CC BY
29DOI: 10.1918Vezheg.2022.16 EDN EWIIJT
НЕРАВНОМЕРНОЕ РАЗВИТИЕ РОССИЙСКИХ РЕГИОНОВ КАК ФАКТОР УГЛУБЛЕНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ НЕРАВЕНСТВ (НА ПРИМЕРЕ ПРИВОЛЖСКОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО ОКРУГА)
Устинкин Сергей Васильевич
Приволжский филиал ФНИСЦ РАН; НГЛУ им. Н. А. Добролюбова, Нижний Новгород, Россия
Морозова Наталья Михайловна
Приволжский филиал ФНИСЦ РАН; НГЛУ им. Н. А. Добролюбова, Нижний Новгород, Россия
Куконков Павел Иванович
Приволжский филиал ФНИСЦ РАН, Нижний Новгород, Россия
Аннотация. В статье анализируются особенности социально-экономического развития регионов Приволжского федерального округа, показаны возможности социологии и статистики в изучении процессов региональной дифференциации, характерных для современного российского общества. Обосновывается вывод о том, что существенные изменения социально-экономической ситуации сопровождаются углублением экономических диспропорций, как между федеральными округами, субъектами в составе федеральных округов, так и внутри самих субъектов, которые непрерывно воспроизводятся в условиях современной России. При этом взаимовлияние различных кризисных процессов не получает адекватного целенаправленного регулирования со стороны государства.
Выдвигается и аргументируется тезис о необходимости преодоления распространенных подходов к проблеме региональных неравенств, показавших в последние годы свою несостоятельность. Авторы отстаивают необходимость оценки региона как результата многомерной идентификации, одним из оснований которой выступает масштаб межрегиональных различий и диспропорций. В статье обосновывается вывод о том, что в системе «федеральный центр — регионы» сохраняются дисбалансы, обусловленные различной представленностью интересов субъектов на федеральном уровне. Исследование межрегиональной дифференциации наиболее результативно в регионах, в которых наблюдаются значительные разрывы основных показателей социально-экономического развития, что позволяет выявить дисбаланс в социально-экономическом развитии субъектов ПФО, провести анализ его специфики на основании данных федеральной и региональной статистики, а также результатов социологических исследований, проведенных Приволжским филиалом ФНИСЦ РАН.
Ключевые слова: социально-экономическое развитие; региональное развитие; федеральный округ; региональные диспропорции; региональная дифференциация; социальные неравенства
Введение
Глобальные трансформации последнего времени обостряют проблему неравенств, которые традиционно находятся в центре внимания международного социологического сообщества [Вершинина, Мартыненко 2016: 74]. Российские социологи фиксируют весьма тревожную тенденцию: рост имущественного неравенства в России порождает избыточные социальные неравенства, представляющие собой даже более опасное по своим последствиям для общества явление, нежели бедность как таковая [Бедность и неравенства... 2013: 91].
Анализ итогов реализации «Концепции долгосрочного социально-экономического развития России до 2020 года», показывает, что «Цель по снижению уровня абсолютной бедности вдвое, с 13,4% в 2007 г. до 6-7%, в результате реализации концепции была провалена. ...Заложенное же концепцией перераспределение бюджетной системы в пользу расходов на развитие человеческого потенциала с 8,6% ВВП в 2007 г. до 11,7% ВВП в 2020 г. привело к их сокращению: на образование — с 4% до 3,7%, на здравоохранение — с 3,6% до 2,9% ВВП» [Глазьев, 2022].
Существенные изменения социально-экономической ситуации в России сопровождаются процессом углубления межрегиональных неравенств, вследствие их постоянного воспроизводства в современных условиях. Неравное распределение ресурсов, неэффективное с точки зрения стабильного развития общества, порождает множество социальных проблем, способствующих распространению структурного насилия, к проявлениям которого могут быть отнесены «.резкое расслоение регионов по доходам населения, существенная дифференциация доходов работников разных отраслей производства и услуг» [Куконков, Устинкин 2016: 162].
На снижение рисков, связанных с усилением региональной дифференциации, была направлена Федеральная целевая программа [О федеральной целевой. 2001: 3], основной целью которой было заявлено «.уменьшение разрыва по основным показателям социально-экономического развития между наиболее развитыми и отстающими регионами к 2010 г. в 1,5 раза, а к 2015 г. — в 2 раза». Оценка эффективности реализации ФЦП-2001 включала:
- преодоление кризисного состояния в субъектах Российской Федерации, уровень развития которых ниже среднероссийского;
- создание условий для ускорения их социально-экономического развития;
- уменьшение доли населения, живущего за чертой бедности, в отстающих регионах Российской Федерации;
сокращение различий по доходам на душу населения, валовому региональному продукту на душу населения, обеспеченности объектами социальной и инженерной инфраструктуры между регионами, уровень социально-экономического развития которых ниже среднероссийского, и остальными территориями Российской Федерации;
Следует отметить, что в «Стратегии пространственного развития Российской Федерации на период до 2025 года» акценты расставлены несколько иначе. Авторы Стратегии подчеркивают, что для РФ, как и для большинства развитых стран, характерным является сохранение существенных внутрирегиональных социально-экономических диспропорций [Стратегия пространственного развития. 2017]. В приложении к Стратегии, в частности, приведен перечень 14 текущих крупных центров экономического роста Российской Федерации, выделенных как «Ядра» крупнейших городских агломераций (с численностью населения в «ядре» более 1 млн человек).
Подчеркнём, что определение социально-идентификационных особенностей конкретного региона связано с существенными трудностями, лишь частично фиксируемыми в перечне «основных проблем и вызовов», отмеченных авторами Стратегии 2017. В связи с этим представляется вполне обоснованным вывод Общественной палаты РФ о том, что проект «Стратегии» «.оторван от потребностей людей на местах и ориентирован исключительно на точки роста, которыми признаются большие агломерации, зоны сырьевого развития или сельскохозяйственные зоны, при этом из проекта выпадают средние, малые города, сельские поселения» [Гражданское общество. 2018]. По существу, Стратегия отражает подход, в рамках которого государство, ослабляя свою регулирующую функцию, идет на поводу у крупного бизнеса, рассматривающего регион как территорию для получения прибыли. Такой подход, по существу, ориентирован на углубление противоречий между интересами населения и бизнеса.
Одним из оснований возникновения дисбалансов в экономике регионов является исторически сложившееся неравномерное размещение производительных сил, наиболее прибыльных
производств, финансового капитала по территории страны. По мнению Н. В. Зубаревич, «.на увеличение межрегиональных различий, "работают" три вида преимуществ — агломерационный эффект, обеспеченность сырьевыми ресурсами, востребованными мировым рынком, и выгодное положение на основных путях мировой торговли, преимущественно приморское. Бизнес активнее всего инвестирует в территории, имеющие конкурентные преимущества, поэтому экономическое неравенство регионов растет» [Зубаревич, 2009].
В постановлении правительства РФ от 11 октября 2001 г. было подчеркнуто: «Показатели региональной дифференциации говорят о том, что проводимая государством политика по сглаживанию региональных диспропорций не обеспечивает экономического роста регионов» [О федеральной целевой. 2001]. Причем некоторые эксперты рассматривают межрегиональную дифференциацию социально-экономического развития регионов Российской Федерации как неотъемлемое явление в процессе глобализации и интеграции в мировую экономику [Абдразаков, 2010: 7-10], другие отмечают, что огромное региональное разнообразие России можно было бы использовать для достижения целей экономической диверсификации [Доклад ЕБРР, 2012: 7].
На наш взгляд, преодоление указанных подходов, показавших в последние годы свою несостоятельность, предполагает оценку региона как результат многомерной идентификации, одним из оснований которой выступает масштаб межрегиональных различий и диспропорций. В связи с этим, представляется принципиально важным вывод С. Ю. Глазьева: «.новый интегральный мирохозяйственный уклад должен быть основан на выстраивании равноправных и недискриминационных партнёрских отношений как на межгосударственном, так и на межрегиональном уровнях» [Глазьев, 2022].
Анализ процессов дифференциации российских регионов предполагает подход, включающий статистические методы, позволяющие оценить степень расслоения по уровню жизни различных групп населения, социологические методы, позволяющие выявить и описать мнение населения о степени
своей материальной недостаточности. Решение задач нашего исследования предполагает использование смешанных методов, представляющих собой комбинацию указанных подходов. Исходя из этого, мы использовали результаты социологических исследований ФНИСЦ РАН, Приволжского филиала ФНИСЦ РАН, данные Росстата, Нижегородстата, экспертные оценки по всему кругу рассматриваемых проблем.
Диспропорции социально-экономического развития субъектов ПФО
Необходимо подчеркнуть, что существенные экономические диспропорции наблюдаются, как между федеральными округами России, субъектами в составе федеральных округов, так и внутри самих субъектов. Процесс межрегиональной дифференциации рельефно проявляется в регионах, в которых наблюдаются значительные разрывы основных показателей социально-экономического развития. Одним из таких регионов является Приволжский федеральный округ (ПФО).
В соответствии с ФЦП 2001 г. два субъекта ПФО вошли в перечень субъектов Российской Федерации, нуждающихся в государственной поддержке в области развития объектов инженерной инфраструктуры в 2002 г. (через Фонд регионального развития) — Удмуртская республика и Оренбургская область. На их примере можно проследить характер и направленность изменений в системе взаимодействий «федеральный центр — регионы». Следует подчеркнуть, что в этой системе наблюдаются процессы, обусловленные различной представленностью интересов субъектов федерации в российском политико-экономическом пространстве, проявляющейся в неопределенности, размытости, нечеткости критериев их оценок со стороны федерального центра, а также взаимных оценок и самооценок.
В. Н. Кудрявцев отмечал, что процесс институционализации отношений в иерархической системе «.на определенном этапе приводит к ослаблению ее способности к изменениям в соответствии с изменениями социально-политической реальности,
усилению жесткости, "окостенению"» [Кудрявцев, 1989]. Состояние системы «Федеральный центр — регионы» во многом определяется уровнем структурной устойчивости, которая, в свою очередь, характеризуется разделением сфер компетенции между федеральным центром и регионами и по многим параметрам не успевает за изменениями социально-политической реальности.
В ходе отчета правительства РФ перед ГД в 2021 году премьер-министр РФ М. В. Мишустин, говоря о поддержке территорий с наиболее сложной экономической ситуацией, подчеркнул: «.мы не вводим в таких регионах ручное управление. Наша цель — помочь им, поддержать инициативы по улучшению жизни людей. Очень многое зависит от ответственности и активности руководителей таких территорий. Будем строго следить за тем, чтобы все свои обязательства перед гражданами они выполняли полностью» [Ежегодный отчет. 2021]. Сказанное означает, что в рассматриваемых регионах федеральная государственная власть оставляет за собой преимущественно функцию «слежения» за деятельностью региональной власти, добровольно сужая более объем своих полномочий, установленный в ч. 4 ст. 78 Конституции РФ, и расширяя зону субъект-ности местных властей. Это свидетельствует об удовлетворении потребности регионального социума в расширении самостоятельности, но вместе с тем грозит ситуативным и бессистемным подходом во взаимодействии с регионами.
Подход, связанный с выделением на территории России агломераций, точек роста и межрегиональных опорных пунктов обостряет проблему взаимодействия основных величин в системе «Федеральный центр — регионы». Поскольку в системе возникает еще одна ступень (агломерация), регион становится еще более удаленной «периферией» по отношению к «Центру». Этот подход не учитывает то, что реальный статус российского региона в значительной мере определяется его включенностью в этническую и клановую системы отношений, зависящую от перераспределения полномочий и ресурсов на договорной основе. Мы предполагаем, что появление в этой системе нового элемента — агломерации — усилит процессы,
описываемые экспертами метафорой «мексиканизация», означающей «.радикальный разрыв между столицей и провинцией» [Ядов, 2007: 16].
Поскольку в структуре отношений между Федеральным центром и регионами преобладает финансово-экономическая составляющая, нельзя недооценивать такой специфический фактор как конкуренция за средства федерального бюджета, которые неизбежно будут «стягивать» на себя агломерации, формируя между собой «пространство бедности и нищеты». Такой вывод подтверждается характером перераспределительной политики государства, для которой характерно крайне непрозрачное распределение дотаций, субсидий и трансфертов между регионами [Ермакова, 2018: 1235-1250]. В связи с этим, следует подчеркнуть, что неадекватная система перераспределения лишает регионы стимулов к развитию, что, в конце концов, сказывается на углублении региональной дифференциации и росте социальных неравенств.
Правительство РФ признало неэффективность проводимой политики по сглаживанию межрегиональных диспропорций и отсутствие детально проработанной стратегии экономического развития регионов [О федеральной целевой. 2001]. В соответствии с реализуемой в настоящее время «Стратегией пространственного развития России» вновь провозглашается сокращение разрыва в развитии субъектов РФ по основным социально-экономическим показателям [Стратегия пространственного развития. 2017], перспективы реализации которой весьма скептически оцениваются экспертами: «Минэкономразвития воспроизводит давно забытое старое, но возвращается не к прежней модели, а только к ее части. Полностью восстановить хозяйственную систему в экономике невозможно, слишком много придется менять» [Журавлев, 2019].
О дифференциации российских регионов, как факторе, обусловливающем социальное неравенство, говорится давно. Причем значительные разрывы в доходах регионов нередко объяснимы избирательностью политики федерального центра в отношении некоторых субъектов РФ, непрозрачной и не вполне обоснованной позицией по отношению к различным
регионам. Это особенно заметно в ПФО, где одна половина субъектов представлена национальными республиками, а другая — областями. Следует подчеркнуть, что субъекты ПФО заметно различаются по объему финансовой поддержки со стороны Федерального центра, осуществляемой в виде межбюджетных трансфертов [Межбюджетные трансферты. 2020].
Социальные неравенства в регионах
Результаты социологических исследований свидетельствуют о том, что «.сложная структура взаимоотношений разных акторов, характеризующихся многомерной идентификацией, определяет социально-идентификационные особенности конкретного региона, но при этом и определяется ими» [Дмитриев, Воронов, Михайлова 2017: 98]. Диспропорции социально-экономического пространства России порождают негативные последствия практически во всех сферах жизни региональных сообществ. Одним из основных индикаторов, позволяющих оценить масштабы и направленность этих последствий, является «.характер социального неравенства, выступающий продуктом конкретной системы социальных и экономических отношений» [Нова ли новая Россия? 2016: 153].
Мы исходим из определения социального неравенства как двухуровневого феномена. Первый уровень — это неравенства, носящие системный, надличностный характер (экономические, политические, социально-статусные, распределительные, властные и т.п.). Второй уровень социального неравенства определяется объективными факторами — различиями индивидуальных свойств и возможностей личности [Социальное неравенство 2008: 26-51]. Справедливо отмечается, что неравенство по доходам приводит к сильнейшему неравенству в доступе к материальным благам, услугам образования и здравоохранения [Козырева, Смирнов 2018: 472].
Отсутствие обоснованной, прозрачной системы перераспределения неизбежно сказывается на социальной ситуации в регионах ПФО. Иерархизация субъектов ПФО по соотношению величины прожиточного минимума и среднего дохода
свидетельствует о значительных различиях в доходах населения: на вершине иерархии оказались Татарстан (26,3%), Башкортостан (30,3%) и Нижегородская область (29,6%), в которых величина прожиточного минимума значительно ниже среднего дохода (в России этот показатель составляет 32%). Вместе с тем в семи субъектах ПФО (Пензенская область, Ульяновская область, Саратовская область, Кировская область, Республика Мордовия, Чувашская Республика, Республика Марий Эл) это соотношение превышает 40% [Средний, медианный. 2018].
Определение места, занимаемого субъектами ПФО в РФ по основным социально-экономическим показателям, позволяет выявить наличие существенных дисбалансов между ними (см. табл.1).
Данные, представленные в таблице 1, свидетельствуют не только о наличии существенных дисбалансов между регионами по основным социально-экономическим показателям, но и о том, что эти дисбалансы весьма стабильны и сохраняются в процессе изменений отдельных показателей. В частности, такие изменения фиксируются в период с 2017 по 2021 год:
- по уровню занятости Мордовия с 19 места переместилась на 48 место, Оренбургская с 35 на 57, Пензенская с 54 на 67, Ульяновская с 41 на 65 место;
- по уровню безработицы Мордовия переместилась с 16 места на 28 место, Удмуртия с 30 на 52, Чувашия с 35 на 48, Оренбургская с 24 на 45, Пермский край с 53 на 39, Кировская с 40 места на 30 место.
- по числу автомобилей в домохозяйствах ПФО переместился с 6 места на 2 место в РФ, Мордовия с 58 на 32, Пермский край с 39 на 25, Татарстан с 49 на 61, Удмуртия с 42 на 54, Ульяновская с 55 места на 46 место.
Анализ представленных данных свидетельствует о том, что ситуация в Удмуртии и Оренбургской области, включенных в соответствии с ФЦП 2001 г. в перечень субъектов РФ, нуждающихся в государственной поддержке, существенно не изменилась.
Таблица 1. Место, занимаемое субъектами ПФО в Российской федерации по основным социально-экономическим показателям [Регионы России 2021: 36]
Средне-душевые денежные доходы (в месяц) Среднемесячная номинальная заработная плата работников организаций Уровень занятости Уровень безработицы Общая площадь жилых помещений, приходящаяся в среднем на одного жителя Число собственных легковых автомобилей на 1000 человек населения
ПФО 6 6 5 3 3 6
Республики ПФО
Башкортостан 33 40 62 42 44 16
Марий Эл 79 68 59 58 33 71
Мордовия 81 77 48 28 27 32
Татарстан 18 36 14 6 36 61
Удмуртия 61 49 23 52 71 54
Чувашия 80 74 40 48 31 74
Пермский край 34 32 58 39 65 25
Области ПФО
Кировская 68 66 39 30 40 64
Нижегородская 21 44 13 18 32 29
Оренбургская 65 58 57 24 41 10
Пензенская 69 65 67 25 14 38
Самарская 36 39 18 15 35 41
Саратовская 70 62 70 36 18 28
Ульяновская 67 67 65 23 22 55
Остановимся на одной из главных составляющих социального неравенства — дифференциации населения по денежным доходам и потребительским расходам.
Наиболее высокий среднемесячный душевой доход в ПФО стабильно фиксируется в Татарстане (33130 руб.) и в Нижегородской области (31631 руб.) Самый низкий среднемесячный
душевой доход - в Мордовии (18048 руб.) и в Чувашии (18094 руб.). Среднемесячный душевой доход в Мордовии составляет лишь 54% от аналогичного показателя в Татарстане. Достаточно очевидно, что низкий доход определяет низкий уровень потребительских расходов [Социально-экономическое положение. 2020].
Следует отметить, что показатель доходов представляется недостаточным для обоснования вывода о том, что население одного региона беднее населения другого региона, поскольку стоимость жизни в регионах существенно различается. Более обоснованный вывод может быть сделан с использованием, по меньшей мере, двух показателей: денежного дохода и величины прожиточного минимума, который устанавливается в каждом из субъектов ПФО ежеквартально (см. табл. 2).
Данные таблицы 2 свидетельствуют о том, что соотношение величины прожиточного минимума и среднего дохода в таких субъектах ПФО, как Татарстан (26,3%), Нижегородская область (29,6%) и Башкортостан (30,3%) ниже, чем по России в целом (32%). В остальных субъектах ПФО это соотношение существенно выше, особенно в таких субъектах, как Мордовия (45%), Марий Эл (48%) и Чувашия (48%). Причем этот показатель заметно выше среднероссийского как в Удмуртии (36%), так и в Оренбургской области (37%).
Относительно высокий уровень денежных доходов населения по отношению к прожиточному минимуму не исключает феномена бедности, определяемого в статистике как доля населения, имеющего доходы ниже прожиточного минимума. При этом необходимо учитывать, что значительную часть денежных доходов населения в субъектах ПФО составляет заработная плата. По данным статистики, темпы роста реальной заработной платы в Удмуртии, Чувашии, Оренбургской, Пензенской, Самарской областях превышали темпы роста в РФ [Социально-экономическое положение. 2020], что свидетельствует о попытке смягчения существующего межрегионального неравенства по этому показателю.
Необходимо подчеркнуть, что уровень доходов определяет структуру потребительских расходов домохозяйств, поскольку
Таблица 2. Прожиточный минимум и денежный доход населения в субъектах ПФО [Средний, медианный... 2020]
Соотношение со среднедушевым денежным доходом Величина прожиточного минимума (рублей в месяц) Соотношение величины прожиточного минимума и среднего дохода,%
Медианный среднедушевой доход,% Модальный среднедушевой доход,%
РФ 75,0 42,1 10088,0 32,0
Республики ПФО
Башкортостан 74,1 40,8 8614 30,3
Марий Эл 79,6 50,5 9114 48,2
Мордовия 80,6 52,3 8157 45,1
Татарстан 75,9 43,7 8467 26,3
Удмуртия 79,5 50,2 8750 36,4
Чувашия 82,6 56,3 8567 48,0
Пермский край 75,3 42,7 9978 34,6
Области ПФО
Кировская область 82,3 55,7 9508 44,2
Нижегородская область 76,3 44,4 9104 29,6
Оренбургская область 77,9 47,2 8554 36,9
Пензенская область 80,7 52,6 8690 40,5
Самарская область 78,5 48,4 9808 36,6
Саратовская область 80,4 52,1 8607 43,3
Ульяновская область 80,3 51,8 9390 40,5
бедное население вынуждено тратить значительно большую долю своих расходов на оплату жилищно-коммунальных услуг, снижая долю расходов на другие, значимые для них товары и услуги. В связи с этим, показательно существенное неравенство субъектов ПФО по доле домохозяйств, оценивающих
минимальные возможности «свести концы с концами» при покупке самого необходимого [Социально-экономическое положение. 2020].
Отметим, что самооценка финансового положения домашними хозяйствами ПФО весьма противоречива. Это обусловлено, на наш взгляд, различием темпов социально-экономического расслоения в субъектах ПФО. Это предположение подтверждается данными, представленными в таблице 3.
Анализ данных таблицы 3 позволяет сделать вывод о том, самая низкая самооценка финансового положения наблюдается в домохозяйствах Оренбургской области (25%), Удмуртии (26%), Саратовской области (27%), Пензенской области (32%). Для сравнения: в Нижегородской области — 5%, в Татарстане — 0,1%. Больше всего семей, которым не хватает средств даже на еду, проживают в Башкирии и Саратовской области — по 1,4%, а также в Кировской области — 1,2%. Самая высокая доля до-мохозяйств, имеющих достаточно средств для покупки всего необходимого, расположена в Нижегородской области (5%) и Татарстане (4%). Эти показатели превышают аналогичные по ПФО (2,1%) и по России в целом (2,7%).
Учитывая сравнительно более высокие экономические показатели Татарстана, вполне закономерным выглядят результаты работы системы здравоохранения в этой республике: более половины опрошенных (51%) оценило состояние своего здоровья как хорошее и очень хорошее и меньше всего оказалось тех, кто оценивает его как плохое и очень плохое (8%). Для сравнения: как плохое и очень плохое оценили состояние своего здоровья 13% опрошенных в Марий Эл, Мордовии и Чувашии [Социально-экономическое положение. 2020].
Эксперты отмечают, что специфика территориально-поселенческого неравенства требует «внимания к проблемам уровня жизни населения в различных регионах, что подразумевает анализ межрегионального неравенства не только по доходам, но и по ряду других социально-экономических индикаторов, а также по уровню успешности модернизационных и социальных процессов, напрямую влияющих на региональную социальную дифференциацию» [Столицы и регионы. 2018: 13].
Таблица 3. Распределение домашних хозяйств ПФО по оценке своего финансового положения (% ко всем домохозяйствам) [Социально-экономическое положение... 2020]
Из числа всех домохозяйств, оценивших свое финансовое положение следующим образом:
Не хватает денег даже на еду Денег хватает на еду, но покупать одежду и оплачивать ЖКХ затруднительно Денег хватает на еду и одежду, но не могут покупать товары длительного пользования Денег хватает на еду и одежду и товары длительного пользо-вания, но не могут купить автомобиль, квартиру, дачу Средств достаточно, чтобы купить все, что считают нужным
РФ 0,7 14,1 49,4 32,6 2,7
ПФО 0,6 13.7 48,8 34,2 2,1
Республики ПФО
Башкортостан 1,4 18,2 39,2 34,1 3,3
Марий Эл 0,2 15,7 69,0 15,2 0,0
Мордовия 0,1 17,5 58,5 23,6 0,3
Татарстан 0,0 0,1 43,7 52,3 3,9
Удмуртская 0,9 25,5 67,8 5,9 0,0
Чувашская 0,0 7,8 70,6 21,6 0,0
Пермский край 0,1 10,5 57,2 32,1 0,2
Области ПФО
Кировская обл. 1,2 11.1 63,3 24,4 0,0
Нижегородская обл. 0,0 5,4 40,3 49,0 5,3
Оренбургская обл. 0,6 18,5 59,3 21,5 0,1
Пензенская обл. 0,7 31,6 44,9 20,9 0,2
Самарская обл. 0,8 14,0 45.5 35,4 4.3
Саратовская обл. 1,4 25,3 25,9 47,4 0,0
Ульяновская обл. 0,0 10,6 65,0 24,0 0,5
Различия в финансово-экономических возможностях до-мохозяйств неизбежно сказываются на ситуации в социальной сфере и, в частности, на социально-демографических показателях в субъектах ПФО (см. табл. 4).
Суммарный коэффициент рождаемости в анализируемых территориях заметно ниже, чем в России в целом (1,505), исключения составляют лишь республика Мордовия (1,121) и Оренбургская область (1,549). Смертность населения трудоспособного возраста в субъектах ПФО превышает общероссийский показатель и во многих из них значительно: Башкортостан, Чувашия, Пермский край, Нижегородская и Оренбургская области. Сравнительно более сбалансированными демографические процессы выглядят в Татарстане, наименее сбалансированными в Мордовии и в таких областях, как Пензенская, Саратовская, Нижегородская, Самарская, Ульяновская.
Характер и направленность изменений социально-экономической ситуации в Удмуртии и Оренбургской области свидетельствуют о недостаточной эффективности политики Федерального центра по обеспечению равномерного развития российских регионов. Причем процесс перераспределения доходов в пользу богатых регионов неизбежно ведет к расширению спектра «ущемленных базовых потребностей» в регионах с наименьшими доходами и во многом определяет самооценку уровня материального благополучия в той или иной локально-территориальной общности.
Отмеченные различия ощущаются населением этих регионов. Так, результаты исследований, проведенных в Нижегородской области, показывают связь оценки ситуации по месту жительства с локально-территориальным уровнем неравенства. Выявлена связь места проживания с оценкой распространенности основных форм социального неравенства. Наиболее распространенными во всех локально-территориальных общностях являются неравенства в распределении доходов, которые больше присущи сельской местности, а также средним и малым городам. Второе место по степени распространенности занимает неравный доступ к социальным услугам [Результаты социологических исследований.].
Таблица 4. Основные социально-демографические показатели субъектов ПФО [Регионы России... 2021: 36]
Суммарный коэффициент рождаемости, число детей на 1 женщину Смертность населения трудоспособного возраста Смертность населения старше трудоспособного возраста
на 100000 человек населения соответствующего возраста
РФ 1,505 548,2 4 557,0
ПФО 1,437 593,5 4 797,7
Республики ПФО
Башкортостан 1,525 611,3 4 775,2
Марий Эл 1,549 589,3 4 356,8
Мордовия 1,121 544,0 4 857,1
Татарстан 1,540 477,6 4 559,4
Удмуртская 1,521 584,4 4 373,1
Чувашия 1,469 620,0 4 794,0
Пермский край 1,529 659,3 4 825,8
Области ПФО
Кировская 1,444 580,8 4 700,4
Нижегородская 1,352 635,9 4 992,9
Оренбургская 1,549 648,8 5 060,4
Пензенская 1,228 579,6 4 828,9
Самарская 1,382 611,5 4 940,0
Саратовская 1,231 575,6 4 936,9
Ульяновская 1,390 604,9 4 701,8
Значительная часть нижегородцев (40%) полагает, что ситуация в разных районах Нижегородской области существенно различается: лучшей чем в соседних районах ее считает 23%, худшей — 17% опрошенных. Неравенства между нижегородцами, проживающими в различных локально-территориальных общностях, обусловлены преимущественно более высоким уровнем душевых доходов в Нижнем Новгороде при сравнительном ценовом паритете с другими территориями Нижегородской области.
Наиболее заметный процесс нарастания диспропорций происходит по линии «город — село». В частности, в Нижнем Новгороде каждый десятый опрошенный (10%) относит себя к группе с высоким уровнем материального благополучия, тогда как в малых и средних городах Нижегородской области отнесли себя к благополучным всего лишь 3%, а на селе их не оказалось совсем. Существенно меньше на селе и тех, кто относит себя к среднему слою (23%). Для сравнения, в Нижнем Новгороде к среднему слою отнесли себя более трети опрошенных (34%). В то же время, респондентов, относящихся к бедным, на селе оказалось в 2-3 раза больше, чем в Нижнем Новгороде.
Одним из важных показателей, определяющих социальное самочувствие, является оценка ситуации в муниципальном образовании. Вариативность значения этого показателя, представляющего собой разницу между максимальным значением признака (ситуация, безусловно, улучшается) и минимальным (ситуация, безусловно, ухудшается), свидетельствует о большей распространенности пессимистических настроений среди сельского населения. Если в Нижнем Новгороде его значение составило 8,6%, то в сельских районах — 4,8%.
Заключение
Таким образом, данные статистики свидетельствует о том, что усилия федерального центра слабо влияют на уменьшение разрыва между наиболее развитыми и отстающими регионами РФ по основным показателям социально-экономического развития. Причины сохраняющихся различий коренятся в исторически сложившихся особенностях экономики регионов, структуры промышленности, в наличии или отсутствии конкурентных преимуществ.
Результаты анализа данных статистики и социологических исследований указывают на воспроизводящиеся диспропорции социально-экономического развития регионов ПФО отнюдь не случайны. Они стабильны и представляют собой самовоспроизводящуюся систему. В настоящее время в этой системе происходит обособление и сегментация социально-экономического
пространства. Выделяются регионы, существенно отличающиеся по уровню экономического и социального развития, что в перспективе может привести к разрушению единого социально- экономического пространства.
Федеральный центр, выстраивая отношения с республиками в составе РФ, недостаточно учитывает интересы других субъектов Федерации, фактически рассматривая их в качестве «третьей стороны», отношения с которой строятся на вероятности заведомого ущерба. Такой подход неэффективен с точки зрения выравнивания социально-экономического развития регионов, принципиально важного для современного российского общества.
Анализ данных статистики позволяет сделать вывод не только о существенной финансово-экономической дифференциации субъектов ПФО, но и о негативных социальных последствиях этого процесса, которые, скорее всего, будут нарастать. Необходимо подчеркнуть, что неравенство регионов по уровню жизни населения может устойчиво сокращаться лишь в результате масштабной перераспределительной политики государства.
Представляется обоснованным вывод о необходимости комплексного развития регионов ПФО на базе пропорционального и сбалансированного развития. В системе отношений «центр» — «регион» необходимо достижение прозрачности системы распределения трансфертов. Эти процессы должны сопровождаться опережающим развитием социальной инфраструктуры, прежде всего, связывающей регионы в единое социально- экономическое пространство.
Для регулирования межрегиональной дифференциации в РФ используются две модели: конкурентная и кооперативная. Конкурентная модель в большей степени ориентирована на повышение темпов экономического роста, а кооперативная — на выравнивание бюджетных региональных диспропорций. С учётом ключевых приоритетных ориентиров развития экономики, выделенных в Указе Президента РФ от 7 мая 2018 года [Указ Президента РФ. 2018], наиболее обоснованным является использование смешанной модели, ориентированной на максимальную интеграцию целей экономического и социального развития регионов.
Список литературы
Абдразаков Ю. В. Межрегиональная дифференциация социально-экономического развития: причины, проявления и последствия // Челябинский гуманитарий. 2010. № (10). С. 7-10. EDN NURGAD.
Бедность и неравенства в современной России: 10 лет спустя. Аналитический доклад / М. К. Горшков [и др.]. М.: ИС РАН. 2013. 168 с. URL: https://www.isras.ru/files/File/Doklad/Analit_doc_ Bednost/full.pdf (дата обращения: 01.04.2022). EDN RESCWB.
Вершинина И. А. Неравенство в современном мире: обзор международных докладов / И. А. Вершинина, Т. С. Мартынен-ко // Вестник Московского университета. Серия 18. Социология и политология. 2016. Т. 22, № 3. С. 74-91. DOI 10.24290/1029-3736-2016-22-3-57-64. EDN YKJURJ.
Глазьев С. Ю. Экономика русской победы // Завтра: [сайт]. 10 марта 2022 г. URL: https://zavtra.ru/blogs/ekonomika_ russkoj_pobedi (дата обращения: 30.03.2022).
Диверсификация в России: потенциал региональных различий. Лондон: Европейский банк реконструкции и развития, 2012. 112 с. URL: https://www.ebrd.com/downloads/research/ economics/publications/specials/diversifying-russia-russian.pdf (дата обращения: 11.03.2022).
Дмитриев А. В. Прогнозное моделирование межэтнических отношений в российских регионах на основе анализа идентификационных стратегий диаспорных и земляческих групп / А. В. Дмитриев, В. В. Воронов, Е. А. Михайлова // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2017. № 6 (142). С. 97-124. DOI 10.14515/ monitoring.2017.6.06. EDN YLYOHC.
Ежегодный отчёт Правительства в Государственной Думе // Правительство России: [сайт]. 12 мая 2021 г. URL: http:// government.ru/news/42158/ (дата обращения: 13.03.2022).
Ермакова Э. Р. Социально-экономическое неравенство как следствие несовершенства процессов перераспределения // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2018. Т. 14, № 7. С. 1235-1250. DOI 10.24891/ni.14.7.1235.
Журавлев Д. Макрорегионы — это возврат к советским экономическим районам // ФедералПресс: [сайт]. 15 февраля 2019. URL: http://fedpress.ru/expert-opinion/2192041 (дата обращения: 10.03.2022).
Зубаревич Н. В. Мифы и реалии пространственного неравенства // Общественные науки и современность. 2009. № 1. С. 38-53. EDN JXENYB.
Кудрявцев В. Н. Механизмы социальной деформации // Вопросы философии. 1989. № 11. С. 3-14
Куконков П. И. Неравенства и напряжения в социальном пространстве российских регионов / П. И. Куконков, С. В. Устин-кин. М.: «Русайнс», 2016. 162 с. ISBN 978-5-4365-1337-9. DOI 10.15216/978-5-4365-1337-9. EDN WXKWED.
Межбюджетные трансферты субъектам РФ из федерального бюджета. Сведения о распределении межбюджетных трансфертов бюджетам субъектов РФ согласно Федеральным законам «О федеральном бюджете». Информация на
2020 год (плановый период на 2021 и 2022 гг.), динамика к 2019 году, млн руб. URL: https://budget.mosreg.ru/reports/ reports/MFRF_0001_0004_MosReg/Default_FF.aspx (дата обращения: 18.02.2022).
Нова ли новая Россия / Е. Н. Гасюкова, В. В. Карачаровский, С. А. Коротаев [и др.]. М.: ИД Университетская книга, 2016. 400 с. ISBN 978-5-98699-202-0. EDN WGGCYT.
Постановление Правительства РФ от 11 октября 2001 г. № 717 «О федеральной целевой программе "Сокращение различий в социально-экономическом развитии регионов Российской Федерации (2002-2010 годы и до 2015 года)"» (с изменениями и дополнениями) // Гарант.ру: [сайт]. URL: https://base. garant.ru/183843/ (дата обращения: 30.03.2022)
Правительство Российской Федерации. Распоряжение. от 13 февраля 2019 года № 207-р. «Об утверждении Стратегии пространственного развития Российской Федерации на период до 2025 года». (с изменениями на 16 декабря
2021 года) // Электронный фонд правовых и нормативно-технических документов: [сайт]. URL: https://docs.cntd.ru/ document/552378463 (дата обращения: 17.03.2022).
Регионы России. Социально-экономические показатели. 2021. Стат. сб. / Росстат. М., 2021. 1112 с. URL: https://rosstat.gov. ru/storage/mediabank/Region_Pokaz_2021.pdf (дата обращения: 18.02.2022).
Россия в глобальных процессах: поиски перспективы / М. К. Горшков, Н. Е. Тихонова, С. В. Горюнова [и др.]; под ред. М. К. Горшкова. М.: Институт социологии РАН, 2008. 319 с. ISBN 978-5-89697-152-8. EDN QOJACX.
Социально-экономическое положение федеральных округов // Федеральная служба государственной статистики: [сайт]. URL: https://gks.ru/bgd/regl/b18_20/Main.htm (дата обращения: 06.03.2022).
Средний, медианный и модальный уровень денежных доходов населения в целом по России и по субъектам Российской Федерации // Федеральная служба государственной статистики: [сайт]. URL: https://rosstat.gov.ru/folder/13723 (дата обращения: 20.03.2022).
Столицы и регионы в современной России: мифы и реальность пятнадцать лет спустя / М. К. Горшков, Н. Е. Тихонова, В. А. Аникин [и др.]. М.: ООО Издательство «Весь Мир», 2018. 312 с. ISBN 978-5-7777-0713-0. EDN YKZSDX.
Указ Президента Российской Федерации от 07.05.2018 № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» // Президент России: [сайт]. URL: http://kremlin.ru/acts/bank/43027 (дата обращения: 19.03.2022).
Федорова Н. Хуснуллин посчитал избыточным число регионов в России / Н. Федорова, Е. Калюков, И. Ткачёв // РБК: [сайт]. 27 апреля 2021 г. URL: https://www.rbc.ru/ politics/27/04/2021/ 60880a649a7947fb20699662 (дата обращения: 17.03.2022).
Ядов В. А. Теоретико-концептуальные объяснения «посткоммунистических трансформаций» / Россия реформирующаяся: ежегодник / Отв. ред. М. К. Горшков. Вып. 6. М.: Институт социологии РАН, 2007. С. 12-23. EDN PBUDOL.
Сведения об авторах
Устинкин Сергей Васильевич
доктор исторических наук, профессор, директор, Приволжский филиал ФНИСЦ РАН; руководитель Международной междисциплинарной научно-исследовательской лаборатории «Изучение мировых и региональных социально-политических процессов», НГЛУ им. Н. А. Добролюбова, Нижний Новгород, Россия E-mail: [email protected]
Морозова Наталья Михайловна
кандидат политических наук, заместитель директора, Приволжский филиал ФНИСЦ РАН, доцент кафедры международных отношений и зарубежного регионоведения, НГЛУ им. Н. А. Добролюбова, Нижний Новгород, Россия E-mail: [email protected]
Куконков Павел Иванович
кандидат социологических наук, старший научный сотрудник, Приволжский филиал ФНИСЦ РАН, Нижний Новгород, Россия E-mail: [email protected]
UNEVEN DEVELOPMENT OF RUSSIAN REGIONS AS A FACTOR IN DEEPENING SOCIAL INEQUALITIES (ON THE EXAMPLE OF THE VOLGA FEDERAL DISTRICT)
Sergei V. Ustinkin
Doctor of Historical Sciences, Professor, Director, Volga branch of FCTAS RAS, Head of the International Interdisciplinary research laboratory "Study of world and regional
socio-political processes", Linguistics University, Nizhny Novgorod, Russia E-mail: [email protected]
Natalia M. Morozova
Candidate of Political Sciences, Deputy Director, Volga Branch of FCTAS RAS,
Associate Professor of the Department of International Relations and Foreign Regional Studies, Nizhny Novgorod, Russia E-mail: [email protected]
Pavel I. Kukonkov
Candidate of Sociological Sciences, Senior Research Fellow, Volga Branch of FCTAS RAS, Nizhny Novgorod, Russia E-mail: [email protected]
Abstract. The purpose of the article is to identify the features of the socio-economic development of the regions of the Volga Federal District, to determine the degree of adequacy and the boundaries of application of the possibilities of sociology and statistics to study the processes of regional differentiation, adequate to the state of modern Russian society and taking into account the mutual influence of crisis processes within it. According to the substantiated opinion of the authors of the article, significant changes in the socio-economic situation are accompanied by a process of deepening economic disproportions, both between federal districts, subjects within the federal districts, and within the subjects themselves, which are continuously reproduced in the conditions of modern Russia. It seems convincing to conclude that the state, weakening its regulatory function, follows the lead of big business, for which the territory of the region is only a place for profit. The authors substantiate the conclusion that it is necessary to overcome common approaches to the problem of regional inequalities, which have
shown their insolvency in recent years, and defend the assessment of the region as the result of multidimensional identifi cation, one of the foundations of which is the scale of interregional diff erences and disproportions. The article substantiates the conclusion that in the system "federal center — regions" there are imbalances due to the diff erent representation of the interests of subjects at the federal level. According to the authors, the study of the processes of interregional diff erentiation is most productive in regions in which there are signifi cant gaps in the main indicators of socio-economic development, which allows the authors to solve the problem of identifying imbalances in the socio-economic development of the subjects of the Volga Federal District, describing and analyzing their specifi cs on the basis of federal and regional statistics, as well as the results obtained in the course of sociological research of the FCTAS RAS and the Volga Region branch of FCTAS RAS.
Keywords: region; federal district; socio-economic development; regional disproportions; regional differentiation; social inequalities
