CC BY
356
Щербакова Людмила Михайловна
доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного права и процесса Северо-Кавказского федерального университета (e-mail: l.scherbakova@list.ru)
Некоторые проблемы борьбы с экстремизмом и терроризмом в современных условиях
В статье рассматриваются проблемы выделения экстремизма и терроризма как объекта научного исследования, разграничения террористической и иной экстремистской преступности, анализируется законодательство, дается криминологическая характеристика преступности, на примере Северо-Кавказского региона выделяются ее особенности.
Ключевые слова: экстремизм, терроризм, террористические и иные экстремистские преступления, анализ, динамика, предупреждение.
L.M. Scherbakova, Doctor of Law, Professor, Professor of a Chair of Criminal Law and and Procedure of the North Caucasian Federal University; e-mail: l.scherbakova@list.ru
Some problems of combating extremism and terrorism in modern conditions
The article deals with the problems of allocation of extremism and terrorism as an object of scientific study, distinguishing terrorist and other extremist crime, legislation is analyzed, criminological characteristics of crime is given, on example of the North Caucasian region stands out its particularities.
Key words: extremism, terrorism, terrorist and other extremist crimes, analysis, dynamics, warning.
Проблема борьбы с экстремизмом и терроризмом в сущности не нова. Как социально-политические явления и общественно опасные деяния, экстремизм и терроризм давно выступают объектами многочисленных научных исследований, проводимых философами, политологами, психологами, юристами и другими специалистами. Анализ литературных источников показывает следующее.
По-разному решаются вопросы: что такое терроризм (лат. terror - страх, ужас) - вид насилия или идеология? Если вид насилия, то в чем заключается его отличительная черта? Если идеология, то каковы ее характеристики? Термин «экстремизм» происходит от лат. extremus - крайний. Под экстремизмом традиционно принято понимать «приверженность к крайним взглядам и мерам (преимущественно в политике)». «Экстремист понимается как человек, придерживающийся крайних взглядов, сторонник крайних мер» [1, с. 707]. Можно констатировать, что в научных исследованиях понятиям терроризм, экстремизм придаются различные значения, даются различные интерпретации при неизменности их социальной сущности -мотивированное социальное насилие, а также особые, экстремальные формы современной социальной реальности.
Сегодня исследователи, независимо от их научных пристрастий, практически единодушны во мнении о том, что в ХХ в. такие явления, как экстремизм, терроризм, рассматривались исключительно сквозь призму идеологических пристрастий авторов, в контексте непрекращающейся идеологической войны. И хотя в настоящее время обозначились тенденции к деидеологизации межгосударственных отношений, тем не менее, прошлые традиции, идеологические стереотипы в понимании сущности терроризма и экстремизма еще дают о себе знать. Давней и до сих пор не решенной политической проблемой является стратегия «двойных стандартов», когда террористические акции против народа своей страны оцениваются адекватно, а точно такие же действия в отношении народов иных стран именуются повстанческими с вытекающими из этого решениями, например об отказе в выдаче подозреваемых и др.
После известных событий 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и Вашингтоне терроризм и экстремизм стали называть глобальной проблемой современности, произошло формальное объединение бывших идеологических противников в единой антитеррористической борьбе.
164
В современных условиях важной проблемой является недопущение смешения понятий «экстремизм», «фашизм», «нацизм». Проблеме фашизма посвящено большое число публикаций, но наиболее точно его суть изложена с учетом итогов Второй мировой войны и материалов Нюрнбергского процесса в Большой советской энциклопедии: «Фашизм (итал. fascismo, от fascio - пучок, связка, объединение) - идеология, политическое движение и социальная практика, которые характеризуются следующими (шестью) признаками и чертами: 1 - обоснование по расовому признаку превосходства и исключительности одной, провозглашаемой в силу этого господствующей нации; 2 - нетерпимость и дискриминация по отношению к другим, «чужеродным», «враждебным» нациям и национальным меньшинствам; 3 - отрицание демократии и прав человека; 4 - насаждение режима, основанного на принципах тоталитарно-корпоративной государственности, однопартийности и вождизма; 5 - утверждение насилия и террора в целях подавления политического противника и любых форм инакомыслия; 6 - милитаризация общества, создание военизированных формирований и оправдание войны как средства решения межгосударственных проблем» [2, с. 738-739]. Разумеется, борьба с фашизмом включает и борьбу с нацизмом, экстремизмом как национальной, расовой, политической и иной нетерпимостью, но в целом она имеет более всеобъемлющий характер.
Итак, отсутствие в научных исследованиях терминологической четкости, непротиворечивости используемых подходов и процедур, а также практика современного терроризма в нашей и других странах мира свидетельствуют о необходимости разработки новых методологических моделей познания как терроризма, так и экстремизма в целом и, соответственно, эффективных научных рекомендаций по борьбе с такими формами социальной реальности. При этом следует обратить внимание на то, что если методологические исследования экстремизма и терроризма требуют интеграции различных предметных областей и дисциплинарных подходов, то по целому ряду конкретных и в то же время актуальных в настоящее время проблем научно-исследовательская работа требует не только специальных знаний, но и специальной профессиональной подготовки. Так, в частности, по мнению И.Ю. Сундиева [3, с. 31-33], специального изучения требует тема информационных технологических компонентов терроризма и экстремизма, в первую очередь - используемых информационных технологий и манипулятив-
ных техник. В рамках разрабатываемого этим ученым методологического подхода основной целью современных террористических актов является новый передел мира и перераспределение реальных властных полномочий между новыми субъектами мировой политики. Современный терроризм автором рассматривается, прежде всего, как инструмент нового передела мира новыми (внегосударственными) субъектами. При этом, по его мнению, орга-низационно-обеспечивающее и поражающее действие медиа- и сетевых информационных ресурсов в террористической практике будет наращиваться, поэтому контртеррористическая пропаганда и информационные технологии должны рассматриваться государством как основные инструменты профилактики терроризма и ресурсы минимизации последствий террористических актов.
На необходимость разработки новой парадигмы борьбы с экстремизмом и терроризмом в настоящее время обращают внимание многие специалисты. По-прежнему актуальными направлениями научных исследований остаются проблемы, связанные с определением признаков, характеризующих экстремизм и терроризм как криминологические категории. Борьба с террористической преступностью или с преступностью экстремистского характера должна начинаться с информационно-аналитической деятельности, и, как справедливо отмечает А.И. Долгова [4, с. 24], при криминологическом анализе экстремистской преступности приходится решать конкретную практическую задачу: вычленять круг террористических и иных экстремистских преступлений, чтобы изучать их динамику, характеристики, процессы их детерминации, причинности, определять на этой базе направления совершенствования борьбы с ними и, в первую очередь, предупреждения.
На современном этапе в Российской Федерации правовую основу противодействия экстремизму и терроризму составляют Конституция Российской Федерации, общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры Российской Федерации, Федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», Федеральный закон от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» и другие нормативные правовые акты, направленные на противодействие этим явлениям.
Как показывает анализ нормативных актов, до сих пор в законодательстве крайне противоречиво решается вопрос о том, что такое экстремизм,
165
какие именно преступления следует считать экстремистскими.
В Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом (заключена в г. Шанхае 15 июня 2001 г., Россия ратифицировала Конвенцию 10 января 2003 г., Конвенция вступила в силу для России 29 марта 2003 г.) разграничиваются понятия «экстремизм», «терроризм» и «сепаратизм». В определении экстремизма акцент делается на двух обстоятельствах: насилии и его направленности на конституционный строй, общественную безопасность.
В Федеральном законе «О противодействии экстремистской деятельности» террористическая деятельность является разновидностью экстремистской деятельности (экстремизма). В этом Законе не содержится общего понятия «экстремизм, экстремистская деятельность», общие отличительные признаки экстремизма не выделяются, но приводится обширный перечень различных деяний. При этом понятия «экстремизм» и «экстремистская деятельность» рассматриваются как тождественные. (В Федеральном законе «О противодействии терроризму» различаются понятия «терроризм» и «террористическая деятельность».) Также в Законе «О противодействии экстремистской деятельности» используются понятия «экстремистские материалы» (п. 3 ст. 1), «экстремистская организация» (п. 2. ст. 1).
В действующем УК РФ, как и в законодательстве большинства стран, нет понятия «экстремизм» (в УК РФ содержится лишь понятие «преступление экстремистской направленности» - данный подход приближен к тому пониманию экстремизма, которое отражено в документах ООН).
Известно, что эффективную, слаженную борьбу с экстремизмом можно вести только тогда, когда будет выработано однозначное понимание этого феномена. Пока же в правовой практике не только России, но и других стран ведется уголовное преследование по делам о преступлениях экстремистского характера, но зачастую они камуфлируются под те или иные уголовные деяния.
Проведение сравнительного анализа антитеррористического законодательства различных государств также обнаруживает больше различий, чем сходства, при этом таким категориям, как «терроризм», «террористический акт», «преступления террористического характера (террористической направленности)», в различных странах придается далеко не идентичная интерпретация и не одинаковое смысловое наполнение. По подсчетам разных авторов, существует от 100 до 200 понятий терроризма, ни одно из
которых не признано классическим. При разработке понятия терроризма важно стремиться к тому, чтобы его формулировка, во-первых, не давала повода для политических спекуляций, а во-вторых, формально определялась такими конкретными правовыми признаками, которые не позволяли бы легко манипулировать этим понятием и произвольно употреблять его.
При статистическом анализе террористических преступлений возьмем за основу положения, содержащиеся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 9 февраля 2012 г. № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности», где указано, что «в целях уголовно-правового обеспечения противодействия терроризму и в интересах выполнения международных обязательств Уголовный кодекс РФ устанавливает ответственность за совершение преступлений, предусмотренных статьями 205, 2051, 2052, 206, 208, 211, 220, 221, 227, 277, 278, 279, 360».
Анализ показывает, что в России с 2004 по 2013 г. отмечаются позитивные сдвиги, особенно в количестве и динамике регистрируемых террористических актов. По данным ГИАЦ МВД России, в 2007-2009 гг. произошло снижение числа зарегистрированных террористических актов с 48 до 15 преступлений. В 2010-2013 гг. этот показатель практически был на одном уровне: 31, 29, 24 и 31 преступлений соответственно. В то же время уровень террористической опасности продолжает оставаться высоким.
В 2004-2006 гг. общий массив зарегистрированных террористических преступлений увеличился с 526 до 754 фактов, потом с 2007 по 2010 г. происходило снижение этого вида преступности (694 и 490 соответственно), а с 2011 г., когда было зарегистрировано 626 преступлений, по 2013 г. (657 преступлений) - снова рост. В период с 2004 по 2013 г. существенно (в 2,3 раза) возросло число фактов организации незаконных вооруженных формирований и участия в них. В исследуемом периоде в 2007 г. наблюдался самый высокий уровень -592 факта таких преступлений.
Анализ статистических данных показывает, что в рассматриваемой совокупности террористических преступлений основная доля (от 40% в 2004 г. до 90% в 2008г.; в среднем с 2004 по 2013 г. - 75%) приходится на преступления, предусмотренные ст. 208 УК РФ «Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем».
Характерными можно назвать и такие факты: в 2013 г. из 490 зарегистрированных в России преступлений, предусмотренных ст. 208 УК РФ,
166
487 приходится на Северо-Кавказский федеральный округ (СКФО): 314 преступлений были зарегистрированы в республике Дагестан, 71 -в Кабардино-Балкарской Республике, 61 - в Чеченской Республике, 32 - в Республике Ингушетия и 9 - в Карачаево-Черкесской Республике. Если современные террористические организации имеют признаки корпоративных структур, то низовые (исполнительские) звенья строятся в форме так называемых «незаконных вооруженных формирований» - это весьма тревожный симптом.
Структуру террористической преступности в России в 2013 г. можно представить следующим образом: 74,5% составили преступления, предусмотренные ст. 208 УК РФ; 11,3% - преступления, предусмотренные ст. 2051 УК РФ; 4,7% - ст. 205; 4,4% - ст. 2052; 1,7% - ст. 206; 1,4% - ст. 278; 0,9% - ст. 211; 0,6% - ст. 220; 0,3% - ст. 277; 0,2% - ст. 360 УК РФ.
12 августа 2014 г. на заседании Национального антитеррористического комитета (НАК) в Ингушетии глава ФСБ сообщил, что в текущем году «в ходе проведения контртеррористических операций и оперативно-боевых мероприятий в Северо-Кавказском регионе при оказании вооруженного сопротивления уничтожено 158 активных членов бандподполья, в том числе 25 главарей, задержано 328 бандитов и их пособников, предотвращено 35 преступлений террористической направленности» [5].
В России значительное число террористических актов предотвращалось и пресекалось правоохранительными органами, спецслужбами. В 2005 г. было предотвращено 450 терактов, в 2006 г. - 884. В 2007 г. глава ФСБ также сообщал, что в Северо-Кавказском регионе была пресечена преступная деятельность свыше 500 участников бандформирований. В их числе 13 главарей банд. Предотвращено более 70 терактов, в том числе готовившихся с участием террористов-смертников. Обнаружено и уничтожено свыше 200 схронов [6].
Статистический анализ показывает, что в современных условиях более 80% преступлений террористического характера приходится на Северо-Кавказский регион. Так, в 2010 г. в регионе было зарегистрировано 464 преступлений террористического характера, в 2011 г. - 576, в 2012 г. - 565, в 2013 г. - 579, что составляет соответственно 80%, 93%, 89%, 88% преступлений этой категории, совершенных в России. Более подробно удельный вес преступлений, зарегистрированных, например, в 2013 г. в СКФО, в общем массиве зарегистрированных в России преступлений выглядит так: по ст. 208 УК РФ -
99,4%; ст. 2051 - 84%; ст. 278 - 56%; ст. 2052 - 35%; ст. 205 - 29%; ст. 206 УК РФ - 18%.
При выделении иных экстремистских преступлений при статистическом анализе, основываясь на постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности», считаем целесообразным учитывать: прямо предусмотренные ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» зарегистрированные деяния без признаков терроризма, предусмотренные 11 статьями УК РФ: 136, 141, 148, 149 , 21 2 , 239 , 280 , 282 , 2821, 2822 , 357, а также иные преступления, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, предусмотренные соответствующими статьями Особенной части УК РФ, и иные преступления, совершенные по указанным мотивам, которые в соответствии с п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ признаются обстоятельством, отягчающим наказание.
Заметим, что в целом экстремистская преступность выделяется полно только по тем преступлениям, уголовные дела о которых расследованы и рассмотрены судом. Иначе нельзя судить о мотивах деяний, выделять преступления экстремистской направленности.
Что касается структуры экстремистской преступности, то преступления экстремистской направленности, выделяемые в соответствии с УК РФ по мотивам, составляли в ней доли процентов. Среди всех расследованных преступлений по мотивам ненависти, вражды, мести на почве национальной и расовой неприязни, например, в 2007 г. было совершено 0,006%, в 2008 г. - 0, 015%; по мотивам ненависти, вражды, мести на религиозной почве - 0,002 и 0,004% соответственно. Наибольшее число зарегистрированных экстремистских преступлений, по данным ГИАЦ МВД России, составили иные деяния. Рассмотрим те экстремистские деяния, которые могли быть оценены как таковые уже на основе их юридической квалификации.
Динамика иной зарегистрированной экстремистской преступности, по данным статистики, носила очевидно неблагоприятный характер: если в 2004 г. в России было зарегистрировано 144 таких преступления, то в 2013 г. - 740 (рост практически в 5 раз). В 2006 г. темп прироста к предыдущему году составил 28,5%, и до
2008 г. держался примерно один уровень, в
2009 г. происходит рост на 20,5%, в 2010 г. -
167
еще на 15,6%, в 2011г. прирост составил 1,5%, в 2012 г. - 24,6% и в 2013 г. - 26,5 %.
В 2013 г. 96,8% всех зарегистрированных преступлений с объективными признаками экстремизма (без преступлений экстремистской направленности) приходилось на преступления против основ конституционного строя и безопасности государства. В их числе: 68,7% - факты возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства (ст. 282 УК РФ), 11,3% - организация и участие в экстремистском сообществе или экстремистской организации (ст. 2821, 2822), 20% - публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ). Совершение данных деяний может осуществляться по разным мотивам, в том числе корыстным, политическим и др.
Характерно, что из 143 преступлений, зарегистрированных по ст. 280 УК РФ в 2013 г. в целом по России, 22 факта (15,4%) приходится на Северо-Кавказский федеральный округ; из 492 преступлений по ст. 282 УК РФ - на СКФО приходится 47 (9,6%); из 20 преступлений по ст. 2821 УК РФ «Организация экстремистского сообщества» - 5 (25%); из 12 преступлений по ст. 212 «Массовые беспорядки» - 6 преступлений (50%), в последнем случае все 6 фактов приходятся на Республику Дагестан.
Распределение зарегистрированных в 2013 г. иных экстремистских преступлений по субъектам Российской Федерации, входящим в СКФО, выглядит следующим образом (по нарастающей): Ставропольский край - 4 факта (все по ст. 282 УК РФ); Республика Северная Осетия -Алания - 6 фактов (также все по ст. 282 УК РФ); Чеченская Республика - 8 фактов (6 - по ст. 282 и 2 - по ст. 280 УК РФ); Карачаево-Черкесская Республика - 8 фактов (5 - по ст. 2821, 2 - по ст. 282 и 1 - по ст. 280 УК РФ); Республика Ингушетия - 12 фактов (11 - по ст. 282 и 1 - по ст. 280 УК РФ); Кабардино-Балкарская Республика - 21 факт (11 - по ст. 280, 9 - по ст. 282 и 1 - по ст. 2822 УК РФ) и Республика Дагестан - 22 факта (9 - по ст. 282, 7 - по ст. 280 и 6 - по ст. 212 УК РФ). По данным ГИАЦ МВД России, в 2013 г. всего в субъектах СКФО зарегистрировано 81 экстремистское преступление, предусмотренное пятью статьями УК РФ: ст. 212, 280, 282, 2821, 2822, по остальным шести статьям: ст. 136, 141, 148, 149, 239 и 357 УК РФ -зарегистрированных преступлений не было.
1. Современный словарь иностранных слов: ок. 20000 слов. М., 1993.
Что же касается других деяний, признаваемых экстремистскими при наличии определенных признаков, выявляемых в уголовном судопроизводстве, то оценка их динамики не проводится только на основе статистических отчетов. Требуется анализ данных первичных карточек учета, изучения уголовных дел и опросов.
Вместе с тем, следует отметить, что судами более осторожно, чем на досудебных стадиях уголовного судопроизводства, давалась правовая оценка деяний, признававшихся экстремистскими. По данным ГИАЦ МВД России, в 2008 г. в России было выявлено 284 лица, совершивших экстремистские преступления, осуждено 183, в 2009 г. выявлено 321 лицо, осуждено 107. Таким образом, при нарастании числа выявленных лиц, совершивших экстремистские преступления, число осужденных за данные преступления в 2009 г. по сравнению с 2008 г. снизилось на 41,5%. В 2008 г. было отмечено превышение числа выявленных лиц над числом зарегистрированных фактов экстремистских преступлений.
Число оправдательных вердиктов присяжных и оправдательных приговоров по делам об экстремистских преступлениях составляло в 2007 г. - 6, в 2008 г. - 17, в 2009 г. - 8. В 2007 г. наибольшее число оправданных обвинялось по ст. 141 УК РФ, в 2008 г. - по ст. 141, 282, в 2009 г. -по ст. 282, 136 УК РФ. Суды также возвращали дела данной категории для пересоставления обвинительного заключения.
На заседании Совета безопасности по вопросам обеспечения суверенитета и территориальной целостности России 22 июля 2014 г. Президент РФ, отмечая, что «за последние годы ... выросла эффективность правоохранительных и специальных служб по противодействию терроризму и экстремизму.», в качестве первой приоритетной задачи для всех уровней власти -от федеральной до муниципальной - назвал последовательную работу по укреплению межнационального согласия, грамотную миграционную политику, жесткое реагирование на факты бездействия должностных лиц или преступления, которые могут быть спровоцированы конфликтами на межнациональной почве. При этом В.В. Путин подчеркнул, что крайне важно, чтобы активную позицию занимало наше гражданское общество, реагировало на факты нарушения прав и свобод человека, вносило свой вклад в профилактику радикализма и экстремизма [7].
1. Modern dictionary of foreign words: about
20000 words. Moscow, 1993.
168
2. Криминология: учеб. / под общ. ред. А. И. Долговой. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2010.
3. Сундиев И.Ю. Экстремизм и терроризм: методология познания экстремальных форм социальной реальности // Экстремизм и другие криминальные явления. М., 2008.
4. Долгова А. И. Экстремизм и терроризм, террористические и иные экстремистские преступления: понятие, анализ, динамика // Экстремизм и другие криминальные явления. М., 2008.
5. URL: http:// www.ingushetia.ru
6. URL: http://www.agentura.ru/dossier/russia/ fsb/2000/22.12.07.
7. URL: http://www.rg.ru/2014/07/23/stenogramma. html
2. Criminology: textbook / gen. ed. by A.I. Dolgova. 4th ed., rev. and add. Moscow, 2010.
3. Sundiev I.Yu. Extremism and terrorism: methodology of knowledge of extreme forms of social reality // Extremism and other criminal phenomena. Moscow, 2008.
4. Dolgova A.I. Extremism and terrorism, terrorist and other extremist crimes: concept, analysis, dynamics // Extremism and other criminal phenomena. Moscow, 2008.
5. URL: http:// www.ingushetia.ru
6. URL: http://www.agentura.ru/dossier/russia/ fsb/2000/22.12.07.
7. URL: http://www.rg.ru/2014/07/23/stenogramma. html
169
