CC BY
79
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 34 ББК 67
DOI 10.24412/2414-3995-2021-3-60-63 © Гандилов Т.М., Тумаков А.В., 2021
Научная специальность 12.00.02 - конституционное право; конституционный судебный процесс; муниципальное право
НЕКОТОРЫЕ ПРАВОВЫЕ ВОПРОСЫ ЦИФРОВЫХ ФИНАНСОВЫХ АКТИВОВ
Тофик Миртагиевич Гандилов,
профессор кафедры гражданского и трудового права, гражданского процесса,
доктор юридических наук
Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117997, Москва, ул. Академика Волгина, д. 12)
E-mail: tgandilov@mail.ru;
Альберт Владиславович Тумаков, начальник кафедры гражданского и трудового права, гражданского процесса,
кандидат юридических наук
Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117997, Москва, ул. Академика Волгина, д. 12)
E-mail: albert-tumakov@rambler.ru
Аннотация. Рассматриваются понятие, признаки, содержание, порядок выпуска и особенности обращения цифровых активов в гражданском обороте. Особое внимание уделяется определению правовой природы смарт-контракта и особенностям исполнения условий обязательства по нему. Подчеркивается комплексный характер и отраслевая принадлежность правовых норм, регулирующих отношения, возникающие при применении цифровых технологий.
Ключевые слова: цифровые финансовые активы, цифровое право, цифровая валюта, цифровые сделки, оператор информационной системы, оператор обмена цифровых активов.
SOME LEGAL ISSUES OF DIGITAL FINANCIAL ASSETS
Tofik M. Gandilov,
Professor of the Department of Civil and Labor Law, Civil Procedure,
Doctor of Legal Sciences
Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya. Kikot' (117997, Moscow, ul. Akademika Volgina, d. 12);
Albert V. Tumakov,
Head of the Department of Civil and Labor Law, Civil Procedure,
Candidate of Legal Sciences
Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya. Kikot' (117997, Moscow, ul. Akademika Volgina, d. 12)
Abstract. The article provides analysis of the concept, features, content, order of issue and characteristics of use of digital assets in public circulation. Particular attention is given to the definition of the legal nature of smart-contract and specificities of fulfilment of obligations under such contract. Emphasis is also on the comprehensiveness and affiliation of legal norms with different branches of law, which regulate the relations created during the application of digital technologies.
Keywords: digital financial assets, digital law, digital currency, digital transactions, operator of information system, operator of exchange of digital assets.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Гандилов Т.М., Тумаков А.В. Некоторые правовые вопросы цифровых финансовых активов. Вестник экономической безопасности. 2021;(3):60-3.
Стремительно растущий оборот использования Стратегии Правительством РФ принято специаль-
цифровых технологий ставит немало вопросов в на- ное Положение о системе управления реализацией
уке гражданского права. Не менее важным является национальной программы «Цифровая экономика
нормативное регулирование класса финансовых ин- Российской Федерации». В числе поставленных
струментов в сфере цифровых технологий (имуще- перед Правительством РФ задач следует особо от-
ство в электронном виде, цифровое право, цифровая метить создание системы правового регулирования
валюта, цифровые транзакции, токены, биткоины, цифровой экономики, основанного на гибком под-
смарт-контракты, технология блокчейн и т.д.). ходе в каждой сфере, а также внедрение цифровых
Потребность в этом особенно возрастает в ус- технологий в гражданский оборот.
ловиях утвержденной Стратегии развития инфор- Кроме того, согласно Федеральному закону от
мационного общества в Российской Федерации на 18 марта 2019 г. № 34 «О внесении изменений в
2017-2030 гг., которой вводится понятие цифровой части первую, вторую и статью 1124 части третьей
экономики, и, в целях осуществления указанной Гражданского кодекса Российской Федерации», с
1 октября этого же года в России введено в действие цифровое право, которое в качестве отдельной статьи закреплено и в Гражданском кодексе Российской Федерации.
Очевидно, что претворение в жизнь целей и задач, поставленных в Стратегии и в Правительственной программе на период 2017-2030 гг., невозможно без надлежащего исследования правовых проблем, возникающих в сфере цифровых технологий. Не менее важна разработка концептуальных основ правового регулирования имущественных отношений в сфере цифровых прав, гражданского оборота цифровых объектов, создаваемых при использовании цифровых технологий.
Необходимость проведения такого исследования, а также актуальность, ценность и значимость его для науки и практики, на мой взгляд, объясняется следующими обстоятельствами.
Во-первых, в отечественной научной литературе, за редким исключением, недостаточно фундаментальных исследований, посвященных анализу гражданско-правовых проблем, возникающих в сфере цифровых технологий. Из последних работ заслуживает внимания монографическое исследование А.А. Карцхия, в котором проведен комплексный анализ ряда принципиальных вопросов с целью выявления особенностей гражданско-правового регулирования цифровых прав и сделок, совершенных с помощью электронных и иных технических средств [1].
Во-вторых, широкое применение цифровых технологий в развитых зарубежных странах не позволяет ограничиться только внутренними разработками, и, с учетом трансграничного характера возникающих гражданских правоотношений, необходим сравнительно-правовой анализ зарубежного законодательства и правоприменительной практики с целью использования положительного их опыта в российском праве.
В-третьих, правоотношения, возникающие в этой сфере, являются малоизученными в силу их новизны для российской экономики. Законодательная база в сфере цифровых технологий находится на стадии своего формирования, она не отличается достаточной эффективностью и имеет немало пробелов.
В настоящее время, как известно, основными нормативными актами, регулирующими отношения между субъектами в сфере цифровых финансовых
активов являются Федеральный закон от 31 июля
2020 г. № 259 «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» и Федеральный закон от 20 июля 2020 г. № 211 «О совершении финансовых сделок с использованием финансовой платформы».
Однако не все возникающие на практике вопросы нашли в них свое решение. Ряд вопросов, как отмечается в научной литературе, вовсе не урегулирован.
В частности, речь идет о формировании понятийного аппарата и статуса цифровых технологий (смарт-контракты, цифровые транзакции, искусственный интеллект, технология распределенного реестра (блокчейн), виды цифрового имущества и др.), разработке гражданско-правовых моделей регулирования цифровых прав и цифрового гражданского оборота, их классификации, выявлении гражданско-правовых способов защиты цифровых прав и др. [3]. Говоря про оборот цифрового имущества, не менее важным является и регулирование порядка их залога, наследования.
Отмеченные выше, а также иные пробелы в законодательстве говорят о том, что существует острая необходимость в интенсификации исследований широкого спектра научных проблем использования цифровых технологий, что могло бы послужить базой для дальнейших законодательных решений.
Следует отметить, что определение сути ряда цифровых финансовых инструментов уже нашли свое нормативное закрепление в упомянутом ранее законе о цифровых финансовых активах (далее -цифровые активы), вступившем в силу с января
2021 года (далее - Закон).
Предметом регулирования данного Закона являются три группы отношений. Во-первых, это отношения, возникающие при выпуске, учете и обращении цифровых активов; во-вторых, определение особенностей деятельности как оператора информационной системы, выпускающего цифровые активы, так и оператора обмена цифровых активов; в-третьих - отношения, возникающие при обороте цифровой валюты в Российской Федерации. Кроме того, в Законе содержится определение указанных финансовых инструментов.
Так, под цифровыми финансовыми активами признаются цифровые права, включающие: а) де-
нежные требования; б) возможность осуществления прав по эмиссионным ценным бумагам, в том числе, требования по передаче этих бумаг; в) права участия в капитале непубличного акционерного общества. При этом, законодатель предусматривает ряд обязательных требований по поводу вида, объема и момента возникновения прав, удостоверяемых цифровыми активами.
Ограничен и субъектный состав первых обладателей этих прав. Таковыми являются только индивидуальные предприниматели и юридические лица (коммерческие и некоммерческие), действиями которых и вносится в информационную систему запись о зачислении цифровых активов их первому обладателю. У последнего с этого момента и возникают права, удостоверенные цифровыми активами.
Следовательно, цифровые активы учитываются в информационной системе в виде записей и эти записи об активах вносятся или изменяются не только эмитентом, выпускающим активы, и их обладателем, но и иными лицами, в случаях, предусмотренных Законом о цифровых активах.
Новеллой является и то, что при наличии совершенной сделки, предусматривающей исполнение по ней обязательств, при наступлении определенных обстоятельств, внесение или изменение записей в систему об активах может произойти без отдельно выраженного дополнительного волеизъявления сторон, путем применения информационных технологий по правилам информационной системы. Иначе говоря, вся операция в данном случае происходит в автоматическом режиме.
Что касается вида и объема прав, они должны быть указаны в решении о выпуске цифровых активов. В п. 1 ст. 3 Закона предусмотрен ряд требований к содержанию решения о выпуске. Учет этих требований является обязательным.
Речь идет о сведениях, которые должны быть отражены в решении (наименование лица, выпускающего активы, сведения об операторе информационной системы, количестве выпускаемых активов, дата размещения и заключения сделок о приобретении активов, цена приобретения, предельная сумма денежных средств, передаваемых в оплату активов и способ их оплаты и др.). При этом Закон не предусматривает исчерпывающего перечня, так как лицо, выпускающее цифровые активы, а также Банк России могут уста-
навливать дополнительные сведения, включаемые в содержание решения о выпуске цифровых активов.
Нельзя не обратить внимание на п. 4 ст. 3 Закона, где особо подчеркнуто, что если решение о выпуске цифровых активов содержит указание на ограничение оснований и (или) размера ответственности, такое указание должно быть явным и недвусмысленным. Однако Закон не поясняет, о каких основаниях идет речь, а слово «если» допускает то, что в решении о выпуске активов ограничение ответственности может вовсе отсутствовать.
Но тогда возникает вопрос об объеме ответственности эмитента цифровых активов.
Непонятно, зачем законодателю понадобилось данное положение при наличии пп. 10 п. 1 ст. 3 Закона, где прямо предусмотрено, что выпуск цифровых финансовых активов обеспечивается имуществом лица, выпускающего эти активы, или имуществом третьих лиц.
В ст. 10 Закона установлен порядок их обращения в гражданском обороте путем заключения договора купли-продажи или обмена одного вида актива на активы другого вида. При этом, закон не ограничивает распорядительные акты с цифровыми правами исключительно с указанными выше гражданско-правовыми договорами. Нет запрета на заключение иных сделок. В то же время п. 6 ст. 4 Закона допускает ограничение или обременение права распоряжения цифровыми активами. В этой связи важно отметить следующее.
В научной литературе, применительно к цифровым правам, порой встречается указание на оборот цифровых объектов без учета того, что, по сравнению с другими объектами гражданского права, оборот цифровых прав имеет свои особенности.
Дело в том, что слово оборот цифровых объектов, имеющих нематериальную природу, предполагает возможность их отчуждения или перехода иным способом от одного лица к другому. Возможно ли это в тех случаях, когда цифровые объекты являются результатами интеллектуальной деятельности и получены посредством применения цифровых технологий?
Исходя из п. 4 ст. 129 ГК РФ на этот вопрос следует ответить отрицательно, ибо цифровые объекты непосредственно не участвуют в гражданском обороте, а оборотоспособными являются цифровые права на такие объекты.
Рассматривая вопрос об обороте цифровых активов, нельзя не обратить внимание и на проблему криптовалюты, которая имеет широкое распространение на практике. До недавнего времени было немало вопросов по поводу того, что из себя представляет криптовалюта, является ли она средством платежа или новой денежной единицей, как защитить право на нее и т.д. Многие из этих вопросов нашли свои ответы в Законе о цифровых активах, где вместо криптовалюты ныне употребляется термин цифровая валюта.
В п. 3 ст. 1 Закона содержится понятие цифровой валюты, которая характеризуется следующими признаками: во-первых, это совокупность электронных данных (цифрового кода или обозначения), содержащихся в информационной системе; во-вторых, ее можно предложить и (или) принять как инвестиции либо в качестве средства платежа, не являющегося денежной единицей; в-третьих, в отношении цифровой валюты отсутствует лицо, обремененное обязанностями перед обладателем электронных данных.
Сама деятельность по выпуску и организации обращения цифровой валюты рассматривается в Законе как оказание услуг, направленное на заключение сделок и операций, опосредующих переход цифровой валюты от одного обладателя к другому.
Важно отметить, что Закон запрещает оплату цифровой валютой передаваемые товары, выполненные работы и оказанные услуги. При наличии условий, предусмотренных п. 6 ст. 14 Закона, требования, связанные с обладанием цифровой валютой, подлежат судебной защите.
Определенный интерес представляет вопрос о смарт-контракте, легальное определение которого в законодательстве отсутствует. Правовая природа смарт-контракта является дискуссионной в научной литературе.
Одни рассматривают его как договор, который может заключаться, исполняться и прекращаться с помощью специальных алгоритмов, другие же напротив, считают, что смарт-контракт хоть и содержит в наименовании слово «контракт», но сам по себе таковым не является и представляет собой компьютерный код, осуществляющий проверку и исполнение условий соглашения, заключаемого на цифровой площадке, использующей технологии блокчейн [2]. Последняя точка зрения представляется более убедительной.
Дело в том, что в смарт-контракте исполнение обязательства в привычном понимании отсутствует и исполнение его условий происходит автоматически при наступлении заранее определенных в нем обстоятельств.
Схожая позиция отстаивается и в работе А.А. Карцхия, где прямо подчеркивается, что смарт-контракт не является в чистом виде договором в традиционном гражданско-правовом смысле. Но одновременно там же, в противовес сказанному выше, утверждается обратное, а именно: «переход (передача) цифровых прав от правообладателя к другому субъекту осуществляется посредством совершения цифровых сделок (транзакций), включая смарт-контракты с использованием цифровых технологий заключения и исполнения таких сделок». Поэтому выяснить позицию автора по данному вопросу довольно сложно.
В заключение хотелось бы подчеркнуть, что под влиянием цифровых технологий появляются новые институты, и прежде всего, институт цифровых прав в сфере гражданского права. В этой связи можно ли утверждать, что институт цифровых прав имеет исключительно гражданско-правовую «прописку»? Думается, что нет, иначе это бы не учитывало существующие реалии.
Дело в том, что цифровые технологии широко применяются в различных сферах и областях правового регулирования (здравоохранении, образовании, регистрации и мониторинге прав, в регулятор-ной деятельности государственных органов и т.д.). Возникающие здесь отношения находятся под воздействием норм не только гражданского, но и иного законодательства (административного, финансового, предпринимательского, трудового и др.). Данное обстоятельство, на наш взгляд, дает основание для признания института цифрового права в качестве межотраслевого института, где нормы иных ветвей права сохраняют свою отраслевую принадлежность.
Литература
1. Карцхия А.А. Гражданско-правовая модель регулирования цифровых технологий. Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2019.
2. Шапсугова М.Д. Реализация принципов цифровой экономики в предпринимательстве. В кн. Проблемы развития и перспективы предпринимательского права в современных экономических условиях. М., 2018.
