CC BY
62
Вестник ПСТГУ
II: История. История Русской Православной Церкви.
2009. Вып. 11:3 (32). С. 99-115
Научно-богословская аттестация в период гонений 1920-1930-х гг.
И ПРИСВОЕНИЕ УЧЕНОЙ СТЕПЕНИ ДОКТОРА БОГОСЛОВИЯ
митрополиту Сергию (Страгородскому)1 Священник Александр Мазырин, Н. Ю. Сухова
Статья посвящена истории присвоения ученых богословских степеней в Русской Православной Церкви в период наиболее ожесточенных гонений на нее в 1920—1930-е гг. Показывается, что, несмотря на антицерковную политику власти, система научно-богословской аттестации полностью уничтожена не была. Особое внимание в статье уделяется истории присуждения в 1933 г. высшей богословской научной степени фактически возглавлявшему тогда Русскую Православную Церковь митрополиту Сергию (Страгородскому).
Научная аттестация является важной составляющей любой научно-образовательной системы. Она стимулирует развитие исследований, позволяет установить определенные требования к научно-педагогическим кадрам, формирует национальную научно-преподавательскую элиту. В России научная аттестация имела непростой исторический путь, который в последние годы привлекает повышенное внимание исследователей2. Еще более сложна и интересна для изучения история научно-богословской аттестации в России3. Настоящая статья посвящена одной из самых загадочных страниц в этой истории: присвоению ученых богословских степеней в 1920-1930-х гг., когда государственная система научной аттестации была ликвидирована, а советское государство проводило антицерковную политику. Наиболее ярким проявлением этого процесса стало присуждение степени доктора богословия митрополиту Сергию (Страгородско-
1 Исследование проведено при поддержке РГНФ, проект № 07—01—00180а.
2 См. : Шаповалов В. А., Якушев А. Н. Комплексная программа научных исследований «История ученых степеней в России: XVIII в. — 1918 г.» / Ставропольский гос. университет. ГК РФ по ВО. М., 1996. В рамках этой программы в 1997—2006 гг. были защищены 2 докторских и 15 кандидатских диссертаций, опубликовано несколько сборников документов и статистических итогов российской системы научной аттестации.
3 См. : Сухова Н. Ю. Система научно-богословской аттестации в России в XIX — начале XX в. М. : ПСТГУ, 2009.
му) в 1933 г. — факт, хотя в принципе и известный, но должным образом в биографиях Святейшего Сергия не отраженный.
Для того чтобы были более понятны предпосылки и контекст изучаемых событий, следует несколько слов сказать об истории системы православной научно-богословской аттестации в России. Она действовала в 1814—1918 гг., с момента выделения высшей духовной школы в особую ступень, со своими задачами, в том числе, задачей развития богословской науки. Организация системы научно-богословской аттестации в России была трехступенчатой: кандидат — магистр — доктор. Важно, что строилась она по корпоративному принципу: право присуждения ученых богословских степеней имели четыре духовные академии (Санкт-Петербургская, Московская, Киевская, Казанская), как научно-богословские корпорации. Научные органы академий — Конференции (1814—1869) или Советы (1869—1918) — исполняли функции диссертационных советов. Даже почетные ученые степени (honoris causa) присуждались академиями или по ходатайству академий. Святейший Синод, бывший одновременно высшей церковной властью и высшей аттестационной комиссией (в современном смысле), лишь утверждал в ученых степенях, согласно уставам духовных академий. Случаи присуждения докторских ученых степеней архиереям «по совокупности ученых трудов» были и до 1917 г. Но для суждения об их достоинстве создавалась каждый раз особая комиссия из членов Совета академии, компетентных в той области богословия, к которой относились основные труды иерарха.
Научно-богословская аттестация была главным критерием и очень сильным стимулом повышения научно-педагогического уровня профессорско-преподавательского состава духовных академий, а также выпускников академий. Степени, присуждаемые церковной системой научно-богословской аттестации, были одновременно государственными, ибо присуждались по правилам Уставов духовных академий, которые утверждались Императором, то есть имели силу государственного закона. Богословские ученые степени входили в единую научно-квалификационную систему, признавались всеми учебными и научными учреждениями России наравне со степенями, присуждаемыми российскими университетами.
Система научной аттестации в России — не только в духовных школах, но и в Министерстве народного просвещения — была разрушена в юридическом отношении постановлением Совета народных комиссаров РСФСР от 18 сентября (1 октября) 1918 г. «О некоторых изменениях в составе и устройстве государственных ученых и высших учебных заведений Российской Республики»4. Этим постановлением были отменены все дореволюционные ученые степени и звания и все связанные с ними права и преимущества. Вскоре была расформирована целостная духовно-учебная система. Центральный духовно-учебный орган при Святейшем Синоде (с декабря 1917 г. — при Высшем Церковном управлении) — Учебный комитет — был упразднен постановлением соединенного присутствия
4 «О некоторых изменениях в составе и устройстве государственных ученых и высших учебных заведений Российской Республики» (Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и крестьянского правительства РСФСР. М. : Изд-во Народного комиссариата юстиции. 1918. № 72. Ст. 789).
Святейшего Патриарха, Священного Синода и Высшего Церковного совета от 21 сентября (4 октября) 1918 г.5 И хотя дела духовно-учебных заведений передавались в Школьно-просветительный отдел при Высшем Церковном управлении, наряду с делами церковно-приходских школ, организацией законоучительства в светских учебных заведениях и внешкольным религиозным просвещением, постановление означало констатацию факта — завершения деятельности целостной духовно-учебной системы России, а вместе с ней и научно-богословской аттестации в этой системе.
Однако ученые богословские степени присуждались еще некоторое время духовными академиями, продолжавшими свое непростое существование. Петроградская духовная академия прекратила существование в декабре 1918 г., перед своим закрытием попытавшись присоединиться к Петроградскому университету в виде Богословского факультета6. Последняя степень — магистерская — была присуждена этой академией 7 июня 1918 г. Н. В. Малицкому7. Казанская духовная академия, которой удалось получить официальное разрешение на деятельность как частного учебного заведения, присудила последнюю докторскую степень (доктора церковной истории) в 1918 г., экстраординарному профессору Киевской академии М. Э. Поснову8, а последнюю магистерскую степень — в 1919 г. иеромонаху Варсонофию (Лузину)9. Киевская духовная академия продолжала свою деятельность в виде занятий с небольшим числом студентов до 1924 г., а Московская духовная академия — еще дольше, до 1928 г. Есть сведения о присуждении Московской духовной академией младшей — кандидатской — ученой степени вплоть до 1921 г. и даже в феврале 1922 г. — хранителю академической библиотеки К. М. Попову, за составление каталогов10.
Полный список магистерских диссертаций и их авторов после 1918 г. восстановить сложно: официальной информации нет, теряются следы некоторых работ, предполагаемых к защите, и в источниках личного происхождения. Так, например, историк Московской духовной академии протодиакон Сергий Голубцов, по воспоминаниям родственников, упоминает о работе С. И. Голощапова, будущего протоиерея, «Бог во плоти», которая была подана в Совет МДА в 1916 г., оставалась нерассмотренной вплоть до 1919 г., не сохранилось воспоми-
5 РГИА. Ф. 831. Оп. 1. Д. 20. Л. 167—168.
6 ЦГИА СПб. Ф. 277. Оп. 1. Д. 3906. Л. 131—139; Там же. Д. 3909. Л. 1—17. См. также : Сосуд избранный: История Российских духовных школ в ранее не публиковавшихся трудах, письмах деятелей Русской Православной Церкви, а также в секретных документах руководителей Советского государства (1888—1932) / Сост. М. Склярова. СПб., 1994. С. 215—222.
7 ЦГИА СПб. Ф. 277. Оп. 1. Д. 1906. Л. 82—83, 96—97.
8 См. : Поснов М. Э. Гностицизм II в. и победа христианской Церкви над ним. Киев, 1918.
9 Варсонофий (Лузин), иером. Нравственное учение Православной Церкви и отношение к нему латино-протестантской доктрины (рукопись) (см. : Журавский А. В. Казанская духовная академия на переломе эпох (1884—1921 гг.) : Дисс. ... к. и. н. М., 1999. С. 235).
10 См. : Письма ректора КДА епископа Василия (Богдашевского) Н. Н. Глубоковскому (ОР РНБ. Ф. 194. Оп. 1. Д. 354); Андроник (Трубачев), игум. Священник Павел Флоренский — профессор МДА // Богословские труды. Юбилейный сборник: 300 лет МДА (1685—1985). М., 1986. С. 226—246; Сорокин В., прот., Бовкало А. А., Галкин А. К. Духовное образование в Русской Православной Церкви при Святейшем Патриархе Московском и всея России Тихоне (1917—1925) // Вестник Ленинградской духовной академии. 1990. № 2. С. 36—59.
наний о ее защите11. Также непонятны судьбы магистерских диссертаций протоиерея Павла Аникиева, поданной в Совет Петроградской духовной академии в июне 1918 г.12, и протоиерея Иоанна Богдановича, поданной в Совет Киевской духовной академии в июне 1921 г.13. Еще сложнее восстановить имена последних кандидатов богословия: в последних отчетах академий приводятся только статистические данные о кандидатах, без указания имен14. Непонятно, была ли присуждена степень кандидата богословия тем студентам, которые писали сочинения на соискание этой степени в последующие годы15.
Присуждали ученые степени и новые богословские школы, действовавшие недолгое время в 1920-х гг. Так, Петроградский Богословский институт (1920— 1923) получил право присуждать кандидатские ученые степени16 и несколько раз пользовался этим правом, предоставляя утверждение Святейшему Патриарху Тихону. Так, в 1923 г. были присуждены степени кандидата богословия выпускникам Богословского института иеромонаху Макарию (Звездову) и И. Д. Дмит-
рикову17.
11 См. : Голубцов С., протодиак. Профессура МДА в сетях ГУЛАГа и ЧеКа. М., 1999. С. 38—39.
12 ЦГИА СПб. Ф. 277. Оп. 1. Д. 3906. Л. 110 об. Диссертация протоиерея Павла Аникиева «Мистика преподобного Симеона Нового Богослова: Опыт построения теории православной мистики по творениям преподобного Симеона Нового Богослова» представлялась на соискание магистерской степени повторно уже в Совет Высших Богословских курсов, преподавателем которых он являлся. Видимо, она была защищена, ибо протоиерей Владимир Сорокин указывает на магистерское достоинство протоиерея Павла. Но конкретного указания на защиту и утверждение в степени не приводит и этот историк (см. : Сорокин В., прот. Исповедник. Церковно-просветительская деятельность митрополита Григория (Чукова). СПб. : Изд-во Князь-Владимирского собора, 2005. С. 356, 501).
13 Об этой диссертации и отзывах на нее писал ректор Киевской академии епископ Василий (Богдашевский) бывшему профессору Петроградской академии Н. Н. Глубоковскому (ОР РНБ. Ф. 194. Оп. 354. Л. 40 об. — 41). Эта диссертация, посвященная писателю IV в. Пробу, видимо, была отклонена, ибо протоиерей Иоанн Богданович — с 1946 г. ректор Ставропольской духовной семинарии — так и остался кандидатом богословия (см. : Преображенский А. Открытие православной духовной семинарии в г. Ставрополе // Журнал Московской Патриархии. 1946. № 12. С. 48—49; Богданович Иоанн Николаевич, протоиерей: Некролог // Там же. 1977. № 8. С. 16).
14 Так, Советом Московской духовной академии были утверждены в степени кандидата богословия: в 1919—1920 уч. г. — 4 выпускника, в 1920—1921 уч. г. — 8 выпускников (см. : Отчет о состоянии Московской духовной академии за 1919—1920 и 1920—1921 уч. гг. // Вестник Русского христианского движения. 1986. № 147. С. 196—205).
15 Так, игумен Андроник (Трубачев) приводит сведения о рецензировании преподавателем Московской академии священником Павлом Флоренским кандидатских работ студентов В. Базилевского (в 1924 г.) и священника Василия Надеждина (в 1926 г.) (см. : Андроник (Трубачев), игум. Священник Павел Флоренский — профессор МДА // Богословские труды. Юбилейный сборник: 300 лет МДА (1685—1985). М., 1986. С. 226—246),
16 См. : Сорокин В., прот. Исповедник. С. 263, 281.
17 Кандидатское сочинение иеромонаха Макария (Звездова) «Толкование Евангелия у Л. Н. Толстого пред судом Православного вселенского предания и Православной богословской науки»; кандидатское сочинение И. Д. Дмитрикова «Брак по древнему русскому церковному праву (Опыт изучения вселенских и местных начал и их взаимоотношений в русско-византийском брачном праве)» (см. : Сорокин В., прот. Исповедник. С. 286).
Преемник Богословского института — Петроградские (Ленинградские) Высшие Богословские курсы (1925—1928) — также получил право присуждать ученые степени кандидата, магистра и доктора богословия18. Это право было реализовано: Совет курсов обсудил ряд сочинений, представленных на соискание кандидатских и магистерских ученых степеней, предоставив эти решения на утверждение Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия. Так, была присуждена и утверждена 19 марта 1926 г. ученая степень кандидата богословия Н. Д. Успенскому за сочинение «Происхождение чина Агрипнии или всенощного бдения и его составные части»19. В 1925—1926 гг. были утверждены ученые степени кандидата богословия, присужденные выпускникам Богословского института священникам М. И. Смирнову и А. А. Базунову, студенту 4-го курса бывшей Петроградской духовной академии священнику Н. М. Красно-певкову, а также монахине Дамиане (В. В. Соболевой)20. В 1926—1927 гг. был обсужден ряд сочинений, представленных на соискание ученой степени магистра богословия: протоиереев В. А. Рыбакова, Н. В. Чепурина, Н. К. Чукова, М. В. Митроцкого, П. П. Аникеева21. Есть сведения об утверждении в степени первых трех соискателей.
Ученые богословские степени присуждали и обновленческие высшие богословские заведения: Московская Богословская академия, Петроградский Богословский институт22. Однако маргинальность этих раскольничьих учебных заведений обусловливает и скептическое отношение к присуждаемым ими ученым степеням.
Экстремальные условия, в которых проходили последние годы деятельности старых духовных академий и их модифицированных вариантов, делают и опыт их научно-богословской деятельности уникальным, не подвергаемым взвешен-
18 См. : Сорокин В., прот. Исповедник. С. 356.
19 Там же.
20 Кандидатские сочинения: священника М. И. Смирнова «Духоборцы, очерк секты и разбор ее вероучения»; священника А. А. Базунова «Чин Богоявленского водоосвящения (Великая агиасма)»; Н. М. Краснопевкова «Обзор сочинений первоучителя старообрядчества протопопа Аввакума и их изданий»; монахини Дамианы (Соболевой) «Сотериология св. Кирилла Александрийского)» (см. : Сорокин В., прот. Исповедник. С. 360).
21 Магистерские сочинения протоиерея В. А. Рыбакова «Св. Иосиф Песнописец и его песнотворческая деятельность», протоиерея Н. В. Чепурина «Анимистическая теория о происхождении религии ее доанимистические и тотемистические придатки (опыт философско-антропологического исследования в апологетическом освещении)», протоиерея Н. К. Чуко-ва «Мессианские представления иудеев по Таргуму Ионафана, сына Узиелова», протоиерея М. В. Митроцкого «Христология Кирилла Александрийского (историко-догматическое исследование)», протоиерея П. П. Аникеева «Мистика преподобного Симеона, Нового Богослова (опыт построения теории православной мистики по творениям преподобного Симеона)» (см. : Сорокин В., прот. Исповедник. С. 356, 360, 362, 366; Шубина Е. И. Петроградский Богословский институт // Культурно-исторический альманах «Фонтанка». СПб., 2007. № 1. С. 18—26).
22 См. : Сорокин В., прот. Исповедник. С. 291, 293, 307—308, 310. Обновленческий Высший Церковный Совет в 1923 г. решил образовать некоторое подобие дореволюционной духовно-учебной структуры, во главе с Учебным комитетом, который временно возглавил епископ Дмитровский Георгий (Добронравов), и высшими духовными школами — Богословской академией в Москве и Богословским институтом в Петрограде (Ленинграде).
ному анализу. Все эти степени по понятным причинам не были признаваемы государством, поэтому и научная аттестация не могла выполнять полноценно тех задач, которые перед ней ставятся в нормальных условиях.
Что же касается советских вузов, то система оценки научной квалификации их преподавательского состава отсутствовала вплоть до 1934 г. Предполагалось, что преподаватель высокого ранга должен получать научные результаты и без стимулирования их системой научной аттестации. Однако советская наука не придумала никакой иной надежной системы стимулирования научного роста и со временем стала возвращаться к традиционной системе, проверенной многовековым опытом. В 1920-х гг. Наркомпросом РСФСР рассматривались различные предложения по реанимации системы научной аттестации23. В 1925 г. в высших учебных заведениях был введен институт аспирантуры, в котором предполагалась публичная защита научной работы на совете факультета. Но это была просто квалификационная работа, и ученая степень за нее не присуждалась.
Со второй половины 1920-х гг. обсуждалась необходимость введения традиционных ученых степеней. Первым юридическим актом, отчасти восстанавливающим ученые степени и звания, было постановление Совета народных комиссаров СССР от 13 января 1934 г. «Об ученых степенях и званиях»24. На основе этого документа осуществлялась аттестация преподавателей в 1934—1936 гг. Однако этот документ допускал присвоение ученого звания доцента и профессора без предварительного получения соответствующей ученой степени, лишь на основании «научных заслуг», то есть наличия научных работ. Однако и такой вариант показал свою недостаточность, и постановлением Совета народных комиссаров СССР от 20 марта 1937 г. «Об ученых степенях и званиях» система научной аттестации выстраивалась в традиционном виде: звание профессора присваивается лицам, имеющим ученую степень доктора и ведущим основную преподавательскую или руководящую исследовательскую работу в вузах или научно-исследовательских учреждениях25. Богословие, не имевшее места в государственных высших учебных и научных заведениях 1930-х гг., в эту систему включено не было.
Тем не менее в августе 1933 г. последовало определение Патриаршего Священного Синода Русской Православной Церкви о присуждении ученой степени доктора богословия Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Сергию (Страгородскому). Присвоение митрополиту Сергию высшей церковной ученой степени носило исключительный характер, поскольку, как показано выше, с 1918 г. в Русской Православной Церкви не было прецедентов присвоения докторской степени, а с 1927 г. — и вообще ученых богословских степеней. Следует отметить, что это решение Патриаршего Священного Синода было вызвано не столько научно-богословскими, сколько церковно-политическими причинами.
23 См. : Чанбарисов Ш. Х. Формирование советской университетской системы. М., 1988. С. 185; Иванов А. Е. Ученые степени в Российской империи XVIII в. — 1917 г. М., 1994. С. 190.
24 «Об ученых степенях и званиях» (Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и крестьянского правительства РСФСР. М. : Изд-во народного комиссариата юстиции. 1934. № 3. Ст. 30).
25 См. : «Об ученых степенях и званиях» (Там же. 1937. № 21. Ст. 83).
Митрополит Нижегородский Сергий (будущий Патриарх) управлял Русской Православной Церковью с декабря 1925 г. Свои полномочия митрополит Сергий воспринял от Патриаршего Местоблюстителя митрополита Крутицкого Петра (Полянского). При этом арестованный митрополит Петр сохранил за собой титул Местоблюстителя, а митрополит Сергий встал во главе высшего церковного управления с беспрецедентным титулом «Заместителя Патриаршего Местоблюстителя» (т. е. заместителя заместителя Патриарха). Конечно, мало кто мог тогда предположить, что возглавление Русской Церкви Заместителем Местоблюстителя продлится одиннадцать с лишним лет.
В мае 1927 г. при митрополите Сергии был учрежден и получил временную регистрацию в органах НКВД так называемый «Временный Патриарший Священный Синод». Некоторое время существовали надежды, что вслед за этим властью будет разрешен созыв Поместного Собора, который, как писал митрополит Сергий в своей известной декларации, «изберет нам уже не временное, а постоянное центральное церковное управление»26. Это означало, что и странный титул самого митрополита Сергия должен был каким-то образом измениться.
К концу 1920-х гг., однако, стало ясно, что созвать Собор не удастся. Даже Временный Синод при Нижегородском митрополите так и не получил полноценной регистрации27. Митрополит Сергий по-прежнему оставался лишь Заместителем Местоблюстителя, кроме того, после переименования в 1932 г. его кафедрального города, он стал титуловаться «митрополитом Горьковским». В такой безрадостной обстановке окружение митрополита Сергия стало предпринимать шаги, направленные на повышение его церковного статуса.
12 апреля 1932 г. Синодом было вынесено постановление о награждении митрополита Сергия правом предношения креста за богослужением — особой привилегией, усваиваемой Предстоятелям Поместных Церквей. В представленном митрополитом Ленинградским Серафимом (Чичаговым) обращении к Заместителю, на основании которого и было принято данное постановление, говорилось: «Первенствующие члены Святейшего Синода — Петроградские митрополиты, а также митрополиты Киевский и Московский — награждались подобающим отличием при совершении богослужений — предносимым крестом. Ныне Ваше Высокопреосвященство — первый иерарх по управлению русской Православной Церковию, по своему значению и положению, а также по своей деятельности и ответственности, превосходите прежних наших митрополитов, но не имеете никаких внешних отличий при совершении богослужений. Предносимый крест присвоен всем первоиерархам отдельных и автономных Церквей, не могущих сравниться по своим размерам и по своему значению с всероссийской Православной Церковью. [...] Поэтому, исходя из такого сознания, мы, нижеподписавшиеся иерархи русской Православной Церкви, в единомысленном желании положили просить Ваше Высокопреосвященство уста-
26 Известия ЦИК. 1927. 19 авг.
27 См. : Мазырин А., свящ. Легализация Московской Патриархии в 1927 году: скрытые цели власти // Отечественная история. 2008. № 4. С. 123—124.
новить предношение креста при всех Ваших богослужениях, согласно Вашему Высокому положению Первоиерарха в нашей Церкви»28.
Следующим актом возвышения митрополита Сергия как раз и стало присуждение ему докторской степени. Как именно это было сделано, показывает прилагаемый к настоящей статье текст определения Временного Патриаршего Священного Синода от 15 августа 1933 г., разосланного затем правящим архиереям в виде указов. Вопреки содержащемуся в самом определении решению о публикации его в «Журнале Московской Патриархии», документ опубликован не был и при всей своей значимости до сих пор не введен в научный оборот.
Инициатором августовского синодального постановления, как следует из самого документа, выступил выдвигавшийся тогда на второе место в иерархии Московской Патриархии митрополит Алексий (Симанский). Митрополит Серафим (Чичагов) для этой роли уже подходил плохо, так как сам никакого богословского образования не имел и вообще доживал на Ленинградской кафедре последние дни (вскоре ее также занял митрополит Алексий). Заранее был составлен совместный отзыв четырех экстраординарных (то есть не имевших докторской степени) профессоров бывших духовных академий (при этом в отношении двоих из четырех отозвавшихся отсутствуют данные и о наличии у них магистерской степени; сам их отзыв к определению, к сожалению, приложен не был). Синод просил митрополита Сергия «не отказаться от усвоенной ему [...] ученой степени». В ответ на это Заместитель сказал, что «не находит возможным отклонить незаслуженную им честь». Примечателен, по-своему, выдвинутый в синодальном определении аргумент, что «православная паства в своем множестве фактически уже считает нашего Правящего Первосвятителя имеющим Высшую ученую степень Доктора Богословия» (см. Приложение).
Следует обратить внимание на то, что среди отзывов профессоров бывших духовных академий об учено-богословских трудах Заместителя Местоблюстителя, упоминаемых в постановлении Синода о присуждении последнему докторской степени, отсутствует отзыв митрополита Арсения (Стадницкого). Это не может не вызывать удивления, поскольку митрополит Арсений имел статус дореволюционного доктора церковной истории (действительного), был в свое время ректором Московской духовной академии (1898—1903) и председателем Учебного комитета при Святейшем Синоде (1906—1907)29. Кроме того, в 1933 г. он был старейшим иерархом Русской Православной Церкви, а с 1927 г. формально являлся членом Временного Патриаршего Синода при митрополите Сергии. Иными словами, были все основания запросить и его мнение о предполагаемом докторстве митрополита Сергия. Ключ к разрешению недоумения в отношении митрополита Арсения может быть найден в его реакции на следующий акт возвеличивания Заместителя Местоблюстителя.
После присуждения степени доктора богословия митрополиту Сергию было еще два экстраординарных присуждения ученых богословских степеней. Так, в сентябре 1934 г. степени магистра богословия был удостоен протоиерей Нико-
28 Журнал Московской Патриархии. 1932. № 11—12. С. 2.
29 Впрочем, митрополит Сергий в прошлом тоже был ректором Санкт-Петербургской духовной академии (1901—1905) и председателем Учебного комитета (1913—1917).
лай Коноплев — за представленные сочинения про святых Вологодского края30. Интересно отметить, что это присуждение богословской степени состоялось по отзыву именно митрополита Арсения31. Стоит ли считать это некоторым «ответом» на присуждение степени митрополиту Сергию?
Следует обратить внимание еще на один прецедент научно-богословской аттестации, произошедший в ноябре того же 1934 г.: степень кандидата богословия была присуждена иеромонаху Леонтию (Филипповичу), будущему архиепископу Чилийскому Русской Зарубежной Церкви. История присуждения этой степени отражает всю сложность 1920—1930-х гг. Будущий владыка Леонтий в 1923—1924 гг. был вольнослушателем Киевской духовной академии, затем — студентом Богословских курсов в Ленинграде, продолжал и после их закрытия, в числе небольшой группы студентов, слушать лекции профессоров на квартирах. В 1930 г. он был вынужден вернуться в Киев, был рукоположен в иеромонаха, сдавал зачеты бывшим профессорам Киевской академии протоиереям Павлу Светлову и Александру Глаголеву32. Наконец, по благословению архиепископа Киевского Сергия (Гришина)33, написал под руководством указанных профессоров работу «Жития святых как материал для христианской апологетики». Архиепископ Сергий лично отвез работу в Москву, в Патриархию, а митрополит Сергий отослал ее на отзыв митрополиту Арсению в Ташкент. Далее произошла некоторая коллизия: отзыв был положительным, но смущение, вызванное ука-
30 См. : КоноплевН. Святые Вологодского края. 1-е изд. М., 1895; сочинение того же автора уже в протоиерейском сане «Святые Вологодского края» (рукопись).
31 См. : Постановление Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и при нем Патриаршего Священного Синода от 5 сентября 1934 г. за № 91 // Журнал Московской Патриархии. 1935. № 23—24.
32 Жизнеописание Леонтия Чилийского // Православная жизнь (Джорданвилль). 1996. Март. № 3 (555). С. 19—21.
Протоиерей Павел Яковлевич Светлов (1861—1941). В 1886 г. окончил Московскую духовную академию. В 1886—1887 уч. г. был профессорским стипендиатом в той же академии. Принял священный сан, служил законоучителем в Нежинском историко-филологическом институте князя Безбородко. С 1893 г. магистр богословия; с 1897 г. был профессором богословия Киевского Императорского университета св. Владимира. С 1902 г. доктор богословия. После революции лишился своей кафедры в университете, работал в ряде образовательных заведений г. Киева, затем жил на покое.
Протоиерей Александр Александрович Глаголев (1870—1937). В 1898 г. окончил Киевскую духовную академию со степенью кандидата богословия. В 1898—1899 уч. г. был профессорским стипендиатом в той же академии, затем занимал в ней кафедру Священного Писания Ветхого Завета. С 1900 г. магистр богословия; с 1903 г. священник. Служил в киевском храме Николы Доброго. Был арестован в 1930 г., затем в 1937 г. Скончался в Лукьяновской тюрьме г. Киева.
33 Архиепископ Сергий (Гришин Алексей Николаевич, 1889—1943) — в 1915 г. окончил Санкт-Петербургскую (Петроградскую) духовную академию со степенью кандидата богословия; отправлен на фронт полковым священником; с 1917 г. был наместником-настоятелем Боровского Пафнутьева монастыря; с 1927 г. епископ Серпуховской, управляющий делами Временного Патриаршего Священного Синода; с 1928 г. епископ Олонецкий и Петрозаводский, затем Полтавский, с 1930 г. архиепископ. С 1932 по 1934 г. архиепископ Киевский, с 1934 г. занимал Харьковскую, затем Вышгородскую и Владимирскую кафедры; с 1936 по 1941 г. в заключении. С 1941 г. архиепископ Можайский и управляющий Московской епархией; с 1942 г. архиепископ Горьковский и Арзамасский, участвовал в Архиерейском Соборе 1943 г., избран членом воссозданного Священного Синода, но вскоре после этого скончался.
заниями Управляющего делами Синода протоиерея Александра Лебедева34 на возможные неприятности, затянуло дело. Работа содержала критические выпады против А. В. Луначарского и любимого советской властью Л. Н. Толстого, что делало ее опасной. Однако процесс был стимулирован апологетическим письмом протоиерея П. Светлова, возмущенного тем, что охранительные соображения вновь оказывают негативное влияние на богословскую науку и духовное просвещение. С этим конкретным случаем протоиерей Павел связал и свою давнюю скорбь о печальной судьбе русской христианской апологетики, которая призвана быть «содействием разумному обоснованию веры и выработке обязательной всегда в истинном христианстве разумной веры»35. В дни же широкого распространения неверия она должна быть хотя бы «лекарством для внутреннего употребления верующих»36. Вторым стимулом было письмо схиархиепис-копа Антония (Абашидзе)37, в котором указывалось, что старое время не знало прецедента, когда бы кандидатское сочинение, одобренное двумя известными учеными, могло быть не утвержденным церковной властью38. Тогда митрополит Сергий сам взялся за рецензирование сочинение иеромонаха Леонтия и отметил в рецензии, напротив, свободомыслие автора, призвавшего к очищению агиографии «от примесей апокрифически легендарных». Сам автор — будущий архиепископ Леонтий — писал в своем дневнике: «Так патриархия вышла из этого неудобного положения, набросив на меня совершенно неосновательно тень вольномыслия»39. В результате всех перипетий указом Заместителя Патриаршего Местоблюстителя от 29 ноября 1934 г. соискатель был удостоен степени кандидата богословия40.
Тем временем чреда мероприятий по повышению статуса митрополита Сергия продолжалась. Спустя полгода после получения Заместителем степени доктора богословия определением Синода от 27 апреля 1934 г. ему был присво-
34 Протоиерей Александр Васильевич Лебедев (1888—1937) — в 1913 г. окончил Казанскую духовную академию со степенью кандидата богословия; с 1916 г. священник в г. Казани; с 1932 г. ключарь московского Богоявленского кафедрального собора, что в Дорогомилове, делопроизводитель Канцелярии Московской Патриархии; с 4 октября 1933 г. Управляющий делами Патриаршего Священного Синода; с мая 1935 г. Управляющий делами Московской Патриархии; в 1937 г. арестован и расстрелян.
35 Письмо профессора протоиерея П. Светлова архиепископу Сергию (Гришину) от 1 октября 1934 г. Цит. по : Жизнеописание Леонтия Чилийского // Православная жизнь. 1996. Март. № 3 (555). С. 22.
36 Там же.
37 Схиархиепископ Антоний (Абашидзе Давид Ильич, 1867—1942). В 1891 г. окончил Новороссийский университет, в 1896 г. — Киевскую духовную академию. В 1891 г. был пострижен в мантию, рукоположен в иеродиакона, в 1896 г. — в иеромонаха. С 1902 г. — епископ; с 1906 г. — Туркестанский и Ташкентский; с 1912 г. — Таврический и Симферопольский; с 1915 г. — архиепископ. С 1921 г. пребывал на покое. В 1923 г. был арестован и выслан из Крыма, поселился в Китаевской киевской пустыни Киево-Печерской Лавры. В 1928 г. был пострижен в великую схиму. В 1933 г. приговорен к 5 годам заключения условно; жил на частной квартире.
38 См. : Жизнеописание Леонтия Чилийского // Православная жизнь. 1996. Март. № 3 (555). С. 21.
39 См. : Там же.
40 См. : Там же. С. 23—24.
ен титул «Блаженнейшего митрополита Московского и Коломенского» (ранее, в октябре 1927 г., митрополит Сергий сам предписал поминать за богослужением его, равно как и митрополита Петра, даже не «Высокопреосвященными», а просто «Преосвященными»41). В оглашенном митрополитом Алексием (Си-манским) адресе на имя митрополита Сергия совершаемое деяние мотивировалось следующим образом: «[...] мудрое руководство кораблем церковным, безграничная любовь Ваша к Матери-Церкви, братское любовное отношение к Соепископам-братьям и отеческое ко всем чадам Церкви соделали Вас в общецерковном сознании фактически Первым Епископом Страны [...]. Посему, приняв во внимание вышеизложенное и продолжающееся вдовство кафедры Первого Епископа страны, мы, Митрополиты Русской Православной Церкви и Члены Патриаршего Священного Синода, в безграничной преданности Вашему Высокопреосвященству, как к своему правящему Первоиерарху, единогласным решением своим положили: усвоить Вашему Высокопреосвященству, в соответствии Вашему высокому и особому положению правящего Первоиерарха Русской Церкви, титул Блаженнейшего Митрополита Московского и Ко-ломенского»42.
Показателен, однако, отклик митрополита Арсения на это излияние «безграничной преданности» членов Синода своему Председателю. Митрополит Арсений не стал делать какие-то публичные заявления, но обратился 7 мая 1934 г. к Заместителю с частным письмом. «Ваше Преосвященство [sic!], — писал митрополит Арсений митрополиту Сергию через десять дней после провозглашения последнего «Блаженнейшим», — дорогой Владыко! Получил я телеграмму-молнию за подписью членов Синода о присвоении Вам титула Блаженнейшего как “фактическому Главе Православной Русской Церкви” с приглашением присоединиться к этому. Руководясь чувством личного уважения к Вам, как несущему, по воле Божией, тяжелый крест по управлению Церковью, чему и я был свидетелем, я выразил свое согласие, приветствуя Ваше Блаженство в телеграмме на имя Преосв[ященного] Питирима43. Но затем, когда порыв чувства сменился размышлением, я не нахожу себе спокойствия, правильно ли я поступил, согласившись на это, и благовременно ли теперь заниматься титулованием для блага Церкви. Ведь это, по-моему, имеет не личное значение, а общецерковное, так как оно, вероятно, связано будет с признанием этого титула не только со стороны нашей иерархии, но и со стороны других православных церквей. А что, если не согласятся? Кроме того, не будет ли это поводом для оппозиции к еще большему разделению и нападкам на Вас и возглавляемый Вами Синод, который в такое тяжкое время занимается титулованием, как это было при св. Григории Богослове, который обличал своих собратьев, “гонявшихся за титулами, когда
41 См. : Мазырин А., свящ. Из истории церковного протокола конца 1920-х годов // http:// www.bogoslov.ru/text/ 412311.html
42 Журнал Московской Патриархии. 1934. № 20—21. С. 3.
43 Архиепископ Питирим (Крылов Порфирий Семенович, 1895—1937) — с 1928 г. епископ; с марта 1931 г. — Дмитровский; с 18 мая 1932 г. архиепископ, временно управляющий Московской епархией, постоянный член Временного Патриаршего Священного Синода; 13 февраля 1933 г. от должности управляющего делами Священного Синода освобожден; с 1936 г. архиепископ Великоустюжский; в 1937 г. арестован и расстрелян.
нужно украшаться добродетелями”. И удобно ли Заместителю украшаться этим титулом, когда Местоблюститель лишен этого и неизвестно даже, где обретается, и хотя фактически не управляет Церковью, но не по своей воле.
Такие и подобные мысли обуревают мою душу, правильно ли я поступил, руководясь личным чувством к Вам, которого я уважал и буду уважать и без этого титулования, каковое вряд ли будет полезно для нашей Церкви и дает только повод для “поношения” Вашего имени и возглавляемого Вами Синода, членом которого и я состою, как старейший Архиерей»44.
Есть все основания полагать, что и в 1933 г. митрополит Арсений, считавший, что не следует «гоняться за титулами, когда нужно украшаться добродетелями», не поддержал идеи присвоения митрополиту Сергию степени доктора богословия, иначе бы его положительный отзыв, несомненно, также был бы упомянут в синодальном постановлении.
Существует свидетельство, что и сам Заместитель Местоблюстителя относился к своему новому статусу довольно скептически. Архиепископ Феодор (Поздеевский), бывший ректор Московской духовной академии (1909—1917), на допросе 25 мая 1937 г. упомянул о том, что «митрополит Сергий в частных письмах “смеется над своим докторством и блаженством”»45. Однако сами эти «смешливые» письма Заместителя еще не выявлены.
Впоследствии, в 1935—1937 гг., окружением митрополита Сергия неоднократно поднимался в своем кругу вопрос о необходимости избрания его Патриархом. Так, например, бывший Управляющий делами Московской Патриархии протоиерей Александр Лебедев на допросе 16 апреля 1937 г. показал: «Митрополит Сергий Страгородский выразил свое живейшее согласие с митрополитами ленинградским Алексием Симанским и киевским Константином Дьяковым, выдвинувшими вопрос о том, чтобы провозгласить его патриархом всей православной церкви. Этот вопрос был выдвинут упомянутыми митрополитами 2 мая 1935 г. на совещании руководителей церкви с участием митрополита Сергия»46.
Другие подобные эпизоды описаны в протоколе допроса еще одного близкого митрополиту Сергию лица, его викария епископа Иоанна (Широкова). 4 июля 1937 г. епископ Иоанн показал: «В феврале 1936 г. у митрополита Сергия Страгородского состоялось нелегальное совещание, на котором присутствовали: Симанский, Дьяков, Лебедев, Аксенов, я, епископ Жевахов (б. князь), епископ Шипулин, митрополит Серафим Александров, священник Хотовицкий и другие. На этом совещании Дьяковым был возбужден вопрос о необходимости провозглашения митрополита Сергия Страгородского патриархом православной церкви. В данном случае Дьяков выразил наше общее мнение, т. к. мы понимали, что избрание патриарха может положить конец церковным распрям и создаст возможность для широкой работы по объединению вокруг Страгородского всех церковных течений. Также отчетливо был поставлен вопрос об организации
44 Архив ЦНЦ «Православная энциклопедия». Ф. 3. Оп. 2. Д. 10. Л. 27—28.
45 Последнее следственное дело архиепископа Феодора (Поздеевского) / Публ. Т. В. Петровой // Даниловский благовестник. 2009. Вып. 17. С. 65.
46 ЦА ФСБ РФ. Д. Р-49429. Л. 27—28. Подчеркнуто в протоколе допроса.
единства церкви и на втором нелегальном совещании 24 января 1937 г., в котором участвовали в основном те же самые лица. Вскоре после этого совещания Аксенов приступил к практической работе по подготовке избрания патриарха; мы составили списки архиереев для голосования кандидатуры Страгородского, причем голосование должно было производиться путем индивидуального опроса архиереев, включенных в списки»47.
Все эти планы никак не могли быть реализованы в условиях начавшегося «Большого террора». Практически все выше упомянутые сподвижники митрополита (кроме митрополита Ленинградского Алексия) были репрессированы в 1937-1938 гг.
Однако в сентябре 1943 г., когда существенно изменилась государственная политика в отношении Русской Православной Церкви, митрополит Сергий стал Патриархом. Вскоре постановлением Совнаркома от 28 ноября 1943 г. было разрешено возобновить деятельность духовных школ в Москве, и 14 июня 1944 г. в Новодевичьем монастыре состоялось открытие Православного Богословского института и Богословско-пастырских курсов. 31 августа 1946 г. московский Православный богословский институт был преобразован в Московскую духовную академию, а курсы — в Московскую духовную семинарию. 8 октября того же года состоялось торжественное открытие Ленинградских духовной академии и духовной семинарии.
С первыми выпусками возрожденных Московской и Ленинградской духовных академий, которые состоялись в конце 1940-х гг., была возрождена и система научно-богословской аттестации. В целом она сохраняла традиции дореволюционной высшей духовной школы: была трехступенчатой (кандидат — магистр — доктор), строилась по корпорационному принципу. Интересно отметить связь и преемство богословской аттестации конца 1940-х гг. с ее этапом 1920-х гг.: 22 июня 1949 г. в Ленинградской духовной академии была защищена магистерская диссертация на тему «Чин всенощного бдения в Греческой и Русской Церквах» Н. Д. Успенским — кандидатом богословия 1926 г.48.
Разумеется, находясь в условиях вынужденной замкнутости и гнета тоталитарной атеистической идеологии, академии не имели возможности полноценно использовать опыт дореволюционной богословской науки. Тем не менее, на протяжении нескольких десятилетий — 1950— 1980-х гг. — система научно-богословской аттестации действовала и давала Русской Православной Церкви научно-богословские кадры.
Начиная с 1990-х гг. ситуация изменилась: перед духовными школами и богословской наукой открылись новые возможности. Еще более сложные задачи встают перед богословием на новом этапе, когда и со стороны церковной науки, и со стороны российской науки в целом стала ощущаться насущная необходи-
47 ЦА ФСБ РФ. Д. Р-49429. Л. 208-209.
48 См. : Бронский В. Заслуженный профессор Н. Д. Успенский // Журнал Московской Патриархии. 1988. № 3. С. 25. См. также : Речь профессора ЛДА, кандидата богословия, кандидата искусствоведческих наук Н. Д. Успенского перед защитой 22 июня 1949 г. диссертации на соискание ученой степени магистра богословия на тему: «Чин всенощного бдения в Греческой и Русской Церкви: Историко-археологическое исследование». ЛДА, 1949.
lll
мость активного развития научного богословия. Успешное решение этой задачи подразумевает, с одной стороны, соответствие богословских исследований и квалификации их авторов требованиям, предъявляемым государственной научной аттестацией, с другой — сохранение идентичности и лучших традиций церковного богословия. Поэтому опыт церковного богословия на всем его непростом пути требует пристального изучения.
В приложении к статье приводится указ Временного Патриаршего Священного Синода архиепископу Дмитровскому Питириму (Крылову) с определением о присвоении митрополиту Сергию ученой степени доктора богословия. Публикуемый документ хранится в фонде «Московская Патриархия», переданном в 2004 г. по благословению Патриарха Алексия II на хранение в архив Церковно-научного центра «Православная Энциклопедия». Документ публикуется с сохранением стилистических особенностей оригинала, в том числе с воспроизведением использованных в нем строчных и заглавных букв (далеко не всегда соответствующих современной практике написания). Имеющиеся в тексте сокращения раскрыты в квадратных скобках. При составлении кратких биографических справок на упомянутых в документе лиц использована база данных ПСТГУ «За Христа пострадавшие» (адрес в Интернете: http://pstbi.ru/bin/code. exe/frames/m/ind_oem.html?/ans; режим доступа — свободный).
ПРИЛОЖЕНИЕ
Преосвященному архиепископу Дмитровскому Питириму
Заместитель Патриаршего Местоблюстителя и Временный при нем Патриарший Священный Синод СЛУШАЛИ: 1. Внеочередное заявление члена Временного Патриаршего Священного Синода, Преосвященного Митрополита Новгородского, по поводу представленного профессорами Духовных Академий, Ректором б[ывшей] Казанской Духовной Академии, Преосвященным Митрополитом Одесским и Херсонским Анатолием (Грисюк[ом])49, э[кстра]орд[инарным] профессором] той же Академии, Преосвященным Архиепископом Саратовским Афанасием (Малининым)50, э[кстра]орд[инарным] профессором] Московской Духовной Академии, Преосвященным Епископом Варфоломеем (Ремовым)51, и э[кстра]орд[инарным] профессором] б[ывшей] Казанской Духовной Академии, Протоиереем Московского Кафедрального, что в Дорогомилове, Собора, Александром] Лебедевым, — совместного отзыва об учено-богословских трудах Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, Магистра Богословия, Преосвященного Митрополита Горьковского Сергия (Страгородского), с присуждением ему ученой степени Доктора Богословия, следующего содержания: “Соглашаясь с представлением профессоров б[ывших] Духовных Академий о присуждении Заместителю Патриаршего Местоблюстителя, Магистру Богословия, Преосвященному Митрополиту Сергию (Страгородскому), высшей степени Доктора Богословия, Священный Синод, с[о] своей стороны, свидетельствует об единодушном и давнем желании Православной Иерархии и паствы видеть своего Правящего Первосвятителя увенчанным высшей ученой степенью Доктора Богословия, — и это тем более, что об этом до сего дня поступают многочисленные письменные ходатайства Преосвященных целого ряда Епархий (Московской52,
49 Митрополит Анатолий (Грисюк Андрей Григорьевич, 1880—1938) — в 1904 г. окончил Киевскую духовную академию со степенью кандидата богословия; с 1911 г. магистр богословия; с 1912 г. экстраординарный профессор Киевской духовной академии; с 1913 г. ректор Казанской духовной академии, епископ; с 1923 г. архиепископ Самарский; с мая 1927 г. член Временного Патриаршего Священного Синода; с июня 1928 г. архиепископ Одесский; с 21 октября 1932 г. митрополит Одесский и Херсонский; в 1936 г. арестован; скончался в лагере.
50 Архиепископ Афанасий (Малинин Александр Антонович, 1884—1939) — в 1908 г. окончил Казанскую духовную академию со степенью кандидата богословия; с 1920 г. епископ Чебоксарский, викарий Казанской епархии; с мая 1930 г. архиепископ Казанский и Свияжский; в 1935 г. арестован; умер в ссылке.
51 Епископ Варфоломей (Ремов Николай Федорович, 1888—1935) — в 1912 г. окончил Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия; с 1913 г. магистр богословия; с 1916 г. экстраординарный профессор МДА; с 1921 г. епископ Сергиевский (Загорский), викарий Московской епархии; с 1923 г. настоятель московского Высокопетровского монастыря; в 1928 г. подвергался аресту; с 1929 г. настоятель московского храма Рождества Богородицы в Путинках (без архиерейской кафедры); с июля 1934 г. архиепископ; в 1935 г. арестован, расстрелян.
52 Управляющим Московской епархией в августе 1933 г. был архиепископ Дмитровский Питирим (Крылов), кроме него викарными епископами Московской епархии тогда состояли: епископ Волоколамский Иоанн (Широков), епископ Каширский Иннокентий (Клодецкий), епископ Коломенский Петр (Руднев), епископ Орехово-Зуевский Иоанн (Соколов), епископ Серпуховский Иоасаф (Шешковский-Дрылевский).
ll3
Ржевской53, Ростовской54) и, с другой стороны, что православная паства в своем множестве фактически уже считает — нашего Правящего Первосвятителя имеющим Высшую ученую степень Доктора Богословия. Ввиду изложенного, Временный Патриарший Священный Синод имеет высокую честь просить Преосвященного Заместителя не отказаться от усвоенной ему в представлении вышеупомянутых профессоров б[ывших] Духовных Академий ученой степени Доктора Богословия”.
2. Ответ Преосвященного Заместителя на внеочередное заявление Преосвященного Митрополита Новгородского: “Считая изложенную в представлении оценку моей научной деятельности отнюдь не беспристрастной, приношу свою глубокую благодарность за братскую любовь и внимание к моему недостоинству и не нахожу возможным отклонить не заслуженную мною честь — присуждения мне степени Доктора Богословия honoris causa55. ”
Определением своим от 15 Августа 1933 года за № 60, ПОСТАНОВИЛИ: Представление профессоров б[ывших] Духовных Академий об усвоении Заместителю Патриаршего Местоблюстителя, Преосвященному Митрополиту Горьковскому Сергию (Страгородскому), ученой степени Доктора Богословия и заслушанный ответ Преосвященного Заместителя — принять к сведению, уведомивши о состоявшемся присуждении Заместителю Патриаршего Местоблюстителя, Преосвященному Митрополиту Горьковскому Сергию, ученой степени Доктора Богословия Епархиальных Преосвященных Указами, с напечатанием о сем в Журнале Московской Патриархии.
О чем и посылается Вашему Преосвященству настоящий Указ.
Сентября “1” дня 1933 года
Член Патриаршего Священного Синода Алексий, М[итрополит] Новгородский Управляющий делами Патриаршего Священного Синода Петр, Епископ Коломенский56
Архив Церковно-научного центра «Православная Энциклопедия». Ф. 3. Оп. 2. Д. 9. Л. 1. Подлинник. Машинопись. Подписи-автографы.
53 Епископом Ржевским с марта по 11 августа 1933 г. был Преосвященный Владимир (Горьковский); с 11 августа 1933 г. по март 1936 г. — Преосвященный Палладий (Шерстенни-ков).
54 Ростовскую (на Дону) кафедру в августе 1933 г. занимал архиепископ Серафим (Сили-чев), у него был викарий — епископ Таганрогский Иосиф (Чернов).
55 honoris causa — вписано от руки в машинописный текст.
56 Епископ Петр (Руднев Николай Николаевич, 1891—1937) — с ноября 1928 г. епископ Сергиевский (Загорский), викарий Московской епархии; с сентября 1929 г. епископ Коломенский, викарий Московской епархии; с 13 февраля 1933 г. Управляющий делами Временного Патриаршего Священного Синода; с 4 октября 1933 г. епископ Самарский; с 1934 г. архиепископ; в 1935 г. арестован, приговорен к пяти годам ИТЛ, направлен в Соловецкий лагерь особого назначения; в 1937 г. в лагере приговорен к расстрелу, расстрелян.
Ключевые слова: научно-богословская аттестация, ученые степени, митрополит Сергий (Страгородский), доктор богословия, гонения на Церковь.
A Theological-scientific Certification and Awarding of the Academic Degree of Divinitatis
Doctor to Metropolitan Sergiy (Stragorodsky) during the Persecutions of 1920—1930s
Priest A. Mazirin, N. J. Sukhova
The article covers the story of giving theological-scientific degrees in the Russian Orthodox Church in the period of the fiercest persecutions against her in 1920—1930s. Despite the antichurch policy of the bolshevik authority, the system of a theological-scientific certification was not completely destroyed. In article a special attention is paid to the story of awarding to metropolitan Sergiy (Stragorodsky) a higher doctorate in Divinitatis in 1933 when he was actually heading the Russian Orthodox Church.
Keywords: theological-scientific certification, academic degrees, metropolitan Sergiy (Stragorodsky), Divinitatis Doctor, persecution against the Church.
