CC BY
262В.С. Арутюнов
НАУКА - ВАЖНЕЙШИЙ ИНСТИТУТ СОВРЕМЕННОГО ГОСУДАРСТВА
Радикальные изменения, происходящие в мире, глубоко затронули многие традиционные государственные и общественные институты. Но, пожалуй, наибольшую трансформацию за последние полвека претерпели сфера организации научных исследований и ее место в структуре современного государства. Превращение науки в реальную экономическую силу, определяющую динамику развития государства и его положение на мировой арене, сделало науку одним из важнейших государственных институтов, характер отношения к которому в значительной мере будет определять перспективу общественного и государственного развития в XXI в.
Наука в современном мире
Если несколько идеализировать историческую реальность, то определяющей функцией государства, предопределившей его появление на определенном этапе развития цивилизации, было и остается, несмотря на многочисленные зигзаги исторического развития, обеспечение оптимальных условий для существования и хозяйственной деятельности населения на входящей в его состав территории. На протяжении тысячелетий эта задача фактически сводилась к защите и расширению территории, что делало поддержание военной мощи основной целью, а армию - главным государственным институтом. Начавшаяся в XVIII-XIX вв. индустриализация ведущих стран мира выдвинула в число новых государственных приоритетов поддержку национальной экономики, заставила государство взять на себя активную роль в содействии ее развитию и политическом обеспечении этого процесса. В XIX-XX вв. потребности экономического развития и социальные процессы в обществе вы-
нудили государство включить в структуру своих обязательных институтов также сферу образования, а затем и социальную поддержку населения, сформировав к середине прошлого века принятую сейчас подавляющим большинством стран структуру основных государственных институтов.
В этой структуре науке отводилась довольно скромная роль фундаментальной основы качественного образования и источника возможных, хотя и весьма неопределенных и отдаленных инноваций в научно-технической сфере. Но и это уже был большой прогресс по сравнению с ее предшествующим положением, при котором на протяжении веков развитие науки обеспечивалось только самоотверженными усилиями отдельных выдающихся представителей человечества и финансовой поддержкой немногочисленных меценатов.
Качественный перелом в положении науки в государственной системе связан со Второй мировой войной, впервые весомо и наглядно продемонстрировавшей ее значение для обеспечения военно-технической мощи государства и, соответственно, его позиций на мировой арене. Пожалуй, в наибольшей степени потенциальное значение науки для укрепления государственного могущества в то время было осознано именно в Советском Союзе, первым в мире создавшем мощную систему государственной науки, не связанной непосредственно с образованием, целиком финансируемой государством и полностью подчиненной его стратегическим целям. Это способствовало необычайному росту престижа науки в стране. И государство, и общество в целом справедливо связывали свои успехи с достижениями отечественных ученых, сделав эту профессию одной из наиболее привлекательных и престижных, а интерес к науке и ее достижениям - действительно массовым. Достаточно напомнить, что в 60-70-е годы научно-популярные журналы в стране выходили миллионными тиражами, ученые были героями книг и кинофильмов, тысячи молодых людей стремились посвятить себя этой профессии. И хотя интерес к развитию науки в Советском Союзе диктовался в значительной степени внешнеполитическими амбициями государства, время показало правильность и дальновидность установки на мощную государственную поддержку науки.
Начавшаяся в конце прошлого века быстрая трансформация экономики передовых стран мира от индустриальной к постиндустриальной модели развития привела к кардинальному изменению роли и положения науки в современном мире. Наука действительно стала ведущей силой социального и экономического развития об-
щества, реальным источником роста его благосостояния. Поэтому развитие научной сферы и формирование эффективно действующих научных институтов стали приоритетными направлениями государственной политики и предметом особого внимания правительств и законодательных органов наиболее активно развивающихся стран. Наряду с наличием большой массы высокообразованного населения, способного усваивать создаваемое наукой новое знание и трансформировать его в новые эффективные технологии, товары и услуги, это стало главным залогом роста благосостояния, государственной мощи и укрепления мировых позиций страны, т.е. достижения главных целей государственного управления.
Чтобы сохранить и упрочить свое лидирующее положение, ведущие страны мира вынуждены рассматривать организацию научной деятельности как предмет особой заботы государства. Особенно наглядно это демонстрирует пример таких небольших стран, как Швеция, Швейцария, Израиль, Финляндия, Нидерланды, сделавших научно-технический прогресс основой своей государственной политики и залогом высокого жизненного уровня населения. Высокий уровень научно-технических разработок и создаваемые на их базе передовые наукоемкие технологии позволяют этим странам успешно конкурировать с лидерами мировой экономики во многих ключевых отраслях. Не менее впечатляет пример индустриальных стран Азии: Японии, Южной Кореи, Тайваня, Сингапура, а в последнее время Китая и Индии, где стремительный прогресс экономики и рост благосостояния в значительной степени опираются на не менее впечатляющие успехи в развитии национальной науки. В Южной Корее за 15 лет объем научных исследований вырос почти в 17 раз. А Китай уже фактически стал не только второй экономикой мира, но и вторым по значению центром мировой науки, обогнав по затратам на научные исследования и объему научной продукции Японию, бывшую в течение многих лет основным конкурентом США.
Значение науки для государства
В среде «хитроумных» отечественных политиков бытует представление о том, что, «сэкономив» на этой «малозначительной» сфере, можно спокойно паразитировать на зарубежной науке, черпая по мере необходимости знания из мировой научной литературы. Увы, это даже не наивность, а элементарное невежество.
Современная наука требует такого высокого уровня профессионализма, овладеть которым можно только в результате постоянной многолетней работы на ее переднем крае и с использованием самого современного оборудования. Потеря передовых позиций в той или иной области не только очень быстро лишает отечественных исследователей возможности вносить в нее заметный вклад, но и приводит к постепенному исчезновению в стране специалистов, способных воспринимать передовые достижения своих зарубежных коллег. И единственным путем привнесения этих знаний на национальную почву становится испытанный, но дорогостоящий метод приглашения зарубежных коллег и преподавателей, широко практикуемый ныне развивающимися странами. К сожалению, такая перспектива становится реальностью и для ряда направлений отечественной науки.
Кроме того, у каждой страны существуют свои сугубо национальные проблемы, решать которые мировая наука отнюдь не стремится, да и не в состоянии. Причем поддержание исследовательской активности в этих областях необходимо для государства независимо от уровня национальной науки и ее вклада в мировую науку. В первую очередь это относится к таким важнейшим для суверенного государства областям, как оборона, поддержка собственных наукоемких технологий, национальное сельское хозяйство, оптимизация национальной экономики, социальная сфера и другие отрасли. Очевидно, что без опоры на собственную науку в этих областях государство не может претендовать на сколько-нибудь независимую роль на мировой арене.
Но роль науки в современном мире далеко не исчерпывается генерацией знаний, что составляло первоначальную цель ее формирования как особого общественного института. Среди важнейших функций, которые выполняет наука, следует отметить экспертную и социальную. Быстрое развитие мировой экономики происходит в условиях нарастающей неустойчивости природных и техногенных процессов. Это требует тщательной, научно обоснованной экспертизы решений, принимаемых органами управления на локальном и, особенно, государственном и межгосударственном уровнях, прогнозирования их долговременных последствий для локальной и глобальной экологии, для процессов в социальной и экономической сфере (4, с. 24). Необходим постоянный мониторинг природных и техногенных явлений, способных вызвать катастрофические последствия, а также деструктивных социальных
процессов в стране и мире. В этом одна из важнейших функций науки для системы государственного управления, уже сама по себе полностью оправдывающая и окупающая государственные затраты на содержание научных структур. Гораздо дешевле вкладывать средства в научный прогноз, чем в последующую деятельность структур по ликвидации чрезвычайных ситуаций, поглощающую ежегодно от 4 до 6% отечественного ВВП (7, с. 104), что в несколько раз превышает государственные расходы на научные исследования.
Кроме того, хотя доля работников, занятых в научной сфере, много меньше 1% активного населения планеты, именно эта относительно небольшая прослойка определяет общий вектор развития цивилизации, формируя не только ее будущие технические достижения, но и ее будущие гуманитарные, нравственные и социальные императивы. В ходе своей профессиональной деятельности ученые и исследователи первыми сталкиваются с принципиально новыми явлениями и перспективами, открываемыми научно-техническим прогрессом, а также с неизбежно возникающими при этом социальными и этическими проблемами.
Почти все гуманитарные и нравственные достижения человечества, включая само понятие гуманизма и основные принципы современного демократического устройства, толерантность в отношении других культур, представление о социальной ответственности за результаты хозяйственной деятельности и использование плодов научно-технического прогресса, первоначально формировались в узкой среде интернационального научного сообщества. И лишь затем они постепенно становились ведущими принципами остальной части человечества. В конце прошлого века именно научное сообщество поставило перед мировой общественностью и государственными структурами вопрос о нашей общей ответственности перед будущими поколениями за экологическое состояние и судьбу планеты, мира и цивилизации. Совершенно новые этические проблемы, с которыми человечество никогда ранее не сталкивалось, возникли перед учеными в результате стремительного прогресса в области биотехнологии и генной инженерии.
Мировое научное сообщество всегда было интернационально, еще много веков назад своей практикой и устремлениями предвосхищая современные процессы глобализации. И сейчас, являясь «информационно» и «миграционно» наиболее активной частью человечества, оно дает примеры наиболее глубокой всемирной интеграции и глобализации усилий для решения проблем мировой значимости,
активно стирая национальные рамки в наиболее важных сферах человеческой деятельности. Ученые не только создали глобальные информационные сети, изменившие лицо современной цивилизации, но и остаются наиболее активными и продвинутыми их пользователями, открывая все новые возможности информационного объединения человечества. Поэтому объектом пристального внимания и анализа должна быть социология самого научного сообщества, в результате деятельности которого постепенно формируются морально-этические принципы других слоев общества, а впоследствии и его социально-экономическое устройство. Можно напомнить, что именно научное сообщество нашей страны было катализатором тех перемен, которые привели к кардинальной перестройке российского общества. Правда, со временем во главе этого процесса оказались люди, имевшие к науке весьма отдаленное отношение.
К сожалению, роли научного сообщества, как генератора новых императивов общественных взаимоотношений и прототипа формирования будущих социальных моделей гражданского общества, а следовательно, и государственного устройства, уделяется слишком мало внимания. На протяжении почти 200 лет существования профессиональной науки социологи не баловали ее своим вниманием, и социологический анализ научного сообщества в значительной степени развивался благодаря усилиям самих профессиональных ученых (10), которых всегда волновали вопросы: кто мы и почему мы такие? Видимо, одна из причин этого обстоятельства кроется в сложности того социального феномена, который представляет собой наука нового времени (1).
Состояние науки в России
К сожалению, те сильные позиции, которые некогда занимала наука в советском государстве, за годы перестройки были практически полностью утрачены. Примитивное понимание свободы как отсутствия взаимосвязи общественных структур и государственных институтов и ориентация инициаторов перестройки на экономические модели учебников середины прошлого века, от которых само западное общество уже давно отошло, привели к фактическому отрыву науки от государственной системы. Не малую роль сыграли и низкий уровень общей культуры ведущих российских государственных деятелей периода перестройки и, как следствие, пренебрежение наукой во всех ее проявлениях. Лишенная государственного
внимания и поддержки, российская наука сейчас находится в стадии деградации, особенно заметной на фоне бурного развития науки в других странах, и уже фактически не в состоянии выполнять те функции, которые должна выполнять наука в государстве, претендующем на заметную роль на мировой арене.
Сейчас российская наука перестала быть одной из ведущих составляющих мировой науки, опустившись с 4-го места в 1988 г. до 10-го в мировом научном рейтинге в 2003 г. (табл. 1). Вопреки еще звучащим время от времени громким заявлениям о мифическом отечественном «интеллектуальном капитале» реальный вклад России в современную мировую науку более чем скромен. Ее доля в мировых затратах на исследования и разработки уже в 2000 г. составляла всего 1,4%, т.е. была на уровне Индии и Бразилии (15), которые за последующие годы, так же как и многие другие страны, в отличие от России, резко подняли уровень научных исследований и объем их финансирования. Так что сейчас наш вклад, видимо, еще ниже, чем в 2000 г.
Таблица 1
Ведущие страны мира (по объему научных публикаций)1
1988 г. 2003 г.
Место Страна Число статей (тыс.) Место Страна Число статей (тыс.)
1 США 177,7 1 США 211,2
2 Великобритания 36,5 2 Япония 60,1
3 Япония 34,4 3 Великобритания 48,3
4 СССР 31,6 4 Германия 44,3
5 Германия 29,3 5 Франция 32,0
6 Франция 21,4 6 Китай 29,2
6 Канада 21,4 7 Канада 24,8
8 Австралия 9,9 8 Индия 24,7
9 Индия 8,9 9 Испания 16,8
10 Нидерланды 8,6 10 Россия 15,8
10 Австралия 15,8
1 Таблица подготовлена на основе источника (11, с. 26).
Хотя после кризисного периода 1997 г. внутренние текущие затраты на науку в России увеличились примерно в 2,1 раза и составили в 2005 г. примерно 7,6 млрд. долл. (8), а в 2008 г., согласно данным, приведенным на общем собрании РАН в мае 2008 г., достигли примерно 8 млрд. долл. (200 млрд. руб.), это ничтожно мало на фоне стремительно растущих мировых затрат на исследования и разработки (в 2003 г. - примерно 850 млрд. долл.). Например, только Китай увеличил за 13 лет с 1990 г. свои затраты в этой области в семь раз (12). Согласно последним данным OECD, в 2006 г. Китай опередил Японию по общим затратам на научные исследования и по объему исследований сейчас занимает 2-е место в мире. В 2007 г. на исследования и развитие технологий Китай затратил 136 млрд. долл., Япония - 130 млрд., США - 330 млрд. Пятнадцать стран Евросоюза, включая Францию, Германию и Великобританию, вложили в научные исследования 230 млрд. долл.
Ничтожно низкий уровень отечественных затрат на научные исследования никак не согласуется с нашими амбициозными претензиями на статус великой державы. При этом почти половина отечественных затрат на науку (примерно 3,3 млрд. долл.) составляла доля оплаты труда. А затраты на гражданскую науку из средств федерального бюджета (примерно 1,8 млрд. долл.) в реальных ценах увеличились с 1997 г. всего в 1,1 раза (8) и не превышают бюджет отдельных ведущих американских университетов. Только один Массачусетский технологический институт в 2004 г. израсходовал 1,84 млрд. долл., что равно всем отечественным затратам на гражданскую науку.
Доля внутренних затрат на исследования и разработки в России составила в 2005 г. всего 1,07% ВВП, что в 2,5 раза меньше, чем в ведущих станах мира, и, в лучшем случае, соответствует уровню развивающихся стран. Единственный количественный показатель, по которому мы пока еще опережаем большинство стран мира (кроме США, Китая и Японии), - это общая и удельная (на 1 млн. жителей) численность научных сотрудников. Но это наследие советского времени, во-первых, быстро тает, а во-вторых, - показывает лишь низкую эффективность отечественной науки. Удельная продуктивность одного отечественного ученого, оцененная по числу научных статей, включенных в базу данных индекса цитирования SCI Института научной информации (0,04 в 2003 г.), в несколько раз ниже, чем в ведущих странах (от 0,17 до 0,31) (9, с. 927).
Одна из основных причин низкой эффективности российской науки - позорно низкие затраты на исследования и разработки в расчете на одного исследователя. По этому показателю мы в разы уступаем даже африканским странам и опережаем только наших бывших соотечественников из стран СНГ. Согласно данным, приведенным на общем собрании РАН в мае 2008 г., даже после отмеченного «существенного увеличения финансирования» бюджет РАН составил в 2007 г. 37 млрд. руб. То есть на каждого из примерно 100 тыс. сотрудников РАН пришлось менее 15 тыс. долл./год, включая зарплату, оборудование, материалы. Причем значительная часть этих бюджетных средств уходит на содержание крайне неэффективного бюрократического аппарата отечественной науки, численность которого, как и постоянно растущее число российских академиков, никак не коррелирует с непрерывно сокращающейся численностью реально действующих исследователей, а тем более с реальным количеством ученых мирового уровня, еще оставшихся в стране.
Незавидное положение науки в российском государстве, естественно, отражается на показателях ее результативности. По исследованиям потока научных публикаций, проведенным американскими Институтом научной информации (181) и Национальным научным фондом (^Б) (проанализировано 5315 ведущих научных журналов мира) (11), Россия уже в 2003 г. опустилась ниже уровня Испании, разделив 10-е место с Австралией (2,3% публикаций). При этом число российских публикаций в ведущих научных журналах, реферируемых 181, сократилось с 1988 по 2003 г. вдвое на фоне ежегодного прироста мирового объема научных публикаций на 3,5%. За этот период в мире в целом их число выросло в 1,5 раза, в Китае - в 5,3, в Южной Корее - в 16,8. В настоящее время Россия и СНГ - единственный регион мира, где наблюдается абсолютное падение научной активности (табл. 2).
По удельной активности (110 публикаций на 1 млн. жителей) Россия многократно уступает всем развитым странам (35-е место) (11). Но особенно слабы позиции России с точки зрения качества научной продукции, определяемого индексом цитирования (табл. 3). Если в мире средняя доля цитированных научных публикаций составляет 55%, а для ведущих стран поднимается до 60%, то для отечественных публикаций этот показатель - всего 33,6%. Это означает, что две трети публикуемых в России научных статей никем не цитируется, а скорее всего, вообще никем и никогда не читается. Число цитирований на одну опубликованную работу достигает для
ведущих стран 4-5, а для отечественных публикаций - всего 1,29. По этому показателю Россия занимает 45-е место, уступая многим развивающимся странам (5, с. 291). Наиболее низок вклад российских публикаций в области социальных и гуманитарных наук, составляющий всего 1% от мирового объема публикаций в этой области. А в таких областях, как образование, лингвистика, философия, история, цитируется всего 2-3% публикуемых у нас работ (6, с. 64). Кризисная ситуация даже в областях, не требующих сложного и дорогостоящего оборудования, указывает на наличие не столько финансовых, сколько организационных причин упадка отечественной науки.
Таблица 2
Количество научных публикаций по странам и регионам1
Страна 1988 г. 2003 г. Изменения в %
число статей, тыс. % от мирового уровня число статей, тыс. % от мирового уровня
1 2 3 4 5 6
Весь мир 466,4 100,0 698,7 100,0 50
США 177,7 38,1 211,2 30,2 19
ЕС 134,6 28,9 220,0 31,5 64
Франция 21,4 4,6 32,2 4,6 49
Германия 29,3 6,3 44,3 6,3 51
Италия 11,2 2,4 24,7 3,5 120
Нидерланды 8,6 1,8 13,5 1,9 57
Испания 5,4 1,2 16,8 2,4 210
Швеция 7,6 1,6 10,2 1,5 34
Великобритания 36,5 7,8 48,3 6,9 32
Другие западноевропейские страны 9,3 2,0 20,9 3,0 125
Швейцария 5,3 1,1 8,5 1,2 61
Турция 0,5 0,1 6,2 0,9 1127
Восточная Европа 41,5 8,9 35,1 5,0 -16
Польша 4,0 0,9 6,8 1,0 68
СССР/Россия 31,6 6,8 15,8 2,3 -
1 Таблица построена на основании источника (11).
Продолжение таблицы 2
1 2 3 4 5 6
Восточная Азия 7,2 1,5 55,3 7,9 667
Китай 4,6 1,0 29,2 4,2 532
Сингапур 0,4 0,1 3,1 0,4 661
Южная Корея 0,8 0,2 13,7 2,0 1682
Тайвань 1,4 0,3 9,3 1.3 556
Япония 34,4 7,4 60,1 8,6 74
Остальная Азия 10,1 2,2 15,8 2,3 56
Индия 8,9 1,9 12,8 1,8 44
Средний Восток и Сев. 7,9 1,7 13,5 1,9 71
Африка
Африка южнее Сахары 4,5 1,0 4,2 0,6 -7
ЮАР 2,5 0,5 2,4 0,3 -4
Центральная и Южная 5,6 1,2 18,9 2,7 233
Америка
Аргентина 1,4 0,3 3,1 0,4 116
Бразилия 1,8 0,4 8,7 1,2 392
Австралия 9,9 2,1 15,8 2,3 60
Канада 21,4 4,6 24,8 3,1 16
Низкая эффективность отечественной науки прослеживается по любым объективным количественным показателям. Например, среди 5600 наиболее цитируемых современных ученых, представленных на сайте http://www.isihighlycited.com Института научной информации США, всего 5 российских (менее 0,01%) (табл. 4). Патентная активность в России сейчас на порядок ниже, чем в передовых странах, - всего 30 тыс. заявок в год, в то время как в Японии - 350 тыс., в США - 280 тыс., в ФРГ - 140 тыс. (2, с. 20-21), хотя так было далеко не всегда. И даже полученные относительно недавно две нобелевские премии вряд ли способны скрасить общее впечатление - ведь за это время в мире появилось несколько сотен новых нобелевских лауреатов. Сейчас среди наших соотечественников даже трудно назвать реальных претендентов на это престижное звание.
Таблица 3
Объем научных публикаций на 1 млн. жителей в 2003 г.1
Место Страна Число статей в год на 1 млн. жителей
1 Швеция 1137
2 Швейцария 1120
3 Израиль 1018
4 Финляндия 974
5 Дания 933
6 Нидерланды 800
7 Великобритания 796
8 Австралия 773
9 Канада 748
10 Новая Зеландия 745
11 Норвегия 715
12 США 707
13 Сингапур 676
14 Исландия 672
15 Бельгия 599
16 Австрия 574
17 Германия 525
18 Франция 524
19 Тайвань 502
20 Словения 456
21 Япония 453
22 Ирландия 435
23 Италия 401
24 Испания 394
25 Греция 329
Другие страны
35 Россия 110
36 Кувейт 107
39 Китай 85
40 Аргентина 83
48 Иордания 48
49 ОАЭ 48
50 Бразилия 45
59 Египет 24
67 Китай 19
79 Индия 11
Мир в целом 108
1 Таблица построена на материале источника (11).
Таблица 4
Количество наиболее цитируемых ученых в странах мира на 1 ноября 2006 г.1
Страна Количество Страна Количество
США 3721 Норвегия 12
Великобритания 423 Индия 11
Германия 233 Тайвань 9
Япония 225 ЮАР 7
Канада 170 Ирландия 7
Франция 146 Россия 5
Австралия 103 Бразилия 4
Швейцария 100 Греция 4
Нидерланды 90 Венгрия 4
Италия 71 Сингапур 4
Швеция 57 Южная Корея 3
Израиль 47 Мексика 3
Бельгия 33 Чили 2
Дания 28 Польша 2
Китай 19 Румыния 1
Испания 18 Португалия 1
Новая Зеландия 7 Турция 1
Финляндия 13 Иран 1
Австрия 12 Пакистан 1
Отношение к науке в российском обществе
Непонимание значения науки для современного государства, постоянно демонстрируемое российским руководством, естественным образом отражается и на отношении к ней в обществе. В результате длительной практики государственного пренебрежения интересами развития науки сейчас, по данным опросов, проведенных ВЦИОМ, только 1% жителей нашей страны считают профессию ученого достойной. Это резко контрастирует с отношением к науке в других странах. Например, согласно регулярно проводимым в США опросам, ученые по престижности стабильно занимали 2-е место после медиков, а в 2004 г. даже обогнали их. В странах Западной Европы также наблюдается высокая степень доверия к
1 Таблица построена по материалам сайта: http://www.isihighlycited.com
научному сообществу. 89% опрошенных в США согласны с мнением, что «большинство ученых хотят работать над проблемами, решение которых сделает жизнь среднего человека лучше» (14).
В 2004 г. 90% американских респондентов согласились с утверждением: «Научные исследования важны для повышения качества жизни людей». Примерно такая же ситуация в Европе, Китае, Южной Корее и других странах. С утверждением: «Наука и технология делают нашу жизнь более здоровой, легкой и комфортабельной» согласились более 90% респондентов в США, Китае и Южной Корее, несколько меньше - в Западной Европе и Японии, а в России - только 50%.
В США и в других странах с середины 80-х годов наблюдается широкая общественная поддержка бюджетных затрат на науку. С утверждением: «Даже если научные исследования не дают немедленной отдачи, но расширяют границы наших знаний, они необходимы и должны поддерживаться федеральным правительством» согласны 80% опрошенных в США, 76 - в Западной Европе, 91 -в Южной Корее, 90 - в Китае, 80% - в Японии. Более того, в 2004 г. в США 40% опрошенных считали, что правительство тратит слишком мало средств на науку, причем этот уровень вырос по сравнению с опросами предыдущих лет. А в Западной Европе так считали 57% опрошенных (14).
Поразительное отсутствие интереса к науке в эпоху глобального перехода мира к постиндустриальной модели развития в стране, которая на высшем государственном уровне провозгласила своей целью инновационный путь развития, демонстрируют все слои российского общества. Даже на отечественных социологических конгрессах последних лет среди десятков направлений, охватывающих почти все проявления социальной активности населения, от государственного управления до кино и спорта, социология науки, ведущей созидательной силы современности, определяющей пути развития цивилизации, общества и государства, вообще не представлена и, видимо, никому не интересна. Между тем более глубокое изучение социальной психологии научного сообщества, механизмов формирования мотивации и методов стимулирования научной деятельности чрезвычайно актуально для России, испытывающей острую потребность остановить деградацию отечественной науки и, одновременно, дефицит финансовых средств на реализацию этой задачи, могло бы указать пути повышения престижа и привлекательности научной деятельности.
Мифы отечественной науки
Непонимание роли науки и ее значения для современного государства привело к тому, что даже в самом российском научном сообществе до сих пор бытуют представления о том, что естественное стремление к поиску вечных истин и приличное финансирование являются достаточными факторами для эффективного функционирования отечественной науки. Это так же наивно, как полагать, что в современном государстве добровольные дружины граждан могут обеспечить обороноспособность страны и защиту внутреннего правопорядка от организованных криминальных структур, а народная самодеятельность способна заменить профессиональное искусство. Наука давно стала высокопрофессиональным, крайне дорогостоящим и сложно организованным бизнесом, а ее значение для человечества столь велико, что уповать на любительский уровень было бы непростительным легкомыслием.
Опасения научной общественности, что в результате намечаемых реорганизаций и усиления роли государства в управлении наукой она просто перейдет под контроль мало смыслящих в ней чиновников, как это уже имело место в других отраслях государственного управления России, и «будет еще хуже», отчасти обоснованы. К сожалению, в кругах отечественной управленческой номенклатуры отсутствует понимание того, что управлять, тем более в такой деликатной области, как наука, это не значит предписывать. Управлять - значит создавать условия. Именно так понимают управление наукой во всем мире. Государство не должно вмешиваться в принципиальные вопросы самоорганизации и функционирования научного сообщества. Только сами ученые могут определять приоритетные направления исследований и оценивать достижения коллег. Только само научное сообщество может вырабатывать и поддерживать свои профессиональные и морально-этические нормы. Но государство на основании экспертного анализа тенденций мировой науки и технологии и их последующего обсуждения широкой научной общественностью, дабы минимизировать влияние «клановых» интересов на принимаемые решения, может и должно определять свои приоритеты и стимулировать их реализацию имеющимися в его распоряжении законодательными, финансовыми и другими средствами.
Одним из широко бытующих в России мифов является представление о том, что наиболее передовая наука за рубежом создается
в университетах. И что в соответствии с этим России необходимо отказаться от своего опыта развития науки на базе специализированных научных организаций, созданных в советский период (институтов РАН, специализированных научных центров), и переориентироваться на поддержку исследований в учебных организациях. И это в то время, когда весь мир фактически копирует богатый и эффективный советский опыт, повсеместно создавая и развивая слабо связанные со сферой образования, но оснащенные самым современным оборудованием специализированные исследовательские центры, которыми являются в том числе и ставшие столь популярными технопарки. Можно конкретно указать на пример таких динамично развивающих свою науку стран, как Китай и Южная Корея, где именно крупные исследовательские центры, создаваемые государством совместно с частными, в том числе зарубежными, компаниями, обеспечили поразительный взлет науки. Но даже в США, где сосредоточены наиболее известные и престижные в мире университеты, на их долю приходится всего около 25% выделяемых федеральных средств на научные исследования и разработки. А более 30% этих средств осваивают федеральные научные центры, являющиеся прямым аналогом российских государственных научных организаций. Более того, из примерно 2500 американских университетов реально научные исследования ведут всего около 250 (1). Причем более 60% исследовательского бюджета всех американских вузов приходится на 50 ведущих университетов (13). Постепенно ведущие вузы сами трансформируются в крупнейшие исследовательские центры, лишь отчасти связанные с образовательным процессом. Таким образом, современная наука формируется как крупнейший самостоятельный бизнес, имеющий приоритетное значение для национальной экономики и государственного управления и требующий весьма специфических методов организации и управления и высокоспециализированных организаций.
Еще один распространенный миф, генетически связанный с предыдущим и усиленно реализовывавшийся нашими либеральными реформаторами с хорошо известными катастрофическими последствиями, касался самоокупаемой науки. Наука, особенно фундаментальная, да в значительной части и прикладная, не может быть «самофинансируемой». В отношении финансирования государством наука ближе всего к армии; в отличие от других социокультурных областей, в том числе образования, на науку нет и не может быть платежеспособного спроса населения. Более того, на
фундаментальную науку не может быть спроса со стороны промышленности. Во многих странах мира промышленность вкладывает в научные исследования больше средств, чем государственный бюджет, но при этом финансирует в первую очередь науку прикладную. Для понимания этого достаточно рассмотреть систему финансирования научных исследований в США, к примеру которых мы очень часто апеллируем в политической полемике, но опыт которых упорно игнорируем на практике.
Соединенные Штаты еще в 50-е годы осознали роль науки в развитии своей экономики и укреплении лидирующих позиций в мире. В конце прошлого века были приняты большой пакет законов и беспрецедентные меры для развития этой сферы. Во всех слоях американского общества, включая промышленников и законодателей, сложилось ясное понимание того, что финансирование фундаментальных исследований - прямая обязанность государства. Промышленность вкладывает в исследования вдвое больше средств, чем федеральный бюджет, но финансирует, в основном, прикладные исследования и разработки. Например, в 2003 г. доля промышленности в финансировании фундаментальных исследований в США составляла всего 5,4%, тогда как доля федерального бюджета достигла 62%; остальное составляли собственные средства университетов. Об огромном значении, которое придают развитию науки в США и государство, и общество в целом, свидетельствует не только объем федеральных затрат на эту сферу, но и сложная многоступенчатая процедура утверждения федерального бюджета на исследования и разработки. В рамках каждого бюджетного цикла проект распределения затрат по статьям и между осуществляющими финансирование более чем двумя десятками федеральных агентств минимум трижды анализируется и корректируется при прямом участии широкой научной общественности и крупнейших научных обществ страны. Эти сообщества имеют мощную прессу и своих лоббистов в Конгрессе. Разработка и утверждение исследовательского бюджета - одна из важнейших и ответственнейших законодательных процедур, результаты и возможные последствия которой неизменно вызывают глубокий резонанс в обществе.
Пока еще в отечественной науке и образовании остаются профессионалы высочайшего уровня, но большинство из них уже давно достигли пенсионного возраста, и лет через 5-10 этот ресурс будет полностью утрачен. Пока еще экспорт энергоресурсов обеспечивает нашей стране достаточные финансовые возможности, но уже через
10-15 лет этот ресурс начнет стремительно таять (3, с. 398). Поскольку эксперты утверждают, что среди всех общественных институтов наиболее консервативными и наименее поддающимися реформированию являются армия, Академия наук и система образования, необходимы продуманные усилия, рассчитанные на многие годы.
Сумеет ли страна воспользоваться еще остающимися возможностями или, окончательно растеряв их в течение ближайших лет, вынуждена будет заново начинать долгий и мучительный путь построения своего научно-технического потенциала, как это делают сейчас многие развивающиеся страны? Это в значительной степени зависит от того, сможет ли научная общественность убедить руководство и общественность страны в значении науки для государства. А также от того, сумеет ли руководство страны понять значение науки и, проявив необходимое желание и волю, создать условия для действительного возрождения отечественной науки, без которого все разговоры об инновационном будущем России останутся пустыми словами.
Пока же возрождение отечественной науки, которое должно начинаться с анализа ее задач в стратегии развития российского государства и создания структурных форм, соответствующих этим задачам, даже не стоит в повестке дня. Если отбросить пустые декларативные заявления руководителей государства и тяжбу Минобр-науки, делающего упор на финансово-имущественной реорганизации государственных академий наук, равносильной их фактической ликвидации, и руководства Академии, борющегося за сохранение академических привилегий за счет консервации деградационных тенденций, судьба российской науки мало волнует политический истеблишмент страны, пребывающий в эйфории от высоких нефтегазовых доходов. Но конец «нефтяной» лихорадки просматривается уже достаточно явно (3), и если сегодня не воспользоваться нефтяными «сверхдоходами» для создания прочного научного фундамента инновационного развития России, можно отстать от мировых лидеров навсегда.
Литература
1. Арутюнов В.С., Стрекова Л.Н. Социологические основы научной деятельности. - М.: Наука, 2003. - 298 с.
2. В мире науки. - 2006. - № 9.
3. Лаверов Н.П. Топливно-энергетические ресурсы // Вестник РАН. - 2006. -Т. 76, № 5.
4. Малинецкий Г.Г. Экспертиза - главная функция современной российской науки // Российский химический журнал. - 2007. - Т. 51, № 3.
5. Маркусова В.А. Цитируемость российских публикаций в мировой научной литературе // Вестник РАН. - 2003. - Т. 73, № 4.
6. Маршакова-Шайкевич И.В. Исследовательская активность стран мира в конце ХХ в. (статистическая оценка) // Вопросы философии. - 2002. - № 12.
7. Назаров В.И. Проявления глобальных экологических угроз в России и государственная экологическая политика // Науковедение. - 2003 - № 2.
8. Шереги Ф.Э., Стриханов М.Н. Наука в России: социологический анализ. - М.: Центр социологического прогнозирования, 2006. - 456 с.
9. Цапенко И.П., Шапошник С.Б. Информационно-коммуникационные технологии в науке // Вестник РАН. - 2006. - Т. 76, № 10.
10. Bemal J.D. The social function of science. - 1939.
11. Heylin M. Globalization of science rolls on // Chem. Eng. News. - 2006. - 27 Nov.
12. Rovner S.L. Painting a picture of global R&D // Chem. Eng. News. - 2006. - 17 July.
13. Rovner S.L. Academic R&D spending trends // Chem. Eng. News. - 2007. - 5 Nov. -P. 26.
14. Science and technology: Public attitudes and understanding // Science and engineering indicators 2006. - Vol. 1, Ch. 7. - P. 7-43.
15. Westholm G., Tchatchoua B., Tindemans P. Measuring progress towards knowledge societies // A world of science. - 2004. - Vol. 2, N 1. - P. 2.
