CC BY
54
Тактика производства допроса по указанной категории преступлений в целом подчиняется общим закономерностям, разработанным в криминалистической литературе для допроса [1; 2; 3; 4; 5]. Вместе с тем, как специфика обстоятельств данного деяния, так и мотивация виновных лиц, образующих организованную преступную группу, влияет на необходимость учета ряда дополнительных сведений с целью повышения эффективности указанного следственного действия. Нам импонирует точка зрения о том, что особенности предмета допроса по делам о фальшивомонетничестве, совершенном организованными преступными группами, состоят в установлении не только данных о факте изготовления или сбыта поддельных денежных знаков или ценных бумаг организованной группой, но и получении максимально полного представления о группе с целью индивидуализации роли и вины каждого из соучастников [6, с. 19].
Анализ уголовных дел показал, что в подавляющем большинстве случаев подозреваемые предпочитают не давать правдивые показания (около 84,2 %), даже вопреки тому, что совокупность иных доказательств позволяет обоснованно предъявлять им обвинение за совершение преступления, предусмотренного ст. 186 УК РФ, носящего организованный характер (т.е. находящегося в совокупности со ст. 210 УК РФ). Из числа тех, кто дает правдивые показания, многие являются рядовыми соучастниками, зачастую неосведомленными обо всей преступной цепочке. Указанная тенденция соответствует как общим закономерностям формирования показаний, разработанным в научной литературе по криминалистике и юридической психологии, так и полностью соответствует психолого-криминалистическому портрету преступных групп, функционирующих в сфере незаконного производства и сбыта поддельных денег или ценных бумаг. Действительно, в силу защитной доминанты заподозренные, подозреваемые и обвиняемые в совершении преступлений, предусмотренных ст. 186 УК РФ, как правило, не склонны к даче правдивых показаний и используют различные возможности, чтобы уйти от уголовной ответственности за содеянное [7, с. 139]. Таковыми возможностями являются: отказ от дачи показаний, дача ложных показаний, инсценировки и т.д.
Применительно к анализируемой категории преступлений данная негативная тенденция проявляется в виде следующих разновидностей. Первым, самым распространенным вариантом, является отказ от дачи показаний в порядке ст. 51 Конституции РФ. Действительно, никто, в том числе и лицо, подозреваемое или обвиняемое в совершении преступления, не только не обязано свидетельствовать против себя самого и своих близких родственников, но и не обязано доказывать свою невиновность.
Соответственно, само по себе непризнание вины и дача ложных показаний лицом, совершившим инкриминирумое ему преступление, не является для органов расследования чем-то необычным, скорее, для следственной практики это типичное явление. Кроме того, в силу прямого действия принципа презумпции невиновности, сам по себе отказ подозреваемого или обвиняемого от дачи показаний не должен расцениваться как признак его виновности в совершении инкриминируемого ему преступления. Поэтому, на наш взгляд, сомнительны ситуации, когда следователи в обвинительных заключениях при указании доказательств, подтверждающих виновность обвиняемых, в том числе и в фальшивомонетничестве, приводили протоколы допроса, согласно которым подозреваемые или обвиняемые отказывались от дачи показаний.
Так, например, в проанализированных нами уголовных делах нередко встречалась подобная формулировка: «Доказательствами, подтверждающими обвинение Акавова У.А. в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 33, ч. 1, 2 ст. 210 УК РФ, являются: показаниями обвиняемого Акавова У.А., который показал, что свою вину не признает, никогда не занимался фальшивомонетничеством и никогда не руководил преступным сообществом; показаниями обвиняемого Акавова У.А., в соответствии с которым Акавов У.А. не пожелал ничего пояснять по поводу изъятия у него поддельных денег, по фактам знакомства с Магомедовым Г.М., Муртазалиевым С.С., Рустамовым Р.А., Ильясовым Ш.М. и другими фигурантами дела. Он ничего не пояснил и по обстоятельствам своего задержания» [8]. На наш взгляд, данные результаты допроса, а именно - фактически не состоявшийся допрос, не является подтверждением ни виновности, ни невиновности подозреваемого или обвиняемого, а лишь отражает его позицию по поводу возможности дать показания.
Однако это правило не распространяется на факты дачи обвиняемыми ложных показаний, поскольку данные обвиняемыми ложные показания можно опровергнуть добытой совокупностью иных доказательств. Поэтому ложные показания, которые следственные органы могут опровергнуть, напротив, вполне целесообразно указывать в качестве доказательств, подтверждающих обвинение. В проанализированном выше уголовном деле примером таких ложных показаний, разоблаченных достаточно исчерпывающе, являются показания другого соучастника в фальшивомонетничестве, совершенном организованным преступным сообществом: «показаниями обвиняемого Муртазалиева С.С., который не признал своей вины и показал, что до 2005 года проживал в с. Иштибури и занимался домашним хозяйством. В 2005 году переехал в г. Хасавюрт, где проживал на съемной квартире с семьей. Работал экспедитором. 25 мая 2006 года Муртазалиев С.С. поехал к своему родственнику Магомедову Г.М. в г. Кизилюрт, чтобы попросить у него в пользование на 2 дня автомобиль ВАЗ 21014. Чем Магомедов Г.М. занимался, Муртазалиев С.С. не интересовался. Когда он зашел в квартиру к Магомедову Г.М., сразу же ворвались сотрудники милиции и надели на Муртазалиева С.С. наручники. На Магомедова Г.М. также надели наручники. Ранее Муртазалиев С.С. в эту квартиру не заходил. В день задержания он не проходил в квартиру далее балкона. Акавова У.А. он не знает, оргтехнику трогал только когда переносил ее с места на место в здании ФСБ по Республике Дагестан уже после обыска». В действительности, Муртазалиев С.С. совместно с Магомедовым Г.М. в серийном объеме изготавливали с помощью средств оргтехники, которыми их обеспечил Акавов У.А., поддельные 1000-рублевые и 100-долларовые банкноты.
В то же время именно данные лица более других осведомлены об истинном характере обстоятельств совершенных ими преступлений, роли и статуса каждого соучастника в структуре преступного формирования. Кроме того, принятая негласным кодексом чести организованных преступных групп круговая порука предусматривает также и возможность оговора лица, непосредственно задержанного на месте преступления в пользу соучастников, оставшихся вне поля зрения правоохранительных органов.
Поэтому, следователю, желающему установить с подлежащим допросу лицом психологический контакт, необходимо разъяснить ему, что хотя его право хранить молчание никто и не пытается у него отнять, все же позиция на сознательный отказ от дачи показаний тоже уязвима. В частности, такая позиция лишает его возможности представить какие-либо сведения, свидетельствующие в его пользу: о наличии у него обстоятельств, смягчающих наказание, например, о вынужденном характере занятия данной преступной деятельностью вследствие стечения тяжелых жизненных обстоятельств, либо иным образом улучшающих участь подозреваемого или обвиняемого.
Для расследования уголовных дел приемлема общая рекомендация о том, что лицо, задержанное с поличным в связи с причастностью к преступлению, предусмотренному ст. 186 УК РФ, должно быть допрошено, по возможности, быстрее, поскольку полученная при этом информация значима для осуществления следственных действий и оперативно-разыскных мероприятий, направленных на установление личности и задержания соучастников, установление иных эпизодов преступной деятельности, источников изготовления поддельных денежных банкнот. В процессе приготовления к допросу следователь должен владеть информацией о психологических особенностях подозреваемого (обвиняемого), его статусе в преступной группе, связях с остальными соучастниками.
Традиционным тактическим приемом допроса, имеющим целью стимулировать допрашиваемого на дачу показаний, является напоминание ему о том, что его молчание могут использовать против него его соучастники, использующие данный фактор для того, чтобы переложить большую часть уголовной ответственности на лицо, не желающее давать показания.
Признательные показания зачастую проявляются в виде частичного признания виновным соответствующего допрошенного лица. Такая ситуация характерна для лиц, застигнутых на месте происшествия, а именно по месту серийного изготовления фальсифицированных денежных купюр. Лица же, застигнутые при попытке сбыта поддельной купюры, особенно если при них не было значительного количества фальсификатов, чаще склонны пытаться убедить в отсутствии умысла на сбыт именно поддельных купюр, неосведомленности их о том, что купюры являлись поддельными.
Однако и частичное признание вины указанной разновидностью допрашиваемых сочетается с выгораживанием других соучастников, и, тем более, организаторов и руководителей. Например,
обвиняемый Магомедов Г.М. дал показания, в соответствии с которыми он свою вину признал частично и показал, что в апреле 2006 г. снял квартиру для того, чтобы в ней, вдали от родственников и близких, изготавливать поддельные деньги с целью сбыта. Принтеры покупал лично он у незнакомого мужчины. В то же время допрошенный обвиняемый Магомедов, во-первых, пытался скрыть причастность к преступлению своего руководителя, который на самом деле и приобретал не только принтеры, иную аппаратуру и расходные материалы, но и арендовал данную квартиру для занятия преступной деятельностью, а также осуществлял прочие функции. Для опровержения этого довода Магомедова достаточно было проанализировать изъятые у Акавова У.А. в ходе обыска по его месту жительства документы, подтверждающие факт приобретения данной аппаратуры. Во-вторых, Магомедов отрицал вообще факт знакомства с Акавовым У.А., утверждая, что познакомился он с ним только в следственном изоляторе. Конечно, такая позиция Магомедова была, мягко говоря, недальновидной. Ибо факт дачи им ложных показаний опровергался результатами контроля и записи телефонных переговоров, в ходе которых соучастники обсуждают самые разные детали технологического процесса изготовления. Например, даже такие подробности, как некоторые неудачи, проблемы в изготовлении фальсификатов, например, что имитация средств защиты 1000-рублевых купюр у них получается, а вот с имитацией средств защиты 100-долларовых купюр возникли проблемы, принтер не всегда их отображает должным образом и т.п. [9]. В-третьих, своего соучастника Муртазалиева С.С. (с которым он вместе изготавливал поддельные 1000-рублевые и 100-долларовые банкноты) Магомедов пытался представить следователю исключительно как своего родственника, который случайно зашел в гости к задержанному незадолго до внезапного визита сотрудников правоохранительных органов с обыском. Родственные отношения между этими мужчинами действительно имелись, и данный факт способствовал сплоченности этих соучастников в достижении преступного результата. Магомедов Г.М. также утверждал, что Муртазалиев С.С. смог оставить обнаруженные при производстве следственных действий следы пальцев на картридже только в здании ФСБ по Республике Дагестан уже после задержания, а не в процессе совместного изготовления ими поддельных денежных банкнот, как утверждали органы следствия. Для опровержения этого факта необходимо допросить всех профессиональных и независимых участников обыска и последующего задержания о последовательности данного следственного действия, месте нахождения всех участвующих в нем лиц на всех этапах его производства.
Таким образом, полагаем, что на данном примере мы проиллюстрировали ситуацию, когда признательные показания обвиняемого касаются лишь незначительной части объективных обстоятельств преступлений, а также сочетаются с ложными показаниями относительно ряда не менее важных обстоятельств. В то же время даже полностью ложные показания несут определенную информацию, проверка которой позволяет выйти на истинный след преступной деятельности. Поэтому необходимо в любом случае стремиться достигнуть психологического контакта с подозреваемым или обвиняемым, побуждая его дать показания.
Проанализированная выше ситуация является весьма распространенной. Вместе с тем, нельзя не учитывать, что подозреваемый или обвиняемый может практически в любой момент расследования воспользоваться своим правом полностью отказаться от дальнейшей дачи показаний, либо изменить свои показания на ложные, пытаясь убедить следственные или судебные органы в своей непричастности. Поэтому даже правдивые показания допрашиваемых необходимо подтверждать достаточной совокупностью иных доказательств. В анализируемом случае факт того, что Магомедов Г.М. не приобретал принтеры лично, а эти функции стабильно осуществлял организатор данного преступного сообщества - Акавов У.А., был убедительно доказан в результате обыска, проведенного по месту жительства последнего. Итогом обыска явилось обнаружение не только платежных документов на саму компьютерную оргтехнику, идентичную с находящейся по месту временного проживания Магомедова, но и документов, подтверждающих закупку Акавовым ряда расходных материалов и иного сопутствующего оборудования, обнаруженного по месту нахождения Магомедова, в т.ч. частично использованного при изготовлении денежных фальсификатов, обнаруженных не только в той же квартире, но и изъятых из обращения даже из разных регионов России, совпадающих по своим общим и частным признакам, т.е. имеющим общий источник происхождения.
Наиболее сложным в психологическом отношении представляется допрос организатора и руководителя преступного формирования. К началу допроса данного лица следователь должен быть психологически и тактически подготовлен, владеть определенной совокупностью доказательств, способных опровергнуть попытки допрашиваемого лица избежать привлечения к уголовной ответственности. Если позволяет время, с учетом ограниченного срока производства допроса подозреваемого, задерживаемого в порядке ст. 91-92 УПК РФ, желательно вначале допросить иных соучастников, особенно лиц, имеющих конфликтные отношения с руководителем, находящихся в оппозиции по отношении к нему и т.п. Если же времени для подготовки допроса недостаточно, то необходимо учитывать хотя бы результаты оперативной деятельности, в пределах, не разглашающих обстоятельства деяния, которые пока что не получили процессуальной фиксации. Это выступает условием предотвращения попыток соучастников уничтожить или фальсифицировать указанную информацию, потенциально значимую для доказывания.
Литература
1. Абдулаев М.И., Порубов Н.И., Рагимов И.М., Сулейманов Д.И. Тактика допроса обвиняемого в конфликтной ситуации. Баку, 1993.
2. Безлепкин Б.Т. Настольная книга следователя и дознавателя. М., 2008.
3. Васильев А.Н., Карнеева Л.М. Тактика допроса при расследовании преступлений. М., 1970.
4. Закатов А.А. Ложь и борьба с нею. Волгоград, 1999.
5. Закатов А.А. Тактика допроса потерпевшего на предварительном следствии. Волгоград, 1976.
6. Асатрян Х.А. Расследование и раскрытие фальшивомонетничества, совершенного организованными преступными группами (по материалам Восточной Сибири): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Иркутск, 2008.
7. Соловьев А.Б. Доказывание по Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (досудебные стадии). М., 2003.
8. Материалы уголовного дела № 169020. Архив Генеральной прокуратуры РФ. 2007.
9. Материалы уголовного дела № 169020. Архив Генеральной прокуратуры РФ. 2007.
