CC BY
93
ИМЕНА И СОБЫТИЯ ПРОШЛОГО
ялы
УДК 94. ББК 63.3
10.34685/Н1.2020.31.4.003
НЕФОРМАЛЬНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ РОССИЙСКОЙ МОЛОДЕЖИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ 1940-х — НАЧАЛЕ 1950-х гг.
Иванова Галина Михайловна,
доктор исторических наук, главный научный сотрудник, Институт российской истории РАН e-mail: ivanovagal@mail.ru
Аннотация
В фокусе исследования находятся неформальные объединения молодежи на территории РСФСР, попавшие во второй половине 1940-х - начале 1950-х гг. под удар сталинских репрессий в качестве «нелегальных антисоветских организаций». Раскрываются причины и условия их возникновения, анализируется количественный, половозрастной и социальный состав участников молодежных групп и кружков, исследуется механизм репрессий в отношении советской молодежи.
Ключевые слова
Неформальные объединения молодежи, репрессии в отношении молодежи, статистика молодежных групп.
Первые публикации о неформальных объединениях советской молодежи периода позднего сталинизма появились в самиздатовской литературе в конце 1970-х гг. В тех условиях имена авторов либо вообще не раскрывались, либо заменялись псевдонимами. Статьи основывались преимущественно на устных свидетельствах и воспо-
минаниях участников событий1. Увлекательные очерки о возникновении и гибели в 1950-1960-е
1 И-вич М. «Молодежная террористическая организация» // Память. Исторический сборник. Вып. 1, М., 1976, Нью-Йорк, 1978. С. 219 -231; Судьба «нищих сибаритов» // Там же. С. 232 - 268; Гастев Ю.А. Письмо в редакцию
24
гг. нескольких молодежных подпольных кружков опубликовал в самиздате под псевдонимом С. Д. Рождественский В. В. Иофе. Комментируя материалы о самодеятельных политических объединениях молодежи периода хрущевской оттепели, Иофе отмечал, что «о группах, возникавших в 1945-1955 гг., мы располагаем только обрывочными сведениями. Насколько известно, их было не так уж мало, но деятельность их, как правило, пресекалась в самом начале, зачастую еще до того, как таким группам удавалось окончательно сформироваться. По мере выявления они изымались в полном составе, включая всех прикосновенных, а затем растворялись в многолюдных зонах ГУЛАГа»2.
Частичное открытие архивов в конце 1980-х — начале 1990-х гг. и широкая публикация мемуаров по истории молодежных организаций способствовали появлению новых работ, в которых освещались различные аспекты этой темы3. Заметный клад в историографию проблемы внесла Дж. Фюрст, посвятившая ряд работ изучению феномена «последнего поколения Сталина»4 и анализу политической молодежной оппозиции в период позднего сталинизма5. Неформальное молодежное движение в СССР стало предметом научных изысканий С.Г. Давыдова6. Участие советских школьников в неофициальных группах в 1940-1960-х годах рассмотрено в рабо-
(Н.Е. Горбаневской) // Там же. Вып. 3. М., 1978, Париж, 1980. С. 539-557 и др.
2 Рождественский С.Д.(Р.) Материалы к истории самодеятельных политических объединений в СССР после 1945 года // Память. Исторический сборник. Вып. 5. М.,
3
4
5
6
те Д.С. Козлова7. В последние десятилетия многие исследователи касались вопросов развития альтернативных форм молодежного движения, однако из-за ограниченной источниковой базы допускали много ошибок и неточностей, при этом их внимание в основном было сосредоточено на проблемах, относящихся к периоду оттепели или последующим годам8. Для изучения более раннего периода по-прежнему не хватает источников, в частности, исследователи имеют весьма ограниченный доступ к архивно-следственным делам и материалам по реабилитации репрессированных участников молодежных групп. Частично эти материалы из Центрального архива ФСБ России были опубликованы в 2014 г.9, но до настоящего времени в научный оборот практически не введены.
Новизна данного исследования обусловлена новыми подходами, которые реализуются в рамках социальной истории, а также расширенной источниковой базой, включающей в себя ряд документов и материалов из вновь рассекреченных архивных фондов. В фокусе исследования — неформальные объединения российской молодежи, попавшие во второй половине 1940-х — начале 1950-х гг. под удар сталинских репрессий в качестве «нелегальных антисоветских организаций». В статье сделана попытка осмыслить и понять феномен молодежного протестного движения в период позднего сталинизма, раскрыть причины и условия возникновения неформальных объединений молодежи, проанализировать их состав, изучить механизм репрессий в отношении нелегальных молодежных организаций.
В современной историографии хронологический период с 1945 по 1953 год часто называют «поздним сталинизмом». Это понятие использует-
1981, Париж, 1982. С. 227. 7
Дело джалал-абадских школьников. // Звенья. Исторический альманах. Вып. 1. М., 1991. С. 528-534; Мазус И. История одного подполья. М., 1998. С. 301-351.
Fürst, J. Stalin's Last Generation: Soviet Post-War Youth and
8
the Emergence of Mature Socialism. Oxford, 2010.
Fürst, J. Prisoners of the Soviet Self? - Political Youth Opposition in Late Stalinism // Europe-Asia Studies, Vol. 54, No. 3 (May, 2002), pp. 353-375.
Давыдов С.Г. Молодежная оппозиция в СССР в послевоенный период. Пенза; М., 1998; Он же. Неформальное 9 движение советской молодежи от Сталина до Горбачева М., 2001 и др.
Козлов Д.С. Неофициальные группы советских школьников 1940 - 1960-х годов: типология, идеология, практики // Острова утопии: Педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы (1940-1980-е). М., 2015. С. 451-494.
Анализ таких работ см.: Мерзанова А.В. Основные направления изучения диссидентского движения в СССР в отечественной историографии (по материалам диссертационных исследований) // Вестник Удмуртского университета. Серия история и филология. 2019. Т. 29. Вып. 4. С. 679-685.
Подпольные молодежные организации, группы и кружки (1926-1953 гг.): справочник / сост. И.А. Мазус. М., 2014.
ся для обозначения особого этапа в истории советского государства и общества, а именно: от победы в Великой Отечественной войне до смерти Сталина. Данный период отмечен взаимодействием нескольких противоречивых тенденций. С одной стороны, наблюдалось усиление идеологического прессинга на фоне укрепления личной власти Сталина, шло ужесточение репрессивной политики; с другой стороны, в обществе были отчетливо заметны реформистские ожидания, порожденные победой, которые развивались на фоне кризисных явлений в экономике и социальной сфере.
В этих условиях значительная часть молодежи начала увлекаться чтением классиков марксизма-ленинизма, стала уделять значительно больше внимания политическому самообразованию и пыталась разобраться в противоречиях современной жизни. Яркую характеристику этому периоду дал социолог Б.А. Грушин: «Я выбрал философский, потому что был одержим проблемами морали и шел туда, чтобы "улучшить наше поколение". Меня интересовали вопросы самоорганизации, самовоспитания, воспитания молодежи... Жизнь была бурнейшая, были азарт, кипение страстей, поток новых идей. Это вовсе не было связано с Никитой Сергеевичем Хрущевым — время «оттепели» наступило много позже. Мы-то кончали факультет еще при Сталине. Были страшные процессы 49-го, 51-го годов. Именно тогда уже происходило что-то очень серьезное, размывание общества мало-помалу начиналось, языки развязывались. у нас начали складываться некоторые клубы, что в то время было чревато большими опасностями. Как скажет позже Мераб Мамардашвили, "мы все ходили по краю бездны"»10. Именно эта часть молодежи становилась в период позднего сталинизма объектом пристального внимания карательных органов. Как справедливо заметила историк Е.Ю. Зубко-ва, «пропаганда контрастировала с реальностью — и молодежь стала искать объяснения этих контрастов в теории. Тогда и возникла идея — "нас обманули!": сталинский режим на деле означает вовсе не то, за что он себя выдает»11.
10 Грушин Б.А. Горький вкус невостребованности // Российская социология шестидесятых годов в воспоминаниях и документах. СПб., 1999. С. 205 - 207.
11 Зубкова Е.Ю. Послевоенное советское общество: поли-
тика и повседневность. 1945-1953. М., 1999. С. 149.
Во второй половине 1940-х — начале 1950-х годов по всей стране один за другим следовали процессы по делам нелегальных «изменнических», «террористических», «антисоветских» молодежных организаций и групп. На территории РСФСР в числе мест, где были обнаружены и разгромлены молодежные объединения, значатся: Москва — четырнадцать групп, Ленинград — две, по одной группе в Астрахани, Воронеже, Кемеровской области, Ставропольском крае, Чкаловской (Оренбургской) области. Одна из выявленных групп имела два отделения: в Москве и Воронеже.
Всего с 1945 по 1952 г. советские органы госбезопасности «вскрыли и ликвидировали» на территории РСФСР 22 подпольные молодежные организации. Были арестованы и преданы суду 167 участников, в том числе — 31 девушка (18,6%) и 136 юношей (81,4 %). Социальный состав членов этих молодежных организаций, групп и кружков был достаточно однородным: студенты — 55 %, школьники — 11%, служащие — 11%, рабочие — 10 %, учащиеся техникумов, профессиональных училищ, курсов и т.д. — 6 %, военнослужащие срочной службы и курсанты — 5 %, доля колхозников и неработающих составляла 2 %.
Дела репрессированных молодежных объединений рассматривались Военной коллегией Верховного суда СССР, Военным трибуналом войск МВД, краевыми, областными судами и судебными коллегиями по уголовным делам Мосгорсуда и Ленгорсуда, а также внесудебным органом — Особым совещанием при МГБ СССР. Внесудебным порядком были рассмотрены дела на 99 человек (59 %). По суду рассмотрены дела на 68 человек (41 %).
Все участники молодежных нонконформистских сообществ были признаны виновными в совершении контрреволюционных преступлений и осуждены по многим пунктам ст. 58 УК РСФСР к разным мерам наказания. К расстрелу (высшая мера наказания) были приговорены шесть человек, к различным срокам лишения свободы -158 человек, из них 26 человек получили по 25 лет лагерей, к ссылке — один, освобождены с зачетом отбытого срока два школьника12.
Следует заметить, что с учетом тех, кто находился «под надзором» органов госбезопасно-
12 Подпольные молодежные организации, группы и кружки (1926-1953 гг.): справочник. С. 217-348. Подсчет наш.
25
26
сти или «в разработке», но не был арестован и осужден, можно говорить примерно о двухстах участниках молодежных неформальных объединений. В этой статистике не учтены те, кого арестовали не за участие в нелегальной молодежной группе, а по другим основаниям, точнее, без всяких оснований. «Повседневность была суровой и даже страшной, — вспоминал свои студенческие годы Б.А. Грушин. - Ведь спустя уже два месяца после того, как я поступил в университет, арестовали Костю Ярхо, нашего однокурсника. Через два года взяли Витю Красина, в будущем известного правозащитника и диссидента, формально обвинив его, насколько я помню, в занятиях индийской философией, т.е. за то же, чем другой наш однокурсник Саша Пятигорский займется позже и в более спокойной обстановке; при этом Красину, который вел свой кружок вне факультета, "шьют" не просто идеологические извращения, а политическую диверсию... На нашем третьем курсе был арестован Слава Стороженко, сын Кольмана, чешского математика и философа, с которым я познакомлюсь позже, оказавшись в Праге. И все это были не какие-то чрезвычайные события, с подобными приходилось сталкиваться чуть ли не ежедневно»13.
В послевоенный период молодежные неформальные организации, демонстрировавшие явные оппозиционные настроения, особенно активно создавались и действовали в Восточной Европе и республиках Прибалтики. В Польше, например, по подсчетам польского историка Д. Рогута, с 1944 по 1953 год действовали 973 молодежные организации, насчитывавшие в своих рядах около 11 тысяч человек. По мнению Рогута, «повсеместная идеологическая обработка вызвала оппозиционные настроения у части молодых поляков и массовое недовольство. В то же время юношеский идеализм, сопротивление террору "народной власти" и попыткам советизировать польское общество породили неприязнь к навязанной коммунистической системе»14.
Во многом схожая ситуация сложилась в республиках Прибалтики, где антисоветские настро-
13 Грушин Б. А. «Мы пытались ответить на кардинальные вопросы...» // Вопросы методологии. 1994. № 1-2. С. 21.
14 Rogut D. Wst^p //„Smierc komunistom!". Mlodziezowa konspiracja niepodleglosciowa na Ziemi todzkiej w latach 1948-1953, red. D. Rogut, Zelow 2012, s. 16.
ения среди молодежи получили весьма широкое распространение. Молодежное сопротивление здесь было обусловлено повсеместной массированной идеологической обработкой и интенсивным процессом советизации Прибалтики. Известны сотни случаев изготовления юными прибалтийцами листовок, срывания государственных флагов, совершения диверсионных актов (школьники перерезали телефонно-телеграфные провода, взрывали статуи Сталина). Под удар органов госбезопасности попало множество националистических молодежных групп, в их числе «Латышские орлы», «Железный каблук», «Пламя» и многие другие15. После ареста и осуждения участники этих и других групп отбывали наказание в лагерях ГУЛАГа, где зачастую пересекались с осужденными членами российских молодежных групп и кружков. Поэт А. Жигулин вспоминал о своем знакомстве в тюрьме с латышским гимназистом - членом националистической подпольной антисоветской организации «Ястребы Даугавы». Они взорвали в Риге статую Сталина. «Мы почти не понимали языка друг друга, — писал автор повести «Черные камни», — но нас объединяла общая ненависть к тирану»16.
Молодежные организации получили эпитет «антисталинские» сразу, как только о них стало широко известно российской общественности. Это случилось в конце 1980-х годов, когда в Советском Союзе появились первые публикации на эту тему. Комсомольская пресса периода перестройки охотно подхватила и стала развивать идею о сопротивлении молодежи сталинскому режиму, рисуя «молодых повстанцев» настоящими героями-коммунистами17. Некоторые российские историки на основании опубликованных мемуаров и архивных документов заговорили о «зарождении антисталинского молодежного движения». Насколько справедливы такие оценки и насколько они соответствуют исторической действительности?
15 Российский государственный архив новейшей истории. Ф. 5. Оп. 18. Д. 60. Л. 56 - 68.
16 «Пока свободою горим...» (О молодежном антисталинском движении конца 40-х - начала 50-х годов). М., 2004. С. 212.
17 Яковлева Е. Борьба и победа // Комсомольская правда. 1988. 31 августа; Еще раз о деле «КПМ» // Комсомольская правда. 1989. 1 января и др.
Илл. 1. Вымышленная и собственноручно изготовленная сотрудниками управления МГБ по Воронежской области «Схема нелегальной антисоветской троцкистской организации среди молодежи, именовавшаяся «Коммунистическая партия молодежи». 1950. ЦА ФСБ. Следственное дело П-6400.
^öäöQ1т,'ПАМЕЛЕ ГОЛЬШИ АНТИСОВЕТСКОЙ ТРПЦШТШЙ ОРГАНИЗАЦИИ СРЕДИ МОЛОДЕЖИ,
ИМШШШЙЯСЯ„КОШУШСТШСМЯ ПЯРТНв МОЛОДЕЖИ" Лтмдюоиеня Wfl ТЕРРИТОРИИ
Г.ВОРОНСЖЯ и ОБЛАСТИ я W&r.
ТАК НАЗЫВАЕМЫЙ ■ ■ Ä ЦК „К, n.M."
Сов-Сек*.
го „ОПКОМК.К-ПМ.'*
t_____I___,
[ П Р И • М М АН М О М И С С и й 1
..... ©А
«©»О®©® Ф ® Ш
9
О
©
24 июня 1950 г. Особое совещание при МГБ СССР осудило как участников антисоветской организации двадцать юношей и трех девушек, приговорив всех к различным срокам лишения свободы. В ходе следствия, которым руководил начальник Управления МГБ по Воронежской области В.Н. Суходольский, было установлено, что эту организацию под названием «Коммунистическая партия молодежи» (КПМ) создали в Воронеже в сентябре 1948 г. учащиеся десятых классов и студенты высших учебных заведений. Они выработали программу и приняли решение об издании журнала. Члены КПМ были признаны виновными также и в том, что их организация ставила своей задачей захват политической власти в СССР. Свидетели дали показания, а обвиняемые сознались, что члены «партии» высказывали антисоветские суждения, клеветали на внешнюю и внутреннюю политику, на материальное положение трудящихся в СССР, распространяли вульгарные антисоветские анекдоты,
направленные на дискредитацию руководителей партии. Илл. 1.
По версии следствия, инициаторами создания «Коммунистической партии молодежи» были Б.В. Батуев, Г.Я. Лутков и Е.С. Киселев. В качестве активных членов организации по делу проходили Л.С. Сычев, Н.М. Стародубцев, В.М. Рудницкий, В.И. Туголуков, A.B. Жигулин. Каждого из них Особое совещание приговорило к 10 годам лишения свободы. Другие «партийцы» получили от 5 до 8 лет лагерей.
Двух юношей и одну девушку осудили «за недоносительство» к трем и двум годам лишения свободы, этот приговор не был случайным. Дело в том, что на свою беду органы МГБ узнали о существовании нелегальной молодежной организации только в 1949 г., когда КПМ уже стала распадаться. Чтобы не попасть впросак и не упустить «добычу», работники Управления МГБ по Воронежской области активизировали деятельность «партии» через своих негласных сотрудников.
28
Низменные цели и преступные методы сотрудников МГБ явно обнаружились, когда начался пересмотр дел о контрреволюционных преступлениях. Занимавшийся вопросами реабилитации участников воронежской «Коммунистической партии молодежи» помощник военного прокурора Воронежского военного округа А.Р. Комаров направил в сентябре 1954 г. в Президиум ЦК КПСС письмо, где, в частности, поднимал вопрос об ответственности лиц, виновных в незаконных арестах молодежи. Излагая вкратце ход событий, Комаров писал: «Руководители бывшего областного УМГБ, узнав о кружке, когда он уже прекратил свое существование, возбудили уголовное дело. Убедившись, что кружок безобидный и что достаточно было бы внушения юношам и их родителям, а родители почти все ответственные работники области, в том числе второй секретарь обкома КПСС, работники УМГБ встали на путь фальсификации. Путем применения пыток они заставили подписать нужные им протоколы допроса, и вот готова: контрреволюционная, террористическая, поставившая перед собою цель свержения существующего строя, организация... Юноши, искалеченные нравственно и физически, возвратились из заключения к своим разбитым семьям. А Суходольский и Литкенс, на совести которых не только это, а множество других черных дел, как ни в чем не бывало, продолжают занимать ответственные посты»18.
Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР от 24 октября 1956 г. все дела в отношении лиц, осужденных по делу «Коммунистической партии молодежи», были прекращены за отсутствием состава пре-ступления19.
Еще более сурово карательные органы расправились с другой молодежной группой, выявленной в Москве. Арестованные органами МГБ в январе — марте 1951 г. десять девушек и шесть юношей в возрасте от 16 до 20 лет, старшеклассники и студенты начальных курсов, обвинялись в том, что являлись участниками «еврейской антисоветской террористической молодежной организации "Союз борьбы за дело революции", ставившей своей целью борьбу за свержение Со-
18 РГАНИ. Ф. 5. Документ на закрытом хранении.
19 Подпольные молодежные организации, группы и кружки (1926-1953 гг.): справочник. С. 301-318.
ветской власти». Как установило следствие, эта организация возникла в августе 1950 г., ее возглавил 18-летний студент Борис Слуцкий. Он написал политическую программу, в которой сталинский режим обвинялся в «обмане, насилии над мыслями» и «игре на религиозно-националистических тенденциях масс». Следствие, длившееся более года, нашло, что в программных документах этой группы «излагались контрреволюционные троцкистские взгляды, и возводилась клевета на советский государственный строй, внутреннюю и внешнюю политику советского правительства». Несмотря на то, что молодые «борцы за дело революции» обвинялись в тягчайших преступлениях - терроризме и измене родине, к ним не допустили адвокатов, хотя трое из них еще не достигли совершеннолетия, и их не имели права допрашивать в отсутствие адвоката.
13 февраля 1952 г. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила руководителей («главарей») этой московской юношеской организации — Бориса Слуцкого, Владлена Фурмана, Евгения Гуревича — к высшей мере наказания — расстрелу, остальные 13 членов «Союза» получили от 10 до 25 лет лагерей20. После смерти Сталина приговоры в отношении осужденных были пересмотрены «по вновь открывшимся обстоятельствам», и весной 1956 г. заключенных освободили. Постановлением Пленума Верховного суда СССР от 18 июля 1989 г. дела в отношении всех лиц, осужденных по процессу «Союза борьбы за дело революции», были прекращены за отсутствием в их действиях состава преступления. Эта политическая молодежная организация сегодня хорошо известна благодаря воспоминаниям, которые оставили ее члены. Мемуары Майи Улановской, Аллы Тумановой (А. Рейф), Сусанны Печуро и других позволяют увидеть события 70-летней давности изнутри, глазами самих участников21.
В 1949 г. в Москве органы МГБ «вскрыли и обезвредили» нелегальную студенческую группу «Черный легион», ядро которой составляли студенты геологоразведочного института. Как
20 Костырченко Г.В. Тайная политика Сталина: власть и антисемитизм. М., 2001. С. 456 - 457.
21 Печуро С. С. «.Я благодарна судьбе.» // Карта. 1999. № 24-25. С. 98-106; Туманова А. Е. Шаг вправо, шаг влево... М., 1995; Улановская Н. М., Улановская М. А. История одной семьи. СПб., 2003.
следует из материалов следствия, «начав свою нелегальную деятельность, на первый взгляд, с безобидных вещей, в конечном итоге члены этой группы стали проявлять террористические настроения, намеревались ограбить сберегательные кассы, на добытые таким путем деньги приобрести оружие; кроме того, подготавливали переход за границу, а затем в США»22. Следствие установило, что «антисоветская изменническая» группа «Черный легион» была создана в конце 1948 года по инициативе молодого фронтовика-геолога Юрия Степанова. В числе руководителей и активных участников группы значились студенты и выпускники московских вузов Горелов Б.Г., Колесников В.И., Попов В.Г., Федоров Н.А. и другие, всего девять юношей и одна девушка.
Об этой не совсем обычной молодежной организации подробно написал в своих мемуарах А.В. Трубецкой. Воспоминания этого незаурядного человека, прошедшего множество испытаний, не только помогают восстановить фактическую сторону событий, они дают уникальную возможность попытаться осмыслить и понять феномен молодежного протестного движения в послевоенный период. Первая встреча бывшего князя с одним из организаторов «Черного легиона» произошла в 1949 г. в тюремной камере на Лубянке. Описывая «дела» и судьбы своих шести сокамерников, Трубецкой вспоминал:
«Следующий — Юрий Степанов, он же Бен Долговязый, он же Командор Черного Легиона. Юрий был студентом 5 курса геологоразведочного института, родом из Таганрога. Дело, по которому сел Степанов, было довольно любопытным. Их было человек шесть-семь; молодежь, но не зеленая, а повидавшая жизнь, прошедшая школу войны, а некоторые и оккупацию. Сколотилась "теплая" компания студентов-геологов, вместе проводившая свободное время, вместе выпивая. Как это ни странно, их, в общем, уже взрослых людей, объединяла романтика пиратов. Когда шел фильм «Остров сокровищ», они всей компанией устремлялись в кинотеатр. Клички выбирали из того же пиратского лексикона: Крошка Джонни Фокс — ячменное зерно (Николай Федоров — здоровенный парень) или Боб Гарвей — Борис Горелов — персонаж из «Детей
капитана Гранта» ... Название своей группе они дали высокопарное — «Черный легион». Был у них и свой «пиит», слагавший пиратские песни, гимны и стихи — студент медик Вадим Попов. Но за этой романтической и несерьезной декорацией была и более глубокая суть. Корни ее лежали, по-видимому, в неудовлетворенности и отсутствии той перспективы в жизни, на которую они могли бы рассчитывать. Бен Долговязый и Боб Гарвей во время войны жили в оккупированном Таганроге, Борис даже был вывезен в Австрию, а Бен попал в плен, бежал и с большим трудом добрался домой. Уже поэтому таким людям дороги у нас были закрыты. А ребята были энергичные, умные, достойные... Неудовлетворенность и бесперспективность у основного ядра заставила ребят искать какой-то выход. Они его нашли в побеге за границу, к которому и стали готовиться. В то лето все они, геологи, были в экспедициях, преимущественно в пограничных районах. Там, в экспедициях, они и были арестованы»23.
Для осужденных «легионеров» долгое время оставалось загадкой, каким образом органы МГБ узнали о существовании группы? Оказалось, что Вадим Попов, отколовшийся от группы еще до ареста, стал посещать литературный кружок молодых поэтов в Сокольниках. В кружке он познакомился с девицей, тоже любительницей поэзии, но внедренной туда органами для наблюдения и осведомления. Она близко сошлась с Вадимом, он ей читал стихи, в том числе, и так называемые антисоветские, за что и сел. Оформляя дело, следователь выжал из него абсолютно все вплоть до мельчайших подробностей, фраз, эпизодов.
Протоколом Особого совещания при МГБ СССР от 24 декабря 1949 г. все члены группы получили по 25 лет лагерей, за исключением студентки филфака МГУ Нины Шаповаловой, которую приговорили к 10 годам лишения свободы. В феврале 1955 г. Центральная комиссия по пересмотру дел на лиц, осужденных за контрреволюционные преступления, вынесла постановление о снижении сроков наказания и освобождении заключенных из-под стражи. А Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР от 31 октября 1956 г. все уголовные дела в отношении лиц, осужденных по делу
22 РГАНИ. Ф. 5. Документ на закрытом хранении. 23 Трубецкой А.В. Пути неисповедимы (воспоминания
1939 - 1955 гг.). М., 1997. С. 243-245.
29
30
«Черного легиона», были прекращены за отсутствием состава преступления24.
К началу 1950-х годов в Советской России не осталось, наверное, ни одного крупного города, где бы чекисты не обнаружили молодежной крамолы. В Ленинграде была вскрыта и ликвидирована «Марксистская рабочая партия коммунистов», в Москве и Воронеже пресекли деятельность нелегальной студенческой «Всесоюзной демократической партии», в Астрахани органы госбезопасности выявили и обезвредили антисоветскую молодежную группу «Жизнь народу», в Бузулуке Чкаловской области арестовали «Группу Ларина», в Москве — «Кружок Кузьмы» и «Группу Шапова-ла». Что стояло за всеми этими разоблачениями?
В 1950 г. в Москве проходило следствие по делу «Коммуны». На примере этой нелегальной студенческой группы попытаемся по документам проследить, как фальсифицировались материалы следствия, каков характер выдвинутых обвинений и в чем причина, побудившая следователей пойти по пути обмана и подлога? Чтобы иметь полное представление об этой организации, ее целях и задачах, приведем две версии событий. Одна из них изложена в материалах Центральной комиссии по реабилитации. Автором другой является полковник госбезопасности И.В. Шумаков, проводивший в 1950 г. следствие по делу «Коммуны» и отправивший московских студентов в ГУЛАГ. В 1949 г. этот же следователь вел дело Юрия Степанова из «Черного легиона».
Как было установлено в 1956 г. проверкой архивно-следственных дел, в ноябре 1949 г. в МГБ СССР поступило заявление от одного из профессоров МГУ о том, что его сына — студента МГУ — товарищи по учебе пытались вовлечь в нелегальную организацию, именуемую «Коммуной». В связи с этим заявлением органы МГБ приступили к предварительной агентурной разработке, в ходе которой под негласный надзор попали студент 2-го курса Московского инженерно-строительного института Фердинанд Гершель-ман, студент 1-го курса Московского горного института Игорь Дурнов, а также студенты других московских вузов Игорь Мусатов, Семен Бескин и другие, всего 13 человек. С помощью агентуры и путем допросов отдельных студентов (пре-
24 Подпольные молодежные организации, группы и кружки (1926-1953 гг.): справочник. С. 274-285.
имущественно девушек) органы госбезопасности выявили факт создания группой студенческой молодежи нелегальной организации «Коммуна», которая имела устав, программу, «Клятву жизни», членские билеты и выпускала свою рукописную газету. Таковы общие факты, дальнейшая судьба студентов напрямую зависела от того, кто и как будет эти факты интерпретировать.
В реабилитационных документах 1956 г. читаем: «Несмотря на то, что из материалов агентурной разработки не усматривалось наличие контрреволюционного умысла у участников организации, при отсутствии данных о каких-либо антисоветских высказываниях с их стороны, и, зная о состоявшемся решении членов «Коммуны» о самороспуске организации, 5-е Управление МГБ все же приняло решение о реализации разработки». В январе-феврале 1950 г. четырех студентов арестовали. Никто из них виновным себя не признал, но после серии «конвейерных» допросов последовали признания в антисоветских настроениях, поводом для которых якобы служили аресты их родителей в 1937-1938 гг. В ходе следствия у студентов изъяли «вещдоки» — «программные» документы организации и красное знамя, на котором была вышита пятиконечная звезда с девизом «Вперед, заре навстречу!». Кстати, тот студент МГУ, о безопасности которого так заботился папа-профессор, выступая в качестве свидетеля по делу «Коммуны», убежденно доказывал, что «в СССР тайная организация — есть антисоветская организация, следовательно, и антикоммунистическая. Иной красный флаг, кроме Государственного флага — измена Родине». Как видим, советская молодежь не была единой в своих воззрениях.
Анализируя позднее материалы следствия, Центральная комиссия по реабилитации пришла к выводу, что «Коммуна» была создана в 1949 г. как «союз друзей для сохранения школьной дружбы». Для подтверждения данного вывода в документе приводятся строки из «Клятвы жизни»: «Вступая в члены "Коммуны" клянусь быть достойным своих друзей, быть достойным высокого звания гражданина нашей великой Родины... Клянусь всегда поступать так, как этого требует моя совесть, мое человеческое достоинство гражданина Советского Союза. "Коммуна" есть добровольная организация друзей, на всю жизнь связанных единой целью — борьбой за коммунизм...». Практическая деятельность членов организации заключалась в проведении туристиче-
ских походов, коллективном посещении театров, кино, выставок, в организации контроля над учебой и в проведении литературных диспутов.
В справке КГБ от 1956 г. отмечалось: «еще в 1950 г. было ясно установлено, что созданная Гершельманом и другими нелегальная организация, хотя объективно и была вредна, поскольку она отвлекала молодежь от активной комсомольской работы и в некоторой степени противопоставлялась ВЛКСМ, однако не имела антисоветской направленности и не преследовала никаких контрреволюционных целей. Работники же 5-го Управления МГБ вместо проведения соответствующих профилактических мероприятий по направлению энергии молодежи в должное русло, арестовали Гершельмана и других, путем необъективного, тенденциозного следствия оформили их всех как участников антисоветской организации»25. По постановлению Особого совещания при МГБ СССР от 15 июля 1950 г. за участие в антисоветской молодежной организации и проведение антисоветской агитации Ф. Гершель-ман был заключен в ИТЛ на 10 лет, С. Бескин, И. Дурнов, И. Мусатов — на 8 лет.
16 сентября 1954 г. постановлением Центральной комиссии по пересмотру дел на лиц, осужденных за контрреволюционные преступления, все осужденные по делу «Коммуны» были из-под стражи освобождены и полностью реаби-литированы26.
После смерти Сталина в обществе начались перемены в духе «восстановления социалистической законности». Из органов госбезопасности за нарушение советской законности и по служебному несоответствию уволили более 2300 сотрудников, из которых 48 занимали ответственные посты в Центральном аппарате Комитета госбе-зопасности27. В их числе была и группа следователей, сфальсифицировавшая дело «Коммуны». Полковника Шумакова уволили из органов госбезопасности по служебному несоответствию. Возмущенный этим фактом «вопиющей несправедливости», он пытался доказать высшему партийному руководству, что действовал в полном
25 РГАНИ. Ф. 5. Документ на закрытом хранении.
26 Подпольные молодежные организации, группы и кружки (1926-1953 гг.): справочник. С. 295-299.
27 Лубянка: Органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-
МВД-КГБ. 1917-1991. Справочник. М., 2003. С. 688-689.
соответствии с установками партии в духе своего времени.
Вот как выглядят изложенные выше события в интерпретации коммуниста с 1927 г. И.В. Шумакова. Первое, на что обращает внимание бывший следователь, это то, что Центральной комиссией реабилитированы не просто студенты, а сын офицера царской армии, осужденного за шпионскую деятельность (Ф.Р. Гершельман); сын, осужденного шпиона и антисоветчика (И.Я. Дурнов), сын одного из руководителей троцкистской организации, который готовил террористический акт против членов Политбюро ЦК ВКП (б) (И.А. Мусатов). «Как установлено, — пишет Шумаков в своей жалобе Н.С. Хрущеву, — дети осужденных шпионов, троцкистов и террористов, будучи озлоблены за арест их родителей, в 1949 г. создали нелегальную группу в Москве, вели между собой антисоветские разговоры, слушали передачи вражеских радиостанций и хранили запрещенную литературу Каменева, Шульгина, Черчилля... Все участники следствия во всем сознались... Я, как коммунист, со всей ответственностью перед партией заявляю, что решение по делу нелегальной группы в 1950 г. было принято правильно, для этого имелись достаточные документальные данные, а также данные агентуры, которая полностью подтверждала антисоветские настроения участников этой группы»28. Как видим, здесь нет ни раскаяния, ни попыток оправдаться.
Проведенное исследование позволяет сделать вывод о репрессивном характере государственной политики в отношении определенных слоев молодежи. Молодые люди, попавшие под удар сталинских репрессий, в подавляющем большинстве не имели ни антисоветских, ни террористических, ни изменнических умыслов по отношению к советскому государству, но стремились найти объяснения тем противоречиям, фактам беззакония и несправедливости, которые наблюдались в повседневной жизни страны. Создание неформальных молодежных объединений свидетельствовало о недостаточной вовлеченности молодежи в общественную жизнь страны, о нереализованной потребности в межличностном общении, о попытках найти свое место в жизни и даже о кризисе идентичности, который испытывали некоторые быв-
28 РГАНИ. Ф. 5. Документ на закрытом хранении.
31
шие фронтовики (среди участников молодежных объединений было немало фронтовиков, имевших ранения, ордена и медали). Анализ реабилитационных материалов по делам молодежных организаций показал, что причиной ареста часто была провокаторская деятельность секретных сотрудников органов МГБ. Несмотря на протестный и нонконформистский характер деятельности молодежных организаций, все же можно утверждать, что в целом эти сообщества были вполне лояльны к коммунистическому режиму и в своих идейных исканиях не выходили за рамки марксистко-ленинской теории.
Список литературы
1.Fürst J. Prisoners of the Soviet Self? - Political Youth Opposition in Late Stalinism // Europe-Asia Studies, Vol. 54, No. 3 (May, 2002), pp. 353-375.
2. Fürst J. Stalin's Last Generation: Soviet Postwar Youth and the Emergence of Mature Socialism. Oxford, 2010.
3. Rogut D. Wst^p //„Smierc komunistom!". Mlodziezowa konspiracja niepodleglosciowa na Ziemi Lodzkiej w latach 1948-1953, red. D. Rogut, Zelow 2012.
4. Грушин Б. А. «Мы пытались ответить на кардинальные вопросы...» // Вопросы методологии. 1994. № 1-2. С. 21.
5. Грушин Б.А. Горький вкус невостребованности // Российская социология шестидесятых годов в воспоминаниях и документах. СПб., 1999. С. 205-207.
6. Давыдов С. Г. Молодежная оппозиция в СССР в послевоенный период. Пенза; М., 1998.
7. Зубкова Е.Ю. Послевоенное советское общество: политика и повседневность. 1945-1953. М., 1999.
8. Козлов Д. С. Неофициальные группы советских школьников 1940-1960-х годов: типология, идеология, практики // Острова утопии: Педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы (1940-1980-е). М., 2015. С. 451-494.
9. Костырченко Г.В. Тайная политика Сталина: власть и антисемитизм. М., 2001.
10. Мазус И. История одного подполья. М., 1998.
11. Мерзанова А. В. Основные направления изучения диссидентского движения в СССР в отечественной историографии (по материалам диссертационных исследований) // Вестник Удмуртского университета. Серия история и филология. 2019. Т. 29. Вып. 4. С. 679-685.
12. «Пока свободою горим.» (О молодежном антисталинском движении конца 40-х — начала 50-х годов). М., 2004.
13. Печуро С.С. «.Я благодарна судьбе.» // Карта. 1999. № 24-25. С. 98-106.
14. Подпольные молодежные организации, группы и кружки (1926-1953 гг.): справочник / сост. И.А. Мазус. М., 2014.
15. Рождественский С. Д. (Р.) Материалы к истории самодеятельных политических объединений в СССР после 1945 года // Память. Исторический сборник. Вып. 5. М., 1981, Париж, 1982.
16. Трубецкой А.В. Пути неисповедимы (воспоминания 1939-1955 гг.). М., 1997.
17. Туманова А. Е. Шаг вправо, шаг влево... М., 1995.
18. Улановская Н. М., Улановская М. А. История одной семьи. СПб., 2003.
32
INFORMAL ORGANIZATIONS OF RUSSIAN YOUTH IN SECOND HALF of the 1940s — FIRST of the 1950s.
Ivanova Galina Mikhailovna,
DSc in History,Chief Researcher Institute of Russian History RAS e-mail: ivanovagal@mail.ru
Abstract
The research focuses on informal youth associations on the territory of the RSFSR, which came to be under the blow of Stalinist repressions as "illegal anti-Soviet organizations" in the second half of the 1940s - early 1950s. The reasons and conditions for their occurrence are revealed, the quantitative, gender, age and social composition of the participants in youth groups and circles is analyzed, the mechanism of repression against Soviet youth is investigated.
Keywords
Informal youth associations, repressions against youth, statistics of youth groups.
33
