CC BY
103
УДК 94 (47)
А. А. Панарин
ХАРАКТЕР ВЗАИМООТНОШЕНИЙ МЕЖДУ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКОВЬЮ И СОВЕТСКИМ ГОСУДАРСТВОМ В 1920-е гг. (НА МАТЕРИАЛАХ КУБАНИ)
В статье рассматривается эволюция взаимоотношений между Русской Православной Церковью и советским государством на протяжении 1920-х гг., с использованием материалов Кубани. Показано влияние коммунистической идеологии на формирование религиозной политики советского государства, определены основные ее принципы после победы Октябрьской революции и в условиях новой экономической политики. Дана оценка репрессивным мерам большевистской партии в отношении священнослужителей и православных верующих на Кубани в годы Гражданской войны и в начале 1920-х гг. при осуществлении кампании по изъятию церковных ценностей. Приведены примеры самоотверженного поведения защитников традиционной православной веры в обстановке насаждения на Кубани обновленческой церкви, деятельность которой сыграла негативную роль в ослаблении позиций РПЦ. Отражена противоречивость отношения советского государства к православной церкви в условиях кульминации НЭПа, наступившей в середине 1920-х гг
Показано, что с одной стороны, наблюдался определенный спад репрессивных действий, с другой стороны, происходило усиление антирелигиозной пропаганды, предпринимались попытки замещения религиозной веры новым коммунистическим мировоззрением и советским образом жизни. Рассмотрено влияние процессов утверждения административно-командной системы и модернизации советского общества в конце 1920-х гг на усиление наступательного характера антирелигиозной политики советского государства и существенного ограничения возможностей РПЦ. Приведены примеры закрытия церквей и осуществления репрессивных мер против священнослужителей на Кубани в ходе хлебозаготовок и коллективизации сельского хозяйства. Сделаны выводы о негативных последствиях этой политики для дальнейшей деятельности РПЦ и православной веры как на Кубани, так и в целом по стране.
Ключевые слова: Русская Православная Церковь, православная вера, советское государство, религиозная политика, Кубань.
A. А. Panarin
THE NATURE OF RELATIONSHIP BETWEEN THE ORTHODOX CHURCH AND THE SOVIET STATE IN 1920s ON MATERIALS OF THE KUBAN)
The article discusses the evolution of relations between the Russian Orthodox Church and the Soviet State during the 1920s with the reference to materials of the Kuban River. The paper highlights the influence of Communist ideology on the development of religious policy of the Soviet State, defines its basic principles after the victory of the October Revolution and under the conditions of a new economic policy. The repressive measures of the Bolshevik party against clerics and Orthodox believers in the Kuban region during the Civil war and the campaign to confiscate Church values in the early 1920s are estimated. Examples of selfless conduct of traditional Orthodox faith believers under conditions of imposing the renovationist Church in the Kuban region, which played a negative role in weakening the ROC. The article reflects the contradictory attitude of the Soviet Government to the Orthodox Church in the midst of the climax of the NEP in the middle of the 1920s. On
the one hand, there was a definite decline in repressive actions, on the other hand, there was certain strengthening of anti-religious propaganda, attempts to replace religious faith with new Communist ideology and the Soviet way of life. The author studies the influence of administrative-command system and the modernization of Soviet society in the late 1920s on strengthening the offensive nature of the anti-religious policy of the Soviet State and significant restrictions on opportunities available to the ROC. The article provides the examples of closure of churches and implementation of repressive measures against the clergy in the Kuban during grain procurement and collectivization of agriculture. Conclusions are drawn about the negative consequences of this policy for the future activities of the ROC and the Orthodox faith in the Kuban region and country on the whole.
Key words: Russian Orthodox Church, Orthodox faith, Soviet State, religious policy, Kuban.
Деятельность Русской Православной Церкви (РПЦ) в 1920-е гг. проходила в сложных условиях противостояния с коммунистической партией, фактически осуществляющей управление страной. Марксистско-ленинская идеология отвергала религию и не оставляла ей места в будущем коммунистическом обществе. Правовой основой этой установки стал Декрет СНК РСФСР от 23 января 1918 г. «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», в соответствии с которым устанавливался светский характер советского государства, провозглашалась свобода вероисповедания, а церковь лишалась права собственности и юридического лица. Церковь лишалась своего имущества, которое объявлялось народным достоянием, за исключением зданий и предметов, предназначенных специально для богослужебных целей [14].
Как отмечает О. Ю. Васильева, «...при подготовке проекта Декрета, и особенно в ходе его проведения в жизнь, государственная власть не координировала свои действия с Русской Православной Церковью, отказываясь от всякого диалога с ней. В результате Церковь была лишена гарантий правовой защищенности, и церковная жизнь стала отделяться от общественной жизни страны» [2]. На местах реализация декрета вызвала произвол местных властей, который принял широкий размах в условиях Гражданской войны.
После окончания Гражданской войны отношение советского государства к церкви фактически не изменилось. Провозглашение руководством большевистской партии новой экономической политики слабо отразилось на положении православной церкви. В этом отношении НЭП в начале 1920-х гг. постепенно проявлял определенную либерализацию политики большевистской партии в области экономики, а в идеологической сфере эти тенденции ощущались очень слабо. В особенности это касалось церкви, как оплота противоположной большевистской идеологии религиозной веры.
Как отмечает Н. В. Кияшко, «окончательное установление советской власти на территории Кубанского края после победы над соединениями Добровольческой армии поставило точку в самостоятельном существовании Кубанской и Краснодарской епархии. 24 марта 1920 г. назначенный Реввоенсоветом Кавказского фронта Кубанский областной революционный комитет прибыл в г. Екатеринодар и начал проведение организационной работы по укреплению административного аппарата управления. Это событие следует считать полноценным на-
чалом действия советского религиозного законодательства на территории области» [12].
Кубанскую епархию вновь возглавил в конце 1920 г. отстраненный ранее Временным высшим церковным управлением на Юго-Востоке России от управления Кубанской епархией епископ Иоанн (Левицкий), не оказывавший сопротивления проводимым советской властью мероприятиям по ограничению деятельности православной церкви [12].
Новое наступление на православную церковь произошло во время страшного голода 1921-1922 гг., унесшего жизни, по разным данным, от 1 до 5 млн. человек. Несмотря на то, что РПЦ сразу же включилось в сбор средств для голодающих, 26 февраля 1922 г. в соответствие с постановлением ВЦИК был аннулирован добровольный характер пожертвований, местным органам власти было отдано распоряжение о изъятии у церквей всех драгоценностей, в том числе предметов, имеющих богослужебное значение [13].
Примененные в период кампании по сбору средств в помощь голодающим репрессии против священнослужителей были сопоставимы с годами Гражданской войны. По данным Свято-Тихоновского Богословского Института в 1922-1923 гг. в стране было репрессировано 10 тыс. человек, из них около 2 тыс. было расстреляно [3]. В Кубанской области и Черноморской губернии при изъятии церковных ценностей в 1922 г. было расстреляно и замучено соответственно 69 и 37 духовных лиц разного звания [4, с. 136].
Многие кубанские священнослужители пострадали в ходе утверждения на Кубани обновленческой церкви, начавшей свою деятельность с весны 1922 г. Поддержка обновленцев со стороны большевистской партии была связана с намерением внести раскол в ряды верующих и заручится поддержкой отступников, заявлявших о своих симпатиях к Советской власти. Обновленческий журнал «Живая Церковь» в мае 1922 г. писал: «Несомненно, великая ответственность за сложившиеся отношения падает на иерархию православной Церкви... Высшие представители ее связали себя еще на Соборе с помещиками и капиталистами, воспользовавшись авторитетом патриарха для противодействия государственной политике Советской власти.» [17].
Стремясь к усилению позиций епархиального управления на местах, уполномоченный обновленческого Высшего церковного управления видел свои главные задачи в ликвидации подчинявшегося патриарху Тихону духо-
венства. На Кубани переход в обновленчество возглавил Кубанский архиерей Иоанн. Руководители обновленческого движения предлагали властям целую программу борьбы с «тихонов-щиной». Например, выслать из пределов Кубани сторонников Патриарха, закрыть монастырские подворья и монастыри в Краснодаре, Армавире, Кропоткине [1, с. 46].
В Армавирском округе в сентябре 1922 г. под руководством «епископа» Михаила было сформировано Армавирское окружное церковное управление. 13 июля 1924 г. в г. Армавир с титулом «Армавирский и Майкопский» был назначен епископ Николай Чудновцев. Одновременно с назначением епископа Николая решением Синода в состав викариатства были включены населенные пункты Майкопского округа Северо-Кавказского края. Согласно данным ОГПУ за 1924 г., «тихоновское движение в Армавире было полностью ликвидировано», а господствующее положение заняли обновленцы. Это подтверждают статистические данные, согласно которым в 1926 г. в Армавирском округе насчитывалось 111 храмов и 293 священнослужителя. Для сравнения стоит заметить, что канонических храмов в округе было только 37 [10, с. 171].
Несмотря на государственную поддержку и количественный перевес, церкви обновленцев часто оставались пустыми. Обновленчество было слабо воспринято в казачьей среде. По мнению Н. Ю. Беликовой, к факторам, сдерживающим процесс модернизационных изменений в казачьей среде, можно отнести: общинную демократию, настороженное отношение к новой власти, многовековой союз казачества с РПЦ [1, с. 47].
Противостоявшие обновленцам священники со стороны власти зачастую обвинялись в контрреволюционной деятельности. Н. В. Кияшко приводит сведения об аресте в Краснодаре 16 декабря 1922 г. настоятеля Ильинского храма иерея Александра Макова и протоиерея Александра Пурлевского. Более пяти месяцев священники находились в тюрьме и летом 1923 г. были высланы в Среднюю Азию на два года. Получив досрочное освобождение, в ноябре 1924 г. священники вернулись в г. Краснодар, где продолжили организацию канонических приходов, добившись разрешения служить в Георгиевском храме [11, с. 77].
В августе 1923 г. местные власти пытались расправиться с известным священником г. Армавира, настоятелем Николаевского храма, протоиереем Леонидом Федоровичем Дмитриевским, который выступил перед верующими с
осуждением неканонической церкви. По обращению обновленческого епархиального управления, отец Леонид, псаломщик Жигулин и 6 человек мирян были арестованы, однако, благодаря протестам прихожан были освобождены из-под ареста в декабре 1923 г. [11, с. 78- 79].
Несмотря на эти отдельные уступки, партийно-государственным органам удалось добиться ослабления канонической епархии Патриаршей Церкви на Кубани. К 1926 г. на Кубани насчитывалось 440 синодальных (обновленческих) церквей против 113 «тихоновских» (патриарших). В Краснодаре были закрыты практически все патриаршие храмы. Однако обновленческие церкви не пользовались симпатиями прихожан. Новые храмы они называли «еретическими и богохульническими». В этот период на Кубани произошло более двухсот антисоветских выступлений на религиозной почве. Многие из них были противодействием обновленчеству [9, с. 119].
В условиях кульминации НЭПа в 19241927 гг., религиозная политика советского государства отличалась неустойчивостью. С одной стороны, либерализация политического курса большевистской партии привела к заметному спаду репрессий против церкви и священнослужителей, снижению динамики закрытия православных храмов. С другой стороны, советское государство не отказалось от попыток ослабить влияние церкви на окружающее население, всячески дискредитируя ее в глазах граждан с помощью активной антирелигиозной пропаганды.
Продолжались в это время и попытки закрытия церквей, с использованием различного рода предлогов. Например, 9 октября 1924 г. президиум Кубанского окрисполкома принял решение о закрытии церкви при окружной больнице Краснодара, мотивируя это нарушением декрета СНК об отделении церкви от государства, а также тем, что «нахождение церкви по соседству с психиатрическим отделением нарушает (колокольный звон) необходимый покой для этих больных» [5, с. 494].
Установившаяся в Армавире советская власть в апреле 1923 г. закрыла подворье Кавказского Николаевского миссионерского нештатного общежительного мужского монастыря якобы «за обнаруженные в нем творимые монахами безобразия». В 1926 г. постройки подворья были переданы дому патроната беспризорных - детдому №2, в начале 1930-х гг. была разобрана колокольня находящегося на подворье Александро-Невского храма, в 1936 г. на бывшем подворье разместился дом инвалидов [18, с. 55].
В 1924 г. в Армавире была снесена Николаевская часовня, построенная в честь коронации последнего русского императора. После того, как 21 января 1924 г. умер В. И. Ленин, уже 27 января в местной газете «Трудовой путь» был опубликован призыв партийной ячейки станции Армавир-1 соорудить в Армавире памятник «вождю пролетариата тов. Ленину» на Первомайской площади, для чего предлагалось снести находящуюся там часовню [18, с. 57-58]. Эти факты свидетельствуют о продолжающемся в середине 1920-х гг. уничтожении православных храмов и святынь на Кубани.
Наиболее активную роль в осуществлении антирелигиозной пропаганды осуществляли члены «Общества безбожников», деятельность которого на Кубани началась с 1924 г. Так, 11 сентября 1924 г. при краснодарском клубе «Профинтерн» возникла одна из первых в городе ячеек «Общества безбожников», в которую вошло около 40 человек. К началу января 1925 г. в Краснодаре было зарегистрировано уже более 20 ячеек «Общества безбожников» [5, с. 493]. В 1925 г. в связи с возросшими требованиями к антирелигиозной агитации был сформирован «Союз безбожников», членами которого могли быть граждане старше 18 лет, не лишенные избирательных прав и желающие вести антирелигиозную работу.
Деятельность «Союза безбожников» на Кубани проходила непросто, ввиду активного противодействия со стороны верующих, доходящего до открытых столкновений. Так, в феврале 1927 г. в станице Титаровской Краснодарского района группа казачьей молодежи избила двух членов кружка безбожников за антирелигиозную пропаганду [6, с. 516]. Еще большее недовольство действиями безбожников высказывало старшее поколение, особенно из числа казачества.
Ввиду этого, а также общих партийных установок, характерных для периода кульминации НЭПа, местные органы пытались более гибко подходить к вопросам антирелигиозной пропаганды. Одним из примеров является борьба за умы и сердца людей, обостряющаяся в начале мая, ввиду частого совпадения празднования Пасхи и Первомая. Со стороны местных органов она велась различными партийными органами, периодической печатью, силами созданных общественных и антирелигиозных организаций, образовательными учреждениями и другими. Так, накануне Пасхи в 1926 г. Кубанским окружным комитетом ВКП (б) специально подчеркивалось, что «во всех выступлениях и первомайских докладах необходимо
провести отличия праздника 1 Мая и Пасхи» [19, с. 25].
Тем не менее, большинство кубанцев сохраняли верность вековым традициям, свыше 80 % из них считали себя верующими людьми. Многие дети школьного возраста ходили в церковь на богослужение, носили иконы по станице, прислуживали в церкви. Несмотря на атеистическое воспитание, 52 % краснодарских школьников в 1923 г. признались в вере в Бога, 48 % -в исполнении религиозных обрядов [9, с. 120].
В конце 1920-х гг. в религиозной политике советского государства произошли серьезные изменения, связанные с началом нового наступления на церковь. Борьба с религией становится в это время всеобъемлющей и является важным элементом государственной политики, направленной на строительство социалистического общества. Реализация религиозной политики стала проходить в рамках утверждающейся административно-командной системы и поэтому отличалась планомерностью и жестким характером выполнения принимаемых руководством большевиков решений. Дополнительные импульсы в русле борьбы с религией и церковью придавала коллективизация деревни и социалистическое наступление в идеологии и культуре с целью установления единомыслия.
Все это знаменует завершение периода относительно спокойного отношения к религиозным организациям, обозначившегося в середине 1920-х гг. В ситуации изменения общего направления политики усиливается давление и на религию. Основным двигателем этого процесса выступала концепция «обострения классовой борьбы», по которой церковь находилась в лагере врагов социализма. Этот тезис активно использовался в период хлебозаготовительного кризиса в конце 1920-х гг.
Многие представители духовенства на Кубани протестовали против преступных методов проведения хлебозаготовок. Например, в станице Зеленчукской Армавирского округа, по сведениям ОГПУ, «попы тихоновского толка начинают открыто выступать с проповедями и агитировать против хлебозаготовок» [7, с. 761]. В соответствие с другой сводкой, в феврале 1928 г. в станице Баталпашинской Армавирского округа поп агитировал верующих не сдавать хлеб государственным заготовителям [8, с. 696]. Таких фактов было достаточно много, что доказывает неравнодушное отношение духовенства Кубани к чинимым властью беззакониям при проведении хлебозаготовок и других акций советского государства в деревне.
С целью дальнейшего ограничения деятельности церкви, 8 апреля 1929 г. Президиум ВЦИК принял постановление «О религиозных организациях», в соответствие с которым религиозные общества или группы могли приступать к своей деятельности лишь после регистрации общества или группы в подлежащем административном отделе местного исполнительного комитета или городского Совета. Религиозные съезды и избираемые ими исполнительные органы не имели прав юридического лица [15].
Значительно активизировалась в конце 1920-х гг. антирелигиозная пропаганда, проводимая членами Союза безбожников. На II съезде этого союза он был переименован в «Союз воинствующих безбожников», само название которого свидетельствовало об агрессивных намерениях его создателей.
Несмотря на размах антирелигиозной работы, численность безбожников в селах и станицах Кубани росла медленно, так как большинство населения не отказалось от традиционных форм религиозности. Это явилось одной из причин усиления репрессий против представителей духовенства. В конце 1920-х гг. кампанейщина в этом вопросе сменилась плановым подходом. Органы НКВД получили указания о борьбе с контрреволюционными элементами в руководящих органах религиозных общин. Так, в марте 1927 г. в Краснодаре были арестованы священники Георгиевского храма Александр Маков, Александр Пурлевский и Василий Денисов за якобы имевшую место «антисоветскую деятельность». Через четыре месяца постановлением особого совещания при коллегии ОГПУ их выслали в Казахстан сроком на три года [5, с. 512].
Осенью 1929 г. большевики объявили о начале первой безбожной пятилетки, преследовавшей цель «полного обезбоживания страны» и «ликвидации всех остатков религиозного быта». С самого начала развернутая безбожниками кампания по закрытию монастырей и церквей характеризовалась масштабностью и подлинно общероссийским размахом. Так, например, только в 1928 г. было закрыто 534 церкви, а общее число приходов Русской Православной Церкви сократилось на одну треть. В 1929 г. было закрыто 1119 церквей [3].
Подобные процессы происходили и на Кубани. Так, 28 октября 1929 г. пленум Краснодарского горсовета принял решение «немедленно изъять Белый собор из ведения религиозной общины и передать его в распоряжение со-впрофа для использования под культурное учреждение». Этому событию предшествовали многочисленные «наказы избирателей» и заключение специальной комиссии горсовета по обследованию собора, пришедшей к выводу: «В целях предотвращения дальнейшего разрушения здания необходимо принять серьезные меры к облегчению нагрузки на стены и своды здания путем разборки верхних надстроек, куполов, парапетов, колоколен и снятия колоколов...». Уже на следующий день собор был закрыт [5, с. 532].
Неприкрытое насилие советского государства по отношению к церкви вызывало активное противодействие верующих. Например, в мае 1929 г. в станице Засовской Майкопского округа прошел слух о том, что местную церковь обложили по хлебозаготовкам и с нее будут снимать колокола. В результате собралась толпа протестующих около 200 человек, которая после сделанных разъяснений разошлась. В это же время в станице Костромской на церковной площади собралось около 500 верующих, для того, чтобы оспрепятствовать закрытию церкви [16, с. 914]. Несмотря на попытки священнослужителей и православных верующих предотвратить закрытие церквей, сделать это было невозможно, ввиду использования советским государством всех возможных мер по разрушению православной веры.
Таким образом, религиозная политика советского государства в конце 1920-х гг. характеризовалась резким поворотом в сторону возобновления насильственных действий по отношению к православной церкви. На территории Кубани, как и в других аграрных районах, это происходило одновременно с проводимыми хлебозаготовками и форсированной коллективизацией сельского хозяйства, что придавало антирелигиозной кампании особенно ожесточенный характер. В 1930-е гг. эти процессы приобрели широкомасштабный характер, поставив под угрозу само существование РПЦ и православной веры.
Источники и литература
1. Беликова Н. Ю. Религиозная сторона жизни кубанского казачества после 1917 года // Российское казачество: проблемы истории, возрождения и перспективы развития. К 320-й годовщине служения Отечества казачества Кубани, 27-31 мая 1916 г / отв. ред. В. П. Громов. Краснодар: Традиция, 2016. С. 44-49.
2. Васильева О. Ю. Государственно-церковные отношения советского периода: периодизация и содержание URL: http://www.pravoslavie.ru/archiv/sovietstate-church.htm (Дата обращения: 12.03.2018).
3. Гонения на русскую православную церковь 1920-1930-е гг. URL: http://biofile.ru/his/27326.html (Дата обращения: 05.03.2018).
4. Горожанина М. Ю. Православное духовенство Кубани в годы политических репрессий // Материалы Х Международной научной конференции «Государство, Общество, Церковь в истории России ХХ века». Иваново: Ивановский государственный университет, 2011. С.132-139.
5. Екатеринодар-Краснодар. Два века города в датах, событиях, воспоминаниях. 1793-1993. Материалы к летописи. Краснодар: Книжное издательство, 1993. 798 с.
6. Из информационной сводки ОГПУ от 14 марта 1927 г. // Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Документы и материалы. В 4 т. Т.2.1923-1929 / под ред. А. Береловича, В. Данилова. М.: РОССПЭН, 2000. С. 512-516.
7. Из информационной сводки ОГПУ по Северо-Кавказскому краю о ходе весенней хлебозаготовительной кампании от 20 июня 1928 г. // Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Документы и материалы. В 4 т. Т.2.1923-1929 / под ред. А. Береловича, В. Данилова. М.: РОССПЭН, 2000. С. 754-763.
8. Из информационной сводки ОГПУ от 19 февраля 1928 г. // Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Документы и материалы. В 4 т. Т.2.1923-1929 / под ред. А. Береловича, В. Данилова. М.: РОССПЭН, 2000. С.694-709.
9. История Кубани с древнейших времен до конца XX века: в 2 ч. Ч. 2. С 1917 года до конца XX века. Краснодар: ОИПЦ Перспективы образования, 2011. 272 с.
10. Кияшко Н. В. Обновленческий раскол в Армавирском округе Северо-Кавказского края в 1922-1930 гг. // Отрад-ненские историко-краеведческие чтения. Вып. V: Материалы международной научной конференции, посвящённой 160-летию основания станицы Отрадной / науч. ред. С. Н. Малахов, составитель С. Г. Немченко. Армавир: Издатель Шурыгин В.Е., 2017. С.168-173.
11. Кияшко Н. В. Репрессии как инструмент борьбы против духовенства и мирян в 1920-е годы // Церковь. Богословие. История: материалы V Международной научно-богословской конференции (Екатеринбург, 2-4 февраля 2017 г.). Екатеринбург: Екатеринбургская духовная семинария, 2017. С. 73-79.
12. Кияшко Н. В. Армавирское викариатство Кубанской и Краснодарской епархии: динамика институциональных процессов церковной жизни в первые годы Советской власти URL: http://kanonkuban.ru/armavirskoe-vikariatstvo-kubanskoj-i-krasnodarskoj-eparxii-dinamika-institucionalnyx-processov-cerkovnoj-zhizni-v-pervye-gody-sovetskoj-vlasti/ (Дата обращения: 18.03.2018).
13. Об изъятии церковных ценностей: постановление ВЦИК от 26 февраля 1922 г. // Известия. 1922. 26 февраля.
14. Об отделении церкви от государства и школы от церкви: Декрет СНК РСФСР от 23 января 1918 г. // Собрание узаконений и распоряжений рабоче-крестьянского правительства РСФСР 1918. №18. Ст. 263.
15. О религиозных организациях: постановление Президиума ВЦИК от 8 апреля 1929 г. // Собрание узаконений и распоряжений рабоче-крестьянского правительства РСФСР 1929. №35. Ст. 353.
16. Оперативная сводка информотдела ОГПУ о ходе хлебозаготовительной кампании от 20 июня 1929 г. // Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Документы и материалы. В 4 т. Т.2.1923-1929 / под ред. А. Береловича, В. Данилова. М.: РОССПЭН, 2000. С. 902-914.
17. Русская Православная Церковь в советское время (1917-1991). Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью / сост. Штриккер. М.: «Пропилеи», 1995. 400 с. URL: https://stavroskrest.ru/sites/default/ files/files/books/shtrikker_dokumenty.pdf (Дата обращения: 10.04.2018).
18. Селиверстов А.В. Все храмы края. В 2-х т. Т.1. Краснодар: Традиция, 2016. 334 с.
19. Шаповалов С.Н. Пасха и Первомай: борьба старого и нового быта на Кубани в 1920-1930-е гг. // Общество: философия, история, культура. Краснодар: ООО Издательский дом «ХОРС», 2015. С. 24-27.
References
1. Belikova N. Ju. Religioznaja storona zhizni kubanskogo kazachestva posle 1917 goda (Religious Party Life Of The Kuban Cossacks After 1917) // Rossijskoe kazachestvo: problemy istorii, vozrozhdenija i perspektivy razvitija. K 320-j godovshhine sluzhenija Otechestva kazachestva Kubani, 27-31 maja 1916 g. / ed. by V. P. Gromov. Krasnodar: Tradicija, 2016. P.44-49. (In Russian).
2. Vasil'eva O. Yu. Gosudarstvenno-cerkovnye otnoshenija sovetskogo perioda: periodizacija i soderzhanie (Public Ecclesiastical Relations Of The Soviet Period: Chronology And Content). URL: http://www.pravoslavie.ru/archiv/sovietstate-church.htm (Accessed: 12.03.2018). (In Russian).
3. Gonenija na russkuju pravoslavnuju cerkov' 1920-1930-e gg. (Persecution Of The Russian Orthodox Church 1920-1930s). URL: http://biofile.ru/his/27326.html (Data obrashhenija: 05.03.2018). (In Russian).
4. Gorozhanina M. Ju. Pravoslavnoe duhovenstvo Kubani v gody politicheskih repressij (Kuban Orthodox Clergy In Years Of Political Repression) // Materialy H Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii «Gosudarstvo, Obshhestvo, Cerkov' v istorii Rossii HH veka». Ivanovo: ISU publ., 2011. P. 132-139. (In Russian).
5. Ekaterinodar-Krasnodar. Dva veka goroda v datah, sobytijah, vospominanijah. 1793-1993. Materialy k letopisi (Ekaterinodar-Krasnodar. Two Centuries Of The City In Dates, Events, Memories. 1793-1993. Submissions To The Chronicle). Krasnodar: Knizhnoe izdatel'stvo, 1993. 798 p. (In Russian).
6. Iz informacionnoj svodki OGPU ot 14 marta 1927 g. (Summary Information From The OGPU Of March 14, 1927) // Sovetskaja derevnja glazami VChK-OGPU-NKVD. Dokumenty i materialy. In 4 Vols. Vol.2.1923-1929 / ed. by A. Berelovich, V. Danilov. Moscow: ROSSPJeN, 2000. P. 512-516. (In Russian).
7. Iz informacionnoj svodki OGPU po Severo-Kavkazskomu kraju o hode vesennej hlebozagotovitel'noj kampanii ot 20 ijunja 1928 g. (From The Information Summary Of The OGPU In The North-Caucasus region On The Progress Of The Spring Sowing Campaign Of June 20, 1928) // Sovetskaja derevnja glazami VChK-OGPU-NKVD. Dokumenty i materialy. In 4 Vols. Vol. 2. 1923-1929 / ed. by A. Berelovich, V. Danilov. Moscow: ROSSPJeN, 2000. P. 754-763. (In Russian).
8. Iz informacionnoj svodki OGPU ot 19 fevralja 1928 g. (Summary Information From The OGPU Of February 19, 1928) // Sovetskaja derevnja glazami VChK-OGPU-NKVD. Dokumenty i materialy. In 4 Vols. Vol.2. 1923-1929 / ed. by A. Berelovich, V. Danilov. Moscow: ROSSPJeN, 2000. P. 694-709. (In Russian).
9. Istorija Kubani s drevnejshih vremen do konca XX veka: v 2 ch. Ch.2. S 1917 goda do konca XX veka (The History Of Kuban From Ancient Times To The Late 20th Century: 2:00 h. 2. From 1917 Until The End Of The 20th Century). Krasnodar: OIPC Perspektivy obrazovanija, 2011. 272 p. (In Russian).
10. Kijashko N. V. Obnovlencheskij raskol v Armavirskom okruge Severo-Kavkazskogo kraja v 1922-1930 gg. (Renewal Split In The Armavir District Of The North Caucasus Region In 1922-1930) Otradnenskie historical, regional reading // Otradnenskie istoriko-kraevedcheskie chtenija. Issue V: Materialy mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii, posvjashhjonnoj 160-letiju osnovanija stanicy Otradnoj / ed. by S. N. Malahov, S. G. Nemchenko. Armavir: Shurygin's publishing office, 2017. P. 168-173. (In Russian).
11. Kijashko N. V. Repressii kak instrument bor'by protiv duhovenstva i mirjan v 1920-e gody (Repression As An Instrument Of Struggle Against The Clergy And Laity In 1920s) // Cerkov'. Bogoslovie. Istorija: materialy V Mezhdunarodnoj nauchno-bogoslovskoj konferencii (Ekaterinburg, 2-4 fevralja 2017 g.). Ekaterinburg: Ekaterinburgskaja duhovnaja seminarija, 2017. P. 73-79. (In Russian).
12. Kijashko N. V. Armavirskoe vikariatstvo Kubanskoj i Krasnodarskoj eparhii: dinamika institucional'nyh processov cerkovnoj zhizni v pervye gody Sovetskoj vlasti (Armavir Diocese Of Kuban And Krasnodar Diocese: Dynamics Of Institutional Processes Of Church Life During The First Years Of The Soviet Power). URL: http://kanonkuban.ru/armavirskoe-vikariatstvo-kubanskoj-i-krasnodarskoj-eparxii-dinamika-institucionalnyx-processov-cerkovnoj-zhizni-v-pervye-gody-sovetskoj-vlasti/ (Accessed: 18.03.2018). (In Russian).
13. Ob izjatii cerkovnyh cennostej: postanovlenie VTsIK ot 26 fevralja 1922 g. (The Seizure Of Church Property: Decree Of VTsIK Of February 26, 1922) // Izvestija. 1922. February 26. (In Russian).
14. Ob otdelenii cerkvi ot gosudarstva i shkoly ot cerkvi: Dekret SNK RSFSR ot 23 janvarja 1918 g. (On The Separation Of Church From State And School From Church: Decree Of Council Of People's Commissars Of The RSFSR Of January 23, 1918) // Sobranie uzakonenij i rasporjazhenij raboche-krest'janskogo pravitel'stva RSFSR. 1918. No. 18. Art.263. (In Russian).
15. O religioznyh organizacijah: postanovlenie Prezidiuma VTsIK ot 8 aprelja 1929 g. (On Religious Organizations: Decision Of VTsIK Presidium Of April 8, 1929) // Sobranie uzakonenij i rasporjazhenij raboche-krest'janskogo pravitel'stva RSFSR. 1929. No. 35. Art. 353. (In Russian).
16. Operativnaja svodka informotdela OGPU o hode hlebozagotovitel'noj kampanii ot 20 ijunja 1929 g. (Operational Summary OGPU Information Department About Sowing Campaign Of June 20, 1929) // Sovetskaja derevnja glazami VChK-OGPU-NKVD. Dokumenty i materialy. In 4 Vols. Vol.2. 1923-1929 / ed. by A. Berelovich, V. Danilov. Moscow: ROSSPJeN, 2000. P. 902-914. (In Russian).
17. Russkaja Pravoslavnaja Cerkov' v sovetskoe vremja (1917-1991). Materialy i dokumenty po istorii otnoshenij mezhdu gosudarstvom i Cerkov'ju (Russian Orthodox Church In The Soviet Times (1917-1991). Materials And Documents On The History Of Relations Between The State And The Church) / sost. Shtrikker. Moscow: Propilei, 1995. 400 p. URL: https:// stavroskrest.ru/sites/default/files/files/books/shtrikker_dokumenty.pdf (Accessed: 10.04.2018). (In Russian).
18. Seliverstov A. V. Vse hramy kraja. (All Temples Of The Province). In 2 Vols. Vol.1. Krasnodar: Tradicija, 2016. 334 p. (In Russian).
19. Shapovalov S. N. Pasha i Pervomaj: bor'ba starogo i novogo byta na Kubani v 1920-1930-e gg. (Easter And May Day: Old And New Life Confrontation On Kuban In 1920-1930s) // Obshhestvo: filosofija, istorija, kul'tura. Krasnodar: HORS, 2015. P. 24-27. (In Russian).
