CC BY
37
Помимо методологических и теоретических задач, культурологическая парадигма детерминирована необходимостью осмыслить проблемы, характерные для сегодняшней ситуации, определить пути их решения. Именно культурология способна обеспечить мировоззренческую основу самосознания общества и самоидентификации субъектов культуры, помочь понять в ситуации активных культурных связей уникальность другой культуры как равноценного партнера по диалогу.
Культурология, исследуя художественный текст, проектирует модель культуры, выражающей самое себя в тексте и через текст. В отличие от наук социально-гуманитарного цикла, предметом изучения которых также выступает текст, культурология, обращаясь к художественному тексту, предварительно выстраивает посредством определенной системы координат целостную модель культуры, определяет контуры культурного феномена. Такой подход вытекает из понима-
ния художественного текста (а шире - гуманитарных текстов) как формы самопознания, самосознания и самовыражения культуры в целом, как модели и сущностного модуса ее бытия.
1. Гумилев Л.Н., Иванов К.П. Этнические процессы: два подхода к изучению // Социс.
1992. № 1.
Поступила в редакцию. 28.05.2008 г.
Fazylzyanova G.I. Literary text as resource of consciousness: culturological methodology of analysis. Specific character and complexity of understanding of a humanitarian text (especially a mythic-poetic one) consists in the fact that process of knowledge and its adequacy in many respects are defined by ability of a person to intuitive-emotional penetration into its original and secret sense inaccessible to usual rational ways of extraction of knowledge contained in natural sciences.
Key words: culture, literary text, consciousness.
НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ АНАЛИТИЧЕСКОГО СОПРОВОЖДЕНИЯ РЕГИОНАЛЬНОЙ МОЛОДЕЖНОЙ ПОЛИТИКИ
В.А. Смирнов
В статье рассматриваются некоторые проблемы прикладных социологических исследований применительно к сфере государственной молодежной политики. В основе определения качества исследования, по мнению автора, лежит простота и адекватность содержательной интерпретации полученных данных конкретными специалистами. Это, в свою очередь, ведет к повышению познавательного и прогностического потенциала прикладного исследования. На примере конкретного эмпирического исследования автор предлагает шаги, позволяющие повысить интерпретируемость прикладных исследований в молодежной сфере.
Ключевые слова: государственная молодежная политика, социологические исследования.
Необходимым условием эффективной социальной политики (в т. ч. молодежной) является наличие у структуры, реализующей ее, адекватной информации о процессах, протекающих в том или ином сегменте общества. При отсутствии такой информации политика (как целенаправленная деятельность по оптимизации жизнедеятельности всего общества или отдельного сообщества) становится неэффективной или вовсе дисфункциональной [1]. Особенно это актуально для региональных органов по делам молодежи, «объект» деятельности которых является
наиболее мобильным, склонным к экспериментам и требующим к себе постоянного внимания.
Нами было проанализировано 20 социологических исследований, объектом которых выступали молодые люди в возрасте от 15 до 30 лет за период с 2005 по 2007 гг. Эти исследования проводились либо региональными органами по делам молодежи (или подведомственными учреждениями), либо по их заказу. Кроме этого, в рамках данного исследования было проведено 15 фокус-груп-повых интервью разной степени формализа-
ции с работниками молодежной сферы городов Костромы, Владимира, Ярославля за период с 2005 по 2007 гг. Проведенный анализ позволил сформулировать несколько основных проблем, присущих региональным социологическим исследованиям, объектом которых выступала российская молодежь, снижающих их качество как познавательных и прогностических инструментов.
Как показывает наше исследование и многолетний опыт работы в молодежной сфере, все основные проблемы, которыми страдают региональные исследования, можно свести к проблеме неадекватного взаимодействия социолога и заказчика исследования в лице органов по делам молодежи. Мы в данном случае избегаем оценок качества инструментария, который применялся в исследовании, репрезентативности выборки, уровня подготовки интервьюеров. Это, безусловно, важные проблемы, но их решение не приводит к улучшению прогнозного потенциала региональных молодежных исследований и повышению качества социального управления, реализации государственной молодежной политики, поскольку в большинстве случаев сами результаты исследования, в силу рассматриваемых ниже причин, не являются адекватными. Остановимся на тех проблемных «зонах», которые не позволяют максимально эффективно использовать даже очень качественные исследования. В качестве примера возможных вариантов решения рассматриваемых проблем мы будем использовать результаты прикладного социологического исследования «Степень вовлеченности и причины участия молодежи в деятельности радикальных, экстремистских, националистических организаций и группировок», проведенного АНО «Институт гуманитарных технологий» летом 2007 г. на территории Костромской области под руководством автора статьи по заказу Комитета по делам молодежи Администрации Костромской области.
Проблема несогласованности содержательной модели предметной области (СМПО)1. При организации и проведении прикладного исследования социолог всегда сталкивается с проблемой адекватной интерпретации социального заказа, который, в
1 Здесь и далее мы используем терминологию и концептуальные принципы Ю.Н. Толстовой, сформулированные, например в [2].
сущности, и определяет контуры СМПО в ситуации, когда заказчиком выступает третье лицо (в нашем случае органы по делам молодежи). Стоит признать, что зачастую социолог, разрабатывая программу и инструментарий прикладного исследования, в недостаточной мере заботится о разработке глубокой модели эмпирической системы. И даже если такая модель разрабатывается, в большинстве случаев она не обсуждается с заказчиком или представляется ему как данность. В рамках нашего исследования из 50 работников молодежной сферы, которые хотя бы раз выступали заказчиком исследования, лишь
5 (10 %) в ходе интервью указали на то, что перед проведением исследования им была представлена его программа. В остальных же случаях (90 %) разработчик исследования представлял лишь инструментарий исследования и иногда краткую аннотацию объемом не более одной страницы. Такая ситуация безусловно удобна социологу, поскольку не требует от него глубокого проникновения в содержание той или иной проблемы (особенно, если социолог не является специалистом в области проблем молодежи и молодежной политики). Зачастую она удобна и чиновникам, выступающим заказчиками исследования, поскольку не требует от них глубоких размышлений о предмете исследования. Очень часто социальный заказ, на основе которого предполагается проведение исследования, формулируется так: «хотим знать, что происходит с молодежью в нашей области (городе)» (на подобную формулировку указывают в целом около 60 % информантов -работников молодежной сферы). Итогом такого «партнерства» становятся исследования, результаты которых невозможно использовать на практике либо в виду очень широкой и даже расплывчатой СМПО, либо в силу примитивных модельных представлений, заложенных в СМПО, которые на уровне вторичной содержательной модели выглядят как трюизмы. Ситуация осложняется еще и тем, что очень часто заказчик предстает как коллективное лицо с совершенно разными и зачастую несводимыми в единое целое информационными потребностями. Так, например, проблемы молодежного экстремизма в регионе волнуют и начальника департамента, и конкретного социального педагога в одном из муниципальных образований.
Мы полагаем, что в такой ситуации социолог должен взять на себя решение указанной проблемы и не только глубоко и содержательно прорабатывать собственную СМПО, но и, встав на методологические позиции action research [3], осуществлять активное вмешательство (изменение, преобразование, улучшение) в процесс формулирования заказчиком собственной, пусть «примитивной» и «обывательской» (с точки зрения профессионального социолога), СМПО с последующей ее концептуализацией.
Рассмотрим, каким образом эта проблема решалась в указанном исследовании. В качестве заказчика исследования выступал Комитет по делам молодежи администрации области, при этом исследование рассматривалось как первый шаг в разработке региональной целевой программы профилактики экстремистских проявлений в молодежной среде. Разработчики исследования провели три встречи с председателем Комитета, двумя его заместителями и тремя главными специалистами, основной задачей которых было формулирование целей и задач исследования, а также контуров СМПО. В ходе встреч велась аудиозапись обсуждения, которая в последствие транскрибировалась и анализировалась с целью прояснения позиций заказчика. В качестве методики анализа полученного текста мы использовали адаптированный вариант информативно-целевого анализа текстов [4]. Для получения углубленной информации, касающейся мотивов заказчика, в тексте выделялись предикации первого, второго и третьего порядка и анализировалась информационная насыщенность каждой из них. На основе этого делался вывод об истинных (возможно и неосознаваемых) мотивах заказчика. Нужно отметить, что формально цель исследования (зафиксированная в приказах, планах, отчетах и т. д. и сформулированная заказчиком) звучала следующим образом: «Выявить степень распространения и мотивы экстремистских проявлений на территории области». В то же время проведенный анализ текстов позволил сделать выводы об иных, глубинных мотивах. В действительности оказалось, что цели и ожидания участвовавших в обсуждении не совпадают с официальным заказом и ко всему прочему еще и различаются в разных группах заказчиков. Так, основное коммуникативное по-
слание руководителей Комитета (председатель и его заместители) сводилось (хотя и не было озвучено напрямую) к следующей позиции: «В нашей области молодежного экстремизма нет. Мы хотим подтверждения этому». В то же время позиция специалистов формулировалась нами как: «Что нужно делать, чтобы избежать в области событий по сценарию Кондопоги». По итогам анализа стало ясно, что чиновникам (председателю и его заместителям) нужен фактически отчет
об эффективной работе по профилактике экстремизма, а тем, кто работает в «поле» (специалисты), нужны конкретные рекомендации, позволяющие локализовать латентные процессы национализма и радикализма в молодежной среде. Понимая невозможность для себя работать с истинными мотивами основного заказчика (председатель Комитета), было принято решение провести новую проблематизацию заказчика с целью разрушения имеющейся позиции и формулированию новой. Поскольку программу исследования и проект будущей программы профилактики экстремизма в молодежной среде предполагалось обсуждать в рамках коллегии Комитета (для этих целей организаторам исследования выделялось два дня), участие в которой должны были принять руководители муниципальных органов по делам молодежи, нами было принято решение о проведении в рамках этой встречи деловой игры, которую мы условно разделили на две части (первый и второй дни). Предметом первого игрового дня стало обсуждение программы исследования, в качестве же надпредметной активности была актуализирована деятельность, направленная на личную и профессиональную проблематизацию, выяснение смыслов и мотивов нахождения в «поле» молодежной политики, и через это была сделана попытка более серьезно отнестись к предстоящему исследованию [5]. Итогом первого дня стало выделение четырех групп участников игры, объединившихся на основе своей позиции по отношению к предстоящему исследованию. Кроме этого, в конце первого дня была сформулирована общая цель исследования, которая удовлетворяла большинство участников. Цель формулировалась как выявление факторов, влияющих на склонность молодежи Костромской области к экстремистской активности. Второй день был посвящен про-
ектированию СМПО (естественно, для участников мы не использовали данный термин, ограничиваясь понятием «проект). Каждая группа разрабатывала свою модель факторов, влияющих на готовность молодого человека включиться в экстремистскую активность. Каждый проект обсуждался, дорабатывался. В конце дня была сделана попытка облечь все проекты в общую форму, для чего мы использовали методологические принципы когнитивной психологии и социологии [6] и, в частности, такой инструмент, как когнитивные карты [7]. Стоит отметить, что изначально планировалось следовать логике [2, с. 256-262] и выстроить систему аксиом с последующим переводом их в блок-схему. Но сам процесс игры (который зачастую является саморазвивающимся и саморегули-руемым процессом) внес коррективы в планы разработчиков. Во-первых, было принято решение отказаться от идеи группового формулирования системы аксиом СМПО (как достаточно трудоемкой и трудновербализуе-мой для неспециалистов в научной сфере задачи), во-вторых, взамен блок-схемы мы использовали когнитивную карту, которая, по нашему мнению, позволяет более углубленно представить модель эмпирической системы за счет не только фиксирования систем взаимосвязей, но и их направленности, выделения узловых контуров, определяющих в целом функционирование системы. Кроме этого, когнитивная карта может представлять собой не только СМПО, но и стать эффективным инструментом на этапе анализа данных. В частности, определение положительной и отрицательной связи между разными элементами системы может быть операцио-нализировано и рассмотрено через призму выявления статистической связи между переменными. При использовании ассиметрич-ных коэффициентов меры связи (например, X для анализа связи между номинальными признаками) в процесс анализа данных можно подтвердить или опровергнуть модельные предположения, заложенные в когнитивной карте. В целом, мы полагаем, что использование когнитивной карты более предпочтительно, чем блок-схемы.
Таким образом, использование технологии деловых игр позволило перепроблемати-зировать основного заказчика исследования, сформулировать приемлемую для всех цель
исследования, а также углубить наши собственные представления о СМПО на основе экспертных оценок тех, кто осуществляет непосредственную работу с молодежью (необходимо указать, что в большинстве муниципалитетов Костромской области орган по делам молодежи представлен одним человеком - его руководителем, который является и чиновником, и, зачастую, работает в «поле»). В завершение, представим обобщенную схему (технологию) формулирования СМПО в ситуации, когда заказчиком исследования выступает третье лицо.
1. Разработка контуров собственной СМПО. Мы полагаем, что собственная модель должна быть на начальном уровне достаточно размыта для того, что бы ее можно было без сожаления корректировать под влиянием заказчика.
2. Выяснение контуров СМПО заказчика. В данном случае, как нам видится, возможно три ситуации:
а) наличие у заказчика четко сформулированной СМПО, например, в виде качественного технического задания. Мы полагаем, что в этом случае социолог должен либо принять модельные представления заказчика (если они реальны и соответствуют действительности), либо попробовать синтезировать собственные представления и представления заказчика. В любом случае в основе должна лежать СМПО заказчика. Если заказчик четко знает, чего он хочет, задача социолога реализовать это в инструментарии либо отказаться от исследования, если его представления об эмпирической системе полностью расходятся с мнением заказчика. В такой ситуации нужно переходить к 4 шагу;
б) наличие у заказчика четкой цели исследования при условии не сформулированной СМПО. В такой ситуации задача социолога организовать процесс коллективной мыследеятельности всех заинтересованных в результатах исследования сторон и по итогам такой работы предложить синтетический вариант СМПО. Также возможна ситуация, когда цели заказчика достаточно корректно вписываются в СМПО исследователя. В этом случае возможна безболезненная интеграция идей заказчика и исследователя. В такой ситуации нужно переходить к 4 шагу;
в) отсутствие у заказчика адекватных ситуации исследования целей и СМПО (си-
туация описанная нами выше). В этом случае нужно переходить к 3 шагу.
3. Проблематизация заказчика и создание условий для формулирования им СМПО. В рамках данного этапа выделим следующие шаги:
а) выяснение истинных целей и мотивов в отношении результатов исследования. В данном контексте возможно использование таких методов, как интервью разной степени структурированности, контент-анализ текстов (доклады, пояснительные записки и т. д.), информативно-целевой анализ, методы и техники grounded theory;
б) проблематизация заказчика и формулирование им адекватной СМПО. Если заказчик выступает как коллективное лицо, на данном шаге должно осуществляться согласование СМПО всех заказчиков. В данном случае в качестве методов можно использовать: деловые, имитационные, организационно-деятельностные игры, тренинги и т. д.
4. Создание синтетической СМПО, учитывающей интересы всех сторон, принимающих участие в исследовании. На этом же этапе разрабатывается когнитивная карта, являющаяся фактически моделью СМПО.
5. Разработка социологом системы аксиом, углубляющих суть и содержание СМПО. Мы полагаем, что это этап индивидуальной работы исследователя (или группы исследователей), подключение к которому заказчика нецелесообразно.
Некоторые проблемы построения формальной модели. Наш анализ результатов исследований показывает, что часто социолог использует в своем отчете одномерные распределения и на их основе строит модель действительности (мало того, нам встречались отчеты, в которых использованы только одномерные распределения). Мы считаем, что в прикладных исследованиях, где зачастую инструментарий не проверяется не только на обоснованность и устойчивость, но даже и на правильность шкалы измерения [8], содержательная интерпретация одномерных распределений может быть очень далека от реальных социальных процессов. Особенно остро это проявляется при повторных исследованиях, когда вдруг, например, проблемы и ценностные ориентации молодежи кардинальным образом различаются по результатам двух опросов, проведенных с интерва-
лом в один год. В этой ситуации стоит согласиться с Г. Аптоном [9], который утверждает в своей работе, что действительно ценным для социолога является сохранение определенных связей между переменными (в разных исследованиях), что подтверждает достоверность полученных социологических данных. Приведем пример, взятый из реального социологического исследования (мы не оцениваем ни качество исследования, ни достоверность полученных данных, а лишь иллюстрируем сформулированную выше проблему). Так, в статье «Молодежь Тулы: ценностные ориентации и реалии повседневной жизни» [10] приводятся результаты двух исследований «Актуальные проблемы современного молодого человека», проведенных по одной программе в 2004 и 2005 гг. В статье анализируется иерархия ценностных ориентаций, при этом демонстрируются достаточно значимые различия между рангами ценностей в обоих исследованиях. Мы полагаем, что такая ситуация связана с ошибкой инструментария или влиянием интервьюера. Но как интерпретировать эту ситуацию для заказчика? Вот как это делают авторы исследования. «Прежде всего, следует отметить мозаичность, разброс данных и, несмотря на короткое время между исследованиями, значительный «перепад» в выборе наиболее жизненно важных ценностей... Трудно объяснить такую «мобильность». Можно лишь предположить, что это связано, во-первых, с высокой значимостью базовых ценностей. Трудно отдать предпочтение той или иной, поскольку все важны. Во-вторых, видимо, играет роль момент ситуативности (состояние здоровья, материального положения, коллизий жизни)» [10, с. 111]. Как мы видим, достаточно серьезной интерпретации изменений в ценностных ориентациях молодежи Тулы авторы не предлагают, что, естественно, может поставить в ситуацию определенного когнитивного диссонанса заказчика исследования. Таким образом, мы полагаем, что в прикладном исследовании социолог должен стремиться, в первую очередь, к фиксированию устойчиво повторяющихся связей между переменными, что позволит более качественно интерпретировать процессы, происходящие в молодежной среде.
Еще одна проблема, которую мы хотели рассмотреть в рамках данного информаци-
онного блока, связана с содержательной интерпретацией коэффициентов связи между номинальными переменными. Фактически речь идет о выборе формальной модели для описания связи между параметрами эмпирической системы. Дело в том, что в прикладных исследованиях де-факто в качестве меры связи номинальных переменных закрепился построенный на Х2 коэффициент Крамера. Мы не имеем ничего против этого коэффициента, но «проблема» возникает в тот момент, когда заказчик начинает переводить текст отчета на язык реальных содержательных действий, связанных с реализацией региональной молодежной политики. Проведенные фокус-группы позволили выявить, что серьезной проблемой для работников молодежной сферы является интерпретация статистической связи. Мы пытались в процессе обсуждения результатов исследования «Степень вовлеченности и причины участия молодежи в деятельности радикальных, экстремистских, националистических организаций и группировок» выяснить, какой критерий меры связи между номинальными переменными легче воспринимается и интерпретируется «обычными» людьми (работниками молодежной сферы). Вот пример обсуждения и понимания связи, мерой которой выступал коэффициент Крамера. Приведем фрагмент фокус-группового интервью.
Модератор: Мы уже отметили, что между параметрами возраст и склонность к экстремистской активности существует значимая статистическая связь. Это понятно?
Информант: ...Я вот, что хотела сказать. Для меня всегда важно понимать, откуда что появилось... Я по образованию историк, и меня учили мыслить причинноследственно. Вот Вы говорите, что между признаками «возраст» и «склонность к экстремистскому поведению» существует тесная статистическая связь. Что это значит? Что определенный возраст стимулирует экстремистскую активность? Или что?.. И для чего нужен коэффициент Крамера, который равен 0, 416, что он означает? ...Хорошо просто скажите мне, если передо мной два молодых человека: один 17 лет, другой - 25, насколько я могу быть уве-
рена, что первый в большей степени склонен к экстремизму, чем второй?1.
Как наглядно видно из приведенного фрагмента, работникам молодежной сферы достаточно трудно проинтерпретировать в содержательном, деятельностном плане существующую связь между переменными (а мы ведь полагаем, что результаты прикладного социологического исследования должны использоваться на практике). Мы выявили две проблемы, которые возникают у практических работников при интерпретации статистической связи. Первая проблема - это проблема каузальности. Людям свойственно мыслить категориями причинно-следственной связи, поэтому, как наглядно видно из фрагмента интервью, специалист хочет понять - существует ли причинность в рассмотренной связи2. Мы полагаем, что решением этой проблемы может стать использование вместо коэффициента Крамера (или вместе с ним) ассиметричных мер связи, основанных на делении переменных на зависимую и независимую. Мы полагаем, что в качестве таких мер могут выступать X Гутмана и т Гудмена и Краскала, включающие в себя три меры: две ассиметричные и одну симметричную [13]. При использовании этих мер связи полученные данные вполне можно интерпретировать в терминах причины и следствия, что позволит решить первую из указанных нами проблем. Вторая проблема -проблема количественной оценки силы связи. То есть, например, ответ на вопрос: «Как сильно тот или иной возраст влияет на склонность к экстремистской активности?». В данном случае мы полагаем, что уместным в прикладных исследованиях, требующих более или менее однозначного количественного выражения связи, будет использование отношения преобладаний [14]. Данный показатель позволяет формулировать количественное выражение связи на «живом» языке. Например, мы можем утверждать, что наше исследование выявило, что молодые люди в возрасте от 14 до 22 лет в шесть раз чаще становились участниками экстремистских
1 Фрагмент фокус-группового интервью с работниками Комитета по делам молодежи г. Волгореченска Костромской области.
2 На важность «причинных теорий» для описания и объяснения человеком окружающей действительности, а также предсказания и влияния на внешние события указывается, например, в [11, 12].
акций, чем молодежь в других возрастных группах. Несмотря на свою кажущуюся простоту, данная мера связи имеет высокий интерпретационный потенциал. Важно и то, что эта мера реализована в статистическом пакете 8Р88 (там она рассматривается как мера риска) [15].
Итак, мы полагаем, что еще одним важным направлением повышения практической, инженерной значимости прикладных социологических исследований является выбор оптимальной формальной модели, описывающей систему взаимоотношений между переменными. Основным критерием выбора такой модели мы считаем возможность более эффективной интерпретации выявленной статистической связи на «живом», профессиональном (в нашем случае - профессиональном для работников молодежной сферы) языке.
Дескриптивность прикладных социологических исследований в молодежной сфере. В завершение, выделим еще одну проблемную область, связанную с использованием прикладных социологических исследований для прогнозирования и проектирования мероприятий в сфере региональной молодежной политики. Подчеркнем, что «практичность прикладного исследования - в его непосредственной устремленности на решение социальных проблем, в их строго фиксированной пространственно-временной локализации... Прикладные исследования завершаются детальной проработкой управленческих решений и, в конечном счете -внедрением в практику социальных нововведений» [16]. Следуя логике [17] и его модели прикладного исследования, отметим, что большинство региональных исследований молодежи не выходят за первый, дескриптивный этап (описание ситуации на данный конкретный момент). Речь идет о нежелании или неготовности социолога использовать достаточно сложные формальные модели и нетривиальные методы анализа данных. Как показывает наш анализ, почти все отчеты по итогам прикладных исследований проблем молодежи имеют раздел, содержащий рекомендации органам по делам молодежи. В большинстве случаев этот раздел носит достаточно абстрактный и не переводимый в конкретную деятельность текст. Такая ситуация возникает вследствие того, что иссле-
дователь не берет на себя миссию построить аналитическую модель ситуации, с тем чтобы на ее основе заказчик смог спроектировать свою деятельность по оптимизации социальной ситуации. В данном случае мы ведем речь об использовании более серьезных методов анализа данных, таких как кластерный, факторный, дискриминантный анализ, логистическая регрессия и т. д. Безусловно. их использование требует определенных навыков, в первую очередь, в сфере содержательной интерпретации, но при освоении их на достаточно высоком уровне социолог имеет возможность поставлять действительно качественный продукт, который может быть положен в основу деятельности по социальному прогнозированию и проектированию. Не вызывает сомнения тот факт, что социолог, который одновременно является специалистом в конкретной предметной области (в нашем случае в сфере молодежной политики), может построить адекватную содержательную модель, пользуясь только данными, полученными на основе анализа таблиц сопряженности. Но в большинстве случаев такая ситуация является скорее недостижимым идеалом.
Приведем пример использования дискриминантного анализа для повышения эффективности работы по профилактике молодежного экстремизма. Одной из важнейших исследовательских задач, стоящих перед молодежной сферой, является задача дифференциации молодежи, выявления групп риска с целью более конкретного воздействия на нее. В ходе нашего исследования на основании ответов респондентов на вопросы анкеты была выделена группа молодых людей, которые принимали участие в экстремистских, радикальных акциях, мероприятиях как в роли организаторов, так и в роли участников. В качестве критерия влияния того или иного фактора на включенность молодого человека в экстремистскую активность мы используем статистический критерий связи Х2, для оценки меры связи ассиметричные коэффициенты X и т, а также коэффициент риска. Для того, чтобы оценить влияние группы факторов на зависимую переменную (участие в экстремистской активности) и определить пригодность нашей модели для использования ее в реальной профилактической работе, мы использовали дискриминантный
анализ. Все факторы, влияющие на включенность молодого человека в экстремистскую активность, были разделены нами на три группы (на основе разработанной в процессе коллективной мыследеятельности СМПО). Первая группа включает в себя демографические факторы. В нее вошли возраст и пол респондентов. Во вторую группу вошли психологические, личностные факторы. Среди них: агрессивность, толерантность,
склонность к проявлению девиантного поведения, религиозность. В третью группу -факторы, обозначенные нами как факторы социальной среды. К ним были отнесены: род занятий молодого человека и его участие в молодежных движениях, объединениях, субкультурах. Результаты дискриминантного анализа демонстрируют значимое влияние всех указанных факторов на разделение респондентов на две группы (значение теста Лямбда Уилкса значимо на уровне 0,003). При этом к группе «экстремистов» корректно отнесено 70,8 % наблюдений, к группе «не имеющие опыта экстремистской деятельности» - 74,7 %. Общий процент правильных предсказаний составил 74,3 %, что в целом можно считать приемлемым для прикладного исследования. Надо отметить, что наибольший вклад в идентификацию группы риска внесли такие факторы, как возраст, агрессивность, девиантность и род занятий молодого человека. Полученная таким образом модель позволяет более целенаправленно осуществлять профилактическую работу, учитывая не только факторы, но и их вес, и влияние на склонность молодого человека к экстремистской активности.
Итак, мы полагаем, что уровень современных прикладных исследований в сфере региональной молодежной политики недостаточно высок, что снижает эффективность социальной деятельности и не позволяет осуществлять качественное проектирование программ, направленных на решение проблем молодого поколения. Сформулированные выше проблемы и некоторые пути их решения могут повысить качество этих исследований, в первую очередь, в области интерпретируемости их результатов работниками молодежной сферы, что приведет к более серьезному использованию данных социологических исследований в практике
осуществления социальной политики в регионах РФ.
1. Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. М., 2006.
2. Толстова Ю.Н. Измерение в социологии. М., 2007. С. 248-285.
3. Добреньков В.И., Кравченко А.И. Методы социологического исследования. М., 2006. С. 607-627.
4. Дридзе Т.М. Информативно-целевой анализ содержания текстовых источников // Методы сбора информации в социологических исследованиях. Кн. 2: Организационно-методические проблемы опроса. Анализ документов. Наблюдение. эксперимент / отв. ред. В.Г. Анд-реенков, О.М. Маслова. М., 1990. С. 85-103.
5. Щедровицкий Г.П. Избранные труды. М., 1995.
6. Когнитивные исследования за рубежом (Идеи и методы искусственного интеллекта в изучении политического мышления). М., 1990.
7. Плотинский Ю.М. Модели социальных процессов: учебное пособие для высших учебных заведений. М., 2001. С. 59-68.
8. Саганенко Г.И. Надежность результатов социологического исследования. Л., 1983. С. 32-54.
9. Аптон Г. Анализ таблиц сопряженности. М., 1982.
10. Самсонова Е.А., Ефимова Е.Ю. Молодежь Тулы: ценностные ориентации и реалии повседневной жизни // Социс. 2007. № 11. С. 110-116.
11. Девятко И.Ф. Причинность в обыденном сознании и в социологическом объяснении: контуры нового исследовательского подхода // Социология: 4М. 2007. № 25. С. 5-22.
12. Хейс Д. Причинный анализ в статистических исследованиях. М., 1981.
13. Интерпретация и анализ данных в социологических исследованиях. М., 1987.
14. Толстова Ю.Н, Рыжова А.В. Анализ таблиц сопряженности: использование отношения
преобладаний и логлинейных моделей // Социология: 4М. 2003. № 16.
15. Бююль А., Цефель П. 8Р88: искусство обработки информации. СПб., 2005. С. 201-206.
16. Ядов В.А. Стратегия социологического исследования. Описание, объяснение, понимание социальной реальности. М., 2003. С. 462.
17. Батыгин Г. С. Обоснование научного вывода в прикладной социологии. М., 1986. С. 228.
Поступила в редакцию 11.04.2008 г.
Smimov V.A. Some problems of analytical support of regional youth policy. In the article the author considers some problems of applied sociological researches in the sphere of the state youth policy. In the author’s opinion, simplicity and adequacy of substantial interpretation of the data received by concrete experts form the basis of definition of the quality of research. It, in its turn, increases cog-
nitive and predictive potential of applied research. The author offers the steps, which allow raising the quality of interpretation of applied researches in youth sphere at the example of concrete empirical research.
Key words: the state youth policy, sociological research.
СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ СМЫСЛОЖИЗНЕННЫХ ОРИЕНТАЦИЙ ПОДРОСТКОВ, ИХ РОДИТЕЛЕЙ И УЧИТЕЛЕЙ
И.А. Ильяева, С.А. Чернышев
Рассмотрены социализационные траектории, которые проклассифицированы по трем критериям. Выделены четыре типа социализационных траекторий. Проведено исследование и приведен анализ полученной информации об общих жизненных ориентациях, определяемых условиями и факторами жизни подростков, их родителей и учителей. Анализ показал, что: а) взрослые более прагматичны, чем подростки; б) взрослые не могут оказать позитивного влияния на подростков.
Ключевые слова: социализационная траектория подростков, социальная адаптация подростков, социализационное влияние родителей и учителей, социальная среда.
Проблема своевременной и точной оценки динамичного изменения состояния социа-лизационных траекторий подростков, анализа условий их формирования и влияния конкретных факторов на этот процесс при вхождении подростка в социум в качестве его полноправного субъекта всегда имела важное значение для организации эффективной работы и принятия оптимальных решений органами управления всех уровней. И все же особое значение она приобретает в условиях перестройки социально-политических и экономических отношений в обществе, поскольку именно в такие периоды «расшатывается» общественная мораль, происходит определенная «ломка» правовых отношений, и тем самым создаются реальные предпосылки формирования личностей с негативной социальной направленностью.
Сегодняшние подростки - это завтрашние активные участники всех социальных процессов, поэтому изучение их социализа-ционных траекторий - благодатная почва для анализа различных аспектов жизни общества и тенденций его развития.
Специфическим объектом исследования является старшая подростковая группа в возрасте 14-17 лет. Старшие подростки, с одной стороны, уже несут в себе результаты влияния различных факторов, в целом представ-
ляют собой сформированные личности, а с другой - их ценности остаются достаточно гибкими, подверженными различным влияниям. Жизненный опыт этой группы небогат, представления о морально-этических ценностях часто окончательно не определены; проблемы, связанные с особенностями возраста, усугубляются психофизиологическим дисбалансом, наличием «взрослых» потребностей и желаний при отсутствии адекватных возможностей. Именно эта группа - хороший «барометр» протекающих в обществе процессов идеологической, ценностной реконструкции. Интерес к данной когорте определяется и тем, что сегодняшнему подростку особенно трудно - в сложных социально-экономических условиях нужно сориентироваться и выбрать профессию, определить идеалы, жизненные цели и путь. Поэтому исследование социализационных траекторий подростков этого возраста имеет особое значение для понимания будущего общества.
Социализационную траекторию как сложный процесс можно проклассифицировать по различным критериям:
- по формам общения (авторитарная, толерантная, демократичная, конформистская и др.);
