CC BY
819
С.В. Полубинская*
НАЗНАЧЕНИЕ ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ МЕР МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА
Статья посвящена регламентации назначения принудительных мер медицинского характера в Уголовном кодексе РФ, где закреплены их виды и основания применения. Автор приводит статистические данные, характеризующие назначение указанных мер и отмечает расхождение числа экспертных рекомендаций и судебных решений по видам данных мер, а также региональные различия в заключениях судебно-психиатрических экспертных комиссий. Отсутствие правового акта, детализирующего критерии для выбора вида принудительных мер медицинского характера, рассматривается как одна из причин проблем в экспертной и судебной практике.
8 Уголовный кодекс РФ, принудительные меры медицинского характера, судебно-психиатрическая экспертиза, заключение судебно-психиатрической экспертной комиссии, судебное решение, выбор вида принудительных мер медицинского характера.
Принудительные меры медицинского характера применяются к лицам, страдающим психическими расстройствами и совершившим уголовно наказуемые общественно опасные деяния или преступления. Основания применения и виды таких мер устанавливаются в Уголовном кодексе РФ (далее — УК РФ), а порядок их назначения, продления, изменения или прекращения применения содержится в Уголовно-процессуальном кодексе РФ (далее — УПК РФ).
В уголовном законе предусмотрены четыре вида таких принудительных мер, три из которых связаны с помещением в медицинские организации, оказывающие психиатрическую помощь в стационарных условиях, а четвертый осуществляется в амбулаторных условиях (п. «а»—«г» ст. 99 УК РФ).
Стационарные виды принудительных медицинских мер применяются только к лицам с тяжелыми психическими расстройствами, делающими невозможным их привлечение к уголовной ответственности и (или) наказание (ст. 21, 81 УК РФ). В судебной практике число решений о назначении принудительных мер медицинского характера, вынесенных всеми российскими судами об-
* Ведущий научный сотрудник сектора уголовного права, криминологии и проблем правосудия Института государства и права РАН, кандидат юридических наук (e-mail: [email protected]).
щей юрисдикции, относительно стабильно и составляло: в 2011 г. - 6371, в 2012 г. - 5832, в 2013 г. - 66041. Из них в районных судах с применением принудительных мер медицинского характера было окончено в 2011 г. — 5,7 тыс. дел, в 2012 г. — 5,3 тыс., в 2013 г. — 5,4 тыс. (около 1,1% от всех судебных решений в каждом указанном году)2.
Амбулаторное принудительное лечение может назначаться как лицам с тяжелыми психическими расстройствами, так и тем, чьи психические расстройства не исключают их вменяемости, в частности, такое расстройство сексуального предпочтения, как педофилия (ст. 22, п. «а»—«д» ч. 1 ст. 97 УК РФ). В этом случае принудительные меры медицинского характера назначаются наряду с наказанием. Кроме того, закон позволяет применять указанные меры к лицам, страдающим педофилией, и после отбытия ими наказания либо в период условно-досрочного освобождения или отбывания более мягкого наказания (ч. 21 ст. 102 УК РФ). На конец 2012 г. в учреждениях уголовно-исполнительной системы состояли под психиатрическим наблюдением 129 839 осужденных с психическими расстройствами и расстройствами поведения, что составляло 18,2% от общей численности лиц, содержащихся в таких учреждениях3.
Основные законодательные положения относительно назначения принудительных мер медицинского характера и выбора конкретной меры содержатся в ст. 97, 99—101 УК РФ. Так, в ст. 97 закреплены основания назначения принудительных мер медицинского характера, что является новеллой действующего уголовного закона. Ранее в УК РСФСР 1960 г. указывались лишь условия для назначения принудительных медицинских мер: в ст. 60 устанавливалось, что суд избирает вид принудительной меры медицинского характера «в зависимости от душевного заболевания лица, харак-
1 См.: данные Судебного департамента при Верховном Суде РФ (форма 10.1 «Отчет о числе привлеченных к уголовной ответственности и видах уголовного наказания»).
2
См.: Обзор судебной статистики о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2011 г. М., 2012. С. 10; Обзор судебной статистики о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2012 г. М., 2013. С. 30; Обзор судебной статистики о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2014 г. М., 2014. С. 9.
3
См.: Полубинская С.В., Макушкина О.А. Принудительные меры медицинского характера, назначенные наряду с наказанием: правовая регламентация и организация исполнения // Российский психиатрический журнал. 2013. № 6. С. 18—19.
тера и степени общественной опасности совершенного им деяния». Кроме того, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984 г. № 4 «О судебной практике по применению, изменению и отмене принудительных мер медицинского характера»4 (с изм., внесенными постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 1 ноября 1985 г. № 17) разъяснялось, что такие меры «применяются в случаях, когда... лица по характеру совершенных ими деяний и своему болезненному состоянию представляют опасность для общества». Вывод об основаниях их применения можно было сделать и на основе анализа ст. 404 и 408 УПК РСФСР, где перечислялись обстоятельства, которые подлежали выяснению и доказыванию в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства по делам о применении принудительных мер медицинского характера (совершение общественно опасного деяния данным лицом; наличие у него душевного заболевания в момент совершения деяния, степень и характер этого заболевания; необходимость применения к нему указанных мер).
Определяя основания назначения принудительных мер медицинского характера, ст. 97 УК РФ сохраняет преемственность с ранее действовавшим законодательством; в ней указывается три обстоятельства: совершение лицом общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, либо преступления; наличие у этого лица болезненного психического расстройства; опасность лица для себя либо для других лиц, обусловленная его психическим расстройством5. Взятые порознь, эти обстоятельства не могут быть положены в основу решения суда о применении принудительных медицинских мер, но в совокупности приобретают значение оснований их применения.
В ч. 2 ст. 97 предусмотрено ограничение для назначения принудительных мер медицинского характера — такое решение суда может быть принято, лишь когда имеющееся у лица психическое расстройство обусловливает его опасность для себя или для других лиц. Связь психического расстройства лица с опасностью входит в
4 Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 1995. С. 242.
5 В ч. 2 ст. 97 УК РФ указывается также «возможность причинения этими лицами иного существенного вреда», что, по нашему мнению, является избыточным, поскольку причинение любого вреда, в том числе и в будущем, охватывается понятием «опасность лица для себя или других лиц».
предмет доказывания по делам о применении указанных мер (п. 5 ч. 2 ст. 434 УПК РФ). Этот же вопрос подлежит выяснению судом при принятии решения об их применении (п. 5 ст. 442 УПК РФ).
При отсутствии опасности лиц, указанных в ч. 1 ст. 97, принудительные меры назначаться не должны; лечение таких лиц может осуществляться в порядке, установленном Законом РФ от 2 июля 1992 г. № 3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании»6.
Примечательно, что законодатель отошел от учета характера и тяжести совершенного деяния как при характеристике опасности лица с психическим расстройством, так и при выборе принудительной медицинской меры. В УК РФ содержится указание только на характер расстройства и психическое состояние лица, в отношении которого решается вопрос о назначении рассматриваемых мер (ч. 2 ст. 97, ст. 100, 101).
При таком законодательном подходе акцент делается на медицинском характере самих мер. В этой связи в судебно-психиатри-ческой литературе отмечается, что выбор вида принудительной медицинской меры, исходя из характера и тяжести совершенного лицом с психическим расстройством уголовно наказуемого деяния, «привносил бы в принудительное лечение элементы кары за содеянное, что принципиально неверно»7. Одновременно уголовный закон подтверждает широкую трактовку понятия опасности лица с психическим расстройством, характерную для отечественной судебной психиатрии и судебной практики.
Содержание понятия «опасность лица с психическим расстройством для себя или других лиц» в УК РФ не раскрывается. Определенные ориентиры для судов даны в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 7 апреля 2011 г. № 6 «О практике применения судами принудительных мер медицинского характера»8, где отмечается, что о такой опасности «могут свидетельствовать характер психического расстройства, подтвержденный выводами судебно-психиатрической экспертизы, его (лица. — С.П.) склонность в связи с этим к совершению насильственных действий в от-
6 Ведомости РФ. 1992. № 33. Ст. 1913.
7 Законодательные основы исполнения принудительных мер медицинского характера (теоретическая модель Федерального закона с постатейным комментарием) / Под ред. В.П. Котова, С.Н. Шишкова. М., 2014. С. 78.
8
Бюллетень Верховного Суда РФ. 2011. № 7. ТРУДЫ ИНСТИТУТА ГОСУДАРСТВА И ПРАВА РАН 4/2016
ношении других лиц или к причинению вреда самому себе, к совершению иных общественно опасных действий (изъятию чужого имущества, поджогов, уничтожению или повреждению имущества иными способами и др.)». Кроме того, Верховный Суд РФ обратил внимание на то, что при прогнозе опасности следует учитывать и физическое состояние лица, чтобы оценить возможность реализации им своих общественно опасных намерений (п. 17).
Доктринальное толкование рассматриваемого понятия дается также в научной литературе и комментариях к уголовному закону. Поскольку лицо, страдающее психическим расстройством, становится объектом внимания уголовного права только при совершении уголовно наказуемого деяния, его опасность понимается как высокая степень вероятности (риск) совершения нового деяния, предусмотренного нормами Особенной части УК РФ9.
Назначение принудительных мер медицинского характера производится в порядке, установленном гл. 51 УПК РФ, и является исключительной компетенцией суда (п. 2 ч. 1 ст. 29 УПК РФ). По всем делам данной категории проводится судебно-психиатрическая экспертиза. В соответствии со ст. 196 УПК РФ экспертиза назначается в обязательном порядке, если необходимо установить «психическое... состояние подозреваемого, обвиняемого, когда возникает сомнение в его вменяемости» (п. 3) и «психическое состояние подозреваемого, обвиняемого в совершении в возрасте старше восемнадцати лет преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, не достигшего возраста четырнадцати лет, для решения вопроса о наличии или об отсутствии у него расстройства сексуального предпочтения (педофилии)» (п. 31).
Для назначения принудительных мер медицинского характера перед экспертами следует, согласно п. 6 вышеназванного постановления Пленума Верховного Суда РФ от 7 апреля 2011 г. № 6, «ставить вопросы, позволяющие выяснить характер и степень пси-
9 См.: Шишков С.Н. Правовые аспекты применения принудительных мер медицинского характера // Принудительное лечение в системе профилактики общественно опасных действий психически больных. М., 1987. С. 10; Шишков С.Н., Гречишкина Н.А. Недопустимость отказа в применении принудительного лечения по мотиву совершения невменяемым деяния небольшой тяжести // Практика су-дебно-психиатрической экспертизы. Сб. № 52 / Под ред. Г.А. Фастовцева. М., 2014. С. 232—233; Уголовный кодекс Российской Федерации. Общая часть. Постатейный научно-практический комментарий / Под ред. А.В. Наумова, А.Г. Кибаль-ника. М., 2012. С. 365-366.
хического расстройства во время совершения предусмотренного уголовным законом общественно опасного деяния, в ходе предварительного расследования или рассмотрения дела судом, установить, могло ли лицо в указанные периоды осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими». Эксперты также должны ответить на «вопросы и о том, связано ли психическое расстройство лица с опасностью для него и других лиц либо возможностью причинения им иного существенного вреда, нуждается ли такое лицо в применении принудительной меры медицинского характера и какой именно».
Экспертные выводы о необходимости назначения лицу, страдающему психическим расстройством и совершившему уголовно наказуемое деяние, принудительных медицинских мер и об их виде формулируются как рекомендации. Суд не связан экспертным заключением и оценивает его в совокупности с другими собранными по делу доказательствами.
Таким образом, выбор конкретной меры медицинского характера проходит два этапа. Сначала эксперты-психиатры по результатам судебно-психиатрической экспертизы формулируют свои выводы о необходимости принудительного лечения и конкретной медицинской мере. Затем суд принимает решение о назначении принудительных медицинских мер и их виде, оформляемое в виде постановления об освобождении лица от уголовной ответственности или от наказания и о применении к нему принудительных мер медицинского характера (ст. 443 УПК РФ). При назначении таких мер наряду с наказанием судебное решение содержится в приговоре.
Практика показывает, что в годовом исчислении число рекомендаций судебно-психиатрических экспертных комиссий в отношении видов принудительных мер медицинского характера существенно расходится с числом пациентов, поступивших на принудительное лечение по решению суда.
К примеру, в 2012 г. судебно-психиатрическими экспертными комиссиями дано 9007 заключений о необходимости назначения всех трех стационарных видов принудительных мер медицинского характера, а в психиатрические стационары на принудительное лечение по решению суда поступило лишь 4662 пациента, т.е. на 48,2% меньше, чем было рекомендовано. В 2013 г. было вынесено 8880 экспертных рекомендаций такого же содержания, и только 5121 пациент поступил на стационарное принудительное лечение (разница между указанными показателями составила
42,3%). Отметим, что случаи поступления пациентов в медицинские организации, оказывающие психиатрическую помощь в стационарных условиях, в порядке изменения принудительных мер медицинского характера в приведенных статистических данных не учитываются.
Иная картина наблюдается при назначении принудительного наблюдения и лечения у врача-психиатра в амбулаторных условиях. Так, в 2012 г. указанная мера рекомендовалась 1300 лицам с психическими расстройствами, а на принудительное лечение было принято 1683 человека (без учета пациентов, поступивших на такое лечение после изменения стационарной принудительной меры на амбулаторную) — на 29,5% больше, чем рекомендовалось. В 2013 г. расхождение составило 13,6% — данная мера рекомендовалась экспертами в отношении 1481 лица, а на лечение поступило 1682 человека10.
Отмеченные расхождения в большинстве случаев обусловлены тем, что суды не соглашаются с экспертными рекомендациями относительно назначения вида принудительных мер медицинского характера. Как свидетельствует статистика, суды склонны по собственной инициативе чаще назначать амбулаторное принудительное лечение и реже — лечение стационарное. Конечно, как уже указывалось выше, суды свободны в оценке доказательств и не связаны выводами экспертов, и отмеченное несовпадение может являться реальным проявлением этой свободы, хотя доля случаев, в которых решения суда расходятся с экспертными рекомендациями, не может не привлечь внимания.
Данные судебной и медицинской статистики не позволяют установить конкретные мотивы несогласия судов с мнением экспертов. На содержание судебных решений могут влиять и недостаточная обоснованность экспертного выбора рекомендуемой принудительной меры, и невысокое качество экспертного заключения в целом, и расхождение содержащихся в нем выводов с иными доказательствами, собранными по уголовному делу. Неясно также, какое количество заключений судебно-психиатрической экспертизы было отвергнуто полностью, а какое — лишь в части рекомендаций конкретной принудительной меры.
10 Подробнее см.: Макушкина О.А., Полубинская С.В. Выбор принудительных мер медицинского характера в контексте профилактики общественной опасности у лиц с психическими расстройствами // Российский психиатрический журнал. 2014. № 6. С. 12—13.
Кроме того, несовпадение числа экспертных рекомендаций и числа пациентов, поступивших по решению суда в медицинские организации для прохождения принудительного лечения, может быть вызвано и иными причинами, не связанными с качеством проведенных экспертиз. Например, к моменту рассмотрения дела в суде психическое состояние лица, в отношении которого решается вопрос о назначении принудительных мер медицинского характера, может существенно улучшиться, и экспертный вывод, вполне правильный на момент производства экспертизы, уже не будет соответствовать этому новому обстоятельству. Возможны и чисто организационные причины, когда доставка больного в медицинскую организацию происходит значительно позднее вступления решения суда в законную силу и фактически переносится на следующий год. Наконец, нельзя исключать и причины процессуальные, в частности, прекращение уголовного дела в связи с иными обстоятельствами (ст. 27 УПК РФ), выявившимися после проведения экспертизы.
Необходимы дополнительные исследования, чтобы установить фактические причины расхождений между числом экспертных рекомендаций и количеством итоговых решений судов о назначении принудительных мер медицинского характера, а также выяснить мотивы, которыми руководствуются суды при выборе вида таких мер в конкретных случаях.
Тем не менее, по нашему мнению, не последнее место среди этих причин занимают недостатки действующего законодательства. И судебные эксперты-психиатры, и суды при назначении принудительных мер медицинского характера и выборе их вида руководствуются, прежде всего, уголовным законом, в данном случае ч. 2 ст. 99, ст. 100 и 101 УК РФ.
Если речь идет о назначении принудительных мер медицинского характера вместе с наказанием, то действует ч. 2 ст. 99. По закону лицам, осужденным за преступления и нуждающимся в лечении психических расстройств, не исключающих вменяемости, в том числе страдающим педофилией, суд наряду с наказанием может назначить только принудительное наблюдение и лечение у врача-психиатра в амбулаторных условиях. В этом случае предписания закона не оставляют экспертам и судам возможностей для усмотрения.
При назначении принудительных мер медицинского характера в случаях, предусмотренных ст. 21 и 81 УК РФ, т.е. лицам, признанным невменяемыми либо заболевшим психическим расстройством после совершения преступления, применяются ст. 100 и 101.
В ст. 100 закреплено положение, в соответствии с которым при наличии оснований применения рассматриваемых мер принудительное наблюдение и лечение у врача-психиатра в амбулаторных условиях может быть назначено лицу, страдающему психическим расстройством, если это лицо по своему психическому состоянию не нуждается в помещении в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях. Таким образом, делая выбор между амбулаторным и стационарным принудительным лечением, и эксперты, и суды должны обращать внимание на то, нуждается ли данное лицо в помещении в психиатрический стационар или его лечение возможно в амбулаторных условиях. Как отмечает С.Н. Шишков, «законодатель строго ограничивается упоминанием лишь того минимума сведений, которые позволяют отграничить основания назначения этого вида от других видов принудительного лечения»11.
В свою очередь, выбор типа медицинских организаций, оказывающих психиатрическую помощь в стационарных условиях, осуществляется с использованием критериев, указанных в ст. 101, — «специализированность» стационара, характер осуществляемого наблюдения (интенсивное, постоянное). Для назначения принудительного лечения в самом строгом типе медицинской организации — стационаре специализированного типа с интенсивным наблюдением — во внимание принимается дополнительный критерий: лицо по своему психическому состоянию должно представлять «особую опасность для себя или других лиц». На практике при назначении стационарного принудительного лечения задача экспертов-психиатров и суда оказывается более сложной — необходимо не только оценить нуждаемость лица с психическим расстройством в конкретном типе наблюдения, но и дополнительно решить вопрос о степени его опасности для себя или других лиц.
При этом следует отметить, что положения уголовного закона, регламентирующие назначение принудительных мер медицинского характера, сформулированы в самом общем виде и задают лишь общее направление судебно-психиатрических и судебных оценок, что допускает их значительную вариабельность. Кроме того, поскольку в УК РФ отсутствуют детализированные критерии для вы-
11 Шишков С.Н. Комментарий к главе 15 Уголовного кодекса Российской Федерации и предложения по ее совершенствованию: Практическое пособие. М., 2010. С. 36.
бора вида принудительной медицинской меры, вполне резонно рассчитывать на их описание в иных нормативных правовых актах, но таких актов на сегодняшний день не существует. Верховный Суд РФ не дает разъяснений, которые могли бы реально помочь судам в этом случае. Так, в п. 4 постановления Пленума от 7 апреля 2011 г. № 6 отмечается лишь необходимость при определении вида принудительной медицинской меры учитывать характер и степень психического расстройства и опасность лица для себя и других лиц и повторяются положения, содержащиеся в ч. 3 и 4 ст. 101 УК РФ.
В этой связи нельзя не вспомнить, что при ранее действовавшем уголовном законодательстве общие критерии назначения принудительных мер медицинского характера, содержавшиеся в УК РСФСР, конкретизировались в подзаконном нормативном правовом акте — Временной инструкции о порядке применения принудительных и иных мер медицинского характера в отношении лиц с психическими расстройствами, совершивших общественно опасные деяния (приложение 18)12. Она была адресована в первую очередь судебным психиатрам, но поскольку ее содержание согласовывалось с юридическими ведомствами, включая Верховный Суд СССР, была известна и судам и могла использоваться, в частности, при оценке экспертных заключений.
Положения Временной инструкции способствовали формированию «общего языка» для судебных психиатров и судей. К примеру, в разделе «Критерии применения различных мер медицинского характера» перечислялись клинико-психопатологические и социально-психологические факторы, которые следовало учитывать при определении «выраженности общественной опасности больного» (п. 8) и выборе вида принудительных мер медицинского характера. К клинико-психопатологическим факторам риска опасного поведения относились, в частности, «бредовые идеи определенного содержания, направленные против конкретных лиц или организаций» и «депрессивные состояния с бредом самообвинения (риск совершения «расширенного самоубийства»)», а к социально-психологическим — отсутствие работы, материальная необеспеченность, отсутствие семьи, склонность к систематическому употреблению алкоголя или наркотиков (п. 8). В п. 9—11
12
Утверждена приказом Минздрава СССР от 21 марта 1988 г. № 225 «О мерах по дальнейшему совершенствованию психиатрической помощи», согласована с Верховным Судом СССР, Прокуратурой СССР, Министерством юстиции СССР, Министерством внутренних дел СССР (документ официально не был опубликован).
клинико-социальные показания общего характера «привязывались» к конкретным видам принудительных мер медицинского характера, и тем самым осуществлялся перевод судебно-психиатри-ческих понятий на язык уголовного закона.
После принятия УК РФ положения Временной инструкции перестали соответствовать закону, появились новая принудительная мера медицинского характера — амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра, стало возможным назначение принудительных медицинских мер наряду с наказанием. Инструкцию заменило методическое письмо «О порядке применения принудительных и иных мер медицинского характера в отношении лиц с тяжелыми психическими расстройствами, совершивших общественно опасные деяния (статья 21 и часть 1 статьи 81 Уголовного кодекса Российской Федерации)»13, сохранившее показания для выбора вида принудительной меры медицинского характера, правда, только в отношении лиц с тяжелыми психическими расстройствами.
Однако в 2001 г. по указанию Министерства юстиции РФ указанное методическое письмо было признано Министерством здравоохранения РФ недействующим14. Причиной послужила ч. 3 ст. 97 УК РФ, в соответствии с которой порядок исполнения принудительных мер медицинского характера должен определяться уголовно-исполнительным законодательством РФ и другими федеральными законами.
В настоящее время в рассматриваемой области правовое регулирование отсутствует, что отрицательно сказывается на единообразии экспертной и судебной практики при назначении принудительных мер медицинского характера. Правда, для судебных экспертов-психиатров разработаны методические рекомендации по назначению различных видов таких мер и обоснованию рекомендаций судам15. Однако они не имеют нормативного характера и по-
13
Утверждено заместителем министра здравоохранения РФ 23 июля 1999 г. № 2510/8236-99-32, согласовано с Верховным Судом РФ, Генеральной прокуратурой РФ и Министерством внутренних дел РФ (официально не было опубликовано).
14 Письмо Министерства здравоохранения РФ от 10 мая 2001 г. № 2510/4817-01-25 (официально не было опубликовано).
15 См.: Котов В.П., Мальцева М.М., Яхимович Л.А. Критерии и обоснование дифференцированного применения принудительных мер медицинского характера в отношении лиц с тяжелыми психическими расстройствами, совершивших общественно опасные деяния: Методические рекомендации. М., 2013.
тому не могут в полной мере компенсировать отсутствие юридически обязательных документов в данной области. Не могут они и существенно повлиять на единообразие судебно-психиатрической экспертной практики, о чем, в частности, свидетельствуют значительные территориальные различия применительно к рекомендациям о назначении видов принудительных мер медицинского характера в отношении тех, кого эксперты одновременно рекомендовали судам признать невменяемыми (ст. 21 УК РФ).
Так, в 2012 г. принудительное наблюдение и лечение у врача-психиатра в амбулаторных условиях не рекомендовалось в Ленинградской области, Республике Северная Осетия, Ямало-Ненецком и Чукотском автономных округах. В Белгородской, Курской, Астраханской, Саратовской, Омской областях и Республике Марий Эл доля этой меры составляла менее 3%, а в девяти субъектах РФ, напротив, ее удельный вес среди всех экспертных рекомендаций превышал 25%, достигнув 36% в Магаданской области и 60% — в Республике Ингушетия16.
В 2013 г. принудительное наблюдение и лечение у врача-психиатра в амбулаторных условиях для лиц с тяжелыми психическими расстройствами не рекомендовалось в заключениях судебно-пси-хиатрических экспертных комиссий в трех субъектах РФ — Республике Мари Эл, Камчатском крае и Чукотском автономном округе. В то же время доля рекомендаций этого вида принудительных медицинских мер превышала 25% в Воронежской, Рязанской, Волгоградской, Пензенской, Магаданской областях и еще в семи субъектах РФ, составив максимум (61,0%) в Сахалинской области. В том же году в семи субъектах РФ, среди которых Ростовская и Самарская области, а также Республика Калмыкия, отсутствовали экспертные рекомендации о назначении принудительного лечения в медицинских организациях, оказывающих психиатрическую помощь в стационарных условиях, специализированного типа, в 18 субъектах РФ — о назначении принудительного лечения в медицинских организациях, оказывающих психиатрическую помощь в стационарных условиях, специализированного типа с интенсивным наблюдением. Одновременно доля таких рекомендаций со-
16 См.: Макушкина О.А., Полубинская С.В. Проблемы назначения и исполнения амбулаторного принудительного наблюдения и лечения у психиатра лиц с тяжелыми психическими расстройствами // Российский психиатрический журнал. 2013. № 5. С. 15.
ставляла 24,6% в Костромской области и 21,0% в Республике Та-
17
тарстан.
Заметим, что исполнение самой строгой принудительной медицинской меры осуществляется в семи стационарах федерального подчинения, обслуживающих все регионы страны18. В Костромской области и Татарстане такие больницы есть, и относительно высокая доля рекомендаций данного вида принудительного лечения там служит косвенным доказательством влияния на деятельность судебно-психиатрических экспертных комиссий проблем в организации исполнения такого лечения, в частности, связанных с доставкой пациентов на большие расстояния.
Для выяснения причин отмеченных различий в экспертных выводах относительно рекомендуемого вида принудительных мер медицинского характера для лиц с тяжелыми психическими расстройствами, которые нельзя объяснить территориальными особенностями структуры и динамики психических расстройств и совершаемых этими лицами уголовно наказуемых общественно опасных деяний, также требуются специальные исследования.
Однако, как и в случаях несовпадения числа экспертных рекомендаций и количества пациентов, реально поступивших на принудительное лечение в медицинские организации, оказывающие и стационарную, и амбулаторную психиатрическую помощь, не исключается влияние отсутствия нормативно закрепленных критериев для выбора вида принудительных мер медицинского характера. В этой связи для обеспечения единообразия судебно-психиатриче-ской экспертной и судебной практики разработка таких критериев должна стать предметом обсуждения в профессиональных сообществах. Необходимо найти и правовую форму нормативного документа, конкретизирующего предписания уголовного закона.
БИБЛИОГРАФИЯ
Законодательные основы исполнения принудительных мер медицинского характера (теоретическая модель Федерального закона с постатейным комментарием) / Под ред. В.П. Котова, С.Н. Шишкова. М., 2014.
17
См.: МохонькоА.Р., Муганцева Л.А. Основные показатели деятельности судебно-психиатрической экспертной службы Российской Федерации в 2013 г.: Аналитический обзор / Под ред. Е.В. Макушкина. Вып. 22. М., 2014. С. 124-127.
18
См.: Макушкина О.А., Котов В.П., Мальцева М.М. и др. Система профилактики общественной опасности психически больных в России в 2006-2013 гг. (динамика показателей и анализ эффективности): Аналитический обзор. М., 2015. С. 100.
Котов В.П., Мальцева М.М., Яхимович Л.А. Критерии и обоснование дифференцированного применения принудительных мер медицинского характера в отношении лиц с тяжелыми психическими расстройствами, совершивших общественно опасные деяния: Методические рекомендации. М., 2013.
Макушкина О.А., Котов В.П., Мальцева М.М.и др. Система профилактики общественной опасности психически больных в России в 2006-2013 гг. (динамика показателей и анализ эффективности): Аналитический обзор. М., 2015.
Макушкина О.А., Полубинская С.В. Выбор принудительных мер медицинского характера в контексте профилактики общественной опасности у лиц с психическими расстройствами // Российский психиатрический журнал. 2014. № 6.
Макушкина О.А., Полубинская С.В. Проблемы назначения и исполнения амбулаторного принудительного наблюдения и лечения у психиатра лиц с тяжелыми психическими расстройствами // Российский психиатрический журнал. 2013. № 5.
Мохонько А.Р., Муганцева Л.А. Основные показатели деятельности су-дебно-психиатрической экспертной службы Российской Федерации в 2013 г.: Аналитический обзор / Под ред. Е.В. Макушкина. Вып. 22. М., 2014.
Обзор судебной статистики о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2011 г. М., 2012.
Обзор судебной статистики о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2012 г. М., 2013.
Обзор судебной статистики о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2014 г. М., 2014.
Полубинская С.В., Макушкина О.А. Принудительные меры медицинского характера, назначенные наряду с наказанием: правовая регламентация и организация исполнения //Российский психиатрический журнал. 2013. № 6.
Уголовный кодекс Российской Федерации. Общая часть. Постатейный научно-практический комментарий / Под ред. А.В. Наумова, А.Г. Кибальника. М., 2012.
Шишков С.Н. Комментарий к главе 15 Уголовного кодекса Российской Федерации и предложения по ее совершенствованию: Практическое пособие. М., 2010.
Шишков С.Н. Правовые аспекты применения принудительных мер медицинского характера // Принудительное лечение в системе профилактики общественно опасных действий психически больных. М., 1987.
Шишков С.Н., Гречишкина Н.А. Недопустимость отказа в применении принудительного лечения по мотиву совершения невменяемым деяния небольшой тяжести // Практика судебно-психиатрической экспертизы. Сб. № 52 / Под ред. Г.А. Фастовцева М., 2014.
