CC BY
43
УДК 94(575) ББК 63.3 (543)
Л.Э. ИСМОИЛОВ
НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ОТРАЖЕНИЯ ОБРАЗА «НЕВЕРНЫХ» В ПИСЬМЕННЫХ СОЧИНЕНИЯХ МАВЕРАННАХРА XVI ВЕКА
Ключевые слова: Мавераннахр, конфессия, неверие, кочевые племена, Бабур, жития мусульманских святых, мученики.
В статье рассматриваются некоторые особенности отражения образа «неверных» в письменных сочинениях Мавераннахра XVI в. Предпосылками для формирования в литературе подобного образа стало пришествие в регион сефевидских войск, частые набеги казахских войск, а также разразившийся внутренний политический конфликт. Военно-политическое противоборство конфликтующих сторон приобрело религиозную окраску. Тема «неверия» рассматривалась как в придворных исторических произведениях, так и в мусульманских агиографических сочинениях (манакиб), и степень их выражения зависела как от политической ситуации и интересов, а также от состава политических участников, таким образом, каждый раз приобретала свои особенности и нюансы. Интерпретация данной темы авторами письменных сочинений показывает их пристрастность и предвзятость. Эти признаки особенно явно обнаруживаются при определении критериев мученической смерти (шаходат), когда многие военные преступники были причислены к категории мучеников (шухада).
После установления господства Шибанидов в Мавераннахре в начале XVI в. между ними и их сородичами - казахами - возникли непреодолимые противоречия и конфликты. Кроме того, Шибаниды в Хоросане столкнулись с более грозным противником - Сефевидами. Военное противоборство Шибанидов со своими противниками происходило под прикрытием религиозных лозунгов. Таким образом, вопрос о «неверии» был обострен до предела в связи с началом и продолжением беспрерывных кровопролитных войн между суннитским Мавераннахром и шиитским Ираном в течение XVI в. [8. С. 42]. В дальнейшем взаимоотношения населения Мавераннахра с казахами, киргизами и калмыками, а также ситуация вокруг разразившейся борьбы за престол между представителями Шибанидского дома отразилась и на страницах мусульманских агиографических произведений (манакиб), а также в исторических хрониках того периода. Мы здесь рассмотрим некоторых из них.
Мусульманское агиографическое сочинение (манакиб), «Джама-ул-мака-мат» (Вместилище степеней духовного совершенства), посвящённое жизнеописанию лидера накшбандийского братства Ходжаги Ахмад Косони (умер в 1549 г.), составлено в 1617 г. его внуком Абу-л Бака Ходжа Бахауддин б. Ходжаги Ахмад Косони. Этот труд содержит значительный исторический материал, касающийся завоеваний Мавераннахра кочевыми узбеками, а также в нем представлена информация о происходивших в середине XVI в. феодальных конфликтах между шейбанидскими ханами. В данном исследовании использован список (инв. № 904) из коллекции рукописей Национальной библиотеки Таджикистана. Список полный. Датирован 1845 г.
Другой манакиб, использованный в настоящей работе - «Са'адия» (Посвящение Ходже Са'аду Джуйбари), принадлежит перу Хусейна Серахси. Книга написана в 1573 г., включает также биографию известного накшбандийского шейха Ходжи Ислама Джуйбари (умер в 1563 г.). В сочинении нашла отражение политическая обстановка в Мавераннахре 40-60-х гг. XVI в. Важные собы-
тия, описанные в книге, происходят на территории Бухары, отчасти Самарканда. В центре исторических событий находится влиятельная фигура Ходжи Ислама Джуйбари. В данной работе использован список, хранящийся в фондах Института истории, археологии и этнографии имени Ахмада Дониша Академии наук Республики Татарстан (инв. № 109). Список полный, датирован 1577 г.
При исследовании данной темы кроме мусульманских агиографических сочинений были использованы и сочинения придворных историков. Одним из таких трудов является «Шараф-наме-йи-шахи» (Книга шахской славы). Это произведение принадлежит перу талантливого историка и поэта из Бухары -Хафизу Танышу Бухари. Оно известно также под названием «Абдулла-наме». В сочинении представлена политическая ситуация Мавераннахра об усобицах между удельными феодалами 40-х - конца 50-х гг. XVI в. Труд также содержит биографические данные о суфийских шейхах Ходжаги Ахмад Косони и Ходжа Ислам Джуйбари. Сочинение составлено в 1584-1590 гг. Рукописи «Шараф-наме-йи-шахи» хранятся в фондах Санкт-Петербурга, Ташкента, Душанбе, Баку. В 1983 и 1989 гг. были изданы первая и вторая части «Ша-раф-наме-йи-шахи» на русском языке под редакцией М.А. Салахетдиновой.
Другой письменный источник, шеститомное сочинение Махмуда ибн Вали «Бахр ул-асрар фи манакиб ал-ахйар» (Море тайн относительно доблестей благородных), содержит историко-географические сведения о городах Мавераннахра. В 1977 г. в Ташкенте были изданы извлечения из этого труда с переводом, введением, примечаниями и указателями Б.А. Ахмедова.
Еще одно сочинение - «Бадаи ал-вакаи» (Удивительные события) - является единственным произведением таджикского писателя и историка Зайн ад-дина Восифи (умер в 1566 г.). Сочинение освещает различные стороны жизни многих городов и регионов Мавераннахра XVI в. А.Н. Болдыревым был подготовлен и издан критический текст «Удивительных событий», равно как и перевод на русский язык некоторых отрывков (1957).
Согласно политической риторике авторов письменных сочинений [8] этого периода, вопрос «неверия», пожалуй, был самым ярким вопросом в истории Мавераннахра, оставившим неизгладимый след в политическом мировоззрении. В письменных сочинениях этого периода упоминаются межконфессиональные (с калмаками) и внутриконфессиональные (с кизилбашами) конфликты.
В первые десятилетия XVI в. вопрос о праведном или «неверном» пути был существен для мировоззрения жителя региона. Однако уже в середине века мысли о конфессиональной самоидентичности (суннит или шиит) были не столь важны для жителей Мавераннахрав в отличие от населения Хорасана. В вышеуказанных письменных памятниках этого периода уже отсутствует прямое указание на внутриконфессиональные различия. В них просто используется понятие мусульмане (мусулмонон).
В контексте изучаемого вопроса в мавераннахрских письменных источниках первоначально локализуется «территории неверных». Интересно, что в них мало внимания уделяется главному конфессиональному сопернику - ки-зилбашам и все больше акцентируется внимание на ближайших неспокойных кочевых соседях, а также на внутренних врагах правоверного правителя. Например, о киргизских землях и самих киргизах средневековые авторы пишут, что они не являлись истинными мусульманами [7]. По их мнению, киргизы во время молитвы обращают лицо на юг и вместо стихов Корана употребляют благозвучные слова. Поклоняются они Сатурну и Венере [8. С. 49]. Если ве-
рить авторам письменных источников той эпохи, священную землю Маверан-нахра буквально окружали с четырёх сторон «силы неверных».
О тревожном состоянии общества и государства, немирном соседстве с кочевниками в XVI в. сообщает известный таджикский писатель и историк Зайн ад-дин Восифи после своего пребывания в пограничном городе Саура-не. Этот город находился на границе культурной территории и казахской кочевой степи. Восифи особо подчеркивает укрепленность Саурана и его цитадели [3. С. 168]. Это говорит о том, что приграничные районы жили в ожидании чего-то непредсказуемого, поскольку в тот момент существовала реальная военная угроза со стороны казахских племен и этот фактор ослаблял тыл государства Шибанидов. В 1562 г. казахские племена, пользуясь политическим хаосом, произошедшим в Мавераннахре, попытались вторгнуться в регион. Но их вторжение было отбито.
Кочующие казахские племена настолько казались неугодными жителям Мавернаннахра, что последние считали их всех «неверными». Между мусульманами Мавераннахра и этими кочевыми регионами отсутствовало прочное религиозное единство. Поэтому противостояние «город - степь» лишь прикрывалось религиозной оболочкой. В этом проявлялся особый взгляд горожанина на степные народы (туркон-и сахро-и). Сами кочевники в своем поведении и быту всегда с предубеждением, пренебрежительно относились к оседлому населению. В течение XVI в. различные племена Дашт-и Кипчака активно вмешивались во внутренние дела Мавераннахра. Часто в составе ташкентских войск (заклятых врагов Мавераннахра) они доходили до Самарканда и Бухары, захватывали их, совершали там невиданные разбои и разграбления (горат-и Мовароуннахр). Такая ситуация продолжилась и в последующие века. Враждебный образ кочевника, недоверие и ненависть к нему сохранилось в общественном сознании населения Мавераннахра и в последующие столетия. Даже в XIX в. казахи и киргизы были еще индифферентны к религии ислама, и прежний взгляд оседлого жителя региона по отношению к ним сохранился. Только после воцарения русской администрации в регионе в XIX в. и установления законов и порядка этот многовековой конфликт между оседлым населением и кочевыми элементами постепенно прекратился [6. С. 389].
Авторы исторических сочинений трактовали слово «неверный» достаточно широко. В исламе всегда были люди, склонные расширять границы употребления понятия «неверие» и распространять его даже на мусульман, придерживавшихся иных религиозных взглядов, которые активно использовали практику признания кого-либо «неверным». Эта тактика давала возможность какой-либо стороне отмежеваться от идейных оппонентов. Каждый мятеж, каждое центробежное действие удельных правителей, придворной знати и подданных трактуются придворным историком как «неверный акт» [8]. Преступление против законно избранного правителя - «измена и грех», ибо такой человек своими преступными действиями оскорблял представленную в лице правителя божественную силу. Таким образом, под стандарт «неверных» могли попасть и феодал-мятежник, и целые узбекские, казахские и киргизские племена.
Образ «неверного» имел блуждающий, неустойчивый, расплывчатый характер. Называть противника «неверным», «безбожным» стало привычной бранью. Буквально всё чуждое, незнакомое порицалось. «Безбожные румий-цы», - пишет придворный историк Хафиз Таныш Бухари об отряде тюрков-османов, которые защищали Бухару от нападения шейбанида Абдуллы-хана
Второго (умер в 1598 г.) [8. С. 17-22]. Даже простое нарушение иерархических ступеней тогда расценивалось как неверность и измена. В остром политико-экономическом противоборстве клеймо «неверного» надевали друг на друга, не задумываясь и как бы в порядке вещей. Об этом свидетельствует религиозный портрет тимурида Захир ад-дин Бабура (умер в 1530 г.). Известно, что Ба-бур из-за определенных политических соображений принял взгляды шиитов и взошел на мавераннахрский престол. Он с его шиитскими симпатиями стал чужд мавераннахрскому «духовенству», среди которых было очень сильно влияние суннитов - перебежчиков из Ирана. Такие политиммигранты, как, например, известный богослов Мавлана Рузбихон Исфахани, активно пропагандировали антишиитские лозунги и настроения. Мавераннахрское «духовенство» обладало большими возможностями в плане формирования общественного мнения. С другой стороны, крайне тяжелое социально-экономическое положение страны, порожденное нескончаемыми войнами, вызывало недовольство народных масс. Простой народ, который вначале с энтузиазмом воспринял Бабура как освободителя от произвола кочевых узбеков, вскоре по вышеуказанным причинам отвернулся от него. В мусульманской агиографической литературе (манакиб) при описании событий этого периода Бабур характеризуется как «враг государства и религии». Хотя можно отметить, что такие «еретики», как Бабур, в большей степени были угрозой государственной власти, нежели авторитету религии [4. С. 4-7]. Впоследствии стало известно, что очередное наступление Шибанидов закончилось полным поражением Бабура и он, перебравшись в Афганистан, образовал там собственное государство и с того момента фактически стал сторонним наблюдателем событий, происходивших в Мавераннахре. В связи с этим вскоре антипатия мавераннахрских историографов и авторов манакиба к нему постепенно смягчается. По мере продвижения его войск вглубь территории Индии и благодаря его военными успехами в боях с «неверными» индийскими правителями симпатии духовенства к Бабуру постепенно возрастают. Бабур, в свою очередь, тоже пытался наладить отношения с «духовенством» и суфийскими лидерами Мавераннахра. Следует напомнить, что, несмотря на сложную военно-политическую обстановку, контакты между индийскими и мавераннахрскими дервишами были постоянными и интенсивными. Долгие годы при ханаках джуйбарских ходжей провел Бадр ад-дин Кашмири, автор широко известного агиографического сочинения «Раузат-ур-ризван ва хадикат-ул-гилман» [2].
Таким образом, поступки и образ жизни Бабура в Индии возродили и усилили симпатии к нему «духовенства» и лидеров суфийских братств Мавераннахра. В глазах авторов мавераннахрской агиографической литературы он становится духовным лидером и на страницах их сочинений уже выступает как борец за расширение границ ислама - «гази». За короткий период Бабур превратился из «неверного», «еретика» в противоположность - «гази» [1].
Тема «неверия» нашла свое отражение и в манакибах (мусульманское агиографическое сочинение). В них особо акцентируется внимание на использовании суфийским шейхом своих сверхъестественных способностей в борьбе против внутренних и внешних врагов правоверного правителя, исламской религии и государства. Как вытекает из содержания манакиба, участие суфийского шейха в войнах, особенно против внешних и внутренних врагов «государства и религии», не ограничивается конкретным временно-пространственным рамками. Он обладает качеством «тайй ал-макан» (свобода от про-
странственных ограничений) и может явиться одновременно в разных местах (буруз), например, в далекой Индии или в Восточном Туркестане, в нужное время и на решающем участке фронта. В агиографическом сочинении «Джама' ул-макамат» (Вместилище степеней духовного совершенства) описывается эпизод, рассказывающий об участии известного накшбандийского лидера Ходжаги Ахмада Косони (умер в 1549 г.) в войне против индийского правителя Рана Сангу на стороне Бабура [1]. Во время сражения против «неверного» Рана Сангу (хотя в его армии служили и мусульманские отряды) вдруг перед войском Бабура явился некий «святой» в белом одеянии и на белом коне, который неустанно побуждал правоверных сражаться за веру. Когда это грандиозное сражение закончилось победой войск ислама, Бабур расспросил об этом неизвестном «святом» и узнал, что это был мавераннахрский «святой» Ходжаги Ахмад Косони. После этого Бабур часть захваченной добычи отправил в Маве-раннахр этому «святому» [1]. В этом житийном эпизоде проступает идея законности присвоения верующими военной добычи, отнятой у врагов ислама. Кроме того, в манакибах существуют скрытые или явные упоминания о различных формах пожертвований в пользу газота.
Таким образом, суфийские шейхи активно участвовали в «священных войнах», на внешнем фронте и оказывали поддержку правоверным, а также боролись против внутренних врагов правоверного правителя. Известно, что помимо «войны за веру» мусульманское право предусматривает еще войну с мятежниками внутри страны. Здесь, на внутриполитической арене, суфийские шейхи разделились на различные партии согласно своим особым интересам и сферам влияния. Каждый отдельный шейх защищал определённый город или местность. Накшбандийский шейх Ходжа Ислам Джуйбари (умер в 1563 г.) был патроном Бухары, а шейх Хусейн Хорезми (бывший в те годы лидером кубравийского братства, умер в 1551 г.), жил в Самарканде и защищал интересы этого города. Из-за враждебных отношений между городами, по всей вероятности, нередко возникали противоречия и между шейхами-покровителями, хотя точные данные об этом отсутствуют. Таким образом, помощь (мадад) суфийских шейхов правоверным правителям была необходима в непрекращающихся войнах между городами Мавераннахра. Лидер накшбандийского братства Мавлана Лутфулло Чусти (умер в 1573 г.) помогал ташкентскому правителю шибаниду Барак-хану (умер в 1556 г.) в его борьбе против правителя Самарканда шибанида Султана Са'ида Султана (умер в 1571 г.), личного врага вышеназванного шейха. Известный яссавийский шейх Касим-шейх Азизан (умер в 1581 г.) всегда оказывал поддержку своему мюриду (ученик) Абдулле-хану (умер в 1598 г.) в борьбе против его врагов. И таких примеров в истории XVI в. немало.
В биографии бухарского шейха Ходжи Ислама Джуйбари (умер в 1563 г.) встречается такой примечательный факт: если какой-нибудь правитель не мог наладить отношения с шейхом, то он [правитель] объявлялся «неверным». При этом не требовалось какого-либо обоснования для подобного решения шейха. Общество воспринимало такого рода обвинения инертно, не подвергало критике. Первым таким правителем стал шибанид Абд ал-Азиз б. Убайдулла-хан (умер в 1550 г.). Этот правитель имел кроткий нрав, вёл благочестивый образ жизни. Но из-за подпорченных отношений с вышеназванным шейхом автор агиографического сочинения «Са'адия» (Посвящение Ходже Са'аду Джуйбари) в своем произведении проклинает, осуждает хана
[9]. Или другой пример: шибанид Бурхан Султан б. Джаванмардали-хан, будучи правителем Бухары (1552-1556), тоже не нашел общего языка с известным бухарским шейхом Ходжой Исламом Джуйбари. Биограф шейха писал, что священная земля Бухары не потерпит такого человека, как Бурхан Султан. В итоге из-за козней шейха в 1554 г. Бурхан Султан был предательски убит собственным окружением. Автор «Са'адия» обвиняет этого правителя в том, что он захватил Бухару в день священного праздника Рамазан. И, если это действительно так, получается, чтобы достичь желаемого, священное писание легко попиралось отдельными правителями. Таким образом, широкое использование понятия «неверный» в политической борьбе явно указывало на ослабевание центральной власти и служило вспомогательной морально-идеологической силой в неослабевающей идейной борьбе.
С образом «неверных» в некоторой степени связана и тема «мученической смерти» (шаходат). В общественном сознании Мавераннахра особое место занимал культ мучеников (шухада), принявших мученическую смерть за дела веры. В этот период по известным историческим причинам в сознании определенной категории людей царила идея мученичества. Эта идея была не нова, но именно в рассматриваемую эпоху она обрела новое звучание и новые трактовки. Люди, павшие насильственной смертью во время войн, в результате дворцовых интриг, путешествий или паломничества в святые места, причислялись к категории мучеников (баъзе дигарон ба давлат-и шаходат расиданд). Например, автор сочинения «Тазкират-ул-якин мусамман би мифтох-ут-толибин (Ключ для ищущих истину), Мавлана Махмуд Гиджду-вани (из братства кубравийа), погиб мученической смертью (ба шаходат ра-сид) от рук арабских бедуинов по пути в Мекку [10]. Нередко мученики сознательно шли на смерть во имя определенных религиозных идеалов и ценностей. Их гибель авторы манакибов и исторических хроник трактовали в соответствии с исламской доктриной. Смерть человека в более отдалённых местах - Восточном Туркестане, Хорасане, Индии - имела особое значение для мусульманской общины. Люди становились мучениками, чтобы породить последователей. Мученическая смерть приобретала ореол святости.
Действительно, этот исторический период наполнен всякого рода мучениками, начиная с имени Мухаммада Шейбани-хана (погиб в 1510 г.) и кончая Абд ал-Му'мин-ханом (1598 г.). По мнению Сайида Ракима, автора сочинения «Тарих-и Сайид Роким» (Хронограмма Сайид Рокима), почти все представители дома Шибанидов, насильственно умершие по разным причинам, стали шахидами (мученик): мученическая смерть Джаванмардали-хана от рук Аб-дулла-хана, мученическая смерть шибанида Абул Хайр-хана и др. Согласно историческим материалам, мученики делились на две категории. Первые -павшие за дело веры против «неверных» - кизилбашей, казахов, калмаков (калмыков). Вторые - правители, военачальники, царевичи, знатные люди, погибшие насильственной смертью от рук внутренних врагов, в войнах, направленных на установление и сохранение внутреннего порядка.
Идея мученичества буквально пронизывает все исторические сочинения этого периода. В географическом пространстве особое внимание отводилось местностям, где пали мученики за веру. К примеру, Махмуд ибн Вали, описывая город Заамин, как бы между прочим сообщает, что его народ лишён мужества и совершенных качеств. Но оттуда вышло очень много учёных. Там предали смерти хана-мученика Абд ал-Му'мина (1598) [5. С. 17]. Или этот же автор при описа-
нии Карши (Несефа) особо подчеркивает, что здесь принял мученическую смерть известный персидский поэт Мавлана Бинаи (погиб в 1512 г.).
Авторы мусульманских агиографических сочинений и исторических хроник согласно определенным критериям и соображениям относили почти каждого погибшего политического и военного деятеля эпохи Шибанидов к лику шухада только лишь по той причине, что он был невинно убиенным. Хотя кажется, что их сомнительная репутация и обстоятельств гибели совершенно не соответствуют действительности. Скорее всего большинство из них не были мучениками, а пали жертвами политических интриг и преступлений. В целом нужно отметить, что лишь определенная категория людей в обществе считала этих людей мучениками, а для других они являлись простыми смертными либо авантюристами и преступниками.
Таким образом, господство Шибанидов в Мавераннахре на рубеже XV-XVI вв. и их противоборство со своими бывшими сородичами - казахскими племенами, а также с Сефевидами (кизилбашами) - обострили вопрос вокруг темы «неверия» и нашли свое отражение на страницах мусульманских агиографических сочинений и исторических хроник. В течение XVI в. постепенно изменились составляющие компоненты данной проблематики. И уже в середине XVI в. при трактовке этого вопроса авторами исторических сочинений из нее почти выпадает внешний составляющий компонент (казахи, кизилбаши). Зато он дополняется другим компонентом - внутренними врагами правоверного правителя. В 50-60-е гг. XVI столетия из-за политического хаоса и неустойчивости Ши-банидского режима вопрос о «неверии» приобретает особую актуальность в военно-политической борьбе внутри страны. Одной частью данного вопроса являлась тема «мученической смерти». Трактовка этой темы была сильно привязана к вопросу о «неверии», хотя нередко по определенным историческим обстоятельствам и ряду причин между этими понятиями отсутствовала общность.
Литература
1. Абу-л Бака б. Ходжа Баха-уд-дин. Джама' ул-макамат, рук. (инв. № 904). Национальная библиотека Таджикистана.
2. Бадр ад-дин Кашмири. Равзат-ур-ризвон ва хадикат-ул-гилмон, рук. (инв. № 2094). Институт востоковедения им. Абу Рейхан Беруни АН РУз.
3. Болдырев А.Н. Зайниддин Восифи. Таджикский писатель XVI века (опыт творческой биографии). Душанбе: Адиб, 1989. 464 с.
4. Исмоилов Л.Э. Из истории Мавераннахра \VI-XVIII веков. Кемерово: Кузбассвузиздат, 2001. 32 с.
5. Махмуд ибн Вали. Море тайн относительно доблестей благородных (география) // Перевод, введение, примечание и указатели Б.А. Ахмедова. Ташкент: Фан, 1977. 167 с.
6. Полвека в Туркестане: В.П. Наливкин биография, документы, труды. М.: Марджани, 2015. 655 с.
7. Султонов Т.И. Известия османского историка XVI в. Сейфи Челеби о народах Центральной Азии // Тюркологический сборник 2003-2004 (Тюркские народы в древности и средневековье). М.: Восточная литература, 2005. С. 256-261.
8. Хафиз Таныш Бухари. Шараф-нама-йи шахи / пер., введ., примеч. и указ. М.А. Салахет-диновой. М.: Наука, 1983. Ч. I. 273 с.
9. Хусейн Серахси. Са'адия, рук. (инв. № 109). Институт истории, археологии и этнографии им. Ахмада Дониша, АН РТ.
10. Шейх Махмуд Гидждувани. Тазкират-ул-якин мусамман би мифтох-ут-толибин, рук. (инв. № 494). Национальная библиотека Таджикистана.
ИСМОИЛОВ ЛУТФУЛЛО ЭШОНОВИЧ - кандидат исторических наук, доцент кафедры востоковедения, африканистики и исламоведения, Институт международных отношений, Казанский (Приволжский) федеральный университет, Россия, Казань ([email protected]).
L. ISMOILOV
SOME PECULIARITIES IN REFLECTING THE IMAGE OF THE "INFIDELS" IN THE MANUSCRIPTS OF MAWARANNAHR OF THE 16th CENTURY
Key words: Mawarannahr, confession, unbelief, nomadic tribes, Babur, the lives of Muslim saints, martyrs.
The article examines some peculiarities in reflecting the image of the "Infidels" in the manuscripts of Mawarannahr of the 16th century. Prerequisites for forming such an image in literature were the Safavid troops' coming to the region, frequent invasions of Kazakh troops as well as the internal political conflict in the country. The military-political confrontation between the conflicting parties acquired a religious connotation. The theme of «unbelief» found its specific reflection in court historical works, as well as in Muslim hagiographic writings (manakib). The degree of its expressiveness depended both on political situation and interests, and on the composition of political participants, that is why every time it acquired its own specific characteristics and nuances. Interpretation of this topic by the authors of written essays shows their addiction and prejudice. These signs are especially clearly manifested when defining the criteria for martyrdom (shakhodat), when many war criminals were classified as martyrs (shukhada).
References
1. Abu-l Baka b. Khodzha Bakha-ud-din. Dzhama' ul-makamat, ruk. (inv. № 904) [Сontaining the degrees of spiritual perfection. Manuscript. Inventory number 904]. In: Natsional'naya biblioteka Tadzhikistana [National Library of Tajikistan].
2. Badr ad-din Kashmiri. Ravzat-ur-rizvon va khadikat-ul-gilmon, ruk. (inv. № 2094) [Garden of the guests and the garden of the young men. Manuscript. Inventory number 2094]. In: Institut vostokovedeniya im. Abu Reykhan Beruni AN RUz [The Archives of the Oriental Studies Institute named after Abu Rayhan Beruni of the Uzbekistan Republic Sciences Academy].
3. Boldyrev A.N. Zayniddin Vosifi. Tadzhikskiy pisatel' XVI veka (opyt tvorcheskoy biografii) [Zayniddin Vosifi. Tajik Writer of 16th century (the experience of creative biography)]. Dushanbe, Adib Publ., 1989, 464 p.
4. Ismoilov L.E. Iz istorii Maverannakhra XVI - XVIII vekov [From the history of Maverannakhr 16th - 18th centuries]. Kemerovo, Kuzbassvuzizdat Publ., 2001, 32 p.
5. Makhmud ibn Vali. More tayn otnositel'no doblestey blagorodnykh (geografiya) [ A sea of mysteries concerning valor of nobles (geography)]. Tashkent, Fan Publ., 1977, 167 p.
6. Polveka v Turkestane: V.P. Nalivkin biografiya, dokumenty, trudy [Half a century in Turkestan: V.P. Nalivkin biography, documents, works]. Moscow, Mardzhani Publ. House, 2015, 655 p.
7. Sultonov T.I. Izvestiya osmanskogo istorika XVI v. Seyfi Chelebi o narodakh Tsentral'noy Azii [News of the Ottoman historian of the XVI century. Seifi Chelebi about peoples Central Asia]. In: Tyurkologicheskiy sbornik 2003-2004 (Tyurkskie narody v drevnosti i srednevekov'e) [Turkic collection 2003-2004 (Turkic peoples in antiquity and the middle ages)]. Moscow, Vostochnaya literature Publ., 2005, pp. 256-261.
8. Khafiz Tanysh Bukhari. Sharaf-nama-yi shakhi [The Book of Shah's Dignity]. Moscow, Nauka Publ., 1983, part I, 273 p.
9. Khuseyn Serakhsi. Sa'adiya, ruk. (inv. № 109) [Dedication of Hodge Saadu Juebari. Manuscript. Inventory number 109]. In: Institut istorii, arkheologii i etnografii im. Akhmada Donisha, AN RT [Archives of Ahmad Donish Institute of History, Archeology and Ethnography, Tajikistan Republic Sciences Academy].
10. Sheykh Makhmud Gidzhduvani. Tazkirat-ul-yakin musamman bi miftokh-ut-tolibin, ruk. (inv. № 494) [Clear mention of the key for seekers. Manuscript. Inventory number 494]. In: Natsional'naya biblioteka Tadzhikistana [National Library of Tajikistan].
ISMOILOV LUTFULLO - Candidate of Historical Sciences, Associate Professor, Department of Oriental, African and Islamic Studies, International Studies Institute, Kazan (Volga region) Federal University, Russia, Kazan ([email protected]).
Формат цитирования: Исмоилов Л.Э. Некоторые особенности отражения образа «неверных» в письменных сочинениях Мавераннахра XVI века // Вестник Чувашского университета. - 2019. - № 2. - С. 61-68.
