CC BY
31
УДК 94:322(470+571)"1921/1928"
https://doi.org/10.24158/fik.2018.7.9
Блонский Леонид Владимирович
кандидат исторических наук, доцент кафедры «Философия, социология и история» Российской открытой академии транспорта Российского университета транспорта (МИИТ)
НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ ОФИЦИАЛЬНОЙ ВЛАСТИ И ЦЕРКВИ В СОВЕТСКОМ ГОРОДЕ ЭПОХИ НЭПА
Blonsky Leonid Vladimirovich
PhD in History, Associate Professor, Philosophy, Sociology and History Department, Russian Open Academy of Transport, Russian University of Transport
SEVERAL ASPECTS OF STATE-CHURCH RELATIONSHIPS IN THE SOVIET CITY IN THE PERIOD OF THE NEW ECONOMIC POLICY
Аннотация:
В статье рассматриваются особенности взаимоотношений органов власти и церкви в советском городе периода нэпа на примере Саратова. В 1920-е гг. Саратов являлся одним из крупнейших городов СССР, в котором с дореволюционных времен сформировались основы многоконфессиональности и мультикультурализма. После продолжительных лет Гражданской войны и политики военного коммунизма в повседневной жизни саратовцев эпохи нэпа религиозные и обрядовые практики вновь становятся актуальными. Анализируя обстановку, сложившуюся в 1920-е гг. в городской среде, автор приходит к выводу о лояльном отношении к реализации религиозных потребностей граждан со стороны советских органов власти. Вместе с тем приходится признать, что именно в этот период власть начинает постепенно утверждать в обществе идеологические инструменты борьбы с религией.
Ключевые слова:
религиозные обряды и праздники, городское население, советская власть, 1920-е гг., антирелигиозная кампания, Саратов эпохи нэпа.
Summary:
The study discusses the aspects of the relationships between the official authorities and the church in the Soviet city of Saratov in the period of the New Economic Policy. In the 1920s, Saratov was one of the largest cities in the USSR, where the fundamentals of the multiconfessional and multicultural environment had been formed since the pre-revolutionary era. After long years of the Russian Civil War and the military communism policy, the religious and ceremonial practices became relevant to Saratov citizens in their everyday life in the period under review. Based on the analysis of the 1920s situation in Saratov, the author concluded that the Soviet authorities remained loyal to the religious needs of its citizens. At the same time, it had to be noted that it was during this period that the government gradually entrenched the ideological tools in society to combat religion.
Keywords:
religious ceremonies and festivals, urban population, Soviet power, the 1920s, anti-religious campaign, Sara-tov in the period of the New Economic Policy.
Актуальность исследования повседневной жизни на разных этапах человеческой истории обусловлена множеством факторов. Привычная методика изучения истории через призму судьбоносных событий и биографий великих личностей зачастую остается равнодушной к миру простых людей (обывателей). Между тем изучение микромира людей, проживающих на определенном этапе исторического развития, делает историю живой, позволяет осознать смысл того или иного эпохального события через восприятие его отдельными людьми. Традиции исследования истории повседневности сформировались в западноевропейской историографии [1].
Одним из самых противоречивых периодов отечественной истории можно считать период новой экономической политики (нэпа) (1921-1928 гг.). При нэпе население, только что пережившее катастрофические последствия войн и революций, постепенно возвращалось к мирной жизни, но уже в новых социально-политических условиях. Данный период был насыщен социально-экономическими, политическими и духовными противоречиями, возникновение которых было обусловлено диссонансом между регламентированной государством на Х съезде РКП(б) в марте 1921 г. экономикой рыночного типа и господством однопартийной системы, окончательно утвердившейся после событий Октябрьской революции 1917 г. и Гражданской войны в России. В период нэпа, наряду с господствующими советскими законами, в обществе на ментальном уровне по-прежнему оставались актуальными нормы и обычаи предыдущего, дореволюционного периода. 1920-е гг., в которые реализовывалась новая экономическая политика, можно считать своеобразным подготовительным этапом к последовавшему в 1930-е гг. утверждению бескомпромиссного тоталитаризма в СССР.
В связи с этим для нас особенно важно изучение повседневных практик жителей советской провинции периода нэпа. Для целостной и объективной оценки сложившейся ситуации необходим ретроспективный взгляд на обстановку, формировавшуюся в советских городах в 1920-е гг. Достаточно отчетливо противоречивость этого периода просматривается на примере взаимоотношений советской власти и церкви. В качестве объекта исследования рассмотрим особенности реализации религиозных практик жителей крупного города европейской части России - Саратова.
Важно отметить, что в Саратове, как и в стране в целом, процесс отделения церкви от государства проходил в годы нэпа без чрезмерного радикализма и агрессии. Так, к середине 1920-х гг. в регионе были представлены все религиозные концессии и общины, существовавшие здесь еще до революции. Более того, у каждой религиозной общины был свой молитвенный дом. На 1 июля 1925 г., по данным административного отдела, в Саратовской губернии было зарегистрировано 1 573 религиозные группы и общества с 910 церквями и молитвенными зданиями всех вероисповеданий [2]. В Саратове насчитывалось 48 групп и 17 религиозных обществ. Распределение конфессиональных приоритетов жителей Саратова отражено в таблице 1 [3].
Таблица 1 - Деление групп верующих по вероисповеданию в Саратове на 1 июля 1925 г.
Наименование вероисповедания Число групп верующих
Православные старого течения 21
Православные обновленческого течения 9
Старообрядцы 9
Евангелисты 2
Католики 1
Лютеране 1
Баптисты 1
Иудеи 2
Магометане 2
Итого 48
Советское руководство понимало, что за годы существования монархического режима привычка исполнять религиозные ритуалы стала существенной частью повседневной жизни населения страны. Одномоментно от этой привычки, ставшей частью менталитета российского человека, избавиться было невозможно. Здесь необходимо было действовать очень осторожно, чтобы не спровоцировать социальный взрыв в обществе. Интересно, что вместе с утверждением нэпа в советском обществе возрождались утраченные в годы военного коммунизма традиции празднования дореволюционных религиозных праздников - Рождества, Пасхи, Троицы и др. Советское руководство до определенного момента не возражало против идеологически неактуальных для нового режима праздников, понимая, насколько важна для населения психологическая разрядка после тягот Гражданской войны. Более того, оно даже официально разрешало их отмечать.
Так, в начале 1925 г. Саратовский губпрофсовет обратился ко всем губотделам профсоюзов города Саратова со следующим предложением: «Постановлением ВЦИК от 24 ноября 1924 г. количество дней отдыха, устанавливаемых губпрофсоветами и губотделами труда, согласно ст. 112 "Кодекса о труде" вместо 10 установлено 8. Губпрофсовет и Отдел труда предлагает установить на 1925 г. следующие дни отдыха: 1) 20 апреля - Пасха; 2) 28 мая - Вознесение; 3) 8 июня - Духов день; 4) 6 августа - Преображение; 5) 25-26 декабря - Рождество; 6) 2 мая -вместо Крещения День трудящихся; 7) 7 ноября - День революции; 8) предлагается заменить каким-нибудь другим днем Благовещение» [4].
Из данного постановления мы видим, что большинство официальных праздников, которые были установлены в годы нэпа, имели религиозные корни, и это доказывает отсутствие массированного идеологического удара по религии в 1920-е гг. со стороны новой власти. Законодательные акты советской власти этого периода подтверждали фабулу первых советских декретов, провозглашавших религию частным делом граждан. Тем не менее популярность «старорежимных» праздников и широкие возможности у населения для реализации религиозных практик не могли устраивать советскую власть. Фактически таким образом наносился идеологический удар по системе ценностей, утверждавшихся новой властью.
С середины 1920-х гг. в СССР начинает разворачиваться антирелигиозная кампания. В этот период в газету «Саратовские известия» постоянно приходили письма от простых горожан, в которых они предлагали свои варианты переименования улиц с «устаревшими» названиями. Причем каждый вариант переименования как-то логически обосновывался. Не может не позабавить следующий вариант, в котором на обывательском уровне отразилась разраставшаяся антирелигиозная кампания в стране. Один из саратовских горожан писал в газету следующее: «Предлагаю переименовать Угодниковскую улицу в Авиационную, так как мощный воздухофлот, взлетая на небесные вершины, разгоняет всех "богов" и "угодников"» [5].
Несмотря на это, до определенного времени внешне благополучное сосуществование религии и советской власти, марксистское миропонимание считалось основным нормализующим учением в советском обществе. Новой власти необходимо было определенное время на осуществление идеологического перехода в сознании населения от церковных норм к марксистско-ленинским.
Хорошо видно, какие проблемы испытывали советские органы власти в процессе осуществления антирелигиозной пропаганды, из следующей статьи, помещенной в саратовском журнале «Коммунистический путь». В статье описывается следующее: «В области антирелигиозного дела мы имеем целый ряд неурядиц, неувязок, а самое главное - нет единой системы
действий. Нет у нас согласованности в формах содержания наших выступлений. Получается большая неразбериха. В антирелигиозных кампаниях, особенно в деревнях, заложен, неумелыми формами работы, фундамент недоверия» [6]. Далее в этой статье приводится следующий пример из практики: «В Падах-Балаковском уезде крестьяне до того безбожием измучились, что ночью собрались молить бога о дожде. А местный милиционер взял их да разогнал. После этого, в течение длительного времени, дождь так и не шел, а крестьяне говорили: "Потому и дождь не идет, что не дают усердно молиться"» [7].
Неумелые методы борьбы с религиозным сознанием граждан наталкивали власть на необходимость внедрения в стране более фундаментальных и эффективных идеологических способов, применяемых в антирелигиозной кампании. При этом очевидным являлось и то, что подобную кампанию должна координировать централизованная организация. Такая организация была создана в 1925 г. и получила название «Общество друзей газеты "Безбожник"», или по-другому «Союз безбожников» [8]. В этом же году организационные структуры Союза безбожников стали функционировать в Саратове.
Устав общества гласил: «Общество друзей газеты "Безбожник" есть добровольный союз противников религии, объединившихся вокруг газеты "Безбожник". Свою антирелигиозную пропаганду каждый член общества ведет среди трудящихся. Среди крестьянства эта пропаганда главным образом ведется в форме популярных разъяснений, естественно-научных знаний, подрывающих веру в бога, и разоблачения на данных конкретных фактах шарлатанства и корыстолюбия служителей культа. Общество указывает своим членам на нецелесообразность такой массовой антирелигиозной пропаганды, которая по своей форме резко оскорбляет и задевает чувства верующей части населения. "Борьбу с религией надо вести умеючи" - этот лозунг Ленина обязан помнить каждый член общества. Всю работу общество проводит в полном контакте с центральными и местными партийными, комсомольскими, советскими и профессиональными организациями» [9].
Читая устав Союза безбожников, мы видим, что, несмотря на вроде бы провозглашенные либеральные установки, все действия организации должны были координироваться коммунистическими структурами власти. Тем не менее вплоть до окончания нэпа антиклерикальная кампания в стране проводилась достаточно либеральными и неагрессивными методами.
О сказанном выше свидетельствует «Отчет стола по отделению церкви от государства за июль 1924 г. (г. Саратов)», в котором говорится следующее: «Расторгнут договор с коллективом верующих, церкви Божьей Матери Скоропослушницы (б. Зыкова) при дачной остановке Полива-новка, и по опубликовании и отсутствии желающих взять в пользование храм таковой ликвидируется и здание храма передается под школу» [10]. Т. е., прежде чем окончательно ликвидировать церковь, представители советской власти в Саратове сначала выяснили, нет ли желающих из других групп верующих разместиться в ней.
В целом в 1920-е гг. в Саратове, как мы можем видеть из «Отчетов стола по отделению церкви от государства», было закрыто и ликвидировано всего 10 церквей. Причем в каждом случае закрытия присутствовало какое-либо мотивированное обоснование. Например, в графе «причины ликвидации» мы находим следующие обоснования: «по желанию коллектива», «как бесприходные», «за сокрытие и расхищение имущества» и т. д. [11].
Итак, проанализировав взаимоотношения советских органов власти с религиозными структурами в городской среде периода нэпа и охарактеризовав некоторые особенности религиозных и обрядовых практик в среде горожан, мы пришли к выводу о достаточно толерантном отношении действующей власти к религии. Вместе с тем со второй половины 1920-х гг. в стране начинает формироваться целенаправленная система антирелигиозной пропаганды, цель которой заключалась в утверждении в сознании граждан критического восприятия религиозных ценностей и практик.
Ссылки:
1. A History of Everyday Life in Medieval Scotland, 1000 to 1600 / ed. by E.J. Cowan, L. Henderson. Edinburgh, 2011. 352 p. ; Green Н. The Uncertainty of Everyday Life. 1915-1945. Arkansas, 2000. 296 p. ; Marling К.А. As Seen on TV: The Visual Culture of Everyday Life in the 1950s. L., 1996. 336 p. ; Science, Technology and Everyday Life 1870-1950 / ed. by C. Chant. L., 1989. 392 p.
2. ГАСО (Гос. арх. Сарат. обл.). Ф. 385 (Административный отдел (Инспекция исполнительного комитета Саратовского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов (1917-1928 гг.)). Оп. 1. Д. 1. Л. 8.
3. Там же. Л. 14.
4. Саратовские известия : орган исполнительного комитета Саратовского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. 1925. 18 янв.
5. Саратовские известия. 1926. 14 марта.
6. Коммунистический путь : ежемес. орган Саратовского губкома ВКП(б). 1925. № 27. С. 165.
7. Там же. С. 166.
8. Олещук Ф.Н. Пятилетие Союза воинствующих безбожников. М., 1930.
9. ГАСО. Ф. 385. Оп. 1. Д. 3. Л. 2.
10. Там же. Д. 1. Л. 17.
11. Там же. Л. 19.
References:
Chant, C (ed.) 1989, Science, Technology and Everyday Life 1870-1950, London, 392 p.
Communist way: monthly periodical, the body of Saratov Governorate Committee of the Communist Party of the Soviet Union 1925, no. 27, pp. 165-166, (in Russian).
Cowan, EJ & Henderson, L (eds.) 2011, A History of Everyday Life in Medieval Scotland, 1000 to 1600, Edinburgh, 352 p.
Green, H 2000, The Uncertainty of Everyday Life. 1915-1945, Arkansas, 296 p.
Marling, KA 1996, As Seen on TV: The Visual Culture of Everyday Life in the 1950s, London, 336 p.
Oleschuk, FN 1930, The fifth anniversary of the League of Militant Atheists, Moscow, (in Russian).
Saratov news 1926, March 14, (in Russian).
Saratov news: the Executive Committee of the Saratov Governorate Soviet of Workers, Peasants and Red Army Deputies 1925, January 18, (in Russian).
