CC BY
12
странстве гуманных человеческих целей и потребностей [5]. Это и определяет основной пафос философии H.A. Бердяева как гимну свободе человеческой личности, преодолевающей несвободу, Логосу как альтернативе Хаосу, творческому процессу как мощной энергии преобразования мира.
Литература:
1. Бердяев H.A. Смысл творчества / H.A. Бердяев. -Харьков : Фолио, М.: ACT,2002, - 688 с.
2. Бердяев H.A. Философия творчества, культуры и искусства: сборник: в 2-х т., т. 1, / H.A. Бердяев. -М.: Искусство; Лига, 1994, ■■ 542 с.
3. Бердяев H.A. Судьба России: книга статей / H.A. Бердяев. - М.:ЭКСМО, 2007. - 640с.
А. Вадимов A.A. Жизнь Бердяева: Россия. / A.A. ßa димов. - Oakland (Califj, 1993.-326с.
5. Коше лева В.Л. Наступит ли время Бердяева // Общественные науки и современность. - 1991. -N"3 - С. 132 139.
6. Полторацкий H.A. Бердяев и Россия / H.A. Пол торацкий. - Нью-Йорк, 1967. - 640 с.
/.У см а нова Л.Т. Философское учение H.A. Бердяева об историческом процессе как чередовании революционных и эволюционных периодов развития// Kant. - 2019. - №3(32).- С. 232-237.
8. Сычев A.A. Основы философии: учебное пособие / A.A. Сычев - М. : Альфа М; Инфра-М,2009,-368 с
9. Хрестоматия по философии / сост. Г№, Алексеев-3-е изд. пере раб. и доп. - М.: Проспект, 2008 -576 с
OJ
0 OJ
-0
1
УДК 001.1:316.452 ВАК РФ 09.00.11
Ф Шкорубская £ Г., 2021
i 277
СО
SCIENTIFIC COMMUNITY: THE REPUBLIC, THE FIELD, THE COLLECTIVE * ^
Shkorubskaya Elena Gennad'e ma, degree seeker, Crimean Federal University named after Щ Vemadsky, Simferopol, ._
Republic of Crimea ^^
The purpose of the study is to determine the specifics of science sociality. The concepts of the scientific community formulated by R. Merton, P. Bourdieu and B. Latour are compared. The evolution of the scientific community as a method of self-description of scientists is considered, it was found that the ideal embodied in fíespublica Literaria collides with the real practices of science. This leads to the fact that the actions of actors within the scientific community, considered in this optics, appear as internally contradictory. Scientific novelty lies in the identification of various ways of existence of the scientific community, due to the approach to the definition of its formation mechanisms.
Keywords: scientific community; fíespublica ¡.iteraría; collective;actors; associations; scientific field; symbolic capital; the ethos of science; fí. Merton; P. Bourdieu; B. Latour.
DOI 10.24923/2222-243X.2021 -39.47
НАУЧНОЕ СООБЩЕСТВО: РЕСПУБЛИКА, ПОЛЕ, КОЛЛЕКТИВ **
Цель исследования определить специфику социальности науки, в связи с чем сопоставляются концепции научного сообщества, сформулированные Р. Мертоном, П. Бурдье и Б, Ли туром. В статье рассматривается эволюция научного сообщества как способа самоописания учёных, в результате чего определяется, что идеал, воплощённый в fíespublica Literaria вступает в противоречие с реальными практиками науки. Это приводит к тому, что действия акторов внутри научного сообщества, рассматриваемые е данной оптике, предстают как внутренне противоречивые. Научная новизна заключается в выявлении различных модусов существования научного сообщества, обусловленных подходом к определению механизмов его формирования. Ключевые слова: научное сообщество; fíespublica Literaria; коллектив; акторы; ассоциации; поле науки; символический капитал; научный этос; Р. Мертон; П. Бурдье; Б. Латур.
Введение
Будучи не только наиболее специализированной познавательной деятельностью, но и значимым социальным институтом, наука уже в XX веке становится предметом внимания социальных наук. Именно в это время формируются такие направления исследова-
ШКОРУБСКАЙ Елена Геннадьевна, соискатель, Крымский федеральный университет им В. И. Вернадского, Симферополь, Республика Крым
*The publication was prepared with the support of the RFBR, project No. 20-011-00622A "Philosophy as action: the pragmatics of textual behavior";.
** Публикация подготовлена при поддержке РФФИ, проект № 20-011-00622А "Философия как действие: прагматика текстового поведения".
ний, как социология науки и социология знания, в рамках философии науки, изначально рассматривающей по большей части проблемы научной методологии, отдельное внимание начинает уделяться социальному контексту научной деятельности. Наиболее значимым концептом в этих исследованиях стало научное сообщество. Свой вклад в исследование его специфики сделали как социологи и философы, так и многие представители других, в том числе не социогуманитарных наук. С некоторой степенью допущения можно сказать, что современные исследования науки, научного сообщества, научной коммуникации, представляют собой яркий пример рефлексии, обращающей взгляд учёных на самих себя, а словосочетание "научное сообщество" является общепринятым средством самоописания представителей науки. Однако в настоящее время научное сообщество как таковое претерпевает существенные изменения, что требует пересмотра его концептуализации. Говорить о социальности науки возможно в двух перспективах - как о пред заданной общности и как о формирующемся сообществе, В первом случае научное сообщество может рассматриваться как некоторый предзаданный, несотворимый совместными усилиями идеал, который является "социальным горизонтом, с которым соотносится всякая научная деятельность и которым она оправдывается" [1,81]. 8о втором-это, как правило, сообщества в множественном числе, находящиеся в процессе сборки (данное исследование исходит именно из этой оптики). Тогда возникает вопрос - что именно является условием такой сборки? В качестве такого условия может выступать научная коммуникация (формальная и неформальная) [2], репрезентация как единый способ представления окружающей действительности [3, 176; 4,35], научный этос (Р. Мертон), специфический габитус (П. Бурдье), цепочки ассоциаций (Б. Латур).
Актуальность данного исследования определена, с одной стороны, ростом значимости коллективных процессов в науке, сдругой стороны - её деавтономизацией вследствие размывания границ научного сообщества и социального института науки в целом. Несмотря на очевидную коллективность современной научной деятельности, само существование целостного научного сообщество как некоторой социальной реальности подвергается сомнению. В связи с этим целью исследования является определение специфики социальности науки, что требует решения следующих задач
1} рассмотрение эволюции научного сообщества как самоописания учёных; 2) выявление путей формирования научного сообщества; 3) определение степени автономности научного сообщества. В этой связи был осуществлен анализ научной литературы, в том числе монографий и научных статей, предлагающей различные пути концептуализации научного сообщества. Осмысление природы научного сообщества проводится с опорой на такие подходы, как институциональный анализ, социальный конструктивизм и акторно-сетевая теория. Теоретической базой исследования послужили публикации значимых исследователей социальности науки - Р. Мертона, П. Бурдье и Б. Латура.
Основная часть
Республика учёных как способ самоописания сообщества. Термин "научное сообщество" был введён в исследования науки Майклом По-лани, физическим химиком, а впоследствии критиком позитивизма и одним из основателей социологии познания. Для него научным сообществом является совокупность институционально оформленных групп учёных-специ-алистов, которой присуща специфическая внутренняя нормативность, принимаемая каждым из членов сообщества: "Научное сообщество сохраняется и согласованно регулирует свою деятельность благодаря совместному принятию одних и тех же фундаментальных научных убеждений. Таким образом, можно сказать, что эти убеждения формируют конституцию научного сообщества и воплощают его высшую суверенную общую волю" [5,32]. В этой дескрипци и уже можно отметить ключевые для дальнейшего понимания научного сообщества особенности: 1) институциональность; 2) нормативность; 3) автономность; 4) коллективность деятельности. Учёные-одиночки более невозможны, коллективность науки приходит на смену идеалу самостоятельно действующего, опирающегося лишь на разум естествоиспытателя, и становится общим местом исследования науки в XX веке.
Примерно в это же время Роберт Мертон предпринимает попытку концептуализировать это словосочетание, отмечая при этом, что "научное сообщество" или "сообщество учёных" используется не столько как термин, сколько как метафора. По мнению Мертона, сообщество учёных не сводится к небольшим локальным группам исследователей - всякий, кто занимается научной деятельностью, с необходимостью входит в это сообщество, и даже самые отпетые "одиночки" являются его чле-
нами. Это рассредоточенное в пространстве множество людей, реагирующее на одни и те же социальные и интеллектуальные силы. Наука "одиночек" - не более чем иллюзия, оставляющая в поле нашего внимания только внутренние мыслительные процессы учёного и игнорирующая социальный и культурный контекст мысли. Безусловно, создание идей и концептов, составляющих основу научного знания, производится каждым отдельным человеком постольку, поскольку только человек может мыслить. Однако это производство знания неразрывно связано с определёнными структурами ценностей, социальных отношений, а также социально и интеллектуально обусловленных фокусов внимания. Более того, эти структуры объединяют учёных не только в пространстве, но и во времени: "ученые связаны с прошлым, так как опираются на уже накопленные знания, <...> они связаны с настоящим, так как взаимодействуют с другими в ходе своей работы, и так как их внимание обращено на конкретные проблемы и идеи, обусловленные социально и интеллектуально определёнными интересами <...> они связаны с будущим через обязательство, присущее их социальной роли, передавать дополненные знания и более точно определять границы незнания" [6,376]. Таким образом, опора на одни и те же накопленные знания, взаимодействие в процессе работы, социально, идейно и методологически определённая исследовательская проблематика, обязанность передавать накопленные знания, обуславливают принципиальную коллективность научной деятельности. При этом деятельность учёных регулируется специфическими этическими нормами, которые обусловлены методологической необходимостью (то есть способствуют приумножению истинного знания). Эти нормы, составляющие этос науки, хорошо известны - это 1) универсализм, 2) коллективизм (коммунитаризм), 3) бескорыстность и 4) организованный скептицизм, Позже сам Мертон указывал на амбивалентность этих норм, которая "влияет на актуальные, в отличие от предполагаемых, отношения между людьми науки" [7, 436], Однако нарушение изначально выявленных норм всё же расценивалось им как своего рода подчинение страстям и слабостям, присущим каждому человеку, что всё же предполагает рассмотрение этически стабильного научного сообщества как некоего "нормального состояния" (здесь мы можем заметить аналогию с "нормальной наукой" Томаса Куна),
В описанных представлениях о научном сообществе, весьма характерных для исследо-
ваний науки середины XX в., можно заметить достаточно явные отсылки к более раннему самоназванию сообщества образованных людей - Respubüca Literaria, чаще всего переводимого на русский язык как "республика учёных" (менее известные, но также употребляемые самоназвания в XVI-XVII вв.: orbis eruditorum (мир учёных), the sodalitas doctorum (братство учёных) и многие другие) [8, 26]. Действительно, Республика учёных стала непревзойдённым идеалом научного сообщества, "царства целей", существующего исключительно ради постижения истины, образом транснационального, трансисторического субъекта познания, на долгие годы определившим внутреннюю нормативность науки. Согласно Лоррейн Дзетой, этим идеалом было "элитное братство, отличавшееся заслугами в литературе, гуманитарных и естественных науках; почти полной свободой выражения (...}; равенством между членами, игнорирующим титулы и происхождение; и терпимостью - особенно религиозной терпимостью и, помимо прочего, национальной" [9, 374-375]. Эта меритократическая республика, существующая исключительно ради постижения истины, живущая по тем нормам, которые должны обеспечить верховенство знания, претендовала на абсолютную автономию, признавая в качестве значимых исключительно суждения членов республики. Именно начиная с этого времени, наука может быть рассмотрена каксоциальный институт, т.к. "она получает определённую автономию и начинает руководствоваться собственными правилами" ]10, 28]. В основе этого социального института лежит обмен знаниями - тот самый, который становится центральным принципом существования научного сообщества в теории Р. Мертона. Как отмечает Григорий Юдин, это период, когда "Возникает экономия знания -представление о кумулятивном характере знания и необходимости его накопления. Сообщество простирается во времени, и "писать в стол" означает напрямую угрожать его существованию. Именно здесь происходит инсти-туционализация Respublica literaria как познающего субъекта, К XVI веку складывается представление о знании как о чем-то, превосходящем индивида, как о совместном деле поколений" [1, 62). Здесь же формируется система "дар - контрдар": сообщение о результатах исследования в переписке, а позднее - и публикация статьи в научных журналах, становится своеобразным "даром" учёного сообществу, в ответ на который он получает "контрдар" -признание сообществом его заслуг, наделение
OJ
0 OJ
-О
1
сл со
си
ül
2
i 279
правом быть "гражданином республики" [10, 57-60]
Однако реалии Республики учёных уже в Х(Х веке значительно расходятся с идеалом. Так как учёные е определении иерархии опирались исключительно на заслуги перед сообществом (или, если угодно - перед истиной), возникает п роблема бесп ристраст ности суждени й при оценке научного вклада. Соперничество за первенство, соперничество за признание не были чужды учёному сообществу ни тогда, ни сейчас. Как пишетЛ. Дастон, "Слава была валютой "Республики учёных"" [9, 382]. Но само стремление к славе вступало в противоречие с требованием беспристрастности и справедливой оценки - по сути, учёные, оценивающие друг друга, являются конкурентами в борьбе за признание, что ставит под сомнение возможность незаинтересованного суждения. А так как незаинтересованность и беспристрастность должны способствовать справедливому отбору истинных знаний, которые были бы достойны войти в архив науки, стремление к славе, столь естественное для учёного, воспринималось как нечто постыдное. Так, например, один из идеологов Республики учёных, Жан Лерон Д'Аламбер, давал следующую рекомендацию своим коллегам: "Пишите так, как если бы вы любили славу, но ведите себя так, как если бы вы были безразличны" [11,352-353, цит. по 9,382]. Далее мы покажем, как данное противоречие легло в основу концепции научного сообщества (или, точнее, поля науки) Пьера Вурдье.
Символическая борьба в поле науки. "Славу" или "признание", ставшие своеобразной валютой учёного мира, П. Бурдье определяет как символический капитал, специфический для поля науки. Вступая в полемику с Р. Мертоном, Бурдье отказывается от концепта всеохватывающего "научного сообщества" придавая куда большее значение интеракциям, обусловленным габитусом поля: "Говорить о поле - значит порвать с идеей о том, что ученые образуют единую, даже однородную группу. Идея поля также заставляет подвергнуть сомнению иреническое видение научного мира, мира щедрых обменов, в котором все ученые сотрудничают для достижения одной цели" [12, 45]. По мнению Бурдье, идеал Республики учёных (предполагающий добровольное подчинение нормам научного этоса) противоречит действительности научной жизни, для которой характерна конкурентная борьба между учёными за лучшее место в сообществе.
Нельзя гово рить о" нормальном состоя ни и" научного сообщества, которое предполагает
следование нормам научного этоса, и "отклоняющемся поведении" отдельных его членов, т.к. отклонение в данном случае фиксируется чуть ли не с большей частотой, нежели норма. При этом поле науки не является ни кантовс-ким "царством целей", ни гоббсовской "войной всех против всех" - его определяет совокупность целей и интересов, объединяющих и разделяющих учёных: "Поле науки как система объективных отношений между достигнутыми (в предшествующей борьбе) позициями является местом (т. е. игровым пространством) конкурентной борьбы, специфической ставкой в которой является монополия на научный авторитет, определяемый как техническая способность и - одновременно - как социальная власть, или, если угодно, монополия на научную компетенцию, понимаемую как социально признанная за определенным индивидом способность легитимно (т. е. полномочно и авторитетно) говорить и действовать от имени науки" [та, 474]. Таким образом, научный капитал, накапливаемый участниками борьбы в поле науки, даёт право на вынесение суждений от имени науки и обеспечивает доступ к ресурсам, способствующим ещё большему накоплению научного капитала (в силу возможности конвертации специфически научного символического капитала в экономический и политический). Кроме того, этот капитал привязан к имени учёного, что делает споры о приоритете и другие формы научного соперничества за признание гораздо более острыми.
Итак, в основе научного взаимодействия лежит конкурентная борьба за научное признание - следовательно, норма коммунита-ризма, занимающая столь значимое место в этосе науки Р. Мертона, едва ли может быть соблюдена. Но при этом мы не можем игнорировать реально существующие научные общества, "корпоративные" институты защиты интересов науки, ассоциации специалистов определённого направления исследований, и др. По мнению П. Бурдье, подобные организации являются проявлением способности сообщества к объединению: "все, кто занят в научной сфере, могут при определенных условиях вооружиться инструментами, которые позволяют им функционировать как сообщества, официальная функция которых - отстаивать и защищать идеальные ценности профессии ученого" [12, 46]. Здесь обнаруживается немаловажная задача учёных как агентов в поле науки - следить за соблюдением "правил игры" всеми участниками научной борьбы (ярким примером такого рода организаций является
Диссернет Именно благодаря этой способности учёных к мобилизации ради отстаивания собственных границ и права на саморегуляцию возможна некоторая автономия научного поля (и здесь мы находим очевидные пересечения с пониманием научного сообщества Р. Мертона и М. Полани}, Однако Бурдье, в отличие от предшественников, отрицает возможность абсолютной автономии науки,
Поле науки, по его мнению, обладает относительной автономией, которая не изымает науку из окружающей среды, но возникает как результирующая отношений научного поля и внешнего пространства, сил внешнего давления и внутреннего сопротивления. Эта автономия - результат завоевания в процессе исторического развития поля и нуждается в постоянной поддержке. Степень автономии социального поля проявляется в требовательности условий входа в поле. Цена входа в научное поле - это "компетентность", "квалификация", специфический научный капитал {как определённый вид символического капитала}, который оценивается теми, кто уже находится в поле науки. Компетентность, в данном случае - это инкорпорированная форма ресурсов науки, накопленных за всё время её существования, представляющая научный габитус - "практическое освоение нескольких столетий исследований и достижений - например, в форме представления о том, какие проблемы интересны и важны, или какой арсенал теоретических и экспериментальных схем может быть применен, путем переноса, к новым областям" [ 12,51 [. Таким образом участники борьбы сопротивляются вмешательству внешних сил в игру на поле науки и осуществляют фильтр тех, кто намерен в поле попасть. Это позволяет заключить, что автономность науки тесно связана с институционализацией научной деятельности (так как чем более институционализировано поле, тем выше плата за вход в него) и коллективной регуляцией пространства поля.
Б данном положении наиболее явно прослеживается расхождение Бурдье и Мертона по поводу работы механизма вознаграждения. Согласно Мертону, над научным сообществом довлеют методологически обусловленные этические нормы, а механизм вознаграждения работает как стимул, побуждающий эти нор-
1 Общественное объединение "Диесернег" характери зует себя как 'Вольное сетевое сообщество экспертов, исследователей и репортеров, посвящающих с в ой труд разоблачениям мошенников, фальсификаторов и л же цов" [14]
мы соблюдать. Бурдье же, напротив, утверждает социальное конструирование исследовательских норм: "Важным и интересным считается то, что имеет шансы быть признанным как важное и интересное другими, т. е. представить того, кто это производит, важным и интересным в глазах других" (13,477]. Существование в виде учёного означает необходимость постоянно подвергаться оценке других учёных и получать их признание.
Говоря о социальном конструировании исследовательских норм, научных иерархий и поля науки как такового, мы предполагаем, что существует некоторый механизм сборки, соединяющий и удерживающий данное поле. Установленный порядок, удерживающий поле и позволяющий ему сопротивляться внешнему воздействию, включает в себя совокупность научных ресурсов, с одной стороны, и институтов, отвечающих за производство, обращение и распространение как научных благ, так и производителей этих благ р 3,490-491].
Как можно заметить, уже у Бурдье границы поля науки достаточно гибки - как и другие поля, оно постоянно конструируется через взаимодействие акторов, их взаимную оценку и борьбу за символический капитал. Однако, по мнению другого исследователя социальности науки, Бруно Латура, подход Бурдье, хоть и правомерен, но недостаточен, так как предполагает существование некоторых "закулисных сил" - габитуса и поля, которые должны объяснять социальное действие, но при этом сами являются социальными силами. Относя этот подход к "социологии социального", Латур предлагает новую "социологию ассоциаций", которая, по его мнению, позволяет не просто указать на механизмы, работающие в обществе, но и объяснить социальность как таковую. Данная концепция была сформулирована именно как результат исследований социального характера науки, и позволяет более пристально рассмотреть те объекты, которые задействованы в группообразовании, формировании научного сообщества.
Сообщества наук как сборки коллективов. Возникновение науки как социального института и формирование научного сообщества крайне сложно объяснить предззданной социальностью человека, это очевидно не та общность, в которой человек пребывает по умолчанию {в отличие, например, от семьи или поселенческой общины). Это коллектив, который только собирается, или может собраться, и сам процесс сборки очень хорошо прослеживается в истории науки, в истории отдель-
о]
0 ги
-о
1
03
со
си
¿>1 2:
Ё 281
ных дисциплин и локальных научных сообществ. Несмотря на общепринятый характер понятия, являющегося предметом данного исследования, его содержание (как, впрочем, и объём) весьма туманны. Что значит "принадлежать к научному сообществу", "быть учёным"? Ранее мы приводили ответ Бурдье на этот вопрос - это значит быть признаваемым в качестве такового другими учёными. Но как быть, если других "учёных" нет в обозримом пространстве, кто тогда назовёт учёного учёным? И здесь мы обращаемся к формированию научного сообщества как такового. Отталкиваясь от изначальной спорности того, кто к какой группе принадлежит (являются ли учёными остепенённые представители университетской администрации? неостеленён-ные аспиранты и лаборанты - это учёные, студенты или вспомогательный персонал?), Латур ставит под сомнение существование раз и навсегда определённых групп: "Отнесение себя к той или иной группе - это постоянно идущий процесс, состоящий из неопределённых, хрупких, противоречивых и постоянно меняющихся связей" [15,43]. Это становится особенно заметно в период существенных изменений социальной сферы, но сам процесс группооб-разования происходит постоянно и проявляет себя в разногласиях по поводу групп. Покажем на примере научного сообщества, какие моменты присутствуют с необходимостью в процессе образования (или поддержания) социальных грулп.
Во-первых, группы всегда заявляют о себе через своих представителей: "Хотя группы кажутся уже изначально полностью оснащёнными, ACT не видит ни одной из них без обширной свиты, состоящей из создателей этой группы, лиц, говорящих от её имени, и тех, кто ею руководит" П 5,49]. Для того, чтобы мы могли говорить о наличии какой-либо группы, должны быть те, кто говорит о себе, как о её участнике. Должен быть кто-то, кто скажет "мы, учёные", чтобы группа под названием "научное сообщество" могла существовать. Ранее мы указывали на то, что само понятие "научного сообщества" является самоназванием, введённым Майклом Полани (вот яркий пример "представителя"). Так или иначе, последние четыре века существует некая группа, включающая в себя тех, кто определяет себя через участие в исследовательской деятельности какого-либо рода (хотя названия как деятельности, так и человека, ею занимающегося, могли различаться [см. 16, Part I. Roles]). При этом споры о том, кого можно, а кого нельзя отнести к на-
учному сообществу, или к "учёным" продолжаются и по сей день, именно через эти споры всё чётче очерчиваются границы искомой группы.
Во-вторых, очертания группы усиливаются через противопоставление её антигруппам. Так же, как и первый пункт, это - постоянная работа самих акторов. Именно учёные старательно и уверенно отделяют себя от не-учё-ных - от "чиновников" и "управленцев", от "шарлатанов" и "плагиаторов". Это и происходит и на неформальном уровне, и через публичное осуждение, и в рамках деятельности тех или иных организаций.
В-третьих, представители, говоря от имени группы, привлекают любые символические средства, чтобы подчеркнуть отличия, которые укрепляют границы группы, делают их максимально конечными и надёжными и усиливают защиту от внешнего давления антигрупп. Здесь можно отметить явное сходство с концепцией Пьера Бурдье - относительная автономность группы (или, в терминологии Бурдье, поля) является результирующей сил внешнего давления и внутреннего сопротивления, так что "автономизация поля" (Бурдье) и "о-граничение группы" (Латур) описывают крайне схожие механизмы. Какие же ресурсы привлекаются для укрепления групповых границ? Это особый эпистемический статус, объективность, рациональность, великая миссия -получение истинных знаний, в конце концов, сам научный этос. Как отмечает Ив Жэнгра, "В конце XIX в.установился негласный общественный договор, согласно которому ученые признавались объективными и нейтральными экспертами и наделялись правом самим определять, что такое "хорошая" наука, и производить знания, которые благодарное общество принимало бы с полным доверием" [10, с. 24]. Подобное укрепление границ оказалось столь успешно, что в массовой культуре надолго закрепился образ учёного, оторванного от общества, погружённого в малопонятные исследования, а социология науки отдельно рассматривает проблему взаимодействия науки и общества.
И, наконец, в-четвёртых, исследователи этих групп также усиливают границы и гарантируют устойчивость группы. Рассматривая в различной оптике научное сообщество, философы, социологи, историки науки поддерживают существование этой группы также, как и представители, говорящие от её лица. Такое многостороннее формирование сообщества науки отмечают и М.А. Розов, Ю.А. Шрейдер и Н.И.-
Кузнецова: "Наука сплошь и рядом формирует свое сообщество задним числом, собирая и аккумулируя интересующие ее крупицы знания, которые разбросаны в трудах ученых всех предшествующих поколений" \М, 156]. При этом и сам учёный себя относит к определённому коллективу, ориентируется на определённый круг исследователей, язык и методологию. Таким образом, по мнению указанных исследователей, возникают два сообщества: одно - определённое рефлексией самих исследователей, другое - собранное самой наукой на основании систематизации имеющихся знаний. Возможно ли определить, какое из этих сообществ более реально?
Акторно-сетевая теория ответит на этот вопрос "то, которое действует, поддерживает своё существование". Л атур утверждает, что для поддержания существования той или иной группы необходимо постоянное "группосози-дающее усилие", при этом определяются они в первую очередь через заявление о себе. Группы не постоянны, они находятся в постоянном движении сборки-распада. Подобный способ существования групп Латур определяет как коллектив, который не просто "существующая в мире вещь с определёнными и окончательными контурами, а предварительное движение к сплочённости, к которой необходимо постоянно возвращаться" [18, 167]. 8 этой ситуации особая польза перформативного определения группы {научного сообщества в нашем случае) состоит в том, что оно обращает внимание именно на те средства, которые необходимы для постоянного поддержания существования группы: " ..не существует общества, чтобы с него начать, нет запаса связей, нет большой, обнадёживающей банки клея, чтобы держать все группы вместе. Если вы сейчас не проведёте фестиваль, не напечатаете сегодня газету, то просто потеряете группу, ибо она не здание, нуждающееся в реставрации, а процесс, требующий продолжения" [15, 56], Продолжая ряд примеров Латура, скажем: "если вы не напечатаете статью, не откроете журнал по вашей дисциплине, не устроите конференцию, не начнёте готовить новых специалистов по своей дисциплине..."
Эти "средства, порождающие социальное", занимают крайне значимое положение в ак-торно-сетевой теории. Их наличие приводит Латура к следующим вопросам: "Кто ещё действует, когда действуем мы? Сколько ещё агентов участвует в действии? Почему я никогда не делаю то, что мне хочется? Почему мы все подчиняемся силам, которых не создавали?"
115,64], Ведь нельзя сказать, что мы публикуем статьи просто потому, что хотим публиковать статьи. Есть множество внешних причин и стимулов, побуждающих нас к этому. Бурдье назвал бы это "правилами игры" в данном поле, но для Латура отсылка к абстрактным правилам, габитусам, уже имеющим социальную природу, недостаточна для того, чтобы объяснить, как возникает социальное действие. То, что побуждает нас действовать, сделано не из социальной субстанции, но сама социальность возникает в момент соединения, связывания, вовлечения различного рода акторов в некоторое действие. Так как в перечень акторов включены как люди, так и не-человеческие акторы (non-humans), может показаться, что акторно-сетевая теория низводит акторов-лю-дей до состояния объектов среди объектов, однако далее мы покажем, что это не так. Напротив, ACT возвращает акторам их "актор-ность", то есть способность действовать и своими действиями определять порядок социального.
В группообразовании объекты могут действовать как проводники или как посредники. Действуя в качестве проводников, они не оказывают никакого воздействия на проводимую социальную силу. Так, исправно работающий телефон будто бы ничего и не добавляет к разговору собеседников. Но стоит появиться помехам, как этот разговор тут же изменится - мы обнаружим, что телефон сам по себе определяет, что и как будет сказано, В этом случае данный актор проявляет себя как посредник - ведь "посредники заставляют вещи делать что-то другое, не то, что ожидалось" [15, 85]. Именно цепочка посредников, воздействующих друг на друга, задающих импульс действия, и составляют сеть социальных акторов. Ассоциации, возникающие между посредниками, представляет собой социальность как таковую, Существования коллектива, в таком случае, зависит от силы связей и количества привлекаемых "союзников". Чем больше ассоциаций привлекает коллектив, чем больше сил одновременно действуют, поддерживая его существование - тем громче он заявляет о себе, и тем большее право говорить от имени науки получает.
Для того, чтобы некоторый вид деятельности был в принципе назван наукой, а люди, которые занимаются этого рода деятельностью, - учёными, необходимо привлечение на свою сторону множества акторов - как не-челове-ков (горных пород, микробов, атомов, тектонических процессов, институтов, морфем,
а]
0 nJ
-О
1
03
со
си
¿>1 2:
S
283
структур, научных журналов, микроскопов, разного рода инструментов и пр.), так и людей (заинтересованных любителей, бенефициаров, представителей власти, исследователей, работников лабораторий, секретарей, журналистов, и т.д.}, которые будут поддерживать существование коллектива как изнутри, так и извне. Без этого невозможно не только существование научных сообществ, формируемых каждый раз заново и занимающихся исследовательской деятельностью - без этого невозможно само формирование научных фактов. Кажется очевидным, что, при всей реальности живого мира нельзя говорить о науке биологии, если нет биологов - тех, кто изучает живое, используя соответствующую терминологию, методологию и инструментарий. Однако, если из коллектива биологической науки убрать животных, растения, клетки, фотосинтез, живое вообще - акторов-людей перестанет что-либо связывать. В обоих случаях мы сталкиваемся с ситуацией, когда науки ещё не существует, учёных ещё не существует, нет сообщества и некому говорить от имени науки: "Без вовлечения множества других людей, без применения хитроумных стратегий, симметрично направленных на людей и ресурсы нечеловеческой природы, научная риторика бессильна" [19,234]. В таком случае, говорить об автономии науки становится затруднительно - ведь, отрезав её от условного "внешнего мира", мы лишим её тех самых связей, которые делают возможным её существование.
Как было указано ранее, Бурдье утверждает, что высшим вознаграждением в научной борьбе является научный авторитет - монополия на право говорить от имени науки. Напомним, что это признание учёный получает благодаря оценке другихучёных, уже включённых в поле науки. Л ату рже идёт дальше, вскрывая совокупность сил, которые исследователям необходимо привлечь, чтобы состояться как коллектив и, тем самым, получить право на высказывание, право на существование как признанное сообщество.
Заключение
Таким образом, данное исследование позволяет сделать следующие выводы.
1. Научное сообщество, представляющее собой единую, гомогенную, надпростран-ственную и надвременную группу исследователей, не соответствует реальной социальности науки не только в настоящем, но и на заре формирования данного социального института. Будучи определённым ориентиром и идеа-
лом, транслирующим особый научный этос, оно вступает в противоречие с реальными практиками науки. Это приводит к тому, что действия акторов внутри научного сообщества, рассматриваемые в данной оптике,предстают как внутренне противоречивые (причиной противоречия представляется слабость человеческой природы).
2, Формирование научного социального пространства во многом определяется отношениями борьбы за право говорить от имени науки. Подобная борьба носит объединяющий характер, так как требует взаимного контроля и взаимной оценки участников научной деятельности. Однако, если мы объясняемданное взаимодействие-противодействие внутренним габитусом научного поля, возникают затруднения при попытке выявить механизмы первичного формирования научных сообществ, до установления каких-либо общепринятых практик. Наиболее детально восстановить этот механизм позволяет рассмотрение научных коллективов как цепочки ассоциаций как людей, так и не-человеческих акторов, построение связей между которыми и закрепляет существование группы, называющей себя научным сообществом,
3. Автономия науки возможна лишь постольку, поскольку в данном социальном институте существует внутренняя саморегуляция. При этом речи не идёт об абсолютной автономии, так как, с одной стороны, наука испытывает на себе воздействие других социальных институтов, а, сдругой стороны, невозможна без подключения условно внешних акторов. Исключив из научного коллектива все силы, которые, согласно первому впечатлению, непосредственно не связаны с научной деятельностью, мы утрачиваем те связи, которые позволяют собирать научное сообщество в действующую группу.
Литература:
1. Юдин Г. Иллюзия научного сообщества // Социологическое обозрение.-2010.-Т. 9. - №3,-С. 57-84.
2. Коммуникация в современной науке. Сборник переводов / ред. Э. М. Мирский, 6. Н. Садовский. -М. : Прогресс, 1976,-438 с.
3. Куприянов В,А., Шиповалова Л.В. Кризис репрезентаций. Как возможен успешный исход? Случай наукометрии // Эпистемология и философия науки. - 2017.-Т. 51.-№1.-С. 171 188.
4. Вархотов Т.Д. Тех но наука - наука без ученых? // Эпистемология и философия науки. - 2020. - Т. 57.
№ 1, - С. 32-37.
5. PoianyiM. Scientific Convictions/Michaei Polanyi, The Logic of Liberty. 1951. p. 9-39.
6. Merton R.K. The Sociology of Science. Chicago and l ondomThe Universityof Chicago Press, 1973.630 p.
7. MertonR.K.TheAmbivalenceofScientists/Cohen R.S., Feyerabend P.K., Wartofsky M.W. (eds) Essays in Memory of Imre Lakatos. Boston Studies in the Philosophy of Science, vol 39. Springer, Dordrecht, pp 433-455. https://doi.org/10.1007/978-94-010-1451 -9_26
8. Reassembling the Republic of Letters in the Digital Age / Ed. by Howard Hotson and Thomas Wallnig, Gottingen University Press, 2019,470 p.
9. Dastone. The ideal and reality jf the republic of letters in the enlightenment / Science in Context 4, 2 (1991), pp. 367-386
Ю.Жэнгра И. Социология науки / Ив Жэнгра. - М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2017. - 112 с.
11.d'Alembert J. Essai sur la societe des gens de lettres et des grands, sur la reputation, sur les mecenes et les recompenses litteraires / Melanges de litterature, d'histoire et de philosophie, nouv. ed., vol. 1. Amsterdam.
12.Bourdieu P. Science of science and reflexivity. Chicago and London: The University of Chicago Press, 2005.129 р.
13.Бурдье П. Поле науки //Социальное пространство: поля и практики / Пер. с франц.; Отв. ред. перевода, сост. и послесл. H. А. Шматко. - М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Але-тейя, 2005.-С. 473-517.
14."Диссернет" [Электронный ресурс] - Режим доступа: https://www.dissernet.org/ (дата обращения: 24.05.2021)
15.Латур Б. Пересборка социального: введение в акторно-сетевую теорию / Бруно Латур. - М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2014. - 384 с
16.А Companion to the History of Science / Ed. by Bernard Lightman, John Wiley &Sons Ltd, 2016,601 p.
17. Розов M.A. LLI рейдер Ю.А. Кузнецова Н.И. Объект исследования - наука // Высшее образование в России-2012-№6.-С. 144-162
18.Латур Б. Политики природы / Бруно Латур, пер. Е. Блинова. - М.: Ад Маргинем Пресс, 2018 - 336 с.
19.Латур Б. Наука в действии: следуя за учеными и инженерами внутри общества / Бруно Латур. -СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2013. - 414 с.
SEVASTOPOL IN THE CONSTRUCTION OF COLLECTIVE HISTORICAL MEMORY: ANALYSIS OF RUNET INFORMATION FLOWS USING BIG DATA *
YarmakOlga Valeriyevna, PhD of Sociology, Associate Professor, Head of the Department of Social Communications Bolshakova Mariya Gennadiyevna, PhD of Pedagogical sciences, Associate Professor, Department of Theory and Practice of Translation
Sav'ma Zoya Sergeevna, Specialist in educational and methodological work, Assistant of Department of Social Communications
Sevastopol State University, Sevastopol
The purpose of the study was to study the role and place of Sevastopol in the construction of collective historical memory. The authors identified a number of semantic constructions that form the significance of the role of Sevastopol in the historical memory of the Great Patriotic War. The scientific novelty of the research consists in the use of a methodological complex of survey methods, cybermetry tools and the big data analysis method, which made it possible to study the structural and substantive characteristics of the process of preserving historical memory and revealed the mechanisms of fundamental historical semantic structures destruction, as well as the construction of new ones about the meaning of Victory and the role of Sevastopol in the construction of historical memory of the Great Patriotic War. As a result, the authors assessed the risks and possibilities of confronting the technologies of hybrid information and mental wars in modern Russia, which destabilize processes in society.
Keywords: Sevastopol; the Great Patriotic War; Victory; historical memory; collective memory; information flow; big data.
DOI 10.24923/2222-243X.2021 -39.48
СЕВАСТОПОЛЬ В КОНСТРУКЦИИ КОЛЛЕКТИВНОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ: АНАЛИЗ ИНФОРМАЦИОННЫХ ПОТОКОВ РУНЕТА С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ BIG DA ТА **
Цель исследования - изучить роль и место Севастополя в конструкции коллективной исторической памяти. Авторами выявлен ряд смысловых конструкций, формирующих значимость роли Севастополя в исторической памяти о Великой Отечественной войне. Научная новизна исследования заключается в использовании методологического комплекса опросных методов, инструментов киберметрии и метода анализа big data, которые позволили изучить струк-
УДК 355.01/316.4 ВАК РФ 09.00.11
© Ярма к О. В., 2021 © Большакова М. Г., 2021 © СавинаЗ.С., 2021
OJ О CU
-Û X
9
от от
OJ
285
" The research was funded by RFBRand the government of Sevastopol, project number 20-411-920004 "Sevastopol in Historical Memory of the Great Patriotic War: Analysis of Runet Information Flows Using Big Data".
** Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Правительства Севастополя в рамках научного проекта № 20-411-920004 "Севастополь в исторической памяти о Великой Отечественной войне: анализ информационных потоков Рунета с использованием больших данных".
