CC BY
99
Процесс осуществления субъективных гражданских прав и исполнения обязанностей подчинен также принципу осуществления субъективных гражданских прав и исполнения обязанностей в соответствии с их социальным назначением. Действие данного принципа весьма своеобразно и заключается в установлении социальных и юридических пределов осуществления субъективных гражданских прав и определении юридических последствий выхода субъекта за эти пределы. Поэтому определение пределов гражданских прав не есть ограничение этих прав, а является юридическим выражением уже существующего экономически равного положения граждан, есть правовое обеспечение, юридическая гарантия этого действительного равенства. Попытки отдельных лиц выйти за пределы этого экономического и правового равновесия путем использования принадлежащих им гражданских прав, нарушение пределов их осуществления есть злоупотребление правом, недопустимое в гражданских правоотношениях [6].
Таким образом, мы попытались сформулировать основные принципы и гарантии осуществления гражданских прав личности как субъекта правовых отношений, не вдаваясь в подробное описание принципов и гарантий их осуществления. Дальнейшая разработка этой непростой, но интересной проблемы лежит в плоскости определения с философско-правовых позиций критериев правового (справедливого) закона в широком смысле, лежащих в изучении потребностей и интересов личности как источника права и субъекта правовых отношений в социокультурном контексте общества.
Литература
1. Корольков, А.А. Принципы, категории, законы / А.А. Корольков // Проблемы законов науки и логики научного познания. - Л., 1980. - С. 83-91.
2. Словарь русского языка / [сост. С.Н. Ожегов]. - М., 1953. - С. 543.
3. Кудрявцева, А.В. О понятии принципа в уголовном процессе / А.В. Кудрявцева, Ю.Д. Лившиц // Правоведение. - 2001. - № 4. - С. 162-170.
4. Чечина, Н.А. Принципы советского гражданского процессуального права и их нормативное закрепление / Н.А. Чечина // Правоведение. - 1960. - № 3.
5. Потапова, О.А. Классификация принципов гражданского права / О.А. Потапова // Рос. юрид. журн. -2001. - № 4. - С. 82-84.
6. Грибанов, В.П. Осуществление и защита гражданских прав / В.П. Грибанов. - М., 2000. - С. 25.
УДК 165 С.Ю. Пискорская
НАУЧНОЕ ПОЗНАНИЕ И КОНВЕНЦИОНАЛИЗМ
Статья затрагивает вопросы научного познания и, в частности, проблему существования такого стандарта научной рациональности, как конвенционализм.
В философии науки, как и в науке в целом, преобладают тенденции к плюрализации методов и результатов научного познания, в связи с чем поднимается вопрос об их конвенциональности. Последнее предполагает наличие конвенций, представляющих собой введение правил, знаков, языковых и других систем на основе соглашения. Одним из первых важность и плодотворность конвенций осознал А. Пуанкаре. В книге «О науке» он утверждал, что некоторые основные начала науки следует понимать как конвенции, то есть условно принятые соглашения, с помощью которых ученые выбирают конкретное теоретическое описание физических явлений среди ряда различных и одинаково возможных описаний.
По убеждению А. Пуанкаре, эти конвенции, предписания, принимаемые учеными, должны быть взаи-монепротиворечивыми и должны отражать отношения между вещами. Эти «предписания налагаются на нашу науку, которая без них была бы невозможна; они не налагаются на природу. Однако произвольны ли эти предписания? Нет, иначе они были бы бесплодны. Опыт предоставляет нам свободный выбор, но при этом он руководит нами, помогая выбрать путь, наиболее удобный»1. Важно отметить, что сами естествен-
1 Пуанкаре, А. О науке / А. Пуанкаре. - М.: Наука, 1990. - С. 8.
нонаучные конвенции еще не означают конвенционализма как философского направления и имеют только внутринаучное значение. Конвенциональность некоторых элементов научной теории, например, формы математического представления законов физических процессов в настоящее время стала общепризнанной и не оспаривается ни философами, ни представителями точных наук. Однако обоснованный А. Пуанкаре естественнонаучный конвенционализм был распространен и на процесс познания в целом как философский конвенционализм, отрицающий объективное содержание в любых научных построениях и в науке вообще. По меткому замечанию Ж. Политцера, это «то согласие умов между собой, которое позволяет затушевать согласие ума с реальностью»1.
В этом смысле, конвенционализм представляет собой стандарт рациональности, подчеркивающий, что характер понятий, определений, аксиом и гипотез целиком и полностью покоится на соглашении ученых. В качестве примера рассмотрим ситуацию, описанную И. и М. Голдстейн в работе «Как мы познаем». В 1950 и 1960-х годах психиатры отметили разительное несовпадение уровней госпитализации с диагнозом «шизофрения» и «депрессивные расстройства» в Великобритании и США. Шизофрения была в два раза больше распространена в США, а психозы - в пять раз больше в Великобритании.
Специалисты высказали предположение, что существует тесная связь между типом личности, которому оказывает предпочтение общество, и типами умственных расстройств, которыми могут быть подвержены личности в этом обществе. Однако независимое исследование показало, что различия в уровне заболеваемости в Великобритании и США, казавшиеся таким многообещающим пунктом для изучения причин расстройств, на самом деле не существуют. Вывод состоял в том, что отличаются не уровни заболевания в этих странах, а критерии психиатров2.
Важно отметить, что различие этих критериев отражает не только произвольность конвенций, но, прежде всего, различие взглядов на то, что является наилучшим подходом к проблеме. Однако вопрос о том, какие критерии (американские или европейские) наиболее объективно отражают клинику заболевания, не поднимается. На наш взгляд, это связано с тем, что конвенция представляет собой важнейший момент репрезентации и признается как базисное условие познания в целом.
Итак, согласно конвенционализму, в основе научных теорий лежат произвольные соглашения (конвенции). Как пишет А. Шуман, выбор конвенций при этом «регулируется соображениями удобства, простоты, полезности и т.д. - критериями, не связанными с понятиями самой теории»3. Конвенционализм тесно связан с теорией сознательно-намеренного изобретения языка. По мнению А.А. Потебни, данная теория предполагает, что «природа и формы человеческой жизни податливо готовы принять все виды человеческого произвола»4.
Однако было бы абсурдным отрицать тот факт, что многие конвенции связаны с речью - мы говорим «С добрым утром!» при любой погоде и настроении, однако это не тот тип конвенций, от которого зависит существование языка. «Что на самом деле и является очевидным до банальности, так это произвольность в применении тех или иных звуков для обозначения различных объектов и явлений. Действительно, то, что конвенционально, является в определенном смысле произвольным, однако то, что произвольно не обязательно конвенционально»5, - пишет в связи с этим Д. Дэвидсон.
С формально-логической точки зрения для мира объектов возможны различные системы координации и классификации. Принять мир вещей - значит лишь принять определенную «форму языка», при этом вопрос о реальности самого мира вещей является некорректным, так как быть реальным «в научном смысле» - значит быть элементом языковой теории. Подобные взгляды присущи основателям логического позитивизма, называемого также логическим эмпиризмом и неопозитивизмом (М. Шлику, Р. Карнапу, О. Нейрату, Ф Вайсману и Г. Фейглу). Критикуя взгляды конвенционалистов, К. Поппер писал: «Конвенционалисты не верят в простоту природы. Лишь «законы природы» просты, считает конвенционалист, а они являются нашими собственными свободными творениями, нашими изобретениями, нашими произвольными решениями и соглашениями. Для конвенционалиста теоретическое естествознание представляет собой не картину природы, а лишь логическую конструкцию»6.
1 Политцер, Ж. Избранные философские и психологические труды / Ж. Политцер. - М.: Наука, 1980. - С. 171.
2 Голстейн, М. Как мы познаем. Исследование процесса научного познания / М. Голстейн, И. Голстейн. - М.: Знание, 1984. - С. 144-145.
3 Шуман, А. Философская логика: Истоки и эволюция / А. Шуман. - Минск: Экономпресс, 2001. - С. 262.
4 Потебня, А.А. Мысль и язык / А.А. Потебня. - Киев: СИНТО, 1993. - С. 7.
5 Философия, логика, язык: сб. науч. тр. / [сост. В.В. Петров]. - М.: Прогресс, 1987. - С. 213-214.
6 Поппер, К. Логика и рост научного знания / К. Поппер. - М.: Прогресс, 1983. - С. 106.
Эту конструкцию определяют не свойства мира; напротив, сама эта конструкция детерминирует свойства искусственного мира - мира понятий, которые имплицитно определяются выбранными нами законами природы. И только об этом искусственном мире говорит наука. В связи с этим напомним утверждение Э. Кассирера: «Все, что только и может сделать человек, - это создать - в языке, в искусстве, в науке - свой собственный универсум - символическую вселенную, которая дает ему возможность понимать и истолковывать, связывать и организовывать, синтезировать и обобщать свой человеческий опыт»1.
Конвенционализм предполагает, что законы природы нельзя фальсифицировать наблюдением, поскольку законы природы нужны нам именно для того, чтобы определить, что есть наблюдение, и, в частности, научное измерение. Формулируемые нами законы образуют необходимый базис для регулировки наших часов и коррекции наших измерительных шкал или «стержней». Часы называются точными, а измерительные стержни жесткими, только в том случае, если действия, измеряемые с помощью этих инструментов, удовлетворяют тем аксиомам, которые мы решили принять.
Конвенционализм допускает возможность построения любой системы классификации, которая объединяет факты в некоторое связное целое. Однако, как отмечает И. Лакатос, ни одну из этих систем конвен-ционалист не рассматривает «как достоверно истинную, а только как «истинную по соглашению»»2.
В результате чего теоретический «прогресс» состоит лишь в достижении удобства, а не в росте истинного содержания, а сами научные теории предстают как конвенциональные установки. Следовательно, значение теории состоит не в объяснении с помощью эмпирических фактов, а в решении исследователя интерпретировать определенные феномены опыта именно так, а не иначе. «В соответствии с конвенциона-листским пониманием науки, - пишет Х. Хофмайстер, - истинность научной теории не совпадает с независимой от теории действительностью... Скорее истинность заключена в теоретически согласованном соответствии научных теорий друг другу»3.
В рамках такого конвенционального понимания науки теории не фальсифицируются даже опытным познанием, поскольку в случае противоречия между прогнозируемым на их основе состоянием дел и фактическим можно воспользоваться помощью дополнительной гипотезы, которая раскрывает также и «исключение из правила».
Тем самым, в качестве стандарта, задающего шаблоны объяснения и понимания в любых областях научного знания, конвенционализм утверждает, что в основе научных теорий лежат произвольные соглашения, и выбор этих конвенций регулируется соображениями удобства, простоты и полезности.
УДК 165 С.Ю. Пискорская
НАУЧНОЕ ПОЗНАНИЕ И ПЛЮРАЛИЗМ
Статья затрагивает вопросы научного познания и, в частности, проблему существования гносеологического и методологического плюрализма.
В современной философии, как и в науке в целом, отчетливо заметна тенденция к плюрализму мнений, идей и теорий. В связи с этим ставится вопрос: как подобное завоевание демократии (плюрализм часто связывают со свободой слова) влияет на научное познание? При рассмотрении этого вопроса следует учитывать, что плюрализм реализуется в различных видах и формах, вследствие чего выделяют онтологическую, гносеологическую, социально-политическую, социологическую, культурную и иные его формы. В основе всех этих форм лежит единый для всех плюралистических концепций подход к действительности как к сумме нескольких равнозначных сущностей.
При этом, если онтологический плюрализм означает правомерность существования двух или более равноправных субстанций, то гносеологический вариант плюрализма возводит в статус необходимости существование нескольких отличных друг от друга истин. Гносеологическая разновидность плюрализма тем
1 Кассирер, Э. Избранное. Опыт о человеке / Э. Кассирер. - М. Гардарика, 1998. - С. 701.
2 Лакатос, И. История науки и ее рациональные реконструкции / И. Лакатос. - М.: АСТ, 2001. - С. 462.
3 Хофмайстер, Х. Что значит мыслить философски ?/ Х. Хофмайстер. - СПб.: Лань, 2000. - С. 276.
