CC BY
157
УДК 420.42:500
Д.Г. Гиенко
СГГ А, Новосибирск
НЕФТЯНАЯ РЕНТА КАК ИНСТРУМЕНТ ИЗЪЯТИЯ СВЕРХПРИБЫЛИ НЕФТЕДОБЫВАЮЩЕЙ ОТРАСЛИ
В статье рассмотрены основные аспекты деятельности нефтяной промышленности как основного источника доходов государственного бюджета Российской Федерации. Сделан акцент на основные недостатки в вопросе регулирования финансовых взаимоотношений в нефтяной отрасли, и предложены варианты их решения.
D.G. Giyenko SSGA, Novosibirsk
OIL RENT AS A TOOL FOR WITHDRAWING AN EXCESS PROFIT OF THE OIL-PRODUCING INDUSTRY
Basic aspects of the oil industry activities are considered as the main source of the revenue of the R.F. State budget. The emphasis is put on the major drawbacks concerning financial relations regulation in the oil industry. The variants for solving the problem are offered.
В последнее время очень часто в тех или иных кругах возникают разговоры об изъятии у нефтяной промышленности нефтяной ренты, а иными словами - сверх прибыли, которая вместо того, чтобы идти на развитие других отраслей нашей страны, не являющихся столь рентабельными, как нефтяная, идет на обогащение отдельных конкретных людей. Но для того, чтобы что-то у кого-то изъять, сначала надо выяснить, есть ли это что то вообще, и если все-таки есть, то как это изъять и в каких объемах.
При эксплуатации любого природоресурсного объекта, будь то земля, лес, вода, недра и т. п., неизбежно возникает природная рента, являющаяся частью цены реализации соответствующего продукта природопользования. В классической экономической теории установлены принципы и условия образования природной ренты, основными из которых (на примере горной ренты) являются:
- Неоднородность объектов недропользования, то есть наличие лучших из множества участков недр (месторождений), на которых добывается один вид полезных ископаемых;
- Ограниченность лучших участков недр, их недостаточность для удовлетворения потребностей в данном виде минерального сырья, что вызывает необходимость эксплуатации худших участков;
- Появление дополнительной прибыли у собственников лучших участков недр вследствие высокой себестоимости добычи единицы минерального сырья на худших месторождениях.
Поскольку нефть является международным товаром и ее цена регулируется на мировых нефтяных биржах, возникло понятие «мирового замыкающего месторождения» и соответствующей цены. С одной стороны, замыкающая цена отражает себестоимость добычи нефти на худших месторождениях в странах, являющихся основными ее потребителями -сегодня это государства Азиатско-Тихоокеанского региона - Китай, Корея, Индия и др. С другой стороны, она отражает динамику спроса и предложения на мировых рынках, зависящую от политической конъюнктуры, локальных военных действий, экономических санкций, от договорной политики стран ОПЕК и многого другого.
Но так или иначе мировая цена одного барреля нефти предопределяет сумму мировой ренты, которая распределяется между странами-экспортерами нефти. Эту мировую ренту лучше называть ценовой рентой, так как ее величина определяется разностью мировой и внутригосударственной цен на товарную нефть.
Выбор худшего месторождения и соответствующей рыночной «замыкающей» цены, является, особенно в России, весьма сложной и неопределенной задачей. При всей простоте экономической трактовки ренты возникают многочисленные нюансы, связанные как с выбором худшего месторождения, так и с определением себестоимости (текущих эксплуатационных затрат и капитальных вложений) и размера нормальной прибыли.
В России в распределенном фонде недр находятся более 2 500 нефтегазоконденсатных месторождений - на них выданы лицензии. Среди них есть уникальные, крупные, средние, мелкие и очень мелкие. На уникальных, крупных и средних месторождениях выделяются десятки (иногда до 30-40) объектов разработки (добычи): залежи, пласты, отдельные части месторождений.
Можно утверждать, что на сегодня имеется не менее 20 000 объектов добычи нефти на действующих месторождениях. Но только десятая их часть (примерно 2000) находится в эксплуатации, остальные законсервированы. То есть налицо выборочная, селективная добыча нефти на лучших участках. Получается, что «худшее месторождение» надо выбирать из числа «лучших» действующих сегодня объектов (участков) добычи. Проблема усложняется еще и тем, что число лучших участков даже в течение года изменяется.
Следующий аспект, усложняющий выбор точки отсчета горной ренты («худшего месторождения»), связан с экстерриториальным расположением нефтегазоносных провинций, рассредоточенностью действующих объектов добычи нефти по всей территории России - на суше и на морском шельфе, в разных физико-географических, погодных и социально-экономических, в том числе инфраструктурных условиях.
Учитывая эти обстоятельства, можно говорить, что для такой страны, как Россия, должно быть не одно, а несколько «замыкающих месторождений». Это утверждение можно подкрепить еще одним аргументом, а именно тем, что в разных физико-географических условиях применяются разные
технологии добычи нефти, что, в свою очередь, отражается на себестоимости добычи на «замыкающем месторождении».
Отмеченные специфические условия оказывают решающее влияние на формирование внутрироссийских цен на товарную нефть, поставляемую на нефтеперерабатывающие заводы. При этом надо также учесть, что в России широко используются механизмы трансфертного ценообразования и действуют посредники - перекупщики. При этом нефть покупается у добывающих предприятий по себестоимости с небольшой надбавкой, после чего пропускается через несколько юридических лиц.
При этом отметим сразу, что государство облагает налогом объем добытой нефти, ориентируясь на ее себестоимость, которая благодаря трансфертным операциям искусственно занижается, вследствие чего понижается и сумма налога, поступающая в государственный бюджет, но в то же время подобные трансфертные операции легально разрешены. Возникает вопрос: зачем государство само у себя ворует деньги? Не следует ли пересмотреть систему налогообложения на этом участке нефтяной отрасли? Нами предлагается следующий вариант: установить право на торговлю нефтью только тем юридическим лицам, на которые выдана лицензия на добычу нефти. В этом случае искусственно созданные юридические лица, через которых «проходит» нефть до факта продажи непосредственному потребителю сами собой исчезнут. Но остаются еще те компании, которые помимо продажи нефти непосредственному потребителю, занимаются так же и транспортировкой нефти от месторождения до потребителя. Где гарантия, что если государство отберет у них право на торговлю нефтью, они не повысят тарифы на транспортировку нефти, чтобы возместить потери, возникшие вследствие лишения прав на торговлю? Вывод один: непосредственный и жесткий контроль государственного аппарата за тарифами на транспортировку. Мы ведь поставили в жесткие рамки табачную промышленность, установив единые цены на тот или иной вид сигарет по всей России, почему не можем сделать это и в нефте-транспортной?
Говоря же о технологическом режиме разработки месторождения и не вникая в технологию добычи нефти, следует подчеркнуть, что при нарушении технологической схемы, к примеру, при выборочной добыче нефти на отдельных, более продуктивных залежах, пластах или отдельных скважинах, когда добывающие компании стремятся получить максимально возможную прибыль в максимально короткий срок, происходит непоправимое изменение первоначальной оптимальной гидродинамической модели. Это, в свою очередь, приводит к невозможности последующей добычи нефти на отдельных объектах, то есть, к необратимой потере нефти, снижению коэффициента извлечения нефти на данном месторождении и соответственно к уменьшению общей суммы (массы) горной ренты. Добывающие компании можно понять: зачем тратить деньги на то, что не дает прибыли? Ведь себестоимость добытой нефти на «ущербных» месторождениях превышает получаемую прибыль от ее продажи. Но это взгляд со стороны тех, кто стремится к сиюминутной прибыли. Государство
же, в свою очередь, просто обязано контролировать подобные «уничтожения» национального достояния, и думать о будущем поколении, которое наверняка будет обладать новыми технологиями добычи, при использовании которых сумма издержек будет гораздо ниже. Существует хорошая возможность избежать подобных ситуаций, достаточно лишь провести сравнение между тем подходом к нефтедобыче, который был в СССР, и тем, который есть сейчас. Утверждавшиеся в СССР значения КИН (коэффициент извлечения нефти) были на уровне 0,5-0,55, а сегодня утверждаемые значения редко превышают 0,3, чаще всего принимаются на уровне 0,2-0,25. Это означает, что государство соглашается с тем, что на месторождении будет извлекаться всего 20-25% разведанных балансовых запасов нефти.
В советский период рентные доходы, поступавшие в государственный бюджет, составляли значительную его долю. Во времена расцвета нефтегазодобычи (1975-1985 годы), когда были введены на полную мощность несколько уникальных и десятки крупных месторождений нефти и газа, горная рента составляла до 50% государственного бюджета СССР. Механизм ее изъятия был очень простой, хотя в стране и отсутствовала налоговая система как таковая. Работа предприятий - тогда были созданы десятки крупных нефтедобывающих объединений - оплачивалась государством по нормативной сметной стоимости с прибавлением к ней восьми процентов плановых накоплений.
По каждому месторождению государство в лице соответствующего министерства разрабатывало и утверждало рациональную технологическую схему эксплуатации месторождения и добычи нефти. Аналогично оплачивалась транспортировка нефти на внутрисоюзные НПЗ и за рубеж. Все доходы от реализации нефти и газа, то есть нефтегазовая горная рента, поступали в государственную казну. В казну также поступали амортизационные отчисления от стоимости основных фондов этих предприятий. Обновление основных фондов осуществлялось за счет капитальных вложений в плановом порядке.
Работая по утвержденным технологическим схемам, предприятия были обязаны добывать нефть на всех месторождениях, на которые были выданы лицензии и запасы которых быль на балансе этих предприятий. На месторождениях отрабатывались все объекты, включенные в технологическую схему его разработки, независимо от рентабельности добычи на каждом отдельно взятом объекте.
Это позволяло почти полностью исключать выборочную селективную отработку месторождений и их частей. Хотя, конечно, для выполнения плана по годовой добыче и снижения себестоимости в определенные периоды производилась селективная отработка отдельных частей и объектов на крупных и уникальных месторождениях. Тем не менее, добыча велась на всех введенных в эксплуатацию месторождениях вне зависимости от того, на каком этапе жизненного цикла они находились. При этом контролировались достигнутый КИН и уровень добычи на каждой
эксплуатационной скважине, причины консервации и выбытия каждой скважины из действующего фонда и др.
Рассмотрим особенности, связанные с формированием, изъятием и распределением горной и ценовой ренты. Особенности формирования горной и ценовой ренты. Важнейшим принципом экономики является рачительное природопользование. Нефтегазовое недропользование должно основываться на следующих условиях:
- Разработке всех рентабельных месторождений вне зависимости от того, на каком этапе жизненного цикла они находятся;
- Добыче на всех без исключения объектах каждого рентабельного в целом месторождения, даже если отдельные объекты являются нерентабельными;
- Строгом соблюдении утвержденных технологий разработки месторождения, годовых уровней добычи, заданных в технологической схеме разработки, и установленных значений коэффициентов извлечения нефти;
- Применении современных методов увеличения нефтеотдачи;
- Недопустимости интенсификации добычи на отдельных скважинах, нарушающей и ухудшающей гидродинамическую модель и снижающей кин в целом по месторождению;
- Воспроизводстве (желательно расширенном) минерально-сырьевой базы нефтедобывающей промышленности.
Если в советской экономике указанные требования соблюдались, то в российской действительности они почти полностью и повсеместно нарушаются. Отчетливо наблюдается селективная, а нередко хищническая добыча нефти и газа за счет, к примеру, использования недопустимых методов её интенсификации. Оно и понятно, так как преобладающей мотивацией недропользователей в условиях рынка становится стремление к получению максимального дохода сегодня, сейчас.
Такая мотивация приводит, с одной стороны, к росту сиюминутной горной ренты в пересчете на единицу добываемого сырья, с другой - к потере и снижению общей массы ренты в будущем. Так почему же не ввести подобную практику и сейчас? Пусть нефтедобывающие предприятия принадлежат частным компаниям, но ведь лицензии на добычу выдаются государством. И государство, выдавая лицензию на добычу нефти на том или ином месторождении, вполне способно установить определенный КИН, который нефтедобывающие компании будут обязаны соблюдать, а так же обязать эти компании разрабатывать нерентабельные, «ущербные» месторождения, которые будут вменены в обязательную разработку вместе с месторождением, на которое выдается лицензия. Вследствие введения подобных новшеств возобновится стабильное финансирование геологоразведывательной отрасли, когда то бывшей одной из лучших в мире, а
сейчас влачащей жалкое существование, выживая лишь на редких заказах частных компаний.
Но вернемся к ценовой ренте. Все разговоры, ведущиеся об изъятии сверхприбыли у нефтяных компаний, сводятся к тому, чтобы заменить существующий налог непосредственно ценовой рентой.
Как считает Евгений Ясин, научный руководитель Высшей школы экономики, дополнительное бремя, которое можно возложить на нефтяную отрасль, 2-3 миллиарда долларов в год, Это максимум. Но нельзя пилить сук, на котором сидишь. У нефтяной промышленности высокие доходы по сравнению с другими отраслями, потому что именно ее продукция востребована на мировом рынке. Но если сравнить рентабельность наших нефтяных компаний с компаниями других стран, то увидим следующее. У нас природные условия далеки от идеальных, тарифы естественных монополий высоки и продолжают расти. Если цена на нефть упадет, скажем, до 12 долларов за баррель, добыча на большинстве наших месторождений станет просто нерентабельной.
У нас есть резервы в газовой промышленности, где внутренние цены ниже внешних примерно в пять раз (по ценам на сырую нефть - в 1,7 раза). Там есть и ресурсы для снижения издержек, для наведения порядка в распределении доходов. Но рассчитывать на то, что мы сможем получить какую-то ренту без повышения внутренних цен на газ и получить при этом средства на улучшение жизни беднейших слоев населения или на интенсификацию развития экономики, несерьезно.
Нам придется повышать цены на газ и за счет разницы цен для предприятия и покупателя можем собрать довольно приличную ренту, по моим оценкам, 5-6 миллиардов долларов в год. Правда, вырастут издержки предприятий-потребителей. Но, за исключением 2-3 отраслей, наша экономика с этим справится. Кроме того, она получит дополнительный стимул снижения издержек и повышения производительности. А она нуждается в стимулах. С другой стороны, те же 2-3 миллиарда долларов можно инвестировать в перерабатывающую промышленность. Взять для примера тот же бензин. Нефтеперерабатывающие заводы в силу изношенной материальной базы не справляются с предлагаемым объемом нефти, а следовательно не могут удовлетворить спрос на топливо, сложившийся на данный момент, отсюда и самые высокие цены в мире на бензин. И если государство проинвестирует перерабатывающую промышленность, тем самым увеличив мощности НПЗ, внутрироссийская цена на нефть и на бензин упадет, что положительно отразится и на населении страны и на вышеупомянутом резерве, разнице между мировой и внутрирыночной ценами. Но опять же возникает вопрос. Где гарантии, что НДК не будут создавать искусственный дефицит нефти на внутреннем рынке, не увеличивая объем продаж отечественным НПЗ, а отправляя все на международный рынок? И здесь напомним про уже предложенный государственный контроль над коэффициентом извлекаемой нефти. Если государство будет знать, сколько нефти извлечено, то оно сможет
контролировать и объемы распределения нефти между внутренним и международным рынками.
Подведем итоги:
1. Предоставлять право на торговлю нефтью только тем компаниям, у которых есть лицензия на ее добычу, дабы исключить возможность трансфертных операций, цель которых - искусственное занижение себестоимости нефти.
2. Установить жесткие тарифы на транспортировку нефти от месторождения до конкретного потребителя.
3. Выдавать лицензии на добычу нефти с конкретным установленным КИН, а так же с условием обязательной разработки «ущербных» месторождений.
4. Увеличить инвестиции в перерабатывающую отрасль с целью понижения цен на российском рынке на нефть и на бензин, и, как следствие, увеличения резерва (разницы между международным и внутрироссийскими ценами).
Все эти предложения жизнеспособны только при условии глубокого вмешательства государства в вышеупомянутые процессы, а так же при его жестком контроле над их исполнением.
© Д.Г. Гиенко, 2010
