CC BY
29
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Андрей Евгеньевич СЕРИКОВ / Andrei SERIKOV
| Непонимание человеком самого себя как исток маргинальной виктимности / Self-Incomprehension as Origin of Marginal Victimhood |
Андрей Евгеньевич СЕРИКОВ / Andrei SERIKOV
Самарская гуманитарная академия, Самара, Россия Заведующий кафедрой гуманитарных и естественнонаучных дисциплин Кандидат философских наук, доцент
Samara Academy for the Humanities, Samara, Russia Head of the Department of Humanitarian and Natural Sciences PhD in Philosophy, Associate Professor aeserikov@mail. ru
НЕПОНИМАНИЕ ЧЕЛОВЕКОМ САМОГО СЕБЯ КАК ИСТОК МАРГИНАЛЬНОЙ ВИКТИМНОСТИ*
Маргинализация обычно понимается в терминах принадлежности к так называемым маргинальным группам, таким как бездомные, нищие, иммигранты, культурные меньшинства, инвалиды и т.п. Близки к такому пониманию и концептуализации маргинальности как социального исключения или отклонения от нормы. Слабость таких подходов в недостаточной обоснованности, поскольку они базируются на некритическом принятии культурных и социальных норм в качестве само собой разумеющихся. Перед философией стоит задача разработать такое понимание маргинально-сти, которое не опирается на бинарную оппозицию нормального и ненормального. Возможный способ сделать это заключается в том, чтобы проанализировать глубинную связь между маргинальностью и виктимностью и понять оба явления независимо от определения нормы. Два текста о жизни гермафродитов - мемуары французского гермафродита XIX века А. Э. Барбен и роман Дж. Евгенидиса «Средний пол» - были использованы для анализа марги-нальности гермафродитов в её изначальной связи с виктимностью. Иногда гермафродит не знает о своём подлинном состоянии и думает о себе, что он девушка. Подобная маргинальность более фундаментальна, чем просто принадлежность к одной из так называемых маргинальных групп и идентификация с ней. У такой маргинальной личности нет адекватных средств для самопонимания и она вынуждена использовать категории доминантной культуры и сравнивать себя с окружающими девушками. В результате она воспринимает свою
уникальность как неполноценность и становится потенциальной жертвой. Непонимание самой себя делает её более уязвимой перед преступлениями или несправедливостью.
Ключевые слова: норма, тип, прототип, маргинал, самоидентификация, неполноценность, жертва, виктимность, гермафродит.
132
SELF-INCOMPREHENSION AS ORIGIN OF -
MARGINAL VICTIMHOOD
Marginalization usually is understood in terms of belonging to so called marginalized groups, such as homeless people, people in poverty, immigrants, cultural minorities, persons with a serious illness, etc. Close to this understanding are conceptualizations of marginality as social exclusion or as deviation from normal. The weakness of such approaches is not being sufficiently substantiated, since they uncritically accept ideas about cultural and social norms for granted. It is a challenge for philosophy to produce a concept of marginality that is not based on the binary opposition of normal and abnormal. A possible way to do it is to draw on essential relationship between marginality and victimhood, and to understand both independently of concept of normality. Two hermaphrodite stories were
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научно-исследовательского проекта РФФИ № 19 011 00872 «Философская антропология жертвы: сакрализация, управление, дизайн».
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Андрей Евгеньевич СЕРИКОВ / Andrei SERIKOV
| Непонимание человеком самого себя как исток маргинальной виктимности / Self-Incomprehension as Origin of Marginal Victimhood |
used to analyze marginality in context of its deep connection with victimhood: memoirs of 19th-century French hermaphrodite A. H. Barbin, and the novel "Middlesex" by J. Eugenides. Sometimes a hermaphrodite does not know about her/his true condition and thinks she is a girl. Such marginality is more fundamental than just belonging to any of so called marginal groups and knowing it. The marginal has not got proper means for self-comprehension and has to use cate-
gories of dominant culture and to compare herself to other girls. As a result she perceives her uniqueness as inferiority and becomes a potential victim. The self-incomprehension makes the marginal more vulnerable to crime or injustice.
Key words: norm, type, prototype, marginal, self-identification, inferiority, victim, victimhood, hermaphrodite.
Ввиктимологической литературе уязвимость жертв-пострадавших очень часто связывается с их принадлежностью к так называемым «маргинальным группам». В частности, предполагается, что «маргинал, находящийся на окраине, в преддонье социальной жизни (люмпены, андеркласс, бичи, бомжи, проститутки, нищие и т.п.), в меньшей степени защищен в правовом отношении, чем другие, и чаще становится жертвой преступлений разного рода»1. С учётом того, что человек часто оказывается в данных группах вследствие несчастья или социальной несправедливости, а относительное благополучие большинства как бы окупается страданиями приносимых в жертву маргиналов, значения понятий «маргинал» и «жертва» довольно сильно пересекаются. Виктимность маргинальных групп также часто трактуется в терминах оппозиции «включённости» (inclusion) и «исключённости» (exclusion), и в этом случае понятия «социальной исключённости и марги-
1 Невский Н.Н. Маргинальность и криминальная виктимность // Вестник Академии экономической безопасности МВД России. 2011. № 4. С. 104-105. URL: https://cyberleninka. ru/article/n/marginalnost-i-kriminalnaya-viktimnost.pdf (дата обращения 23.08.2019).
нализации выглядят взаимозаменяемыми»2. В целом кажется очевидным, что исключённые из «нормальной» жизни представители различных меньшинств с большей вероятностью оказываются «козлами отпущения» или жертвами преступлений и несчастных случаев, чем представители большинства. 133
Философская проблема состоит в том, что такого рода рассуждения недостаточно обоснованы, так как некритически принимают представления о культурных и социальных нормах в качестве само собой разумеющихся. Говоря языком Мишеля Фуко, используемое выше понятие маргинальности опирается на бинарную оппозицию нормального и ненормального. Один из способов преодоления этой оппозиции, к которому прибегал сам Фуко, заключался в обращении к выраженному в наивных текстах опыту людей, которые воспринимались окружающими как странные, ненормальные, монстры. В этом контексте возникают вопросы: нельзя ли использовать подобные тексты для более глубокого понимания изна-
2 Mowat J.G. Towards a new conceptualisation of marginalisation // European Educational Research Journal. 2015, Vol. 14 (5). P. 454. URL: https://journals.sagepub.com/doi/pdf/10.1177/1474904 115589864 (дата обращения 23.08.2019).
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Андрей Евгеньевич СЕРИКОВ / Andrei SERIKOV
| Непонимание человеком самого себя как исток маргинальной виктимности / Self-Incomprehension as Origin of Marginal Victimhood |
чальной связи маргинальности и виктимности? Не поможет ли анализ этой связи выработать понимание маргинальности, не зависящее от определения норм и принадлежности человека к тем или иным социальным группам?
В поисках ответов на эти вопросы я обратился к переизданным и прокомментированным Фуко мемуарам Эркюлин Барбен, французского гермафродита, жившего в XIX веке. Эти воспоминания начинаются с очень яркой, эмоционально насыщенной декларации страдания, не оставляющей никаких сомнений в том, что автор - жертва. «Страдания мои были столь же безмерны, как и мое одиночество! А я всегда был одинок! И всеми покинут! В этом холодном бесчувственном мире нет места таким, как я» 3. Один из существенных источников страданий автора - непонимание окружающими людьми. Его оскорбляют попытки применить к нему привычные для других схемы. «Заместитель начальника бюро беседовал со мной о моем странном прошлом. Он доверчиво считал, что однажды я стала предметом увлечения какого-то юноши и уступила его желаниям, таким образом, выяснился мой настоящий пол. Отсюда ясно, до чего могут дойти попытки меня понять, и какие серьезные последствия они могут иметь для меня и для моего спокойствия»4.
Но только ли другие не понимали Барбен? Пытаясь выяснить, как именно связаны его гермафродитизм и уязвимость, в чём имен-
3 Барбен Э. Воспоминания гермафродита / Пер. с фр. Москва: Общество друзей Л.-Ф. Селина, KOLONNA Publications, Митин журнал, 2005. URL: https ://libking. ru/books/nonf-/nonf-biography/461935-erkyulin-barben-vospominaniya-germafrodita.html (дата обращения: 27.08.2019).
4 Там же.
но исток его виктимности, я обратил внимание на одну особенность текста, которая первоначально воспринималась мной то ли как неумение автора чётко выразить свои мысли и чувства, то ли как ограничения, накладываемые эпохой и культурой на довольно щепетильные обсуждаемые темы. Герой мемуаров с детства воспитывался как девочка, и я пытался найти в его воспоминаниях информацию о том, в каком возрасте и как именно он понял, что он не девочка, а кто-то другой. Я искал эту информацию, но не нашёл. Текст выглядит так, как будто Эркюлин то ли стесняется, то ли по какой-то другой причине не может написать об этом.
Например, обучаясь в женском педагогическом институте, она начинает осознавать, что её интерес к подругам, тяга к любованию 134 их телами во время купания в море являются чем-то неприличным, но описано это всё очень расплывчато: «И только я наблюдал за этим купанием со стороны. Кто же мешал мне принять в нем участие? Тогда я бы не сумел на это ответить. Чувство стыда, которому я подчинялся почти помимо своей воли, вынуждало меня остаться в стороне, как если бы я боялся, забавляясь вместе с остальными, оскорбить взгляды тех, кто называл меня своей подругой, своей сестрой!»5. Позже, когда Эркюлин становится взрослой и работает учительницей, она признается в любви другой учительнице и они начинают спать вместе. Но даже в рамках описания таких вполне плотских отношений совершенно не ясно, осознаёт ли Эркюлин хоть немного свою мужскую сущность или чувствует себя просто странной девушкой, воспылавшей любовью к своей подруге:
Там же.
5
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Андрей Евгеньевич СЕРИКОВ / Andrei SERIKOV
| Непонимание человеком самого себя как исток маргинальной виктимности / Self-Incomprehension as Origin of Marginal Victimhood |
«Вскоре к моим душевным недугам прибавились ужасные физические страдания. <...> Я была счастлива, что у меня есть предлог, причем более чем правдивый, и просила вечером свою подругу разделить ложе со мной. Она с удовольствием согласилась. Просто невозможно описать счастье, охватившее меня, когда я почувствовал ее присутствие рядом со мной! Я обезумел от радости! Мы долго разговаривали перед тем, как заснуть, я обвивал руками ее талию, она прижималась своей щекой к моему лицу!»6. «Я сделал своей любовницей эту нежную девушку, которая была для меня подругой, сестрой!!!..»7. Видимо, в какой-то момент Эркюлин начинает осознавать себя не вполне девушкой, в чём и признаётся далее на исповеди. Но в дневнике нигде не описано подобное озарение. Описаны лишь моменты осознания странного и страстного неравнодушия к женским формам, к прикосновениям и т. п. Окончательно всё проясняется, лишь когда Эркюлин оказывается вынужденной показаться врачу.
Итак, сначала я думал, что по какой-то причине автор не смог ясно изложить интересующие меня подробности. Но затем я предположил, что Барбен и сам очень долгое время не понимал, кто он такой и что с ним происходит. Видимо, проблема состояла не в недостатках текста, а в непонимании автором самого себя. Не в этом ли заключается существенная сторона подлинной маргинальности: у самого гермафродита в XIX веке не было культурных и языковых средств, чтобы определить свой статус, свое состояние и переживания? Он вы-
нужден был применять к себе чужие шаблоны, но они не работали.
Чтобы проверить это предположение, я обратился к более современному нарративу, также изложенному от лица гермафродита. Это роман Джеффри Евгенидиса «Средний пол»8. Он написан в XXI веке и отмечен Пулитцеров-ской премией, поэтому говорить об ограничениях эпохи или недостатке авторского мастерства вряд ли приходится. Конечно, сам Евге-нидис - не гермафродит, и его роман - не автобиография. Но очевидно, что при работе над романом автор использовал большое количество документальных источников. В любом случае, этот текст вызывает доверие и его можно рассматривать как своеобразную гипотезу, изложенную художественным словом. Гипотезу, отвечающую на вопрос о том, что 135 значит чувствовать себя гермафродитом, а не мужчиной или женщиной. При этом Евгенидис осознаёт, насколько плохо приспособлен язык для передачи индивидуальных чувств, для описания не только ситуации гермафродита, но ситуации индивидуума вообще. Слова обобщают, они предназначены для описания типичного и нормального, но как их использовать для описания того, с чем другие люди не сталкиваются, о чём не говорят? «Возможно, лучшим доказательством патриархальности языка является именно то, что он стремится к упрощению чувств. Я бы хотел иметь в своем распоряжении сложные гибриды <... > Мне никогда не хватало слов, для того, чтобы описать
6 Там же.
7 Там же.
8 Евгенидис Дж. Средний пол / Пер. с англ. М. Ланиной. Москва: РИПОЛ классик, Пальмира, 2019.
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Андрей Евгеньевич СЕРИКОВ / Andrei SERIKOV
| Непонимание человеком самого себя как исток маргинальной виктимности / Self-Incomprehension as Origin of Marginal Victimhood |
свою жизнь, а сейчас, когда я начал эту историю, особенно»9.
С медицинской и социологической точки зрения, история достаточно реалистическая. Речь идет о том, что сегодня известно как синдром дефицита 5-альфа-редуктазы, когда из-за генетического отклонения у ребёнка с мужскими хромосомами не развиваются мужские половые органы. Это так называемый ложный гермафродитизм, в отличие от истинного гермафродитизма, когда у человека часть клеток содержат женский, а часть клеток - мужской хромосомный набор. Сегодня в развитых странах при рождении ребенка с недоразвитыми или неправильно развитыми половыми органами прибегают к генетическому анализу и последующему лечению, но еще относительно недавно этого не делали, руководствуясь при определении пола внешними признаками. Сегодня в развитых странах все девочки начиная с самого раннего возраста регулярно проходят осмотр у детского гинеколога, но так было не всегда и не везде. В романе рассказано о ребёнке, который родился в середине ХХ века в семье греческих иммигрантов в США. Он был осмотрен пожилым семейным врачом и на основании этого осмотра признан девочкой. Никакие другие врачи ребёнка не осматривали вплоть до несчастного случая и срочной госпитализации в возрасте 14 лет. Лишь тогда родителям посоветовали обратиться к специалисту. И только потом, после обследования и прочтения истории своей болезни, героиня с ужасом осознаёт, что она - «монстр», и решает жить как юноша, а не как девушка. Такова внешняя канва. Но кем ощущала и как пони-
мала себя героиня до этого окончательного осознания?
До 12-летнего возраста Калли - так зовут героиню - чувствует себя обыкновенной девочкой и никаких странностей не замечает. Она красива, в неё влюбляются мальчишки, на неё заглядываются взрослые. Ей и самой нравится, как она выглядит. Но затем она замечает, что у других девочек - но не у неё - появляются груди и округляются бёдра. Затем у сверстниц начинаются менструации, иногда неожиданно для них самих, и это связано с разного рода осложнениями. Готовясь к неприятностям, Калли ждёт, когда же это случится с ней, но не может дождаться. «По мере того как большинство девочек в моём классе благополучно преодолевало эту метаморфозу, я начал беспокоиться не столько о возможных неприятностях, сколько о том, что со мной это не происходило»10. Она замечает, что перестала нравиться мальчикам. «На переменах мальчики и девочки ходят взявшись за руки и целуются за деревьями, и Каллиопа начинает чувствовать себя обманутой. "Ты обо мне не забыла? - вопрошает она у природы. - Я жду. Я здесь"»11.
Итак, с самого начала Калли не догадывалась, что она особенная. Она думала, что она как все. И бессознательно надеялась, что так будет всегда. Но надежды не оправдались. Сравнивая себя с другими девочками, она чувствует себя неполноценной и страдает от этого. Калли ничего не знает об особенностях своего организма, не понимает своего состояния, но ощущает его как неполноценность. Она не может понять себя, потому что в её ми-
136
Там же. С. 219.
10 Там же. С. 287.
11 Там же. С. 288.
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Андрей Евгеньевич СЕРИКОВ / Andrei SERIKOV
| Непонимание человеком самого себя как исток маргинальной виктимности / Self-Incomprehension as Origin of Marginal Victimhood |
ре нет нужных категорий, нет нужных средств для описания её состояния. Ей кажется, что её обманули, хотя винить некого. Здесь переплетаются изначальное непонимание и изначальная уязвимость.
На этой стадии ещё нет вопроса «Кто я?», есть только вопрос «Почему я не такая, как другие девочки?» В поисках ответа Калли начинает подозревать, что её созревание задерживается из-за семейных пищевых традиций, ведь она слышала, что греческая еда сохраняет молодость. Она хочет быть как все и просит давать ей «нормальную» американскую еду. «Я стал считать, что средиземноморская диета не только продлевает жизнь моей бабки против её желания, но ещё и препятствует моему созреванию <...> Может, моя грудь не увеличивалась из-за йогурта, который я пил на завтрак?»12
Калли осознаёт свою странность не просто в сравнении с другими. Она слышит то, что они говорят о ней, и использует их слова для понимания себя. Например, она слышит разговор родителей: «Калли меня тоже тревожит. У неё до сих пор не начались менструации <... > И посмотри, как она вытянулась. По-моему, с ней что-то не в порядке»13. Итак, Калли видит и слышит, что с ней что-то не так, но воспринимает себя девочкой. В церкви она молит Бога о том, чтобы у неё начались месячные, чтобы Он наложил на неё «стигмат жен-
14
щины».
Первоначально Калли страдает от того, что её тело не развивается, остаётся детским. Затем тело начинает меняться, но не в том
12 Там же. С. 291.
13 Там же. С. 331.
14 Там же. С. 356.
направлении, в котором хотелось бы. Она постепенно начинает походить на мальчика, но эти изменения опять понимаются в привычных категориях. Когда у неё начинаю расти усики, это объясняется греческой наследственностью: «И моя тётка Зоя, и моя мать, и Сурмелина, и даже моя кузина Клео - все они страдали от того, что волосы у них росли там, где не поло-жено»15. Когда у Калли ломается и понижается голос, её мать думает, что дочь простудилась. Калли знает, что мать заблуждается, но не говорит ей об этом.
Поддерживать заблуждения окружающих и даже специально их обманывать постепенно становится настоятельной потребностью. С одной стороны, она начинает делать то, что делают многие другие женщины: удаляет усики с помощью воска, выщипывает брови, бреет подмышки, носит бюстгальтер с подушечками, хотя у неё совсем нет грудей. С другой стороны, она учится хитрить не только перед мужчинами, но и перед подругами, учительницами, матерью. Стесняясь своего тела, она никогда не обнажается в присутствии других девочек в женской спортивной раздевалке, не принимает душ, а лишь имитирует это, намочив голову в питьевом фонтанчике. В какой-то момент Калли жалуется матери на боли в животе и та думает, что у дочери наконец-то начались месячные. Чтобы успокоить мать и избежать посещения гинеколога, Калли поддерживает это заблуждение. Она верит, что это временно, пока не начались настоящие менструации. «Каллиопа ежемесячно разворачивала и спускала в унитаз целые флотилии неиспользованных "тампаксов". Я научился изображать все симптомы - от головных болей
137
Там же. С. 310.
15
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Андрей Евгеньевич СЕРИКОВ / Andrei SERIKOV
| Непонимание человеком самого себя как исток маргинальной виктимности / Self-Incomprehension as Origin of Marginal Victimhood |
до обмороков <...> Мой обман действовал. Он не только успокоил мою мать, но и в какой-то мере меня самого. У меня было ощущение, что теперь за себя отвечаю только я»16.
Девушка старшего брата подарила Кал-ли книгу по сексологии, и оттуда она узнала много нового. Калли сплетничает с подругой о вибраторе, который видели в столе у учительницы. Подруга не знает, зачем он нужен, и Калли объясняет, цитируя книгу: «Большая часть женщин не может получить оргазм при обычных отношениях <... > Поэтому они нуждаются в стимуляции клитора»17. На фоне подобных знаний Калли воспринимает свой недоразвитый пенис как обычный клитор и считает связанные с ним переживания вполне женскими. Тем не менее, в рассказах подруг присутствует что-то иное, отличное от её опыта. «Но временами я чувствовал, что чем-то отличаюсь от других. Влажными ночами в лагере Поншеванг я узнал о непреодолимой привлекательности, которой обладали велосипедные сиденья и столбы заборов для моих сверстниц <...> Я присовокупил собственные данные к этим циническим историям - в тот год я полюбил лазать по канатам. Однако между теми ощущениями, о которых мне рассказывали подруги, и моими сухими спазмами продолжало сохраняться странное неопределенное несоответствие. Иногда, свисая со своей верхней полки в луче чьего-нибудь фонарика, я завершал своё откровение классическим: "Ну знаете?" И девочки кивали в полумгле, закусывали губы и отводили глаза - потому что
они не знали»
18
Таким образом, Калли все чаще и чаще убеждается, что её тело не совсем такое, как у других девочек. Она боится похода к гинекологу, потому что он может выяснить причину её странности. «Меня обуревает ужас. Ужас пред гинекологом-извращенцем и его орудиями инквизиции. Ужас перед металлическими устройствами, которые будут разводить мои ноги, и перед "штучками", которые будут внедряться ещё глубже. А главное - ужас от того, что может быть обнаружено в результате всего этого»19. Но Калли думает, что дело в какой-нибудь мелочи, и надеется, что гинеколог ничего особенного не обнаружит. Она молится об этом в церкви: «Господи, не дай доктору Бауэру обнаружить, что со мной что-нибудь не в порядке»20.
Ещё один существенный аспект непонимания героиней самой себя - это её дружба с другими девочками, постепенно превращающаяся в эротическую страсть. Необычность этих чувств Калли осознавала тоже лишь постепенно. В 13 лет Калли влюбляется в одноклассницу и соседство с ней по парте ощущает как физиологическое потрясение. «Нервная система пускается в "Полёт шмеля". В позвоночнике звучат струнные, в груди - ударные. Одновременно я замираю, чтобы скрыть происходящее. Я едва дышу. Кататония снаружи, лихорадка внутри»21. С одной стороны, девочке может нравиться другая девочка, с другой стороны - не настолько сильно. Чтобы не стать предметом насмешек, Калли приходится своё чувство скрывать. «В школе "Бейкер и Ин-глис" считалось вполне допустимым влюб-
138
16 Там же. С. 364.
17 Там же. С. 337.
18 Там же. С. 333.
19 Там же. С. 353.
20 Там же. С. 361.
21 Там же. С. 328.
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Андрей Евгеньевич СЕРИКОВ / Andrei SERIKOV
| Непонимание человеком самого себя как исток маргинальной виктимности / Self-Incomprehension as Origin of Marginal Victimhood |
ляться в одноклассниц. В школах для девочек определенное количество эмоциональной энергии, обычно растрачиваемой на мальчиков, направлялось на укрепление дружеских отношений. Девочки, как во Франции, ходили взявшись за руки и соперничали за симпатии. То и дело случались вспышки ревности <...> И тем не менее в школе сохранялся дух воинствующей гетеросексуальности. Как бы ни вели себя мои одноклассницы во время занятий, после школы основное внимание уделялось мальчикам. Стоило заподозрить кого-нибудь из девочек в пристрастии к девочке, как она тут же подвергалась преследованиям и остракизму. Я всё это прекрасно знал. Меня это пу-22
гало»22.
Дело не только в силе чувств. Девочка, в которую влюблена Калли, не только дружит с ней, но и увлекается юношами. Однако саму Калли интересует исключительно её подруга. Своё желание Калли осознаёт как «смутное» и рядом с подругой ощущает «себя лицом среднего пола»23. Не совсем понятно, что именно это значит, но Калли точно знает, что ревнует свою подругу к парням. «Я уже говорил, что большая часть испытываемых мною чувств является гибридами. Однако не все. Некоторые из них чисты и не имеют в себе никаких примесей. В том числе ревность»24.
Чувства Калли проясняются ещё больше, когда она с подругой и двумя парнями оказываются в лесной хижине, где они курят гашиш и начинают целоваться. Под действием наркотика Калли перемещается сознанием в тело парня, ласкающего её подругу. В это вре-
мя она окончательно понимает, что испытывает к ней именно сексуальное стремление. Чуть позже второй парень пытается овладеть Калли, она испытывает ужасную боль и осознаёт, что она не женщина, а что-то «промежуточное». И уже на следующую ночь Калли решается приласкать свою подругу, делающую вид, что она спит. А потом они играют в эту сексуальную игру снова и снова, полностью осознавая, что делают. «Всё наше внимание было поглощено главным, а именно сексом, который сам по себе чрезвычайно значим»25.
Но даже осознав в какой-то момент промежуточность своего пола и занимаясь сексом с подругой, Калли всё равно продолжает ощущать себя девочкой. «Почему я должна была думать, что я не девочка? Только из-за того, что мне нравилась другая девочка? Но 139 такое происходило во все времена»26. После этого у Калли было ещё несколько подобных «окончательных» озарений - когда она попала к врачу и выслушала его объяснения, когда она услышала его разговор с другими врачами и попыталась перевести с латинского диагноз, когда она случайно наткнулась на историю своей болезни и прочитала её. Истина приоткрывалась постепенно, и Калли очень долго не представляла, кто же она такая.
Истории Эркюлин и Калли - это рассказы о маргиналах, не понимающих самих себя. Более того, это рассказы о том, как долго герои не осознают, что не понимают самих себя. Не только другие люди, но и они сами применяют к себе шаблоны окружающей культуры. И только когда эти шаблоны перестают работать, они всерьёз задают вопрос «Кто я?». Таким
22 Там же. С. 329-330.
23 Там же. С. 358.
24 ■
Там же. С. 360.
25 Там же. С. 390.
26 Там же. С. 391-392.
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Андрей Евгеньевич СЕРИКОВ / Andrei SERIKOV
| Непонимание человеком самого себя как исток маргинальной виктимности / Self-Incomprehension as Origin of Marginal Victimhood |
образом, непонятная ситуация распознается в качестве таковой не сразу, а лишь когда стереотипные схемы не дают удовлетворительных результатов.
Такие маргиналы отличаются от других маргиналов - тех, кто изначально понимает свою ситуацию, потому что с самого раннего детства идентифицирует себя со своей маргинальной группой. Например, в романе Кэтрин Данн «Любовь гика» изображена семья циркачей, в которой родители специально стремились рожать уродов, а дети гордились своим уродством, боясь и одновременно презирая обычных людей. «Папа не жалел никаких денег на эти эксперименты. Когда мама меня зачинала и всё время, пока носила, она принимала в изрядных дозах кокаин, амфетамины и мышьяк. Я стала горьким разочарованием, родившись с такими банальными уродствами. Мой альбинизм - самый обыкновенный, розо-воглазая разновидность, а горб, хоть и заметный, не поражает ни размером, ни формой, как иные горбы. <... > К моему третьему дню рождения стало понятно, что я буду карлицей, это явилось приятным сюрпризом для мамы с папой и повысило мою ценность в их глазах»27. В раннем детстве брат пугает героиню тем, что её отдадут в «заведение» к нормальным людям. «Заведение представляло собой нечто среднее между сиротским приютом и скотобойней. И что хуже всего: им управляли только нормальные. Само это слово пугало меня до дрожи»28. А став взрослой, героиня ценит в себе именно то, что она «настоящая». Вот она танцует на конкурсе странных людей: «Мне
27 Данн К. Любовь гика / Пер. с англ. Т. Ю. Покидаевой. Москва: АСТ, 2017. С. 16-17.
28 Там же. С. 106.
приятно крутить горбом <... > Упоение колышущегося горба пропитывает пространство, <... > пока я <... > широко раскрываю почти ослепшие глаза, чтобы все видели: они действительно розовые - настоящие глаза альбиноса под веками без единой реснички, - и мне это нравится. Как я горда - я, танцующая перед залом, полным ошеломлённых глаз, которые смотрят и смотрят, не в силах оторвать взгляд, потому что я - это я. <...> Они думали использовать меня, думали выставить на посмешище, но я победила их в силу своей природы, потому что подлинными уродцами не становятся. Ими рождаются»29.
Конечно, эти примеры из художественного романа являются вымышленными. Но они иллюстрирует вполне реальное отношение к себе и окружающим многих представителей 140 так называемых маргинальных групп. Маргиналы, идентифицирующие себя с такой группой, являются ненормальными только с точки зрения доминирующей культуры. У них есть собственные категории, в которых они понимают себя и своё отличие от других. Поэтому столь ненадёжно определение маргиналов в терминах нормы и отклонения. Представление о маргинальности как непонимании самого себя более фундаментально, потому что не опирается на понятие нормы. У маргинала, подобного Эркюлин и Калли, нет группы, с которой он может себя идентифицировать. Он вынужденно идентифицирует себя с большинством окружающих, но смутно чувствует ложность такой идентификации. У него нет готовых инструментов для постижения своей ситуации, для осознания и решения стоящих перед ним задач.
Там же. С. 32-33.
29
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Андрей Евгеньевич СЕРИКОВ / Andrei SERIKOV
| Непонимание человеком самого себя как исток маргинальной виктимности / Self-Incomprehension as Origin of Marginal Victimhood |
В основе человеческого взаимодействия лежит взаимная категоризация, результаты которой влияют на то, как взаимодействие развивается. Оно может быть не только дружелюбным и уважительным, но агрессивным, принимать форму насилии или обмана. В последних случаях кто-то из взаимодействующих неизбежно становится жертвой, что также часто зависит от того, к какой социальной категории люди причисляют друг друга и насколько уверенно они это делают. Простейшей моделью подобного процесса может служить описанное Джаредом Даймондом выяснение отношений в некоторых первобытных культурах, таких как дани Новой Гвинеи или инупиаты Аляски. У них каждый, кто не является другом или родственником, считается врагом. Встреча с незнакомцем - это напряженная ситуация. «Её можно попытаться разрешить следующим образом: вы оба садитесь на землю, каждый называет себя, перечисляет своих родственников, указывает точную степень родства с ними, а потом вы пытаетесь найти общих родичей. <... > Однако если после нескольких часов такого разговора вам так и не удастся найти общего родича, <...> попытки изгнания или убийства чужака делаются вероятными»30.
Эта модель иллюстрирует простой факт, имеющий место в любом обществе: чтобы успешно взаимодействовать с другими людьми, нужно знать, кто ты такой. Непонимание маргиналом самого себя является глубинным источником чувства неполноценности и неуверенности в себе. Как следствие, он опасается взаимодействия и либо играет роль жертвы,
либо избегает других и страдает от одиночества. Гермафродиты в приведённых выше историях не очень уверены в том, кто они такие. И даже осознав и приняв свою новую сущность, они испытывают панику, когда влюбляются в женщин. Их неуверенность становится причиной уязвимости. Например, Калл - так называет себя Калли, начав жить как мужчина, — одновременно и жаждет, и очень боится вступать в близкие отношения: «Я думал о следующем шаге и о том, что от меня потребуется. Длительный период подготовки, объяснение, а дальше потрясение, ужас, отстранение
31
и категорический отказ»31.
Если под виктимностью понимать склонность быть жертвой и вести себя так, чтобы провоцировать преступления или, говоря в более широком смысле, вызывать у дру- 141 гих желание принести тебя в жертву, то одно из основных свойств виктимности - неуверенность в себе. Когда человек не уверен в себе, он провоцирует у других желание принести его в жертву. Неуверенность в себе внешне воспринимается как слабость, склонность человека подчиниться чужому решению, не защитить себя, не возразить против несправедливости. Другой вариант проявления неполноценности может состоять в попытках внешне изобразить то, чего у человека нет. Например, не вполне уверенный в собственной мысли, в собственном интеллектуальном статусе человек пытается выглядеть умнее, чем он есть на самом деле. Или физически слабый человек ведет себя агрессивно. Вероятность стать жертвой в этих ситуациях также увеличивает-
30 Даймонд Дж. Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке / Пер. с англ. А. Александровой. Москва: АСТ, 2016. С. 76-77.
31 Евгенидис Дж. Средний пол / Пер. с англ. М. Ланиной. Москва: РИПОЛ классик, Пальмира, 2019. С. 274.
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Андрей Евгеньевич СЕРИКОВ / Andrei SERIKOV
| Непонимание человеком самого себя как исток маргинальной виктимности / Self-Incomprehension as Origin of Marginal Victimhood |
ся. Поэтому неуверенность в себе может внешне восприниматься как слабость, глупость или агрессивность, а, по сути, быть следствием непонимания самого себя, следствием фундаментальной маргинальности.
Итак, виктимность маргиналов часто видят в том, что они оказываются на краю жизни, в нищете и забвении, становятся жертвами обстоятельств и других людей. Но по своей глубинной сути эти состояния не маргинальны, они довольно типичны и понятны. Более фундаментально маргинальное состояние, которое не понято самим маргиналом, поскольку у него нет культурных инструментов, нет образцов для подражания, нет языковых категорий для адекватного понимания самого себя. В таком состоянии человеку приходится осознать и выразить в словах и действиях то, что никто из окружающих не осознавал и не выражал. Если человек неспособен решить подобную по-настоящему творческую задачу, он чувствует свою неполноценность и становится потенциальной жертвой во взаимодействии с другими людьми.
Список литературы
1. Барбен Э. Воспоминания гермафродита / Эркюлин Барбен; Пер. с фр. Москва: Общество друзей Л.-Ф. Селина, KOLONNA Publications, Митин журнал, 2005. URL: https: //libking. ru/books/nonf-/nonf-biography/461935 -erkyulin- barben-vospominaniya-germafrodita.html (дата обращения: 27.08.2019).
2. Даймонд Дж. Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке / Джаред Даймонд; Пер. с англ. А. Александровой. Москва: АСТ, 2016. 672 с.
3. Данн К. Любовь гика: [роман] / Кэтрин Данн; Пер. с англ. Т. Ю. Покидаевой. Москва: АСТ, 2017. 480 с.
4. Евгенидис Дж. Средний пол: [роман] / Джеффри Евгенидис; Пер. с англ. М. Ланиной. Москва: РИПОЛ классик, Пальмира, 2019. 527 с.
5. Невский Н. Н. Маргинальность и криминальная виктимность // Вестник Академии экономической безопасности МВД России. 2011. № 4. С. 104—109.
6. Mowat J.G. Towards a new conceptualisation of marginalisation // European Educational Research Journal. 2015, Vol. 14 (5). 454-476. URL: https://journals.sagepub.com/doi/pdf/10.1177/1474 904115589864 (дата обращения 23.08.2019).
References
1. Diamond J. The World Until Yesterday: What Can We Learn from Traditional Societies? New York, Viking Publ., 2012. 512 p.
2. Dunn K. Geek Love. New York, Alfred A. Knopf Books Publ., 1989. 347 p.
3. Foucault M. Herculine Barbin: Being the Recently Discovered Memoirs of a Nineteenth-Century French Hermaphrodite. New York, Pantheon Books Publ., 1980. 199 p.
4. Jeffrey E. Middlesex. New York, Farrar, Straus and Giroux Publ., 2002. 544 p.
5. Mowat J.G. Towards a New Conceptualisation of Marginalisation. European Educational Research Journal, vol. 14. no. 5, Sept. 2015, pp. 454-476, doi: 10.1177/1474904115589864. Available at: https://journals.sagepub.com/doi/pdf/10.1177/1474 904115589864 (accessed 23 August 2019).
6. Nevskii N.N. Marginal'nost' i kriminal'naia viktimnost'. Vestnik Akademii ekonomicheskoi bezopasnosti Ministerstva vnutrennikh del Rossii. 2011. №4, pp.104-109. (in Russian).
142
| 1 (38) 2020 |
