CC BY
60УДК 821.111-311.6'06
НЕОВИКТОРИАНСКИЙ РОМАН КАК ФОРМА ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОГО ДИАЛОГА С ВИКТОРИАНСКОЙ КУЛЬТУРОЙ В АНГЛИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
Ю. С. Скороходько,
кандидат филологических наук, доцент кафедры русской и зарубежной литературы, Таврическая академия, Крымский федеральный университет имени В.И. Вернадского, 295007, Симферополь, проспект Академика Вернадского, 4, тел. +7 (3652) 5450-36, e-mail: [email protected]
Аннотация
Скороходько Ю.С. Неовикторианский роман как форма интертекстуального диалога с викторианской культурой в английской литературе.
Целью данной статьи является исследование теоретических основ интертекстуального диалога между современной английской литературой и литературой Великобритании XIX века, воплощенных в форме неовикторианского романа. Исследование производилось на материале неовикторианских романов конца 1990-х - 2000-х годов. Для достижения целей, поставленных в статье, были использованы следующие методы литературоведческого анализа: типологический, культурно-исторический, сопоставительный, а также интертекстуальный анализ. В результате нашего исследования мы пришли к выводу о том, что в неовикторианском романе осуществляется постоянный диалог между викторианской эпохой и современностью, в ходе которого автор неовикторианского романа переосмысливает и интерпретирует викторианскую литературу и культуру. Интертекстуальность в неовикторианском романе реализуется на интертекстуальном и архитекстуальном уровнях, проявляясь в форме заимствований, переработки тем и сюжетов, явной и скрытой цитации, аллюзивности, пародии, пастиша. Интертекстуальный диалог неовикторианского романа конца XX - начала XXI века с викторианской прозой осуществляется на уровне хронотопа, сюжета и композиции, на идейно-тематическом и персонажном уровне.
Ключевые слова: неовикторианство, неовикторианский роман, виктори-анство, викторианская литература, интертекстуальность.
© Ю. С. Скороходько, 2015
Summary
Skorokhodko Y. S. Neo-Victorian Novel as a Form of an Intertextual Dialogue with a Victorian Culture in an English Literature.
The article examines theoretical bases of the intertextual dialogue between a modern English literature and the 19-th century English one. Such intertextual dialogue is realized in a form of a neo-Victorian novel. To achieve the scope of the research the author of the article used the typological, cultural and historical, comparative methods of scientific research and an intertextual analysis. Through her careful analysis the author reveals that the constant dialogue between the Victorian era and modern one is taking place in a neo-Victorian fiction. The author of the neo-Victorian novel interprets the Victorian culture and literature while dialoguing both eras. An intertextuality in a neo-Victorian novel is realized on the level of an intertext and architext.
Keywords: neo-Victorianism, neo-Victorian novel, Victorianism, Victorian literature, intertextuality.
Одной из ключевых характеристик неовикторианской литературы в общем и неовикторианского романа в частности является их интертекстуальная связь с английской литературой XIX века.
Целью данной статьи является исследование теоретических основ интертекстуального диалога между современной английской литературой и литературой Великобритании XIX века, воплощенного в форме неовикторианского романа. Исследование производилось на материале неовикторианских романов конца 1990-х - 2000-х годов: «Квинканкс» Ч. Паллисера, «Бархатные коготки», «Нить, сотканная из тьмы» и «Тонкая работа» С. Уотерс, «Багровый лепесток и белый» М. Фейбера и «Смысл ночи» М. Кокса.
Интертекстуальность обнаруживается в неовикторианской прозе в следующих формах: заимствование, переработка тем и сюжетов, явная и скрытая цитация, аллюзия, подражание, пародия и т.д. Все эти приемы постмодернистского письма позволяют автору неовикторианского текста переосмыслить и интерпретировать не только викторианские тексты, но и викторианскую культуру в целом, перенести читателя в викторианское прошлое и, что самое важное, посмотреть на него с позиций современности. А. К. Жолковский пишет: «В начале всякого слова всегда было какое-то чужое слово, литература [...] пронизана интертекстуальностью. [...] Интерес у исследователя интертекстов всегда двоякий: увидеть как саму цитату, так и её новый поворот» [2, с. 18]. По нашему мнению, неовикторианский роман младшего поколения дает прекрасную возможность проследить «новый поворот цитаты». Интертекстуальность предполагает не просто автоматическое копирование текста одной эпохи в текст другой эпохи, а его интерпретацию, поэтому пастишизация, пародирование, палимпсест и плагиат как способы реализации интертекстуального диалога составляют суть неовикторианской прозы младшего поколения.
Об интертекстуальном характере неовикторианского романа свидетельствует присутствие в нем «текстов предшествующей культуры» [5, с. 36] и прежде всего - викторианского текста: это первое, что обращает на себя внимание в такой прозе. Викторианский текст в неовикторианском романе младшего поколения проявляется на текстовом и жанровом уровнях, поэтому, опираясь на классификацию типов взаимодействия текстов, предложенную Ж. Женеттом, следует особо выделить интертекстуальность как «соприсутствие» в одном тексте двух или более текстов и архитекстуальность, понимаемую как жанровая связь текстов [8, с. 13]. Абсолютное большинство исследователей современной литературы отмечает проявление обоих указанных типов взаимодействия текстов в неовикторианском романе: как интертекстуальности, так и архитекстуальности в той или иной форме [10, с. 16; 25; 16, с. 54; 18, с. 3; 7, с. 95; 6, с. 2; 12, с. 17-18; 20, с. 104; 17].
Еще одним свидетельством интертекстуальности неовикторианского романа является пастишизация и пародирование викторианского текста в нем. Как утверждают исследователи, английская литература последних десятилетий характеризуется наличием в ней огромного количества пародий и пастишей на викторианские романы [21, с. 135; 11, с. 250; 13, с. 114], хотя, по словам Р. Гилмура, в современных английских романах пас-тишизации и пародированию подвергается не только викторианский стиль письма, викторианская литература в целом, но и стиль жизни и отношений в викторианском обществе, викторианство вообще [9, с. 189]. В большой степени процесс пастишизации и пародирования коснулся романов Ч. Диккенса, Ш. Бронте, У. Коллинза и многих других викторианцев. Пародия и пастиш становятся неотъемлемой составляющей неовикторианского романа и позволяют писателям, с одной стороны, возрождать традиции викторианской литературы, а, с другой стороны, с высоты рубежа XX - XXI веков критически оценить викторианскую эпоху, провести иронические параллели с современностью и через призму викторианства обратить внимание читателя на проблемы современной Англии.
В процессе пастишизации и пародирования происходит сопоставление двух «текстуальных миров», двух художественных стилей [3]. В связи с этим вызывает интерес наблюдение, сделанное К. Гутлебеном в отношении того, как следует трактовать неовикторианский роман: как насмешливую пародию или как подражательный пастиш викторианского романа. При частичных расхождениях в определении понятия «пародия», как правило, исследователи говорят о свойственной ему комичности [4, с. 268269; 1, с. 467]. В свою очередь, пастиш не предполагает наличие комического эффекта, хотя его и отличает ироническое начало. Пастиш - это бо-
лее нейтральный способ компиляции, представляющий собой, помимо всего прочего, имитацию стиля [24, с. 72-73]. Как поясняет Ж. Женетт, пародия -это шутливая трансформация, а пастиш - серьезная имитация [8, с. 37].
Предлагая различать неовикторианский роман-пародию и неовикторианский роман-пастиш, К. Гутлебен пишет, что если в романе преобладает сатирическое и критическое отношение к викторианцам и викторианскому образу жизни, если временная перспектива в нем современная, т.е. повествовательная ситуация и повествовательный голос относятся к XX веку, то такой роман следует считать неовикторианским романом-пародией. В этом случае впечатления достоверной имитации не возникает, а викторианские аллюзии, соотнесенность с викторианской эпохой носят пародийный характер. Напротив, если перспектива викторианская (персонажи, сюжеты, тематика, язык повествования определенно имитируют викторианские образцы), современный роман стремится повторить викторианский оригинал, представляет собой его «тень», то в этом случае говорят о неовикторианском романе-пастише [10, с. 8]. Неовикторианский роман является пастишем в том случае, если стиль его написания настолько близок к стилю викторианских писателей, что бывает трудно определить, было ли это произведение создано в XIX веке или на рубеже ХХ-ХХ1 веков [там же, с. 25-26]. Так, например, в романе «Квинканкс» Ч. Паллисера перспектива повествования викторианская. Его автор придерживается легко узнаваемой викторианской манеры письма: «Квинканкс» характеризуется большим объемом и обстоятельностью повествования, изложением событий в линейном хронологическом порядке, в текст романа вводятся письма и дневники, используются свойственные прозе Ч. Диккенса и У. Коллинза сенсационные мотивы и т.д. Не случайно критики отмечают, что роман Ч. Паллисера - это произведение, авторами которого могли бы стать Ч. Диккенс или У. Коллинз [14; 10; 15; 23]. Роман «Квинканкс» мы считаем пастишем викторианского романа, что, впрочем, не означает, что в нем отсутствуют элементы современной повествовательной перспективы и современный взгляд на проблемы викторианской эпохи.
Романы «Бархатные коготки», «Нить, сотканная из тьмы» и «Тонкая работа» (С. Уотерс), «Багровый лепесток и белый» (М. Фейбер) и «Смысл ночи» (М. Кокс) совмещают в себе признаки пастиша и пародии: в них присутствуют элементы современного и викторианского взгляда на литературу и общество. Так, например, романы С. Уотерс, с одной стороны, построены на интертекстуальном и архитекстуальном диалоге с романами «Джен Эйр» Ш. Бронте и «Оливер Твист», «Крошка Доррит» и других, Ч. Диккенса, романом в стихах «Аврора Ли» Э. Барретт Браунинг и т.д. С другой стороны, автор пародирует викторианскую действительность, использует противоречащие викторианским постмодернистские техники
письма (напр., фрагментацию повествования), привлекает определенные табуированные в викторианскую эпоху элементы поэтики - тематические, сюжетные, языковые (любовные сцены и т.д.).
К. Гутлебен, пишет также о свойственной современной литературе пастишизации в крайнем ее проявлении - о так называемом «присвоении» [10, с. 46]. Современные авторы «присваивают» названия и фрагменты текстов викторианской литературы, ее героев, сюжеты и композицию. Обложки современных романов украшают полотна известных викторианских художников: Д. Россетти, Дж. Ф. Уоттса и других. Таким образом писатели-неовикторианцы «претендуют на качество, соответствующее высокому викторианскому образцу» [там же], а также адресует читателя к викторианской эпохе, погружают его в нее, устанавливают интертекстуальную связь между викторианским и неовикторианским романом.
Интертекстуальный диалог неовикторианского романа младшего поколения с викторианским романом может осуществляться на нескольких уровнях: на уровне хронотопа, на уровне сюжета и композиции, на идейно-тематическом уровне, на уровне системы персонажей и на уровне языка. Интертекстуальная связь романа «Квинканкс» с романами Ч. Диккенса прослеживается на всех этих уровнях. В сюжете «Квинканкса» читатель находит столько мотивов, взятых непосредственно из романов Ч. Диккенса, что у него возникает «ощущение дежа вю» (перевод наш. - Ю. С.) [10, с. 39, 41]. М. Малоун пишет, что, Ч. Паллисеру удалось создать «не один, а все романы Диккенса» (перевод наш. - Ю. С.) [19, с. 2].
Рассматривая роман «Квинканкс» с точки зрения его связи с произведениями Ч. Диккенса, в первую очередь следует отметить уровень хронотопа: действие романа Ч. Паллисера разворачивается в викторианской Англии. Множество событий, о которых повествует роман, происходит в Лондоне - столице и олицетворении викторианского мира. Автор изображает Лондон как воплощение доминирования городского образа жизни, как главный мегаполис девятнадцатого века и индустриальный центр Западной Европы и, наконец, как центр всего викторианского мира, родоначальник и носитель викторианской культуры и викторианского образа жизни. В этом Ч. Паллисер наследует в своих романах традиции Диккенса-урбаниста. Он делает Лондон не просто фоном или местом развития сюжета, но и наделяет его особой силой воздействия на ход сюжета, поступки и характеры персонажей, вводя таким образом город в число героев своих романов. В романе Ч. Паллисера, как и в произведениях Ч. Диккенса, богатство Лондона соседствует с нищетой, великолепие - с убожеством, а респектабельность - с преступностью. Таким же образом Лондон представлен в романах других неовикторианцев - С. Уотерс, М. Фей-бера, Б. Старлинг, Л. Джексона.
Интертекстуальная связь между неовикторианскими и викторианскими романами прослеживается и на сюжетном уровне: история с коди-цилом заимствована Ч. Паллисером из романа «Крошка Доррит»; тайна происхождения главного героя и его похищения бандой преступников, описание жизни лондонского дна - из «Оливера Твиста»; сцены трудного детства Джона Хаффама в романе «Квинканкс» напоминают читателю сцены из романов Ч. Диккенса «Дэвид Копперфилд» и «Николас Никль-би». Многие явные и скрытые сюжетные параллели указывают на пас-тишность романа Ч. Паллисера. При этом у Ч. Паллисера образ лондонского дна, низостей и преступлений, на которые может быть способен человек, даны более реалистично, чем у Ч. Диккенса. Современного читателя гораздо в большей степени, чем в романах Ч. Диккенса, поражают нечеловеческие, недетские условия, в которых оказался маленький Джон Хаффам. Перед читателем разворачиваются истинно диккенсовские, но гораздо более безжалостные картины тяжелой жизни викторианских детей и использования детского труда, описания долговых тюрем и лондонского преступного мира.
Интертекстуальную связь с романами Ч. Диккенса и Ш. Бронте на сюжетном и композиционном уровнях можно обнаружить и в романах С. Уотерс «Бархатные коготки», «Нить, сотканная из тьмы» и «Тонкая работа». Ассоциации с романом Ч. Диккенса «Оливер Твист» возникают у читателя уже с первой страницы романа «Тонкая работа»: маленькая Сью смотрит в лондонском театре пьесу, поставленную по «Оливеру Твисту». Таким образом С. Уотерс заблаговременно подсказывает своему читателю, что сюжетные линии обоих романов будут схожи, хотя тот догадывается о замысле писательницы только в финале произведения, когда Сью, как и Оливер Твист, неожиданно оказалась богатой наследницей. Выяснилось, что миссис Саксби, вырастившая девочку и всячески выказывавшая ей свою любовь и заботу, была мошенницей. Она оберегала Сью лишь с одной целью - заполучить крупное состояние, наследницей которого должна была стать девушка. Роман «Тонкая работа» вступает в интертекстуальный диалог также и с романом Ш. Бронте «Джен Эйр». Поместье, в котором Сью должна была найти работу горничной и в котором частично развивается действие романа, называется «Briar» («briar» -«шиповник»). Читатель может легко ощутить аллюзию на роман Ш. Бронте: поместье, куда приезжает Джен Эйр и где она, как и Сью, встречает свою любовь и судьбу, называется «Thomfield» (от «thorn» - «колючка», «шип», «колючее растение»). Через такую текстуальную подсказку С. Уотерс стремилась, во-первых, акцентировать внимание читателя на значимости поместья «Briar» в судьбе Сью и, во-вторых, помочь читателю
сделать свои прогнозы в отношении развития событий в романе. Читателю достаточно легко выполнить эту задачу, поскольку роман Ш. Бронте хорошо известен каждому читающему англичанину.
Аллюзией на сюжет романа «Джен Эйр» является введение в роман С. Уотерс мотива дороги и мотива возвращения домой. Роман «Тонкая работа» оканчивается описанием возвращения Сью в поместье «Брай-ар» - место, которое стало ее домом, где родилась ее любовь, и куда ей хотелось во что бы то ни стало вернуться. С такими же чувствами после долгих страданий и испытаний возвращается в «Торнфильд» Джен Эйр. Ощущая интертекстуальную связь обоих романов, читатель отчетливее представляет себе героинь неовикторианского романа С. Уотерс: их душевные силы и глубину чувств, испытываемых ими, их способность бороться и преодолевать препятствия, умение понимать и прощать. В этом смысле мотив возвращения в родное гнездо и встречи влюбленных в романе «Тонкая работа» представляется весьма символичным, а названия поместий в романах С. Уотерс и Ш. Бронте, объединяя оба романа в межтекстовом диалоге, подсказывают читателю финал повествования.
Аллюзивность неовикторианского романа младшего поколения прослеживается на персонажном уровне. Увлеченность Ч. Паллисера викторианскими романами и его авторами, особенно любимым Ч. Паллисе-ром Ч. Диккенсом, видна уже и в том, какие имена дает писатель-неовик-торианец своим персонажам в романе «Квинканкс». Главного героя произведения зовут так же, как и великого викторианского писателя - Джон Хаффам (полное имя Диккенса - Чарльз Джон Хаффам Диккенс); он родился в тот же день, что и Ч. Диккенс, - 7 февраля 1812 года. Кроме того, анализ образа Джона Хаффама обнаруживает его схожесть со многими диккенсовскими героями: Оливером Твистом, Дэвидом Копперфилдом, Николасом Никльби. Помимо главного героя, аллюзивны и другие персонажи романа «Квинканкс»: образ мистера Сайласа Клоудира - аллюзия на диккенсовского героя - мошенника Феджина, традиционный в английской литературе образ жадного еврея; образы пособников Клоудира ассоциируются с другими представителями преступного мира романов Ч. Диккенса. Герои, подобные мошеннику Феджину и его помощникам, оказались весьма популярными в неовикторианском романе - аллюзия на них прослеживается в «Тонкой работе» С. Уотерс. Читателя не покидает ощущение, что он погружается в преступный мир романа «Оливер Твист»: вор по имени Джон напоминает Джека Даукинса по прозвищу Ловкий Плут, Неженка - Нэнси, а миссис Саксби - самого Феджина.
В романе «Квинканкс» обращают на себя внимание два, на первый взгляд, несущественных, однако чрезвычайно важных с идейной точки
зрения персонажа: мистер Пентекост и мистер Силверлайт. Пентекост и Силверлайт, к которым переходит роль повествователя, ассоциируются с Панчем и Джоан, персонажами английского народного театра кукол. Они выступают в романе в роли учителей и советчиков Джона. Их мнения представляют два противоположных лагеря политического, экономического, социального, судебного устройства викторианской Англии [22, с. 135]. Их житейская мудрость и рассуждения на философские, политические и социальные темы помогают юному Джону Хаффаму разобраться в проблемах викторианского общества, понять окружающий мир, примириться с его несправедливостью, найти выход из сложных жизненных ситуаций. Благодаря философским отступлениям, сделанным Ч. Паллисером от имени Пентекоста и Силверлайта как повествователей, читатель вместе с главным героем имеет возможность взглянуть на обсуждаемую ими проблему с двух противоположных сторон, понять все «за» и «против» возможного решения, найти свой собственный ответ на вопрос.
В результате нашего исследования мы пришли к выводу о том, что в неовикторианском романе осуществляется интертекстуальный диалог с викторианской эпохой, в ходе которого автор современного текста переосмысливает и интерпретирует не только викторианскую литературу, но и викторианскую культуру в целом. Интертекстуальность в неовикторианском романе реализуется на текстовом (интертекстуальном) и жанровом (архитекстуальном) уровнях и проявляется в форме заимствований, переработки тем и сюжетов (в первую очередь - викторианских), явной и скрытой цитации, аллюзивности, пародии, пастиша. Интертекстуальный диалог неовикторианского романа младшего поколения с викторианской прозой и прежде всего - с романами Ч. Диккенса осуществляется на уровне хронотопа, сюжета и композиции, на идейно-тематическом и персонажном уровне.
Перспективы данного исследования обширны. Изучение интертекстуальных особенностей отдельных авторов неовикторианских романов конца 1990-х - 2000-х годов ожидает пристального анализа.
Список использованных источников
1. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика; [пер. с англ., общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова]. М. : Прогресс, 1989. 616 с.
2. Жирмунский В. М. Введение в литературоведение. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1996. 438 с.
3. Ильин И. Постмодернизм. Словарь терминов. М. : INTRADA, 2001. 384 с.
4. Пародия // Литературный энциклопедический словарь / [общ. ред. В. М. Кожевников, П. А. Николаев]. М. : Советская энциклопедия, 1987. 268-269 с.
5. Степанов Ю. С. В мире семиотики // Семиотика. Антология; [вводн. ст. Ю. С. Степанов]. М. : Академический Проект ; Екатеринбург : Деловая книга, 2001 г. С. 5-44.
6. Ciocia S. 'Queer and Verdant': The Textual Politics of Sarah Waters's Neo-Victorian Novels [Electronic Resource] // Literary London. - 2007. - V. 5. -I. 2. - P. 1-25. - Mode of access: www.literarylondon.org. (дата обращения 1.03.2009).
7. Doblas R. A. Talking with the Dead: Revisiting the Victorian Past and the Occult in Margaret Atwood's Alias Grace and Sarah Waters' Affinity // Estudios Ingleses de la Universidad Complutense. - 2005. - V. 13. - P. 85-105.
8. Genette G. Palimpsestes: La literature au second degree. Paris : Editions du Seuil, 1982. 561 p.
9. Gilmour R. Using the Victorians: The Victorian Age in Contemporary Fiction // Rereading Victorian Fiction / [Ed. by A. Jenkins, J. John]. London: Macmillan Press Ltd., 2000. P. 189-200.
10. Gutleben С1г Nostalgic Postmodernism: The Victorian Tradition and the Contemporary British Novel. Amsterdam : Rodopi, 2001. 248 p.
11. Hassan I. The Dismemberment of Orpheus: Toward a Postmodern Literature. - Oxford : Oxford University Press, 1982. 315 p.
12. Heilmann A., Llewellyn M. Neo-Victorianism: The Victorians in the Twenty-first Century, 1999-2009. - London : Palgrave Macmillan, 2010. 323 p.
13. Jameson F. Postmodernism, or, The Cultural Logic of Late Capitalism. Durham : Duke University Press, 1991. 438p.
14. Joyce S. The Victorians in the Rearview Mirror. - Athens, Ohio University Press, 2007. 240 p.
15. Kaplan C. Neo-Victorian Dickens // Charles Dickens in Context; [Ed. by S. Ledger, H. Furneaux]. Cambridge : Cambridge University Press, 2011. P. 81-90.
16. Kirchknopf A. (Re)working of Nineteenth-Century Fiction: Definitions, Terminology, Contexts [Electronic Resource] // Neo-Victorian Studies Online Scholarly Journal. - Autumn 2008. - V. 1. - Issue 1. - P. 53-80. - Mode of access: www.neovictorianstudies.com. (дата обращения 1.08.2010).
17. Kohlke M.-L., Gutleben Ch. Neo-Victorian Tropes of Trauma: The Politics of Bearing After-witness to Nineteenth-century Suffering . Amsterdam - New York : Rodopi, 2010. 418 p.
18. Letissier G. The Crimson Petal and the White: A Neo-Victorian Classic // ["Rewriting / Reprising - La reprise en litterature], (Lyon, 13-14 oct. 2006) / Universite Lyon. Lyon : Universite Lyon, 2006. P. 1-8.
19. Malone M. The Spirit of Dickens Present [Electronic Resource] / M. Malone // The New York Times. - 1990. - March 4. - Mode of access: www.nytimes.com/1990/03/04/books/the-spirit-of-dickens-present.html. (дата обращения 19.11.2011).
20. Mitchell K. History and Cultural Memory in Neo-Victorian Fiction: Victorian Afterimages. London : Palgrave Macmillan, 2009. 222 p.
21. Moore G. Twentieth-century Re-workings of the Victorian Novel [Electronic Resource] // Literature Compass. - 2008. - V. 5. - Issue 1. - P. 134-144. - Mode of access: www.blackwell-compass.com/subject/literature. (дата обращения 10.06.2009).
22. Onega S. The Symbol Made Text: Charles Palliser's Postmodernist Re-Writing of Dickens in «The Quincunx» // Revista Alicantina de Estudios Ingleses. - 1993. - V. 6. - P. 131-141.
23. Palliser Ch. The Quincunx. London : Penguin Classics, 1989. 1221 p.
24. Rose M. Parody: Ancient, Modern, and Post-modern. Cambridge : Cambridge University Press, 1993. 316 p.
25. Shiller D. The Redemptive Past in the Neo-Victorian Novel // Studies in the Novel. - 1997. - V. 29. - Issue 4. - P. 538-560.
