CC BY
99
УДК 94(430).087 Т. М. Бтемиров
НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ КУЛЬТУРНОЙ ИНТЕГРАЦИИ ИММИГРАНТОВ В ФРГ
С 60-х годов ХХ в. Федеративная Республика Германии, переживающая небывалый экономический подъем, становится объектом сначала временной, а затем и постоянной трудовой иммиграции из стран Европы, Азии и Северной Африки. Позднее к иммигран-там-гастарбайтерам присоединяются члены их семей, беженцы и лица, преследуемые по политическим мотивам. К концу прошлого века в ФРГ проживают свыше 7 млн иностранцев [7. 8. 282]. По этому показателю Германия становится одним из мировых лидеров, особенно по пропорции иностранцев в общей численности населения, которая составляла на тот момент 9% [16. Р. 22].
Наиболее многочисленной и контрастной в культурном плане группой иностранцев являются иммигранты из мусульманских стран. К началу XXI в. на территории страны проживало от 3 до 3,5 млн мусульман, что составляло 4% населения [9]. Более трети из них — выходцы из Турецкой Республики и их потомки, родившиеся в Германии. По состоянию на декабрь 1990 г. их число равнялось уже 2 053 564 человек [15. 8. 243].
Прибывая в новую для них страну, иностранцы сталкиваются с новой инокуль-турной общностью. Чуждость культуры приезжих мусульман и немцев проявляется в различии нравственных норм, норм бытового поведения, в отношении к религии и светскости. В некоторых случаях эта культурная инаковость может выплескиваться в форме конфликта между определенными группами иммигрантов и государством как правовым институтом. Примером может служить вопрос о ношении мусульманского головного убора в светском учреждении, а также выступления защитников животных против традиционного для приверженцев ислама метода забоя скота.
Естественно, с того времени, когда феномен иммиграции стал массовым, в немецкоязычном научном дискурсе зазвучала проблема межкультурного взаимодействия иммигрантов и принимающего сообщества. В этом диалоге оказались задействованы общественные, государственные и религиозные институты. Целью их взаимодействия была минимизация культурно-религиозных противоречий, основанных на взаимном недоверии, предрассудках и фобиях. Основная работа в этом направлении состоит в осуждении националистических проявлений и просветительской деятельности по взаимному ознакомлению с обычаями, традициями и религиозными практиками народов.
Официальные власти периодически заявляли о неприятии роста национализма и враждебности иностранцев в стране. Так, в конце 2000 г. общественность ФРГ во главе с президентом Йоханесом Рау и канцлером Герхардом Шрёдером провела в Берлине в годовщину «хрустальной ночи» 1938 г. массовую акцию протеста против любых проявлений национализма [20. С. 265]. Уполномоченная берлинского совета по делам иностранцев в районе Шёнеберг Эмине Демирбрюкен отмечала, что «необходимо противодействовать распространению тревожных настроений в отношении ислама и му© Т. М. Бтемиров, 2009
сульман». По ее словам, «недифференцированный и некритический подход приводит к формированию предрассудков. Терпимость в обществе — это процесс», и кроме того, «Германия нуждается в полноценной просветительской программе» [17].
В деле распространения межкультурной толерантности в Германии большую роль был призван сыграть диалог христианства и ислама. По мнению референта епархии Ротенбург-Штутгарт Вольфганга Редля, для правильного ведения диалога с представителями исламской культуры необходимо задействовать институты религии. «Диалог между верующими обеих религий должен быть другим — ориентированным не на результаты, как в диалоге ислама со светским обществом, а на понимание» [21]. «Во внутрирелигиозном диалоге речь пойдет не о том, чтобы убедить партнера в своей истине или перейти к синкретическому согласию. Межконфессиональный диалог может состояться только тогда, когда приверженцы одной религии пытаются при помощи своей веры и самосознания понимать и уважать другую религию, даже если они не разделяют ее положений» [21]. 28 октября 1965 г. католическая церковь обнародовала свою настроенность на диалог с исламом. Была принята Декларация II Ватиканского собора «Об отношении церкви к нехристианским религиям» («Nostra aetate»), в третьем разделе которой сказано: «Церковь также с уважением относится и к мусульманам, которые покланяются единому Богу, живому и сущему, милосердному и всемогущему, Творцу неба и земли, Который говорит к людям» [18. С.164].
К концу ХХ в. в ФРГ появляются структуры, рекомендующие себя как организации, способные и готовые к межрелигиозному диалогу. Основываются местные кружки — зародышевые клетки диалога. Это либо частные объединения, либо организации, не имеющие юридического основания, осуществляющие поддержку местных мечетей и церквей. Постоянно проводятся встречи, посвященные какой-либо теме, на которые все чаще приглашаются местные имамы и пастыри. Между сторонами растет и постепенно становиться привычным осознанное обоюдное восприятие религиозной жизни. Это часто подчеркивается приглашениями и приветственными речами к определенным датам. В ходе такого общения приобретается много полезных знаний, появляется положительный опыт. Чтобы приумножить и сделать этот опыт более плодотворным, в 1995 г. был создан межрегиональный форум — Исламо-Христианская конференция (ICK). Импульс и стартовую поддержку от ICK получают многие готовые к культурнорелигиозному диалогу организации ФРГ [21]. Но некоторые из них подвергаются критике. Так, глава одного из крупнейших мусульманских объединений Германии Надем Ельяс характеризует Исламо-Христианский комитет (ICA) следующим образом: «ICA является несвязным кружком для бесед отдельных персон, которые — как мусульмане, так и христиане — собрались без каких-либо представительских полномочий. Кроме того, присутствуют лица, которые даже не возглавляют общину мечети или церковный приход» [11].
Проблема культурной адаптации и интеграции ближневосточных и североафриканских иммигрантов в немецкое общество начиная с 70-х годов ХХ в. стала объектом исследования социологов и историков. Исследователи однозначно приходили к мнению, что статистика распределения социальных позиций у имигрантов-неевропейцев имеет культурную и этническую природу, которая, с точки зрения историков, является чуждой немецкому обществу традицией, а причина общественной отчужденности, как считают социологи, кроется в недостатках социализации. Так или иначе, но тема иммиграции и культурной гармонии стала разрабатываться на государственном уровне. Проведение в жизнь методов культурной и социальной интеграции мигрантов стало областью задач профессиональных политиков и чиновников.
В связи с этим в лексикон немецких политологов, социологов и историков второй половины ХХ в. прочно вошло понятие мультикультурализма [6. S. 125-126]. Этот термин обобщает ряд социально-политических теорий в области культурного строительства, которые выступают за государственное признание и защиту культурных различий населения страны. Цель мультикультурализма — мультикультурное общество, где нет побуждения или принуждения к ассимиляции отличных общественных групп со стороны государства или же негосударственных институтов. Напротив, различные этнические и культурные группы должны существовать рядом друг с другом, не теряя своей идентичности. При этом такая модель общества основывается на предпосылке, что члены одних сообществ проявляют в отношении представителей других сообществ понимание, уважение, толерантность, а также признают взаимное равноправие. А возникающие в мультикультурном обществе конфликты следует минимизировать за счет соответствующего культурного воспитания и с помощью антидискриминационного законодательства.
В отличие от классических иммиграционных стран второй половины XX в., проводящих политику мультикультурализма, таких как Канада, Австралия, Новая Зеландия и Великобритания, в Германии существовала особая, латентная его форма в плане культурной интеграции меньшинств. Что же касается политической интеграции иммигрантов, то мы можем обозначить эту позицию термином «метекизм»1, который, по классификации американского исследователя Чандрана Кукатаса, подразумевает дружественное отношение общества к интеграции «чужаков» в свой состав, но невозможность полноправного их участия в политической жизни страны [22].
Немецкий мультикультурализм второй половины ХХ в. проявлялся в подчеркивании «инаковости» иммигрантов и их потомков. Различные общественные и религиозные институты, ведущие межкультурный диалог, вольно или невольно способствуют выделению иммигрантов как группы, не подлежащей ассимиляции, либо как группы, нуждающейся в особом культурном и политическом признании.
Вклад государственных и финансируемых государством структур в обособление иммигрантов, которое предполагает мультикультурализм, можно проиллюстрировать на примере, приводимом немецким социологом Францем Олафом Радтке [13. S. 138-139]. Почти сразу после пересечения границы иммигранты, прибывающие в ФРГ, попадают под опеку общественных (часто церковных) организаций. Попечение о мигрантах сопровождается их сегрегацией по культурно-конфессиональному признаку. Так, католическая «Caritas» берет под свое крыло выходцев из «католических» стран — хорватов, португальцев, испанцев, поляков. Евангельская «Diakonie» принимает на себя заботу о христианах некатолических конфессий (в основном выходцев из Греции). Мигранты из исламских стран становятся объектом попечительства со стороны таких организаций, как «Arbeiterwohlfahrt». Таким образом возникают «культурные группы». Реальная самоидентификация индивидов не имеет к их формированию никакого отношения. Оно целиком — результат административного решения. Классификация мигрантов по «культурному» признаку не отражает их реальной социальной и культурной самоидентификации: главы многодетных семей и одинокие холостяки, квалифицированные специалисты и разнорабочие, образованные и малограмотные, владеющие и не владеющие языком принимающей страны и т. д. Другими словами, данные организации скорее
1Метеки, проживавшие в большинстве полисов за исключением Спарты, занимали своего рода среднее положение между иностранцами и гражданами. Они пользовались защитой закона, однако их права на вступление в брак и владение собственностью ограничивались. Никаких прав на участие в политической жизни они не имели.
поддерживают исключение иммигрантов из общества, нежели способствуют их ассимиляции и интеграции. Ибо они фиксируют мигрантов в строго определенном статусе и делают изменение этого статуса нежелательным, а то и практически невозможным: мигранты могут рассчитывать на поддержку только до тех пор, пока считаются членами той или иной «культурной группы», пока находятся внутри сообщества, границы которого заданы извне [19. C. 113]. Популяризации мультикультурности служат также регулярно проводимые в городах Германии «Парады культур» — красочные шествия, представляющие различные реально существующие и вымышленные культуры. Таким образом, идеи мультикультурализма пропагандировались, но не находили своего воплощения на политико-административном уровне. Это явление связано с изначальной политикой немецкого государства в отношении иммиграции из стран третьего мира. В течение 1950-1970-х годов власти Германии ориентировались на стратегию сегрегации мигрантов. Гастарбайтеры были де-факто и де-юре отделены от культурно-политического сообщества принимающей страны, так как от них ожидали возвращения туда, откуда они приехали. Но заложенный в договоры о привлечении трудовых ресурсов из других стран принцип ротации рабочих не срабатывал, и трудовые мигранты стали укореняться в Германии со своими семьями. По некоторым данным, на конец ХХ в. иммигрантами было до 12,6% населения этой страны. В классической иммиграционной стране, какой являются США, этот показатель составляет всего 11,5% [4].
Одновременно с осознанием необходимости и неизбежности интеграции иммигрантов в общество начал назревать вопрос о статусе ФРГ как иммиграционной державы. Однако в период с 1960-х годов до конца столетия в немецком политическом и общественном дискурсе господствовала концепция государства как института, основанного на принципе единой нации. В 1980-х годах это нашло отражение в политике интеграции русскоязычных иммигрантов немецкой национальности, которая была нацелена на скорейшее их включение в общество как полноправных граждан. В начале 90-х годов иммиграционный приток в страну составлял до 1 млн человек ежегодно [2. P. 55], хотя официальная статистика давала цифры в несколько сот тысяч человек [14], поскольку этнические немцы не считались иммигрантами. Наблюдавшееся моноэтничное понимание нации с позиции культурного консерватизма можно объяснить следующим образом. Для устойчивости политической системы необходимо, чтобы общество в значительной степени отличалось культурной однородностью. Это означает, что государство должно проявлять осмотрительность, принимая представителей других культур, которые могли бы подорвать эту однородность — таким образом, их доступ в это общество не должен поощряться. Кроме того, не следует поощрять к интеграции в общество тех, кто уже находится на территории страны, поскольку не каждый из таких людей подходит для получения гражданства. Интеграцию тех, кто представляет иные культуры, не следует стимулировать, поскольку в результате государство утратит часть единообразия. Поэтому — в целях сдерживания многообразия — резидентам нельзя позволять с легкостью получить гражданство [12. P. 112].
Однако по мере понимания того, что иммиграция стала неотъемлемой частью настоящего и будущего Германии и что отсутствие эффективной интеграционной политики ведет к обособлению иммигрантов и их потомков от немецкого общества, в общественном и политическом дискурсе возникло понятие «немецкой ведущей культуры» — «die deutsche Leitkultur» («Ляйткультур»). Впервые оно было введено в научно-политические дискуссии политологом Б. Тиби для описания ценностного консенсуса между культурами. В книге «Европа без идентичности? Кризис мультикультурного общества» (1998) он говорит о «европейской ведущей культуре», составные части которой: превос-
ходство разума над религиозным откровением; демократия, основанная на разделении религии и политики; плюрализм и толерантность [1. 8. 154].
В рамках дискуссии об интеграции иммигрантов в ФРГ Б.Тиби призывает к развитию такой ведущей культуры в Германии. Он противопоставляет культурный плюрализм, с его ориентацией на согласие, мультикультурализму, предполагающему различную ценностную ориентацию и создание параллельных сообществ. Уже в 2000 г. понятие стало составной частью широкой общественной и политической дискуссии.
В октябре 2000 г. Фридрих Мерц, тогдашний председатель фракции ХДС в бундестаге, сформулировал политический смысл понятия «ляйткультур». Это произошло в рамках дебатов об изменении иммиграционного права, целью которых было учреждение новых норм иммиграции и интеграции в сочетании со свободно-демократической немецкой ведущей культурой. При этом следовала аргументация против мультикульту-рализма и параллельных сообществ. Сторонники ХДС потребовали от «иностранцев» уважения к немецкой ляйткультур: они должны внести свой собственный вклад в дело интеграции и приблизиться к германским культурным представлениям и нормам. Вместе с тем прозвучали предложения о введении квот на прием иммигрантов — ежегодно принимать около 200 тыс. иностранцев, так как при большем количестве «интеграционная способность» местного населения ставиться под угрозу.
В ответ последовала критика из стана противостоящих коалиций. «Союз 90/Зеленые» в лице своего парламентария Д. Оздемира настаивал на том, что в иммиграционной политике речь должна идти об интеграции, а не об ассимиляции приезжих. Оздемир также подчеркнул, что под понятием «немецкая ведущая культура» он понимает попытку ассимилировать людей любой ценой, потребовать от них адаптации к здешним условиям жизни. Но это говорит о недооценке и непонимании интеркультурной действительности в германском обществе. Вместе с тем термин «дойче ляйткуль-тур» частично вызвал отторжение в обществе. Известный философ и социолог Юрген Хабермас писал: «В демократическом конституционном государстве большинство не может предписывать меньшинству собственный культурный образ жизни, так называемую “ведущую культуру”, поскольку это расходится с общей политической культурой страны» [8. 8. 13]. Термин «ляйткультур» попал в десятку претендентов на номинацию «Слово года» [10] и стал самым «неприемлемым словом» 2000 г. в Германии [3]. Действительно, препятствовать проведению ляйткультурной политики может не только приверженность немцев демократическим ценностям и плюрализму, но также подводный камень политической жизни германского общества — комплекс вины за нацистское прошлое (период возвышения культуры германской расы над прочими), когда понятие «ляйткультур» невольно ассоциируется с третьим рейхом и тяжелой борьбой инородцев в отстаивании своих прав на полноценную жизнь в немецком обществе.
Итак, «немецкая ведущая культура» была рождена обстоятельствами, которые постоянно могли наблюдать обыватели: непродуктивность интеграции, создание мусульманских гетто в крупных городах, школ, где учатся дети гастарбайтеров, почти не говорящие по-немецки. Боязнь повторения сценария «парижских пригородов» и «карикатурного противостояния» диктует среднестатистическому бюргеру, какую политику ему поддерживать в отношении этнических меньшинств Германии. Новое, своевременно возникшее слово «ляйткультур» нашло свое место в программах ведущих политических партий, рассчитывающих на избирательские голоса [5]. Таким образом, за полвека под влиянием различных причин, связанных с иммиграцией, в ФРГ произошла трансформация представлений о месте и роли культурной составляющей в жизни общества.
1. Bassam Tibi. Europa ohne Identität? Die Krise der multikulturellen Gesellschaft. München, 2000.
2. Castles S. Democracy and Multiculturalism in Western Europe // L. Holmes, Ph. Murray. Citizenship and Identity in Europe / Ed. by Gateshead, 1997. P. 55-72.
3. «Deutsche Leitkultur»: Unwort des Jahres. // Der Tagesspiegel. 2000. 15 Nov. — http://www. tagesspiegel.de/politik/art771,2081110 (дата обращения — 3.05.2009).
4. Deutsche Politiker haben das Migrationsproblem verschlafen // Tagesspiegel. 2006. 12 Aug. S. 6.
5. Freiheit und Sicherheit. Grundsatze fur Deutschland. Grundsatzprogramms. Beschlossen vom 21. Parteitag in Hannover, 3-4. Dezember 2007.—http://www.cdu.de/doc/pdfc/080215-grundsatzprogramm-kurz.pdf (дата обращения — 4.05.2009).
6. Geissler H. Buerger. Nation, Republik — Europa und die multikulturelle Gesellschaft // Die multikulturelle Herausforderung. Menschen ueber Grenzen- Grenzen ueber Menschen / Hrsg. von K. Bade. Munchen, 1996, S. 125-146.
7. Geißler Rainer. Die Sozialstruktur Deutschlands. Opladen, 2002. S. 280-282.
8. Habermas Jürgen. Die Zukunft der menschlichen Natur. Auf dem Weg zu einer liberalen Eugenik? F. a. M., 2005.
9. Islam und muslimisches Leben in Deutschland // Bundesamt fuär Migration und Fluächtlinge — Integrationsportal. — http://www.integration-in-deutschland.de/cln_092/nn_281574/ sid_0B6270B350A6B799F53C796720B75021/SubSites/Integration/DE/02_Zuwanderer/ ThemenUndPerspektiven/Islam/Deutschland/deutschland-inhalt.html?_nnn=true (дата обращения — 5.05.2009).
10. Leitkultur // Wikipedia — die freie Enzyklopaädie. — http://de.wikipedia.org/wiki/Leitkultur (дата обращения — 2.05.2009).
11. Offener Brief an den Ratvorsitzender der Evangelischen Kirche Deutschland Bischof Wolfgang Huber // Zentralrat der Muslime in Deutschland. — http://www.zentralrat.de/2668.php (дата обращения— 1.05.2009).
12. Pickus N. M. J. Creating Citizens for the 21st Century // Immigration and Citizenship in the 21st Century / Ed. by N. M. J. Pickus. 1998. P. 107-139.
13. Radtke F.-O. Multikulturalismus — Regression in die Moderne? // Fluchtpunkt Europa: Migration und Multikultur / Hrsg. von M. Fischer. F. a. M.: Suhrkamp, 1998. S. 138-157.
14. Sassen S. Guests and Aliens. N.Y., 1999.
15. Spuler-Stegemann Ursula. Muslime in Deutschland. Organisationen und Gruppierungen // Islam in Deutschland. Hft. 4/2001. Berlin, 2000. S. 243-247.
16. The Economist. 2000. 6 May. P. 22.
17. Гусейнов Г. Почему протестанты менее терпимы к исламу, чем католики // Информационный портал DW-WORLD.DE. — http://www.dw-world.de/dw/article/0„885734,00.html (дата обращения — 7.05.2009).
18. Журавский А. Христиане и мусульмане: от конфронтации к диалогу // Россия и мусульманский мир. 2002. № 2 (116). С. 165; Рашковский Е. Конфронтации, диалоги, самопознание // Россия и мусульманский мир. 2002. № 5 (119). С. 161-170.
19. Малахов В. Понаехали тут... Очерки о национализме, расизме и культурном плюрализме // Новое литературное обозрение. 2007. С. 113-114.
20. Погорлецкий А. И. Экономика и экономическая политика Германии в ХХ веке. СПб., 2001.
21. Редль В. Христиано-исламский диалог в Германии // Религия и СМИ. 2003. 15 апр. — www.religare.ru/article3357.htm (дата обращения — 6.05.2009).
22. Чандран Кукатас. Теоретические основы мультикультурализма // Институт Катона. — http://www.cato.ru/pubs.php?idcat=343&parent_id=2 (дата обращения — 1.05.2009).
