CC BY
30
JURISPRUDENCE
Научная статья УДК 342.951:351.82
https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-2-151-155 NIION: 2003-0059-2/22-237 MOSURED: 77/27-003-2022-02-436
Некоторые вопросы злоупотребления интеллектуальными правами
Николай Петрович Маюров1, Евгений Александрович Царегородцев2
1 Государственный университет морского и речного флота имени адмирала С.О. Макарова, Санкт-Петербург, Россия, mayurov2010@mail.ru
2 Санкт-Петербургский университет технологий управления и экономики, Санкт-Петербург, Россия, eugentsar@yandex.ru
Аннотация. Изучаются тенденции развития институтов, призванных защищать конкуренцию и иные публичные интересы в сфере интеллектуальной собственности, и конкретные способы противодействия злоупотреблению правообладателей и сохранения правовой защищенности добросовестных участников рыночных отношений.
Ключевые слова: интеллектуальные права, злоупотребления, защита конкуренции, инновации, рост экономики Для цитирования: Маюров Н. П., Царегородцев Е. А. Некоторые вопросы злоупотребления интеллектуальными правами // Вестник Московского университета МВД России. 2022. № 2. С. 151-155. Ы^://Уог 0^/10.24412/2073-0454-2022-2-151-155.
Original article
Some issues of intellectual property abuse
Nikolay P. Mayurov1, Evgeny A. Tsaregorodtsev2
1 State University of the Sea and River Fleet of the estate of Admiral S.O. Makarov, Saint Petersburg, Russia, m ayurov2 010@mail.ru
2 Saint Petersburg University of Management Technologies and Economics, Saint Petersburg, Russia, eugentsar@yandex.ru
Abstract. The trends in the development of institutions designed to protect competition and other public interests in the field of intellectual property, and specific ways to counteract the abuse of copyright holders and preserve the legal protection of bona fide participants in market relations are studied.
Keywords: intellectual property rights, abuse, competition protection, innovation, economic growth For citation: Mayurov N. P., Tsaregorodtsev E. A. Some issues of abuse of intellectual rights. Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2022;(2):151-155. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-2-151-155.
Роль интеллектуального права в экономическом развитии меняется в зависимости от совокупности факторов, составляющих экономико-правовую систему конкретной страны [1]. К примеру, в США до 1978 года, как отмечают исследователи, действовали относительно слабые законы об авторском праве, а до 1980-х годов здесь действовал достаточно строгий закон о конкуренции и значительную роль играла доктрина злоупотребления патентами, при этом экономика США развивалась при низком уровне защиты интеллектуальной собственности и высокой конкуренции
© Маюров Н. П., Царегородцев Е. А., 2022
[2. с. 139-142]. Так же и Японии, Индии, Китаю, Корее, Малайзии и Бразилии удалось достичь относительно высоких уровней экономического роста без сильных прав интеллектуальной собственности [3, с. 4, 11]1. При этом, как отмечает ряд авторов, успех индийской
1 Высказывается предположение о том, что некоторые развивающиеся
страны в настоящее время находятся в уникальном положении, позволяющем им использовать свое растущее влияние для продвижения позиций в пользу доступа и содействия гармонизации и интеграции международных норм в области интеллектуальной собственности.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
фармацевтической промышленности, начавшийся в 1970-х годах, был достигнут благодаря государственной политике, которая в значительной степени запрещала патентование лекарственных средств как таковых [4, с. 80].
Еще в 2005 году отмечалось, что Соглашение по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (ТРИПС) создало режим, который благоприятствовал тем странам Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), которые уже обладали развитыми национальными системами инноваций и чьи многонациональные компании владели большим количеством запатентованных высокотехнологичных продуктов для продажи или производства по всему миру [5, с. 4-8]. Экономический анализ показывает, что для стран с низким и средним уровнем экономического развития и недостаточно развитой научно-технической инфраструктурой усиление защиты интеллектуальной собственности не только не оказывает позитивного влияния на рост экономики, но и может такому росту препятствовать [6, с. 24]. К тем же выводам приходит нобелевский лауреат Джозеф Сти-глиц: «Недостаточно продуманные режимы интеллектуальной собственности не только уменьшают доступ к лекарственным средствам, но, кроме того, приводят к снижению эффективности экономики и даже могут замедлить ритм инноваций, снижая их эффективность, в особенности, в развивающихся странах» [7, с. 103-132]. Австралийская комиссия по производительности пришла к выводу о том, что в случае, если страна является «чистым импортером» технологий, усиление защиты интеллектуальной собственности будет отвечать интересам не своих собственных, а только зарубежных правообладателей [8, с. 100].
Таким образом, в настоящее время ученые приходят к пониманию, что корреляция между усиленной защитой интеллектуальных прав и ростом экономики далеко не всегда является положительной.
Поскольку Россия тоже является импортером технологий в некоторых отраслях, повышение требований к охраноспособности результатов интеллектуальной деятельности (далее — РИД) в таковых, на наш взгляд, является обоснованным. К таковым следует отнести и фармацевтическую отрасль, где зачастую импортеры сталкиваются со злоупотреблениями правообладателей.
Примером здесь может служить применение фармацевтическими компаниями «вечнозеленых» патентов на незначительные или несущественные разработки для подавления конкурентов в лице компаний, производящих дженерики, как в развитых, так и в развивающихся странах. После того, как Соглашение ТРИПС вступило в силу для Индии, местные фармацевтические фирмы были вынуждены сконцентрироваться на производстве препаратов, для которых срок
действия патентов уже истек. В результате Индия больше не могла быть поставщиком недорогих лекарств и выполнять функции своего рода «аптеки для развивающихся стран» [9, с. 4]. Данная проблема была решена через законодательные реформы. Как подтверждают исследования профессора А. Капчински [4], патентный закон Индии отрицает право субъекта на новые виды использования известных веществ и новые формы известных веществ, которые не повышают «эффективность». Изобретательский уровень, предусмотренный в указанном законе, требует «технического прогресса» или «экономической значимости» с целью препятствовать созданию «эквивалентных» и производных патентов, что ограничит пространство, в котором могли бы работать производители джене-риков [10].
Так, раздел 3 (d) главы 2 Патентного закона Индии [11] ограничивает установление в качестве основания для патентования только лишь открытие новой формы, свойства или применения вещества.
Кроме того, установленные в Индии высокие стандарты к уровню техники подкреплены и строгими требованиями к раскрытию информации об изобретении [12, с. 567-574].
Данные реформы в целом позволили признавать «вечнозеленые патенты» недействительными. Именно по этой причине патентов на противоопухолевые препараты в Индии лишились компании Novartis и Pfizer [13].
Мы полагаем, что данный опыт дает основания принять как научный факт, что многие страны добивались значительных успехов в развитии наукоемких отраслей и создании инноваций не благодаря простому усилению защиты интеллектуальной собственности, а, скорее, благодаря правильно подобранным критериям охраноспособности РИД и взвешенному подходу к защите конкуренции. Россия не сможет полностью реализовать свой экономический потенциал без подходящего ей режима защиты интеллектуальной собственности [3, с. 6, 11], что обязывает нас искать похожий баланс в данном вопросе.
В контексте обозначенной проблематики перед юриспруденцией встает вопрос того, каким образом в праве должны быть отражены такие явления, как «вторичные патенты» или «вечнозеленые патенты».
Как видно из сложившейся системы правового регулирования в данной сфере ряд стран принимают ограничительные меры для контроля за выдачей патентных монополий на жизненно важные изобретения, в частности, кроме уже упомянутой Индии в Европе, Канаде и Китае существуют подобные ограничения на патентование способов лечения.
На наш взгляд, следуя законотворческой практике вышеупомянутых стран основным ориентиром здесь должна служить уникальность изобретения, его изобретательский уровень.
JURISPRUDENCE
Такие попытки только начинают совершаться в нашей стране на уровне административно-правового регулирования. Как сообщается в новостных источниках (ТАСС), российские фармкомпании выступают за ужесточение требований к патентным заявкам. По большей части речь идет об изменении экспертизы в регистрационном процессе изобретений лекарственных препаратов: в силу вступил приказ Министерства экономического развития, который вносит изменения в правила регистрации изобретений и в требования к документам при подаче заявки. Поправки касаются приказа министерства от 25 мая 2016 г. № 316, данный нормативно-правовой акт предполагает отказ в регистрации изобретения в случае, если химическое соединение является формой другого известного химического соединения или его производным, при этом регистрируемое вещество не проявляет новых, неизвестных для существующего соединения свойств в качественном или количественном отношении [14].
Указанные меры, несомненно, положительно скажутся на решении проблемы «вечнозеленых» патентов еще на регистрационной стадии в фармацевтической сфере, чего, все же, было бы недостаточно. Однако, проводимые реформы коснулись и послереги-страционного регулирования, в частности, института принудительного лицензирования и использования без разрешения патентообладателя.
Так, в норме статьи 1360 ГК РФ (использование изобретения, полезной модели или промышленного образца в интересах национальной безопасности) к случаям, при которых допускается использование изобретения, полезной модели или промышленного образца без согласия патентообладателя, добавлены случаи крайней необходимости, связанные охраной жизни и здоровья граждан. Если раньше нормой допускалось такое использование «в интересах обороны и безопасности», то теперь нормой устанавливается важный критерий — «крайняя необходимость». Данный критерий остается оценочным, однако уже не позволяет произвольно применять рассматриваемую норму и обязывает Правительство Российской Федерации установить наличие крайней необходимости, при которой охраняемые интересы могут быть соблюдены лишь при использовании чужой интеллектуальной собственности независимо от наличия согласия на такое использование.
Кроме того, законодатель дает правовую определенность порядку установления размера компенсации за такое использование — пункт второй указанной статьи теперь предусматривает, что такой размер должен быть установлен Правительством Российской Федерации.
До последнего времени указанная норма оставалась нерабочей, что объясняется чрезвычайностью ситуаций, при которых ее применение допустимо. С
учетом кризиса 2020 года, спровоцированного пандемией COVID-19, изменения статьи 1360 ГК РФ показали свою необходимость, хотя и были запланированы задолго до начала пандемии — как следует из пояснительной записки к законопроекту [15] новая норма введена в целях реализации подпункта «в» пункта 4 Национального плана развития конкуренции в Российской Федерации на 2018 — 2020 годы, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 21 декабря 2017 г. № 618 «Об основных направления государственной политики по развитию конкуренции».
Однако, данная норма «ожила» еще до внесения упомянутых изменений 31.12.2020, когда Распоряжением Правительства Российской Федерации № 3718-р (далее — Распоряжение) акционерному обществу «Фармасинтез» выдано разрешение на использования изобретений без согласия патентообладателей в целях обеспечения населения России лекарственными препаратами с международным непатентованным наименованием (МНН) «Ремдесивир» [16].
Распоряжение обжаловалось в Верховном Суде Российской Федерации, который признал его обоснованным и правомерным [17]. В своем решении от 27 мая 2021 г Верховный Суд РФ разъяснил, что основное отличие использования объекта патентных прав в интересах национальной безопасности от принудительной лицензии заключается в бездоговорном характере правоотношений. Сами правоотношения, как мы видим, в данном случае являются не гражданскими, административными, соответственно, к ним применимы и должны применяться нормы административного права, гарантирующие правовую определенность: в данном случае суд указал, что правомерность решения, касающегося введения подобного использования запатентованного объекта, может быть оспорена в судебном порядке, равно как и решение, касающееся компенсаций, выплачиваемых в связи с использованием запатентованного объекта, чем создаётся определённая охрана прав патентообладателя.
Изменения в пункте первом приведенной статьи фактически раскрыли подробнее уже проявившую себя норму, поскольку одним из важных аргументов, приведенных в указанном выше деле, состоял в ссылке на иное содержание нормы до изменений, на что Верховный Суд РФ указал, что изменения по существу не изменили её предыдущее смысловое содержание.
Подводя итог всему вышеизложенному, мы приходим к выводу, что установление общеобязательных для всех правил, отсекающих недобросовестные компании на стадии регистрации, благоприятно скажется на устойчивости уже выданных патентов, если уменьшится количество оснований для признания выданных патентов недействительными. При этом вероятная тенденция, заключающаяся в увеличении для иностранных фармкомпаний риска утратить контроль
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
за своим изобретением в случаях, подобных указанным в норме статьи 1360 ГК РФ, по решению Правительства относится к исключительным (чрезвычайным) ситуациям: такие решения должны оставаться в поле применения «за гранью», в самых крайних ситуациях, где экстренность ситуации «перевешивает» ценность стабильности установленных прав, в ином случае малообоснованное ограничение исключительных прав крайне негативно скажется на правопорядке в целом.
Список источников / References
1. Meir Pugatch. The Process of Intellectual Property Policy-Making in the 21st Century — Shifting from a General Welfare Model to a MultiDimensional One // The European Intellectual Property Review. 2009. № 6.
2. Christopher May and Susan K. Sell Intellectual Property Rights: A Critical History. Lynne Rienner Pub, 2005.
3. Rochelle C. Dreyfuss. The Role of India, China, Brazil and Other Emerging Economies in Establishing Access Norms for Intellectual Property and Intellectual Property Lawmaking // SSRN Electronic Journal. 2009. № 10.2139/ ssrn.1442785.
4. Amy Kapczynski. Harmonization and its Discontents : A Case Study of TRIPS Implementation in India's Pharmaceutical Sector // California Law Review. 2009. Vol. 97. P. 1571.
5. Sudip Chaudhuri. TRIPS and Changes in Pharmaceutical Patent Regime in India . 535 edit. Calcutta : Indian Institute of Management Calcutta, 2005.
6. Digital opportunity. A Review of Intellectual Property and Growth. An Independent Report by professor Ian Hargreaves // gov.uk URL: https:// assets.publishing.service.gov.uk/government/ uploads/system/uploads/attachment_data/ file/32563/ipreview-finalreport.pdf (дата обращения / accessed: 20.10.2021).
7. Joseph E Stiglitz. Making globalization work. New York : W.W. Norton & Co, 2006.
8. Productivity Commission, Trade & Assistance Review 2010-11, Annual Report Series, Canberra // Australian Government. The Productivity Commission URL: https://www.pc.gov.au/ research/ongoing/trade-assistance/2010-11/trade-assistance-review-2010-11.pdf (дата обращения / accessed: 20.10.2021).
9. Correa C. Intellectual Property : How Much Room Is Left For Industrial Policy?//UNCTAD/OSG/ DP/2015/5 № 223 October 2015.
10. The Patents Act, 1970, № 39 // official site ВОИС. URL: https://www.wipo.int/edocs/lexdocs/laws/
en/in/in004en.pdf (дата обращения / accessed: 28.09.2021).
11. Закон 1970 года «О патентах» // WIPO Lex. URL: https://wipolex.wipo.int/ru/legislation/ details/2393 (дата обращения: 20.10.2021). (11. Law of 1970 «On patents» // WIPO Lex. URL: https://wipolex.wipo.int/ru/legislation/ details/2393 (accessed: 20.10.2021).)
12. Mueller, Janice M. The Tiger Awakens : The Tumultuous Transformation of India's Patent System and the Rise of Indian Pharmaceutical Innovation // University of Pittsburgh Law Review. Vol. 68. 2007. № 3.
13. Дугин И. Принуждение к лицензированию // «Фармацевтический вестник». Сентябрь, 2013 № 2. URL: https://pharmvestnik.ru/articles/ prinuzhdenie-k-litsenzirovaniju.html (дата обращения: 20.10.2021). (13. Dugin I. Coercion to licensing // «Pharmaceutical Bulletin». September, 2013 № 2. URL: https://pharmvestnik.ru/articles/ prinuzhdenie-k-litsenzirovaniju.html (accessed: 20.10.2021).)
14. Приказ Министерства экономического развития Российской Федерации «О внесении изменений в Правила составления, подачи и рассмотрения документов, являющихся основанием для совершения юридически значимых действий по государственной регистрации изобретений, и их формы и Требования к документам заявки на выдачу патента на изобретение, утвержденные приказом Минэкономразвития России от 25 мая 2016 г. № 316» от 31.03.2021 № 155 // Официальный интернет-портал правовой информации. 2021. (14. Order of the Ministry of Economic Development of the Russian Federation «On Amendments to the Rules for Drawing Up, Filing and Reviewing Documents that are the Basis for Legally Significant Actions for the State Registration of Inventions, and Their Forms and Requirements for the Documents of the Application for the Grant of a Patent for an Invention, approved by Order № 316 of the Ministry of Economic Development of the Russian Federation dated May 25, 2016» № 155 dated 31.03.2021 // Official Internet Portal of Legal Information. 2021.)
15. Законопроект № 842633-7 // Система обеспечения законодательной деятельности. URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/842633-7 (дата обращения: 20.10.2021). (15. Bill № 8426337 // System of legislative activity support. URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/842633-7 (accessed: 20.10.2021).)
16. Распоряжение Правительства РФ «О разрешении АО «Фармасинтез» использования
JURISPRUDENCE
изобретений, охраняемых евразийскими па- and EA029712, owned by GAILID SCIENCES,
тентами № ЕА025252, ЕА025311 и ЕА029712, INC. (US), Eurasian patents № EA020659 and
принадлежащими компании ГАЙЛИД САЙ- EA032239, owned by GILEAD SCIENCES, INC.
ЭНСИЗ, ИНК. (US), евразийскими патентами N (US), as well as Eurasian patent No. EA028742,
ЕА020659 и ЕА032239, принадлежащими ком- owned by GILID PHARMASSET, LLC (US), for
пании ДЖИЛИД САЙЭНС, ИНК. (US), а также 1 year without the consent of the patent holders
евразийским патентом № ЕА028742, принад- in order to provide the population of the Russian
лежащим компании ДЖИЛИД ФАРМАССЕТ, Federation with medicines with the international
ЛЛС (US), на 1 год без согласия патентообла- nonproprietary name «Remdesivir» dated
дателей в целях обеспечения населения РФ ле- December 31, 2020. № 3718-r // Official Internet
карственными препаратами с международным portal of legal information. 2021.)
непатентованным наименованием «Ремдеси- 17. Решение Верховного суда РФ от 27 мая 2021
вир» от 31 декабря 2020 г. № 3718-р // Офици- г. // Карточка производства. URL: http://vsrf.
альный интернет-портал правовой информа- ru/stor_pdf.php?id=2002020 (дата обращения:
ции. 2021. (16. Decree of the Government of the 20.10.2021). (17. The decision of the Supreme
Russian Federation «On the permission of JSC Court of the Russian Federation of May 27, 2021
«Pharmasynthesis» to use inventions protected // Production card. URL: http://vsrf.ru/stor_pdf.
by Eurasian patents № EA025252, EA025311 php?id=2002020 (accessed: 20.10.2021).)
Информация об авторах
Н. П. Маюров — профессор кафедры теории и истории государства и права Государственного университета морского и речного флота имени адмирала С.О. Макарова, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации;
Е. А. Царегородцев — Санкт-Петербургский университет технологий управления и экономики.
Information about the authors
N. P. Mayurov — Professor of the Department of Theory and History of State and Law of the Admiral S.O. Makarov State University of the Sea and River Fleet, Doctor of Legal Sciences, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation;
E. A. Tsaregorodtsev — Saint Petersburg University of Management Technologies and Economics.
Вклад авторов: все авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Contribution of the authors: the authors contributed equally to this article. The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 07.12.2021; одобрена после рецензирования 01.02.2022; принята к публикации
The article was submitted 07.12.2021; approved after reviewing 01.02.2022; accepted for publication 21.02.2022.
21.02.2022.
