CC BY
19
Служаева О.О. ©
Аспирант, специальность "10.01.08. Теория литературы. Текстология", Самарский государственный аэрокосмический университет имени академика С.П. Королёва
НЕДЕТСКИЙ СЛУЧАЙ ВСЕВОЛОДА НЕКРАСОВА: МЕТАФИЗИКА ПУСТОТЫ
Опыт художников XX века заложил определенную литературную традицию: авторы советского подпольного авангарда с легкостью воспринимаются как детские писатели. Область детской литературы меньше всего была подвержена цензуре и позволяла авторам создавать произведения, оставаясь при этом верными своему творческому методу. Вс. Некрасов тоже мог бы прославиться как автор детской литературы, но детским поэтом он так и не стал. Его стихотворения оказались слишком авангардистскими даже для детской поэзии, более или менее свободной от цензурных догмат. Как вспоминал сам Некрасов о попытках публикаций: "С полвека спустя, один Чуковский заместитель, успевший Чуковского застать, прочел часть стихов, собранных в этой книжке, и став перед автором в позу, продекламировал следующее: - Я против экспериментов над детьми" [4].
Стихотворения Некрасова, маркированные "для детей", легко соотносятся с основным корпусом его текстов. Книгу «Детский случай» составляют стихотворения, написанные Вс. Некрасовым за 50 лет. Почти буддистская отрешенность и простота, полное отсутствие излишеств - первое впечатление от стихов. Вс. Некрасов, как неоднократно отмечалось исследователями, возвращает словам их истинный смысл. Слова сталкиваются друг с другом в пределах поэтического текста, порождая фонетические сходства, образуя при этом не только звуковое единство, но и создавая на этом пересечении новый образ. Этот образ монолитен и совершенно чист, от какого-либо постороннего знания. Это образ воспринимается читателем как естественный, априорный и идеальный результат поэтического письма. Автор выбирает для детских стихотворений вполне классические темы - природа, смена времен года. Развертываются же они в рамках произведения совершенно по-особенному, в русле всего творчества поэта-конкретиста. Автор задает слово, к которому подбирает вспомогательное слово, сходное по звучанию с искомым и сталкивает их в пространстве текста. Финал стихотворения наступает в тот момент, когда происходит окончательное сращение слов, звуков, смыслов: Вот она И наша Зима-зима
Вот она И наша Зимаша [3,28]
и лес и лес и лес и лес и лес и лес и лес есть. [3, 92]
И сентябрь На брь И октябрь На брь И ноябрь На брь И декабрь Брь [3, 4]
© Служаева О.О., 2016 г.
Таким образом, лирическим сюжетом стихотворения становится языковая игра, в ходе которой происходит утверждение слова в его изначальном смысле, свободном от идеологии. Некрасов представляет детям не свою интерпретацию явления, а открывает явление в чистом виде, не искаженное аналогиями. Т. Казарина, описывая специфику концептуализма в западном искусствоведении пишет: «Позитивность искусства проявляется как раз в способности расчищать жизнь от предметов и идеологем, которыми она себя загромоздила, и текст - это освобожденная от них «территория». Творчество понималось здесь как возвращение к незапятнанности чистого листа и «звучанию» тишины, - к тому, что самодостаточно и метафизически предшествует всем прочим проявлениям бытия». [2, 427]
Проблемным вопросом также является позиция авторского сознания. Если обратиться к заголовочно-финальному комплексу, то становится очевидным, что перед нами предстает сознание взрослого человека. Автор активно использует посвящения своим друзьям: Г. Сапгиру, Э. Булатову, Евгению Леонидовичу Кропивницкому, Валерию Стигнееву, Алику Гинзбургу, Борису Свешникову. Одно из стихотворений носит название «Времена Рабина», а в некоторых текстах фигурируют имена Олега Васильева, Эрика Булатова, Франциско Инфанте, упоминается Лианозово. В приложении к книге также включены работы некоторых вышеупомянутых художников. Культурный бэкграунд, транслируемый в стихотворениях, заставляет усомниться в инфантильности авторского сознания. «Адресат стихотворений Вс. Некрасова - ребенок любого возраста, включая «изрядный». Он открывает мир до грехопадения, до цивилизации, до культуры, и должен увидеть и назвать вещи заново» [1, 8]. Вс. Некрасов не отказывается и от многочисленных сносок, которые также выводят нас из контекста детского стихотворения:
а это куда к Рязани *
*а нету ли за ней рубежа? [3, 192]
Море море
Стало тише
Море
тише не стало*
/*а потом не стало этого места/ [3, 85].
Некрасов использует слова и обороты знакомые и понятные ребенку. Лапидарный стиль, не богатый красочными метафорами, отсылает нас к библейскому косноязычию. Гладко говорили книжники и фарисеи, но язык их был мертв. Также и авангард всегда противопоставлял себя официальной культуре, поэтому новому подлинному открытию языка всегда предшествует разрушение языковых норм, следствием которого становится нарушение автоматизма восприятия художественного произведения. Стихотворения Некрасова оставляют ощущение, что поэт говорит намного больше и о гораздо более значительных вещах, чем мы видим. Это достигается путем использования «эстетики пустоты», которая реализуется на всех уровнях поэтического текста.
1. Все стихотворения Вс. Некрасова - классические образцы визуальной поэзии [5]. Основными приемами Некрасова являются: неравномерное распределение слов в строках и строфах, изменение размера шрифта при написании отдельных слов, букв, использование
различных графических знаков (черточек, геометрических фигур), увеличение пробелов между словами в поэтической строке и между отдельными строфами, появление параллельных вариантов стихотворных строчек. В отдельных стихотворениях звуки предшествуют словам, речь буквально рождается в момент чтения: ш ш ш ш
хорош
туши фонари
и суши
крыши [3, 27]
Ощущение незавершенности авторского говорения появляется за счет отсутствия точки в конце стихотворения. Стихотворение не оканчивается формально, так же как и не начинается. Заметим также, что отступы от заглавий или разделительных звездочек значительно превышают привычные для взгляда читателя несколько строк. Тексты Некрасова возникает из небытия, из одних лишь звуков и вновь обращается в своем непрерывном становлении в пустоту, что и подчеркивают графические, визуальные приемы, используемые Некрасовым.
2. Образы «пустоты», «ничто» характерны для творчества Вс. Некрасова, присутствуют они и в сборнике «Детский случай»: По дорожке по дорожке Ты больше не пойдешь Ни туда Ни сюда
Ни оттуда ни отсюда Ниоткуда никуда
откуда всё откуда всё откуда все
всё оттуда
всё оттуда
всё оттуда [1, 30-31]
Ночью
Ничего нет
Ночью
Ничего нет [1, 36]
На том месте Где февраль Делается дыра
Чёрная
Вроде нашего двора [3, 46]
Висит
Белый свет
Не совсем белый свет
А южней
Нет этого [3, 106]
Автор так бестелесно описывает пространство, в которое он вовлечен, что создается ощущение, что голос лирического субъекта говорит с нами из небытия. Сам образ лирического «я» только смутно утверждается в рамках некоторых стихотворений. Это не создание полноценного авторского образа, это попытка встать в текст вместе с его героями-словами, шанс говорить наравне со становящимся языком. Только автор стихотворений тоже оборачивается пустотой (но только я-то/я-то/это не только я [3, 183] //и нет/и я нет [3, 176] //вот так и я [3, 212] //это я/это я/а где моя/где моя/где моя/где моя/моя/моя/моя/моя/яма [3, 157]).
Весь сборник стихотворений Вс. Некрасова - это почти что рассказ о сотворении мира. Всё аннулируется, ничего нет. Остаются день и ночь и два цвета: черный и белый. И в этой пустоте рождаются слова большие, чем мы, большие, чем автор. Остаются лишь метафизические до неприличия вопросы - о Боге, смерти и смысле жизни. В этой ситуации неожиданным авторским откровением кажется стихотворение «И я про космическое»: Полечу или нет - не знаю До луны или до звезды Но луну я пробовал на язык В сорок первом году в Казани [3, 143]
В этом стихотворении заявлен уже почти биографический автор, транслирующий детские впечатления ужаса военных лет. В этом стихотворении Всеволод Некрасов переплетает силлабо-тоническую систему стихосложения с верлибром. При этом свободный стих передает страшную атмосферу голода и войны, а авторский голос звучит как освобожденный от груза идеологических штампов, непременно возникающих при обращении к военной теме язык, открывающий автору путь к прямому художественному высказыванию.
Литература
1. Бонч-Осмоловская Т. Дающий имена (по книге Вс. Некрасова «Детский случай») // Полилог № 3, 2010.
2. Казарина Т.В. Три эпохи русского литературного авангарда. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2004. 620 с. - С. 427.
3. Некрасов Вс. Детский случай. М.: Три квадрата, 2008, 216 с.
4. Некрасов Вс. "Детский случай" - вдогонку [http://russ.ru/pole/Detskij-sluchaj-vdogonku].
5. Орлицкий Ю.Б. Преодолевший поэзию (Заметки о поэтике Всеволода Некрасова) // Новое литературное обозрение, 2009, № 99.
