CC BY
4
УДК 821.111.0
Б01: 10.31249/Шшг/2024.65.10
Т.Н. Красавченко
«НЕОГОТИКА» МОДЕРНИЗМА: ДАФНА ДЮМОРЬЕ И ЕЕ АПОКАЛИПТИЧЕСКИЙ «ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ» ТРИЛЛЕР «ПТИЦЫ»
Исследование выполнено в ИНИОН РАН при финансовой поддержке Российского научного фонда (РНФ), проект № 23-28-01727 «У истоков современного жанра хоррора: топос страха в готической литературе Великобритании и Франции». https://rscf.ru/project/23-28-01727
Аннотация. Творчество Дафны Дюморье, одной из самых известных британских писательниц ХХ в., рассматривается в статье в русле «неоготики» - сложного эстетико-философского феномена в литературе и - шире - культуре Новейшего времени. Особое внимание уделено прочтению рассказа «Птицы» (1952), который до сих пор не оценен по достоинству. Этот триллер по всем законам жанра вызывает у читателя чувства тревоги, страха, держит в напряжении, но его главная цель - не развлечь читателя и вызвать у него «выброс адреналина». В рассказе заложены глубокие смыслы, он органично вписывается в модернистский эстетико-философский контекст, ибо Дюморье представила в нем свою «модель мира», основанную на исконных взаимоотношениях человека и Природы; она показала, как хрупка цивилизация перед мощной силой Природы; как одновременно беспечен, стоек и мужествен человек и сколь трагичен его удел в этом мире. Экранизация (1963) рассказа, осуществленная «королем ужасов» Альфредом Хичкоком, способствовала известности Дюморье, но нанесла ущерб ее литературной репутации.
Ключевые слова: британская литература; модернизм; «неоготика»; триллер; экранизации; Альфред Хичкок; проблема литературной репутации.
Получено: 10.05.2024 Принято к печати: 06.06.2024
Информация об авторе: Красавченко Татьяна Николаевна, доктор филологических наук, главный научный сотрудник, Институт научной информации по общественным наукам РАН, Нахимовский проспект, 51/21, 117418, Москва, Россия. ORCID ID: https://orcid.org/0000-0001-5479-7957
E-mail: [email protected]
Для цитирования: Красавченко Т.Н. «Неоготика» модернизма: Дафна Дюморье и ее апокалиптический «экологический» триллер «Птицы» // Литературоведческий журнал. 2024. № 3(65). С. 138-155.
DOI: 10.31249/litzhur/2024.65.10
Tatyana N. Krasavchenko
MODERNIST "NEO-GOTHIC": DAPHNE DU MAURIER AND HER APOCALYPTIC "ECOLOGICAL" THRILLER THE BIRDS
Acknowledgements. The research, carried out in the Institute of Scientific Information for Social Sciences of the Russian Academy of Sciences, has been financially supported by Russian Science Foundation (project No. 23-28-01727 "At the origins of contemporary horror genre: topos of horror in gothicfiction"). https://rscf.ru/project/23-28-01727
Abstract. The works of Daphne Du Maurier, one of the most famous British writers of the 20 th century, is interpreted here in line with "NeoGothic", a complex aesthetic and philosophical phenomenon in literature (and wider - in culture) of the 20-21 st centuries. The "close reading" of a short story The Birds (1952), which is not yet evaluated on its own merits, makes clear that it is a thriller and by the laws of the genre it evokes feelings of anxiety, tension, fear, but its main goal is not just to entertain the reader and give him adrenaline rush. The story has deep meanings and fits organically into modernist aesthetic and philosophical context. Du Maurier presented here her "model of the world", based on the primordial relationship between man and nature. The writer shows how fragile the civilization is before the powerful force of nature, how a man is at the same time carefree, steadfast and courageous and how tragic is his lot in this world. Film adaptation (1963) of the story by the "king of horror" Alfred Hitchcock, indicates that it contributed to the fame of Du Maurier, but damaged her literary reputation.
Keywords: British literature; modernism; "Neo-Gothic"; thriller; screen version; Alfred Hitchcock; the problem of literary reputation.
Received: 10.05.2024 Accepted: 06.06.2024
Information about the author: Tatyana N. Krasavchenko, DSc in
Philology, Principal Researcher, Institute of Scientific Information for Social Sciences of the Russian Academy of Sciences, Nakhimovsky Avenue, 51/21, 117418, Moscow, Russia. ORCID ID: https://orcid.org/0000-0001-5479-7957
E-mail: [email protected]
For citation: Krasavchenko, T.N. "Modernist 'Neo-Gothic': Daphne Du Maurier and Her Apocalyptic 'Ecological' Thriller The Birds". Litera-turovedcheskii zhurnal, no. 3(65), 2024, pp. 138-155. (In Russ.)
DOI: 10.31249/litzhur/2024.65.10
Термин «неоготика» широко распространен в современном культурном дискурсе, он изменчив, полисемантичен, сопротивляется «категоризации» [16, p. 1]1, он дискуссионен и пока еще не укоренился в академической науке. Здесь намечается возможный подход к обоснованию этого, казалось бы, на первый взгляд очевидного понятия.
Как известно, «неоготикой» по отношению к средневековой готике изначально называли британские романы «тайны и ужаса» [3, с. 249] второй половины XVIII - первой трети XIX в. (Х. Уолпола, А. Радклиф, М.Г. Льюиса и др.). Ныне в зарубежном и отечественном литературоведении они общепринято именуются «готическими» [3, с. 249, 258 и др.; 1, с. 394], М.М. Бахтин называл их еще и «черными» [1, 394]. В англоязычном литературоведении термин Gothic применяют не только к «готике» предромантизма, но и к «готике» романтизма, викторианства, модернизма, постмодернизма [5 и др.]; лишь изредка период постмодернизма представляют как neo-Gothic [8, p. 250-251]. В этой статье термин «неоготика» относится к литературной «готике» Новейшего времени, когда в новом историко-культурном контексте - приблизительно с начала ХХ в. - литературная «готика» существенно модифицируется и постепенно все более расширяет свои границы, жанровые и тематические. Термин «неоготика» выявляет ее «новое качество» и вместе с тем свидетельствует об ее принадлежности к готической традиции, поскольку (сравнительно с готикой
1 Сюжет о неоготике очень актуален, но до сих пор малоизучен. В критике пишут о современной «готике без берегов» - «готике» не только в литературе, архитектуре, кино, музыке, изобразительных искусствах, субкультуре, но в экономике, политике, идеологии [16, р. 7, 13].
XVIII-XIX вв.) в совершенно иных по «хронотопической» природе произведениях «неоготики» сохраняется принципиально важная преемственность «смыслов» [1, с. 406] - сосредоточенность на изображении ужасного, фантастического, сверхъестественного, на природе зла и страха. Иногда готику модерна и постмодерна называют литературой ужасов - horror (особенно массовую литературу) [15, p. 140], но термин «неоготика», пожалуй, более специфичный, к тому же следует учитывать идущее от Анны Радклиф (эссе «О сверхъестественном в поэзии», опубл. 1826) разграничение в готической эстетике понятий ужаса: terror и horror. В прозе terror 'а, близкой современному представлению о триллере, страшное остается «за кадром», пугают намеки, недосказанность, предчувствие, ожидание чего-то страшного, они вызывают у читателя волнение, тревогу; horror - шокирующее изображение ужасного, насилия, крови, но нередко эти два вида «ужаса» в разных пропорциях сочетаются в рамках одного произведения [5, vol. 1, p. 302].
Дафна Дюморье (1907, Лондон -1989, Корнуолл), одна из самых известных британских писательниц ХХ в., вошла в историю британской «готики» (и - шире - литературы) как автор, прежде всего, романа «Ребекка» (1938) [11, p. 91]. В нем рассказана история любви юной девушки, которая, будучи бедной компаньонкой богатой капризной американки, познакомилась в Монте-Карло с британским аристократом значительно старше нее и вышла за него замуж. Дюморье была большой поклонницей сестер Бронте и их брата, чье творчество считала недооцененным и написала о нем книгу «Инфернальный мир Бренуэлла Бронте» (1960). Ее роман «Ребекка» производит впечатление не только современной версии сказки о Золушке, но и кажется написанным по «лекалам» «Джейн Эйр» (1847) Шарлотты Бронте - в нем содержатся те же, хотя и трансформированные временем и местом, готические топосы: дом (замок), сгорающий и превращающийся в руины; власть прошлого, тайна, связанная с погибшей женой героя - Ребеккой, злодеи (Ребекка - героиня бесовского типа и ее приспешница - экономка миссис Дэнверс), готический герой и одновременно жертва - Максим де Винтер, в конце концов, убивающий свою мучительницу. Многими чертами, в том числе привязанностью к фамильному поместью - Мэндерли, он напоминает героя «Джейн Эйр» - Эдварда Рочестера с его имением Торнфилд-Холл. Реальным прототипом
Мэндерли послужило существующее с XVI в. живописное поместье Менабилли на корнуолльском побережье - близ городка Фоуи. Обожавшая Корнуолл Дюморье в течение двадцати лет арендовала это поместье.
Несмотря на типологическое сходство между прозой Ш. Бронте и Дюморье, в «Ребекке» уже совсем другой этос, недаром роман назван не по имени Золушки (как у Бронте), более того, она даже ни разу не названа в романе по имени. Эффектное название романа по имени таинственной femme fatale - Ребекки, у которой, как выясняется, под неотразимой красотой и обаянием скрыты цинизм, аморальность и злоба, по-иному расставляет в нем акценты. В «Ребекке» главное уже не история Золушки и ее любви, как у Ш. Бронте. В центре романа Дюморье - Мэндерли, старинное аристократическое поместье рода де Винтер, оно - главный герой романа, вокруг которого «вращаются» все персонажи. Начало романа «Прошлой ночью мне снилось, что я вернулась в Мэндерли» [15] стало крылатой фразой. Мастер мистического триллера американский писатель Стивен Кинг (р. 1947), высоко оценивающий «Ребекку», использовал ее как эпиграф к своему роману «Мешок с костями» (1998). Для британцев Мэндерли - это своего рода «вишневый сад», средоточие британской традиции, национального достоинства. Макс де Винтер, последний владелец поместья, признается, что Мэндерли - это все для него, это его жизнь. Ради Мэндерли он пошел на жуткую сделку с Ребеккой. Суть этой сделки, предложенной ему вскоре после свадьбы, в том, что Ребекка превратит захиревающее поместье в «рай», вызывающий всеобщее восхищение и зависть, а за это Макс предоставит ей полную, в том числе и сексуальную, свободу действий. И Макс, не решаясь на скандал развода, идет на сделку (по сути, это «готическая» сделка с дьяволом). Ребекка держит свое слово, но при этом она фактически «присваивает» себе Мэндерли, и созданный ею «рай» становится «адом» для ее настоящего владельца. Мэндерли Ребекки - это красивая декорация, иллюзия счастья, его фикция. В ее Мэндерли нет подлинного смысла жизни - нет любви; в нем «все обман», все «не то, чем кажется». После смерти Ребекки Макс де Винтер пытается восстановить подлинность Мэндерли, вернуть в него «смыслы» - любовь, радость, искренность, женившись на «Золушке», но в Новейшее время - в Британии 1920-х (время дей-
ствия романа) и конца 1930-х (время его создания) уже другое мироощущение - время Мэндерли, которым предки Макса де Винтера владели четыре века, истекло.
Такова эта сказка в готических тонах - о закате «прекрасной» аристократической эпохи. «Принц» теряет свое королевство - свой дивный дом (во многом по своей вине) и, лишившись «дома», вынужден скитаться со своей любимой «Золушкой». Они не бедствуют, но дома у них больше нет.
Роман Дюморье, в котором психологическое повествование молодой героини - жены Макса де Винтера сочеталось с «готикой» и элементами детектива, стал бестселлером2, что надолго определило литературную репутацию писательницы: она была очень популярна у читателей, но не у модернистской критики, ориентированной на элитарную прозу типа Вирджинии Вулф и с предубеждением относившейся к бестселлерам [6].
Ситуацию несколько изменил рассказ «Птицы», написанный зимой 1951 г. и опубликованный в сборнике рассказов «Яблоня» (1952). Он получил широкое признание у читателей и удивил критиков, заставив их несколько по-иному взглянуть на писательницу. Этот рассказ (или небольшая повесть) действительно занимает особое место и в творчестве Дюморье, и в английской литературе в целом, однако обычно он бегло упоминается литературоведами среди «готических» рассказов Дюморье [11, р. 91] или в связи с экранизацией его Хичкоком, но до сих пор он не был исследован и по достоинству оценен критикой. При «пристальном прочтении» выясняется, что «Птицы» - не просто триллер, который по всем законам этого жанра вызывает у читателя чувства тревоги, страха, до конца держит его в нервном напряжении, его цель - не развлечь читателя и вызвать у него выброс адреналина, что свойственно обычной «готике». В этом рассказе содержится мощное предупреждение человечеству о возможности чудовищной экологической катастрофы.
Этот рассказ о бунте птиц против человека производит ошеломляющее впечатление. Изображение в нем фантастического,
2 После смерти Дюморье вышли два сиквела романа, созданные британскими писательницами - Сьюзен Хилл «Миссис де Винтер» (Mrs. de Winter, 1993) и Салли Боман (Beauman) «Рассказ Ребекки» (2001), но такого успеха, как «Ребекка» Дюморье, они не имели.
мистического органично вписано в бытовой антураж, в контекст бытовых подробностей и от этого оно становится еще более жутким, а невероятное выглядит правдоподобным. У Дюморье - смелое воображение, и осознанно или нет она безошибочно выбрала «источник возможной опасности» для человека: на планете Земля (по данным Международного союза орнитологов на 2023 г.) обитает более пятидесяти миллиардов птиц 11 тыс. видов, и как минимум 160 их видов вымерли после 1500 г. по вине человека. Замысел сюжета о птицах против человека возник у писательницы, когда она на прогулке близ Менабилли увидела работавшего в поле фермера, над головой которого кружили чайки.
Как же она воплотила этот замысел? Центральным персонажем в рассказе она сделала самого «обычного» человека - Ната Хокена, инвалида войны; с женой и двумя детьми он живет в небольшом, старом, но крепком деревянном доме - в сельской местности на побережье, получает пенсию и с неполной нагрузкой работает на соседней ферме. Повествование ведется от третьего лица, но присутствие автора в нем практически не ощущается; возникает иллюзия, что все происходящее в рассказе показано сквозь призму восприятия героя.
Рассказ начинается словами: «В ночь на третье декабря ветер переменился, и наступила зима» [2, с. 5]. О каком годе идет речь - не сказано; главное то, что отмечает герой: перемена ветра и приход зимы. Живущий в сельской местности, тем более на берегу моря, герой чуток ко всем природно-климатическим явлениям.
Далее проникновенно описана орнитофауна: черные и белые галки и чайки, стаи скворцов, зяблики и жаворонки, кулики-сороки, песчаники, травники, кроншнепы и их отклик на «зов осени»: печаль, тревога, заставляющие их кричать и кружить в воздухе. Нат персонифицирует птиц: ему кажется, что они, ощущая опасность надвигающейся зимы, ведут себя как люди, «которые в предчувствии близкой смерти с головой уходят в работу или кидаются в разгул» [2, с. 7]. Он замечает, что этой осенью птиц необычно много.
После небольшой и выразительной увертюры в рассказе начинается собственно действие. Проснувшись в третьем часу, Нат услышал завывание ветра в дымоходе и рев волн с моря, а потом негромкий, но настойчивый стук в окно и, открыв его, увидел
птицу - она клюнула его в руку, он быстро закрыл окно; вскоре вновь последовал энергичный стук в окно, в недоумении он открыл его - и полдюжины птиц ринулись на него, «норовя клюнуть в лицо» [2, с. 9]. Захлопнув окно, он услышал крики из детской и, вбежав туда, увидел, что птицы влетают в открытое окно, ударяются с налету о потолок и стены и пикируют на детей. Нат вытолкнул детей из комнаты и птицы атаковали его клювами, «как острыми вилками» - он отбивался изо всех сил, они расклевали ему до крови руки и голову и улетели с первыми признаками рассвета. И тогда он с ужасом и изумлением увидел на полу не менее полусотни мертвых мелких птиц: малиновки, «зяблики, воробьи, синички, жаворонки, юрки - эти птахи по законам природы всегда держались каждая своей стаи, своих привычных мест, и вот теперь, объединившись в ратном пылу, они нашли свою смерть -разбились о стены или погибли от его руки» [2, с. 10-11]. Так, в рассказе возникает «готический» образ смерти - бесцельной, хаотичной, безобразной.
Нат и его жена были потрясены и сбиты с толку. Нат предположил, что птицы «сошли с ума» из-за непогоды, из-за ветра -ведь голода пока нет: в полях полно еды; необычно, на его взгляд, и то, что среди птиц много нездешних.
В тот же день, позднее, он увидел на море чаек: «Они поднимались и падали вместе с волнами, держа головы по ветру, будто мощная боевая флотилия, бросившая якорь в ожидании прилива. Чайки заполняли все видимое пространство. Они двигались развернутым строем, бесконечными, тесно сомкнутыми рядами, колонна за колонной» [2, с. 19]. Нат ощутил исходившую от них опасность и хотел было позвонить из телефонной будки в полицию, но понял, что его сочтут безумцем или пьяным. Но когда он пришел домой, жена рассказала ему, что по радио сообщили об огромных стаях птиц по всей стране, препятствующих транспорту и нападающих на людей. Объяснили это арктическими потоками воздуха, вероятным голодом и призвали плотно закрыть двери, окна, дымоходы.
Нат забил досками окна в спальнях и на кухне, заделал основания дымоходов. И из радионовостей он узнал, что «в Лондоне в десять часов утра птицы закрыли небо так плотно, что могло показаться, будто над городом нависла гигантская черная туча»
[2, с. 22], это были в основном дрозды, черные и обыкновенные, воробьи, голуби и скворцы и «завсегдатай лондонской Темзы -чайка черноголовая» [там же]. И Нат сознает, что в Лондоне и больших городах власти еще могут что-то сделать, но здесь, в сельской местности, им никто не поможет.
В три часа дня он пошел встретить дочь из школы. И с автобусной остановки наблюдал, как из-за гор поднялось «нечто черное, потом пятно стало разрастаться <...> превратилось в тучу, которая тут же распалась на части, поплывшие на север, на запад, на восток и на юг; <...> это были птицы. <...> когда одна стая пролетала над ним на высоте двух или трех сотен футов, он понял по их скорости, что они направляются от побережья в глубь страны <...>. Это были грачи, вороны, галки, сороки, сойки -птицы, которые не прочь поживиться другими, более мелкими пташками; но сегодня они имели в виду добычу совсем иного рода». Нат понял: «Им поручены города. Они четко знают, что им делать» [2, с. 26].
Встретив дочь и отправив ее домой на попутной машине -с фермером Тригом, Нат сам пошел к дому пешком, и тут на него напали чайки. Он прикрывал голову руками и чувствовал, как кровь течет по пальцам, запястьям, шее: «твердые клювы били сверху наотмашь, раздирая плоть», он бежал и думал: «Только бы уберечь глаза!» [2, с. 32]. Чайки «отчаянно и безоглядно, не щадя себя» [с. 32], порой пикировали слишком резко и разбивались о землю. Оказавшись дома - в безопасности, он обнаружил, что поранены руки и запястья, но голову спасла шапка. А снаружи слышны скрип когтей, пытающихся отыскать лазейку в дом, царапанье, шарканье и самый зловещий звук - «треск стекла под ударами клювов» [2, с. 34].
На первом этаже, в кухне, Нат разместил семью, превратив ее в своего рода «бомбоубежище». В шесть часов вечера по радио проинформировали, что «в стране объявлено чрезвычайное положение» из-за «непредвиденного и беспрецедентного кризиса» [2, с. 36-37]: птицы нападают на людей и осаждают дома, всех призвали укрепить, обезопасить свои жилища.
Вскоре Нат заметил, что наступило затишье - атака на дом прекратилась, и он понял, что «птицы подчиняются какому-то закону» [2, с. 40]: они агрессивны во время приливов; в центре
страны «такой зависимости могло и не быть», но «на побережье, судя по всему, закон действовал четко» [2, с. 41]. В восемь вечера он подсчитал, что до следующего прилива, а значит атаки, у его есть часов шесть передышки. Выйдя наружу, он обнаружил, что земля завалена трупами птиц-самоубийц, и, проявив смекалку, использовал их тела как временную защиту, заткнув ими дыры в разбитых окнах, где только ранее прибитые им доски помешали птицам прорваться внутрь. Толстые стены и небольшие окна в его доме оказались спасительными для его семьи, тогда как участь жителей расположенных неподалеку «хилых» муниципальных домов незавидна.
В час двадцать ночи на море начался прилив и последовала новая атака. И вдруг в уже привычном «скрежете» Нат различил новый резкий звук - стук сильного клюва и подумал о хищных птицах - ястребах, сарычах, кобчиках, соколах... - кровожадных, «с мощными и беспощадными когтями» [2, с. 47].
В семь утра жена включила радио, настроенное на Лондон, -оно молчало, молчали все программы. К восьми утра, когда - по расчетам Ната - начался отлив, все звуки извне прекратились. В половине девятого он выключил радио - было ясно, что известий не будет, надо «надеяться только на себя» [2, с. 50]. В запасе у него было шесть часов. Чтобы продержаться следующую ночь, нужно обеспечить еду, свет, топливо. Выйдя из дому, он увидел, что чайки - на море, а остальные птицы неподвижно сидят на изгородях, на земле, на деревьях, в поле и молча следят за ним. Тогда он с семьей (жена боялась остаться одна с детьми в доме) пошел на ферму за припасами, и выяснилось, что фермер Триг, его жена и работник Джим забиты птицами до смерти. Разбив незащищенные окна, птицы проникли в дом, а Джима растерзали во дворе - ружье не помогло ему. Вдалеке без всяких признаков жизни виднелись муниципальные дома.
На машине Трига Нат перевез все необходимое в свой дом. Потом укрепил окна, дымоходы. А вскоре начался прилив. Радио молчало во всей Европе. И тут последовала новая атака. По расчетам Ната, отлив следовало ожидать без четверти девять вечера, тогда семья сможет поспать до трех утра. А он ночью укрепит окна колючей проволокой, которую взял на ферме. Теперь окна атаковали мелкие птицы, ястребы ломились в дверь.
Далее в рассказе следует кода: «И, прислушиваясь к треску расщепляемого дерева, Нат думал о том, сколько же миллионов лет в этих жалких птичьих мозгах, за разящими наотмашь клювами и острыми глазами, копился всесокрушающий инстинкт ненависти, который сейчас прорвался наружу и заставляет птиц истреблять род человеческий с безошибочным автоматизмом умных машин» [2, с. 58].
Рассказ написан мастерски. Дюморье, мастер саспенса, создает постепенно нарастающую атмосферу опасности, тревоги, ужаса и трагизма; в рассказе - поразительный «сплав чувства, пейзажа, атмосферы, персонажей и сюжета» [13]. Сквозь призму восприятия героя писательница лаконично, емко и жестко создает образ страшной беспощадной среды обитания человека, которому некуда деться: пронизывающий ветер, лютый холод. Нат видит в окно, что «земля почернела и затвердела. Это был не белый мороз, который так весело сверкает в утренних лучах, а мороз бесснежный, черный, которым сковывает землю восточный ветер» ("the ground had all the hard, black look of frost. Not white frost, to shine in the morning, but the black frost that the east wind brings" [2, с. 11; 7], он «оголил деревья как бритвой. <...> Черная, бесснежная зима сошла на землю в одну ночь» (The east wind, like a razor, stripped the trees <...>. Black winter had descended in a single night" [2, с. 13; 7].
Поначалу ни Нат, ни его жена, ни фермер Триг и его жена не понимают, что происходит. Но Нат, человек, прошедший войну, -в начале рассказа упомянуто, что он - инвалид войны, однако не сказано, какой именно, лишь постепенно становится ясно, что -Второй мировой, куда он, судя по его воспоминаниям, попал, будучи очень молодым. Происходящее ассоциируется у него с началом войны, когда он жил в Плимуте у матери и для затемнения установил ставни на всех окнах и соорудил бомбоубежище [с. 21]. Из вскользь упоминаемых деталей можно понять, что события в рассказе происходят в послевоенное время и прошло лет десять после войны - люди успели забыть ее ужасы, но Нат «подсознательно» все помнит и в нем «срабатывает» опыт пребывания в экстремальной ситуации, - снова оказавшись в ней, он не теряется. Чуткий к опасности, он благодаря своей наблюдательности и смекалке быстро ориентируется в происходящем и предупреждает
фермера и его жену об угрозе со стороны птиц, призывая укрепить дом, забить окна досками и пр., но сталкивается с полной беспечностью: жена фермера считает все это «плодом дурного сна» [2, с. 15], а фермер смеется, намереваясь пострелять птиц из ружья. Фермер, его жена, их работник представляют в рассказе то большинство людей, которые, не задумываясь, считают себя «хозяевами Земли», ощущают превосходство над Природой. Самоуверенность и беспечность губят их.
Персонажи этого рассказа о накопившемся у Природы и вдруг выплеснувшемся наружу «гневе» против человека ищут рациональных объяснений агрессивности птиц. По радио ее объясняют необычным лютым холодом из Арктики, студеным ветром и голодом. Фермерша, миссис Триг, спрашивает Ната: «. откуда этот холод? Из России, что ли?» [с. 15]. Ее муж политизирует происходящее, пересказывая циркулирующие по городу слухи о холодной войне: «.это русские виноваты. Окормили птиц какой-то отравой» [2, с. 30]. Но Нат относится ко всем этим объяснениям с сомнением. Ему ясно, что причины более глубокие и значительные. Именно неопределенность, неясность, таинственность причин агрессии птиц создает поразительную тревожную атмосферу рассказа.
Природа наказывает человека, который привык к тому, что он - «венец творения», хозяин Земли и воспринимает свое «господство» в мире как должное. Скрытая, таинственная сила -«мозг» Природы - управляет атаками птиц, подчиняя их ритму морских приливов. Но написан рассказ с точки зрения человека: Нату Хокену свойственны лучшие человеческие качества; он умен от природы и к тому же он много читает, наблюдателен, не эгоистичен, заботится о других - о детях, жене, соседях, делает все для спасения своей семьи; он оберегает детей, старается сделать так, чтобы они не были не только физически, но и психически травмированы жуткой ситуацией, чтобы с лица дочери «сошло выражение страха и тревожного ожидания» [2, с. 38]; он все время занимает своих домочадцев, чтобы страх не парализовал их. Слушая радиосообщения, он быстро понимает, что власти беспомощны в этой катастрофе. То, что они послали против птиц самолеты, кажется ему нелепостью: птицы бросаются на пропеллеры, фюзеляж и вызывают крушение. Он надеется не на правительство, не на «штабных начальников», а на «мозговой трест» страны - ученых,
натуралистов, технических специалистов, которые, как он надеется, вместе найдут выход. Но когда радио замолкло по всей Европе, он сознает безнадежность ситуации и делает вывод в духе философии экзистенциализма: человек должен надеяться на самого себя. Это рассказ о человеке и его стойкости - его способности выстаивать даже в самых непредвиденных и, казалось бы, безнадежных ситуациях3.
Действие в рассказе развивается стремительно - оно охватывает неполный день - ночь - день - и начало еще одной ночи, за которые происходит внезапный кардинальный переворот, «обвал» в жизни человека и, судя по всему, человечества, но эти два дня и две ночи, благодаря подробной, ежечасной хронике событий, кажутся «целой жизнью» - писательница в духе литературы модернизма выявляет «субъективный» характер времени - оно не равно себе.
Концовка рассказа - неопределенная, но скорее - безнадежная: Нат достал последнюю сигарету, «включил молчащее радио. Потом бросил пустую пачку в огонь и смотрел, как она горит» [2, с. 58]. Молчащее радио, последняя сигарета Ната в финале рассказа воспринимаются как символы обреченности человека. Но рассказ в целом, как предупреждение человечеству, обнадеживает. Он напоминает о том, что природа - живая и разнообразная стихия, живущая своей жизнью, а человек, ее частица, обитает на ее кромке. В рассказе нет рационального объяснения апокалиптического явления: мир рацио - это мир человека, а мир Природы мистичен.
* * *
В первой половине ХХ в. готика вышла за рамки литературы, архитектуры и вписалась в эстетику кинематографа. Произведения Дюморье оказались очень кинематографичными и неоднократно экранизировались.
Неудивительно, что «король ужасов» Альфред Хичкок проявил стойкий интерес к произведениям Дюморье. В 1940 г. он
3 Примечательно, что в 1952 г. - в год выхода в свет «Птиц» - была опубликована и повесть Эрнеста Хемингуэя «Старик и море» - на близкую тему.
экранизировал роман «Ребекка» - это был его первый фильм, снятый в США, и в нем уже, но еще не в полной мере, ощутим голливудский «флер». Тем не менее в этом фильме Хичкок (по настоянию американского продюсера Дэвида Зелцника) почти точно воспроизвел сюжет романа, что было необычно для него; как правило, он вольно обращался с литературными произведениями. Здесь же наиболее существенное (и очень знаменательное) изменение пришлось внести из-за необходимости соблюдать голливудский этический кодекс: убийца в фильмах не должен оставаться безнаказанным. Поэтому в отличие от романа, в фильме Макс не убивает Ребекку - ее смерть вызвана несчастным случаем.
В 1963 г. Хичкок снял фильм «Птицы», но это был фильм не по рассказу, а по его «мотивам». Поскольку рассказ показался режиссеру слишком коротким для полнометражного фильма, он решил развернуть его сюжет. И сценарист - американский писатель Эван Хантер, прочитав рассказ, заявил Хичкоку: «выбрасываем все, кроме названия и сюжета с птицами, атакующими людей» [14]. Местом действия в фильме стал не Корнуолл, а калифорнийский приморский городок Бодега-Бей. Различие пейзажа и персонажей в фильме и рассказе сразу бросается в глаза. В рассказе с его суровым, мрачным пейзажем и персонажами - простыми сельскими жителями речь идет о первоосновах жизни - о человеке как таковом, о человеке как части Природы, ее «хозяине» и ее «жертве», о противостоянии человека и Природы. У Хичкока действие происходит в цивилизованном курортном поселке городского типа. Фильм «расцвечен» любовной историей эксцентричной блондинки Мелани Дэниелс из богатой семьи и преуспевающего адвоката Мича Бреннера - их роли исполняют Типпи Хедрен, прежде снимавшаяся в роликах по рекламе напитков, и брутальный красавец Род Тейлор, более уместный для вестернов. Диалоги в фильме банальные, штампованные. Но даже в таком контексте сюжет о нападении птиц на людей произвел на зрителей огромное впечатление. Фильм имел большой успех. Дюморье он, в отличие от экранизации «Ребекки» (там главные роли исполняли Лоуренс Оливье и Джоан Фонтейн), не понравился [10].
Фильмы Хичкока сделали Дюморье широко известной, но ее литературной репутации они повредили, особенно экранизация «Птиц». Кинематограф в эпоху модернизма не «стратифициро-
вался» и считался «массовой культурой». Таким образом, Дюморье стала «жертвой» своей популярности. Инерция отношения модернистской критики к ее творчеству как к «несерьезному», «массовому», слишком доступному сохранилась надолго, хотя сама Дюморье считала себя «писателем серьезным» [13]. И была им.
В эпоху постмодернизма, когда представление о «серьезной литературе» стало более объемным, литературно-критический статус Дюморье значительно повысился. В книге Нины Ауэрбах «Дафна Дюморье - заколдованная наследница» (2002) она предстает как сложный, уникальный автор, не поддающийся «традиционной» классификации, тонко передавший в своем творчестве мироощущение исчезающего «класса» британской аристократии [4], что относится прежде всего к роману «Ребекка». На волне празднования в 2007 г. столетия со дня рождения Дюморье интерес к ее творчеству вспыхнул с новой силой [13], но ценят ее прежде всего как автора «Ребекки» и мастера триллера, умевшего создавать особую атмосферу напряженного ожидания [12]. Более глубокие смыслы ее творчества и прежде всего рассказа «Птицы» до сих пор оставались вне внимания критиков.
Меж тем ее рассказ с его апокалиптическим настроем, написанный в 1951 г. - через шесть лет после окончания Второй мировой войны, перекликается с другим модернистским произведением, опубликованным через семь лет после окончания Первой мировой войны, - страшным, вещим стихотворением Т.С. Элиота «Полые люди» (1925), завершающимся жутким «прогнозом»:
Вот как кончится мир
Не взрыв но всхлип (перевод А. Сергеева).
Как показывает исследование рассказа «Птицы», он органично вписывается в модернистский эстетико-философский контекст. Подобно другим модернистам, Дюморье представила - в рамках небольшого произведения - свою «модель мира», основу которой составляют прежде всего «базовые» взаимоотношения человека и Природы. Она воплотила в своем рассказе исконный страх человека перед Природой и понимание его неизменной, несмотря на все достижения цивилизации, зависимости от нее.
Более того, птицы в ее рассказе - емкий образ опасностей, грозящих человеку.
Так, в ХХ в. неоготика постепенно трансформируется в очень емкий культурный феномен, но суть его - та же, что и в многовековой готической литературной традиции - изображение ужасного, сверхъестественного, выявление природы зла и страха, хотя топосы нередко уже - не замки, пустоши, руины, традиционные злодеи / злодейки и их жертвы, они уже совсем другие.
Список литературы
1. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М.: Художественная литература, 1975. С. 234-407.
2. Дю Морье Д. Птицы / пер. А.А. Ставиской // Дю Морье Д. Птицы. СПб.: Петроглиф, 2013. С. 5-58.
3. Жирмунский В.М., Сигал Н.А. У истоков европейского романтизма // Уолпол Г. Замок Отранто, КазотЖ. Влюбленный дьявол, Бекфорд У. Ватек. Л.: Наука, 1967. С. 249-284.
4. Auerbach N. Daphne du Maurier, Haunted Heiress. Philadelphia: Univ. of Pennsylvania Press, 2002. 192 p.
5. Cambridge history of the Gothic / ed. by Wright A., Townshend D., Spooner C. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 2020-2021. Vols 1-3.
6. Crossen С. An Overlooked Literary Genius? // Wall Street Journal. August 2, 2008. URL: https://www.wsj.com/articles/SB121762261685605599 (дата обращения: 02.03.2024).
7. Du Maurier D. The birds. URL: https://mrnsmith.files.wordpress.com/2016/10/the-birds-by-daphne-du-maurier.pdf (дата обращения: 07.03.2024).
8. Encyclopedia of the Gothic Literature. The Essential Guide to the Lives and Works of Gothic Writers / ed. by Snodgrass M.E. New York: Facts on File, 2004. 496 p.
9. Ever wondered how many birds there are in the world? URL: https:// birdertown.com/blogs/birds-on-a-wire-wild-bird-blog/how-many-birds-are-there-in-the-world (дата обращения: 05.03.2024).
10. ForsterM. Daphne du Maurier. London: Chatto & Windus, 1993. 455 p.
11. Hughes W. Historical dictionary of Gothic literature. Lanham, Toronto, Plymouth, UK.: The Scarecrow Press, 2013. 345 p.
12. Kellaway K. Last night I dreamt I went to Manderley // Irish Independent. April,
2007. URL: https://www.independent.ie/entertainment/books/last-night-i-dreamt-i-went-to-manderley/26287125.html (дата обращения: 15.03.2024).
13. McGrath P. Mistress of menace //The Guardian. May 5, 2007. URL: https://www. theguardian.com/books/2007/may/05/fiction.daphnedumaurier (дата обращения: 15.03.2024).
14. PulverA. Air craft. The Birds //The Guardian. August 7, 2004. URL: https:// www.theguardian.com/books/2004/aug/07/daphnedumaurier (дата обращения: 05.03.2024).
15. Smith A. Gothic literature. Edinburgh: Edinburgh Univ. Press, 2007. 229 p.
16. Twenty-First Century Gothic. An Edinburgh Companion / ed. by Wester M., Aldana Reyes X. Edinburgh: Edinburg Univ. Press, 2019. 330 p.
References
1. Bakhtin, M.M. "Formy vremeni i khronotopa v romane. Оcherki po istoricheskoi poehtiki" ["Forms of Times and Chronotopes in a Novel. Essays on Historical Poetics]. Bakhtin, МЖ. Voprosy literatury i ehstetiki. Issledovaniya raznykh let [Questions of Literature and Aesthetics. Research from Different Years] Moscow, Khudozhestvennaya literatura Publ., 1975, pp. 234-407. (In Russ.)
2. Du Maurier, D. "Ptitsy" ["The Birds"], transl. A.A. Staviskaya. Du Maurier, D. Ptitsy [TheBirds]. St Petersburg, Petroglif Publ., 2013, pp. 5-58. (In Russ.)
3. Zhirmunkii, V.M., Sigal, N.A. "U istokov evropeiskogo romantizma" ["At the Origins of European Romanticism"]. In: Walpole, H Zamok Otranto, Kazot, Zh. Vliublionniy diavol, Bekford, W. Vatek [Horace Walpole. Castle Otranto. Jacques Cazotte. Le Diable Amoureux. William Backford. Vatek]. Leningrad, Nauka Publ, 1967, pp. 249-284. (In Russ.)
4. Auerbach, N. Daphne du Maurier, Haunted Heiress. Philadelphia, Univ. of Pennsylvania Press, 2002, 192 p. (In English)
5. Cambridge history of the Gothic, ed. By Wright A., Townshend D., Spooner C. Cambridge, Cambridge Univ. Press, 2020-2021, vols 1-3. (In English)
6. Crossen, C. "An Overlooked Literary Genius?". Wall Street Journal, August 2,
2008. Available at: https://www.wsj.com/articles/SB121762261685605599 (date of access: 02.03.2024). (In English)
7. Du Maurier, D. "The Birds". Available at: https://mrnsmith.files.wordpress.com/ 2016/10/the-birds-by-daphne-du-maurier.pdf (date of access: 02.03.2024). (In English)
8. Encyclopedia of the Gothic Literature. The Essential Guide to the Lives and Works of Gothic Writers, ed. by Snodgrass M.E. New York, Facts on File, 2004, 496 p. (In English)
9. "Ever wondered how many birds there are in the world?". Available at: https:// birdertown.com/blogs/birds-on-a-wire-wild-bird-blog/how-many-birds-are-there-in-the-world (date of access: 05.03.2024). (In English)
10. Forster, M. Daphne duMaurier. London, Chatto & Windus, 1993, 455 p. (In English)
11. Hughes, W. Historical dictionary of Gothic literature. Lanham, Toronto, Plymouth, UK, The Scarecrow Press, 2013, 345 p. (In English)
12. Kellaway, K. "Last night I dreamt I went to Manderley". Irish Independent, April, 2007. Available at: https://www.independent.ie/entertainment/books/last-night-i-dreamt-i-went-to-manderley/26287125.html (date of access: 15.03.2024). (In English)
13. McGrath, P. "Mistress of menace". The Guardian, May 5, 2007. Available at: https://www.theguardian.com/books/2007/may/05/fiction.daphnedumaurier (date of access: 03.03.2024). (In English)
14. Pulver, A. "Air craft. The Birds". The Guardian, August 7, 2004. Available at: https://www.theguardian.com/books/2004/aug/07/daphnedumaurier (date of access: 05.03.2024). (In English)
15. Smith, A. Gothic literature. Edinburgh, Edinburgh Univ. Press, 2007, 229 p. (In English)
16. Twenty-First Century Gothic. An Edinburgh Companion, ed. by Wester M., Aldana Reyes X. Edinburgh, Edinburg Univ. Press, 2019, 330 p. (In English)
