CC BY
697
ГОСУДАРСТВО И ОБЩЕСТВО
Д.Л. Константиновский НЕРАВЕНСТВО В СФЕРЕ ОБРАЗОВАНИЯ: РОССИЙСКАЯ СИТУАЦИЯ20
КОНСТАНТИНОВСКИЙ Давид Львович — доктор социологических наук, завотделом Института социологии РАН. E-mail: konstant@isras.ru
В статье анализируются результаты многолетних исследований, посвященных шансам молодежи на старте жизненного пути, реальным возможностям получения хорошего образования, углублению социальной дифференциации в образовательной сфере.
Ключевые слова: образование, неравенство, социальный состав выпускников школ, барьеры на пути получения образования
Идеал равенства сопровождает человечество на протяжении тысячелетий. Не было эпохи, когда бы он ни занимал умы людей самого разного общественного положения. Не было философа, не посвятившего ему свои труды или, по крайней мере, не высказывавшегося по этому поводу. Не было и нет общественного движения, партии, политического деятеля, которые бы ни манипулировали им.
Сфере образования неизменно отводится в проблеме равенства особое место. Нельзя не думать о справедливости распределения возможностей, предоставляемых обществом в области образования — возможностей учиться, получать знания, квалификацию. Эту ценность принято называть терминальной, она особенно дорога всем, кто по своей профессии связан с образованием. Кроме того, образование, квалификация, специальности — не только (пожалуй,
20 Статья подготовлена в рамках научно-исследовательского проекта «Анализ результатов реализации приоритетного национального проекта «Образование» как методической основы управления модернизацией системы образования в условиях инновационного развития экономики Российской Федерации», выполняемого в 2010 г. Центром социального прогнозирования и маркетинга.
40
зачастую и не столько) самоценность, но и инструмент, способ достижения целей, капитал для инвестирования. В этом инструментальном (или, может быть, утилитарном) смысле получение возможностей в сфере образования означает доступ в дальнейшем к другим общественным благам.
В нашей стране в 60-х годах было начато вызвавшее большой резонанс исследование В.Н. Шубкина21, которое на репрезентативных материалах продемонстрировало, что советское общество отнюдь не свободно от неравенства в системе образования, трансмиссии статусов, прочих явлений такого рода, свойственных и другим обществам. Различия в реальных возможностях выходцев из элиты и из низов получили убедительные научные доказательства. Пропагандистский миф был взорван социологическими исследованиями, введенная в оборот научная информация опровергла его.
Изучение ориентаций и социального поведения молодежи (особенно ориентаций на получение тех или иных уровней образования) и реальных возможностей их достижения — тематика, которая целым рядом отечественных и зарубежных исследователей выносится на одно из первых мест по значимости. В течение десятков лет она удерживает свое центральное положение в социологии образования. Противоречие между декларируемым равенством прав на получение образования и существующим в действительности социальным расслоением в образовательной сфере правомерно рассматривается как проблема социетального характера. Существенность и актуальность этой проблемы проявляются в нескольких взаимосвязанных аспектах.
Она непосредственно затрагивает вопросы демократии и неравенства, которые неизменно оказываются связанными с институтом образования в силу выполняемых им функций: ведь получение возможностей в сфере образования в значительной степени обусловливает социальную мобильность.
Эта проблема весьма значима также в плане использования интеллектуального потенциала общества. Привлекательность образования для молодежи, ее устремления в этой сфере, реальная доступность образования для выходцев из разных социальных групп, по сути, предопределяют завтрашний уровень образования населения, численность и качество
21 Шубкин В.Н., Артемов В.И., Москаленко Н.Р., Бузукова Н.В., Калмык В.А., Коваленко Ю.Б., Кочетов Г.В. Опыт использования количественных методов в конкретных социологических исследованиях вопросов трудоустройства и выбора профессии // Количественные методы в социологических исследованиях / отв. ред. А.Г. Аганбегян. -Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 1964. - С. 152-267; Шубкин В.Н. Социологические опыты. - М.: Мысль, 1970. - 288 с.
41
квалифицированных работников в будущем, что играет важнейшую роль с точки зрения современных тенденций мирового развития.
Проблема непосредственно связана и с тем, что называется социальным самочувствием населения. В сфере образования закладывается основа для дальнейших различий в жизненных путях «сильных» и «слабых» групп. Соотношение ожиданий, ориентаций, планов, с которыми молодые люди входят в самостоятельную жизнь, и реальности, обусловливающей ограничения их действительных достижений, дает оценку индивидом места в жизни, которое определило ему общество, справедливости или несправедливости того, как сложилась жизненная карьера в тех обстоятельствах времени и места, которые уготовила ему судьба. Осознание невозможности достичь желаемого статуса, намеченного жизненного стандарта, заниматься любимой профессиональной деятельностью неминуемо вызывает перманентную неудовлетворенность человека своим положением. У молодых людей укрепляется убеждение, что их интересы ущемлены, что они в социальном, экономическом плане отброшены на обочину жизни. В итоге молодежь становится идеальным объектом манипуляций, включая политические; она оказывается не субъектом общественной жизни, а средством, орудием, материалом для тех или иных сил.
Особенно актуальна эта проблема в условиях современной России. Каждая из сторон проблемы вносит свой вклад в формирование общественного мнения и государственной политики, определение потребностей в инвестициях, разработку возможных мер социального управления. Ориентируясь на новые модели развития, российское общество неизбежно сталкивается с их как позитивными, так и негативными последствиями. Приходится на собственном материале изучать и оценивать складывающиеся социальные механизмы, возникающие конфликты, пути их разрешения. Здесь — одна из важнейших задач, стоящих сегодня перед отечественной социологией образования.
Динамика перемен в школе
Дети из семей советской элиты традиционно получали образование и специальности, наиболее эффективные с точки зрения жизненного успеха (понимаемого как официальное признание в ходе официальной карьеры). Близость к власти, привилегированное положение в обществе, культурный капитал, финансовые преимущества, декларированные и неявные льготы — целый ряд факторов, по-разному «работая» и на другие социальные группы, находившиеся на относительно высоких этажах социальной иерархии, создавали условия для репродукции более или менее высокого статуса родителей и для восходящей социальной мобильности.
42
Судя по материалам исследования22, социальная дифференциация в школе интенсифицировалась в годы, когда в стране происходили значительные перемены. Вольно или невольно, школа оказалась вовлеченной в процессы социального отбора, эффекты которого проявились к концу периода более явственно и жестко, чем прежде. Начинается отбор с дошкольного возраста и получает развитие в подростковом. Рассмотрим, как изменялись результаты отбора по составу выпускников дневных средних (полных) школ — той части молодежи, которая смогла достичь решающего рубежа в российской образовательной системе и тем самым открыла доступ к достижению статусов, требующих высокого уровня образования23.
Как показано на рис. 1, дети руководителей в Новосибирской области начала 60-х годов составляли менее 1/10 всех выпускников дневных средних школ области. Дети специалистов — около 1/4. В сумме — примерно треть выпуска. При этом выходцы из семей рабочих и крестьян составляли более 1/3 выпуска; дети служащих — немногим менее 1/4.
В начале 80-х годов социальный состав выпускников средних школ стал несколько иным, поскольку производились целенаправленные акции по социальному управлению, когда среднее образование пытались сделать всеобщим. К этому времени доля возрастной когорты, получавшей полное среднее образование, возросла с прежних 30 до 60% и более. Доля детей руководителей уменьшилась вдвое. В большей степени представлены выходцы из семей служащих (этот показатель увеличился на треть): ясно, из каких слоев черпалось пополнение при «массовизации» образования.
Затем произошли изменения очень значительные и по количественным показателям, и по социальному содержанию. В 1994 г. группа детей руководителей превысила 1/4 всего числа выпускников средних школ области. Относительное увеличение доли детей руководителей составило 600%. Она выросла в 7 раз по сравнению с началом 80-х годов, в
22 См. Константиновский Д.Л. Неравенство и образование: Опыт социологических исследований жизненного старта российской молодежи (1960-е годы — начало 2000-х). - М.: ЦСП, 2008. - 552 с.
23 Анализ велся по агрегированным группам, где статус определяется положением родителей выпускников по отношению к власти и собственности, характеру труда родителей и уровню их образования. Рассматривались: дети руководителей высокого, среднего и низкого рангов — региональных, партийных, производственных и др.; дети специалистов — лиц высококвалифицированного умственного труда, имеющих высшее образование, не занимающих руководящие должности; дети служащих — работников преимущественно умственного труда, не выполняющих управленческих функций, имеющих среднее образование, общее или специальное; дети рабочих и крестьян — лиц преимущественно физического труда, не требующего высокого уровня образования и не связанного с управлением. Такой вид группировки имеет традицию как в российском обществе, так и в отечественной социологии.
Отнесение школьника к той или иной группе означает, что оба или, по крайней мере, один из родителей обладают указанными признаками. При этом определяющим принималось социальное положение того из родителей, чей социальный статус выше (например, для семьи, где отец — преподаватель вуза, а мать — лаборант со средним специальным образованием, информация о ребенке кодировалась как о выходце из семьи специалистов).
43
3,5 раза — относительно начала 60-х. Дети руководителей потеснили детей из других групп, при этом доля детей рабочих и крестьян уменьшилась в 2,5 раза.
Рисунок 1
Динамика социального состава выпускников средних (полных) школ, Новосибирская область,
%
100%
90%
80%
70%
60%
50%
40%
30%
20%
10%
0%
1963
1983 1994
Годы
1998
ЕП Дети
руководителей
й Дети
специалистов
Ш Дети мелких
предпринимателе
й
ЕЗ Дети служащих
I Дети рабочих,
Для проверки полученных результатов были произведены расчеты на дополнительных выборках. Величины показателей состава школьного выпуска при расчетах по ним оказались практически такими же, что и по основной выборке. Была сделана также проверка на материалах локальных обследований, проведенных в одних и тех же школах. Результаты, рассчитанные по школам, в которых обследование проводилось в 1963 и 1983 или в 1983 и 1994 г., показали тот же эффект, притом в поселениях, различных по уровню урбанизации.
Только ли в Сибири это произошло? Судя по данным обследований, в Москве, Новосибирске и Краснодаре, и в столице России, и в крупнейшем центре на востоке страны, и в краевом центре на юге в выпуске из средних (полных) школ преобладают дети из социальных групп, занимающих более высокое положение в социальной иерархии.
В 1998 г. основные пропорции между составляющими школьный выпуск сохранились. Напрашивается вывод: новая ситуация установилась и стабилизировалась. Скачок, коренные перемены к 1994 г. завершились. В дальнейшем укрепила свое положение группа детей
44
мелких предпринимателей: едва проявившая себя в 1994 г. (1,4%), она выросла теперь до 13,4% — ее доля почти сравнялась с долей детей рабочих.
Отчасти выявленные перемены отражают подвижки в социальной структуре общества; но в значительной степени, они связаны с углублением социальной дифференциации в образовательной сфере. Возможность сравнить состав учащихся со структурой населения дали материалы Переписей населения. Были сделаны расчеты, которые подтвердили вывод о росте социальной дифференциации в сфере общего образования.
Перераспределение шансов на получение детьми полного общего среднего образования произошло, как свидетельствуют результаты исследования, в основном между рабочими и крестьянами, с одной стороны, и руководителями — с другой, в пользу последних. Дети рабочих и крестьян стали «отсеиваться» из школы на предыдущих ступенях обучения в значительно большей мере, чем прежде. А суммарная доля детей руководителей и специалистов в выпуске из средней школы возросла до 50%. Группа, прежде самая многочисленная, оказалась в меньшинстве, а самая малочисленная, составила более четверти объема выпуска.
Как проявились упомянутые изменения в зависимости от уровня урбанизации?
Анализ относительных изменений состава выпускников школ в областном центре, в средних городах, в малых городах и поселках, в селах Новосибирской области показал специфику как «массовизации» общего среднего образования, так и других факторов для различных социальных групп. Одни и те же факторы по-разному влияли на социальное поведение молодежи из разных слоев общества. У них свои особенности материальных условий жизни, культурного, социального и финансового капитала, интересов, традиций, ценностных ориентаций, в том числе отношения к образованию, престижа профессий высококвалифицированного труда; у каждой группы своя специфика реагирования на ситуацию, зависящая от информационной среды, и т.д.
Как происходили все эти изменения?
Существенно, что в рассматриваемый период изменился так называемый «отсев» из разных классов школ.
Материалы государственной статистики позволяют проследить, когда началась интенсификация «отсева» из школы. Ограничимся характерным примером, проиллюстрированным на рис. 2. Таков был характер выбытия учащихся и в других классах школы. Оно увеличилось на всех ступенях школьного образования.
45
Рисунок 2
Уменьшение численности («отсев») учащихся с 7 по 8 классы (разница в численности учащихся на начало учебного года, в %)
«Отсев» был относительно мал и стабилен в начале 80-х годов; его интенсификация началась в 1986-1987 г., когда стали ощутимы первые признаки экономических и социальных перемен в стране. В дальнейшем бегство из школы нарастало. К середине 90-х годов оно достигло максимума. В последние годы «отсев» уменьшился и относительно стабилизировался, но и теперь он превышает уровень 80-х.
Динамика «отсева» не может не носить социального характера. Как пополнение состава выпускников школ в начале 80-х годов обеспечивалось неодинаковым прибавлением юношей и девушек из разных социальных слоев, так и в оттоке молодежи из школы в 1990-х одни групп, представлены маленькими ручейками, другие — целыми реками.
Школа: 2000-е
Исследование российских школ24 позволило выделить следующие виды учебных заведений в зависимости от их ресурсов разного рода (как материальных, начиная с состояния здания, библиотеки, технической оснащенности и пр., так и символических):
24 Приведены некоторые результаты исследования школ России, реализованного в 2005-2006 гг. См. Константиновский Д.Л. Неравенство и образование: Опыт социологических исследований жизненного старта российской молодежи (1960-е годы — начало 2000-х). - М.: ЦСП, 2008. - 552 с.
46
1) школы, не имеющие ни «повышенного» статуса (например, гимназия и т.д.), ни специализации (например, физико-математической, гуманитарной и т.д.);
2) школы, имеющие или «повышенный» статус, или специализацию, с низкой долей учителей высшей категории;
3) школы, имеющие или «повышенный» статус, или специализацию, с высокой долей учителей высшей категории;
4) школы, имеющие и «повышенный» статус, и специализацию, в подавляющем большинстве имеющие высокую долю учителей высшей категории.
Результаты обучения фиксировались по итогам Единого государственного экзамена (ЕГЭ) и показателям поступления выпускников в вузы. По результатам обучения выделяются три группы школ:
• «худшие» — низкий результат ЕГЭ и поступаемости в вузы;
• «средние» — средний результат ЕГЭ и поступаемости в вузы или «разнонаправленные» результаты (низкий по ЕГЭ, высокий по вузам и наоборот);
• «лучшие» — высокий результат ЕГЭ и поступаемости в вузы.
В результате анализа были выделены 8 кластеров школ. Между видом школы и результатами обучения в ней нет прямой зависимости; тем не менее, различия велики. Диапазон различий можно в упрощенном виде представить следующим образом. Кластер № 1: здесь представлены школы, не имеющие «повышенного» статуса и специализации, характеризующиеся небольшой долей учителей высшей категории, реже имеющие собственный электронный адрес и веб-сайт, с весьма значительной долей учащихся, принадлежащих к «группам риска», а также состоящих на учете в милиции. Большинство школ данной группы являются сельскими. Здесь низкие результаты по ЕГЭ, выпускники относительно редко поступают в вузы. Кластер № 8: сюда попали школы в основном со статусом гимназии, профильным обучением или углубленным изучением каких-либо предметов, предоставляющие дополнительные услуги. В этих школах высокая доля учителей высшей категории, весьма высокая доля внебюджетного финансирования, хорошая обеспеченность книгами в библиотеке. Выпускники показывают максимальные результаты обучения и по ЕГЭ, и по поступаемости в вузы. Более половины этих школ расположены в областных центрах.
Проанализируем доступность обучения в школах разных кластеров, а по существу — доступность получения образования разного уровня качества. Сделаем это с точки зрения барьеров, препятствующих получению того или иного образования.
Барьер — это совокупность факторов, затрудняющих получение образования в школе данного конкретного кластера ребенку, не обладающему тем или иным ресурсом. Ключевая характеристика всякого барьера — его высота, т.е. степень выраженности. Высота определяется по вероятности успешного поступления и завершения обучения ребенком, не обладающим ресурсами для преодоления этого барьера. Рассмотрим лишь наиболее существенные из них.
Социокультурный барьер: социальный и культурный капитал семьи
Существует жесткая зависимость между качеством школьного образования и такими показателями, как образование родителей, сфера их занятости, должность.
Первый индикатор — образование родителей (рис. 3). В школах самого слабого 1-го кластера всего 28-29% родителей имеют высшее образование, в элитном 8-м кластере — уже 77-80%. Эта зависимость носит почти линейный характер (хотя в случае кластерной модели говорить о линейной зависимости трудно, так как само «возрастание качества» от кластера к кластеру — нелинейно). С известными оговорками можно сделать вывод: для ребенка, чьи родители не имеют высшего образования, вероятность оказаться в школе 8-го кластера составляет около 20%. Высота этого барьера весьма значительна.
Рисунок 3
Образование родителей как индикатор социокультурного барьера
Следующий индикатор социокультурного барьера — сфера занятости родителей. Если в школах 1-го кластера в промышленности заняты почти две трети отцов, то в кластере лучших гимназий их всего 40%. В науке, образовании и здравоохранении заняты 36% матерей учащихся «лучших» гимназий (при средней величине этого показателя 27%), в сфере услуг матери учащихся школ указанного кластера работают существенно реже — 17% (средняя величина показателя — 29%).
Третий индикатор — должность родителей. Чем лучше предоставляемое школой образование, тем меньше в ней детей, чьи матери заняты физическим трудом. Этот показатель снижается с 39% в кластере № 1 до 8% в кластере № 8. Руководителей подразделений среди матерей больше в тех школах, где выше академические результаты учеников, более всего их в школах 8-го кластера — 14% (при средней величине показателя 6%). Должность отца — не менее важный показатель. Если в школах 1-го кластера 2% отцов — руководители предприятий, а 57% — рабочие, то в школах 8-го кластера уже 11% отцов — руководители (что более, чем в два раза превышает среднюю величину показателя) и 12% — рабочие (что ниже средней величины показателя почти в три раза).
Таковы ключевые факторы социокультурного барьера: образование, сфера занятости и должность родителей. Кумулятивное действие этих факторов делает социокультурный барьер одним из самых высоких в ситуации неравенства жизненных шансов, а наличие значимого социального и культурного семейного капитала — условием получения такого образования, которое перспективно для воспроизводства статуса родителей или восходящей социальной мобильности.
49
Территориальный барьер: перемещения и ресурсы мобильности
По степени выраженности данный барьер — препятствия территориального характера — не уступает социокультурному. К его основаниям можно отнести и тип населенного пункта, и расстояние от места проживания до школы, и доступный транспорт, и количество школ в пределах доступности, и уровень урбанизации. Все это при определенных условиях становится или препятствием, или ресурсом для получения общего образования определенного уровня качества.
Важный индикатор территориального неравенства в получении полного общего образования — тип поселения. Большинство «сильных» школ расположены в мегаполисах и областных (краевых, республиканских) центрах (рис. 4). Напротив, «обычные» школы с невысокими результатами обучения находятся преимущественно в селах, поселках городского типа и райцентрах и практически никогда — в мегаполисах. Анализ данных всероссийского опроса позволяет заключить, что шансы ребенка, проживающего в селе или поселке городского типа, учиться в школе 6-го или 8-го кластера стремятся к нулю, если у него нет возможностей компенсировать территориальную депривацию.
Рисунок 4
Территориальный барьер: расположение школ
X
-О «.о X ст* I
ф X
^ (и
N
і
ТО X
^ 5
Ц н
о о ^ го
□с
К о о т
60%
50%
40%
30%
20%
10%
0%
№ 1
№ 4
■V
№ 5
/////, /У
.••V
/////, /У
.••V
У/УУ/.-
'У/УМ у
№ 8
Кластеры
Также существенно, что в среднем около 60% учащихся и их родителей при выборе школы ориентируются на близость к дому. Причем в кластерах № 1 и № 2 эта причина более значима (68-69% опрошенных), тогда как в «сильных» кластерах доля тех, для кого важно расстояние школы от дома, снижается до 35%. Значимость месторасположения — резко
50
дифференцирующий признак, отделяющий «сильные» кластеры школ от остальных (по существу, характеризующий родителей и учащихся школ этих кластеров).
Территориальные барьеры сложны и многообразны не только в силу большого числа дополнительных факторов, закрепляющих неравенство и способствующих его воспроизводству. Существенность территориального барьера обусловлена сильной взаимозависимостью горизонтальной и вертикальной мобильности. Более высокими жизненными шансами обладает сегодня тот, кто не «привязан к месту» и готов (и может себе позволить) «ездить за качеством». Вследствие дифференциации школ потенциал территориальной мобильности на этапе получения общего образования не менее важен, чем на этапе получения высшего образования. Исследование подтвердило справедливость этой максимы постиндустриального общества.
Экономический барьер: явное и латентное неравенство
Это еще один (но не последний) из наиболее выраженных барьеров. При анализе экономического неравенства как фактора стратификации школ следует учитывать не только явные (доход в семье), но и латентные факторы доступности (например, далеко не всегда официальную платность обучения).
Материальное положение — наиболее явный дифференцирующий признак. В школах 1го кластера 30% учащихся и их родителей заявляют, что «денег хватает только на самое необходимое», в школах 8-го кластера таких всего 13%. Вариант ответа «Можем ни в чем себе не отказывать, нет никаких материальных проблем» в «слабых» школах выбрали 5% опрошенных, в «сильных» — 13%. В полярных по качеству образования кластерах значимость материального положения семьи для доступности хорошего учебного заведения отчетливо видна. Более стройная картина вырисовывается при анализе распределения по критерию «наличие дома компьютера». Если в школах 1-го кластера компьютер есть в 38% семей, то в 6м и 8-м кластерах он имеется у 86-87% опрошенных. Впрочем, связь эта фиксирует не только соотношение материального положения семьи и качества школы, но и вовлеченность родителей в сферу интеллектуального труда (эта группа семей значительно лучше «компьютеризирована») или готовность семьи идти на дополнительные расходы для повышения качества образования ребенка.
Отдельную проблему для исследования составляет плата при обучении в школе (рис. 5). Это один из ключевых факторов экономического барьера. «Полностью платным» назвали обучение в своей школе менее 1% опрошенных в 1-м кластере и около 7% — в 8-м. Что касается «платы при поступлении», то она является препятствием для обучения в 8-м (в
51
меньшей степени — в 7-м) кластере. Здесь о требовании такой платы упомянули 12% учащихся и их родителей. Полностью бесплатным назвали получаемое образование 40% опрошенных в 1-м кластере и 11% опрошенных — в 8-м.
Рисунок 5
Экономический барьер: платность образования
Итак, экономический барьер опирается, с одной стороны, на те формальные и полуформальные механизмы оплаты образовательных услуг, которые распространены сегодня в системе общего образования, с другой — на существующее экономическое расслоение. К этому следует прибавить влияние субъективных оснований — установок и представлений о платности образования как о реальном препятствии к его получению. Данные установки, закрепляющие неравенство шансов, особенно ярко проявляются среди родителей учащихся «слабых» школ.
Статус родителей и планы детей
Личные планы молодых людей, формирующиеся перед окончанием школы на основе отношения к различным профессиям, статусам, вариантам жизненной карьеры, в значительной мере учитывают элементы реальности25.
Дифференциация личных планов в зависимости от социально-профессионального статуса родителей фиксировалась во все годы обследований. Чем выше статус родителей, тем сильнее в планах группы выпускников на будущее ориентация на высокий уровень
25 Приведены данные исследования, реализуемого с 1962 г. Весной, накануне окончания школы, фиксируются привлекательность различных профессий и намерения старшеклассников, а осенью — реальные шаги, которые им удалось совершить.
52
образования. В любой год динамического ряда доля планировавших поступить в вузы в той или иной группе молодежи была тем больше, чем выше социально-профессиональный статус родителей. Другие учебные заведения избирают те, кто не попадает в число лидеров когорты.
На рис. 6 представлены типичные различия в структуре личных планов выпускников школ, выходцев из разных социальных групп. У детей руководителей наибольшие притязания, они ориентированы преимущественно на получение высшего образования; дети специалистов в большей мере включают в свои планы другие уровни образования, иные варианты жизненных шагов; дети служащих как бы «согласны» на еще меньший уровень притязаний; дети рабочих проявляют наибольшую «уступчивость», их намерения очевидно скромнее, чем у подростков из других групп.
Данные за длительный период позволили проследить неодинаковую зависимость личных планов выпускников из разных статусных групп от изменений, происходивших в социальной ситуации. Под влиянием ситуации модифицировались личные планы всех групп в отношении всех потенциальных возможностей в сфере образования. Молодые люди при формировании личных планов, вводя в рассмотрение существенные элементы реальности, корректировали свои устремления. Однако на том, как отдельные характеристики ситуации регулировали личные планы, ощутимо сказывалась специфика разных групп молодежи. Анализ материалов обследований дал возможность проследить связи динамики личных планов выпускников школ с основными влияниями, процессами в сфере общего образования, переменами в привлекательности профессий.
Рисунок 6
Структура личных планов выпускников школ (в % к численности групп). Распределение по социально-профессиональному статусу родителей, Новосибирская область, 1998 г.
т X о к ю £
& 13
I-
0)
СГ
ф
СГ
ф
X Ф
Ї | ш I
I-
0) с СТ Ч ш
ф
ф
СГ
!=1 2 СО О
И Вузы
0 Ср. спец. уч. заведения
□ Нач. проф. образование
И Работа
□ Прочее
Можно предположить, что школа выравнивает ожидания молодых людей. По крайней мере, есть основания утверждать: те, кто в 60-х и 90-х учился в старших классах, делали это потому, что имели жизненные цели, для реализации которых было недостаточно меньшего уровня общего образования; это были цели, связанные в основном с получением высшего образования. Однако, подойдя к рубежу окончания средней школы и определяясь в своих планах на будущее, подростки более реально оценивают свои подлинные возможности, и часть их понижает планку своих притязаний.
Формирование личных планов правомерно рассматривать как часть процесса социализации, притом важную часть. На рассматриваемом этапе социализации подростки из групп, занимающих не верхние ступени в социальной иерархии, вынуждены в значительной мере осознать существующее неравенство, проявляющееся, в частности, в образовательной сфере, и адаптировать в соответствии с этим свою жизненную стратегию к действительности.
Влияние уровня урбанизации
Анализ личных планов молодежи, заканчивавшей школу в поселениях с разным уровнем урбанизации, дал результаты, сходные с теми, что описаны выше.
Группа с наиболее высокими притязаниями — молодежь областного центра, планку пониже устанавливали перед собой юноши и девушки средних городов области, за ними следовали те, кто оканчивал школу в малых городах и поселках, а группой с наиболее скромными ожиданиями оказывались сельские выпускники. Другими словами, чем выше уровень урбанизации того поселения, где молодые люди заканчивали школу, тем более сильно проявлялась в планах группы на будущее ориентация на высокий уровень образования. Зависимость носит четко выраженный характер, устойчивый от года к году.
Распределение личных планов старшеклассников в зависимости от уровня урбанизации поселений, где они заканчивали школу, показано на рис. 7.
Информация, полученная в ходе исследования, помогла увидеть динамичность групп молодежи, уточнить степень «настойчивости» и «уступчивости» различных групп при изменениях ситуации. Например, выпускники школ областного центра в 80-х годах убавили свои притязания на поступление в вузы лишь на 20%, а все другие — намного больше. А в 90-х годах выпускники школ областного центра на столько же увеличили частоту личных планов поступить в вузы, и этот показатель для них достиг уровня благоприятных для поступления 60-х.
Рисунок 7
Структура личных планов выпускников школ (планировавшие в % к численности групп). Распределение по уровню урбанизации поселения, Новосибирская область, 1998 г.
100%
90%
80%
70%
60%
50%
40%
30%
20%
10%
0%
Областной
центр
Средние Малые города, Села города поселки
□ ВУЗы
СИ Ср. спец. уч. зав-я НИ Нач. проф. обр-е В Курсы НИ Работа Другое
В целом полученная информация показывает, что рассматриваемый фактор — уровень урбанизации места окончания школы — является значимым для дифференциации личных планов выпускников школ. Регулирующее воздействие этого фактора не уменьшалось. Молодежь из поселений с различным уровнем урбанизации по-разному корректирует свои устремления, вводя в рассмотрение при формировании личных планов элементы реальности, при этом неодинаково реагирует на изменение элементов общей ситуации. В каждом регионе существует специфика дифференциации личных планов в связи со степенью урбанизации места окончания школы, обусловленная конкретными чертами инфраструктуры системы образования, рынка труда, структуры населения и другими региональными особенностями.
Реальные первые шаги после школы Социальное происхождение и шансы
Материалы исследования показали значительные различия в шансах на поступление в учебные заведения детей из разных социальных групп по окончании средней школы. Оцениваемые совместно с дифференциацией шансов на получение общего среднего образования, эти различия дают представление о существующем социальном неравенстве в образовательной сфере. Величина шансов школьных выпускников на поступление в высшие учебные заведения во все годы обследования коррелировала со статусом их родителей. Реализация направленности детей из более «сильных» групп на трансмиссию статусов проявляется здесь со всей определенностью.
Характер социального поведения в сфере образования оканчивавших среднюю школу показан на рис. 8.
На протяжении всего периода обследований дети руководителей и специалистов интенсивнее представлены среди планирующих поступить в вузы, чем в числе всех выпускников школ, и в еще большей мере — среди поступивших в вузы. И наоборот, дети рабочих, крестьян и служащих реже встречаются среди планирующих поступить в вузы, чем в числе выпускников школ, и еще реже — среди поступивших. Так работает отбор, несомненно, носящий по сути своей социальный характер, при переходе от общего среднего образования к высшему.
Подростки из групп, занимающих относительно высокое положение в социальной иерархии, проявляют большую степень избирательности, направленной на репродукцию и повышение статуса, в отношении не только уровня образования, но и отрасли будущей трудовой деятельности, конкретной профессии. Выходцы из этих групп в последние
56
десятилетия лидировали в приобретении специальностей, связанных с экономикой, финансами, юриспруденцией. То есть именно в тех сферах, которые были представлены в общественном мнении и воспринимались выпускниками как наиболее престижные, наиболее значимые в новых российских условиях с точки зрения статуса. В сферах, суливших новому поколению привилегированные позиции и в реформируемом обществе.
Динамический ряд наглядно показал также зависимость шансов выпускников от изменений ситуации — насколько перемены в ней регулировали поведение молодежи из разных групп, в какой степени та или иная группа уступала давлению ситуации.
Рисунок 8
Структура жизненных шагов выпускников школ. Распределение по социальнопрофессиональному статусу родителей, Новосибирская область, 1998 г.
100%
□ Вузы
Ср. спец. уч.
заведения
0 Нач. проф.
образование
■ Работа
□ Прочее
■ Нет
информации
Роль уровня урбанизации
Чем выше уровень урбанизации поселения, где подросток заканчивает школу, тем значительнее шансы на реализацию наибольших притязаний в сфере образования. Это явственно прослеживается на протяжении всего периода наблюдений. Наибольшая вероятность стать студентами вузов была у выпускников школ областного центра, реже это
57
удавалось тем, кто оканчивал школы средних городов, еще реже — малых городов и поселков, а сельские выпускники оказывались аутсайдерами.
В средние специальные учебные заведения чаще поступали сельские выпускники, реже — выпускники школ малых городов и поселков, еще реже — школ средних городов, и наиболее редко — школ областного центра. Учебные заведения начального профессионального образования значительно чаще пополняли выпускники школ малых городов, поселков и сел, чем выпускники школ областного центра и средних городов.
Статус родителей плюс урбанизация:«сильные»и«слабые»
Представляет интерес динамика первых шагов после школы для группы, успешной в освоении предоставляемых обществом потенциальных возможностей и группы-аутсайдера. Тем самым можно проследить начальные жизненные траектории молодежи из групп, находящихся в различных стартовых условиях. Это помогает также уяснить, как складывались судьбы молодых людей из других групп, расположенных на промежуточных позициях.
Вполне типичный пример «сильной» группы — дочери руководителей из областного центра. Большинство девушек этой группы неизменно поступали в вузы (рис. 9).
Рисунок 9
Динамика действительного поведения выпускников (в % к численности групп). Дети руководителей, девушки, Новосибирск.
Годы
о Вузы
ш Ср. спец. уч.
заведения
ш Нач. проф.
образование
Работа
□ Прочее
■ Нет информации
Каждая пятая из новых студенток этой группы в последние десятилетия начинала учиться по специальностям, связанным с экономикой и финансами. Значительна привлекательность профессий, связанных с правом, массовыми коммуникациями, информатикой. В колледжах и училищах дочери руководителей из областного центра начинали учиться профессиям, связанным с экономикой, финансами, торговлей, менеджментом. В целом для этой группы среднее специальное образование — отчасти способ самореализации для немногих, кто намерен специализироваться в дальнейшем в этих сферах, и в значительной степени — запасной путь для "неудачниц".
Совсем иную картину распределения жизненных шагов наблюдается у сверстниц этих девушек — дочерей крестьян (рис. 10).
Рисунок 10
Динамика действительного поведения выпускников (в % к численности групп). Дети крестьян, девушки, села Новосибирской области.
Что касается специальностей, то крестьянские девушки из нашей выборки, поступившие в вузы, начинали учиться преимущественно в педагогическом институте. Избравшие среднее специальное образование, чаще всего поступали в педагогические и медицинские училища. В учреждениях начального профессионального образования избирались преимущественно специальности, связанные с экономикой и финансами, как правило, это профессия бухгалтера.
59
Как показали исследования, в годы перемен в нашей стране социальная дифференциация в сфере образования возросла. Это проявило себя и в реальных траекториях молодежи в сфере образования, и в структуре личных планов молодых людей, что показывает, насколько чутко они воспринимают сигналы, которые посылает им окружающий мир.
В целом вырисовывается следующая картина. Отчасти подростки и их родители не проявляют интереса (а потому и активности) к освоению ряда возможностей, предоставляемых системой образования (не хотят их использовать). У этих подростков и родителей либо отсутствует мотивация к достижению относительно высоких позиций в обществе, либо мотивация есть, но они не ищут пути к достижению таких позиций посредством образования. Отношение к образованию связано со структурой ценностей, преобладающих в той или иной социальной группе. Отчасти же сказывается неравенство в возможностях получения образования, особенно ярко выявляющее себя в отношении качественного общего и высшего профессионального образования (притом получение первого неразрывно связано с доступностью второго). В результате происходит не выравнивание шансов, не обеспечение социального лифта через образование, а именно легитимация наследования социального статуса и воспроизводство неравенства. При этом терпят неудачу те, кто проявляет активность в получении качественного образования, образования высокого уровня, но не могут преодолеть объективно существующие препятствия, чтобы воспользоваться возможностями, теоретически или потенциально предоставляемыми всем членам общества. Здесь налицо мотивация к достижению относительно высоких позиций в обществе посредством образования, притом обычно сильно выраженная, однако социальные барьеры препятствуют осуществлению намерений.
Еще одна существенная категория акторов образования — те, кто занижают планку своих ожиданий (и, соответственно, не проявляют необходимой активности), поскольку не надеются преодолеть препятствия в получении образования и/или, после получения его -соответствующих диплому социальных благ. Это те, кто не хочет достижений в сфере образования потому, что не может преодолеть барьеры или полагает, что не сможет преодолеть. Это результат восприятия реальности, осознания и принятия ее: молодые люди ставят перед собой цели, исходя из реалистической (или пессимистической) оценки существующего положения вещей. Есть мотивация к достижению более высоких позиций в обществе посредством образования, однако намерения корректируются осмыслением барьеров.
60
В итоге первая из описанных групп акторов (не проявляющие интереса к возможностям в образовательной сфере) — своим отношением к образованию, а третья группа (занижающие свои ориентации) — своим реальным поведением, по сути, поддерживают существующий порядок вещей и способствуют сохранению дифференциации в образовании и неравенства в обществе. Во второй же из описанных групп — предпринимающие усилия к тому, чтобы декларируемое сделать реальным. Лидерам в ходе учебы в школе и конкурса при поступлении в учебные заведения удается занять более или менее престижные позиции в образовательной сфере, но значительная часть выходцев из низов терпят неудачу. Ситуация, в которой оказываются те выходцы из низов, кто стремится к образованию, но занижает уровень ориентаций, следуя навязываемым обществом «правилам игры» (они сформулированы пословицей «Всяк сверчок, знай свой шесток»), и те, кого при попытке достичь желаемого в образовательной сфере «отфильтровали», напомнив им эти «правила», характеризуется известным синдромом, когда высокие аспирации сталкиваются с действительными возможностями. Это порождает модель, которая, по выражению Р.Мертона, приглашает к девиантному поведению.
Итак, наблюдаем распределение, которое может быть выражено следующей таблицей.
Таблица 1
Характеристики основных моделей образовательных стратегий молодежи
Группа Цель Средство Поведение Результат
Социальная мобильность Образование Участие в конкуренции Успех
Победители + + + +
Аутсайдеры + + + -
Пессимисты + + - -
«Другие» + - - + / -
Отчаявшиеся - - - -
Наименования групп в таблице, конечно, условные. «Победители» — это те, кто стремятся к восходящей социальной мобильности, возможности для нее видят в образовании, предпринимают активную деятельность для получения образования, дающего потенциал для мобильности, и реально получают такое образование: поступают в соответствующие учебные заведения и оканчивают их, обретая — одни какую удалось, другие — высокую и востребованную квалификацию. «Аутсайдеры» также хотят получить более высокий статус, чем есть у родителей, или, по крайней мере, воспроизвести, наследовать его; тоже планируют сделать это посредством образования; тоже участвуют в массовом конкурсе, борются за
61
места в учебных заведениях, дающих качественное образование и профессии, актуальные на рынке труда; однако желаемого не получают.
«Пессимисты» хотели бы иметь возможности для восходящей мобильности, сознают, что возможности эти дал бы им соответствующий уровень образования, но не надеются преодолеть препятствия в его получении (в силу известных факторов — социальных, экономических и др.). Не могут они преодолеть барьеры или считают, что не смогут — так или иначе, они занижают планку своих ожиданий и отказываются от активных действий.
«Другие» — наименование намеренно условное, скорее метафора, потому в таблице взято в кавычки. В этой категории иные ценности: социальная мобильность или, по крайней мере, жизненное благополучие также желательны, но достижение их мыслится не посредством образования, а другими путями. Какими? Оставляю читателю пространство для воображения, пространство немалое, в котором поместятся и ларек на рынке, и рэкет, и многое другое. В графе «результат» могут оказаться и плюс, и минус, это уж как повезет.
Наконец, «Отчаявшиеся». Увы, и такая категория существует. Это, к примеру, те оказавшиеся за чертой бедности, у кого нет ресурсов, чтобы из нее выбраться; сознающие, что находятся в тупике. Отсутствует цель подняться по социальной лестнице, соответственно — образование не мыслится как средство для собственной мобильности, речи нет о стремлении бороться за остроконкурентные места; отсюда и прочерк в графе «успех».
Неравенство в доступе к образованию — имеется в виду качественное образование, его высокий уровень, т.е. дающее возможности для социальной мобильности — остается важной проблемой общества. Очевидно, что получить качественное образование — в хороших школах, достойных вузах, по престижным специальностям — имеют значительно больше шансов те, чьи родители могут заплатить за учебу в нерядовой школе, за предварительную довузовскую подготовку, за обучение в нерядовом вузе. Понятно, что через золотое сито проходят главным образом подростки из высших социальных слоев, остальным же предоставляется право на «отсев» на более ранних стадиях обучения.
Факты заставляют признать, что мы наблюдаем динамику определенных функций образования, какая отмечается не только у нас: от социальной селекции, осуществлявшей почти до ХХ века закрепление тогдашней стратификации, к меритократической идеологии, на основе которой предпринимались усилия для предоставления равных возможностей в сфере образования (имевшие некоторые успехи в распространении общего среднего образования, но оставлявшие дифференциацию в приобретении высшего), и ныне — к «парентократической» (от англ. parents — родители) модели, в которой «образование ребенка
62
во всевозрастающей степени зависит от благосостояния и желаний родителей, нежели от его собственных способностей и усилий»26. Дифференциация зримо проявляет себя в школе, затем она обретает еще большую определенность в сфере профессионального образования, закрепляется в ней; так формируется то, что находит продолжение в дальнейших жизненных путях поколения и выражается в воспроизводстве и углублении социального неравенства.
Однако неправомерно и бессмысленно адресовать все упреки системе образования. Мы видим здесь лишь отражение происходящего в обществе в целом. Институт образования не виноват в том, что в нем столь ярко все выявилось. Обсуждаемые реформы в образовательной сфере связаны с этой проблематикой, но не могут ни решить кардинально такие вопросы, ни катастрофически усугубить положение. Сфера образования — лишь зеркало наше, не будем же на него пенять.
Какова может быть технология выравнивания шансов, связанных со сферой образования?
Не всякий опыт в этом плане можно назвать позитивным. Принятые у нас в 1970-х годах административные меры по регулированию состава зачисляемых в вузы (льготы для выходцев из села, для поступающих по направлениям предприятий, колхозов и пр.; специальные квоты для имеющих трудовой стаж, особые условия конкурса для них) вкупе с подготовительными отделениями изменили на некоторое время состав первокурсников. Однако они не привели к таким же переменам в составе оканчивающих вузы: «льготники», выпускники подготовительных отделений интенсивно отсеивались за годы учебы27. Кроме того, в ходе борьбы за единообразие социального состава студенчества и населения страны ухудшалось качество подготавливаемых специалистов, поскольку вузам приходилось понижать уровень требований. Дети рабочих и крестьян, к тому же, не пошли на подготовительные отделения так массово, как ожидали их организаторы28. Словом, этот опыт показал неэффективность такого подхода. Его результат — издержки и негативные явления.
Ясно, что направленное воздействие должно охватывать не только сферу образования. Оно должно быть комплексным, систематическим, имеющим прочное организационное и
26 Браун Ф. Социальные изменения и образование в России // Молодежь России на рубеже 90-х годов. Кн. 2 / под. ред. М.М.Малышева. - М.: ИС РАН, 1992. - С. 163.
27 Аитов Н.А., Филиппов Ф.Р. Управление развитием социальной структуры советского общества. - М.: Наука, 1988. - С. 94.
28 Герчикова В.В. Современное высшее образование: функции, реализация, перспективы. - Томск: Изд-во Томского университета, 1988. - С. 76-81.
63
финансовое обеспечение. Особенно эффективно воздействие в раннем возрасте. Поэтому перспективным представляется курс на развитие дошкольного образования.
Программы, имеющие целью нейтрализовать последствия неблагоприятных социальных и экономических влияний, могут быть разнообразными, применительно к той или иной конкретной специфике региона, социального слоя, образовательной ситуации. Они нуждаются в оценке объективной и разносторонней, учитывающей потенциальные возможности и реальные ограничения. Разработка таких программ требует тщательного прогнозирования их последствий в различных аспектах. Уверенно можно предсказать, что они принесут результаты неоднозначные, в том числе и новые противоречия, которые, в свою очередь, потребуют от общества мер по их разрешению. Это, впрочем, не может быть аргументом против научного анализа и практической деятельности.
Вопрос, неизбежны ли издержки, какие выявляют исследования, не вполне корректный. Общество в процессе изменения не может не встречаться с широким диапазоном социальных последствий, от безусловно положительных до резко отрицательных, и вынуждено безотлагательно решать возникающие проблемы. Принципиально важно, что общество не должно увеличивать возможности одних групп за счет ограничения шансов других. Дискриминационные меры не могут быть приемлемыми ни в коем случае. Обязанность общества — способствовать выравниванию возможностей молодых людей из всех его слоев.
Литература
1. Аитов Н.А., Филиппов Ф.Р. Управление развитием социальной структуры советского общества. - М.: Наука, 1988. - С. 94.
2. Браун Ф. Социальные изменения и образование в России // Молодежь России на рубеже 90-х годов. Кн. 2 / под. ред. М.М.Малышева. - М.: ИС РАН, 1992. - С. 163.
3. Герчикова В.В. Современное высшее образование: функции, реализация,
перспективы. - Томск: Изд-во Томского университета, 1988. - С. 76-81.
4. Константиновский Д.Л. Неравенство и образование: Опыт социологических
исследований жизненного старта российской молодежи (1960-е годы — начало 2000-х). - М.: ЦСП, 2008. - 552 с.
5. Шубкин В.Н. Социологические опыты. - М.: Мысль, 1970. - 288 с.
64
6. Шубкин В.Н., Артемов В.И., Москаленко Н.Р., Бузукова Н.В., Калмык В.А., Коваленко Ю.Б., Кочетов Г.В. Опыт использования количественных методов в конкретных социологических исследованиях вопросов трудоустройства и выбора профессии // Количественные методы в социологических исследованиях / отв. ред. А.Г. Аганбегян. -Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 1964. - С. 152-267.
7. Nieto S. Public education in the XX century and beyond: high hopes, broken promises and an uncertain future // Harvard Educational Review. - 2005. Vol. 75, No 1. - Р. 43-64.
