CC BY
22
против аутсайдеров применяются различные формы отторжения — от стигматизации и осуждения до физического уничтожения.
НЕОВЕБЕРИАНСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ ОБ ИСТОКАХ РУССКОГО КОММУНИЗМА
М.В. Масловский
Влияние идей Макса Вебера на развитие теоретической социологии всегда было очень значительным, но оно особенно возросло с середины 70-х годов XX в. В этот период в Западной Германии, а затем и в ряде других стран стали говорить о «веберовском ренессансе». В дальнейшем неовеберианство выдвигается в число ведущих направлений западной социологической теории.
Обращаясь к изучению обществ советского типа, представители неовебериан-ства прежде всего обсуждали вопрос о характере политического режима в таких обществах. При этом западные исследователи стремились определить, какому из веберовских типов легитимного господства соответствует данный политический режим. Как правило, они использовали понятие харизматического господства, а с середины 80-х годов получила более широкое применение веберовская концепция патримониализма1. Вместе с тем в последние годы в неовеберианской социологии наметились некоторые новые подходы к рассмотрению предпосылок возникновения советской системы. Внимание ряда западных социологов привлек, в частности, осуществленный Вебером анализ коммунистических социальных отношений.
Согласно Веберу, отличительной чертой коммунизма как хозяйственного уклада является отсутствие точного расчета в сфере потребления2. Коммунистические социальные отношения основываются на непосредственном чувстве солидарности членов группы и опираются на общие ценности неэкономического характера. В работе «Хозяйство и общество» Вебер выделяет три основные формы таких отношений: коммунизм традиционной семьи, военный коммунизм и коммунизм религиозной общины3.
Семейный коммунизм связан с патриархальным господством, тогда как коммунизм военного лагеря или религиозной общины предполагает наличие харизматического лидерства. Примеры военного коммунизма Вебер находит в мужских военных союзах в первобытных обществах, а также в ряде государственных образований, среди которых можно выделить древнюю Спарту. Религиозные объединения, хозяйственная жизнь которых строится в соответствии с коммунистическими принципами, включают монашеские общины и секты. К этому же типу Вебер относит коммуны, основанные на идеях утопического социализма4. Следует отметить, что эти социальные формы, как правило, предшествуют современной капиталистической экономике. Если рационализация хозяйственной жизни и не уничтожает полностью коммунистические отношения, то сфера их действия в капиталистическом обществе оказывается существенно ограниченной.
Разработанная Вебером концепция коммунизма получила развитие в совре-
1 Масловский М.В. Веберовская концепция патримониализма и ее современные интерпретации// Социологический журнал. 1995. N 2. С. .95-109.
2 Weber М. Economy and society: An outline of interpretative sociology. Berkeley: University of California Press, 1978. P. 119.
3 Ibid. P. 153.
4 Ibid. P. 154.
менной неовеберианской социологии. К ситуации в России начала XX в. эту концепцию попытался приложить немецкий социолог С. Бройер. По мнению ученого, в русском коммунизме можно также выделить три основных течения: аграрный коммунизм крестьянства, коммунизм революционной армии и утопический коммунизм интеллигенции1.
Роль в русской революции идеологии «архаического аграрного коммунизма» уже отмечалась исследователями. Однако С. Бройер расценивает аграрный коммунизм лишь как одну из форм коммунистических социальных отношений. Более того, по мнению Бройера, аграрный коммунизм в наименьшей степени соответствует веберовской типологии таких форм, представленной в «Хозяйстве и обществе». Хотя Вебер и считал русскую крестьянскую общину «последним прибежищем коммунизма в Европе»2, эта община не являлась органически возникшим носителем коммунистических отношений и к тому же находилась в процессе разложения.
С точки зрения С. Бройера, коммунизм революционных солдат в большей степени соответствовал веберовской типологии, но его значение было не столь велико, как предполагал Вебер. С. Бройер подчеркивает, что на смену неорганизованным отрядам красной гвардии, действовавшим в начальный период революции, пришла дисциплинированная массовая армия, которая по своим организационным принципам в сущности не отличалась от других современных армий. Кроме того, по мнению социолога, веберовская характеристика раннего большевистского режима как военной диктатуры не учитывала в полной мере своеобразия данного политического режима3.
Наконец, третьей формой коммунизма, сыгравшей заметную роль в русской революции, являлся утопический коммунизм интеллигенции. Как писал Вебер: «Последним значительным движением интеллектуалов, объединенным если не единой, то во многих важных пунктах общей верой и, следовательно, близким к религии, было движение русской революционной интеллигенции»4. Вебер рассматривал народничество 70 — 90-х годов XIX века как движение, являвшееся преимущественно аграрно-коммунистическим по своей ориентации. В статье «К положению буржу азной демократии в России» он говорит, что особенностью российской ситуации начала XX в. являлось распространение идей современного социализма наряду с усилением «архаического аграрного коммунизма» .
Следует подчеркнуть, что социалистическая идеология характеризовалась Вебером как порождение эпохи промышленного капитализма, которую отличает рациональная организация формально свободного труда. По мнению Вебера, проблематика современного социализма могла сформироваться лишь в странах Запада, где получила наибольшее развитие противоположность между крупными промышленниками и наемными рабочими. В то же время Вебер отмечал особенности русского социализма, сложившиеся под влиянием аграрно-коммунистической идеологии.
Как пишет в этой связи А. Кустарев: «Обе идеологии конкурировали друг с другом как в обыденном сознании, так и в его партийном варианте. Но они также и смешивались друг с другом, приводя к возникновению оригинальных доктрин — вполне эклектических в объективном плане и вполне органично-синтетических
1 Breuer S. Soviet communism and Weberian sociology // Journal of Historical Sociology. 1992. Vol.5. N 3. P. 269.
2 Ibid. P. 269.
3 Ibid. P. 270-271.
4 Вебер М. Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994. С. 180.
5 Weber М. The Russian revolutions. Cambridge: Polity Press, 1995. P.92.
в субъективном плане»1.
Говоря о социалистической идеологии, Вебер неоднократно подчеркивал ее квазирелигиозный характер. С его точки зрения, социализм представлял собой эсхатологическую веру, обещавшую спасение от классового господства2. Как отмечал Э.Геллнер, во многом следовавший по стопам Вебера, в определенный исторический период марксизм выступая как «своего рода кальвинизм эпохи коллективной соревновательной индустриализации,— суровая, но крепкая вера, позволяющая народам пройти через пустыню, чтобы когда-нибудь, в далеком-далеком будущем, получить вознаграждение за многочисленные труды и лишения»3. В современной неовеберианской социологии тему квазирелигиозного характера революционных идеологий наиболее подробно разрабатывал американский исследователь Г. Рот 4, некоторые идеи которого использовал и С. Бройер.
Подводя итог рассмотрению веберовской концепции коммунизма, С. Бройер отмечает, что Вебер явно недооценивал устойчивость большевистского режима и в принципе отказывал ему в какой-либо длительной исторической перспективе. Это было связано с тем, что в глазах Вебера данный режим не являлся легитимным и основывался исключительно на военной силе. Однако, по мнению Бройера, стабильность советского политического режима свидетельствовала о том, что он представлял собой какой-то вариант легитимного господства5. В конечном счете этот социолог характеризует советскую политическую систему как специфическую форму харизматического господства. Дальнейшее развитие этой системы он представляет как процесс рутинизации харизмы и создания бюрократических управленческих структур.
Вместе с тем веберовская концепция коммунизма могла бы быть использована для выявления предпосылок скорее не политического режима, а социального строя, сложившегося в России в советский период. Этот социальный строй, который можно охарактеризовать как «реальный коммунизм», получил наиболее подробное рассмотрение в работах А. Зиновьева6. Хотя сам Вебер не мог предвидеть возникновения советской социальной системы, разработанные им методы исследования, по-видимому, применимы и к этому типу общественного устройства.
До сих пор никто из современных представителей неовеберианства не осуществил всестороннего анализа советского общества, который был бы сопоставим с исследованиями Вебера, представленными в «Хозяйственной этике мировых религий». Но вопрос о том, какая констелляция исторических факторов вызвала к жизни социальный строй, просуществовавший в России три четверти столетия, представляет несомненный интерес с точки зрения неовеберианской социологической теории. Можно предположить, что дальнейшие исследования советского общества с позиций неовеберианской сравнительно-исторической социологии позволят более глубоко раскрыть социальные условия формирования этого общества.
1 Кустарев А. Начало русской революции: версия Макса Вебера // Вопросы философии. 1990. N8. С.123.
2 Вебер М. Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994. С. 179.
3 Геллнер Э. Условия свободы. Гражданское общество и его исторические соперники. М., Ad Marginem, 1995. С. 39.
4 Roth G. Religion and revolutionary beliefs // Roth G., Schluchter W. Max Weber’s vision cf history. Berkeley: University of California Press, 1984. P.144-165.
5 Breuer S. Soviet communism and Weberian sociology // Journal of Historical Sociology. 1992. Vol.5. N 3. P. 272.
6 Зиновьев AA Коммунизм как реальность. М.: Ценгрполиграф, 1994.
