CC BY
114
6.10. НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ
БЛАНКЕТНОСТИ НОРМ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА ПРИ РЕАЛИЗАЦИИ ПОЛОЖЕНИЙ ОБ ОБРАТНОЙ СИЛЕ
Бараташвили Лиана Нафтолиевна, соискатель. Место учебы: Академия Генеральной прокуратуры Российской Федерации. E-mail: [email protected]
Аннотация: В статье рассмотрены вопросы реализации положений об обратной силе уголовного закона при изменении законодательства, имеющего иную отраслевую принадлежность. Автор обращает внимание на изменения как федерального законодательства, так и подзаконных нормативных правовых актов.
Ключевые слова: уголовный закон, обратная сила, бланкетность, Особенная часть УК РФ, федеральное законодательство, подзаконный нормативный правовой акт.
SOME QUESTIONS OF BLANKETNESS OF THE NORMS OF THE CRIMINAL LAW IN THE IMPLEMENTATION OF PROVISIONS ON REVERSE FORCE
Baratashvili Liana Naftolievna, competitor. Place of study: Academy of the Prosecutor General's Office of the Russian Federation. E-mail: [email protected]
Annotation: The article deals with the implementation of provisions on the inverse force of criminal law when changing legislation that has a different industry affiliation. The author draws attention to changes in both federal legislation and subordinate regulatory legal acts. Keywords: criminal law, retroactive force, blanketness, Special part of the Criminal Code of the Russian Federation, federal legislation, subordinate regulatory legal act.
Уголовный закон Российской Федерации последнее время претерпевает постоянные, частые и порой даже существенные изменения. Данное обстоятельство вызывает споры по поводу возможности разработки нового уголовного закона РФ с более качественной логической структурой, что отмечается в юридической литературе [например, 2; 18; 19]. Безусловно, подобные изменения, вносимые как в положения Общей части, так и в Особенной части УК РФ, не могут не актуализировать значение норм об обратной силе уголовного закона. Причем, на наш взгляд, именно Особенная часть УК РФ характеризуется наибольшей наглядностью реализации принципов обратной силы уголовного закона, поскольку непосредственно осуществляет уголовно-правовую охрану разнообразных общественных отношений. К тому же существенная часть изменений, вызывающих действие обратной стороны закона, вносится именно в Особенную часть УК РФ.
Анализ действующего УК РФ и внесенных в него поправок на протяжении последних лет, позволяет заключить, что в целом, изменения уголовного закона, порождающие действие обратной силы в Особенной части УК РФ, по нашему мнению, целесообразно классифицировать на несколько видов в зависимости он целенаправ-ления законодательной деятельности: полная отмена действия нормы; отмена действия общей нормы с оставлением преступности и наказуемости части деяния в рамках существующей или вновь созданной специальной нормы; изменения, вносимые в диспозицию нормы,
продолжающей свое действие с учетом изменений; изменение пределов санкций норм Особенной части УК РФ; изменение или добавление примечания к норме, предусматривающего возможность смягчения положения лица, совершившего преступление.
Указанные виды изменений имеют характер прямого действия законодателя, направленного на непосредственное изменение уголовного законодательства. Однако, анализируя содержание частей УК РФ, мы пришли к выводу, отдельного внимания заслуживает и направление, несвязанное напрямую с изменением уголовного закона, но своей реализацией затрагивающее его интересы. В части рассмотрения поставленного вопроса особый интерес представляет проблема изменений, порождающих действие обратной силы закона, которые вносятся не в УК РФ, а иные нормативно-правовые акты, включенные в систему уголовного законодательство посредством бланкетных диспозиций статей Особенной части УК РФ, представляет, на наш взгляд, особый интерес, поскольку требует расширенного толкования ст. 10 УК РФ и имение корреспондировать положения иных нормативно-правовых актов в область уголовного права.
Буквальное толкование положений ст. 10 УК РФ формирует мысль о том, что обратную силу в уголовном праве могут порождать только изменения, вносимые в уголовный закон. Между тем, смягчение наказания может последовать и в результате изменений, носящих иной характер. В частности, если учесть, что обратная сила нового уголовного закона реализуется только по отношению к конкретным деяниям, обоснованным представляется вывод, сделанный Ю. И. Ляпуновым: решение вопроса о признании уголовного закона смягчающим наказание зависит не только от структуры санкций, а также тяжести предусмотренных ими наказаний, но и от уяснения содержания диспозиций сопоставляемых законов [5, с. 26], нормы которых могут быть устроены бланкетным или отсылочным способом.
В последующем данная мысль была ещё более развита. Отдельные ученые отмечали, что некоторые признаки составов преступлений описываются не в уголовном законе, а в нормах иных отраслей законодательства [20, с. 197], поэтому можно утверждать, что адресный закон способствует раскрытию и характеристике содержания уголовно-правовой нормы, а, следовательно, и установлению содержания конкретного признака или признаков состава преступлений, без чего немыслима правильная квалификация деяния. В этом отношении справедлив подход В. Н. Кудрявцева, исходя из которого следует, что уяснение правовых норм может привести к выводу, который вообще исключает возможность какой-либо квалификации по конкретному закону, предусматривающему наличие уголовной наказуемости [3, с. 14]. Включение же положений законодательства, отличного от уголовного, в процесс правоприменения уголовно-правовых норм, и в целом уголовно-правового регулирования, осуществляется, как правило, через определение перечня и характера уголовно-наказуемых действий или бездействий и установление объема уголовно-противоправного поведения [4, с. 60 61].
В связи с этим мы согласимся с мнением Е. М. Ерасо-ва, указывающего, что уголовным законом, смягчающим наказание, в контексте ст. 10 УК РФ следует считать каждый новый закон, позволяющий применить к конкретному виновному лицу менее строгую санкцию, независимо от того, произошло это ввиду непосредственного изменения санкции или же обусловлено изменением квалификации содеянного по новому закону [1, с. 54 56].
Данная позиция строится на разъяснениях высших судов Российской Федерации по вопросу действия во времени бланкетных статей отечественного уголовного законод ател ьства.
Так, Конституционный Суд России в определении об отказе в принятии к рассмотрению запроса Курганского городского суда Курганской области о проверке конституционности ч. 1 ст. 3, ст. 10 УК РФ и п. 13 ст. 397 УПК РФ от 10 июля 2003 г. указал, что положения ст. 10 УК РФ «не исключают возможности придания обратной силы законам иной отраслевой принадлежности в той мере, в какой этими законами ограничивается сфера уголовно-правового регулирования». Сказанное, по нашему мнению, фактически санкционируют практику применения с обратной силой уголовных законов, сконструированных бланкетным способом: когда посредством изменения актов не уголовно-правового характера изменяется реальное содержание уголовно-правовой нормы, и без изменения буквы уголовного закона происходит декриминализация конкретного деяния. Было бы весьма не логично признавать обратную силу за бланкетными нормами, способными устранить преступность деяния посредством изменения нормативных актов иной отраслевой принадлежности, и при этом отказывать в признании таковой за нормами, сформулированными отсылочным способом, способными привести к снижению наказуемости содеянного через изменение положений самого уголовного закона.
Иллюстрируя сказанное следует отметить, что 1 июля 2002 г. введен в действие Кодекс РФ об административных правонарушениях, которым понятие мелкого хищения, исключающего уголовную ответственность, определено как хищение чужого имущества на сумму, не превышающую 5 минимальных размеров оплаты труда. Это спровоцировало массовое прекращение уголовного преследования в отношении лиц, ранее привлеченных к уголовной ответственности за совершение краж на сумму, не превышающих 5 минимальных размеров оплаты труда. Так, В. совершил покушение на кражу 7 бутылок водки по цене 42 руб. каждая, общей стоимостью 294 руб., что имело место 25 марта 2000 г., когда один МРОТ составлял 83,49 руб., т. е. на сумму менее 5 минимальных размеров оплаты труда. В связи с этим, поскольку действия В. в части покушения на кражу декриминализированы, квалификация его действий по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ подлежит изменению на ч. 1 ст. 105 УК РФ [21]. Данный пример, по нашему мнению, указывает не только на возможность реализации обратной силы уголовного закона в случае изменения иных нормативно-правовых актов, но и его значимость с позиции социальной справедливости.
Касательно изменений в уголовное законодательство последних лет, интерес представляет Федеральный закон от 31 декабря 2014 г. № 528-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросу усиления ответственности за совершение правонарушений в сфере безопасности дорожного движения» [6], которым была введена уголовная ответственность за «управление автомобилем, трамваем либо другим механическим транспортным средством лицом, находящимся в состоянии опьянения, подвергнутым административному наказанию за управление транспортным средством в состоянии опьянения или за невыполнение законного требования уполномоченного должностного лица о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения либо имеющим судимость за совершение преступления, предусмотренного» ч. 2, 4, 6 ст. 264 УК РФ. Таким обра-
зом, законодатель поставил возможность применения уголовной ответственности в зависимость от наличия факта административной ответственности. На этом фоне также следует отметить и последние изменения, внесенные в соответствии с Федеральным законом от 3 июля 2016 г. № З23-Ф3 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности» [9] и Федеральным законом от 3 июля 2016 г. № 326-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности"» [7]. На основании первого из них была введена аналогичная зависимость уголовной ответственности от ранее совершенного деяния, предусматривающего административную ответственность. В результате преступления, предусмотренные ст. 116.1 «Нанесение побоев лицом, подвергнутым административному наказанию», ст. 157 «Неуплата средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей», ст. 158.1 «Мелкое хищение, совершенное лицом, подвергнутым административному наказанию» стали аналогичны вышеуказанной ст. 264.1 УК РФ по механизму ее реализации.
Однако, как указал Конституционный суд, сфера применения ограничивается пределами уголовно-правового регулирования. В частности, например, налоговое законодательство предполагает по общему правилу прямой запрет обратной силы своих норм: в соответствии с ч. 2 ст. 5 Налогового кодекса Российской Федерации «акты законодательства о налогах и сборах ... обратной силы не имеют.». Однако присутствует и исключение, регламентированное п. 3 и 4 ст. 5 Налогового России, в котором закреплено, что «акты законодательства о налогах и сборах, устраняющие или смягчающие ответственность за нарушение законодательства о налогах и сборах ... имеют обратную силу», а также, что «акты законодательства о налогах и сборах, отменяющие налоги, сборы . или иным образом улучшающие их положение, могут иметь обратную силу, только если прямо предусматривают это». Учитывая изложенное постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 декабря 2006 г. № 64 «О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления» [10] в п. 15 было разъяснено, что «при расчете размера налога и (или) сбора, образованного в результате уклонения от их уплаты, суды должны принимать во внимание только те налоги, сборы, налоговые ставки и их размеры, которые были установлены законодательством для конкретного налогового периода». При этом там же подчеркивается, что «в случае, если «были отменены налоги или сборы либо снижены размеры ставок налогов (сборов), расчет должен производиться с учетом этого нового обстоятельства, если соответствующему акту придана обратная сила (пункт 4 статьи 5 НК РФ)». Таки образом, общее правило подлежит обязательной применению в деятельности судов, при этом регламентируется возможность реализации и положений, являющихся исключением, в случае чего они сходят в круг уголовно-правового регулирования и, следовательно, в их части могут быть применены положения об обратной силе уголовного закона. Также схоже закреплены поло-
жения о действии закона во времени в части Бюджетного кодекса Российской Федерации, согласно которому Закон о бюджете действует также в течение финансового года - ст. 5. Аналогичные требования по общему запрету обратной силы закона и регулировании исключений, прямо предусмотренных законом, применены в Жилищном кодексе Российской Федерации - ст. 6, Трудовом кодексе Российской Федерации - ст. 12, и ряде других нормативных актов федерального уровня.
Однако, не только отсылка к другому федеральному законодательству имеет значение на реализуемость положений об обратной силе уголовного закона, в сферу влияния также следует включить и подзаконные нормативные акты. Данные акты можно условно разделить на две основные подгруппы: непосредственного и опосредованного воздействия на уголовный закон.
К непосредственным, по нашему мнению, следует отнести постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, конкретизирующие уголовный закон, а, следовательно, имеющие подзаконный характер [например, 14; 16]. Как справедливо отмечает К.В. Ображиев, не смотря на то, что «действующее законодательство официально не признает постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации юридическими источниками права . можно однозначно заключить, что постановления Пленума обладают всеми нормативными свойствами» [15, с. 64].
Такая разница фактического и юридического состояния вызывает немало трудностей, в том числе и в части реализации положений об обратной силе уголовного закона. Так, к примеру, постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 1 февраля 2011 г. № 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних» [12] улучшило положение лиц по сравнению с положениями ранее действовавшего постановления от 14 февраля 2000 г. № 7 «О судебной практике по делам
0 преступлениях несовершеннолетних» [11], п. 8 которого предписывал считать оконченным вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления либо антиобщественных действий с момента самих действий, направленных на совершение указанных деяний, против ныне регламентированного окончания с момента их приготовления, покушения непосредственного совершения.
На первый взгляд, внесенные изменения в решение Пленума Верховного Суда, должны находить отражение на реализации положений об обратной силе уголовного закона, однако, отсутствие статуса источника уголовного права, и, как следствие, нормативно закрепленного порядка вступления его в законную силу не способствуют решению обозначенных проблем.
Вторая подгруппа по своей природе, имеет схожее влияние вышерассмотренному аспекту бланкетных норм федерального уровня. Они аналогичным образом не влияют на содержание УК РФ, но способны оказать воздействие при квалификации содеянного. Данная группа вызывает особый интерес по причине ее разносторонности, однако в соответствии с вышеуказанным определением Конституционного Суда Российской Федерации от 10 июля 2003 г., как мы выяснили, установил обязательную принадлежность к сфере уголовно-правового регулирования, как условие применения норм иной отраслевой принадлежности.
Ярким примером такой принадлежности является постановление Правительства Российской Федерации от
1 октября 2012 г. № 1002 «Об утверждении значитель-
ного, крупного и особо крупного размеров наркотических средств и психотропных веществ, а также значительного, крупного и особо крупного размеров для растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, для целей статей 228, 228.1, 229 и 229.1 Уголовного кодекса Российской Федерации» [13]. Данным постановлением были утверждены новые размеры наркотических средств и психотропных веществ в отношении ст.ст. 228, 228.1, 229, 229.1 УК РФ: в качестве значительного и крупного размеров те значения, которые ранее относились соответственно к крупному или особо крупному, а для особо крупного размера установлены новые значения.
В свою очередь, примером отсутствия факта прямой принадлежности являются нормы других отраслей права, неоказывающие прямое воздействие на уголовно-правовые отношения, т. е. направленные на регулирование общественны отношений в других сферах. Изложенное имеет отношение к части бланкетных норм уголовного закона технического характера, например, ст. 269 «Нарушение правил безопасности при строительстве, эксплуатации или ремонте магистральных трубопроводов», ст. 271 «Нарушение правил международных полетов», ст. 263 «Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного, морского и внутреннего водного транспорта и метрополитена», ст. 268 «Нарушение правил, обеспечивающих безопасную работу транспорта» и многие другие. Как справедливо отмечает К.В. Ображиев, «правила техники безопасности, как и другие технико-юридические нормы, не могут иметь обратной силы» [15, с. 61 62].
Изложенное также находит отражение в бланкетных нормах УК РФ, предполагающих отсылку к нормам других отраслей права, регулирующим технические и административные регламенты. Например, в соответствии с постановлением Правительства РФ от 10 мая 2010 г. № 316 «О внесении изменений в Постановление Совета Министров - Правительства Российской Федерации от 23 октября 1993 г. № 1090» [8] бы введен абзац в п. 13.9, по сути, предоставляющий право приоритетного проезда перекрестка с круговым движением транспортному средству, въезжающему на перекресток. В этом случае трудно представить себе пересмотр решения по вступившему силу приговору суда в связи с совершением преступления, предусмотренного ст. 264 УК РФ, обусловленного изменением правил проезда такого перекрестка. Действительно, в этом случае стоит согласиться с высказыванием Н.В. Пикуровым: «в противном случае лицо, нарушившее, например, очередность проезда перекрестка, что повлекло причинение тяжкого вреда здоровью другому человеку, может избежать уголовной ответственности лишь потому, что изменены правила, и согласно новым правилам преимуществом обладал бы причинитель вреда» [17, с. 164]. Таким образом, не смотря на косвенное отношение к реализации уголовно-правовых норм, технические нормы и нормы, регулирующие технические и административные регламенты не могут вызывать обратную силу уголовного закона.
Оценивая полученные в ходе исследования данные, отметим, что вопросы бланкетности уголовных норм при реализации положений об обратной силе уголовного закона имеют существенное значение. Фактически почти все, если не в полном объеме, статьи Особенной части УК РФ имеют взаимосвязь с положениями иных
нормативных актов, относящихся к других отраслям законодательства. В связи с этим следует заключить о комплексности обратной силы уголовного закона и ее межотраслевом характере.
Список литературы:
1. Ерасов А. М. Ретроактивность статей Особенной части УК, содержащих отсылку к иным уголовно-правовым запретам // Уголовное право. 2012. № 5. С. 54 56.
2. Звонов А.В. Современные тенденции развития системы мер уголовно-правового воздействия и ее краткая криминологическая характеристика // Пенитенциарное право: юридическая теория и правоприменительная практика. 2016. № 2 (8). С. 33-37.
3. Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений / Кудрявцев В.Н. М.: Юрид. лит., 1972. - 352 с.
4. Куринов Б. А. Научные основы квалификации преступлений. Учебное пособие М.: Изд-во Моск. ун-та, 1976. -182 с.
5. Ляпунов Ю. Действие новых норм Особенной части уголовного законодательства во времени // Социалистическая законность. 1983. № 9. С. 24 27.
6. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросу усиления ответственности за совершение правонарушений в сфере безопасности дорожного движения : федер. закон от 31 декабря 2014 г. № 528-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2015. № 1 (часть I). ст. 81.
7. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности" : федер. закон от 3 июля 2016 г. № 326-ФЗ // Рос. газ., 2016, 8 июля.
8. О внесении изменений в Постановление Совета Министров - Правительства Российской Федерации от 23 октября 1993 г. № 1090 : пост. Правительства Российской Федерации от 10 мая 2010 г. № 316 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2010. № 20, ст. 2471.
9. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности : федер. закон от 3 июля 2016 г. № 323-Ф3 // Рос. газ., 2016, 8 июля.
10. О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления : пост. Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 декабря 2006 г. № 64 // Рос. газ., 2006, 31 дек.
11. О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних: пост. Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2000 г. № 7 // Рос. газ., 2000, 14 марта.
12. О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних: пост. Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 1 февраля 2011 г. № 1 // Рос. газ., 2011, 11 февр.
13. Об утверждении значительного, крупного и особо крупного размеров наркотических средств и психотропных веществ, а также значительного, крупного и особо крупного размеров для растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, для целей статей 228, 228.1, 229 и 229.1 Уголовного кодекса Российской Федерации: пост. Правительства Российской Федерации от 1 октября 2012 г. № 1002 // Собр. законодательства Рос. Федерации, 2012, № 41, ст. 5624.
14. Ображиев К. Постановления Пленума Верховного Суда РФ как формальные (юридические) источники российского уголовного права // Уголовное право. 2008. № 4. С. 40 45.
15. Ображиев К.В. Действие уголовно-правовых норм во времени: проблемы теории и практики // Уголовное право. 2016. № 2. С. 59 66.
16. Ображиев К.В. Судебное толкование и судебное нормотворчество: проблемы соотношения // Журнал российского права. 2010. № 3 (159). С. 98 103.
17. Пикуров Н.И. Квалификация преступлений с бланкетными признаками состава: монография. М.: Российская академия правосудия, 2009. - 288 с.
18. Расторопов С.В. Развитие уголовного законодательства об ответственности за причинение вреда здоро-вью человека в первой половине XX столетия // Социально-политические науки. 2016. № 4. С. 210 213.
19. Расторопов С.В., Звонов А.В. Кара уголовного наказания в виде штрафа: краткий анализ содержательной стороны // Безопасность бизнеса. 2016. № 5. С. 55 58.
20. Соковых Ю. Ю. Информатизация квалификации преступлений. Теоретико-правовые аспекты. М.: Изд-во ИКАР, 1998. - 340 с.
21. Судебные решения и определения, вынесенные Военной коллегией Верховного Суда РФ в июне 2005 г. (Редакционный материал) // Право в Вооруженных Силах. 2005. № 11 // СПС КонсультантПлюс.
Рецензия
на статью Бараташвили Лианы Нафтолиевны «Некоторые вопросы бланкетности норм уголовного закона при реализации положений об обратной силе»
За период своего становления и развития уголовное законодательство претерпевало многократные изменения и дополнения. Изменения одних уголовно-правовых норм напрямую отражается на вопросах функционирования и реализации других. Кроме того, учитывая бланкетный характер большинства уголовно-правовых предписаний Особенной части отечественного уголовного закона, на этом процессе также отражаются и изменения положений иных отраслей законодательства. Не являются исключением в части данного аспекта вопросы реализации обратной силы уголовного закона, что в практической деятельности субъектов правоприменения вызывает немало затруднений. Указанные обстоятельства предопределили необходимость анализа вопросов бланкетности норм уголовного закона при реализации положений об обратной силе.
В своей работе автор проанализировала вопросы реализации положений об обратной силе уголовного закона при изменении законодательства, имеющего иную отраслевую принадлежность. Следует положительно отметить и акцент внимания на данный вопрос в свете градации нормативных актов в соответствии с их иерархией.
Работа написана логически грамотно, понятным стилем изложения.
Вывод: статья Л.Н. Бараташвили «Некоторые вопросы бланкетности норм уголовного закона при реализации положений об обратной силе» соответствует требованиям, предъявляемым к подобного рода работам и может быть рекомендована к опубликованию.
Доктор юридических наук, профессор С.В. Расторопов
