CC BY
45
А. П. Романов
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ОРГАНИЗАЦИИ ВЯТСКИМ И ПЕРМСКИМ ЗЕМСТВАМИ СТАТИСТИЧЕСКИХ ОБСЛЕДОВАНИЙ НАРОДНОГО ОБРАЗОВАНИЯ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА1.
В статье рассматриваются проблемы организации и проведения статистических обследований народного образования земствами Вятской и Пермской губерний. Автор анализирует способы интерпретации земскими статистиками полученных данных и степень доказательности полученных ими выводов.
Ключевые слова: статистическое обследование, народное образование, вятское земство, пермское земство, конец XIX - начало XX века.
Проблема исследования процедур и техники организации статистических обследований народного образования российскими земствами до настоящего момента остается слабо представленной в историографии. Вместе с тем именно на основании статистических данных, заметим, собранных самими же земцами, строятся выводы о выдающемся значении земств в создании системы начального образования в сельской местности Российской империи1. Не стоит отрицать организационной роли земств в создании системы начального народного образования в русской деревне. Однако проблему эффективности огромных финансовых затрат на создание типа школы, предложенного русскими земствами, необходимо обсуждать в контексте продолжающихся реформ российского образования. В этой связи неизбежно встает вопрос о релевантности данных, на основе которых делались выводы о проводимой земствами образовательной политике.
Земства в пореформенные годы исполняли основную часть организационной работы по созданию и функционированию народного образования в сельской местности. Общее руководство делом народного образования осуществляло земское собрание (губернское или уездное). Земское собрание из числа гласных избирало подготовительные, а затем постоянные комиссии по народному образованию2. Текущей работой по контролю за деятельностью школ занимались уездные и губернские управы (в т. ч. и работой по организации текущей школьной статистики). Земское собрание периодически, не реже 1 раза в год, во время очередной сессии рассматривало вопросы работы школ. Материалы для сессии готовили исполнительные органы земств: управы, комиссии по народному образованию и отделы народного образования. Вся статистика по организации народного образования в каждом уезде готовилась заблаговременно, на ее основе писался подробный обзор состояния школьного дела в истекшем году и постановления, касающиеся дальнейшего развития народного образования. В эти отчеты включались, как правило, следующие разделы: количество училищ и их названия; число учащихся в каждом из них; распределение учащихся по полу, возрасту, вероисповеданию национальности и сословию; сведения об училищных помещениях (собственное или наемное), их санитарное состояние, помещения для общежитий учащихся.
1 Статья выполнена при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ: «Организация статистических обследований народного образования земствами Урала в к. XIX
- нач. XX вв.», проект № 07-01-85104 а/У
Кроме того, из отчетов можно получить сведения о составе учителей (фамилия, имя, отчество педагога, его стаж, где получил образование, годовой оклад, пользуется ли квартирой при училище или снимает ее, получает ли квартирное жалование). Надо заметить, что основными поставщиками данных для уездных управ являлись народные учителя, которым управы рассылали отношения с предписанием доставить сведения о собственной школе. Материалы переписки управ и учителей сохранились в большом количестве в архивных фондах уездных и губернских земских управ. Вятское земство, начавшее свою работу раньше Пермского, отличалось склонностью к разработке детальных форм отчета для учителей. Им предлагалось заполнять таблицы, высылавшиеся управой. Эти таблицы группировали информацию об училищах по 10 столбцам, о самих учащих (учителях) по - 93. Уездные управы, на основании собранных по уезду посредством учителей данных, составляли итоговые ведомости, отправлявшиеся в губернскую управу. Уже в 1869 г. в эти ведомости включались сведения о расстояниях от школ до самых отдаленных селений, из которых ходили в нее ученики4. В большинстве других земств интерес к протяженности ученической дороги возникает лишь в 90-е гг. XIX в. в связи с разработкой поуездных школьных сетей для введения всеобщего начального обучения. В итоге на первых очередных губернских земских собраниях Вятская губернская управа могла похвастаться данными, полученнми из первых рук5.
В 1871 г. мы находим усовершенствованные бланки в табличной форме, отпечатанные типографским способом, в которых данные по уездам группируются по 25 столбцам и 36 цифровым показателям6. Появляются новые вопросы, касающиеся наличия при школах ремесленных классов, количества жителей в селениях, где находится школа и особых отметках о ходе занятий. Губернская управа пытается реагировать на дискуссии о прикладном обучения в начальной сельской школе, порожденные первыми сомнениями в ее эффективности. Следующей обнаружившейся проблемой становится расчет количества детей школьного возраста по отношению к общей численности населения. И эти данные земцы пытаются получить от сельских учителей, заполнявших ведомости, «спускаемые сверху». Стремление детализировать сведения приводит к формализации вопросов и ответов на них: живой интерес превращается в бюрократическую рутину.
Ведомость, рассылавшаяся народным учителям Орловской и другими уездными земскими управами в 1874 г., выполнена на типографском бланке в двух разворотах и на четырех страницах7. Такой бланк должен был заполнить каждый учитель сельской школы, но учителя не спешили делать этого, оставляя многие вопросы без ответа. Вновь поставлены вопросы о количестве «действительно» посещавших школу учеников в течение всего учебного года и о том, «насколько расположены местные жители к училищу и охотно ли отдают детей в него». Вопросы становятся реакцией на сигналы с мест о том, что родители-крестьяне забирают детей из школы после того, как они учатся читать и писать (т. е. после первого года обучения) и не всегда доброжелательно смотрят на земскую школу.
В первые годы работы пермского земства состояние статистики народного образования оставляло желать много лучшего. И это несмотря на то, что еще I Чрезвычайное губернское собрание поручило губернской земской управе собрать необходимые сведения по состоянию народного образования8. На первом очередном губернском земском собрании управа предоставила доклад о народном образовании, статистическая часть которого была предоставлена Дирекцией народных училищ. Данные группировались по 6 показателям: числу учащихся в школах, расходам на их содержание, средней цифре расходов на одно училище, средней цифре расходов на
одного учащегося, отношению числа учащихся к общему числу жителей и отношению числа учащихся девочек к числу всего женского населения9. Выводы, сделанные на основе подобной статистики, были весьма ограниченными. Во-первых, делался вывод о том, что чем школа дороже, тем обучение в ней одного ученика дешевле. Во-вторых, большему числу учащихся соответствует значительное число светских преподавателей. В-третьих, малому числу учащихся большее число препо-
10 ТТ
давателей духовного звания . Из этого следовало, что земству стоит открывать стационарные школы в больших селах и с большим количеством учеников, а также приглашать на работу в качестве учителей специально подготовленных педагогов, получивших светское образование.
Губернское земство вплоть до конца XIX в. фактически не занималось сельским начальным образованием. Отчетность велась хаотически, статистическое бюро работало слабо, не предоставляя надежных данных о положении дел11. Основная нагрузка по распространению школьного обучения крестьян падала на уездные земства. Мы имеем примеры того, как собирались статистические сведения уездными земствами на этом этапе развития народного образования. К примеру, Камышлов-ская уездная земская управа в 1875-1876 учебном году разослала по начальным училищам уезда таблицы с вопросами для сбора сведений о состоянии народного обра-зования12. В число «вынужденных» статистиков, таким образом, попадали народные учителя. Вопросы были отправлены циркулярным письмом от управы в виде рукописной таблицы. Учителям предлагалось заполнить эту таблицу и выслать в земскую управу. В таблице обозначались 9 вопросов: 1) название училища и волости, где оно находится; 2) когда оно было открыто; 3) число учащихся (общее и с указанием пола); 4) чин, имя, отчество, и фамилия учителя; 5) кто состоит законоучителем; 6) где учитель и помощники получили образование, кем и когда, за каким номером выдано свидетельство на звание учителя и помощника; 7) в каком здании (общественном или частном) помещается школа; 8) годовая плата за наем помещения училища (если оно наемное) и плата сторожу; 9) число комнат и печей в училище. Вопросы нацелены на то, чтобы уловить параметры недостаточно изученной реальности школьной жизни в деревне. Учителя часто выходили за пределы формальных вопросов. Например, Н. Павлинов и В. Собянин прислали подробные отчеты на 3-х листах13. Некоторые педагоги прямо в таблицы вписывали просьбы, желая привлечь внимание к насущным проблемам своих училищ14. Земские бумаги с вопросами вызывали эмоциональный отклик, намекая на возможность улучшения школьного дела после получения правдивых статистических сведений о наемных помещениях, не имеющих достаточного числа исправных печей.
В 1878-1879 учебном году та же Камышловская управа вновь собирает сведения о народном образовании (к этому моменту рассылка вопросников производилась ежегодно). В этот раз учителям предлагается присылать сведения по 4 пунктам: 1) число учащихся с разделением по полу (в т. ч. окончивших полный курс школы и получивших льготу по воинской повинности); 2) сведения об учителях и их образовании; 3) сведения о попечителях; 4) сведения о росте числа учащихся с просьбой указать отношение местного сельского общества к учению и школе15. В ответах учителя проявляют изобретательность по части представления данных в виде таблиц, на 56 листах нет ни одной одинаковой таблицы (по оформлению, формулировке заглавий граф и столбцов), многие учителя отвечают письменно только в форме текста, не используя таблицы. Появляется новый вопрос об отношении
Несколько позже, чем в Вятской губернии, в Пермской губернии земства начинают дополнять свои отчетные ведомости вопросами статистико-демографического
характера о численности жителей в селениях школьного района и о доле детей школьного возраста в общей численности населения. Примером могут служить ведомости Осинской уездной управы, разосланные в каждое народное училище уезда и собранные заполненными со сведениями за 1890 г.16 В этих ведомостях по 11 столбцов, причем в последних 5 содержатся вышеупомянутые статистикодемографические вопросы17. Учителя часто никак не отвечали на них, оставляя соответствующие графы пустыми.
Если Вятское губернское земство с первых лет своей работы пыталось выступить координатором усилий уездных земств по сбору статистических сведений о народном образовании, то Пермское губернское земство лишь изредка поднимало вопросы народного образования в своих заседаниях. Так, в 1882 г. на XII очередном Пермском губернском земском собрании гласными Калининым и Ивановым был поставлен вопрос о желательности предоставления губернской земской управой статистических сведений о положении народного образования в губернии18. В результате этого заявления губернской управе было поручено ежегодно предоставлять собранию требуемые статистические сведения. При губернской управе было учреждено статистическое бюро (председатель Е. И. Красноперов), работавшее со сведениями, полученными от земских учреждений, волостных правлений, служащих земств, агрономов19.
Сведения, собранные по уездам, оформлялись в виде письменных отчетов, статистических таблиц и доставлялись в губернскую управу, где они обобщались в целом по губернии и предоставлялись во Всеподданнейшем отчете губернатора императору. В приложении к отчету губернатора (раздел У, ведомость № 7 - народное образование) давался цифровой материал о состоянии народного образования в течение года с письменным приложением. Затем эти сведения обобщались в масштабах России и публиковались в соответствующих сборниках20.
Первым опытом обобщения различных данных, относившихся к образованию, стала книга Н. Н. Блинова: «Народное образование в Вятской губернии за последние
10 лет (1864-1874)», изданная на средства губернского земства в 1875 г. Положительный отзыв о данной книге содержался в «Юбилейном земском сборнике»: «Первое основное исследование положения народного образования было произведено в 1874 году Вятским земством, оно носило историко-статистический характер <...>
прекрасное, до сих пор единственное исследование о школах Вятской губер-
21
нии» .Уже к концу 90-х гг. XIX в. книга Н. Н. Блинова, современника и сподвижника Вятского земства, стала библиографической редкостью22.
На первом этапе деятельности Вятского и Пермского земств в 70-80-е гг. XIX в. апробировались различные варианты сбора статистической информации по народному образованию. Это и ведомости, заполнявшиеся учителями, данные инспекции начальных народных училищ, а также волостных писарей. В этот период вырабатываются и совершенствуются основные формы отчетности уездных управ перед уездными земскими собраниями. Для организации текущей работы при земских управах были созданы постоянно действующие органы - отделы народного образования. В задачу отдела народного образования губернского земства входил, в том числе, и сбор статистических сведений о состоянии народного образования в уездах с последующей их обработкой.
Следующий этап в развитии статистики народного образования связан с возникновением и реализацией планов введения всеобщего начального образования в 90-е гг. XIX в. Для составления детального плана поуездных школьных сетей требовалось основательное изучение. Необходимость получения серьезных статистических сведений о состоянии народного образования губернским земством стала от-
четливо осознаваться лишь в конце XIX в. В 1898 г. на XXIX очередном Пермском губернском земском собрании губернская управа в докладе об организации работ отделения общей статистики, «в виду назревшей нужды в участии губернского земства в деле народного образования», нашла необходимым предварительно ознакомиться с общим положением начального народного образования в губернии и испрашивала у собрания разрешения собрать сведения о всех начальных народных училищах по особым программам, выработанным отделом23.
К сожалению, мне не удалось обнаружить этих программ, но многие необходимые данные содержатся в сохранившихся программах, распространявшихся Пермской губернской земской управой. Так, 1 июня 1905 г. комиссия по народному образованию, действовавшая при Управе, утвердила проект программы «для собирания текущих сведений по народному образованию»24. В ней содержалось 162 вопроса, сгруппированные по 12 разделам. Они касались состояния учебного дела, положения учителей и учащихся, библиотек при школах, воскресных и повторительных занятий, средств содержания училищ. Их изучение позволяет получить представление о том, как в отсутствии развитых специальных служб производились статистические данные по начальному образованию.
Анкеты и бланки отчетных ведомостей, составленные в губернских и уездных управах, отправлялись школьным учителям для заполнения25. Земские статистические отделения сводили данные. Так, в Вятской губернской управе в 1912 г. обсуждался вопрос восстановления текущей статистики, закрытой в период реакции с 1907 по 1910 год. Управа, опираясь на решения общеземского съезда 1911 г. по народному образованию в Москве, предложила программу сбора статистических сведений о состоянии народного образовании в губернии26. Эта программа во многом повторяла программы 80-90-х гг., и в ней прямо говорилось о том, что основным поставщиком информации должен быть народный учитель. Земство новой легислатуры обращалось к старой проверенной десятилетиями практике.
Преимуществом и достоинством статистических работ земства этого периода было сочетание технологии выборочного и сплошного методов наблюдения, когда проведение сплошных подворных переписей сопровождалось выборочными обследованиями по более подробным программам отдельных хозяйств и селений. Земская статистика широко применяла табличный метод изображения с применением групповых комбинированных разработок, использовала метод группировки.
В 1896 году на средства Вятского губернского земства был издан сборник П. А. Голубева «Историко-статистические сведения по вопросам экономического и культурного развития Вятского края». К нему в качестве приложения издан «Перечень изданий Вятского губернского земства», включая материалы земской статистики. Эта библиографическая работа содержала около 300 названий книг, брошюр, карт, изданных на средства губернского земства, включительно по 1896 год. Петр Александрович Голубев являлся публицистом, земским деятелем, статистиком. В конце 90-х гг. по заказу губернского земства он написал книгу для экспонирования ее на Парижской выставке 1900 г. «Вятское земство среди других земств России», изданную первоначально на французском языке, за которую Вятское земство было удостоено высшей награды выставки - золотой медали. В 1901 г. дополненный вариант книги был издан на русском языке. В 1904 г. им был издан сборник: «Историко-статистические таблицы по Пермской губернии», в котором собраны сведения и по народному образованию, но в отличие от Вятских изданий в Пермском не было историко-статистического очерка.
П. А. Голубев в работе о деятельности вятского земства анализирует сведения, полученные в результате статистических обследований народного образования27. Обращая внимание на специфику Вятской губернии, он указывает, что значительная масса учащихся приходит в школу из удаленных от нее селений. Ввиду дисперсности расселения сельских жителей, одним из важнейших для доступности образования оказывался показатель удаленности школы от места проживания учеников. Значимым условием успешности обучения также становится наличие при школе «незатейливых общежитий или просто ночлежек»28.
Поднимается и одно из главных печальных явлений земской школы - большое количество учеников, выбывающих до окончания курса. Статистические данные показывали, что «с течением времени оно не только не убывает, но хотя и слабо, а продолжает расти». Земские исследования указывали, прежде всего, на экономические причины этого явления: бедность, недостаток одежды, рабочих рук. На втором месте оказываются болезни и нежелание детей учиться. Для подтверждения гипотезы о весомости экономических причин (на них указывали, прежде всего, учителя), проводится весьма оригинальное сопоставление доли выбывших с величиной урожая. Наибольшее число досрочно выбывших из школ учеников приходится на годы с изобильными урожаями. Меньше выбывших оказывается в годы со средним и даже низким урожаем29. Этот вывод П. А. Голубева, однако, не кажется столь очевидным при ближайшем рассмотрении представленных им данных. В 80-е гг. наибольшее число выбывших приходится на 1882 г. - 26,4 % - не самый урожайный в десятилетии. Наименьшее число выбывших на 1885 г. - 23,1 %, год со средней урожайностью. В 90-е гг. наибольшее число выбывших приходится на 1893 г. - 28,5 %, действительно один из самых урожайных. Наименьшее число выбывших на 1897 г. -24,9 %, год с урожайностью такой же, как и 1893-й. Таким образом, логика выводов земского статистика зависит скорее от его уверенности в том, что экономические причины оказывают большее влияние на поведение учеников и родителей-крестьян в отношении к школе, чем от конкретных статистических показателей. К тому же часто разница в величинах, приводимых П. А. Голубевым сопоставима с величиной, допустимой статистической погрешности. Единственный адекватный вывод, который может быть сделан, заключается в признании стабильности такого явления, как выбытие учеников из сельских начальных школ.
В данном случае скорее можно согласиться с выводом учительницы Л. Н. Ло-бовиковой (17,5 лет стажа), взятым из анкет учителей начальных училищ, которые ими заполнялись на курсах 1900 г., устроенных губернским земством в Вятке. Она писала, отвечая на вопрос анкеты об отношении населения к школе: «Крестьяне охотно отдают своих детей учиться в школу, но до окончания курса доводят их не всех. Многие учат детей только год или два, а когда дети научатся читать, писать и
30
считать, то родители их находят, что того вполне достаточно» .
В ходе подворного статистического обследования всех селений губернии, проведенного Вятским губернским земством в течение 1884-1892 гг., были собраны и сведения о грамотности крестьян, которые в то время являлись единственным источником, характеризующим грамотность населения обоих полов и всех возрастных групп31. Объектами земских исследований в 80-90-е гг. впервые становятся книги, а затем - библиотеки, находившиеся в распоряжении крестьян. В 1885-1895 гг. были изданы «Материалы по статистике Вятской губернии». В подворный бланк исследования был включен вопрос «Сколько и какие книги имеются в семье?» Ответы, собранные статистиками, характеризовали «книжность» уезда по волостям, селам, крестьянским дворам. Однако лишь по одному Орловскому уезду анализировался ха-
рактер чтения жителей и составлен О. М. Жирновым, другом В. Г. Короленко, очерк
32
«Что читают крестьяне Орловского уезда?»
Преобладание в семьях книг духовного содержания объяснялось многовековым формированием в народе религиозной нравственности. Авторы исследования пришли к выводам, что повсеместно в крестьянской среде были распространены книги религиозно-нравственного содержания. При этом количество светских книг больше в пригородных волостях. С удалением волостей от города их количество значительно уменьшалось. «Не будет грубой ошибкой экстраполировать данные анализа по Орловскому уезду на всю губернию, так как больших различий в социально-бытовом укладе ее крестьянского населения по уездам не было»33.
Перепись книг была проведена и в других уездах. Так, в Нолинском выявлено у крестьян значительно больше книг, нежели в Орловском, считавшемся «передовым» по постановке народного образования. Общее количество книг у крестьян Нолинского уезда составило 34934 экз., в том числе религиозных - 30845 экз., светских - 4089 экз34
Вятское земство одним из первых в России провело в 1899 г. исследование деятельности земских «пятирублевых библиотек» (с составом книг на сумму 5 р.), по итогам которого в 1901 г. был издан «Статистический ежегодник Вятской губернии за 1899 год»35. Для проведения исследования была разработана программа в виде опросного бланка, включавшего 26 вопросов36. Вопросы касались проблем востребованности библиотеки, порядка выдачи книг, характера крестьянского чтения. Поражает многотемье в вопроснике анкеты. Блок вопросов о библиотеке и личности библиотекаря, о читателях, характере и интенсивности их чтения, прогнозирование деятельности библиотек характеризует стремление получить основательную информацию о продуктивности материальных расходов на постановку библиотечного обслуживания сельского населения. Помимо материальной стороны дела земцев интересовал механизм формирования крестьянского интереса к книге. Вопросы о характере крестьянского чтения и состоянии библиотек присутствуют и в уже упоминавшихся анкетах губернского земства для народных учителей в 1900 г.37
Ответы библиотекарей-крестьян были достаточно обстоятельны. За редким исключением все библиотекари любили книгу и с удовольствием исполняли свои обязанности. Обследование подтвердило мнение, что по-прежнему наиболее читаемыми оставались религиозные и исторические книги. Оригинальным оказалось чтение беллетристики. Выяснилось, что наиболее читаемы книги небольшого объема, в число «мало читаемых» попали стихи, комедии, басни. Прослеживалась зависимость характера чтения читателей от возраста и пола. Женщины читали меньше и в основном книги религиозного содержания и по рукоделию; взрослые мужчины - религиозную литературу, книги по ремеслам, исторические повести. Самым разнообразным, универсальным по содержанию было чтение молодежи. В данном случае чита-
38
тельские интересы определяла народная школа . В то же время выяснялось, что чтению книг по сельскому хозяйству крестьяне не уделяют никакого внимания, а надежды интеллигенции на развитие интереса к книге связывались именно с совершенствованием хозяйственной культуры крестьянства.
Примеры проведенных статистических исследований показали, что земскими статистиками применялись 2 основных метода исследования: экспедиционный способ сбора данных, когда члены статистического бюро объезжали библиотеки и на местах собирали материал по программе исследования, и метода рассылки опросных листов с последующим их заполнением и отсылкой в адрес составителей. Оба метода использовались земскими деятелями по народному образованию и в дальнейшем.
Ярким примером использования второго метода является деятельность Дмитрия Михайловича Бобылева. Работая в Пермской губернской земской управе, он занимался не только изучением основных отраслей деятельности земства, но и составлял анкеты, распространявшиеся либо через губернскую управу, либо через периодическую пе-чать39. Им было исследовано положение волостных писарей Пермской губернии, в котором сочетались методы статистической обработки данных личных дел писарей и обращения к ним с вопросами через периодическую печать40. Полученные отзывы наиболее активных писарей анализировались с целью выявления «действительного положения вещей» в этой сфере местной административной службы41.
Не желая довольствоваться «сухим» материалом цифр, Д. М. Бобылев провел исследование отзывов крестьян о земской школе. Им был разработан вопросник из
12 пунктов, в котором затрагивались 3 основные проблемы, обсуждавшиеся интеллигенцией применительно к школьному обучению в деревне: отношение крестьян к ремесленному образованию, их отношение к преподаванию сельского хозяйства и значение грамотности в деле поднятия нравственности и народного благосостоя-ния42. Анкеты отправлялись всем добровольным корреспондентам статистического отделения Пермского губернского земства. От них получено около тысячи ответов, которые и анализировались Д. М. Бобылевым. Он, рассуждая о значимости собранных данных, вполне в позитивистском духе говорил об объективности и чистоте поставленного эксперимента: «Главную ценность полученных крестьянских отзывов составляет их простота, отсутствие какой-либо тенденции, желание сказать правду, дабы тем самым помочь земству приблизить школу к местным запросам населе-ния»43. Для него не существовало проблемы влияния ситуации наблюдения на само наблюдение. Крестьяне выглядели как лица, разделявшие цели земств и доверявшие им безоговорочно.
При этом некоторые вопросы анкеты явно наводили корреспондента на желаемый ответ. К примеру, вопрос № 2: «Нет ли противников школьного обучения? Какие причины мешают тому, чтобы все дети посещали школу? Перечислить эти причины (непонимание пользы учения, бедность крестьян, теснота школьного помещения, отдаленность школы от местожительства, недовольство постановкой школьного дела, религиозные убеждения раскольников)»44. В качестве вариантов ответов крестьянам предложено выбрать одну из числа расхожих интеллигентских идей о препятствиях к распространению начального обучения в деревне, выработанных в либеральной публицистике. Повелительное наклонение, используемое в вопросе, соединяется со следовательской интонацией при упоминании о противниках обучения. Крестьянина, далекого от интеллигентского дискурса о народном образовании, подобный вопрос может насторожить и скорее заставит отвечать по принципу: «Как бы чего не вышло».
Обследования подобного рода самим автором относились к разряду статистических обследований, поставляющих однозначные объективные факты. Современный социолог скорее отнес бы их к многозначной области исследований общественного мнения со своей сложной, психологически выверенной техникой постановки проблемы, составления вопросника и адекватной выборки респондентов. Поэтому для историка материалы обследований Д. М. Бобылева важны не в том смысле, что они адекватно выражают поддержку крестьянами земских начинаний, а в том, что в них представлены категории мышления земской интеллигенции.
Интерпретация Д. М. Бобылевым полученных данных весьма показательна. В ней сильны мотивы экономизма, сводящего все проблемы школы к бедности крестьян и необходимости для них использования детского труда в хозяйстве45. Автор разделяет идеи эволюционного поступательного развития, надеясь на то, что когда вы-
растет второе поколение грамотных крестьян, начнет меняться культурная и хозяйственная жизнь деревни в целом. Его эволюционно-оптимистическое настроение не способны поколебать неоднозначные отзывы крестьян о пользе школьного обучения в хозяйстве. Одна половина респондентов указывает на заметное влияние грамотности, другая на отсутствие такового. Причем, отметившие положительную роль грамоты в хозяйстве используют весьма неопределенные термины: «лучше» ведут хозяйство, «смелее», «толковее», «чище» и «аккуратнее». Примеры конкретные, говорящие о введении травосеяния, покупке новых семян, плугов, или о том, что «хозяй-
46
ство ведут по науке земских агрономов» единичны .
Любимыми информаторами земств, наиболее часто упоминавшимися, были народные учителя. Изучение народа некоторыми наиболее «продвинутыми» учителями признавалось важнейшей формой досуга, сочетаемого с общественно-полезной работой. «Сельский учитель действительно имеет свободного времени настолько, что может отдохнуть, заняться чем-нибудь собственно для себя и действительно в большинстве своем не умеет распорядиться этим временем», - сетовал учитель Мордвинов47. Если бы учителя с толком использовали свой досуг, то не надо было бы «открывать Америки», т. е. неизвестный континент русского «народа». Знания о крестьянах, которыми располагает интеллигенция, «. чрезвычайно сомнительны: мы повторяем по большей части ходячие фразы и мнения о народе, приводим дав-ным давно известные факты»48. В итоге знаний для «рационального» построения курса начальной школы не хватало, что приводило школу к неэффективности.
Земства, стремясь получать больше сведений, касающихся состояния школ и интереса крестьян, начинают оплачивать труд своих корреспондентов по текущей статистике, постоянно живших в деревне. Этим стали заниматься с нач. XX в. Ярославское, Владимирское, Пермское, Самарское, Уфимское губернские земства49. Добровольные корреспонденты: учителя, духовенство и реже сами крестьяне - получали подписку на интересующие их периодические издания и книги. Земства создавали спрос на статистический товар и результаты опросов, стимулируя тем самым возникновение предложения и производство, ориентированное на потребности клиента, т. е. земств. Желая получить нужное издание, информатор «внизу», в деревне, старался понять, чего ждет от него заказчик, что не могло не отражаться на характере поставляемой продукции. В случае с учителями и волостными писарями - поставщиками статистической продукции был важен фактор загруженности этих контрагентов земства большим количеством разнообразных отчетов, что могло приводить к припискам и неточностям.
Несмотря на обилие статистических данных по народному образованию, собранными земствами Вятской и Пермской губерний сфера народного образования оставалась в аналитической тени. В отличие от работ по статистической оценке иму-ществ, сельского хозяйства, народных промыслов, промышленности, анализ которых позволял совершенствовать базу налогообложения, страховое дело, агрономическую службу и вырабатывать практические стратегии экономической активности в данных сферах, земская школа оставалась затратной сферой, в которую уходила значительная часть бюджетов земств, а проблема эффективности расходования этих средств сводилась лишь к идеям увеличения количества школ, повторительных классов, внешкольных мероприятий и введения всеобщего обучения. То есть, к обоснованию необходимости дальнейшего роста валовых показателей народного образования, а не к решению проблем «рецидива безграмотности» и повального ухода крестьянских учеников после первых двух лет обучения в школе. Земские статистики упорно избегали выводов о том, что общеобразовательная начальная школа не
решала в полной мере задач, связанных с преодолением экономической отсталости русской деревни, озвученных еще в 60-е гг. XIX в., в момент своего создания.
Примечания
1 Организация образования в сельской местности России : ист. очерк / под ред. А. М. Цирульникова. - М., 1993. - С. 5.
2 Мусихин, В. Е. Вятская деревня: история и современность / В. Е. Мусихин. - Киров, 1996. - С. 82.
3 Государственный архив Кировской области (ГАКО). Ф. 616. Оп. 1. Д. 467.
4 ГАКО. Ф. 616. Оп. 1. Д. 467. Л. 55 об.-56.
5 ГАКО. Ф. 616. Оп. 1. Д. 322. Л. 27-27 об. - ведомости об училищах Глазовского уезда; Л. 29-34. - Уржумского; Л. 36-37. - Нолинского; Л. 39-39 об. - Слободского; Л. 41-42. - Котельничского; Л. 44. - Малмыжского; Л. 46-47. - Орловского; Л. 4949 об. - Л. 54-54 об. - Сарапульского; Л. 51-52 об. - Яранского; Л. 57-62. - Вятского; Л. 65-67. - Елабужского.
6 ГАКО. Ф. 616. Оп. 1. Д. 523. Л. 5-26. Сводная таблица по Елабужскому уезду; Л. 27-40 - Уржумскому; Л. 42 об .-53. - Глазовскому; Л. 55 об .-60 об. - Малмыжскому; Л. 62-73. - Нолинскому.
7 ГАКО. Ф. 616. Оп. 1. Д. 598. Л. 1 об-2. 1-й полный разворот и Л. 19 об .-20. 2-й полный разворот. В д. 596, 597, 599 те же ведомости по Вятскому, Котельническому,
Яранскому уездам.
8 Систематический свод постановлений Пермского губернского земского собрания. Вып. V. Народное образование. - Пермь, 1910. - С. 1.
9 Журналы первого очередного Пермского губернского земского собрания. - Пермь, 1871. - С. 218-229.
10 Там же. - С. 208.
11 Слудковская, И. А. Народное образование в Пермском крае в конце XIX - нач. XX вв. / И. А. Слудковская. - Пермь, 1997. - С. 42.
12 Государственный архив Пермской области (ГАПО). Ф. 319. Оп. 1. Д. 9. Л. 2 об .-7.
13 ГАПО. Ф. 319. Оп. 1. Д. 9. Л. 13; Л. 16.
14 ГАПО. Ф. 319. Оп. 1. Д. 9. Л. 68.
15 ГАПО. Ф. 319. Оп. 1. Д. 10. Л. 1-56.
16 ГАПО. Ф. 281. Оп. 1 Д. 793.
17 ГАПО. Ф. 281. Оп. 1. Д. 793. Л. 13 об.-14.
18 Систематический свод постановлений Пермского губернского земского собрания. Вып. V. Народное образование. - Пермь, 1910. - С. 1.
19 ГАПО. Ф. 44. Оп. 1. Д. 409. Л. 4-4 об.
20 Статистические сведения по начальному образованию в Российской империи. -СПб., 1901 ; СПб., 1902; Одесса, 1907.
21 Вологдин, Б. П. Земская статистика народного образования / Б. П. Вологдин // Юбилейный земский сборник. - СПб., 1914. - С. 399.
22 Валеева, Н. Г. Библиотечно-просветительская деятельность Казанского и Вятского земств. 1865-1917 гг. / Н. Г. Валеева. - М., 2005. - С. 147.
23
Систематический свод. - С. 2.
24 Труды комиссии по народному образованию Пермского губернского земства. Вып. 2. - Пермь, 1905.- С. 34-35.
25 Гурьев, А. А. Земская статистика // Краткий обзор деятельности Вятского губернского земства за 35 лет (1867-1902). Вып. 1. - Вятка, 1906. - С. 247.
26 ГАКО. Ф. 616. Оп. 2. Д. 407. Л. 35-39 об.
27 Голубев, П. А. Вятское земство среди других земств России / П. А. Голубев. -Вятка, 1901. - С. 68-88.
28 Там же. - С. 72.
29 Там же. - С. 75-76.
30 ГАКО. Ф. 616. Оп. 5. Д. 54. Л. 48.
31 Голубев, П. А. Вятское земство... - С. 79-80.
32 Валеева, Н. Г. Библиотечно-просветительская деятельность... - С. 149.
33 Шумихин, В. Г. Для жизни настоящей и будущей : Книжное дело вятского земства / В. Г. Шумихин. - Киров, 1996. - С. 68.
34 Щепотьева, Е. Умственные запросы народа и их удовлетворение / Е. Щепотьева // Рус. мысль. - 1889. - № 4. - С. 51.
35 Эти библиотеки были созданы по инициативе председателя Вятской губернской земской управы А. П. Батуева в 1894 г. после достаточно напряженного обсуждения в заседании губернского земского собрания. Подробнее см.: Николаева, Г. К. Пути дороги вятских книжников / Г. К. Николаева, В. М. Черепанов. - Киров, 2003. -С. 21-23.
36 Статистический ежегодник Вятской губернии за 1899 год. - Вятка, 1901. - С. 239.
37 ГАКО. Ф. 616. Оп. 5. Д. 52, 53, 54, 55.
38 Валеева, Н. Г. Библиотечно-просветительская деятельность... - С. 153.
39 Его наиболее известные работы по земскому хозяйству: Бобылев, Д. М. Заметки по вопросам земского хозяйства Пермской губернии (1898-1900) / Д. М. Бобылев. -Пермь, 1900; Бобылев, Д. М. Что сделали земства пермской губернии в интересах местного края / Д. М. Бобылев. - Пермь, 1914.
40 Бобылев, Д. М. Волостные писаря Пермской губернии / Д. М. Бобылев. - Пермь, 1905.
41 Там же. - С. 16.
42 Бобылев, Д. М. Какая школа нужна деревне / Д. М. Бобылев. - Пермь, 1908. - С. 1.
43 Там же.
44 Там же. - С. 1-2.
45 Там же. - С. 75.
46 Там же. - С. 48-55.
47 Мордвинов, И. Из заметок сельского учителя / И. Мордвинов // Русский началь-
ный учитель. - 1893. - № 3. Отдел приложения. С. 35.
48 Там же. - С. 37.
49 Один из видов внешкольного образования народа // Вестн. воспитания. - 1904. -№ 8, Отд. III. - С. 69.
