CC BY
242
Зацепин Александр Михайлович- заместитель начальника отдела ОРЧ собственной безопасности ГУ МВД России по Свердловской области, кандидат юридических наук, майор полиции, доцент Уральского филиала Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации, член Российской криминологической ассоциации, г. Екатеринбург, тел.: 8912247 04 48, e-mail: tp0507@ya.ru.
Зацепин А. М.
НЕОКОНЧЕННОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ КАК ПРЕДПОСЫЛКА ДОПОЛНИТЕЛЬНОЙ КВАЛИФИКАЦИИ
Отличия неоконченного преступления от оконченного законодатель привел в ст. 30 УК РФ. В ее ч. 1 и 3 даны понятия видов неоконченного преступления. На основании ч. 1 ст. 30 УК РФ «приготовлением к преступлению признаются приискание, изготовление или приспособление лицом средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления либо иное умышленное создание условий для совершения преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам». На основании ч. 3 ст. 30 УК РФ «покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам».
Не сложно понять, что «приискание, изготовление или приспособление лицом средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления либо иное умышленное создание условий для совершения преступления» - суть соответствующие действия [2, с. 174; 15, с. 105]. Отсюда и приготовлением к преступлению, и покушением на преступление законодатель признает соответствующие «умышленные действия (бездействие) лица..., если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от. лица обстоятельствам». Тем самым общими нормативными признаками неоконченного преступления должны считаться: 1) умысел, 2) лицо, 3) действия (бездействие), 4) недоведение преступления до конца, 5) не зависящие от лица обстоятельства. Сведение в литературе признаков неоконченного преступления к 1) совершению умышленных действий (бездействия), 2) недо-
ведению преступления до конца и 3) независящим от лица обстоятельствам, представляется, обедняет законодательный подход.
Следовательно, совершенное деяние может квалифицироваться в качестве неоконченного преступления лишь при условии установления общих признаков приготовления к преступлению и покушения на преступление. Вместе с тем нужно иметь в виду и конкретное содержание каждого общего признака.
Конечно, признаки умысла, лица и действий (бездействия) самостоятельно не разграничивают неоконченное и оконченное преступление. Последнее тоже их имеют, но без квалификации по ним не обойтись.
Признак умысла характеризует субъективную сторону неоконченного преступления. Он недвусмысленно свидетельствует, что согласно закону по неосторожности неоконченные преступления совершаться не могут.
Рассматриваемый признак неоконченного преступления свидетельствует лишь об одном. Установление неосторожности уже не позволяет квалифицировать преступление как неоконченное.
Следовательно, неправильно были квалифицированы судом действия Бура-кова, фактически повлекшие лишь легкий вред здоровью потерпевшего, в качестве покушения на неосторожное убийство, совершенное в результате преступной небрежности. Президиум Ростовского областного суда указал по делу, что «в соответствии с законом покушение возможно только при совершении умышленного преступления...» [28].
Против возможности косвенного умысла в неоконченных преступлениях может быть выдвинут еще один довод. При приготовлении к преступлению не только отсутствуют общественно опасные последствия, но и дело не доходит до выполнения действий (бездействия), непосредственно направленных на совершение преступления. При покушении на преступление действия (бездействие), непосредственно направленные на совершение преступления, выполняются или не в полном объеме, или, хотя и в полном, но общественно опасные последствия, предусмотренные законом, не наступают, либо наступают не в полном объеме. Отсюда при приготовлении к преступлению и покушении на преступлении речь идет о своеобразных формальных, в том числе - усеченных составах [8, с. 45]. Умысел же в формальных составах традиционно считается лишь прямым [20, с. 87].
Главное же, на наш взгляд, заключается в том, что особое выделение цели неоконченного преступления не вызывается необходимостью. Ее вычленение как
факультативного признака субъективной стороны преступления имеет смысл лишь тогда, когда она позволяет разграничить разные преступления. Во всех же случаях совершения приготовления к преступлению и покушения на преступления цель (как бы она не понималась) всегда одна и та же.
Конечно, вопросы терминологии - не самые продуктивные для любой науки. Между тем, по нашему мнению, ситуация вряд ли улучшится, если вместо лаконичных терминов «оконченное преступление», «неоконченное преступление», «приготовление к преступлению», «покушение на преступление» в законе будет громоздко отражено, например, оконченное полным выполнением преступление, оконченное неполным выполнением преступление, оконченное приготовлением преступление, оконченное покушением преступление.
В признаке недоведения преступления до конца отражена незавершенность неоконченных преступлений в сравнении оконченными [2]. Недоведение преступления до конца, по нашему мнению, может проявляться двояким образом: в 1) через общественно опасные действия (бездействие) и 2) общественно опасные последствия. Незавершенность общественно опасных действий (бездействия) выражается в а) невыполнении тех из них, которые предусмотрены составом оконченного преступления, или б) выполнении их не в полном объеме. Незавершенность общественно опасных последствий выражается в а) ненаступлении общественно опасных последствий, предусмотренных составом преступления, или б) наступлении их не в полном объеме.
Вместе с тем само по себе недоведение деяния до конца еще не дает оснований для его квалификации в качестве неоконченного преступления. По современному уголовному законодательству важным является еще то, почему деяние не было доведено до конца.
Неоконченным преступлением признается только недоведение его до конца по не зависящим от лица обстоятельствам. Получается, что, по мысли законодателя, недоведение преступления до конца возможно еще по зависящим от лица обстоятельствам, но это неоконченным преступлением не является. В то же время таких деяний в Уголовном кодексе не описано. Тем самым возникает проблема, от чего же следует отграничивать неоконченные преступления по признаку не зависящих от лица обстоятельств [1, с. 9].
В отмеченном плане любопытен п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 4 декабря 2014 г. № 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности». В со-
ответствии с ним, «если лицо осознавало возможность доведения преступных действий до конца, но добровольно и окончательно отказалось от совершения изнасилования или насильственных действий сексуального характера (но не вследствие причин, возникших помимо его воли), содеянное им независимо от мотивов отказа квалифицируется по фактически совершенным действиям при условии, что они содержат состав иного преступления» [23].
Выходит, что добровольный отказ от преступления происходит «не вследствие причин, возникших помимо, воли» лица. Тем самым встает вопрос об уголовно-правовой природе добровольного отказа от преступления. В литературе к нему относятся как виду и неоконченного преступления [11, с. 134; 16, с. 46; 26, с. 162], и исключения уголовной ответственности [10, с. 14; 21, с. 66; 30, с. 346], и освобождения от уголовной ответственности [9, с. 46; 18, с. 225; 25, с. 435].
В ч. 2 ст. 29 УК РФ добровольный отказ от преступления к видам неоконченного преступления не отнесен. На основании ч. 1 данной статьи оконченным преступлением он тоже считаться не может. Дело в том, что в соответствии с ч. 1 ст. 31 УК РФ «добровольным отказом от преступления признается прекращение лицом приготовления к преступлению либо прекращение действий (бездействия), непосредственно направленных на совершение преступления, если лицо осознавало возможность доведения преступления до конца».
В ч. 2 ст. 31 УК РФ сказано, что «лицо не подлежит уголовной ответственности за преступление, если оно добровольно и окончательно отказалось от доведения этого преступления до конца». Получается, что в результате добровольного и окончательного отказа от доведения преступления до конца содеянное утрачивает преступный характер, правда, если фактически совершенное деяние не содержит иной состав преступления (ч. 3 ст. 31 УК РФ).
В итоге мы имеем нечто близкое обстоятельствам, исключающим преступность деяния (ст. 37 - 42 УК РФ). И без разграничения добровольного отказа от преступления и неоконченного преступления не обойтись.
М. П. Редин видит «отличие неоконченного преступления от добровольного отказа от преступления в причинах, послуживших основанием для недоведения преступления до конца: при неоконченном преступлении - это обстоятельства, не зависящие от лица; при добровольном отказе от преступления - это собственная воля лица при осознании им возможности доведения преступления до конца» [21, с. 65]. А. П. Козлов связывает добровольный отказ от преступления с
прекращением преступной деятельности по воле виновного, а приготовление к преступлению и покушение на преступление - с прерыванием преступной деятельности помимо воли виновного [11, с. 192].
Проблему, конечно, породил сам законодатель, связав неоконченное преступление с обстоятельствами недоведения преступления до конца, а добровольный отказ от преступления с осознанием возможности доведения преступления до конца. Соответственно не ясно, как быть с осознанием возможности доведения преступления до конца в первом случае и с обстоятельствами недоведения преступления до конца в последнем.
Однако истоки проблемы разграничения неоконченного преступления и добровольного отказа от преступления - в предшествующем законодательстве. Как отмечалось, не зависящие от лица обстоятельства, помешавшие завершению преступления, в ст. 15 УК РСФСР 1960 г. назывались причинами, не зависящими от воли лица. Вместе с тем еще при его действии началось использование и термина, отраженного в современном Уголовном кодексе [13, с. 40].
Использование отличной от закона терминологии, видимо, было связано с двумя основаниями. Во-первых, «обстоятельства» прерванности начатого преступления - понятие более широкое, нежели «причины», ибо могут быть условия и иные детерминанты, повлиявшие на прерванность предварительной преступной деятельности». Во-вторых, «на практике имеют место случаи, когда лицо по собственной воле принимает алкоголь или наркотики, которые оказываются затем помехой в доведении до конца начатого преступления. Например, субъект, проникнув в квартиру для кражи, употребляет на месте совершения преступления обнаруженный им коньяк и не может завершить кражу, так как уснул на диване. Хотя причина прерванности в приведенном случае заключается в самом субъекте, т. е., можно сказать, была в «его воле», налицо преступление, прерванное по не зависящим от него обстоятельствам, т. е. покушение на кражу личной собственности граждан» [29, с. 95].
Правда, и с признаком «по не зависящим от лица обстоятельствам» не все гладко. В науке давно отмечено, что он является слишком широким и «исключает ответственность не только при добровольном отказе, но и в случаях, когда преступление не было окончено по обстоятельствам, которые зависели от субъекта, но наступили помимо его воли, и потому он должен нести ответственность, например, когда преступление не было доведено до конца из-за отсутствия у ви-
новного необходимых знаний, из-за плохой подготовки им преступления и т. п.» [3, с. 12; 14, с. 555].
Последнее нам видится не совсем верным. Указанные обстоятельства зависели от воли субъекта только до начала преступления. Он мог заранее получить необходимые знания, лучше подготовиться к преступлению и т. д. В то же время в момент совершения преступления они уже не зависят от воли субъекта. Что есть, то есть. Другого не дано. И если вследствие именно их преступление не доводится до конца, - они не зависящие от лица обстоятельства. Уже отсюда неточно под не зависящими от лица обстоятельствами понимать «внешние по отношению к виновному факторы, помешавшие завершению преступления» [2, с. 174]. В них тем более не вписываются традиционно и оправданно обосновывающие квалификацию покушения на изнасилование данные о наступлении полового бессилия, которое внешним по отношению к виновному фактором никак не назовешь. Не случайно А. И. Решетников полагает, что «обстоятельства, в силу которых виновный не смог полностью реализовать задуманное преступление, имеют как внешнее (вмешательство третьих лиц), так и внутреннее (психофизическое состояние) выражение» [22, с. 17].
А. П. Козлов оспаривает в рассматриваемом признаке указание и на обстоятельства, и на их независимость от лица. Применительно к первому он сначала заявляет, что толкование обстоятельства неоднозначно, «поскольку обстоятельство может выступать и в качестве причины нового явления, и в качестве его условия», но в определении покушения на преступление предлагает отразить «по причинам и (или) условиям» [11, с. 134]. Поскольку это так, получается, что никакой неоднозначности в толковании обстоятельств нет.
В действующей формулировке закона «по не зависящим от этого лица.» в отличие от старой - «по. не зависящим от воли лица», по мнению автора, «остается только объективное содержание, психологический портрет преступника исчез, о нем можно только догадываться» [11, с. 134], поэтому первая якобы непригодна. Такой вывод, по нашему мнению, основан лишь на том, что лежит на поверхности. В сущности же не зависящее от лица включает не зависящее от его воли и иное не зависящее от лица. Следовательно, исчезновение психологического портрета преступника только видимость, в снятом виде он и сейчас присутствует в законе.
Тем самым трудно согласиться с Е. В. Благовым о том, что формулировка закона о «не зависящих от лица обстоятельствах» не точна. Одновременно сле-
дует согласиться с предложением автора, что «недоведение преступления до конца при неоконченном преступлении следует связать с обстоятельствами, не зависящими от желания лица», но только потому, что при таком решении «неоконченное преступление безоговорочно будет относиться к деяниям, во-первых, совершаемым с умыслом., который, во-вторых, станет считаться исключительно прямым» [2, с. 174].
Нам кажется, что для повышения точности разграничения неоконченного преступления и добровольного отказа от преступления в ст. 30 УК РФ целесообразно ввести еще оговорку об осознании невозможности доведения преступления до конца. Тогда более четко будут видны принципиальные различия и того, и другого, что упростит квалификацию неоконченного преступления.
Мы полагаем, что не зависящими от лица обстоятельствами являются помешавшие завершению преступления внешние по отношению к виновному, а также внутренние, не зависящие от его воли, факторы. Соответственно зависящими от лица обстоятельствами можно считать помешавшие завершению преступления внутренние, зависящие от воли виновного факторы.
При разграничении неоконченного преступления и добровольного отказа от преступления необходимо иметь в виду важную особенность регламентации последнего. Е. В. Благов правильно обратил внимание на то, что соответствии ч. 1 ст. 31 УК РФ речь идет о прекращении «лицом» соответствующих действий (бездействия). Именно это и должно предопределять разграничение [2, с. 174].
Пока досрочное завершение преступления зависит лишь от самого лица, речь идет о добровольном отказе от преступления. Скажем, кто-то подмешивает своему недругу с целью лишения его жизни в стакан с водой яд. Для недоведения преступления до конца первому достаточно выбить или выхватить стакан до того, как последний стал пить воду, либо использовать иной способ недопущения попадания в его организм яда. Говоря иначе, до первого глотка воды с ядом недоведение преступления до конца зависит исключительно от лица, подмешавшего яд, а значит, добровольный отказ от преступления допустим.
В других случаях (их примеры приведены выше) преступление также может быть не завершено по обстоятельствам, зависящим от лица, но только их для недоведения преступления до конца оказывается недостаточно. Необходимо, чтобы сыграли свою роль еще обстоятельства, не зависящие от лица. В данной ситуации признание наличия добровольного отказа от преступления весьма сомнительно. Во-первых, при таких условиях недоведение преступления до конца
обусловливается действием не столько зависящих, сколько не зависящих от лица обстоятельств. Во-вторых, в силу ст. 31 УК РФ лицо, добровольно отказавшееся от доведения преступления до конца, подлежит уголовной ответственности, если фактически совершенное им деяние содержит иной состав преступления. Решение же вопроса о том, подлежит ли ответственности соответствующее лицо, не может основываться на присутствии случайных факторов, связанных с действием внешних сил и закономерностей [27, с. 73].
Следовательно, квалифицировать содеянное в качестве неоконченного преступления допустимо лишь тогда, когда установлены «умышленные действия (бездействие) лица., если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от. лица обстоятельствам». Дальше уже встает вопрос о виде неоконченного преступления. Дополнительная же квалификация конкретного вида неоконченного преступления должна основываться на положениях ст. 30 УК РФ, специально посвященных приготовлению к преступлению (ч. 1) и покушению на преступление (ч. 3).
& & &
1. Анисимов А. А. Неоконченные преступления и особенности их доказывания: ав-тореф. дис. .канд. юрид наук. Воронеж, 2003. С. 9.
2. Благов Е. В. Применение уголовного права (теория и практика). СПб., 2004. с.
174.
3. Борисов Э. Т. О терминологии, традициях и содержании проекта Уголовного кодекса // Проблемы уголовной ответственности и ее дифференциации (в проекте Уголовного кодекса Российской Федерации) / отв. ред. Л. Л. Кругликов. Ярославль, 2004. С. 12.
4. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1993. № 3.
5. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1998. № 11. С. 20.
6. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. № 3-№ 9.
7. Дурманов Н. Д. Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву. М., 1967. С. 123.
8. Жукова Т. Г. Уголовная ответственность за приготовление к преступлению и покушение на преступление. М., 2007. С. 45.
9. Звечаровский И. Э. Добровольный отказ от доведения преступления до конца. СПб., 2008. С. 46.
10. Клюев Особенности добровольного отказа от совершения преступления в неоконченном посягательстве и в соучастии: автореф. дис. .канд. юрид. наук. Краснодар, 2003. С. 14.
11. Козлов А. П. Учение о стадиях преступления. СПб, 2002. С. 134
12. Коняхин В. П. Неоконченное преступление: уголовно-правовые границы // Современные проблемы уголовной политики / под ред. А. Н. Ильяшенко. Краснодар, 2011. С. 114, 116.
13. Кузнецова Н. Ф. Ответственность за приготовление к преступлению и покушение на преступление по советскому уголовному праву. М., 1958. С. 40, 45.
14. Курс советского уголовного права: Часть Общая / отв. ред. Н. А. Беляев, М. Д. Шаргородский. Л., 1968. Т. 1. С. 555 - 556.
15. Назаренко Г. В., Ситникова А. И. Неоконченные преступления. Орел, 2002. С. 105, 112;
16. Назаренко Г. В., Ситникова А. И. Теоретические основы квалификации преступлений. М., 2010. С. 46.
17. Оконченное преступление: монография / Иванчина С.А. - М.: Юрлитинформ, 2013. - 192 а
18. Плотников А. И. Объективное и субъективное в преступлении. М., 2011. С. 225.
19. Пудовочкин Ю. Е. Учение о составе преступления. М., 2009. С. 113;
20. Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб., 2003. С. 87.
21. Редин М. П. Преступления по степени их завершенности. М., 2006.
22. Решетников А. И. Покушение на преступление в российском уголовном праве: автореф. дис. .канд. юрид. наук. М., 2007. С. 17.
23. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 4 декабря 2014 г. № 16 // Российская газета. 2014. 12 декабря.
24. Российское уголовное право / под ред. А. И. Коробеева. Владивосток, 1999. Т. 1.
С. 463.
25. Сверчков В. В. Освобождение от уголовной ответственности, прекращение уголовного дела (преследования), отказ в его возбуждении: проблемы теории и практики. СПб., 2008. С. 435.
26. Семернева Н. К. Квалификация преступлений (части Общая и Особенная). Екатеринбург, 2010. С. 162.
27. Соловьев А. Д. Вопросы применения наказания по советскому уголовному праву. М., 1958. С. 73 - 74.
28. Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. В. М. Лебедева. М., 2001. С. 112.
29. Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. В. М. Лебедева. М., 2001.
30. Уголовный закон: Опыт теоретического моделирования / отв. ред. В. Н. Кудрявцев, С. Г. Келина. М., 1987. С. 95 - 96.
31. Энциклопедия уголовного права. Т. 5. Неоконченное преступление / изд. проф. Малинина. СПб., 2006. С. 346.
