CC BY
100
«Неопознанные» объекты архитектуры
А.В.Анисимов
О двух малоизвестных нашей архитектурной общественности постройках, относящихся к одному и тому же времени (1910-1914) (обеим только что исполнилось по сто лет): одна расположена в Венеции на берегу канала Джудекка, другая тоже на берегу, но реки Волги в Ярославской области. Обе постройки не относятся к «чистопородным» высоким стилям мировой архитектуры и не вошли ни в одну историю архитектуры и профессиональных исследований как выдающиеся памятники архитектуры. Тем не менее их положение в городской структуре и прибрежном ландшафте, а также их биография и история владельцев возбуждают интерес, как и их внешние амбициозные формы. В начале ХХ века оба здания были достаточно известны и о них даже сочинялись захватывающие легенды. Затем наступили периоды забвения, и судьбы их стали совершенно разными, но интригующими своей почти детективной историей. Теперь они интересны как выразительные памятники волнующей эпохи, в разной степени сохранившиеся и прорвавшиеся сквозь столетие.
Когда я еще в первый раз оказался в Венеции, то, пересекая на катере Бачино Сан-Марко, обратил внимание на необычный трехэтажный домик с тремя большими окнами в стрельчатых отверстиях, вызывающе глядящих с берега острова Джудекка на великий венецианский ансамбль. Он не значился ни в одном путеводителе и ни в одной книге по архитектуре Венеции, во всяком случае известной мне в то время (1985), но в натуре был вызывающе заметным. Гиды и архитекторы также не смогли достаточно ясно ответить на мой вопрос, что это такое. Между тем фасад дома поразил меня безусловной четкостью осевой компо-
зиции на фоне рядовой застройки. Крупный масштаб его деталей отличался от соседних будничных зданий. Он определенно был солистом даже рядом с палладианской церковью. И мне показалось большой несправедливостью молчание, которым он был окружен. Когда я начинал писать книгу об архитектуре Венеции, то уже всерьез обратился к этой постройке. Я видел в ней отражение определенного этапа развития европейской архитектуры с итальянским акцентом и безусловные композиционные достоинства внешней архитектуры. Удивляло только пренебрежение искусствоведов и историков архитектуры к этой незаслуженно обойденной постройке.
Это был дом-мастерская художника Марио де Мария (псевдоним - Мариус Пиктор), построенный в 1910-1913 годах по проекту самого владельца, - ответили на мой вопрос в Музее Коррер на площади Сан-Марко. Там же мне продали книжку-каталог Гвидо Дзуккони, рассчитанную на профессионалов. В ней в шести коротких строчках были обозначены истинное название дома и год его постройки. С этого началось познание объекта.
Здание называется «Тре-Очи» - «Тге оа» («три ока» - почти по-русски), а построено оно было на исходе своеобразного итальянского модерна - стиля «либерти» с привкусом стилизации под готику. Некоторые специалисты даже относят его архитектуру к так называемой неоготике или, еще вульгарнее, просто к эклектике, другие все же склонны считать его особым венецианским модерном начала ХХ века, что мне представляется более правильным, несмотря на формальные готические элементы. Его главный фасад отличается безукоризненной целостной композицией, хорошими пропорциями величины
Набережная острова Джудекка. Слева - Дзителле - бывший хоспис и церковь, 1582-1586. Архитекторы Андреа Палладио и Якопо Бозетто. Второй справа - дом-студия «Тре Очи» Марио Де Мария, 1910-1913
32 4 2015
проемов и тела стены. Интересна ковровая фактура поверхности стены, имеющая безусловно продуманную перекличку с домом напротив, на противоположном берегу Бачино Сан-Марко - фасадом Дворца дожей. И даже центр Дворца дожей с его знаменитым окном и балконом мастеров Мазенье в виде вольного аналога отражаются в композиции «Тре-Очи». Кривая стрельчатой арки окон и нижней аркады классического произведения почти в точности повторены в оконных проемах среднего, главного этажа дома художника.
Архитектура дома связана с трагическим эпизодом жизни семьи владельца. В 1905 году Марио потерял свою любимую дочь Сильвию, что вызвало у него тяжелую депрессию. Только активное лечение в швейцарской клинике и поддержка семьи и друзей помогли ему вернуться через несколько лет к творческой жизни. В 1909 году он участвовал в Венецианской биеннале и вскоре задумался о постройке дома-ателье в память о пропавшей дочери. Три глаза - три больших окна с полукруглыми изящными балкончиками на главном фасаде символизируют членов семьи: самого Марио, его жену и сына, оставшихся в живых. А усложненное готическими деталями из белого кружева истрийского камня верхнее окно, устремленное в небо, - покойную дочь. Все они смотрят на самые великие произведения классической венецианской панорамы.
Здание состоит из трех этажей, но особого внимания заслуживает «пьяно нобиле» - этаж с тремя огромными стрельчатыми окнами «очи», выходящими на Канал-делла-Джудекка и Бачино Сан-Марко и скрывавшими мастерскую художника, а теперь - выставочные залы. В центре верхнего этажа видно еще одно венецианское окно - бифорий, - обрамленное неоготическими декорациями.
Интерес к этому дому еще раз пробудился, когда я совершенно случайно, оказавшись проездом в Болонье после ознакомительной поездки со студентами ВГИКа, увидел афишу выставки Марио де Мария. Я думал, о нем все давно забыли, поскольку никогда не встречал этого имени ни в музеях, ни в каталогах, и тут же поспешил на эту небольшую выставку
в здании мэрии, чтобы узнать что-то о хозяине сооружения. Оказалось, что он и как художник заслуживает внимания. Интересны его загадочные композиции в лунном свете.
Марио де Мария родился в Болонье в 1852 году, там же и умер 18 марта 1924 года. Воспитывался в дворянской семье, члены которой были известными людьми в музыкальных и художественных кругах. Его прадед Винсент де Мария был скрипачом и дирижером в нашем Санкт-Петербурге, а дед Джа-комо де Мария прославился как скульптор-неоклассик. Марио обучался и музыке, и живописи. Был зачислен в Академию изящных искусств, где сблизился с художником Луиджи Серра (1846-1888). Впервые показал свои картины в 1874 году в Болонье и в 1876-м в Ливорно. В 1878 году провел некоторое время в Париже, где сотрудничал с деятелями барбизонской школы. Участвовал в ряде выставок в Германии. В 1892 году переехал в Венецию, где спустя 20 лет построил свой дом-мастерскую на острове Джудекка по соседству с известным комплексом Дзи-телле - пансионатом для девушек без приданого и церковью, спроектированной Андреа Палладио, но построенной после его смерти в 1582-1586 годы архитектором Джакопо Бозетто .
В доме-студии Марио жил и его сын Астольфо, который также был художником, с женой Аделе. Здесь в периоды Венецианских биеннале собирался узкий круг художников и деятелей культуры вплоть до 1980-х годов. После смерти Марио и его сына сюда, к вдове Астольфо и ее новому мужу, приезжали многие люди, связанные с миром искусства: архитектор Ренцо Пьяно, Хундервассер из Вены, дочка коллекционера Гуггенхайма Пегги, Сцилтиан, Моранди, Фонтана и режиссер Дарио Фо, который в 1985 году использовал этот дом как место действия для своего Арлекино. В 1970 году режиссер Энрико Мария Салерно снимал несколько сцен своего фильма «Венецианский незнакомец» рядом с домом Тре-Очи. Сегодня здание находится в собственности ассоциации, которая занимается организацией культурных мероприятий, посвященных искусству XX века. В доме сохранились оригинальная мебель начала XX века, фотографии и художественные материалы, связанные с
Набережная Волги в Красном Профинтерне. Справа «дом-замок» Н.А.Понизовкина, 1912-1914.
Слева - дом инженеров предприятий Понизовкина (особняк членов семьи Понизовкина). Фото автора. 2015
Главный фасад «Тре очи», выходящий на канал Джудекка. Фото автора. 1998
«Тре очи». Интерьер нижнего выставочного зала. Современное фото
34 4 2015
Центральный фрагмент южного фасада Дворца дожей. «Тре очи». Интерьер зала второго этажа (бывшее ателье 1340-1370. Фото автора. Конец ХХ века художника). Современное состояние
«Тре очи». Окна главного этажа. Фото автора. 1998
4 2015 35
жизнью Марио де Марии и историей дома Тре-Очи. Однако в 1990-х годах дом был недоступен рядовым туристам, часть его окон и дверей были закрыты глухими металлическими ставнями. Мои попытки проникнуть в дом и посмотреть на его внутреннее устройство трижды закончились неудачами.
Но начиная с 2012 года, после проведенной тщательной реставрации, здание стало использоваться в качестве новой экспозиционной площади для образцов авангардного искусства и фотографии. С этого времени оно приобрело популярность у широких слоев художественной общественности. В выставках участвуют художники, архитекторы и фотографы из разных стран, в том числе и из России.
Параллельно с основной программой Венецианской биеннале в Тре-Очи открылась совместная выставка восточноевропейских художников Павла Альтхамера (Польша) и Анатолия Осмоловского (Россия). Выставку «Схождение параллелей» (Parallel Convergences) курировал Николас Каллинен из нью-йоркского музея Метрополитен - автор нескольких статей в каталогах двух недавних выставок российских художников -«Шоссе Энтузиастов», прошедшей здесь же в прошлом году, и персональной выставки воронежского живописца Арсения Жиляева «Музей пролетарской культуры». Каллинен - в прошлом сотрудник британского музея Тейт, активно помогавший музею в покупке работ российских и восточноевропейских авторов (в 2012 году в музее был создан комитет по закупкам в Восточной Европе и России с бюджетом около 400 тыс. долларов в год).
Работы двух художников одного поколения, но разных стран — Польши и России «эпохи посткоммунистического транзита» куратор намеревался сопоставить так, чтобы зритель смог сам поразмышлять о сходстве и различии в одновременном развитии их художественных практик.
Фонд «Виктория - искусство быть современным» в рамках параллельной программы биеннале в Тре-Очи показывает проект «Путь (или шоссе) энтузиастов», в который включены произведения российских художников, так или иначе связанных с архитектурой и окружающим пространством.
Этот фонд открыл в венецианском Тре-Очи выставку «Наследие будущего», на которой американец Марк Дион и россиянин Арсений Жиляев очень по-разному корректируют наше понимание музея, его политической и социальной роли. Оба называют свою выставку антикапиталистической. Здесь много говорят о природе эксплуатации, об экологических и социальных преступлениях, о роли художника в политике.
Совместная выставка молодого российского и заслуженного американского художников посвящена теме музея. На первом его этаже отрывки из проекта Жиляева «Педагогическая поэма» дополнены элементами проекта Марка Диона «Увлечение сэра Уильяма Гамильтона». Уильям Гамильтон был посланником Великобритании в королевстве обеих Сицилий, а также страстным коллекционером и исследователем. В свою очередь, Марк Дион изучает методы исследований XVIII века, создавая терракотовые фигурки Жак-Ива Кусто и Вальтера Беньямина и изображения рыб Неаполитанского залива наподобие того, как это делали ученые во времена, когда между искусством и наукой еще не было четких границ. На последнем этаже Марк Дион устроил лабораторию по созданию диковин, в которой можно наблюдать возникновение коллекции от замысла до полки в музее. Арсений Жиляев, в свою очередь, превратил второй этаж палаццо в музей будущего, где по заветам основателей русского космизма возрождаются к жизни Гагарин, Циолковский и другие великие земляне. При этом возрождение происходит силами коммерческой корпорации, которая обращает радужный замысел в дорогую услугу.
Картины художника Марио Де Мариа
Я думаю, что теперь Тре-Очи не только станет широко известным сооружением Венеции, но и войдет в моду, а также займет достойное место в истории архитектуры.
В годы, когда была построена эта вилла на берегу острова Джудекка (1910-1913), в далекой России и на другом берегу — у главной русской реки Волги загадочным образом возник каменный замок с башнями и высокими крышами. Романтик из успешных ярославских купцов, художник в душе Никита Андреевич Понизовкин щедро бросил огромные средства на создание непостижимого на русской равнине сооружения в рядовой до этого случая деревне Гузицыно. Средства на строительство были подготовлены деятельностью предков Никиты Андреевича, главным образом его дедом - Никитой Петровичем, купцом первой гильдии. Это была легендарная личность, известная во всей Ярославской губернии. В 1830-х годах он фактически освободился от крепостной зависимости и с разрешения бывшего хозяина переехал в район Волги, в деревню Дурково, чтобы открыть свой первый паточный завод. Рассуждение было простое. В этих нечерноземных местах лучше всего росли огурцы и картошка. На базе переработки картофеля Понизовкин наладил масштабное производство крахмала и картофельной патоки, лучшей в стране. Огромные объемы производства позволили ему к 1846 году окончательно выкупиться из крепостной зависимости. То же самое в этих же местах проделал и мой родной прапрадед со стороны мамы. Но он не занимался патокой, а отправил своих внуков в Петербург, где они стали успешными столичными строительными подрядчиками (понятен мой интерес к этому месту). А Понизовкин на собранный капитал в 1849 году построил рядом с паточным еще химический завод, на котором вырабатывали «купоросное масло, зеленый и синий купоросы, кислоту соляную, нашатырный спирт, ярь-медянку, соль глауберовскую...» и в 1863 году записался в первую гильдию. К середине 1860-х годов у Понизовкина уже было 14 паточных заводов. На Всемирной выставке в Париже 1889 года продукция понизовскинских заводов получила серебряную медаль. Дела шли в гору, и решено было построить огромный химический и паточный завод на берегу Волги, который и положил начало истории всего поселения, в 1930-х годах получившего название Красный Профинтерн. Строительство началось в 1866 году. А в 1867-м Никита Понизовкин таинственно исчез. Уехал якобы на лечение в Ярославль и пропал. Александр Пенкин — биограф рода Понизовкиных пишет: «Исследователи истории Понизовкиных приводили разные версии, одна загадочнее другой: по одной из них Никита-старший пожелал удалиться от мирской суеты и постричься в монахи, по другой — он умер, но факт его смерти родня скрыла. А по третьей — он и вовсе сбежал с молодой красавицей».
Жена Анна Васильевна писала в Ярославский окружной суд: «Мой муж — ярославский первой гильдии купец Никита Петров Понизовкин. в мае месяце 1867 года отправился с места жительства в Санкт-Петербург, а оттуда за границу. С тех пор до настоящего времени не возвратился. Сведений о его
отсутствии мы никаких не имеем и предполагаем, что он, имея преклонные лета, не находится уже в живых».
В округе ходили слухи об очень странных гостях Понизовкина, которых видели, когда они входили к нему во двор, но никогда не видели, чтобы кто-то выходил. В складских помещениях завода отыскивались потайные подполы и чердаки, подземные ходы. Поговаривали, что Понизовкин был раскольником из секты бегунов, прятался на склоне лет от людей и властей, умер и был похоронен родней тайком где-то в саду. Домочадцы купца хранили молчание. Жена и сыновья открыли торговый дом «Никиты Понизовкина сыновья». Уже под этим названием начал работать открывшийся в 1868 году завод.
Затем в Гузицыне возвели еще один паточный корпус, мастерские, здание паровых котлов, заводскую трубу в 17 саженей. Кстати, большая часть заводских строений сохранялась до конца ХХ века и до 1980-х годов использовалась по назначению.
Внук Понизовкина-старшего — тоже Никита активно продолжал дело деда и сумел развить большое хорошо налаженное производство. Вокруг семьи Понизовкиных (особенно двух Никит - деда и внука) вот уже более 100 лет слагаются фантастические рассказы, легенды и небылицы, пищей для которых были реальные события.
Эти рассказы дожили до наших дней. В 1941-1942 годах, когда я жил с дедом в этих местах, имя Понизовкина по-прежнему фигурировало в воспоминаниях стариков и даже моих родственников. Построенный ими завод, между прочим, в военное голодное время, работал на полную мощность. Основным продуктом, кроме патоки, была глюкоза, небольшие куски которой вместо сахара перепадали нам, детям. Из застывшей патоки, растянутой через всю комнату, как веревка, нарезали конфеты, а глюкозу, похожую на застывшее сливочное масло, ели с чаем. В голодную зиму 1942 года это был настоящий праздник.
Самой заметной гузицынской постройкой оказался «замок». Никита Андреевич, внук Понизовкина, в 1908 году женился по любви на 24-летней москвичке Розе Бурсиан, происходившей из семьи обрусевших саксонских немцев. Но в народе говорилось, что «женился на ослепительно красивой француженке по имени Роза и для нее, чтоб по родине не тосковала, выстроил не обычную усадьбу, а дворец с башнями». В 1912-1914 годах роскошный для этих мест замок был действительно построен. Нет ясности, кто был архитектором. Но известно, что Понизовкины имели дело с ярославским архитектором (точнее, гражданским инженером) Николаем Юрьевичем Лермонтовым, по проекту которого был построен дом для семьи в центре Ярославля. Он же участвовал в застройке Красного Профинтерна. Но причастность его к «замку» неясна.
На берегу Волги рядом с заводскими корпусами выросло добротное здание в формах романтической эклектики, которое больше бы подходило к Петербургу конца XIX - начала XX века. Высокие нездешние крыши с мансардными окнами, стилизованные под крепостную архитектуру, башни — круглая и квадратная — с романтическими балконами, лоджия с тройной аркадой украшали большой дом. Часть наружных стен была
Фасад «дома-замка» Никиты Андреевича Понизовкина со стороны Волги после реставрации. Фото автора. 2015
Особняк Понизовкина в 1940-1950-е годы Двровый фасад особняка Понизовкина.
Фото начала 1920-х годов
38 4 2015
облицована светлой керамической плиткой (модный материал для архитектуры модерна). Внутренняя отделка отличалась роскошью и богатством материалов, о которых в окрестностях ходили фантастические рассказы. Действительно, в здании были стилизованный под Древний Египет вестибюль, как у раннего Шехтеля, широкая главная лестница с эффектным разворотом, двухсветный парадный зал, зимний сад, холл с верхним светом и кинозал. Все это было щедро украшено колоннами, карнизами, рельефами, картушами, позолотой и росписями. По воспоминанию очевидцев ряд помещений был обит дорогими заграничными шелками и бархатом, применялись полудрагоценные металлы и камни, на полу — наборный паркет и дорогая керамическая плитка. О высоком вкусе здесь говорить, видимо, неуместно. Но желание создать нечто совершенно удивительное для русской провинции и применение самой современной инженерной техники были очевидны. В доме, оснащенном электричеством, воздушным отоплением, потоки теплого воздуха поднимались из теплового узла в подвале по каналам в двухслойных кирпичных стенах. Помещения были обставлены дорогой мебелью в разных стилях — от классики до модерна и стиля псевдорокай.
Рядом располагался еще один особняк, первый этаж которого был кирпичный, второй - деревянный, с балконом, украшенным изящной резьбой.
Неясно его использование. Где-то он называется домом для инженеров предприятия, где-то — особняком Андрея Никитича Понизовкина или жилищем для членов его семьи.
Во дворе комбината можно увидеть длинное здание конторы. За его большими светлыми окнами — громадный операционный зал, в котором, как писали в 2007 году, и по сей день стоят массивные дубовые бюро старой работы. Здесь же, в конторе, вам покажут и большую, потемневшую от времени фотографию. Под горделивой надписью: «Промышленно-тор-говое товарищество "Никиты Понизовкина сыновья", Волжский завод, 1915 год» — десятки крохотных, в овальных рамках портретов инженеров, мастеров, технических сотрудников предприятия. А выше — крупные портреты последних владельцев, внуков Никиты Понизовкина. Перед замком была устроена набережная с высоким гранитным парапетом. Во время разлива лодки могли проехать отсюда прямо во двор, что видно на старой фотографии».
Известно, что Понизовкины устраивали свой завод с размахом, не скупясь на расходы, приглашая иностранных специалистов и заимствуя их опыт организации производства. «В центре, у пристани, высились большие фабричные корпуса. Ныне здесь размещается одно из крупных предприятий пищевой промышленности области — Ярославский крахмало-паточ-ный комбинат. Однако внешне предприятие мало изменилось со времени постройки.
Но его цеха превратились в руины уже в 2010-х годах.
В начале XX века на набережной за производственными корпусами был построен огромный для села пятиэтажный сорокаквартирный дом в стиле модерн по проекту архи-
тектора Н.Ю.Лермонтова. В этом доме для рабочих были проведены электричество, канализация и водопровод, обустроена бильярдная, планировался кинотеатр. Дом активно используется и в наше время. Разрешение на постройку столь редкого сооружения было дано лично ярославским губернатором графом Татищевым 6 апреля 1913 года. Автор проекта стремился создать максимум удобств для жильцов дома. Помимо разнообразных по планировке квартир там были предусмотрены библиотека, бильярдная, буфет, комната для игры в карты, небольшой зрительный зал для любительских спектаклей и показа кинолент. В подвалах помещались в одном конце — ледник, в другом — кочегарка. Вблизи дома был посажен обширный сад [13].
У Розы и Никиты Андреевича родились дочь и сын. Но едва замок подвели под крышу, супруги развелись и поделили детей. Роза с дочерью уехала в Москву, Никита Андреевич с сыном остался в Ярославле. До революции Роза Бурсиан работала учительницей русского языка, после революции стала библиотекарем. Какое-то время спустя «француженка» нашла нового мужа, бросила работу и сделалась домохозяйкой.
Никита же после развода отдался работе, три года умножал свои капиталы и заодно нашел новую супругу. А потом пришли красные, и настал конец благополучию ярославского капиталиста.
В 1917 году Никита Понизовкина пропал. Говорили, что, когда в России началась революция, Понизовкины уехали в Крым и начали строить точь-в-точь такой же дом, как в Красном Профинтерне. Но революция прогнала их и оттуда. А место это до сих пор называют Понизовкой (из непроверенных данных, но место в Крыму и санаторий с названием «Понизовка» действительно есть). Достоверно лишь то, что Никита Понизовкин находился в ссылке в Тобольске, около 1936 года вернулся оттуда больной туберкулезом и вскоре умер.
После революции завод стал частью комбината «Ярпатока» и продолжал работать. Его замок подвергся разграблению, дорогая обивка со стен была срезана, частично растащили
40-квартирный дом для рабочих и служащих Н.А.Понизовкина Строитель - гражданский инженер Н.ЮЛермонтов. Фото автора. 2015
мелкие предметы, мебель и двери. Позднее в доме долго работала школа, потом сельский клуб, библиотека заводского Дома культуры, закончилось все запустением и разрухой. На балкон поставили статую Ленина в человеческий рост, якобы зовущую жителей Гузицына в светлое будущее. Это запечатлели фотографии 1930-х годов. Но Ленин, опасно балансирующий на балконной ограде, вызывал самоубийственные ассоциации, и статую перетащили на постамент перед домом и покрасили белой краской. Заменили воздушную систему отопления, под которую был спроектирован дом, на водяную. Раньше в под-
Современное состояние бывшего Зимнего сада. Фото 2011 года
Вестибюль особняка Понизовкина
вале располагалась топка, теплый воздух проходил по каналам в наружных стенах, которые прогревались, в доме было всегда тепло и сухо. Батареи водяного отопления, гревшие только внутренние стены, плохо справлялись со своей задачей.
В школе еще во время войны в шестом и седьмом классах училась моя двоюродная сестра. Здесь же тогда работала и хорошая больница, где спасли от тяжелого тифа моего отца. Удалось сохранить кое-что из обстановки особняка, а также альбомы с семейными фотографиями, которые находятся в Ярославском музее.
В 1993 году завод за бесценок выкупили, неудачная коммерческая деятельность новых хозяев привела его в 2001 году к банкротству.
В том же году пришлось спасать чудом уцелевшие сокровища. При ярославском областном департаменте культуры была образована комиссия по спасению исторического наследия Понизовкиных. Мебель, фарфор, хрустальную люстру удалось вывезти в Ярославский художественный музей, но примерно треть списка из существующей описи пропала безвозвратно. Неизвестна судьба и богатейшей библиотеки Понизовкиных.
О.А.Жаров в предисловии к книге А.Г.Пенкина «Никиты Понизовкина сыновья» пишет: «Ежедневно в течение трех лет проезжая мимо этого исторического и архитектурного шедевра, я наблюдал его разрушение. Робко пытался обра-
Деталь декоративного оформления вестибюля особняка Вестибюль. Лестница на второй этаж во время начала
реставрации
щаться к собственникам завода и к местной администрации о недопустимости такого отношения к нашему историческому наследию. Но мои призывы ни на кого не возымели действия. Удивительно, но факт: здания де-юре не существовало. Его не было на балансе завода (оно не попало в приватизационную массу), его не приняли на учет ни местная администрация, как памятник местного значения, ни государство, как памятник федерального значения. Оказывается, все только считали, что памятник архитектуры и культурного наследия существует, на самом деле его не было. Замок-фантом?! И неудивительно, что памятник находился в таком плачевном состоянии, ведь у него не было собственника и, как выяснилось впоследствии, не сохранилось ни паспорта БТИ, ни охранного свидетельства на памятник архитектуры, ни каких-либо других правоустанавливающих документов. Стало совершенно очевидно, что без определения собственника архитектурный комплекс будет безвозвратно утерян. На оформление прав собственности,
Н.А.Понизовкин за письменным столом. Фото между 1914 и 1917 годами
от архивных поисков до объявления аукциона по продаже здания местной администрацией, потребовалось два года. И в 2007 году я стал первым законным собственником здания за все постсоветское время.
У меня нет ни малейших сомнений в том, что в самое ближайшее время собственник замка группа компаний "Ташир" откроет новый туристско-гостиничный комплекс, который станет мощным стимулом в экономическом развитии территории. Я благодарен лично вице-президенту группы компаний "Ташир" Тиграну Владимировичу Казаряну, оценившему инвестиционный потенциал проекта и вкладывающему серьезные финансовые средства в возрождение исторического наследия страны» [8].
Под руководством Т.В.Казаряна, выкупившего замок у Жарова, действительно начались реставрационные работы в Красном Профинтерне накануне тысячелетия города Ярославля. В замке планировали разместить современный гостиничный комплекс с залом для проведения важных переговоров. Ориентировочное окончание внешних работ намечалось на 2012 год. Было обещано, что при этом остатки старинных интерьеров бывшего роскошного особняка будут сохранены по максимуму. Руины завода Понизовкиных также планировали оставить.
В августе 2015 года я со своей внучкой и женой посетил эти места, где ребенком провел два года во время войны. Мы увидели относительно неплохо отреставрированные фасады замка и порадовались. Но создалось впечатление, что уже никакие работы больше не ведутся. Проходная была настежь раскрыта, ветром раскачивало незапертую дверь и никакого сторожа не было. Прохожих отпугивала стая одичавших собак. Что происходит внутри, увидеть не удалось. Рядом стояли руины когда-то процветавшего завода, который, говорят, работал еще до 2008 года. Ощущение такое, будто бы на днях здесь проходили боевые действия. Крыши над заводскими постройками исчезли, оконные переплеты и дверные коробки варварски выломаны.
Настольная лампа из особняка Понизовкина
Стол из обстановки особняка Понизовкина
Из Интернета я узнаю, что журналисты местных газет и телерадиокомпании регулярно пишут и говорят о замке Понизов-киных. «Но власти, похоже, забыли о достопримечательностях, достоинства которых неоспоримы и проверены временем, да и о Красном Профинтерне. Вместо процветавшего до революции района остались загубленное предприятие, поселок, жители которого не знают, что их ждет завтра, и жалкие развалины некогда прекрасных зданий». А фасады замка стоят как новые...
P.S. Сын Понизовкина Андрей Никитич продолжил начатое отцом дело, приумножил капиталы и в завещании дал наказ своим детям: «Торговое, заводское и промышленное дело производить сыновьям моим под прежней фирмой «Никиты Понизовкина сыновья», стараясь СОХРАНИТЬ ДОБРОЕ ИМЯ ЭТОЙ ФИРМЫ».
Трое сыновей Андрея не только сохранили доброе имя, но и вывели семейную фирму на первые места не только в России, но и в мире, получая золотые и серебряные медали на промышленных выставках.
Особняк Никиты Андреевича Понизовкина до сих пор является уникальным украшением волжского левобережья Ярославской области.
Сын Никиты Андреевича сумел получить отличное образование, всю жизнь проработал в НИИ автомобильного транспорта, выпустил один из самых известных справочников автомобилиста, выдержавший десяток переизданий, добился звания мастера спорта международного класса в автомобильном спорте, установил множество мировых рекордов скорости на отечественных спортивных автомобилях.
Сын Владимира Андреевича Юрий, оставшись сиротой после расстрела отца и гибели матери в советских лагерях, не только выжил благодаря добрым друзьям семьи, но и выучился, стал отличным пианистом, преподавателем, профессором Российской академии музыки им. Гнесиных, оставил после себя много учеников, известных ныне музыкантов.
Один из потомков семьи Понизовкиных Андрей Юрьевич учился по классу фортепиано у выпускницы Гнесинки. Сегодня он активно работающий журналист, главный редактор газеты «Наука Урала».
Однако так и неизвестна судьба Никиты Петровича и Анны Васильевны. Мы не знаем, где похоронены Андрей и Никита Андреевичи, судьбу их сестер, эмигрировавших за границу. Негде поклониться могилам Владимира Андреевича, расстрелянного в Саратове, и его супруги, сгинувшей где-то в бездне ГУЛАГа [7].
Литература
1. ZucconiG. Venice: an architectural guide. Arsenale editrise, 1995.
2. АнисимовА.В. Венеция. М. 2002.
3. Белова М.Ю. Архитектор Николай Лермонтов.
4. ru.wikipedia.org/wiki/Красный_Профинтерн.
5. www.treoci.org
6. Головкина В. Ярославская готика // http://strana.ru/ journal/842033
7. ПенкинА.Г. «Никиты Понизовкина сыновья» (из истории рода). Серия «История ярославского предпринимательства». Ярославль: Эколайн. 2010.
8. ЖаровО.А. Предисловие от издателя к книге А.Г. Пенкина «Никиты Понизовкина сыновья». Ярославль: Эколайн, 2010.
9. http://osmopolis.ru/notice/pages/id_364
10. http://www.votpusk.ru/country/dostoprim_info. asp?ID=8563#ixzz3qDehTYDi.
11. www.treoci.org.
12. http://www.artguide.ru/posts/816?page=26 Текст Валентина Дьяконова; Материалы выставки Марио де Мария в Болонье. 2013.
13. Бондарева Н. Красный Профинтерн. Замок Понизовкиных. М., 2007.
Literatura
2. AnisimovA.V. Venetsia. M., 2002.
3. BelovaM.Yu. Arhitektor Nikolaj Lermontov.
6. Golovkina V. Yaroslavskaya Gotika.
7. PenkinA.G. Nikity Ponisovkina synoviya. Yaroslavl: Ekolajn, 2010.
8. Zharov O.A. Predislovie ot izdatelya k knige A.G.Penkina «Nikity Ponizovkina synoviya». Yaroslavl: Ekolajn, 2010.
9. Bondareva N. Krasnyj Profintern. Zamok Ponizovkinyh. M., 2007.
Unindentified Objects of Architecture.
By A.V.Anisimov
This article is a reminder of two half-forgotten objects built in 1910-1014 near water in different countries, Russia and Italy, one hundred years ago. In Venice, it is the workshop of artist Mario de Maria, who designed it himself. The house has surprisingly big windows. That is why it is called Tre Oci. Now it is used for holding biennales. A house-castle, built in the French manner is a result of an eclectic fantasy of N.A. Ponizovkin. His family, starting from his grandfather, created a network of prosperous starch and treacle factories, which existed to the end of the 19th century, but arelying in ruins today. Both buildings - Italian and Russian - amazing for their unusual forms.
Ключевые слова: берег, вода, дом-студия, художник, окна-очи, выставка, биеннале, купец, завод, замок-особняк, эклектика, реставрация, разруха, фасад.
Key words: bank, water, hause-studio, artist, windows-oci, exhibition, biennale, merchant, plant, castle, eclectic, restoration, broken, façade.
