CC BY
14
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
С.М. Зарин
Недавно открытый апокрифический памятник «Песни Соломона» и попытка А. Hamaсk,а привлечь его к вопросу о происхождении четвертого канонического Евангелия
Опубликовано:
Христианское чтение. 1912. № 5. С. 601-626.
© Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
Недавно открытый апокрифическій памятникъ „Пѣсни Соломона“ (’Qioad Ноло^йѵхо;) и попытка А. Harnack’a привлечь его къ вопросу о происхожденіи четвертаго каноническаго евангелія. .
fj\ ПОКРИФИЧЕСКАЯ библейская литература въ 1909 г. ¥\_ обогатилась счастливымъ открытіемъ. Въ грудѣ сирскихъ «/< папирусовъ, происходящихъ «изъ странъ близкихъ къ § рѣкѣ Тигру», англичанинъ Rendel Harris нашелъ тетради, I покрытыя четкимъ, хотя и грубымъ, несторіанскимъ письмомъ, вокализованнымъ по восточному способу, съ позднѣйшимъ добавленіемъ яковитской вокализаціи. Послѣднія страницы воспроизводили текстъ хорошо извѣстный,—содержали т. н. «Псалмы Соломона». Но текстъ, содержавшійся въ первыхъ тетрадяхъ, не могъ быть также легко отождествленъ,— тѣмъ болъе, что заглавіе его и начальныя страницы оказались утраченными. Названіе памятника не было дано также и въ концѣ сборника. Равнымъ образомъ и отдѣльныя «пѣсни» не имѣли ни титула, ни нумераціи. Опредѣлить объемъ и конецъ «пѣсней» оказалось возможнымъ только благодаря тому, что каждая «пѣснь» заканчивалась «Аллилуіа». Возрастъ найденной рукописи равенъ приблизительно 300—400 годамъ, т. е. предполагаютъ, что она была написана около 1550 года. Прозорливость кэмбриджскаго блестящаго ученаго помогла ему распознать во вновь открытомъ памятникѣ «Пѣсни Соломона», отмѣченныя въ нѣкоторыхъ древнихъ каталогахъ и стихометріяхъ. Одна цитата изъ названнаго памятника сохранилась у Лактанція, а любопытное гностическое произведеніе, на коптскомъ языкѣ, извѣстное подъ именемъ «Pistis Sophia» (ІІІ-го вѣка), сохранило изъ него еще болѣе важные фраг-
менты, оказавшіеся весьма полезными при сличеніи ихъ съ сохранившимся сирскимъ текстомъ *).
*) Представлявшіе собою величину уже извѣстную „Псалмы Соломона“, числомъ восемнадцать, были помѣщены—какъ уже упомянуто,— въ концѣ найденнаго Наггіз’омъ манускрипта и занимали нумера 43—60. Предшествовавшіе 42 псалма (№№ 1—42), составлявшіе въ найденномъ сборникѣ одно нераздѣльное цѣлое съ „Псалмами Соломона“,—доселѣ наукѣ оставались неизвѣстными. Harris'y вскорѣ пришло на мысль,—не напалъ ли онъ на текстъ „Пѣсней Соломона“,—того памятника, который въ древней христіанской литературѣ иногда ставился рядомъ съ „Псалмами Соломона“. Детальная провѣрка подтвердила это первоначальное предположеніе. Въ „Epitome“ къ „Divinae Iustitutiones“ Лактанція сохранился такой отрывокъ: Apud Solomonem ita scriptum est: Infirmatus est uterus Virginia et accepit filium, et gravata est et facta est in multa miseratioue mater virgo (Epitome 39. Ed. Brandt’a, S. 715). Текстъ „Iustitutiones“ переданъ въ приведенномъ мѣстѣ въ дѣйствительности весьма точно. Здѣсь (І)іѵіп. Inst. IV, 12, 3, S. 310) значится: Solomon in ode undevicesima ita dicit: In-firmatus est uterus virginis et accepit 1'ilinm, et gravata est et facta est in multa miseratione mater virgo. Эта цитація текста, приписываемаго Соломону (предполагающая уже ихъ латинскій переводъ), заинтриговавъ первыхъ издателей,—А. Нагпаек’омъ въ 1893 г. была объяснена какъ заимствованіе изъ христіанскаго апокрифа, безъ всякой попытки выяснить вопросъ детальнѣе (Geschichte d. altchristl. Lit. Leipz., S. 851). Теперь источникъ Лактанція выяснился. XIX, 6—7 вновь открытаго памятника гласитъ: Духъ распростерся надъ лономъ Дѣвы (переводъ I. Labourt’a; Harris переводитъ: Духъ отверзъ утробу и т. д. W. Frankenberg: lüeXiilh) ^ xmXta Д; nap#s-ѵои), и она зачала и родила, и сдѣлалась Матерью-Дѣвой (можно также перевести: и она, дѣва, сдѣлалась матерью) во многой благодати (или: со многимъ милосердіемъ!; она имѣла во чревѣ и родила Сына безъ болѣзни“. Заимствованіе—несомнѣнное! Благодаря Лактанцію, представилась возможность отождествить новое собраніе съ „Пѣснями Соломона“, которыя— несомнѣнно—были извѣстны этому церковному писателю. Другой слѣдъ сущеществованія „Пѣсней Соломона“, относящійся къ эпохѣ, предшествовавшей Лактанцію, мы имѣемъ въ т. наз. „Pistis Sophia“,—памятникѣ, сохранившемся, — какъ извѣстно, — только на коптскомъ языкѣ (въ рук. V—VI вѣка). Въ своемъ оригинальномъ греческомъ текстѣ, теперь утраченномъ, этотъ памятникъ представлялъ собою гностическое произведеніе, вѣроятно египетскаго происхожденія, второй половины III вѣка. Дѣйствующая личность, носящая имя „Pistis Sophia“, выражаетъ здѣсь свои чувствованія, или ретсіѵоиа, на различныхъ ступеняхъ своего восхожденія изъ хаоса. Господь повѣствуетъ о восхожденіи „Pistis Sophia“ и цитируетъ ея psvctvoiai или гимны; затѣмъ Онъ спрашиваетъ объ ихъ смыслѣ, обращаясь къ тѣмъ, которые Его слушаютъ—къ апостоламъ и святымъ женамъ, а они въ отвѣтъ объясняютъ слова „Pistis Sophia“ пророческимъ текстомъ псалмовъ (т. е. псалмовъ каноническихъ). Но среди псалмовъ цитуются пять „пѣсней“, которыя приписываются Соломону и каноническое достоинство коихъ для автора „Pistis Sophia“ не возбуждало никакого вопроса. Ryle и James еще въ 1891 г. доказывали, что
«Пѣсни Соломона» отличаются отъ однородныхъ произведеній свѣжестью вдохновенія и исключительною религіозною теплотой. Открытіе Harris’а, сдѣланное въ 1906 г. и опубликованное имъ въ 1909 г. въ Кэмбриджѣ («The Odes and Psalms of Solomon, now first published from the Syriac version»)
эти „пѣсни“, приписываемыя Соломону, не были составлены впервые авторомъ „Pistis Sophia“, а только были процитированы имъ. Эти ученые опубликовали и тщательный переводъ этихъ „пѣсней“ (Psalms of the Pharisees commonly called the Psalms of Solomon. Cambridge, 1891). [Эти пять „пѣсней“ еще ранѣе были опубликованы также слѣдующими учеными: Woide, Mün-ter, Ideler, Uhlemann, Schwartze и Petermann. Онѣ находятся, сверхъ того, еще въ изданіи „Pistis Sophia“ С. Schmidt’a, Koptisch-gnostische Schriften, t. 1, Leipzig 1905, SS. 73. 75. 85. 901]. Къ подобнымъ же выводамъ пришелъ и А. Harnack въ своемъ трактатѣ: lieber das gnostische Buch Pistis Sophia. Leipzig 1891,- Заслуживаетъ вниманія способъ, какимъ цитуются въ „Pistis Sophia“ тѣ пять „пѣсней“. Первая цитація содержится въ рѣчи Саломіи: „Tua vis ё-potpr/TEoasv olim per Solomonem dicens“... Слѣдуетъ наша „пѣснь“ V, 1 — 9. Вторая — пресв. Дѣвой Маріей: Tua vis luminis ёпро^^теооЕѵ de his verbis olim per Solomonem in ejus decima nona ode et dixit...“ Слѣдуетъ „пѣснь“, которая не совпадаетъ съ нашей „пѣснью* XIX. Третья—св. Ап. Петромъ: „Tua vis luminis s7tpo<fT]Tsuiisv olim per Solomonem in ejus <u8atj...“ Слѣдуетъ наша „пѣснь“ VI, 7—17. Четвертая—Ап. Ѳомою: „Tua vis ёяроутітеуяЕѵ olim per Solomonem filium David in ejus Слѣдуетъ наша „пѣснь“ XXV, l—ll. Пятая, наконецъ,—
Ап. Матѳеемъ: „Tua vis luminis ёярофг]тееоЕѵ olim ...in wSij Solomonis... Слѣдуетъ наша „пѣснь“ XXII, 1—12. Вводная формула при цитаціи псалмовъ каноническихъ однообразная: Tua vis luminis inржргргозЕч olim per David...“ Слѣдуетъ псаломъ XIX, 1—3 и т. под. Упоминаніе о „пѣсни“ XIX, содержаніе коей не имѣетъ соотвѣтствія въ сохранившихся „Пѣсняхъ Соломона“, навело Harris’a на такую мысль. „Пѣсни Соломона“ въ собраніи автора „Pistis Sophia“ были присоединены къ „Пѣснямъ Соломона“, число коихъ равно восемнадцати. „Пѣснь“ XIX названнаго сборника соотвѣтствовала, т. обр., нашей 1-ой пѣсни, которая—безъ сомнѣнія—помѣщалась на страницахъ, утраченныхъ въ началѣ сирскаго манускрипта Harris'a. Harnack вполнѣ согласился съ догадкой англійскаго издателя. Третій случай упоминанія о „Пѣсняхъ Соломона“ мы встрѣчаемъ въ Synopsis^ sanctae Scripturae псевдо-Аѳанасія (VI вѣка), гдѣ оба собранія—и „Псалмы Соломона“ и „Пѣсни Соломона* приводятся вмѣстѣ,—такъ, какъ будто бы они были соединены'въ одно цѣлое: ЧГаХроІ xai ü)8rj (а не ш8аі) XoXopffivto«. То же самое показаніе, только въ болѣе полной формѣ, въ началѣ IX вѣка отмѣчено въ стихометріи Никофора: Ф'аХроі ха! ф8аі SoXopumos отіХ. ßp’, т. е. 2100 стиховъ. Harris высчиталъ, что восемнадцать „Псалмовъ Соломона“ состоятъ изъ 950 стиховъ; на долю Пѣсней“ остается, т. обр., 1150 стиховъ,—такое количество, какое вполнѣ соотвѣтствуетъ открытымъ вновь „Пѣснямъ Соломона“. Р. Batiffol, въ составленной имъ совмѣстно съ J. АябомИ’омъ книгѣ: Les Odes de Salomon. Traduction tränt;aise et introduction historique. Paris, 1911, p. 39—44.
въ изданіи, содержащемъ сйрскій текстъ «Пѣсней» и «Псалмовъ Соломопа», вмѣстѣ съ переводомъ на англійскій языкъ, примѣчаніями и введеніемъ —возбудило самый живой инте-
ресъ богослововъ и экзегетовъ. По вопросу о происхожденіи, первоначальной судьбѣ, содержаніи и значеніи вновь открытаго памятника написано уже значительное число болѣе или менѣе цѣнныхъ отдѣльныхъ изслѣдованій и журнальныхъ статей. По нѣкоторымъ —самымъ кардинальнымъ—вопросамъ авторитетные ученые разошлись другъ съ другомъ весьма существенно, причемъ и по отношенію къ настоящему памятнику обнаружилось въ значительной степени именно общее коренное принципіальное взаимное расхожденіе нѣкоторыхъ весьма извѣстныхъ ученыхъ (особенно А. Harnack’a и Th, Zahn’a). Указанное расхожденіе во взглядахъ ученыхъ въ настоящемъ случаѣ обусловливается собственно различнымъ рѣшеніемъ вопроса: къ какой именно эпохѣ — до-христіанской или уже послѣ-христіанской — относится происхожденіе т. н. «Пѣсней Соломона». Рѣшенію же этого вопроса уже на первыхъ порахъ было придано особое, весьма важное значеніе-попыткою А. Harnack’a отыскать въ названномъ памятникѣ слѣды и доказательства существованія еще въ іудействѣ въ эпоху до-христіанскую почти всѣхъ важнѣйшихъ элементовъ богословія, содержащагося въ нашемъ четвертомъ каноническомъ евангеліи. При такой постановкѣ изученіе памятника сразу вышло изъ рамокъ объективнаго изслѣдованія отдѣльнаго апокрифическаго памятника въ ряду однородныхъ произведеній, получило неожиданно принципіальное значеніе— какъ доказательство за или противъ—по весьма важному вопросу—6 самобытности и оригинальности евангелія Іоанна, а съ нимъ—въ сущности—и всего христіанства. Моментъ субъективной настроенности и предвзятой тенденціозности получилъ и въ многочисленныхъ опытахъ разнообразнаго освѣщенія судьбы и характера нашего памятника свое яркое выраженіе. Но возможность указаннаго существеннаго расхожденія по отношенію къ памятнику опредѣляется, безспорно, и нѣкоторыми особенностями самого документа, представляющаго собою въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ дѣйствительно загадочное явленіе.
Ученые разошлись не только по вопросу о томъ: представляютъ ли собою т. н. «Пѣсни Соломона» произведеніе
іудёо-хрйстіанское, или же—это—іудейскій апокрифъ, интерполированный христіанскою рукой или же, наконецъ, мы имѣемъ въ названномъ документѣ христіанское односоставное произведеніе. Не столь, правда, рѣзкое, однако серьезное расхожденіе наблюдается и по другимъ вопросамъ, начиная съ опредѣленія первоначальнаго языка «Пѣсней». Harris съ самаго начала утверждалъ, что первоначальнымъ языкомъ «Пѣсней» былъ греческій. Это заключеніе въ настоящее время принимается почти всѣмй критиками (напр. Wel Ihausen ’омъ, Gunke-Гемъ, SchuItess’oMb, Th. Zahn’oMb). Напротивъ, Hubert Grimme призналъ таковымъ языкъ еврейскій. Grimme утверждалъ, что объяснить трудности и темныя мѣста «Пѣсней» возможно только путемъ возстановленія текста еврейскаго. Предварительно опубликованія полной репродукціи онъ далъ въ журналѣ «Theologie und Glaube» (Paderborn 1911, Januar) образецъ своего метода въ приложеніи къ «Пѣсни» XIX-ой,— одной изъ тѣхъ, которыя признаются наиболѣе испорченными. Слѣдуетъ отдать должное превосходному знанію еврейскаго и сирскаго языковъ, проявленному въ. своемъ опытѣ перевода названнымъ ученымъ; нельзя не удивляться опыту именно строфической реконструкціи, которая является вообще пробнымъ камнемъ филологическихъ способностей и знаній. Однако вся ученомъ филолога не въ состояніи оказалась убѣдить другихъ изслѣдователей.
Попытку репродукціи признаваемаго оригинальнымъ греческаго текста представилъ W. Frankenberg ‘).
Въ дѣйствительности «семитизмы», которые несомнѣнно заключаются въ «Пѣсняхъ», представляютъ собою то, что Wellhausen справедливо назвалъ «библизмами», — отзвуками Библіи въ греческомъ переводѣ. Съ другой стороны, отрывки коптскаго перевода предполагаютъ именно греческій оригинальный языкъ, на которомъ въ нихъ сохранилось даже нѣсколько отрывковъ 2). Равнымъ образомъ ни символизмъ, ни стилистика не представляются специфически семитическими. Рецензія Lejay, помѣщенная въ Bulletin d’ancienne litterature et d’archöologie chretienne,—отмѣтила въ текстѣ памятника
*) Das Verständnis der Oden Solomos. Giessen, 1911, SS. 6—36.
-) Всего во всѣхъ пяти „одахъ“ оставлено безъ перевода до 30-ти греческихъ словъ. Проф. npom. А. В. Смирновъ, Псалмы Соломона съ приложеніемъ одъ Соломона. Третій выпускъ апокрифовъ Ветхаго Завѣта. Казань, 1896, стр. 110.
чисто классическія метафоры, а также указала аналогію, какую представляютъ семь «Пѣсней» своими начальными строфами съ лирическою поэзіей Грековъ и Римлянъ, затѣмъ—Пиндара и трагиковъ до Горація. Diettrich указалъ на одну деталь, не лишенную значенія съ филологической точки зрѣнія. Истина (Пѣснь XXIII, 5) символизируется въ образѣ дѣвы. Но сир-ское слово, которое соотвѣтствуетъ греческому «истина»,— рода мужскаго (schröro); сравненіе выдерживается только въ томъ случаѣ, если предполагать именно греческій оригиналъ ‘). Это соображеніе подкрѣплено констатированіемъ заимствованій, сдѣланныхъ изъ текста LXX (ср. особ. пѣснь XX, 6 съ Исход. XX, 25). . Едва ли опубликованіе всего перевода Гримма въ состояніи окажется поколебать эти заключенія 2).
Сирскій текстъ «Пѣсней» сохранился вообще плохо. Спеціалисты справедливо отмѣчаютъ въ немъ большое число неисправностей—въ видѣ погрѣшностей въ пунктуаціи, опущенія буквъ, ошибокъ всякаго рода. Переводъ текста исполненъ далеко несовершенно: мысль автора нерѣдко просто непонята переписчикомъ, а иногда — видимо — невѣрно передана уже первымъ переводчикомъ съ греческаго на сирскій 3).
Въ своемъ строеніи «пѣсни» стремятся подражать формѣ поэзіи еврейской,—особенно каноническимъ псалмамъ: онѣ состоятъ изъ краткихъ предложеній, явно отдѣленныхъ другъ отъ друга грамматически, такъ, впрочемъ, что почти всегда предложенія идутъ попарно.
Поводъ приписать авторство «Пѣсней» царю Соломону, сыну Давида,—могли находить въ самой священной письмен-
') Впрочемъ, этотъ аргументъ,—замѣтимъ,—не можетъ имѣть рѣшающаго значенія, какъ въ виду неопредѣленности въ сирск. яз. того, что мы называемъ въ грамматикѣ „родомъ“, такъ и потому, что для обозначенія понятія „истина“, рѣже, правда, но употребляется (и въ Пешитто) другое слово qüsehto (Іоан. I, 14)—существительное рода женскаго.
2) R. Harris, впрочемъ, впослѣдствіи согласился, что греческій не былъ оригинальнымъ языкомъ „Пѣсней Соломона“, хотя и могъ быть родоначальникомъ сирскаго и коптскаго переводовъ (The Thirty-eight Ode of Solomon въ ж. „The Expositor“ 1911, July, p. 32). Оригинальнымъ же языкомъ названный ученый склоняется теперь считать арамейскій (р. 31—32), опираясь на то, что при такомъ предположеніи какъ ему самому, такъ и профессору Тоггеуто представляется возможнымъ установить теперь темный смыслъ нѣкоторыхъ мѣстъ „Пѣсней“ (въ „Пѣсняхъ“ XXXVIII и VI). См. ст. JPr. Bacon’a, The Odes of the Lord’s Rest, въ ж. „The Expositor“ 1911, March, p. 199—200.
3) Labonrt. Lib. cit., p. 1—3 и Batiffo), p. 39—44.
ности. Въ 3 Царств. IV, 32 о Соломонѣ говорится: «и изрекъ онъ три тысячи притчей, и пѣсней его было тысяча и пять». Такъ въ еврейск., Таргумѣ, Пешитто, Вульгатѣ, русскомъ. Между тѣмъ у ЕХХ (и въ славянскомъ) число пѣснѳй==5.000 (хаі ^ааѵ фбаі ао-сой теѵтахюуйіаі). Вѣроятно, еще въ древности существовалъ сборникъ «Пѣсней», приписанныхъ Соломону. Быть можетъ, краткій отрывокъ изъ такого сборника сохранился въ 3 Царств. VIII, 53,—однако только въ текстѣ перевода LXX (въ отличіе отъ еврейскаго текста, Таргума, Сирскаго перевода и Вульгаты). Здѣсь, по окончаніи молитвы Соломона, произнесенной имъ при освященіи храма, мы читаемъ (по славянск. переводу): Тогда глагола Соломонъ о храмѣ, егда соверши созидати его: солнце познано сотвори на небеси: Господъ рече пребываніи во мглѣ: созижди храмъ мой, храмъ благолѣпный Себѣ, еже пребываніи въ новости: не сіе ли писано въ книгахъ Пѣсни (оох i8ot> а!пт) уеураігтаі ёѵ ßißXitp xfj с фЗтіс). Ясно, что вопросъ послѣдней фразы заключаетъ въ себѣ отвѣтъ утвердительный. Можно предполагать, что александрійскіе переводчики дали въ этомъ пассажѣ не свою собственную свободную композицію, но что они уже имѣли въ еврейскомъ оригиналѣ (хотя бы то въ одной еврейской рукописи) соотвѣтствующее сообщеніе, представлявшее собою— быть можетъ—только позднѣйшую глоссу * *).
Что на искусственное увеличеніе писаній Соломона оказали вліяніе именно 3 Царств. IV, 32 и VIII, 53, это можно видѣть изъ того, что нашъ памятникъ въ т. наз. Synopsis’ѣ Athanasii и въ стихометріи Никифора назывался ФЦ ЕоХорото;. Единственное число ФЦ, какъ наименованіе особаго памятника,—особенно наряду СЪ МНОЖ. Ч. фаХроі (фаХроі хаі фот, ІоХор&ѵтос)—понятно въ томъ случаѣ, если предполагать непосредственную связь именно съ 3 Царств. VIII, 53 2).
Поэтъ—мистикъ (и именно христіанинъ,—какъ показано будетъ ниже), выступаетъ въ «Пѣсняхъ» въ роли ветхозавѣтнаго царя Соломона, какъ боговдохновеннаго пророка, и этому славному сыну Давида влагаетъ въ уста эти лирическія изліянія, особенно же vaticinia ex eventu. Первые и доселѣ единственные писатели, которые приводили отрывки изъ «Пѣсней Соломона»—авторъ «Pistis Sophia» и Лактанцій—были убѣждены въ томъ, что не иной кто, но именно вдохновенный Духомъ
*) Th. Zahn, Die Oden Salomos, XXI (1910), IX, SS. 667—668.
*) Th. Zahn, SS. 671—672.
Божіимъ царь Соломонъ или даже имѣвшій воплотиться Сынъ Божій изрекъ чрезъ Соломона эти пѣсни. Если Соломонъ представляется говорящимъ какъ типологическій прообразъ Того, Кто былъ болѣе Соломона (Мѳ. XII, 42), то основаніемъ къ этому могло послужить то, что въ псалмѣ ЬХХІ, который считался или принадлежащимъ Соломону, какъ писателю, или—во всякомъ случаѣ—признавался относящимся къ Соломону по своему содержанію,—въ лицѣ Соломона пророчески изображается идеальный Царь Израиля Мессія и Его царство, объемлющее всѣ народы и покоряющее себѣ всѣхъ царей.
Правда, въ нашемъ памятникѣ иногда ясно выступаетъ различіе между личностью поэта и Божественнымъ Искупителемъ, Который называется «Помазаннымъ», «Сыномъ», «Возлюбленнымъ». Но нерѣдко у читателя невольно возникаетъ вопросъ евнуха царицы Ефіопской: о комъ пророчествующій пѣвецъ говоритъ это? О себѣ ли, или о комъ другомъ? (Дѣян. VIII, 34). И во многихъ случаяхъ отвѣтъ можетъ быть не иной, но тотъ же самый, какой далъ вельможѣ Филиппъ: онъ говоритъ объ Іисусѣ Христѣ (ст. 35). И такъ поступаетъ поэтъ не только въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ онъ обращается ко Христу, какъ къ своему Господу, Помазанному, Помощнику, Сыну Божію,—высочайшему предмету своей вѣры и своей любви, но иногда также и въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ его рѣчь имѣетъ форму самооткровенія. Съ этой точки зрѣнія становится понятною и та рѣзко бросающаяся въ глаза читателя особенность «Пѣсней», что въ нихъ не говорится ясно о грѣхѣ и грѣховности. Говоря отъ лица Соломона, типологически прообразующаго собою Самого Христа, составитель «Пѣсней»— естественно —: не имѣлъ психологическаго удобства къ тому, чтобы въ уста говорящаго въ таковомъ достоинствѣ Соломона влагать исповѣданіе своего грѣха или своей грѣховности ‘).
Основное содержаніе «Пѣсней» несомнѣнно христіанское, а не іудейское. Законъ не имѣетъ никакой силы; обязательно только осуществленіе любви. Весь памятникъ проникнутъ живою радостью новаго универсальнаго откровенія. Обрѣзаніе замѣняется обновленіемъ отъ Св. Духа. Христосъ не есть только чаемый, грядущій; Онъ уже пришелъ, и блага, кои Онъ принесъ вѣрующимъ, совершенно не тѣ, коихъ ожидали іудеи. Онъ явился людямъ и познается вѣрующими нераз- *)
*) Th. Zahn, SS. 750—751.
дѣльно съ Отиемъ и Св. Духомъ. Онъ именуется Господомъ,. Словомъ, Сыномъ, Возлюбленнымъ. Онъ былъ распятъ, нисходилъ во адъ, воскресъ. Цѣль религіи—тѣснѣйшее внутреннее единеніе съ Богомъ. Христосъ—образецъ и средство для достиженія такого единенія. Оно осуществляется благодатнымъ откровеніемъ Бога и вѣрою человѣка. Нигдѣ въ «Пѣсняхъ» не говорится объ отпущеніи грѣховъ, а только—объ освобожденіи отъ заблужденія, каковое и есть зло, поскольку оно помрачаетъ свѣтъ вѣдѣнія. Вѣдѣніе есть живая вода. Общество вѣрующихъ утверждается единствомъ св. Духа, безъ какихъ-либо внѣшнихъ связей ‘).
Таково вкратцѣ—весьма интересное и оригинальное—содержаніе недавно открытаго апокрифическаго памятника, извѣстнаго подъ названіемъ «Пѣсни Соломона»,—представляющаго собою до самаго послѣдняго времени весьма много спорнаго и неяснаго даже касательно самыхъ кардинальныхъ вопросовъ.
Однако боевое значеніе изученію и истолкованію этого памятника придалъ,—какъ уже было упомянуто,—собственно А. Harnack, которому нашъ памятникъ открываетъ новые горизонты для объясненія особенностей и среды происхожденія нашего четвертаго евангенія,—конечно—въ строго эволюціонномъ духѣ, въ смыслѣ дальнѣйшаго развитія того, что было уже якобы дано въ доселѣ остававшемся неизвѣстнымъ мистическомъ направленіи іудейства времени Христа Спасителя. Доказательство и слѣды историческаго существованія такого именно направленія въ іудействѣ и думаетъ находить А. Harnack въ нашемъ памятникѣ.
А. Harnack предполагаетъ, что «Пѣсни Соломона», Какъ и «Завѣты двѣнадцати патріарховъ» представляютъ собою въ основѣ іудейскій памятникъ, книгу псалмовъ, изъ эпохи Іисуса Христа,—каковой былъ принятъ христіанскою общиною въ Палестинѣ и на всемъ своемъ протяженіи переработанъ2). Находку указаннаго памятника въ отношеніи къ высшей критикѣ евангелія Іоанна Harnack называетъ epochemachend, потому что содержащіяся въ немъ «Пѣсни»—и притомъ именно въ своей основной редакціи, а не въ христіанской лишь переработкѣ— содержатъ уже будто бы всѣ существенные элементы Іоаннова богословія, вмѣстѣ съ его религіозной окраской. «Іоаннъ» соб- *)
*) Wellhausen у Р. BatiffoVя, Lib, eit., р. 49.
s) Bin jüdisch—christliches Psalmbuch aus dem ersten Jahrhundert, aus dem Syrischen übersetzt von lohannes Flemming, bearbeitet und herausgegeben von A. Harnack. Leipzig- 1910, S. 1.
ственно только связалъ названные элементы этихъ «псалмовъ» съ личностью Іисуса Христа, сообщивъ имъ еще большую возвышенность и выразительность 1). По образному выраженію Harnack’a, въ первоначальнымъ «Пѣсняхъ» Соломона мы имѣемъ предъ собою каменоломню, изъ коей были вырублены плиты Іоаннова богословія 2). Harnack разумѣетъ въ данномъ случаѣ собственно слѣдующій «комплексъ» встрѣчающихся въ «пѣсняхъ» понятій, которыя мы находимъ и въ евангеліи Іоанна: ™°тейзіѵ, тѵйоіс> “Цііеіа, эйс, >>осир Сйѵ,
ауагт], СЦ. Писатель четвертаго евангелія, впрочемъ, не какъ либо «механически» переработалъ систему этихъ понятій,— нѣтъ: все его писаніе проникнуто единой, цѣлостной концепціей. «Онъ объединилъ синоптическаго, т. е.—по Нагпаск’у— историческаго Христа съ этою религіей свѣта, любви, жизни, и эту послѣднюю обосновалъ на Христѣ». Но—вмѣстѣ съ тѣмъ—можно теперь считать вполнѣ удостовѣреннымъ и то обстоятельство, что эта религія была не спекулятивно—эллинистической, но что она выросла на іудейской почвѣ, хотя и подъ чуждыми вліяніями 3). Въ одномъ—особенно—пунктѣ мистическая религіозность указанныхъ іудейскихъ «Пѣсней» по Нагпаск’у безусловно ниже христіанства: она ничего не знаетъ о грѣхѣ, покаяніи и прощеніи грѣховъ. Здѣсь обнаруживается громаднѣйшее разстояніе богословія «Пѣсней» не только отъ ученія Ап. Павла, но даже отъ ученія Іоацна Крестителя и Самого Христа. Посему въ основѣ эта мистика не христіанская (а равно и не подлинно іудейская). Такъ какъ въ богословіи «Пѣсней» не достаетъ указанныхъ понятій, то и часто употребляемыя здѣсь понятія «благости», «благодати» и «милосердія» получаютъ другой—но сравненію съ христіа-скимъ—смыслъ: они относятся къ людямъ, какъ къ существамъ безпомощнымъ, преслѣдуемымъ и бреннымъ. Цѣлая значительная область вины и благодати выпадаетъ 4). Равнымъ образомъ, міровозрѣніе «Пѣсней» весьма далеко отъ всего мессіанскаго 5). Составитель «Пѣсней» не сознаетъ нужды въ мессіанскомъ избавленіи, ибо онъ чувствуетъ себя уже искупленнымъ отъ Бога *). Все посредствующее—церемоніи культа, весь обрядовый аппаратъ—имъ рѣшительно пре-небрегается (sind unter seinem Fusse). Въ настоящее время автора «Пѣсней» признали бы человѣкомъ благочестивымъ
*) S. V. 2) s> ш> < 3) gg. 98—100. 4) SS. 100-101.
6) S. 102. 6) S. 105.
либеральнаго типа; онъ проникнутъ духомъ любви, но безъ серьезности и глубины христіанскаго познанія грѣха. О народѣ Божіемъ онъ не упоминаетъ, такъ что исторія богоизбраннаго народа—внѣ его кругозора. Писатель четвертаго евангелія, прежде чѣмъ сдѣлался христіаниномъ, уже былъ іудейскимъ мистикомъ, какъ и составитель нашихъ «Пѣсней» ‘). «Пѣсни Соломона» впослѣдствіи были значительно измѣнены въ духѣ христіанскихъ воззрѣній преимущественно при помощи интерполяцій 2). Hamack полагаетъ, что эти позднѣйшія вставки могутъ быть выдѣлены и — такимъ путемъ—можетъ быть возстановленъ первоначальный текстъ «Пѣсней». Только при указанномъ предположеніи Нагпаск’у представляется возможнымъ объяснить тѣ несообразности и случаи нарушенія планомѣрнаго хода рѣчи, кои онъ находитъ въ настоящемъ текстѣ. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ отдѣлы съ несомнѣнно христіанскимъ содержаніемъ появляются какъ бы ex abrupto, звучатъ диссонансомъ съ предшествующимъ и послѣдующимъ3). Двѣ «Пѣсни» (ІѴ-ая и УІ-ая) являются, навѣрное, всецѣло іудейскими, потому что и та и другая говорятъ о храмѣ, причемъ ІУ-ая «Пѣснь» защищаетъ преимущество «болѣе древняго» храма предъ «болѣе новымъ». Ученый и полагаетъ, что эти «Оды» написаны ранѣе 70 г. до Р. X. Но, съ другой стороны, двѣ «Пѣсни» (XIX и ХХУІ-ая), навѣрное, христіанскаго происхожденія, ибо въ нихъ рѣчь идетъ объ Отцѣ, Сынѣ и Св. Духѣ, а также о крестѣ.
Типъ христологіи интерполятора имѣетъ близкое родство съ христологіей четвертаго евангелія. Невидимому, онъ зналъ послѣднее *). Hamack предполагаетъ, что іудейскія «Пѣсни» составлены однимъ пророкомъ, который принадлежалъ къ кругу мистическихъ іудеевъ въ періодъ времени между 50 г. до Р. X. и 67 послѣ Р. X. Христіанская переработка совершилась не ранѣе конца I столѣтія. Работа интерполятора совершалась по Нагпаск’у около сотаго года 5).
Мнѣніе А. Harnack'a о томъ, что первоначальная редакція «Пѣсней» принадлежала іудейскому автору, но впослѣд-
») S. 106. -) S. 106 ff. 3) S. 76.
■ 4) А. Barnack, Lib. eit., S. НО.
5) S. 112. Проф. Strachan, всецѣло принявъ мысль А. Harnack’a о значеніи „Пѣсней“ для четвертаго евангелія, сдѣлалъ опытъ детальнаго сопоставленія мыслей и фразъ-„Пѣсней“, съ одной стороны, и евангелія Іоанна, съ другой (The newly discovered Odes of Solomon, and their bea-
ствіи первоначальный текстъ былъ интерполированъ рукою христіанина,—приняли также Spitta *), Dietrich 2J, М. Go-#uel 3), H. Grimme 4) W. Staerk 5) T. K. Cheyne 6) ,и др.
ring on the problem of the Fourth Gospel. „Expository Times“. 1910, October, p. 7—14.). Preuschen обѣщалъ показать, что нѣкоторыя изъ „Пѣсней“ тождественны съ „Псалмами“, которые были въ употребленіи у гностика Валентина („Zeitschrift“ 1910, October). Dean Bernard (въ статьѣ; „The Odes of Solomon“) доказываетъ, что мы имѣемъ во вновь открытомъ памятникѣ коллекцію тайныхъ гимновъ, предназначенныхъ для употребленія христіанъ новокрещенныхъ, ибо крещеніе таинственно изображается въ каждой почти „Пѣсни“—особенно же въ Хі-ой („Journal of Theological Studies“ 1910. October, p. 1—31). Мысль Bernard’а поддерживаетъ и стремится обосновать съ новой стороны—указаніемъ параллелей между нѣкоторыми мѣстами „Пѣсней“, съ одной стороны, и трактата Моисея—Бар—Кефы: „Объясненіе таинственныхъ дѣйствій крещенія“, съ другой — R. А. Aytoun, который въ своей1 статьѣ: „Tho Mysteries of Baptism by Moses Bar Kepha compared with the Odes of Solomon“ въ журн.: „The Expositor“ 1911, October, p. 338—358—не только старается установить параллели въ указанномъ смыслЬ, но. даетъ и переводъ съ сирскаго на англійскій яз. и самаго трактата (р. 345—358). А. I. Wensinck нашелъ еще основанія для подкрѣпленія тезиса Bernard а о томъ, что „Пѣсни Соломона“ имѣли яко бы крещальное назначеніе и характеръ. Въ гимнахъ преп. Ефрема Сирина на Богоявленіе (числомъ пятнадцать), которые онъ нризнаетъ крещальными (baptismal). Wensinck наблюдаетъ много выраженій и мыслей, которыя представляютъ очень близкое сходство съ выраженіями и мыслями „Пѣсней Соломона“. Возможно двоякое предположеніе: или препод. Ефремъ, точно такъ же какъ и составитель „Пѣсней“, употребляли общій крещальный языкъ (common baptismal language), или же св. отецъ даже прямо цитировалъ „Пѣсни“. Но, быть можетъ, вѣрны обѣ части дилеммы (Ephrera’s Hymns on Epiphany and the Odes of Solomon. „The Expositor“ 1912, February, p. 108, 111—112). JR. Harris, впервые открывшій и опубликовавшій нашъ памятникъ, въ особой статьѣ, помѣщенной непосредственно за сообщеніемъ Wensinck’a, подъ названіемъ: Ephrem’s Use of the Odes Solomon (p. 113—H9),—находитъ, что соображенія Wensinck’a имѣютъ весьма серьезное значеніе (of the highest value) и со своей стороны даетъ нѣсколько примѣровъ болѣе глубокаго—по сравненію съ Wensick’oM'i, разъясненія „внутренняго смысла наблюдаемыхъ параллелей“ двухъ названныхъ памятниковъ.
Ч Zum Verständnis der Odem Salomos въ „Zeitschrift für neutesta-mentliche Wissenschaft“ 1910, 3. SS. 193—203, 4. SS. 289—290.
") Die Oden Salomos. Berlin, 1911.
3) Les Odes de Salomon, „ßev. ehret“. 58, 1911. 1, 152—160; 330—340.
4 TZG III, 11—18.
5) Kritische Bemerkungen zu dem Odem Solomos. „Zeitschrift für Wissenschaftliche Theologie“ LIII, SS. 289—306.
e) The Hibbert Journal, 1910, Octobre.
Однако самый основной тезисъ А. Harnack’a далеко не можетъ претендовать на безспорность, поскольку не устранена возможность иного пониманія «Пѣсней» IV. и YI, въ коихъ ученый думаетъ находить ученіе о вѣчности и незамѣнимости ветхозавѣтнаго храма., Противъ этого тезиса не безъ основаній возражаетъ, напр., и Gunkel *). ■
Въ «Пѣсни» IY-й, начинающейся словами: «Никто не перенесетъ (или не измѣнитъ) Твоего святилища, Боже мой, никто не измѣнитъ ,его и не поставитъ на другое мѣсто»..., А. Harnack видитъ произведеніе чисто іудейское, поскольку подъ «святилищемъ» здѣсь можнЬ разумѣть, какъ онъ полагаетъ, только храмъ Іерусалимскій,, который не можетъ быть замѣненъ никакимъ другимъ храмомъ, напр., храмомъ въ Леонтополѣ. Но Gunkel считаетъ возможнымъ всю «Пѣснь» истолковать въ чисто христіанскомъ смыслѣ. Господь далъ вѣрующимъ свое сердце; они, какъ архангелы, носятъ его печать. То, что Господь обѣ-товалъ, Онъ не возьметъ обратно «ибо сіе отъ начала утверждено предъ Нимъ», Въ такой связи подъ «святилищемъ» слѣдуетъ разумѣть—естественнѣе—не храмъ Іерусалимскій, но именно небесное святилище, рай, истинную землю обѣтованія, о коей говорятъ и другія-«Пѣсни» (напр., XI, 14—21),—въ выраженіяхъ, правда, болѣо ясныхъ, но во всякомъ случаѣ аналогичныхъ. По мнѣнію Wellhausen’a, святилище IY-ой «Пѣсни» есть предопредѣленное общество вѣрующихъ въ Бога всѣхъ временъ 2). По объясненію Th. Zahn’a, мысль Божія о духовномъ храмѣ, предшествовавшая творенію міра, осуществляется въ обществѣ вѣрующихъ, коимъ Богъ даровалъ Свое сердце,—въ коей Онъ—чрезъ Свою постоянную дѣятельность—приноситъ плоды ®). Образъ храма для выраженія идеи универсальнаго духовнаго служенія Богу вполнѣ понятенъ и совершенно естествененъ въ концепціи автора «Пѣсней», пожелавшаго говорить отъ лица Соломона, создателя храма истинному Богу, молившагося о томъ, чтобы и язычники не были лишены въ этомъ храмѣ благъ богообщенія и чтобы всѣ народы земли были приведены къ познанію истиннаго Бога * 2 3
1) „Die Oden Salomos“ въ „Zeitschrift für die neut. Wissenseh.“ 1910,
SS. 291—328. ....
2) Цит. статья.
3) Th. Zahn, Die Oden Salomos въ ж. „Neue Kirchliche Zeitschrift“ XXI, (1910), 10 Heft, S. 763.
42
(3 Царств. VIII, 41—-43). Но, во всякомъ случаѣ, въ образѣ храма символизировалось духовно-мистическое представленіе. Въ противномъ случаѣ мы имѣли бы въ разбираемомъ мѣстѣ единственное исключеніе, которое противорѣчило бы всему характеру «Пѣсней». Такъ, иногда поэтъ называетъ себя священникомъ Господа и говоритъ о своемъ священническомъ служеніи,—чѣмъ, естественно, дается представленіе и о храмѣ (XX, 1 слѣд.). Но жертвы, какія онъ приноситъ въ этомъ святилищѣ, суть не приношенія животныхъ и растеній, даже не молитвы, но эти жертвенные дары характеризуются прежде всего какъ божественныя мысли, кои нимало не подобны мыслямъ міра и плоти, а также мыслямъ тѣхъ, которые работаютъ плотскимъ образомъ (т. е. совершаютъ чувственное богослуженіе); далѣе,—какъ божественная справедливость, чистота сердца и устъ, воздержаніе отъ насилій, милосердая любовь къ чужеземцу и бѣдному сосѣду, по образу независтной благости и милосердія Божія. Это и значитъ войти въ рай (3—9). Въ представленіи поэта исключается всякій культъ, который состоитъ въ приношеніи матеріальныхъ жертвенныхъ даровъ,— какъ Хатрвбеіѵ хатіі аарха. Составитель ХХ-й «Пѣсни» стоитъ здѣсь на той точкѣ зрѣнія, какая выражена, напр., въ Римл. XII, 1 слѣд.; Филинп. III, 3; 1 Петр. II, 5; Іоан. IV, 21—24 ‘).
Изъ «Пѣсни» ѴІ-й привлекается А. Натаск’омъ слѣд. мѣсто. «Вытекъ ручей, и онъ сдѣлался потокомъ великимъ и широкимъ; онъ затопилъ и разрушилъ все и принесъ это ко храму, и препятствія, воздвигнутыя людьми, не могли его остановить»... Harnack понимаетъ приведенное мѣсто въ томъ смыслѣ, что познаніе Бога, распространяясь по всему міру, приводитъ всѣхъ людей ко храму Іерусалимскому. Gunkel же полагаетъ, что эта «пѣснь» описываетъ скорѣе тріумфъ христіанства даже и надъ іудействомъ,—подъ видомъ изображенія благотворнаго дѣйствія живой воды (8—9). Ея потокъ не принесъ ко храму, но,—какъ переводитъ Gunkel,—унесъ съ собою и храмъ, не устоявшій, какъ и все,—предъ нимъ («und hat den Tempel mit fortgenommen»)a). Если и не отстаивать l
l) Th. Zahn, Oie Oden Salomos въ ж. „Neue Kirchliche Zeitschrift“, XXI, (1910), X, SS. 751—752.
') S. 296.—Проф. прот. А. В. Смирновъ переводитъ данное мѣсто (по цитатѣ въ „Pistis Sophia“—съ лат. текста въ изданіи Гарнака), т. о.: „она (рѣка) объяла всѣхъ и направилась поверхъ храма“ (super tem-plnm). Цит. кн., стр. 112. Смыслъ даннаго отрывка комментируется уче-
правильности перевода (тшікеГя, являющагося одинокимъ * *) и расходящагося съ другими, доселѣ сдѣланными переводами,— все же пониманіе ѴІ-й «Пѣсни» ОипкеГѳмъ можно признать въ общемъ правильнымъ, Приведеніе ко храму на Сіонъ всѣхъ присоединившихся ко Господу являлось предметомъ пророческаго предъизображенія еще у пророка Исаіи (LYII, 6—7), но, какъ символъ, оно естественно могло сохраниться и примѣняться въ метафорическомъ смыслѣ въ изображеніи универсальности и всепобѣждающей силы христіанства. Уже историческій Соломонъ при освященіи построеннаго имъ храма исповѣдовалъ, что Бога не вмѣщаетъ не только сей храмъ, но не вмѣщаетъ «небо и небо небесъ», что никакое мѣето на землѣ, и даже вся земля, не можетъ быть названо въ собственномъ смыслѣ Его жилищемъ. Съ другой стороны, раскрытая свв. Апостолами мысль о томъ, что Богъ имѣетъ Свое истинное жилище въ общинѣ искупленныхъ Христомъ (2 Кор. VI, 16; Апок. XI, 3), каковая и есть Его истинный храмъ {cp. 1 Крѳ. IV, 16 слѣд., 2 Крѳ. VI, 16; Еф. II, 19—22;
I Петр. II, 4—6; Апок. III, 12. Ср. также Me. XXI, 42 слѣд.; Мрк. XIV, 58; Іоан. II,. 19; Апок. VI, 14),—имѣла свои корни уже въ Лев. XXVI, 11 слѣд,; Іезек. XXXVII, 27. Если мѣсто видимаго пребыванія во Израилѣ не только во время путешествія по пустынѣ, но,; и въ обѣтованной землѣ долгое время перемѣщалось съ одного мѣста въ другое; и если храмъ, построенный на Сіонѣ,—казалось, на вѣкъ,—въ дѣйствительности не разъ подвергался разрушенію до основанія,—то оставался непоколебимымъ только не человѣческими руками построенный храмъ,—общество истинно вѣрующихъ въ Господа, Ибо на скалѣ основалъ Богъ свое царство («Пѣснь» XXII,
II слѣд.),—каковое обозначеніе является только другимъ наименованіемъ общины. Она именно называется аллегорически «храмомъ» и «жилищемъ Божіимъ» 2).
яымъ так. обр.: здѣсь „говорится объ истеченіи (алоррою, emanatio) отъ Бога, которое великою рѣкой разлилось по всей землѣ и поднялось даже надъ храмомъ“ (стр. 108).
*) Flemming переводитъ: „Erhat alles... zum Tempel gebracht“. Harris съ сирскаго языка перевелъ: ...»and it brought to the Temple“. Schmidt переводитъ соотвѣтствующее мѣсто коптскаго текста ГОотц; Sotpia: „...und wandte sich gegen den Tempel*. Läbourt и Batiffol согласны въ данномъ •случаѣ съ съ Flemming’oMb.
а) Th. Zahn, цит. ст., SS. 757—758.
42*
Итакъ—вопреки утвержденію А. Harnack’a—«Пѣсни» IV и VI-ая вовсе не обязательно считать іудейскими по особенностямъ ихъ содержанія и, слѣдовательно, по происхожденію.
Насколько проченъ теперь второй тезисъ знаменитаго ученаго о двухсоставности нѣкоторыхъ «Пѣсней» и о возможности выдѣлить оба ихъ составныхъ элемента?
Въ ИІ-й «Пѣсни» недостаетъ начала. Сохранившійся текстъ гласитъ::., облекаюсь я. и Его члены (по другому чтенію: «мои члены») суть у Него (ср. Еф. IV, 15 слѣд.), къ Нему прилѣпляюсь я, и Онъ любитъ меня. Ибо не въ состояніи былъ бы я любить Господа, если бы Онъ меня прежде не возлюбилъ (ср. Іоан. XIV, 21; 1' Іоан. IV, 19). Кто въ состояніи говоритъ о любви, кромѣ того, кто любитъ. Я люблю Возлюбленнаго, и моя душа любитъ Его, и гдѣ— Его покой (т. е. мѣсто покоя), —тамъ и я нахожусь также; не пришлецъ я, ибо нѣтъ никакой зависти у Господа, Высочайшаго и Милосердаго. Я соединился (съ Нимъ; собств. примѣшался (къ Нему), ибо любящій нашелъ Возлюбленнаго. Такъ какъ я Его, Сына, люблю, содѣлаюсь я (и самъ) сыномъ (ср. Іоан. XIV, 21). Ибо прилѣпляющійся къ тому, кто безсмертенъ, въ свою очередь, становится безсмертнымъ. И кто имѣетъ благоволеніе у «Жизни» (или—у «Живаго», «Имѣющаго Жизнь») будетъ живымъ (ср. Іоан. VI, 57)».—Отдѣлъ, начинающійся словомъ «сынъ», представляется І’арнаку «какъ бы неожиданнымъ выстрѣломъ изъ револьвера» и разрушающимъ всякую связь, т. е.,—заключаетъ онъ,—интерполированнымъ “). .Однако теченіе мыслей въ этой «Пѣсни» представляется понятнымъ, если и не • предполагать интерполяціи. Тѣснѣйшее соединеніе съ Господомъ—мысль совершенно ясно и опредѣленно выраженная въ христіанствѣ съ самаго начала, впослѣдствіи же она была раскрыта детально и съ настойчивостью у христіанскихъ мистиковъ, особенно у препод. Макарія Египетскаго. Harnack самъ указываетъ аналогію этой МЫСЛИ въ 1 Кор. VI, 17 (о xoX/.cuucVoc тш хорйв ёѵ ігѵгоил за-іѵ) и 2 Петр. I, 4 (w.vcuvot Оеіас <в6оеа>с). Но съ христіанской точки ’ зрѣнія тѣснѣйшее единеніе съ Богомъ осуществляется не иначе, какъ посредствомъ соединенія со Христомъ,—какъ это* выражено впослѣдствіи, напр., и у препод. Макарія Египетскаго. При такомъ пониманіи даннаго мѣста рѣчь о «сынѣ»
М S. 79.
ни мало не нарушаетъ послѣдовательнаго и связнаго теченія мыслей, и посему не оказывается никакихъ препятствій считать ІІІ-ю «Пѣснь» не за первоначально іудейское произведеніе, но за христіанское поэтически-мистическое молитвенное изліяніе.
3 ст. XXXYI-й «Пѣсни» признается Гарнакомъ также интерполяціей, и притомъ сдѣланной будто бы весьма неискусно ’)• Текстъ гласитъ: «Я покоюсь на Духѣ Господа, и Онъ возвелъ меня на высоту ,и поставилъ меня на мои ноги на высотѣ Господа предъ Его совершенствомъ и Его величіемъ, я же восхвалялъ Его согласіемъ (гармоніей) моихъ пѣсней. Онъ (Духъ, женск. рода) родилъ меня предъ лицомъ Господа и, хотя я—человѣкъ, былъ я нареченъ свѣтомъ, сыномъ Божіимъ; я .же восхвалялъ Его съ (другими) восхваляющими и былъ великъ между могущественными. Ибо по величію Высочайшаго Онъ сотворилъ меня и по Своему обновленію Онъ меня обновилъ и помазалъ меня по Своему совершенству. И я сдѣлался однимъ изъ приближенныхъ къ Нему» и і. д.
По Гарнаку 3-й стихъ долженъ быть признанъ интерполяціей, ибо онъ неожиданно выводитъ Сына субъектомъ пѣсни, говорящимъ о себѣ въ первомъ лицѣ, на мѣсто пѣснопѣвца. Но если мы всю «Пѣснь» вложимъ въ уста Іисуса «Офитовъ» или какой либо другой подобной первохристіанской ереси, то «Пѣснь» будетъ понятной и безъ предположенія интерполяціи. Сначала только простой человѣкъ, этотъ Іисусъ, который родился отъ Дѣвы и былъ. мудрѣе, чище и праведнѣе, чѣмъ всѣ другіе люди,—только постепенно становится свѣтомъ и Сыномъ Божіимъ. Но, можетъ быть,'и вообще не Іисусъ, но самъ пѣснопѣвецъ остается неизмѣнно субъектомъ во всей «Пѣсни» отъ начала до конца, въ стихѣ же 3-мъ говорится только о возрожденіи и возвышеніи его къ богосыновству въ смыслѣ 8 ст. и дал. разбираемой «Пѣсни». Оба пониманія настоящаго мѣста во всякомъ случаѣ возможны. Но тогда XXVI «Пѣснь» можетъ быть чисто христіанской.
И ХХѴІІІ-ю «Пѣснь» можно признать цѣлостнымъ произведеніемъ, если особенности ея приписать гностическому ея характеру, хотя и съ другой—по сравненію съ прежнимъ— окраской. Здѣсь субъектъ, говорящій о себѣ также въ пер- l
l) S. 81.
волъ лицѣ, изобразивъ свое единеніе съ Духомъ Божіимъ, продолжаетъ: «удивились тѣ, которые меня видѣли, ибо я былъ преслѣдуемъ, и они думали, что я буду поглощенъ (собств. проглоченъ), такъ что я казался имъ уже погибшимъ. Однако мое угнетеніе послужило мнѣ ко спасенію и я послужилъ къ отверженію ихъ (ср. Лк. II, 34; Мѳ. XXI, 44), хотя (въ текстѣ «потому что»; текстъ въ данномъ мѣстѣ признается неисправнымъ) во мнѣ не было никакой зависти. За то, что я каждому дѣлалъ добро (ср. Дѣян. X, 38), меня возненавидѣли. И они окружили меня, какъ бѣшеные псы (ср. lie. XXI, 17), — тѣ, которые въ своемъ безразсудствѣ шли противъ своего собственнаго Господа. Ибо ихъ разумъ испорченъ и ихъ смыслъ извращенъ. Но я держалъ воду въ моей правой рукѣ, и ихъ горечь переносилъ я благодаря моей сладости. И я не погибъ, потому что не былъ ихъ братъ, ибо и мое происхожденіе было неодинаковое съ ними (собств. съ «ихъ происхожденіемъ»). И они искали моей смерти, но не достигли, ибо я былъ древнѣе, чѣмъ (простиралось) ихъ воспоминаніе. И тщетно угрожали они мнѣ». Гарнакъ къ этому мѣсту дѣлаетъ такое примѣчаніе: «отсюда можно видѣть, что здѣсь нельзя разумѣть Христа». Конечно, разумѣть Христа, исповѣдуемаго Церковію, здѣсь ни въ коемъ случаѣ нельзя, но ничто не препятствуетъ разумѣть докетическое представленіе о Христѣ,—подобно тому, какъ напр., въ «Актахъ Іоанна» (с. 101) мы читаемъ: «ничего изъ того, что обо мнѣ говорится, я (въ дѣйствительности) не потерпѣлъ; но я хочу, чтобы даже и то страданіе, которое я тебѣ и прочимъ показалъ въ хороводѣ, умѣли называть мистеріей».—Если мы всю «Пѣснь» вложимъ въ уста Христу «Докетовъ» или даже «Офитовъ», то она будетъ вполнѣ понятна, — во всякомъ случаѣ гораздо понятнѣе, чѣмъ въ устахъ іудейскаго мистика *).
Въ «Пѣсни» ХХХІІІ-ей изображается, какъ Богъ открылъ на землѣ новый періодъ благодати..; «И Онъ привлекъ къ Себѣ всѣхъ, кои Ему внимали и не явился Онъ (не былъ
*) Р. Batiffol, на основаніи детальнаго изученія относящихся къ дѣлу памятниковъ, приходитъ къ тому заключенію, что между христо-логіей и сотеріологіей нашихъ „Пѣсней“ и христологіей еретиковъ, противъ коихъ вооружается св. Игнатій Богоносецъ, — наблюдается замѣтная аналогія. I. Labourt et Р. Batiffol, Les Odes do Salomon, Paris, 1911, pp. 98, 115, 121.
признанъ) злымъ. Но возвысилась (поднялась) непорочная Дѣва, которая проповѣдовала, звала и говорила: вы, сыны человѣческіе, обратитесь, и вы, дочери, придите; оставьте пути этого развращенія и приблизьтесь ко мнѣ, и я вступлю въ вашу среду и выведу васъ изъ погибели; и я наставлю васъ поступать по путямъ истины. Вы не должны развращаться и приходить къ гибели. Послушайте меня и дайте спасти васъ, ибо я возвѣщаю благодать Божію среди васъ, и моими руками вы будете спасены и блаженны. . Я—вашъ судья и тѣ, кои въ меня облеклись, не должны допускать никакой неправды, но они должны владѣть новымъ, непреходящимъ миромъ. Мои избранные, ходите во мнѣ, и мои пути я возвѣщу тѣмъ, кои ищутъ меня, и я пробѵжду въ нихъ надежду на мое имя». Гарнакъ въ недоумѣніи: «Непорочная Дѣва»? Кто это? Премудрость Божія (Притч. ТІІІ)? Къ Дѣвѣ Маріи это, въ всякомъ случаѣ, не можетъ относиться... Разумѣется, быть можетъ, Духъ Св. Дѣва говоритъ въ мессіанскихъ выраженіяхъ... И эта «Пѣснь» производитъ впечатлѣніе компилятивнаго произведенія» ’). «Въ высшей степени характерно,—говоритъ Нагпаск въ другомъ мѣстѣ,—что пѣснопѣвецъ единственную проповѣдь, которую можно назвать мессіанской, влагаетъ въ уста непорочной Дѣвѣ. Ученый изъ этого выводитъ заключеніе, что пѣснопѣвецъ далекъ какъ отъ вульгарнаго іудейскаго мессіанизма, такъ и отъ вѣры во Христа». Но вся эта аргументація разсыпается въ прахъ, если принять въ соображеніе справку DöJger’a о значеніи выраженія: тсаріЫѵос а*,щ ГІарЭаѵос уже у Ап. Павла означаетъ Церковь (2 Кор. XI, 2). Особенно же въ такомъ значеніи слово встрѣчается у писателей второго столѣтія: въ т. н. «Сивиллиныхъ книгахъ», у гностика Марка, у Егезиппа, у Ерма, въ посланіи Ліонской церкви, у Меѳодія Патарскаго (или «Олимпскаго»), въ надписи Аверкія. Вполнѣ естественно и въ настоящемъ памятникѣ «Непорочную Дѣву» отождествлять именно съ Церковью, — какъ и вообще наши «Пѣсни» напоминаютъ кругъ мыслей, встрѣчающихся въ литературѣ той эпохи. Так. обр., имѣется достаточно основаній согласиться съ заключеніемъ Р. Batiffol’a, что «дуалистическая гипотеза, которая прекрасно оправдывается для такого рода
») S. 65.
а) Іхѳо«. Das Fischsymbol in frühchristlicher Zeit. 1 Band. Rom 1910, S. 97 ff.
композицій, какъ «Завѣты двѣнадцати патріарховъ»,—въ данномъ случаѣ не выдерживаетъ серьезнаго испытанія» *).
Итакъ провѣрка нѣкоторыхъ (наиболѣе характерныхъ) случаевъ толкованія А. Гарнака показываетъ, что многое изъ того, что защитнику позднѣйшихъ интерполяцій на основѣ первоначальнаго чисто іудейскаго—по своему содержанію и происхожденію—памятника представляется загадочнымъ,—становится понятнымъ, если считать «Оды» произведеніемъ, отразившимъ гностическое міровоззрѣніе равнѣйшей эпохи христіанства. Правда, нѣкоторыя особенности этого гносиса еще не вполнѣ покрываются уже извѣстными описаніями гносиса. Быть можетъ, мы наблюдаемъ здѣсь гносисъ собственно въ его раннѣйшей, первичной формѣ, тогда какъ у церковныхъ писателей характеризуется гносисъ уже въ своихъ позднѣйшихъ развѣтвленіяхъ и дальнѣйшихъ формахъ развитія. Рѣдкое смѣшеніе глубоко христіанскихъ, прекрасныхъ мыслей и искреннихъ поэтическихъ изліяній сердца съ причудливыми, изысканными и непонятными мѣстами, постоянныя рѣчи объ искупленіи и прославленіи безъ всякаго слѣда глубокаго чувства грѣха, покаянія и прощенія l 2),—все это болѣе благопріятствуетъ только что высказанному предположенію, чѣмъ гипотезѣ Гарнака. «Пѣсни» отражаютъ вліяніе не одной Іоанновой теологіи, но также мыслей и терминологіи св. Ап. Павла и другихъ новозавѣтныхъ писаній 3). Многое несомнѣнно христіанское, многое,
l) Lib. cit., р. 116. Ср. прот. А. В. Смирновъ, Завѣты двѣнадцати патріарховъ, сыновой Гакова. Введеніе и русскій переводъ. Казань, 1911, стр. 56—57: „Болѣе или менѣе обоснованнымъ нужно признать то положеніе, что Завѣты 12 патріарховъ въ томъ ихъ общемъ видѣ, въ какомъ она сохранились до нашего времени, ни въ какомъ случаѣ не могутъ быть приписаны одному составителю. Преобладающая часть Завѣтовъ по своему содержанію и общей точкѣ зрѣнія является чисто іудейскою; но въ то же время здѣсь есть и такія мѣста, которыя могутъ принадлежать только рукѣ христіанина. Поэтому Завѣты въ основной своей части слѣдуетъ признать произведеніемъ іудейскимъ, но впослѣдствіи интерполированнымъ со стороны христіанина... Указать точно всѣ мѣста въ Завѣтахъ, внесенныя христіанскими интерполяторами, . . . не легко“.
а) S. 100.
3) Есть, напр., мѣсто, напоминающее Me. XI, 28: „приступите вы, которые мучитесь (или:терзаетесь),и воспримите радость и получите ваши души, какъ наслѣдство, чрезъ Его благодать и получите безсмертную жизнь Пѣсн. (XXI, 6).— Съ посланіями Ап. Павла созвучіе наблюдается собственно не въ догматическомъ ученіи, но въ мистическомъ и моральномъ
что—по крайней мѣрѣ—можетъ быть понимаемо въ христіанскомъ смыслѣ—явно проникаетъ большинство этихъ «Пѣсней». Частныя черты міровоззрѣнія «іудейскаго пѣснопѣвца», какъ ихъ изображаетъ А. Hamack, не согласуются другъ съ другомъ. «Храмъ» для составителя первоначальной іудейской основы «Пѣсней» является весьма цѣннымъ и священнымъ, такъ какъ однажды онъ ставитъ съ нимъ въ связь даже истинное познаніе ‘), но весь храмовой культъ оставляется у него въ сторонѣ * 2). Мистицизмъ и индивидуализмъ «составителя» трудно согласуются съ его ученіемъ объ исключительномъ значеніи храма. Міровоззрѣніе «іудейскаго пѣснопѣвца» по Гарнакѵ не заключаетъ въ себѣ «никакихъ мессіанскихъ чертъ», совершенно не считается съ мессіанизмомъ 3). Между тѣмъ четвертое евангеліе основною своею задачею ставитъ изображеніе Христа,, именно какъ Мессіи и Сына Божія (XX, 31). И Самъ Христосъ со всею рѣшительностью въ четвертомъ евангеліи провозглашаетъ Себя истиннымъ Мессіею (IV, 25—26). Самыя понятія, общія Ап. Іоанну и разбираемому памятнику, имѣютъ собственно ветхозавѣтно-библейскій характеръ и источникъ. Но способъ ихъ употребленія съ несомнѣнностью показываетъ первоначальность евангелія Іоанна по сравненію съ «Пѣснями». Въ послѣднемъ памятникѣ тѣ же самыя понятія раскрываются въ болѣе искусственныхъ и изысканныхъ выраженіяхъ и образахъ. Напр., «жилище слова—человѣкъ, и его (т. е. слова) истина есть любовь» (XII, 11). «Его любовь напитала мое сердце и изъ моихъ устъ бьютъ ключомъ его плоды» (XVI, 3). А вотъ изображеніе свойствъ живой воды: «почерпайте воду изъ живого источника Господа, ибо онъ открытъ для васъ, и приходите, всѣ жаждущіе, пейте и подкрѣпляйтесь у источника Господа, потому что онъ прекрасенъ и чистъ и укрѣпляетъ души. Его вода пріятнѣе меда и медовые соты пчелъ нельзя сравнить съ нею (по сладости).-Изъ устъ Господа истекла она, и изъ сердца Господа возникаетъ ея имя» и т. д.
содержаніи. По наблюденію Th. Zahn’а, писатель „Пѣсней“ былъ близко знакомъ съ нашими евангеліями Матѳея и Іоанна, а также—съ посланіями Ап. Павла и Апокалипсисомъ. „Die Oden Salomos“, SS. 764—765.
*) IV, 6.
-) S. 101. См., напр., XX, 1: ,я—священникъ Господа и совершаю для Него священническое служеніе, и приношу Ему жертву своей мысля“.
3) S. 91. Cp. S. 102. 105.
(XXXVIII, 1—2). Впрочемъ, самъ А. Нагпаск соглашается, что въ «Пѣсняхъ» были даны напередъ и предуготованы только отдѣльные элементы «іоанновскаго» богословія. «Оригинальная геніальность, съ какою «Іоаннъ» переработалъ уже имѣвшійся до него комплексъ понятій, переплавилъ его и очистилъ,—остается все же еще очень большою, ибо въ важныхъ пунктахъ наблюдается значительный прогрессъ» ‘). Но.— какъ мы видѣли,—самое существованіе до-христіанской мистики въ іудействѣ въ томъ видѣ, какъ ее изображаетъ А. Нагпаск, ничѣмъ не подтверждается, ибо «Пѣсни» Соломона вовсе не служатъ доказательствомъ въ пользу гипотезы Гарнака о предвареніи существеннаго содержанія четвертаго евангелія въ названномъ памятникѣ, а «комплексъ» общихъ тому и другому понятій имѣетъ свой корень и основу собственно въ ветхозавѣтныхъ священныхъ книгахъ 2).
Указаннымъ вполнѣ объясняется и то обстоятельство, что разбираемый памятникъ засвидѣтельствованъ писателями только христіанской эпохи—офитскимъ памятникомъ «Шо-ct« Еоаі'а», который трактуетъ «Пѣсни Соломона» какъ каноническіе псалмы В. Завѣта, далѣе—Лактанціемъ, цитующимъ нашъ памятникъ также въ качествѣ канонической части В. Завѣта; наконецъ,—въ двухъ каталогахъ писаній В. Завѣта изъ шестого и седьмого столѣтія 3).
W. Frankenberg находитъ даже, что въ разумѣемомъ па- S.
S. 119.
*) Ср. Л Headlam, The Odes of Solomon въ „Church Quarterly Review“, 1911, p. 290: „мы имѣемъ (въ „Пѣсняхъ“) много случаевъ, напоминающихъ языкъ (нѣкоторыхъ новозавѣтныхъ писаніи), но не находимъ никакихъ цитатъ,—и это въ особенности слѣдуетъ сказать относительно писаній Іоанновыхъ. Теперь этимъ воспользовались какъ доказательствомъ въ пользу существованія Іоаннова христіанства до Ап. Іоанна и даже (какъ у Гарнака) въ пользу существованія іоанновскаго направленія въ іудействѣ. Всѣ эти теоріи преувеличены и не нужны. Несомнѣнно, что писатель четвертаго евангелія не изобрѣлъ всю свою фразеологію, но кое-что принялъ изъ существовавшаго уже ранѣе... Писатель „Пѣсней Соломона“ зналъ св. Іоаннна, какъ онъ зналъ и псалмы, и испытывалъ вліяніе со стороны того и другого памятника. Здѣсь нѣтъ цитатъ, но много созвучій съ евангеліемъ Іоанна въ соотвѣтствующемъ содержаніи, равнымъ образомъ, много словъ съ опредѣленнымъ религіознымъ содержаніемъ было извлечено изъ писаній Ап. Іоанна“.
3) Л. Нагпаск, SS. 2—9. Cp. Krebs’a, Der Logos als Heiland im ersten Jahrhundert. Freib. im Breisgau. 1910, S. 59 ff.
мятникѣ заключаются тѣ же самыя мысли, которыя на каждомъ шагу встрѣчались ему при чтеніи церковныхъ писателей первыхъ четырехъ столѣтій. Пониманіе мѣстъ, кои кажутся противорѣчащими христіанскому происхожденію «Пѣсней» или нарушающими связь текста,—покоится только на недоразумѣніи. Утомительное однообразіе «Пѣсней» рѣшительно препятствуетъ, по его мнѣнію, согласиться съ гипотезой Наг-nack’a о христіанской переработкѣ и распространеніи іудейскаго основного текста. Отсюда онъ не считаетъ возможнымъ извлечь изъ «Пѣсней» что-либо положительное для выясненія вопросовъ, связанныхъ съ исторіей, преданіемъ о жизни Господа, въ частности—съ возникновеніемъ четвертаго евангелія. Въ мысляхъ этого памятника онъ не находитъ рѣшительно ничего оригинальнаго; кругъ его понятій очень тѣсно примыкаетъ къ экзегезису александрійской школы (Климентъ Алекс.—Оригенъ).. Если прочитать комментарій Оригена на псалмы и взять затѣмъ самый текстъ ихъ, нанр., псалма LXXI, и проштудировать послѣдній съ помощью мистическаго ключа,—то можно получить тѣ же самые мысли и образы. Равнымъ образомъ и форма этихъ мыслей не оригинальна, но представляетъ собою вполнѣ и всецѣло подражаніе ветхозавѣтнымъ псалмамъ. Съ литературною несамостоятельностію нашихъ «Пѣсней» соединяется также ихъ ничтожная эстетическая цѣнность *).—Willy Stölten * 2) также признаетъ «Пѣсни» памятникомъ гностическимъ, разумѣя подъ «гностицизмомъ» попытку синкретизма, прежде всего мистерическихъ религій, воспользоваться для своихъ цѣлей и христіанствомъ 3). Правда, отдѣльныя выраженія (какъ нанр. III, 4: XI, 11; XYIII, 4) представляютъ собою почти полемику противъ гностическихъ воззрѣній, и дуализмъ по мѣстамъ въ «Пѣсняхъ» почти не замѣтенъ. Но въ этомъ случаѣ нельзя забывать того, что гностицизмъ не представлялъ собою чего-либо однороднаго, а напротивъ, онъ давалъ мѣсто самымъ разнообразнымъ воззрѣніямъ 4). Особенно сильное родство наблюдается въ содержаніи нашего памятника съ мистерическими религіями, а затѣмъ—съ мандейскими идеями. Поражаетъ также родство съ
*) Frankenberg, Das Verständnis der Oden Salomos. Geissen, 1911, S. ff.
2) См. статью: Gnostisehe Parallelen zu den Oden Salomos въ „Zeitschrift für die neutestamentliche Wissenschaft und die Kunde des Urchristentums“ 1912, Heft 1, SS. 29—58.
3) S. 31. ") ibid.
апокрифическими «Дѣяніями Апостольскими». А послѣднія отражаютъ именно допулярный гносисъ, который, основываясь на христіанствѣ,—не стѣсняясь, воспринималъ рядъ чуждыхъ элементовъ. Въ подобныхъ кругахъ, по мнѣнію Stölten’a, могли возникнуть и «Пѣсни». Быть можетъ, онѣ были составлены въ одномъ изъ встрѣчавшихся нерѣдко въ то время тайныхъ обществъ. Относительно времени происхожденія документа нельзя придти къ какому-либо совершенно точному и вполнѣ опредѣленному выводу. Но—во всякомъ случаѣ— «Пѣсни» не могли возникнуть раньше начала второго столѣтія. Съ другой; стороны, едва-ли ихъ происхожденіе можно предполагать позже средины второго столѣтія, такъ какъ все указываетъ въ нихъ на самую раннюю форму гностицизма г).
I. Т. Marshall пришелъ къ тому выводу, что авторъ «Пѣсней» былъ «пророкъ и мистикъ»,—одинъ изъ тѣхъ, кои искали удовлетворенія своихъ религіозныхъ стремленій въ различныхъ источникахъ. Іудей по рожденію, онъ былъ близко знакомъ съ псалмами и пророчествами; обратившись въ христіанство, онъ не принадлежалъ однако къ «іудео-христіа-намъ» въ томъ смыслѣ, въ какомъ этотъ терминъ понимается въ исторіи Церкви. Онъ былъ іудеемъ типа Филона. Будучи интенсивно религіознымъ человѣкомъ, онъ стремился объединить элементы религіи, благочестія, мистицизма, извлеченные изъ христіанства, гностицизма и филонизма, удѣляя лишь немного вниманія исторіи, доктринѣ и внѣшней формѣ каждаго изъ своихъ источниковъ 2). Самъ Marshall отмѣчаетъ въ своей статьѣ *) точки соприкосновенія «Пѣсней» съ Филономъ.
F. С. Couybeare 4) и S. А. Fries 3) признаютъ нашъ па-
г) S. 32.
-) The Odes and Philo, въ журналѣ „The Expositor“. 1911, May, p. 388.
3) Указ. жури., 1911, May, p. 385—398, и June, 519—536.
4) The Odes of Solomon Montanist въ ж. „Zeitschrift für die neutest. Wissensch.“ XII, lpil, SS. 70-75. Conybeare—въ противоположность А. Harnack’y—признаетъ „Пѣсни“ за произведеніе односоставное. На „Пѣсняхъ“ ХХХІІІ-ей и іѴ-ой онъ старается показать, что въ памятникѣ отразились монтанистическія идеи. Ученый надѣется, что изученіе Тертулліана съ этой стороны обѣщаетъ еще, нѣкоторые результаты. Нѣтъ нужды, вмѣстѣ съ Нагпаск’омъ или Harris омъ, принимать, что іерусалимскій храмъ тогда еще стоялъ. Специфически іудейскаго или палестинскаго въ „Пѣсняхъ“ указать невозможно. „Biblische Zeitschrift“, 1911, III, S. 333.
5) Die Oden Salomos, montanische Lieder aus dem 2 Jahrhundert, въ журн. „Zeitschrift fur die neatest. Wissensch“. 1911, SS. 108—125.
мятникъ произведеніемъ монтанистической среды.—Th. Zähn высказываетъ предположеніе, что «Пѣсни» предназначались для произнесенія при общественномъ богослуженіи. Объ этомъ свидѣтельствуетъ, по его мнѣнію, уже послѣдовательно повторяющееся въ заключеніи отдѣльныхъ «Пѣсней» «Аллилуіа», иногда—съ предшествовавшей доксологіей, въ общемъ подходящее къ содержанію самихъ «Пѣсней». Въ «Пѣсняхъ» говоритъ не община, но отдѣльный пѣвецъ,—то отъ Собственнаго лица, то во имя Бога или во имя Христа, однажды даже во имя Церкви,—хотя это не всегда напередъ указывается съ Желательною ясностью вводными формулами. То говоритъ онъ какъ членъ общины, молитвенно обращаясь къ Богу, то—какъ воодушевленно пророчествующій проповѣдникъ, увѣщевая и ободряя общину. На все община отвѣчаетъ: «Аллилуіа». Характерно, что составитель «Пѣсней» никогда не говоритъ отъ имени общины, всегда являясь солистомъ. Эта особенность ведетъ насъ въ глубокую древность и подтверждаетъ то, что намъ уже извѣстно изъ другихъ источниковъ по данному вопросу. Отдѣльный членъ общины, поэтически одаренный, приносилъ свой псаломъ въ богослужебное собраніе и произносилъ его предъ общиной. Община со своей стороны реагировала только восклицаніями «Аминь» или «Аллилуіа». Не къ общему пѣнію, но ко взаимному воодушевленію «псалмами» и «пѣснями» побуждаетъ христіанъ св. Ап. Павелъ (Кол. III, 16; Еф. У, 19). Къ типу обычно употреблявшихся при богослуженіи II столѣтія псалмовъ принадлежатъ и гимны въ окрашенныхъ гностически различныхъ апокрифическихъ «Дѣяніяхъ Апостоловъ» ‘). Кто происхожденіе этихъ «Пѣсней» ищетъ въ іудео-христіанской общинѣ, тотъ долженъ допустить существованіе такого вида іудео-хри-стіанства, какое исторически не доказуемо. Равнымъ образомъ утвержденіе, что онѣ—по своей основѣ и существенному содержанію—произведеніе не христіанское, но іудейское, заключаетъ въ себѣ предположеніе также исторически не доказуемаго и—сверхъ того—мало вѣроятнаго съ психологической точки зрѣнія направленія въ іудействѣ 2).
Въ настоящемъ случаѣ мы ограничились указаніемъ только нѣкоторыхъ, наиболѣе характерныхъ, мнѣній ученыхъ касательно недавно открытаго апокрифическаго памятника, подъ
названіемъ «Пѣсни Соломона» ‘). Но даже изъ сказаннаго уже достаточно видно, какую трудную работу Harris задалъ своимъ открытіемъ ученому міру филологовъ и богослововъ и сколько къ настоящему времени остается здѣсь не разрѣшенныхъ вопросовъ, уясненіе коихъ—дѣло будущаго,—быть можетъ—даже и не близкаго. Но одно можно съ увѣренностью утверждать уже и теперь: къ вопросу о происхожденіи четвертаго евангелія недавно открытый памятникъ прямого отношенія не имѣетъ, и Ad. Harnack совершенно напрасно привлекъ его къ уясненію этого вопроса въ указанной постановкѣ, безъ нужды смутивъ, вѣроятно, не малое число «малыхъ сихъ».
С. Заринъ.
') Обильное указаніе литературы относящейся къ реферируемому нами памятнику, см. и въ дополненіяхъ къ ст. проф. прот. А. В. Смирнова, Книги апокрифически-апокалиптическія іудейскія въ „Богословской Энциклопедіи“, изд. преемниковъ f проф. А. П. Лопухина,—принадлежащихъ редактору [Энциклопедіи проф. Н. Н. Глубоковскому Qr. XI <Спб. 1910), стб. 393—394 и т. XII (Спб. 1911), стр. 918].
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная акаде-мия — высшее учебное заведение Русской Православной Церкви, готовящее священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области бо-гословских и церковных наук. Учебные подразделения: академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет иностранных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках компьютеризации Санкт-Пе-тербургской православной духовной академии. В подготовке элек-тронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта — ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор проекта — про-ректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Материалы журнала готовятся в формате pdf, распространяются на DVD-дисках и размещаются на академическом интернет-сайте.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
