CC BY
58DOI 10.47643/1815-1329_2023_4_232 УДК 341
НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ ЗАЩИТЫ ФИЗИЧЕСКИХ ЛИЦ Some features of the diplomatic protection of individuals
ПОДОЛЬСКИЙ Александр Владимирович,
кандидат юридических наук, доцент кафедры «Международное право», ФГБОУ ВО «Тамбовский государственный технический университет». 392000, Россия, Тамбовская обл., г. Тамбов, ул. Советская, 106/5. E-mail: mse.shurik@gmail.com;
СТУПИНА Елизавета Анатольевна,
магистрант, Юридический институт
ФГБОУ ВО «Тамбовский государственный технический университет». 392000, Россия, Тамбовская обл., г. Тамбов, ул. Советская, 106/5. E-mail: mse.shurik@gmail.com;
Podolsky Alexander Vladimirovich,
PhD in law, associate professor of the department of international law, Tambov State Technical University. 392000, Russia, Tambov region, Tambov, Sovetskaya str., 106/5. E-mail: mse.shurik@gmail.com;
Stupina Elizaveta Anatolievna,
master's degree student of Institute of Law. Tambov State Technical University. 392000, Russia, Tambov region, Tambov, Sovetskaya str., 106/5. E-mail: mse.shurik@gmail.com
Краткая аннотация. Статья посвящена особенностям дипломатической защиты граждан, апатридов, бипатридов, а также лиц, ходатайствующих о статусе беженца. Отмечается, что до настоящего времени мировым сообществом не были кодифицированы нормы о дипломатической защите физических лиц. Попытка такой кодификации предпринята ООН при разработке проекта 19 статей о дипломатической защите, в которых заложен основной принцип такой защиты - принцип национальной принадлежности требований. Дипломатическую защиту бипатридов государства гражданства бипатрида могут осуществлять совместно. С целью выделения особенностей дипломатической защиты вынужденных мигрантов проанализирован правовой статус беженца по международным конвенциям. Обозначены основные признаки вынужденной миграции, отличающие ее от иных видов миграции: объективно обусловленная необходимость покинуть место жительства; обязательность признания беженцем на территории принимающего государства; ситуационный характер. Особенностью дипломатической защиты прав беженцев также является невозможность для государства проживания беженцев выступать в защиту их прав против государства их гражданства.
Abstract. The article is devoted to the peculiarities of diplomatic protection of citizens, stateless persons, bipatrides, as well as persons applying for refugee status. It is noted, that the international community has not codified the rules on the diplomatic protection of individuals yet. An attempt at such codification was made by the UN during the development of the draft 19 articles on diplomatic protection, which laid down the basic principle of such protection - the principle of nationality of claims. Diplomatic protection of bipatrides of the State of citizenship of the bipatrides may be carried out jointly. In order to highlight the features of diplomatic protection of forced migrants, the legal status of a refugee under international conventions is analyzed. The main signs of refugee that distinguish it from other types of migration are: the objectively conditioned necessity to leave the place of residence; the obligation to recognize a refugee in the territory of the receiving state; situational nature. The peculiarity of the diplomatic protection of the rights of refugees is also the impossibility for the State of residence of refugees to defend their rights against the State of their nationality.
Ключевые слова: права человека, дипломатическая защита, гражданство, апатрид, бипатрид, беженец.
Keywords: human rights, diplomatic protection, citizenship, stateless, bipatride, refugee.
Для цитирования: Подольский А.В., Ступина Е.А. Некоторые особенности дипломатической защиты физических лиц // Аграрное и земельное право. 2023. № 4(220). С. 232-235. http://doi.org/10.47643/1815-1329_2023_4_232.
For citation: Podolsky A. V., Stupina E.A. Some features of the diplomatic protection of individuals // Agrarian and Land Law. 2023. No. 4(220). pp. 232-235. http://doi.org/10.47643/1815-1329_2023_4_232.
Статья поступила в редакцию: 16.03.2023
Права и свободы человека являются высшей ценностью любого цивилизованного общества и правового государства. Основой гражданского общества является наличие в государстве действующей эффективной системы защиты прав человека. Государство обязано принимать меры по организации системы и осуществлению мер, обеспечивающих защиту прав человека. Совершенно очевидно, что лица имеющие правовую связь с государством, обладают большими возможностями реализации и защиты прав и свобод человека. Как правило, государства создают для своих граждан или подданных правовые механизмы такой защиты.
Однако, не всегда одноуровневую с гражданами возможность защищать свои права имеют иностранные граждане. Это зачастую связано со степенью интеграции национального законодательства в международную систему защиты прав человека. Государства, сотрудничающие в этой сфере, гораздо эффективнее приспосабливают свое законодательство к международным стандартам защиты прав человека в различных сферах.
Всё более широкая практика применения международно-правовых норм влечёт за собой увеличение числа ситуаций, в которых государство способно причинить вред иностранному гражданину вследствие международно-правового деяния, в связи с чем проблема обеспечения защиты прав собственных граждан на территории другого государства носит всё более актуальный характер. Несмотря на широкие возможности самостоятельной защиты лицом собственных прав, некоторые специалисты выражают опасение, что существующие международно-правовые
средства защиты могут быть неэффективны в силу их процессуальной сложности и наличия больших временных издержек при их реализации.
Актуальность проблематики дипломатической зашиты граждан носит перманентный характер. Древние развитые правовые системы знали институт защиты иностранных граждан от посягательства на их права на территории иностранных государств. В настоящее время, несмотря на отсутствие общей позиции в отношении самой дефиниции «дипломатической защиты», в исследованиях, посвящённых данной теме, прослеживается единство мнений о сущностных чертах института дипломатической защиты, позволяющих говорить об условиях его практической реализации. Минимальным стандартом обращения с иностранцами стоит считать те фундаментальные права и свободы, которые не зависят от гражданства. В научной литературе чаще всего встречается мнение, что дипломатическая защита представляет собой право, а не обязанность государства. Кроме того, считается, что должны быть исчерпаны все средства внутренней защиты, чтобы лицо было вправе обращаться за международной или дипломатической защитой.
Несмотря на широкое освещение проблемы, отдельные вопросы осуществления дипломатической защиты остались без должного внимания. В первую очередь, отсутствует единое для всех понятие самого института, не было проведено полноценного исследования дипломатической защиты как феномена в истории международного права. Стоит также отметить то обстоятельство, что до настоящего времени мировым сообществом не были кодифицированы нормы о дипломатической защите. Только в начале XXI века на уровне Организации объединенных наций началась работа в этой области. Комиссия международного права ООН разработала и рассмотрела проект 19 статей о дипломатической защите [6] (далее - Проект статей), однако их проработка идёт до сих пор.
Ключевым особенностям дипломатической защиты физических лиц в Проекте статей посвящены две отдельные главы. Основным принципом дипломатической защиты граждан является принцип национальной принадлежности требований. Международно-правовая доктрина, которая поддерживается судебной и межгосударственной практикой, признаёт право на дипломатическую защиту за государством гражданства физического лица.
Проект статей содержит в себе несколько различных ситуаций, в которых подробно раскрывается принцип принадлежности требований. Первый, и наиболее простой случай - когда лицо является гражданином одного государства: статья 4 устанавливает, что для целей дипломатической защиты физического лица государство гражданства означает государство, гражданство которого это лицо приобрело в соответствии с правом этого государства в силу рождения, происхождения, натурализации, правопреемства государств или каким-либо иным способом, не являющимся несовместимым с международным правом.
Исходя из содержания данной нормы можно сделать вывод, что именно государство гражданства физического лица определяет соответствующие внутреннему праву факторы, на основании которых лицо претендует на гражданство. При этом, естественно, условия приобретения гражданства при наличии того или иного основания различаются в зависимости от страны. Кроме того, в отношении предоставления гражданства существуют некоторые ограничения, предусмотренные международным правом.
В этой связи возникает ещё одна проблема, вызывающая дискуссии на протяжении долгого времени - должно ли лицо, добивающееся дипломатической защиты, помимо гражданства, обладать также подлинной и эффективной связью с государством своего гражданства, соответствовать так называемому принципу Ноттебома. В деле Ноттебома Международный Суд ООН заявил, что государство, желающее осуществить дипломатическую защиту, должно доказать, что между гражданином, добивающимся защиты, и государством имеется «подлинная связь» [3]. Вопрос о толковании данного дела породил множество противоположных точек зрения, однако Комиссия международного права ООН заняла позицию о том, что существуют определённые факторы, которые ограничивают решение по делу Ноттебома фактами рассматриваемого дела.
Другая ситуация может сложиться в случае, если физическое лицо обладает двойным или множественным гражданством. По правилу, закреплённому в статье 6 Проекта статей, любое государство, гражданином которого является лицо с двойным или множественным гражданством, может осуществлять дипломатическую защиту в отношении этого лица против государства, гражданином которого это лицо не является. Также два или более государств гражданства могут совместно осуществлять дипломатическую защиту в отношении лица с двойным или множественным гражданством.
Как и статья 4 Проекта статей, данная статья не требует подлинной и эффективной связи между гражданином и государством, осуществляющим дипломатическую защиту. Нерелевантность принципа Ноттебома подтверждается судебной практикой. Например, в деле Салем (Египет против США) арбитражный трибунал постановил, что Египет не может ссылаться на тот факт, что потерпевший имел эффективное персидское гражданство, возражая по поводу иска Соединенных Штатов - ещё одного государства гражданства. Суд заявил следующее: норма международного права заключается в том, что в случае двойного гражданства третья держава неправомочна оспаривать иск одной из двух держав, гражданин которых участвует в деле, ссылаясь на гражданство другой державы [4].
Относительно вопроса защиты одного и того же физического лица несколькими государствами, Проект статей установил диспозитив-ную норму, предоставив возможность совместной реализации права дипломатической защиты.
Единственным исключением из приведённой нормы о защите лиц с двойным или множественным гражданством является ситуация, при которой одно государство гражданства такого лица осуществляет защиту в его интересах против другого государства гражданства. Данное положение, отражённое в статье 7 Проекта статей, представляется логичным, поскольку в подобных ситуациях невозможно установить, интересы какого государства были нарушены. Однако государство может осуществить дипломатическую защиту гражданина в случае, когда гражданство первого государства является преобладающим как на дату причинения вреда, так и на дату официального предъявления требования. Таким образом, применение принципа эффективной и подлинной связи будет обязательным при определённых обстоятельствах.
В данном случае конкурируют два принципа - принцип суверенного равенства государств и принцип эффективной связи. Несмотря на то, что суверенное равенство государств является общепризнанным принципом международного права, оно уступает по силе принципу Ноттебома. Подтверждение этой позиции можно найти в судебной практике: итало-американской согласительной комиссией в решении по иску Mergé было указано, что «...принцип, который исключает дипломатическую защиту в случаях двойного гражданства, должен уступить место принципу эффективного гражданства, когда таковым является гражданство государства-истца. Однако он не должен уступать место в том случае, когда такое преобладание не доказано, поскольку первый из этих двух принципов является общепризнанным и может служить в качестве критерия для практического применения в целях устранения любой возможной неопределенности» [5]. Обширная практика применения принципа доминирующего гражданства позволила стать ему обычной нормой международного права, что явилось основанием для его включения в Проект статей.
Ст. 8 Проекта статей признает возможность осуществления дипломатической защиты беженцев и лиц без гражданства. Данное положение является свидетельством прогрессивного развития права, поскольку отступает от общепризнанной нормы, согласно которой только граждане могут пользоваться дипломатической защитой. Данная норма расширяет круг лиц, которым может быть предоставлена защита.
Статья 8 Проекта статей не содержит в себе определения понятий «лицо без гражданства» и «беженец», что заставляет искать их в других международно-правовых актах. Понятие «беженец» отражено в Конвенции о статусе беженцев 1951 года и в Протоколе 1967 года, касающемся статуса беженцев к ней, однако, как указано в комментарии к статье 8, «беженец» в контексте Проекта статей охватывает дополнительно тех лиц, которые не соответствуют конвенциональному значению этого определения [2].
В этой связи следует иметь в виду, что беженец - это не просто перемещающееся лицо, которое посчитало недостаточно приемлемыми условия жизни в своей стране, но лицо, подвергающееся определённым видам дискриминации, жизнь которого может оказаться или уже находится под угрозой. Но даже и в этом случае, получить искомый статус беженца (или иной подобный статус) можно лишь доказав наличие объективных (а не субъективных) причин для этого.
Безусловно, главной мотивацией для ходатайства о получении статуса беженца являются собственные чувства, переживания и страдания лица. Однако следует понимать, что повлиять на внутреннее состояние человека могли и другие обстоятельства, не связанные с притеснением его в государстве по мотивам расовой, национальной, религиозной неприязни, или по причине страха за жизнь или здоровье из-за военных действий или природных катаклизмов. Существуют некоторые признаки вынужденной миграции, позволяющие определить, можно ли предоставить лицу статус беженца.
Первым признаком вынужденной миграции является объективно обусловленная необходимость покинуть место жительства или место пребывания, вызванная проявлениями дискриминации по расовым, национальным, религиозным политическим и иным признакам, равно, как и по причине ведения военных действий, возникновения природных и техногенных катаклизмов и катастроф.
В качестве второго признака вынужденной миграции следует указать на обязательность признания беженцем на территории принимающего государства. Несмотря на то, что лицо в силу объективных причин стремится покинуть место жительства или уже его покинуло, статус беженца необходимо получить. Для этого в законодательстве (в том числе и в российском) предусмотрена определенная процедура. Важность акта признания беженцем обусловлена тем, что статус беженца предполагает предоставление определённых дополнительных прав и гарантий, в том числе право на получение дипломатической защиты от принимающей страны. Однако прежде государство должно оценить доводы соискателя статуса и решить, действительно ли он нуждается в предоставлении дополнительной защиты или нет.
Третьим признаком вынужденной миграции является её ситуационный характер. В миграционном праве существуют различные статусы иностранных граждан: временно пребывающий, временно проживающий, постоянно проживающий, гражданин, вынужденный мигрант. Отличие последнего кроется в наличии специальной причины миграции. Причём эта причина, как правило, не носит перманентного характера. Военные действия рано или поздно прекращаются, политические и иные притеснения могут исчезнуть с изменением политического режима, роли конкретных правителей и т.д. Это должно с неизбежностью влечь прекращение статуса беженца со всеми вытекающими из него правовыми и социальными последствиями. Безусловно, вынужденный мигрант привыкает к новым условиям жизни в другой стране, обживается. В этом случае никто не мешает ему с прекращением обстоятельств, ставших основаниями для получения статуса беженца, приобрести иной легальный статус в государстве. Он может ходатайствовать о временной проживании или же постоянном проживании в соответствии с нормами действующего законодательства.
Таким образом, обобщая приведенные признаки вынужденной миграции можно сформулировать ее определение.
Вынужденная миграция представляет собой социальное явление, вызванное недобровольным перемещением людей вне или внутри государства, которые по объективно обусловленным причинам угрозы их жизни или здоровью не могут оставаться в месте своего жительства и нуждаются в защите своего или другого государства, на территории которого они по своему ходатайству получают временный статус беженца, вынужденного переселенца или иного статуса вынужденного мигранта, дающего им дополнительные возможности осуществления и защиты и прав и законных интересов.
Комиссией международного права ООН рассматривался вопрос о том, чтобы использовать выражение «признанные беженцы», которое можно найти в пункте 4 g статьи 6 Европейской конвенции о гражданстве 1997 года, поскольку такое определение позволило бы расшить понятие и охватить тех беженцев, которые признаются таковыми различными региональными договорами [1].
Комиссией международного права ООН отмечается, что требование законного проживания совместно с требованием обычного проживания является высоким. Подобный порог может лишить многих апатридов и беженцев эффективной защиты, что, в свою очередь, несколько
нивелирует прогрессивный статус статьи 8. Несмотря на это представляется, что подобные требования являются оправданными в случае применения дипломатической защиты как исключительной меры по отношению к данным категориям лиц.
Как уже было отмечено, государство законного и обычного проживания беженцев не может выступать в защиту их прав против государства их гражданства, совершившего международно-противоправное деяние (пункт 3 статьи 8 Проекта статей). Возможность осуществления такой защиты прямо противоречит общей концепции института дипломатической защиты, для которого гражданство является одной из фундаментальных основ. Включение данной нормы необходимо и по политическим причинам. Очевидно, что очень многие беженцы имеют серьёзные претензии по отношению к государству их гражданства, и если разрешить дипломатическую защиту в подобных случаях, то количество международных судебных разбирательств выросло бы в разы, тем самым парализовав работу международных судов.
Другим немаловажным принципом дипломатической защиты физических лиц выступает принцип непрерывности гражданства, закреплённый в статье 5 Проекта статей. Принцип непрерывности гражданства является традиционным, хотя вопрос о том, должно ли сохраняться гражданство между датой причинения вреда и датой предъявления требования, рассматривался Комиссией международного права ООН. В итоговом варианте Проекта статей непрерывность гражданства презюмируется, хотя такая презумпция может быть опровергнута.
Таким образом, Проект статей содержит в себе достаточно большое количество норм, позволяющих говорить об определённых особенностях дипломатической защиты физических лиц, основу которых составляют принцип национальной принадлежности требований и принцип непрерывности гражданства.
Библиогра фия:
1. Европейская конвенция о гражданстве. (Страсбург, 06.11.1997) // URL: https://rm.coe.int/168007f2f6 (дата обращения 04.03.2023).
2. Конвенция о статусе беженцев (Вместе с «Комментарием», «Образцом проездного документа») (Заключена в г. Женеве 28.07.1951) // Бюллетень международных договоров. - 1993. - № 9. - С. 6 - 28.
3. Nottebohm case (second phase) (Liechtensteinv. Guatamala) // Judgment, I.C.J. Reports. 1955. Р. 4. URL: http://www.worldcourts.com/icj/eng/decisions/l955.04.06_nottebohm.htm (дата обращения 04.03.2023).
4. Salem (Egypt v. United States of America), Award of 8 June 1932 // UNRIAA, vol. II (Sales No. 1949.V.1) URL: https://legal.un.org/riaa/cases/vol_II/1161-1237.pdf (дата обращения 03.03.2023).
5. Merge Case - Decision No. 55 of 10 June 1955 // Reports of international arbitral awards. Volume XIV. 2006. PP. 236-248. URL: https://legal.un.org/riaa/cases/vol_XIV/236-248.pdf (дата обращения 04.03.2023)
6. Доклад Комиссии международного права. 58-я сессия. 1 мая - 9 июня и 3 июля - 11 августа 2006 г. Нью-Йорк, 2006 // Генеральная Ассамблея. Официальные отчеты. 61-ясессия. Дополнение. № 10 (A/51/10).
References:
1. The European Convention on Citizenship. (Strasbourg, 06.11.1997) // URL: https://rm.coe.int/168007f2f6 (accessed 04.03.2023)
1. The Convention on the Status of Refugees (Together with the "Commentary", "Sample travel document") (Concluded in Geneva on 28.07.1951) // Bulletin of International Treaties. - 1993. - No. 9. - p. 6 - 28.
2. Nottebohm case (second phase) (Liechtensteinv. Guatamala) // Judgment, I.C.J. Reports. 1955. Р. 4. URL: http://www.worldcourts.com/icj/eng/decisions/1955.04.06_nottebohm.htm (accessed 04.03.2023).
3. Salem (Egypt v. United States of America), Award of 8 June 1932 // UNRIAA, vol. II (Sales No. 1949.V.1) URL: https://legal.un.org/riaa/cases/vol_II/1161-1237.pdf (accessed 03.03.2023).
4. Merge Case - Decision No. 55 of 10 June 1955 // Reports of international arbitral awards. Volume XIV. 2006. PP. 236-248. URL: https://legal.un.org/riaa/cases/vol_XIV/236-248.pdf (accessed 04.03.2023)
5. Report of the International Law Commission. 58th session. May 1 - June 9 and July 3 - August 11, 2006 New York, 2006 // The General Assembly. Official reports. 61st session. Addendum No. 10 (A/51/10).
