CC BY
4
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 13. Востоковедение. 2023. Т. 67, № 4. C. 79-90 Lomonosov Oriental Studies Journal, 2023, Vol. 67, No. 4, pp. 79-90 (In Russ.)
ЯЗЫКОЗНАНИЕ
DOI: 10.55959/MSU0320-8095-13-67-4-5
НЕГЛАГОЛЬНАЯ ПРЕДИКАЦИЯ В ВОСТОЧНЫХ И ЮГО-ВОСТОЧНЫХ ЯЗЫКАХ БАНТУ
Н.В. Громова, М.Р. Урб
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва,
Россия; [email protected], [email protected]
Аннотация: Неглагольная предикация является одним из актуальных направлений современной лингвистики. Тема неглагольной предикации в последнее время получила в функциональной лингвистике широкое развитие, как и типология копулятивных конструкций. Под неглагольной предикацией подразумевается нестандартный прием оформления сказуемого, выраженного именными частями речи. При явном преобладании финитных глагольных предикатов в языках банту фиксируется особый способ неглагольной предикации. Сущность такой предикации в языках банту заключается в маркировании имени определенным показателем — копулой. Предложения со связкой-копулой или с каким-то грамматическим элементом, аналогичным по функции связке, обычно выражают один и тот же круг значений. В основном это предложения двух видов: бытийные, или экзистенциональные, и эквативные, или идентифицирующие. В статье основное внимание уделяется способам маркирования невербальных предикатов в юго-восточных языках банту (зулу, шона, сото) и восточных банту (суахили, дабида, кикуйю).
Ключевые слова: неглагольная предикация, копула, маркирование неглагольного предиката, языки банту
Для цитирования: Громова Н.В., Урб М.Р. Неглагольная предикация в восточных и юго-восточных языках банту // Вестн. Моск.ун-та. Сер. 13. Востоковедение. 2023. Т. 67, № 4. С. 79-90. DOI: 10.55959/MSU0320-8095-13-67-4-5
NONVERBAL PREDICATION IN EASTERN AND SOUTHEASTERN BANTU LANGUAGES
Nelly V. Gromova, Monika R. Urb
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia; [email protected],
Abstract: Non-verbal predication is one of the current trends in modern linguistics. The topic of non-verbal predication has recently received widespread development in
© Громова Н.В., Урб М.Р., 2023
functional linguistics, as has the typology of copulative constructions. Non-verbal predication means a non-standard method of formatting a predicate expressed by nominal parts of speech. With the clear predominance of finite verbal predicates in the Bantu languages, a special method of non-verbal predication is recorded. The essence of such predication in the Bantu languages is to mark the name with a certain indicator — copula. Sentences with a copula or with some grammatical element similar in function to the copula usually express the same range of meanings. Basically, these are sentences of two types: existential and equative or identifying. The article focuses on the ways of marking non-verbal predicates in the southeastern Bantu languages (Zulu, Shona, Sotho) and eastern Bantu languages (Swahili, Dabida, Kikuyu).
Key words: nonverbal predication, copula, nonverbal predicate marking, Bantu languages
For citation: Gromova N.V., Urb M.R. Nonverbal predication in Eastern and Southeastern Bantu languages. Lomonosov Oriental Studies Journal, 2023, Vol. 67, No. 4, pp. 79-90. DOI: 10.55959/MSU0320-8095-13-67-4-5 (In Russ.)
Основное различие между структурами сказуемых в языке объясняется типом предиката того или иного предложения. Типичным сказуемым в предложении, как правило, является глагол, однако не редки и отклонения от прототипа — неглагольные предикаты.
К. Хенгевельд отмечает важную роль частеречной принадлежности неглагольного предиката: базовый невербальный тип предикации определяется системой частей речи соответствующего языка, при этом существует важное взаимодействие между свойствами, относящимися к системе частей речи, с одной стороны, и свойствами, вытекающими из наличия или отсутствия класса присвоения свойства или статуса предикации, с другой стороны1.
Семантическим предикатом предложения может быть существительное, прилагательное, местоимение, наречие или другие лексемы. В языках с более размытыми границами между частями речи неглагольное сказуемое может выступать без поверхностно выраженного связочного элемента. Неглагольные предикаты обладают отличным от глаголов морфосинтаксическим оформлением в зависимости от частеречной принадлежности именной составляющей предиката. Именно поэтому прежде всего следует обратиться к вопросу о частях речи в языках банту рассматриваемых зон.
Части речи в языках банту
Системы частей речи в двух, наиболее представительных языках банту восточной зоны — суахили (G.42 по классификации М. Гасри)2
1 Hengeveld K. Non-verbal predication: theory, typology, diachrony. Berlin. New York: Mouton de Gruyter, 1992. P. 20-25.
2 Guthrie M. Comparative Bantu. Vol. 1-4. London, 1967-1971.
и юго-восточной — зулу (S. 42 по классификации M. Гасри)3 не имеют особых различий, в основном, это различия терминологического характера.
Согласно классификации языка зулу, предложенной А.Т. Коупом на основании формального признака — грамматической формы слова, части речи объединяются в три большие группы: а) номиналы, б) вербалы, в) частицы. Номиналы включают в свой состав все именные части речи за исключением глаголов и частиц, т. е. имя существительное, прилагательное, местоимение, наречия и (что несколько странно) союзы4.
Н.В. Охотина выделяет в языке зулу имя существительное, местоимение, прилагательное, глагол и частицы5.
В классификации частей речи Н.В. Громовой, определяющей часть речи как лексико-грамматическую категорию, обнаруживаются в основном те же части речи: имя существительное, прилагательное, местоимение, глагол и частицы6.
Под неглагольной предикацией подразумевается нестандартный прием оформления именного сказуемого. Сущность такой предикации в языках банту заключается в присоединении к именной части речи особого показателя, который может интегрироваться в именную часть сказуемого в виде аффикса или занимать самостоятельную позицию перед именем. Например, зулу: umfazi 'жена' ^ ng-umfazi 'это есть жена', abantu 'люди' ^ ng-abantu 'это есть люди'; суахили: jambo 'дело' ^ ha-m-jambo букв. 'вы не есть дело' (форма приветствия 'здравствуйте'), mwalimu 'учитель' ^ yu mwalimu 'он есть учитель'; шона (S. 10): amai 'мать'^ nda-amai 'это мать', shumba 'лев' ^ i-shumba 'это есть лев'; coto (S. 33): musadi 'женщина' ^ u musadi 'это есть женщина', munna 'человек' ^ ki munna 'я — человек'.
В большинстве случаев исследователи языков банту, как составители практических, так и научных грамматик, считают подобные конструкции выражением настоящего времени глагола to be 'быть'7. B определении наименования этой конструкции наблюдается некоторое терминологическое расхождение. Так, К. Док8 и последователи его функциональной школы объединяют предикативные формы
3 Ibid.
4 Коуп А.Т. Грамматическая структура языка зулу II Африканское языкознание. M., 1963. С. 245.
5 Охотина Н.В. Язык зулу. M., 1961. С. 20.
6 Громова Н.В. Части речи в языках банту и принципы их разграничения. M.: Наука, 1966. С. 110.
7 Steere E. Swahili exercises. L., 1956. P. 103; Doke C. Text-book of Zulu Grammar. L., 1931. P. 199.
8 Doke C. Text-book of Zulu Grammar. L., 1931. P. 199.
имени в особую часть речи, которой они дают название «копулятив». А.Т. Коуп не включает подобные образования в разряд вербалов (которые состоят исключительно из глаголов) и рассматривает их как номиналы в копулятивной конструкции. А. Эштон называет этот способ «выражением предикации без глагола»9. Н.В. Охотина считает подобные образования глагольной формой имен существительных, прилагательных, наречий и т. п.10, А.Д. Луцков — предикативной формой существительного и других частей речи11.
Наиболее полно способ неглагольной предикации представлен в юго-восточных языках банту, в частности, в зулу. К. Док, один из наиболее авторитетных исследователей языка зулу, считает, что любое слово, выполняющее в предложении функцию предиката, является копулятивом. Для того, чтобы слово приобрело предикативную функцию, достаточно изменения формы префикса или отклонения от норм согласования, и в результате этих изменений слова разных частей речи объединяются в одну общую часть речи — копулятив12.
А.Т. Коуп, не находя нужным выделение копулятива в особую часть речи, считает, что номино-вербальная, или копулятивная конструкция образуется от номиналов, которые в результате присоединения глагольных префиксов получают возможность функционировать в качестве глаголов. Но тем не менее номиналы остаются номиналами, и номино-вербальная конструкция — это способ словоизменения, а не словообразования13. Номино-вербальными конструкциями А.Т. Коуп считает все структуры, использующие глагольные маркеры-согласователи, например: ngiyindoda = ngi-y-indoda (1Sg-Cop-мужчина) 'я-мужчина', nginendodana = ngi-ne-ndodana (1Sg-Conj+Pref-сын) 'я с сыном' и др.
В данной статье будут рассмотрены, в основном, структурно-семантические особенности неглагольных предикатов бытийного и идентифицирующего типа: ngiyindoda 'я есть мужчина', то есть конструкции, состоящие только из копулятивной связки или глагольного показателя плюс имя. Наличие связки воспринимается как дополнительное указание на невербальный статус сказуемого.
Неглагольные предикаты обладают отличным от глаголов морфо-синтаксическим оформлением. В языках банту различные виды не-
9 Ashton A. Swahili Grammar. L., 1961. P. 92.
10 Охотина Н.В. Язык зулу. М., 1961. С. 31, 36, 38 и др.
11 Луцков А.Д. Основы грамматики языка зулу. М., 2003. С.121.
12 По поводу неправомерности выделения подобных конструкций в особую часть речи см.: Громова Н.В. Части речи в языках банту и принципы их разграничения. С. 10-11.
13 CopeA.T. Nomino-verbal constructions in Zulu // African Language studies. v. IV. L., 1963. P. 78-79.
глагольных предикаций выражаются конструкциями, которые можно разделить на отдельные формальные типы. Распределение этих типов маркирования и будет предметом дальнейшего обсуждения.
Маркирование неглагольной предикации в языках юго-восточной зоны банту
Неглагольные предикаты в языке зулу, наиболее показательном языке юго-восточной зоны, образуются при помощи различных копул:
1. Копула у- оформляет существительные, начинающиеся на гласный /i/: imbuzi 'коза' ^ y-imbuzi 'это есть коза', inkosi 'вождь' ^ y-inkosi 'это есть вождь', itshe 'каменья y-itshe 'это камень'.
2. Копула yi- присоединяется к личным самостоятельным местоимениям: тта 'я' ^ yi-mina 'это я', thina 'мы' ^ yi-thina 'это мы.
3. Имена существительные с вокальной инициалью /и/, /о/ или /а/ оформляются копулой-препрефиксом ng-: umfazi 'жена' ^ ng-umfazi 'это жена', abantu 'люди' ^ ng-abantu 'это люди', obaba 'наши отцы' ^ ng-obaba 'это наши отцы'.
4. Опущение инициального гласного согласователя прилагательных является признаком невербальной предикации: umuntu om-khulu 'человек большой' ^ umuntu m-khulu 'человек велик', izwi eli-hle 'приятный голос' ^ izwi li-hle 'голос приятен'.
А.Т. Коуп считает копулы у-, yi-, 0, ng- алломорфами14, передающими значение агентива ('agentive case'), падежа дополнения, обозначающего деятеля. Эти показатели имеют позитивный характер. Отрицание признака, передаваемого позитивной формой неглагольного предиката, достигается употреблением отрицательных формантов aku- или а-. При этом присоединяясь к имени, они вытесняют начальный гласный префикса: aku-nkomo le 'это не та корова', a-si-yibo 'мы не они', mina a-ngi-mkhulu 'я не большой', abantu a-bakhulu 'люди не большие'.
Кроме показателей уь, у-, ng- и нулевой связки имена существительные, выступающие в функции предиката, могут присоединять глагольные субъектные согласователи соответствующих классов, например: ingonyama iyikati = i-y-ikati ^cl-Cop-кот) 'лев — кот', singabantu = si-ng-abantu (lPl-Cop-люди) 'мы люди'.
Показатели предикации в некоторых случаях могут опускаться: si-abantu 'мы люди' (ср. si-ng-abantu), ng-indodana 'я сын' (ср. ngi-y-indodana).
Таким образом, в языке зулу фиксируются 3 типа маркирования неглагольной предикации: I тип — только особые показатели, аналогичные копуле: ngumfazi 'это жена'; II тип — только глагольные
14 CopeA.T. Op. cit. P. 78-79.
показатели: siabantu 'мы люди'; III тип — сочетание показателей I и II типа: [izinkomo] ziyinkonyana = zi-yi-nkonyana (10cl-Cop- небольшой скот) 'скота немного'.
Приведенные выше примеры неглагольных предикативных конструкций имеют отношение к настоящему общему времени, которое не имеет в языке зулу морфологических показателей, ср. si-abantu 'мы люди' — si-hamba 'мы идем', ngi-ndodana 'я сын' — ngi-hamba 'я иду'.
Неглагольный предикат может оформляться аспектно-темпо-ральными граммемами, например, прошедшее время: naningabantu = n-a-ni-ng-abantu (2Pl+Past-2Pl-Cop-люди) 'вы были людьми' (ср. ngahamba < ngi-a-hamba^ шел'); ingonyama yayikati = y-a-y-ikati ^Cl-Past-Cop-кот) 'лев был котом'; будущее время izoyinkosikazi = i-zo-y-inkosikazi (9сl-Fut-Cop-жена вождя) 'она будет женой вождя', ср. ngizohamba 'я пойду' = ngi-zo-hamba; перфект: besengeyibo = ba+ise-ng-e-y-ibo ^Pl+Neg-Perf-Cop-они) 'мы уже не были ими'; sas-ingeyibo = s-asi-nga-yibo (1Pl-Not yet-Perf-они) 'мы еще не были ими'.
Таким образом, в языке зулу имеется широкая парадигма выражения неглагольной предикации путем использования как особых копулятивных, так и глагольных формантов.
Термин 'копулятив' используется и другими исследователями юго-восточных языков банту (Г. Форчун, Д. Циерфогель и др.). В языках сото и шона, например, образование неглагольных предикатов обладает меньшим набором форм по сравнению с языком зулу. Так, в языке шона15 предикат, в состав которого входят существительных 1a класса и прилагательные, согласованные по этому классу, маркируется копулой ndi-: ndi-baba 'это отец', ndi-mambo 'это вождь', ndi-sabuku 'это старейшина'.
Этот же маркер используется при образовании неглагольного предиката от абсолютных местоимений: ndi-ni 'это я', ndi-ye 'это он'.
2а класс префигирует копулятивный показатель nda-: nda-amai 'это мать'.
Существительные 5, 9 и 10 классов используют копулу i-: i-banga 'это нож', i-shumba 'это лев', banga i-refu 'нож есть длинный', shumba i-huru 'лев — большой'.
От существительных других классов неглагольная предикация в шона образуется повышением тона префикса.
Отрицательные неглагольные предикаты в языке шона образуются при помощи форманта отрицания ha-: ha-ndi-baba 'это не отец', ha-ndi-mukazi 'это не женщина', или при помощи форманта ha- и вспомогательного глагола ri-/siri- 'быть': ha-i-siri-shumba 'это не лев'.
15 Fortune G. An analytical grammar of Shona. L., 1995. P. 370-381.
Западные диалекты языка сото16 имеют еще более упрощенную систему образования неглагольных предикатов. Все слова в роли предиката присоединяют префикс ki-/ke-, в отрицательной форме -asi /ayi: ki-hilo 'это вещь' — asi-hilo 'это не вещь', ki-yeni 'это он' — asi-yeni 'это не он'.
Местоимения 1 и 2 лица используют свои субъектные глагольные согласователи (при отрицании -a- + субъектный маркер): ki-munna 'я человек' — a-ki-munna 'я не человек'; hi-vitahu 'мы люди', u-musadi 'ты женщина', ni-vasadi 'вы женщины'.
Маркирование неглагольной предикации в восточных банту
Выражение предикативных отношений в суахили отличается от соответствующих моделей в зулу, шона и сото. В суахили не существует особого показателя предикативности, как например, в зулу. В этом плане суахили более близок языку сото с его однотипной копулой для всех классов ki-. В суахили копула ni, которая в практических грамматиках считается формой настоящего времени глагола -wa 'быть', употребляется со словами всех знаменательных частей речи, она универсальна и не спрягаема: mimi ni mwalimu 'я — учитель', mtu huyu ni mzee 'этот человек — старик', kitabu ni kipya 'книга — новая', kusoma ni kuzuri 'читать — хорошо', simba ni mnyama 'лев — зверь', ni vizuri 'это хорошо'.
Предикативная копула ni в определенной степени может дублироваться формантом ndi-, употребляющимся только в связанном состоянии. Конструкция типа ndi- + релятивное местоимение любого класса также выступает в функции предиката: Kitabu hicho ndicho nilichosoma jana 'Эта книга именно та, которую я читал вчера', Mvu-lana huyu ndiye mwalimu 'Этот юноша и есть учитель'.
В отличие от предикативного показателя ni, который ставит знак равенства между логическим субъектом и предикатом, ndi- еще и утверждает, подчеркивает это значение.
Параллельно с копулой ni именные части речи в суахили могут оформляться копулами, идентичными глагольным субъектным показателям. Это следующие маркеры классов:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 15 16 17 18 а/yu wa u 1 li ya ki vi i zi u ku pa ku mu
При этом следует отметить также маркеры самостоятельных личных местоимений в предикативной функции:
16 Ziervogel D. The Eastern Sotho. Pretoria. 1954. P. 74, 167.
1 Sg 2Sg 1Pl 2Pl
ni u tu mu
Единственным отличием двух систем копулятивных маркеров являются показатели 3 лица единственного числа: копулятивный показатель yu-, глагольный a-.
Например: U hali gani 'Ты есть состояние какое?', Mu nani 'Вы есть кто?', tu wapishi 'Мы повара', yu dhaifu 'Он слаб', wa tayari 'Они готовы', mti u mbovu 'Дерево гнилое', mizigo hiyo i yangu 'Этот багаж — мой', dirisha li wazi 'Окно открыто', kipya ki Nyema kingawa kidonda 'Новое хорошо, даже если это рана', vi wapi 'где они вещи)?', nyumba i tupu 'дом пуст', sahani zi safi 'тарелки чисты', wembe u mkali 'бритва остра', kuimba ku wapi? 'где поют?', nyumbani mu giza 'в доме темнота', ku hali nje? 'как там на улице?'.
Все приведенные выше примеры из суахили близки по своей форме к II типу невербальных сказуемых в зулу (siabantu 'мы люди', где опущена копула ng-). Анализируя этот тип маркирования предикативности в зулу, Н.В. Охотина отмечает, что копулятивный маркер опускается, «поскольку основными показателями глагольной формы (имени существительного) служат приглагольные согласователи»17.
Как нам представляется, в данном случае мы имеем дело с наслоением системы глагольных показателей на систему копулятивных, причем последняя в языке зулу постепенно вытесняется. В языках шона, сото, суахили она вытеснена еще в большей степени. Поэтому в суахили III тип неглагольной предикации (сочетание глагольных и копулятивных показателей) не представлен. Между I и II типом в суахили и зулу имеются как сходства, так и различия.
Так, если в языке зулу предикативные невербальные конструкции включают показатели времени и вида, то в современном суахили такое явление не наблюдается. Кроме субъектных глагольных маркеров предикативные конструкции в суахили могут использовать лишь отрицательный глагольный формант ha-: hatu tayari 'мы не готовы' (ср. ha-tu-jui 'мы не знаем'). Отрицанием же предикативных глагольных показателей всех классов и копулы ni является показатель si: nyumba i/ni yangu 'дом мой' -> nyumba si yangu 'дом не мой'.
Исключением является спряжение предикативной отрицательной конструкции с существительным jambo 'дело': sijambo букв. 'я-не дело', которое используется в языке также как форма приветствия, hujambo 'здравствуй / у тебя все хорошо?', hajambo 'у него все в порядке', hatujambo 'у нас все хорошо', hamjambo 'здравствуйте/ у вас все хорошо?', hawajambo 'у них все хорошо'.
17 Охотина Н.В. Язык зулу. М., 1961. С. 31.
Это застывшая форма, в которой имя существительное jambo теряет свое основное значение. Особенно заметно это проявляется в таких случаях, где предикативная отрицательная конструкция существительного jambo сама выступает в функции именной части предиката: wao ni hawajambo букв. 'Они есть у них все хорошо'.
Неглагольные предикаты не несут временной нагрузки в суахили. Вернее, время не выражено в них грамматически, и их действие/ состояние может быть одинаково правомерно отнесено и к настоящему, и к прошлому, и к будущему времени.
Зулусские неглагольные сказуемые такого же типа ingonyma iyikati 'лев — кот' входят в парадигму ingonyama yayikati 'лев был котом' и ingonyama izoyikati 'лев будет котом'. В суахили (также, как в сото и шона) такая парадигма временной соотнесенности не фиксируется. Для выражения времени в суахили в таких предложениях с неглагольным сказуемым используется семантически пустой глагол-связка (копула) -wa 'быть', придающий неглагольному предикату глагольную оболочку и принимающий на себя маркеры типичных глагольных категорий, таких как время, вид и модальность: tulikuwa tayari 'мы были готовы', tutakuwa tayari 'мы будем готовы', angekuwa mwalimu 'он был бы учителем'.
Следует отметить также, что часто вспомогательный глагол -wa дублируется копулой ni: jumba hilo lilikuwa ni jumba la mkubwa 'тот дворец был /есть дворцом старейшины', atakuwa ni mwalimu 'он будет /есть учителем'. В таких конструкциях с глаголом -wa глагольный субъектный маркер находится в связанном состоянии, отсутствие его или опущение недопустимо.
Язык зулу также использует вспомогательные глаголы. Так, А.Т. Коуп18 отмечает в зулу использование вспомогательного глагола -ba 'быть' в императиве (yiba yindoda 'будь мужчиной') и конструкциях настоящего, прошедшего и будущего времени типа sasinamandla = si-a-si-na-amandla (2pl-Past-2pl-c-cила) 'мы были сильны' (букв. 'мы были с силой').
В языке кикуйю (E.51) используются разные копулы в зависимости от категории одушевленности имени существительного. Неодушевленные существительные требуют применения копулы ni: muti ni muraya 'дерево — высокое', giti ni gikuru 'стул — старый'19.
Вспомогательный глагол ri 'быть' используется в качестве копулы с одушевленными существительными: ri muka waku mwega 'это твоя
18 CopeA.T. Nomino-verbal constructions in Zulu // African Language studies. Vol. IV. L., 1963. P. 81-83.
19 MarekaB. Gegaga, Kirkaldy-Willis W.H. A short Kikuyu Grammar. Macmillan and Co. Ltd, L., 1955. P. 10.
хорошая жена'. Присоединяясь к личному местоимению, копула ri образует слитные формы20: uri ndungata 'ты — слуга', ari muhiki 'она — невеста', turi andu 'мы — люди'.
В отличие от суахилийской копулы ni копула ri в языке кикуйю
21
спрягается в прошедшем времени c показателем -а-:21
Andu ma-a-ri ßPl-Past-быть) athamaki 'люди были правителями', a-a-ri ßSg-Past-быть) mundu mwega 'он был хорошим человеком.'
Для бантуязычного ареала, включающего восточную и центральную Африку, где суахили является языком лингва франка, характерен еще особый способ выражения локативной предикации с семантически пустой связкой iko 'нечто находится там', состоящей из показателя 9 класса i- плюс локативный релятив 17 класса -ko. Например, в языке паре (G. 22): wapare iko smart 'люди паре умны', Juma iko muzuri 'Джума красив'; в конголезском варианте языка суахили: iko mambo leo? 'как дела сегодня'.
При этом в других языках, например, дабида (E.74a), есть также 'квази-глагольная морфема частица-связка -fo с локально-бытийным значением 'быть, существовать, наличествовать'22: Bana be-ko batini 'дети они-есть маленькие', bana be-ko aha 'дети они-есть здесь'. При этом эта глагольная связка спрягается по лицам и классам, имеет негативное и позитивное спряжение в настоящем и прошедшем временах, как и другие регулярные глаголы: ighuo ne-ko-ghe aha 'вчера я-был здесь'23.
Язык суахили использует не только связку -ko, но и все локативно-релятивные форманты 16, 17 и 18 классов в качестве копулы в неглагольных предикатах типа Mwavuli uko wapi? Upo chumbani 'Где зонтик? Он есть/находится в комнате (недалеко)'. Локативно-релятивные копулы сохраняют значение конкретного месторасположения в зависимости от семантики класса (16 класс 'близко', 17 класс 'далеко' и 18 класс 'внутри') и спрягаются по лицам и классам: nimo 'я здесь (внутри)', nyumba yangu ipo hapa 'мой дом здесь (рядом)', vitu hivi viko kwao 'эти вещи у них (далеко от референта)'.
Языки делят концептуальное пространство предикации по-разному. В языках банту неглагольная предикация противопоставляется всем остальным типам глагольного сказуемого. Неглагольные предикаты широко представлены в языках юго-восточной зоны, но обнаруживаются в той или иной, возможно, более редуцированной, форме, по всему бантуязычному ареалу.
Что касается семантики неглагольной предикации, то в языках банту, для которых характерно предикативное использование про-
20 Leakey L.S.B. First lessons in Kikuyu. Kenya Literature Bureau. Nairobi, 1989. P. 47.
21 Ibid. P. 48.
22 РябоваИ.С. Язык дабида. М.: Эдиториал УРСС, 2000. С.м113.
23 Там же: С. 114.
стых именных предикатов, невербальные предикации, основанные на этих предикатах, выражают специфическое семантическое отношение, которое можно назвать присвоением статуса: ngindoda 'я — мужчина' (зулу), ni mwalimu 'это учитель'(суахили). Простые именные предикаты часто обозначают принадлежность к какой-либо устоявшейся функциональной, профессиональной или идеологической группе. Семантические отношения, выражаемые в невербальных предикациях, основанных на простых адъективных предикатах, в самых общих чертах являются отношением присвоения свойств24: izwi li-hle 'голос приятен' (зулу), kitabu ni kipya 'книга — новая'.
Как считает Я.Г. Тестелец, предложения со связкой или с каким-то грамматическим элементом, аналогичным по функции связке, в разных языках обычно выражают один и тот же круг значений. Это предложения двух видов: бытийные, или экзистенциональные, утверждающие существование определенных объектов; и идентифицирующие, или предложения тождества, утверждающие, что два языковых выражения обозначают один и тот же референт25. В языках банту выделяются три типа неглагольной предикации: экзистенциональная предикация, идентифицирующая предикация и локативная предикация. Неглагольное сказуемое в двух первых типах предикации, как правило, выражается определенной частью речи (существительным или прилагательным. Для локативной предикации в анализируемых банту характерно использование не только наречия или предложной группы, но также особого релятив-но-локативного маркера.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Громова Н.В. Части речи в языках банту и принципы их разграничения. M.: Наука, 1966.
2. Коуп А.Т. Грамматическая структура языка зулу // Африканское языкознание. M., 1963.
3. Луцков А.Д. Основы грамматики языка зулу. M., 2003.
4. Охотина Н.В. Язык зулу. M., 1961.
5. Рябова И.С. Язык дабида. M.: Эдиториал УРСС, 2000.
6. Тестелец Я.Г. Введение в общий синтаксис. РГГУ, 2001.
7. Ashton A. Swahili Grammar. L., 1961.
8. CopeA.T. Nomino-verbal constructions in Zulu // African Language studies. Vol. IV. L., 1963.
9. Doke C. Text-book of Zulu Grammar. L., 1931.
10. Fortune G. An analytical grammar of Shona. L., 1995.
11. Guthrie M. Comparative Bantu. Vol. 1-4. London, 1967-1971.
24 Hengeveld K. Non-verbal predication: theory, typology, diachrony. Berlin; New York: Mouton de Gruyter, 1992. P. 75-77.
25 Тестелец Я.Г. Введение в общий синтаксис. РГГУ, 2001. С. 249.
12. Hengeveld K. Non-verbal predication: theory, typology, diachrony. Berlin; New York: Mouton de Gruyter, 1992.
13. Leakey L.S.B. First lessons in Kikuyu. Kenya Literature Bureau. Nairobi, 1989.
14. MarekaB. Gegaga, Kirkaldy-Willis W.H. A short Kikuyu Grammar. Macmillan and Co. Ltd, L., 1955.
15. Steere E. Swahili exercises. L., 1956.
16. Ziervogel D. The Eastern Sotho. Pretoria, 1954.
REFERENCES
1. Gromova N.V. Chasti rechi vyazykah bantu i principy ih razgranicheniya. M.: Nauka, 1966.
2. Koup A.T. Grammaticheskaya struktura yazyka zulu. Afrikanskoe yazykoznanie. M., 1963.
3. Luckov A.D. Osnovy grammatiki yazyka zulu. M., 2003.
4. Ohotina N.V. YAzykzulu. M., 1961.
5. Ryabova I.S. YAzyk dabida. M.: Editorial URSS, 2000.
6. Testelec YA.G. Vvedenie v obshchij sintaksis. RGGU, 2001.
7. Ashton A. Swahili Grammar, L., 1961.
8. Cope A.T. Nomino-verbal constructions in Zulu. African Language studies. Vol. IV. L., 1963.
9. Doke C. Text-book of Zulu Grammar. L., 1931.
10. Fortune G. An analytical grammar of Shona, L., 1995.
11. Guthrie M. Comparative Bantu. Vol. 1-4. London, 1967-1971.
12. Hengeveld K. Non-verbal predication: theory, typology, diachrony. Berlin; New York: Mouton de Gruyter, 1992.
13. Leakey L.S.B. First lessons in Kikuyu. Kenya Literature Bureau. Nairobi, 1989.
14. Mareka B. Gegaga, Kirkaldy-Willis W.H. A short Kikuyu Grammar. L.: Macmillan and Co. Ltd, 1955.
15. Steere E. Swahili exercises. L., 1956.
16. Ziervogel D. The Eastern Sotho. Pretoria, 1954.
Статья поступила в редакцию 18.10.2023; одобрена после рецензирования 20.11.2023; принята к публикации 19.12.2023. The article was submitted 18.10.2023; approved after reviewing 20.11.2023; accepted for publication 19.12.2023.
ОБ АВТОРАХ
Громова Нелли Владимировна — доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой африканистики Института стран Азии и Африки МГУ имени М.В. Ломоносова; [email protected]
Урб Моника Райвовна — кандидат филологических наук, доцент кафедры африканистики Института стран Азии и Африки МГУ имени М.В. Ломоносова; [email protected]
ABOUT THE AUTHORS
Nelly V. Gromova — D.Sc. (Philology), Professor, Head of the Department of African Studies, Institute of Asian and African Studies, Lomonosov Moscow State University; [email protected]
Monika R. Urb — PhD (Philology), Associate Professor, Department of African Studies, Institute of Asian and African Studies, Lomonosov Moscow State University; [email protected]
