жёсткой.
Длительное время недовольство общества проявлялось по преимуществу в пассивной форме. Назовём две существенные причины этого.
Первая связана с утвердившейся, на основе сравнительно недавнего прошлого, неприемлемостью для большинства российских граждан насильственных действий, которые могли бы вызвать распад властных структур, анархию, вооружённое противостояние социальных и национальных групп. Исторический опыт, зафиксированный в общественном сознании, вызвал у населения России стойкое убеждение в том, что такие действия не принесут с собой решения назревших проблем, но лишь существенно ухудшат условия существования. Поэтому до тех пор, пока власть не переходит границы, за которыми терпеть уже физически невозможно, основная масса граждан - вне зависимости от её отношения к правящим политическим силам - не выйдет за конституционное поле.
Вторая причина обусловлена стойким отчуждением между верхами и низами. В сознании большинства российских граждан укоренилось убеждение, что верхи ни при каких обстоятельствах не намерены считаться с коренными интересами населения, поэтому любые (включая радикальные) усилия не в состоянии дать позитивных результатов.
Вместе с тем не следует игнорировать и того, что в нашем обществе накопился потенциал не только социального недовольства, но и скрытой гражданской активности, который не получал до сих пор адекватного выхода. Поэтому политическая и гражданская отстранённость, о которой так много пишут в специальной литературе, представляет собой неустойчивое явление. Небольшие колебания социально-экономической или политической ситуации могут мгновенно преобразить эту отстранённость в активизм, в том числе проявляемый в самых острых формах.
