CC BY
9
УДК 343.14 ББК 67.410.2
© 2022 г. Литвинова Ирина Викторовна,
адъюнкт кафедры уголовного процесса Краснодарского университета МВД России.
E-mail: [email protected]
НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ПОЛУЧЕНИЯ ЭЛЕКТРОННЫХ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ ПРИ ПРОИЗВОДСТВЕ СЛЕДСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ
В статье осуществлен анализ действующего уголовно-процессуального законодательства и существующих в науке точек зрения относительно дефиниции следственных действий и их системы. Приводится авторская точка зрения по вопросу разграничения электронных доказательств и компьютерной информации, имеющей доказательственное значение. На основе проведенного анализа автор выделяет четыре следственных действия, в результате производства которых в уголовном процессе могут быть получены электронные доказательства.
Ключевые слова: электронные доказательства, компьютерная информация, система следственных действий, уголовное судопроизводство, предварительное расследование, доказывание.
Litvinova Irina Viktorovna - Ajunct, Department of Criminal Procedure, the Krasnodar University of the Ministry
of Internal Affairs of Russia.
SOME ISSUES OF OBTAINING ELECTRONIC EVIDENCE DURING INVESTIGATIVE ACTIONS
The article analyzes the current criminal procedure legislation and the points ofview existing in science regarding the definition of investigative actions and their system. The author'spoint of view on the distinction between electronic evidence and computer information of evidentiary value is given. Based on the analysis, the author identifies four investigative actions, as a result of which electronic evidence can be obtained in criminal proceedings.
Keywords: electronic evidence, computer information, system of investigative actions, criminal proceedings, preliminary investigation, proof.
Следственные действия, как неоднократно отмечалось и в научной, и в учебной литературе [1, с. 244; 2], представляют собой основное средство получения доказательств в уголовном процессе. Представляется, что приведенное утверждение в полной мере справедливо и в отношении электронных доказательств.
Так, например, при вынесении Новосибирским областным судом приговора от 02.10.2018 в отношении Ерохина и еще 14 лиц, обвиняемых в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 228.1, ч. 5 ст. 228.1, ст. 210 УК РФ, в числе иных доказательств, изобличающих указанных лиц в совершении преступлений, исследовалась компьютерная информация, полученная в результате производства следственных действий, а именно: переписка обвиняемых, отражающая обстоятельства совершения ими преступлений, которая была получена в результате изъятия в ходе обысков у обвиняемых технических устройств, а также осмотра содержащейся в них информации [3].
При расследовании одного уголовного дела, находившегося в нашем производстве, возбужденного по ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 228.1 УК РФ, доказательствами вины обвиняемого Р. послужила компьютерная информация, обнаруженная в ноутбуке обвиняемого, изъятом при производстве обыска по его месту жи-
тельства: фотографии пакетов с приобретенными им наркотическими средствами, размещенных на электронных весах, на экране которых имелось отображение веса каждого из пакетов; фотографии использовавшихся им для расфасовки наркотических средств «инструментов». Полученные в ходе осмотра содержимого указанного ноутбука сведения об авторе и дате создания обнаруженных фотографий позволили установить период преступной деятельности обвиняемого и первоначальный вес наркотических средств, а также опровергнуть его показания о том, что он не планировал осуществлять сбыт наркотических средств, а лишь хранил их по просьбе иного лица [4].
Аналогично, при рассмотрении в Ленинском районном суде г. Краснодара в 2019 г. уголовного дела в отношении Сапонова, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 201, ч. 2 ст. 201 УК РФ, доказательством вины подсудимого помимо прочего были признаны электронные доказательства - аудиозаписи разговоров и переписка в мессенджере WhatsApp, изъятые при производстве выемки у одного из свидетелей [5].
Кроме того, большинство (86 %) опрошенных по данному поводу сотрудников органов предварительного расследования различных
субъектов Российской Федерации (Республика Адыгея, Краснодарский край, Ставропольский край, Ханты-Мансийский автономный округ - Югра, Волгоградская, Нижегородская, Курская, Липецкая, Ярославская области, г. Москва) отметили, что им доводилось признавать доказательством компьютерную информацию, содержащуюся на электронных носителях, изъятых в ходе следственных действий. Так, например, при расследовании находившихся в нашем производстве, а также производстве других следователей следственной части ГСУ ГУ МВД России по Краснодарскому краю уголовных дел против здоровья населения и общественной нравственности (ст. 228, 228.1 УК РФ) доказательствами вины обвиняемых выступали обнаруженные в компьютерных устройствах последних в результате производства следственных действий файлы с фотоизображениями расфасованных наркотических средств, так называемых закладок - тайников, в которых размещаются наркотические средства, а также электронная переписка с поставщиками и приобретателями наркотических средств.
Указанные факты подтверждают, что изымаемая при производстве следственных действий компьютерная информация все чаще становится доказательством при расследовании уголовных дел.
Тем не менее, невзирая на данное обстоятельство и на то, что термин «следственные действия» в тексте действующего Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) употребляется достаточно часто (более 120 раз), ни его дефиниции, ни конкретного перечня следственных действий в законе не содержится. Отсутствовали они и в УПК РСФСР 1922 г., и в УПК РСФСР 1960 г. Не вносят ясности в разрешение данного вопроса и решения Высших судов Российской Федерации. Так, анализ позиции Пленума Верховного Суда Российской Федерации, изложенной еще в 2017 г. [6], позволяет сделать вывод, что под «следственными действиями» суд понимает не только непосредственно их, но и иные процессуальные действия, т. е. не разграничивает их.
Отсутствует единое мнение по данному вопросу и в научных кругах. Так, одна группа ученых, являясь приверженцами широкого подхода, к числу следственных действий относит абсолютно все процессуальные действия, которые производятся следователем в ходе предварительного расследования [7; 8]. Сторонники же узкого подхода соотносят следственные и процессуальные действия
следователя как часть и целое, выделяя в качестве основного отличия то, что первые направлены непосредственно на собирание и проверку доказательств [9, с. 39; 10, с. 23].
В целях анализа указанных точек зрения считаем необходимым обратиться к действующему законодательству. Так, исходя из положений п. 32 ст. 5 УПК РФ, законодатель относит следственные действия к числу процессуальных - наряду с судебными и иными действиями. Полагаем, что подобная дифференциация видов процессуальных действий была проведена законодателем на основе разделения уголовного судопроизводства на стадии: т. е. к судебным действиям предполагается относить процессуальные действия, которые производятся в ходе судебного заседания; к следственным действиям - процессуальные действия, производимые следователем (дознавателем) в ходе досудебного производства после возбуждения уголовного дела; к иным действиям -процессуальные действия, производимые в ходе проведения проверки сообщения о преступлении, перечень которых закреплен в ч. 1 ст. 144 УПК РФ. К такому же выводу позволяет прийти анализ положений п. 19 ч. 5 УПК РФ, согласно которому законодатель под неотложными следственными действиями понимает действия, осуществляемые именно после возбуждения уголовного дела.
Вышеизложенное, на первый взгляд, позволяет согласиться с точкой зрения сторонников широкого подхода к определению следственных действий. Однако, как верно было отмечено в научной литературе, нельзя считать абсолютно все действия следователя следственными: так, его организационные действия - например, направленные на обеспечение явки участников уголовного судопроизводства, не несут в себе никакой доказательственной информации. З.Л. Шхагапсо-ев предлагает относить их к иным процессуальным действиям [11]. В связи с тем, что из содержания вышеупомянутого п. 19 ст. 5 УПК РФ также следует, что под целью производства следственных действий законодатель понимает обнаружение и фиксацию следов преступления, а также обнаружение и фиксацию доказательств, более убедительной представляется точка зрения тех ученых, которые утверждают, что от иных проводимых следователем процессуальных действий следственные действия отличаются тем, что они направлены на «установление фактических обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела» [12, с. 74]. Несмотря на то, что в науке предложено довольно большое количество
определений следственных действий, практически все из них содержат указание на такую присущую им общую черту, как направленность на получение и исследование доказательств. По нашему мнению, наиболее лаконичное определение следственным действиям дано С.Б. Россинским, который подразумевает под ними производимые следователем или дознавателем уголовно-процессуальные действия познавательного характера, направленные на установление обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела [13, с. 29].
Отсутствие в уголовно-процессуальном законе обобщенного перечня следственных действий также вызывает определенные сложности с отнесением тех или иных процессуальных действий к их числу. Так, анализ положений ст. 164 и 165 действующего УПК РФ позволяет прийти к заключению, что к числу следственных действий законодателем отнесены процессуальные действия, закрепленные в следующих нормах: ч. 3 ст. 178 (эксгумация), ст. 179 (освидетельствование), ст. 182 (обыск), ст. 183 (выемка) и п.п. 4-9 (отдельные виды обыска и выемки, осмотр жилища, наложение ареста на корреспонденцию, ее осмотр и выемка в учреждениях связи, наложение ареста на имущество), 10.1 (реализация, утилизация или уничтожение вещественных доказательств), 11 (контроль и запись переговоров), и 12 (получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами) ч. 2 ст. 29 УПК РФ.
В то же время, несмотря на то, что согласно п. 9 ч. 2 ст. 29 УПК РФ, наложение ареста на имущество называется в числе следственных действий, положения ст. 115 УПК РФ позволяют сделать вывод, что оно отнесено законодателем к мерам процессуального принуждения, о чем свидетельствует закрепление данной статьи в соответствующей главе УПК РФ. На нерациональность причисления к числу следственных действий наложения ареста на имущество обращалось внимание и некоторыми учеными-процессуалистами [10, с. 46-47; 12, с. 75]. На протяжении долгого времени ведутся споры в научных кругах и по поводу отнесения к числу следственных действий эксгумации [14; 15]. Высказывались и предложения о признании следственными таких процессуальных действий, как получение образцов для сравнительного исследования, задержание подозреваемого [1, с. 243-245; 11].
Что касается остальных следственных действий, то в результате анализа положений ч. 3 ст. 186, ч. 2 и 7 ст. 186.1 УПК РФ можно прийти к выводу, что законодателем к данной кате-
гории отнесены контроль и запись переговоров, а также получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами. Вместе с тем УПК РФ не содержит каких-либо упоминаний о том, что в число следственных действий входят допросы участников уголовного судопроизводства, очная ставка, проверка показаний на месте, следственный эксперимент, предъявление для опознания, и производство судебной экспертизы, что является весьма нелогичным.
Из высказываемых в науке точек зрения по данному вопросу наиболее логичным нам представляется предложение относить к следственным действиям процессуальные действия, закрепленные в гл. 24-27 УПК РФ, а именно: осмотр, освидетельствование, следственный эксперимент, обыск, выемку, наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, контроль и запись переговоров, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, допрос, очную ставку, предъявление для опознания, проверку показаний на месте, а также производство судебной экспертизы [12].
Применение подобного подхода приводит к тому, что за рамками указанной системы следственных действий остается такое следственное действие, как допрос обвиняемого, поскольку его производство предусмотрено гл. 23 УПК РФ. Однако в случае включения указанной главы в полном объеме в приведенный выше перечень к числу следственных действий будет необоснованно отнесено и предъявление обвинения, которое по своей природе следственным действием не является.
Кроме того, подобное конструирование перечня следственных действий - путем указания на главы уголовно-процессуального закона, в которых содержатся статьи, регламентирующие их производство, приводит к тому, что некоторые ученые предлагают включать в него процессуальные действия -получение образцов для сравнительного исследования, эксгумацию, наложение ареста на имущество, задержание подозреваемого, определить самостоятельное доказательственное значение которых довольно затруднительно, на что неоднократно обращалось внимание в научной литературе [10, с. 47; 15; 16].
Учитывая изложенное, полагаем, что формулировать перечень следственных действий следует путем перечисления не глав, а конкретных статей уголовно-процессуального закона, регламентирующих их производство, а именно: ст. 173, 187-191 (допрос), ст. 192 (очная ставка), ст. 193 (предъявление для опо-
знания), ст. 194 (проверка показаний), ст. 181 (следственный эксперимент), ст. 176-178 (осмотр), ст. 179 (освидетельствование), ст. 182 и 184 (обыск), ст. 183 (выемка), ст. 185 (наложение ареста на почтово-телеграфные отправления), ст. 186 (контроль и запись переговоров), ст. 186.1 (получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами). Полагаем, что использование такого подхода к определению перечня следственных действий позволит избежать включения в их число мер процессуального принуждения и процессуальных действий обеспечительного характера.
Что касается следственных действий, при производстве которых могут быть получены электронные доказательства, то В.А. Мещеряков и О.Ю. Цурлуй полагают, что к таковым относятся лишь обыск, выемка, осмотр и допрос [17, с. 33]. Под получением электронных доказательств в ходе допроса указанные авторы подразумевают лишь его предоставление в ходе данного следственного действия допрашиваемым лицом - однако на практике следователь в таких случаях получает электронное доказательство не в результате производства допроса, а в результате проведения либо другого следственного действия - выемки (если в ходе допроса лицо сообщает, что у него при себе имеется электронный носитель с интересующей правоохранительные органы компьютерной информацией), либо в результате производства иного процессуального действия - приобщения доказательств путем удовлетворения заявленного лицом в ходе допроса ходатайства о приобщении (если допрашиваемое лицо в ходе допроса заявляет, что оно просит приобщить такое доказательство).
Полагаем, что вышеуказанный перечень следует расширить путем включения в него судебной экспертизы ввиду ее особой корреляции с проведением осмотра компьютерной информации. Хотя вопрос о возможности отнесения судебной экспертизы к числу следственных, а не процессуальных действий также является довольно спорным в науке, анализ положений ч. 2 ст. 159 УПК РФ, на основании которой участникам уголовного судопроизводства положениями со стороны обвинения и защиты «не может быть отказано в допросе свидетелей, производстве судебной экспертизы и других следственных действий», позволяет нам прийти к заключению, что она должна быть отнесена к числу таковых.
С учетом изложенного, более рациональной нам представляется точка зрения В.Б. Ве-хова, по мнению которого электронные сле-
ды, в частности содержащиеся в мобильных устройствах, выявляются и исследуются при производстве осмотра предметов и места происшествия, получении письменного заключения специалиста, назначении судебной компьютерно-технической экспертизы, допросов специалиста и эксперта, выемки и обыска (в том числе личного обыска) [18, с. 87].
В то же время компьютерная информация, содержащая в себе сведения, имеющие значение для расследуемого уголовного дела, может быть получена и при производстве других следственных действий: очная ставка, предъявление для опознания, проверка показаний на месте, следственный эксперимент, освидетельствование, а именно при осуществлении фиксации с помощью технических средств их хода и результатов. В настоящее время такие аудио- и видеозаписи оформляются лишь в качестве приложения к протоколу следственного действия и самостоятельного доказательственного значения не имеют.
Однако на наш взгляд, такой подход к определению доказательственной ценности компьютерной информации, отражающей ход и результаты производства следственного действия, является не совсем верным, поскольку в некоторых случаях такая информация имеет отдельное от протокола следственного действия значение для установления обстоятельств подлежащих доказыванию. В.А. Родивилина и А.А. Шаевич также говорят о высокой потенциальной информативности видеозаписи, непрерывное ведение которой в ходе следственного действия дает возможность одновременно фиксировать и визуальную и аудиальную информацию, что позволяет не только воссоздать его картину, но и проверить правомерность действий участвующих в нем лиц, а также оценить достоверность полученных результатов [19, с. 127].
В подтверждение этому мы можем привести в качестве примера уголовное дело, расследованное Следственной частью ГСУ ГУ МВД России по Краснодарскому краю, по обвинению 16 лиц в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 210, ч. 4 ст. 159 УК РФ [20]: указанные лица, в составе преступного сообщества, путем обмана, представляясь сотрудниками Центрального Банка России, похищали денежные средства граждан под предлогом возврата им компенсации за ранее приобретенные товары ненадлежащего качества. При проведении допросов всех членов преступного сообщества следователями велась видеосъемка. В дальнейшем данные видеозаписи, отражающие ход и результаты произведенных следственных
действий, стали объектом исследования при производстве судебной психологической экспертизы, в ходе которой в числе прочих перед экспертом ставился вопрос о том, имеются ли на видеозаписях допросов обвиняемых признаки психологического воздействия, внушения, принуждения или иного воздействия со стороны следователя или иных лиц, которые могли бы снизить их способность добровольно и самостоятельно давать показания. Кроме того, важное доказательственное значение для расследуемого уголовного дела имело исследование эксперта по вопросу о наличии на указанных видеозаписях допросов психологических признаков скрываемых обстоятельств и конструирования ложных сообщений.
Анализируя доказательственное значение аудио- и видеозаписей хода и результатов следственных действий П.С. Пастухов и В.В. Тере-хин приходят к выводу о возможности замены ими письменного протокола [21, с. 73]. О.А. Зайцев также полагает необходимым закрепить в законодательстве возможность использования в качестве доказательств «электронно-цифровых документов, составляемых сторонами защиты и обвинения в ходе фиксации хода и результата следственных и судебных действий» [22, с. 55]. Данные предложения поддерживают и другие ученые [19, с. 167; 23].
Тем не менее, не отрицая ни доказательственного значения компьютерной информации, отражающей ход и результаты следственных действий, ни возможности (и необходимости) признания ее в будущем равнозначной заменой письменному протоколу, полагаем, что электронным доказательством в его «полноценном» смысле такая компьютерная информация не является, поскольку последнее должно возникать не в связи с процессуальной деятельностью следователя (дознавателя).
Представляется необходимым отдельно остановиться на доказательственном значении результатов следственных действий: наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, и контроль и запись переговоров, которые могут быть представлены в виде компьютерной информации. Полагаем, что они по своему внутреннему содержанию в большей мере представляют собой не следственные, а процессуальные действия обеспечительного характера, поскольку при их производстве деятельность следователя носит скорее организационный, а не исследовательский, характер. По этому поводу заслуживает внимания точка зрения А.С. Князькова, отмечающего, что результатив-
ность некоторых процессуальных действий (например, контроля и записи переговоров, получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, наложения ареста на почтово-телеграфные отправления) фактически не зависит от следователя и иных должностных лиц правоохранительных органов. В указанных случаях речь фактически идет о получении иных документов и их последующем осмотре [16, с. 132]. Аналогичные высказывания относительно отдельных следственных действий встречаются и в трудах других ученых [15; 24].
Таким образом, рассмотрение существующей в российском уголовно-процессуальном законодательстве системы следственных действий и возможностей получения в результате их проведения электронных доказательств позволяет прийти к выводу о том, что последние могут быть получены и исследованы при производстве обыска, выемки, осмотра и судебной экспертизы. Остальные следственные действия, предусмотренные УПК РФ, для получения и изучения содержания компьютерной информации, которая может быть признана доказательством по уголовному делу, значения практически не имеют.
В то же время необходимо учитывать, что электронные доказательства имеют свои особенности получения по сравнению с другими, традиционными, видами доказательств: если при изъятии каких-либо предметов или документов на бумажном носителе их содержание и относимость к уголовному делу, как правило, сразу очевидны для следователя еще в момент обнаружения, то для установления того, имеет ли значение для расследуемого уголовного дела изъятая при производстве следственного действия компьютерная информация, и получения в дальнейшем возможности признания ее доказательством, ее необходимо не только изъять в установленном законом порядке, но и детально изучить ее содержание уже в ходе другого следственного действия - осмотра (который в этом случае, как уже отмечалось учеными, также имеет определенную специфику - поисковые черты [25]), либо производства судебной экспертизы. В связи с этим полагаем, что получение электронных доказательств представляет собой комплексную процедуру, поскольку состоит из двух этапов: 1) непосредственно изъятия компьютерной информации в результате производства таких следственных действий как обыск, выемка и осмотр места происшествия; 2) изучения содержания изъятой компьютерной информации в ходе осмотра либо производства судебной экспертизы.
Литература
1. Уголовный процесс: учебник для вузов / под ред. В.П. Божьева, Б.Я. Гаврилова. М., 2021.
2. Стельмах В.Ю. Система следственных действий в российском уголовном процессе // Вестник Московского университета МВД России. 2015. № 11.
3. Дело № 2-3/2018 (2-14/2017) // Сайт Новосибирского областного суда г. Краснодара [Электронный ресурс]. ЦКЬ: https://oblsud— шк. sudrf. ru/modules.php?name=sud_ delo&sгv_ num=1&name_op=doc&numbeг=6990868&delo_id= 1540006&new=0&text_number=1 (дата обращения: 10.04.2022).
4. Дело № 1-482/20 // Сайт Первомайского районного суда г. Краснодара [Электронный ресурс]. ЦКЬ: https://pervomaisky—krd.sudrf.ru/ modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_ op=doc&numbeг=14055544&delo_id=1540006&new= 0&text_numbeг=1 (дата обращения: 28.05.2022).
5. Дело № 1-167/2019 (1-966/2018) // Сайт Ленинского районного суда г. Краснодара [Электронный ресурс]. ЦКЬ: https://krasnodar-1ешшку—krd.sudrf. ru/modules.php?name= _delo &srv_num=1&name_op=doc&numbeг=240929250& de1o_id=1540006&new=&text_number=1 (дата обращения: 10.04.2022).
6. О практике рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан (ст. 165 УПК РФ): постановление Пленума Верховного суда Российской Федерации от 01.06.2017 № 19. Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс».
7. Герасимов И.Ф. Система процессуальных действий следователя // Следственные действия (криминалистические и процессуальные аспекты): межвузовский сборник научных трудов. Свердловск, 1983.
8. Кругликов А.П. Неотложные следственные действия // Уголовное право. 2004. № 3.
9. Григорьев В.Н., Победкин А.В., Яшин В.Н. Уголовный процесс: учебник. М., 2005.
10. Шейфер С.А. Следственные действия. Основания, процессуальный порядок и доказательственное значение. Самара, 2004.
11. Шхагапсоев З.Л. Понятие, виды и признаки следственных действий // Общество и право. 2013. № 3.
12. Семенцов В.А. Система следственных действий России: история и современность // Вестник Оренбургского государственного университета. 2005. № 3.
13. Россинский С.Б. Понятие и сущность следственных действий в уголовном судопроизводстве: дискуссия продолжается // Законы России: опыт, анализ, практика. 2015. № 2.
Bibliography
1. Criminal process: a textbook for universities / ed. V.P. Bozheva, B.Ya. Gavrilov. Moscow, 2021.
2. Stelmakh V.Yu. The system of investigative actions in the Russian criminal process // Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2015. № 11.
3. Case № 2-3/2018 (2-14/2017) // Website of the Novosibirsk Regional Court of Krasnodar [Electronic resource]. URL: https://oblsud—nsk.sudrf.ru/ modules.php?name=sud_delo&srv_num=1& name_op=doc&number=6990868&delo_id=1540006& new=0&text_number=1 (date of access: 10.04.2022).
4. Case № 1-482/20 // Website of the Pervo-maisky District Court of Krasnodar [Electronic resource]. URL: https://pervomaisky—krd.sudrf.ru/ modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op= doc&number=14055544&delo_id=1540006&new= 0&text_number=1 (date of access: 28.05.2022).
5. Case № 1-167/2019 (1-966/2018) // Website of the Leninsky District Court of Krasnodar [Electronic resource]. URL: https://krasnodar-len-insky—krd.sudrf.ru/modules.php?name=_delo&sr v_num=1&name_op=doc&number=240929250&delo_ id=1540006&new=&text_number=1 (date of access: 10.04.2022).
6. On the practice of consideration by the courts of petitions for the performance of investigative actions related to the restriction of the constitutional rights of citizens (Article 165 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation): Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of01.06.2017 № 19. Access from the legal reference system «ConsultantPlus».
7. Gerasimov I.F. The system of procedural actions of the investigator // Investigative actions (forensic and procedural aspects): interuniversity collection of scientific papers. Sverdlovsk, 1983.
8. Kruglikov A.P. Urgent investigative actions // Criminal law. 2004. № 3.
9. Grigoriev V.N., Pobedkin A.V., Yashin V.N. Criminal process: textbook. Moscow, 2005.
10. Sheifer S.A. Investigative actions. Grounds, procedural order and evidentiary value. Samara, 2004.
11. Shkhagapsoev Z.L. Concept, types and signs of investigative actions // Society and law. 2013. № 3.
12. Sementsov V.A. The system of investigative actions in Russia: history and modernity // Bulletin of the Orenburg State University. 2005. № 3.
13. Rossinsky S.B. The concept and essence of investigative actions in criminal proceedings: the discussion continues // Laws of Russia: experience, analysis, practice. 2015. № 2.
14. Ilyashenko A.N., Lozovsky D.N. Topical issues of exhumation in criminal proceedings // Society and Law. 2017. № 1.
14. Ильяшенко А.Н., Лозовский Д.Н. Актуальные вопросы производства эксгумации в уголовном судопроизводстве // Общество и право. 2017. № 1.
15. Комаров И.М. Еще раз к вопросу о признаках следственного действия и системе следственных действий в отечественном уголовном процессе // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. 2017. № 4.
16. Князьков А.С. Признаки и система следственных действий // Вестник Томского государственного университета. 2011. № 352.
17. Мещеряков В.А., Цурлуй О.Ю. Некоторые вопросы фиксации и изъятия компьютерной информации с цифровых носителей при производстве отдельных следственных действий // Проблемы борьбы с преступностью в условиях цифровизации: теория и практика: сб. науч.трудов ХУШ Международной научно-практической конференции «Уголовно-процессуальные и криминалистические чтения на Алтае». Вып. XVI. Барнаул, 2020.
18. Электронные доказательства в уголовном судопроизводстве: учебник для вузов / под. ред. С.В. Зуева. М., 2022.
19. Развитие информационных технологий в уголовном судопроизводстве / под ред. С.В. Зуева. М., 2018.
20. Дело № 1-545/2021 // Сайт Советского районного суда города Краснодара [Электронный ресурс]. Ц^: http://krasnodar-sovetsky.krd. sudrf.ru/ (дата обращения: 23.10.2022).
21. Пастухов П.С., Терехин В.В. К вопросу о понятии и сущности электронных доказательств в уголовном процессе // Вестник КРАГСиУ. Серия «Государство и право». 2014. № 18.
22. Зайцев О.А. Особенности использования электронной информации в качестве доказательств по уголовному делу: сравнительно-правовой анализ зарубежного законодательства // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2019. № 4.
23. Глушков М.Р. О доказательственном значении видеозаписи следственного действия // Уголовный процесс и криминалистика. 2016. № 4.
24. Кальницкий В.В. Вопросы правовой регламентации следственных действий на современном этапе // Законы России: опыт, анализ, практика. 2015. № 2.
25. Зуев С.В., Титова А.С. Слабые стороны информационного подхода в свете циф-ровизации уголовного судопроизводства // Правопорядок: история, теория, практика. 2019. № 1.
15. Komarov I.M. Once again to the question of the signs of an investigative action and the system of investigative actions in the domestic criminal process // Bulletin of the East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2017. № 4.
16. Knyazkov A.S. Signs and system of investigative actions // Bulletin of the Tomsk State University. 2011. № 352.
17. V. A. Meshcheryakov and O. Yu. Some issues of fixing and withdrawing computer information from digital media during the production of certain investigative actions // Problems of combating crime in the context of digitalization: theory and practice: coll. scientific works of the XVIII International Scientific and Practical Conference «Criminal Procedural and Forensic Readings in Altai». Issue. XVI. Barnaul, 2020.
18. Electronic evidence in criminal proceedings: a textbook for universities / under. ed. S.V. Zuev. Moscow, 2022.
19. Development of information technologies in criminal proceedings / ed. S.V. Zuev. Moscow, 2018.
20. Case № 1-545/2021 // Website of the Soviet District Court of the city of Krasnodar [Electronic resource]. URL: http://krasnodar-sovetsky.krd. sudrf.ru/ (date of access: 23.10.2022).
21. Pastukhov P.S., Terekhin V.V. To the question of the concept and essence of electronic evidence in criminal proceedings // Vestnik KRAGSiU. Series «State and Law». 2014. № 18.
22. Zaitsev O.A. Features of the use of electronic information as evidence in a criminal case: a comparative legal analysis of foreign legislation // Journal of Foreign Legislation and Comparative Law. 2019. № 4.
23. Glushkov M.R. On the evidential value of the video recording of the investigative action // Criminal procedure and criminalistics. 2016. № 4.
24. Kalnitsky V.V. Issues of legal regulation of investigative actions at the present stage // Laws of Russia: experience, analysis, practice. 2015. №2 2.
25. Zuev S.V., Titova A.S. Weaknesses of the information approach in the light of the digitalization of criminal justice // Law and order: history, theory, practice. 2019. № 1.
