CC BY
567
УДК 343.2.01
Петрушенков Александр Николаевич Petrushenkov Aleksandr Nikolaevich
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и процесса
Нижегородский институт управления — филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (603057, Нижний Новгород, пр. Гагарина, 46)
сапсМсЫе of sciences (law), assistant professor of criminal law and procedure department Nizhegorodsky institute of management — the branch of Russian academy of national economy and state service under the President of the Russian Federation (46 Gagarin av., Nizhny Novgorod, 603057)
E-mail: sekret-005@mail.ru
Научная обоснованность признаков соучастия в преступлении и их практическая реализуемость в нормах Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации
Scientific foundation of complicity characteristics and its practical realization in the articles of Specific part of the Criminal code of the Russian Federation
В данной научной статье исследуется понятие соучастия в преступлении, которое предусмотрено статьей 32 УК РФ, анализируются его признаки во взаимодействии с иными статьями Общей и Особенной частей УК РФ, аргументируется авторская позиция в решении основных проблем в понимании соучастия в преступлении при его реализации в статьях Особенной части УК РФ через призму правоохранительной деятельности. Предлагаются логически выверенные способы совершенствования понятия соучастия в преступлении, на котором основаны иные положения указанного института уголовного права.
Ключевые слова: понятие соучастия в преступлении и его место в системе уголовно-правовых норм, соучастие в преступлении и формы вины, совместность как признак соучастия, уголовно-правовая характеристика двух или более лиц в соучастии, соотношение понятия соучастия с иными уголовно-правовыми нормами.
In this research the definition of criminal complicity as provided by the article 32 of the Criminal code of the Russian Federation is examined. Its characteristics in co-operation with other articles of Common and Specific Parts of the Criminal code of the Russian Federation are analyzed. Author's idea about the salvation of the key problems of complicity definition in the articles of Specific Part of the Criminal code of the Russian Federation in the light of law enforcement activities is argued. Logically considered methods of the improvement of the definition of crime complicity which set up a base for other provisions of mentioned institute of criminal law are proposed.
Keywords: the definition of the crime complicity and its place in criminal law system, crime complicity and forms of guilt, cooperativeness as a characteristic of crime complicity, criminal law characteristic of two or more persons in complicity, the correlation of the definition of the crime complicity with other criminal law norms.
Институт соучастия в преступлении закреплен в действующем уголовном законодательстве в статьях 32—36 УК РФ, которые образуют главу 7. В указанные статьи заложено разное содержание, раскрывающее все многообразие института соучастия. Верно заметил A.A. Пионтковский, что «совершение преступления в соучастии несколькими лицами представляет обычно относительно большую общественную опасность, чем совершение преступления одним лицом» [1, с. 546]. Следовательно, данные преступления должны наказываться более строго, чем те, которые совершаются одним лицом.
Фундаментальным исследованием соучастия в преступлении занимались такие известные ученые, как Ф.Г. Бурчак, П.И. Гришаев, Г.А. Кригер, А.Н. Трайнин, П.Ф. Тельнов, Н.Г. Иванов, А.П. Козлов и другие [2—7].
Анализ данного института уголовного права необходимо провести, основываясь на соотношении формы и содержания, действующих уголовно-правовых норм, а также следует предложить более эффективную кодификацию института соучастия в преступлении.
Понятие соучастия в преступлении дано в статье 32 УК РФ, под которым понимается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. Перечисленные в данном понятии признаки являются обязательными для любого группового преступления, и отсутствие хотя бы одного из них исключает уголовную ответственность за соучастие в преступлении. Глава 7 УК РФ «Соучастие в преступлении» — это единственный структурный элемент Общей части, который объединил в себе нормы об ответ-
ственности за совершение преступлении несколькими лицами.
Но современная преступность такова, что не все общественно опасные деяния, совершенные несколькими лицами, могут быть отнесены к соучастию в преступлении. Указанные негативные процессы несоответствия уголовно-правовых норм о соучастии в преступлении различным жизненным ситуациям были замечены еще в прошлом веке. Например, по мнению М.Д. Шаргородского, некоторые случаи групповоИ преступной деятельности не имеют отношения к соучастию, а означают совершение при определенных условиях преступления несколькими лицами [8, с. 84—97]. Р. Галиакбаров настаивал, что рамки соучастия, определенные Об-щеи частью, узки для некоторых случаев совмест-ноИ преступной деятельности, предусмотренных Особенной частью Уголовного кодекса [5, с. 15].
Других институтов, которые бы предусматривали уголовную ответственность за совершение преступлении несколькими лицами, в УК РФ нет. Например, трое граждан по предварительному сговору с распределением ролеИ совершают мошеннические деИствия, двое из которых не достигли возраста уголовной ответственности за данное преступление, то есть 16 лет (в соответствии со ст. 20 УК РФ). Или когда халатные деИствия нескольких чиновников по взаимноИ осведомленности и в силу отсутствия у них профессионализма приводят к тяжким последствиям.
Из сложившеИся ситуации есть два выхода. ПервыИ основан на том, что соучастие в преступлении остается единственным институтом уголовного права, которыИ предусматривает более строгую уголовную ответственность за групповое совершение преступления. Но имеющиеся уголовно- правовые границы соучастия в преступлении необходимо будет расширить, внеся соответствующие изменения в статью 32 УК РФ. ВтороИ выход основан на создании альтернативных институтов, смежных с соучастием, но охватывающих иные формы групповых преступлениИ.
Реализация института соучастия в ОсобенноИ части УК РФ осуществляется через виды соучастников и виды (формы) соучастия. Но это возможно только при наличии признаков соучастия. К сожалению, следственно-судебные органы при квалификации деИствиИ лица, совершившего общественно опасное деяние, применяют общие нормы о соучастии (ст. 32—36 УК РФ) при отсутствии признаков соучастия. Например, уголовное дело в отношении гражданина Ц., рассмотренное Сыктывкарским городским судом Республики Коми 3 октября 2012 года [9]. Краткое содержание фабулы совершенного преступления состоит в следующем. Гражданин Ц., реализуя умысел, направленным на организацию незаконноИ пересылки наркотика гашиш в крупном размере в исправительную колонию г. Сыктывкара Республики Коми, в марте 2012 года позвонил по сотовому телефону неустановленному лицу в г. Санкт- Петербург и договорился с ним о не-
законноИ пересылке указанного наркотика посредством почтовоИ связи. Затем гражданин Ц., являясь инициатором приобретения наркотика-гашиша, направил на счет неустановленного лица в Санкт-Петербург два денежных перевода за наркотик на общую сумму 6 600 рублеИ и сообщил данные женщины, на имя котороИ должна была поступить посылка с наркотиком. Женщина по просьбе своего сожителя, которыИ также отбывал наказание в ука-занноИ исправительноИ колонии, постоянно переправляла легальные посылки в данную колонию. О содержимом посылки и о планах гражданина Ц. женщина ничего не знала. При передаче женщиноИ посылки в исправительноИ колонии гражданину Ц. он был задержан. В посылке находились радиоприемник и зарядное устроИство для сотового телефона, в которых и были обнаружены четыре брикета с веществом коричневого цвета. В итоге к уголовноИ ответственности был привлечен только гражданин Ц. и его деИствия судом были квалифицированы по пункту «б» части 2 статьи 2281 со ссылкоИ на часть 3 статьи 33 УК РФ как организация незаконноИ пересылки наркотического средства — гашиша в крупном размере.
В приведенном примере гражданин Ц. деИству-ет один, организует собственное преступление, ни-какоИ группы не создает. Следовательно, признаки соучастия в преступлении у гражданина Ц. отсутствуют. Более того, в его общественно опасном поведении нет способа пересылки, а есть лишь незаконное приобретение наркотического средства, которое должно квалифицироваться по статье 228 УК РФ.
В понятии соучастия дважды употребляется термин «умышленное». На наш взгляд, это противоречит некоторым нормам ОбщеИ части УК РФ. Первое упоминание об умысле необходимо исключить и оставить только второе, так как согласно главе 5 и статье 25 УК РФ понятие «умышленное» может применяться в уголовном законодательстве только в качестве характеристики преступления. Другого смыслового значения указанные нормы УК РФ не определяют. ПервыИ же термин об умысле характеризует не преступление, а субъективные связи в малых группах, психическое отношение лица к другим людям, знакомым или незнакомым ему.
Если исключить умысел на совместное участие и ничем альтернативным его не заменить, то опять столкнемся с противоречиями, которые были раньше в науке уголовного права. Суть их состояла в том, что часть ученых понимали совместность только как объективную составляющую [3, с. 17, 18; 6, с. 73], а другая часть ученых подчеркивала, что субъективная сторона совместности в соучастии может быть только умышленноИ, которая предполагает явное или молчаливое соглашение о совместном совершении преступления [1, с. 548; 7, с. 14].
Если оставить умысел на совместное участие в преступлении, то следует дополнить статью 25 УК РФ положением, согласно которому умышленная форма вины могла бы применяться не только к пре-
ступлению, но и в другом смысле к иным уголовно-правовым институтам. Институт вины можно и не менять, тогда вместо словосочетания «умышленное совместное участие» в статью 32 УК РФ следует внести фразу «осознанное совместное участие». Вышеуказанные предложения позволят устранить неправильное применение и необоснованное двоякое понимание умысла в уголовном законе. Если придерживаться цели расширения юридических границ соучастия в преступлении без создания смежных институтов в УК РФ, то можно и вовсе отказаться от умысла относительно совместности.
Возможно ли в деИствительности фактическое соучастие при неосторожноИ форме вины? Дан-ныИ вопрос волновал и волнует до сих пор многих специалистов в области уголовного права. Сторонники, которые признают возможность наличия неосторожноИ формы вины при соучастии в преступлении (например, Н.Д. СергеевскиИ, А.Н. ТраИ-нин, М.Д. ШаргородскиИ, А.П. Козлов и др.), указывают на реальные практические ситуации, при которых деИствуют несколько лиц с неосторожноИ формоИ вины. К таким примерам можно отнести умышленное подстрекательство или пособничество к неосторожно совершенному преступлению, неосторожное подстрекательство или пособничество к умышленно совершенному преступлению, совершение преступления в результате неосторожных деИствиИ нескольких лиц. Н.Ф. Кузнецова приводит следующиИ пример из судебноИ практики: «М. предложил приятелю потренироваться в стрельбе из пистолета. Он привел его в полуразрушенную избу на опушке леса, нашел гвоздь на стене, повесил на него кепку в качестве мишени и предложил первыИ выстрел произвести приятелю. Тот выстрелил, пуля попала в паз между бревнами, прошла навылет и убила проходившую мимо избы женщину. Встал вопрос о квалификации деИствиИ М., которыИ организовал стрельбу в неположенном месте. Суд не признал его соучастником неосторожного преступления, а привлек к ответственности за хулиганство. СтрелявшиИ же был осужден за неосторожное убиИство» [7, с. 18]. Подобных примеров из практики деятельности правоохранительных органов можно привести достаточное количество.
ДеИствующее уголовное законодательство указанные случаи совершения преступления оставляет без особого внимания и предлагает квалифицировать такие общественно опасные деяния, как совершенные одним лицом. Мы не настаиваем, что здесь необходимо обязательно предусмотреть признак или обстоятельство, которые бы отягчали ответственность виновных за совершение такого рода преступлениИ. Речь идет о принципиально другом положении. Общая часть УК РФ не должна оставлять без внимания ни одну форму преступноИ деятельности, тем более если речь идет о совершении общественно опасного деяния несколькими лицами. Необходимо дополнить Общую часть УК РФ нормами, которые бы предусматривали указанные формы совершения преступления.
Противники неосторожной формы вины в соучастии (например, Н.С. Таганцев, A.A. Пионтковский, Н.Д. Дурманов, П.Ф. Тельнов и др.) настаивают на том, что соучастие в преступлении возможно только при наличии умысла на совместную деятельность при совершении умышленного преступления. Соответствующий научный спор идет до сих пор, что напоминает дискуссию между слепым и глухонемым. По нашему мнению, не столько важно, будет ли охватывать именно соучастие в преступлении все разновидности совершения преступления несколькими лицами, а принципиальным является момент закрепления соответствующих случаев в Общей части УК РФ.
Если отвечать с позиции действующего уголовного закона, то соучастие в преступлении при неосторожной форме вины невозможно. Соответствующий вывод основан на определении соучастия в преступлении (ст. 32 Общей части УК РФ), в котором слово «умышленное» применяется два раза. Но, несмотря на такой запрет присутствия неосторожности в соучастии, Особенная часть УК РФ предоставила возможность правоохранительным органам применять нормы о соучастии к преступлениям, где имеется неосторожная форма вины. Например, в случае умышленного причинения тяжкого вреда здоровью группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой и если эти действия повлекли по неосторожности смерть потерпевшего, то участники указанных преступных групп подлежат уголовной ответственности по части 4 статьи 111 УК РФ. В приведенном примере закреплена двойная форма вины, в которой есть и умысел и неосторожность. Похожих статей в Особенной части УК РФ с двойной формой вины и соучастием в преступлении более чем достаточно. Но о таком единстве неосторожности и соучастия ничего не говорится в главе 7 Общей части УК РФ «Соучастие в преступлении». Могут ли сочетаться понятие и признаки соучастия, закрепленные в статье 32 Общей части УК РФ, с двойной формой вины, где имеется неосторожная вина? Если буквально толковать статью 32 Общей части УК РФ, то неосторожность как форма вины не может быть субъективной составляющей соучастия в преступлении. Это касается не только совершаемого преступления, но и совместности участия. Следовательно, квалифицировать, например, действия участников организованной группы по части 4 статьи 111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего) нельзя. Для того чтобы двойная форма вины применялась к случаям соучастия в преступлении, необходимо изменить соответствующие нормы действующего уголовного законодательства. Уголовно-правовая политика может пойти в данном случае следующими путями. Во-первых, можно смириться с тем, что соучастие при неосторожной форме вины возможно и предложить следующую редакцию статьи 32 Общей части УК РФ: «Соучастием в преступлении признается
виновное совместное участие двух или более лиц в совершении преступления». Второй путь заключается в создании нового института в Общей части УК РФ, который бы охватил иные случаи совершения преступления несколькими лицами. Например, дополнить УК РФ главой 7.1 «Иные случаи совершения преступления несколькими лицами». Именно второй путь является более правильным и логичным, соответствующим духу времени.
Общественная опасность соучастия в преступлении несоизмеримо высока по сравнению с иными преступлениями, которые совершаются несколькими лицами. Соответствующий вывод основан на действующем уголовном законодательстве, которое обязывает суд во всех случаях назначать более строгое уголовное наказание за совершение преступлений в соучастии (ч. 7 ст. 35 Общей части УК РФ). Большинство ученых в области уголовного права также считают, что соучастие в преступлении всегда повышает степень общественной опасности содеянного [7, с. 29; 3, с. 3, 4]. Некоторые авторы утверждают, что более высокая общественная опасность соучастия в преступлении возможна только при соисполнительстве [10, с. 4]. Если не разделить соучастие в преступлении и иные формы совершения преступлений несколькими лицами, то возникнет путаница среди правоприменителей, которая приведет к ошибкам в толковании и квалификации, породит нереализуемые идеи смешения всего в одном. Например, А.П. Козлов, в целом соглашаясь с повышенной общественной опасностью соучастия в преступлении, настаивает на выделении в рамках рассматриваемого института элементарного соучастия, неосторожного соучастия, соучастия с односторонней субъективной связью и т. д. [7, с. 29]. Нельзя в одной кастрюле одномоментно сварить борщ со щами, также нельзя настаивать, что умышленное и неосторожное соучастие в равной степени повышают общественную опасность преступления. Наш правоприменитель с существующими нормами о соучастии в преступлении не может добиться единого их понимания, не говоря уже о том, чтобы разбавить указанный институт уголовного права смежными дискуссионными положениями. Нормы Общей части УК РФ должны иметь единое универсальное понимание и применение, между смежными институтами должна проходить четкая граница, которая не вызывала бы никаких сомнений у правоприменителей.
Согласно статье 32 УК РФ, соучастие возможно, если в преступлении принимают совместное участие два или более лица. Это так называемый количественный признак соучастия. По мнению А.Н. Трайнина, соответствующий признак соучастия не вызывает никаких трудностей [11, с. 255]. Но на самом деле это не совсем так. Рассматриваемый признак не является только количественным. Ему свойственна и качественная характеристика. Поэтому более правильно называть данный признак объективным [5, с. 22]. О каких лицах идет речь в понятии соучастия в преступлении? Ответ
на данный вопрос содержится в одной из двух концепций, которые сложились по соответствующему признаку в науке уголовного права. Первая концепция указывает на то, что под лицами в определении соучастия следует понимать только субъектов соответствующих составов преступлений [7, с. 66; 5, с. 24; 12, с. 127]. Вторая концепция говорит о том, что в понятие «лиц» входят любые физические лица, которые принимают участие в совершении преступления [13, с. 37; 10, с. 8]. К сожалению, действующее уголовное законодательство смешивает указанные концепции, создает иллюзию присутствия несоучастия в соучастии. Приведем два примера в подтверждение наших слов. Во-первых, в части 2 статьи 33 УК РФ исполнителем преступления признается лицо, совершившее его посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных уголовным законодательством. Соответствующая уголовно-правовая норма закреплена в главе 7 «Соучастие в преступлении». Следовательно, указанное лицо является соучастником преступления, а его деятельность охватывается понятием соучастия. Другого разъяснения в УК РФ нет. Приведем пример из практики Верховного Суда РФ по уголовному делу в отношении гражданина П. Установлено, что убийство гражданином П. потерпевшего совершено совместно с Б. При этом П. удерживал потерпевшего за руки, а Б. по предложению П. наносил потерпевшему удары ножом. Действия П. квалифицированы судом по пункту «ж» части 2 статьи 105 УК РФ как убийство, совершенное группой лиц. В надзорном представлении заместитель Генерального прокурора РФ поставил вопрос о переквалификации действий П. с пункта «ж» части 2 статьи 105 УК РФ на часть 1 статьи 105 УК РФ, считая, что органы следствия и суд при квалификации действий осужденного как совершение убийства группой лиц не учли, что преступление гражданин П. совершил совместно с лицом, которое признано невменяемым в отношении инкриминированного ему деяния. Президиум Верховного Суда РФ оставил надзорное представление без удовлетворения по следующим основаниям. По смыслу закона (ст. 35 УК РФ) убийство признается совершенным группой лиц, когда два или более лица, действуя совместно, с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, причем необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них. Доводы же, изложенные в надзорном представлении, о том, что согласно акту судебной психолого-психиатрической экспертизы Б. признан в отношении инкриминированного емудеяния невменяемым и освобожден от уголовной ответственности за совершенное им в состоянии невменяемости общественно опасное деяние и к нему применены принудительные меры медицинского характера, в связи с чем действия гражданина П. не могут быть
квалифицированы как совершенные группоИ лиц и подлежат переквалификации на часть 1 статьи 105 УК РФ, не основаны на законе. При изложенных обстоятельствах деИствия П. квалифицированы правильно [14]. Соответствую щиИ пример показывает, что ВерховныИ Суд РФ берет за основу только объективную внешнюю составляющую совместности и не учитывает ее субъективныИ критериИ. Совместность деИствиИ должна осознаваться всеми участниками группы. Может ли невменяемое лицо осознавать, что совершает совместные общественно опасные деИствия? Ответ очевиден — нет.
ВтороИ аспект затрагивает квалификацию деятельности нескольких лиц в составах со специальным субъектом. В соответствии с частью 4 статьи 34 УК РФ, лицо, не являющееся субъектом преступления, предусмотренного соответствую-щеИ статьеИ ОсобенноИ части УК РФ, участвовавшее в совершении данного преступления, несет уголовную ответственность за указанное преступление в качестве организатора, подстрекателя или пособника. Проще говоря, лицо признается соучастником и несет уголовную ответственность за соучастие в преступлении, субъектом которого он не является. Сторонники, которые критикуют позицию признания в качестве соучастников преступления любых лиц, не анализируют указанные нами выше положения уголовного законодательства.
Пленум Верховного Суда РФ также не является последовательным в оценке анализируемого признака соучастия в преступлении. Например, в абзаце первом пункта 9 ранее деИствовавшего постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 года № 7 «О судебноИ практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» указано, что совершение преступления с использованием лица, не подлежащего уголовноИ ответственности в силу возраста (ст. 20 УК РФ) или невменяемости (ст. 21 УК РФ), не создает соучастия. Но в абзаце втором этого же пункта суд рекомендует при подстрекательстве несовершеннолетнего к совершению преступления деИствия взрослого лица квалифицировать с признаками соучастия (в форме подстрекательства) в совершении конкретного преступления. Аналогичная позиция была изложена в пункте 5 утратившего силу постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 декабря 1990 года № 5 «О судебноИ практике по делам о преступлениях несовершеннолетних и о вовлечении их в преступную и иную антиобщественную деятельность», а также в пункте 42 деИствующего сеИчас постановления Пленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 года № 1 «О судебноИ практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовноИ ответственности и наказания несовершеннолетних».
Мы согласны с тем, что совершение преступления с использованием лица, не подлежащего уго-ловноИ ответственности в силу возраста (ст. 20 УК РФ) или невменяемости (ст. 21 УК РФ), не создает соучастия. Следовательно, при подстрекательстве
несовершеннолетнего к совершению преступления действия взрослого лица нельзя квалифицировать с признаками соучастия (в форме подстрекательства) в совершении конкретного преступления. Признание взрослого лица подстрекателем (ч. 4 ст. 33 УК РФ), как рекомендует Верховный Суд РФ, будет означать наличие института соучастия в содеянном. Понятие «подстрекатель» в УК РФ существует только в рамках соучастия и не должно применяться в иных случаях. Соучастие в преступлении возможно при наличии всех признаков, предусмотренных статьей 32 УК РФ, которые имеют одинаковую юридическую силу и незаменимость.
Позиция Верховного Суда РФ по данной проблеме является, с одной стороны, ошибочной, но с другой — понятной. Высший судебный орган оценивает только то, что закреплено в уголовном законодательстве, и не может выйти за пределы имеющегося правового материала. Поэтому он делает все, чтобы ни одно фактически совершенное преступное деяние не осталось без справедливой уголовно-правовой оценки. К сожалению, уголовно-правовая политика двойных стандартов приводит к ошибкам в квалификации, а также к искусственному разрыву Общей и Особенной частей УК РФ.
В целях разрешения рассматриваемой проблемы следует, во-первых, признать, что соучастие образуют только субъекты составов преступлений. Для этого необходимо внести следующие изменения в статью 32 УК РФ: «Соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более субъектов состава преступления в совершении умышленного общественно опасного деяния». Во-вторых, иные случаи совместного совершения преступлений с участием лиц, которые не являются субъектами соответствующих составов преступлений, должны быть вынесены законодателем за рамки соучастия, например, как было предложено выше в главу 7.1 «Иные случаи совершения преступления несколькими лицами». Соответствующие предложения позволят провести четкую границу между соучастием в преступлении и иными групповыми преступлениями и устранить двоякое понимание рассматриваемого количественного признака с сохранением иных признаков соучастия, что является важным для правоприменителя.
Признак совместности в соучастии имеет важное уголовно-правовое значение. В науке уголовного права также нет единого понимания указанного признака. По мнению A.A. Пионтковского, совместность характеризуется внутренним единством действий нескольких лиц, совершающих преступление, в результате явного или молчаливого их согласия, направленного на достижение преступного результата [1, с. 548]. А.Н. Трайнин считал, что нельзя отрицать того, что предварительное соглашение весьма часто связывает соучастников преступления, но соучастие мыслимо и без предварительного соглашения соучастников и даже без всякого между ними соглашения, при этом каждое из дей-
ствующих лиц в совершении преступления должно быть причинно и виновно связано с преступным результатом [11, с. 259, 265]. По мнению П.И. Гриша-ева и Г.А. Кригера, совместность характеризуется взаимной осведомленностью каждого из соучастников о присоединяющейся деятельности других лиц [3, с. 44]. А.П. Козлов предложил совместность участия определять через совокупность следующих аспектов: 1) сами действия соучастников, их специфику и взаимосвязанность (функциональная связь поведения всех соучастников); 2) общий для всех соучастников результат их действий; 3) объективная связь между действиями соучастников и преступным результатом [7, с. 34, 35].
Все вышеуказанные концепции, без всякого сомнения, имеют право на существование, но не в отдельности, а в своей совокупности. Но как с этим разобраться следователю или оперуполномоченному, которые будут устанавливать соответствующий признак? Ведь уголовный закон и наука уголовного права должны быть ориентированы на потребителей, в роли которых выступают, прежде всего, субъекты оперативно-разыскной деятельности и предварительного расследования. Для этого признак совместности должен быть прост в понимании, установлении и доказывании. Предлагаем рассматривать его через взаимосвязь уголовно-правовых норм Общей и Особенной частей. Признак совместности в статье 32 УК РФ указан не просто так, а в целях его применения в статьях Особенной части УК РФ. Соответствующий вывод следует из толкования понятия соучастия в преступлении (ст. 32 УК РФ): лица должны умышленно совместно участвовать в группе и в совершении умышленного преступления. Следовательно, осознание одного лишь членства в группе недостаточно, необходимо осознавать для совершения какого преступления она создается либо общественную опасность самого факта создания группы. Совместно участвовать в совершении умышленного преступления — это значит сообща, единодушно выполнить объективную сторону состава преступления, предусмотренного Особенной частью УК РФ. То есть деяние каждого соучастника является причиной либо условием наступления общего группового преступного результата. Всегда ли возможно такое совокупное поведение при выполнении объективной стороны состава преступления? При группе лиц и группе лиц по предварительному сговору совместность действий является более очевидной, если сравнивать ее с организованной группой или преступным сообществом. Как правило, подавляющая часть членов организованной группы или преступного сообщества лишь участвует в совершении преступления, но не соучаствует в нем. Зачастую они даже не знают друг друга, не говоря уже об их осведомленности относительно совместных действий и единого результата. И в целом признак совместности является объективно-субъективным и не может применяться в отрыве от внутреннего психического отношения лица к совер-
шаемому общественно опасному деянию, предусмотренному конкретной статьей Особенной части УК РФ.
В продолжение вопроса о признаке совместности при соучастии в преступлении необходимо отметить, что на практике словосочетание «совершить преступление» воспринимается как принять непосредственное участие в исполнении соответствующего состава преступления, предусмотренного Особенной частью УК РФ. Поэтому, если при совершении преступления, например, один из двух соучастников выполнял функции пособника (организатора, подстрекателя), а исполнял преступление второй соучастник, то при квалификации роль соучастника и (или) вид соучастия не учитываются и они несут ответственность, как правило, только по частям первым соответствующих статей Особенной части УК РФ и без ссылок на статьи 33 и 35 Общей части УК РФ. Например, показательным в этом плане является уголовное дело в отношении С., М. и Б. [15]. Соучастники предварительно договорились совершить посягательство на жизнь государственного деятеля — губернатора Санкт-Петербурга М. 24 июня 2007 года во время празднования национального религиозного праздника «Сабантуй» путем осуществления подрыва боевых гранат в целях прекращения ее государственной и иной политической деятельности и дестабилизации обстановки в Северо-Западном регионе России. Распределил роли и осуществлял общее руководство М. Непосредственное лишение жизни губернатора Санкт-Петербурга М. путем подрыва боевых гранат должен был осуществить С. Активную помощь в исполнении указанного подрыва обязался оказать Б. Общественно опасные действия фигурантов были вовремя пресечены правоохранительными органами на этапе приобретения гранаты Ф-1, двух запалов и пластичного взрывчатого вещества на основе гексогена. Действия каждого были квалифицированы по статье 277 УК РФ со ссылкой на часть 1 статьи 30 УК РФ. По тексту приговора подробно описываются роли каждого соучастника, в нескольких местах говорится о создании группы лиц по предварительному сговору, но в окончательной квалификации отсутствуют ссылки на соответствующие части статей 33 и 35 УК РФ.
Под «совершением преступления» в соучастии необходимо понимать выполнение физическим лицом одной или нескольких функций, предусмотренных статьей 33 УК РФ, в составе конкретной преступной группы (ст. 35 УК РФ). Квалификация преступления, совершенного в соучастии, должна проводиться с обязательным учетом видов соучастников и форм (видов) соучастия. Иное применение института соучастия в Особенной части УК РФ противоречит положениям Общей части УК РФ, что в свою очередь ведет к ошибкам в квалификации.
Мы согласны с мнениями некоторых ученых, что «соучастие не создает каких-либо особых оснований уголовной ответственности» [1, с. 551]. Но все
же соучастие в преступлении предъявляет особые требования к институтам ОбщеИ части УК РФ. Без удовлетворения соответствующих требованиИ не создаются в полноИ мере условия уголовноИ ответственности за соучастие в преступлении. В основном все институты ОбщеИ части УК РФ раскрывают свое содержание применительно только к одному субъекту. Например, определение вины в части 1 статьи 24 УК РФ дается только в отношении одного лица; в принципе справедливости (ст. 6 УК РФ) говорится о его применении только «к лицу»; понятие оконченного преступления (ч. 1 ст. 29 УК РФ) применяется также только к одному лицу и т. д. Соответствующее положение институтов ОбщеИ части УК РФ еще раз подтверждает отсутствие взаимосвязи между ними, что порождает неправильное применение общих уголовно-правовых норм в ОсобенноИ части УК РФ. ДальнеИшая кодификация уголовного законодательства России должна устранить подобные противоречия. Уголовно-правовые нормы должны быть ориентированы как на одного, так и на несколько лиц, совершающих преступления. Для этого необходимо внести соответствующие изменения в Общую часть УК РФ.
Такая же проблема существует и при реализации общих уголовно-правовых норм в статьях ОсобенноИ части УК РФ. Например, все поощрительные нормы, закрепленные в примечаниях к статьям ОсобенноИ части УК РФ и конкретизирующие деятельное раскаяние, раскрываются законодателем применительно к одному лицу, совершившему соответствующее общественно опасное деяние (ст. 126, 178 , 205 , 205 , 2051, 2053 , 2054, 2055, 206 , 208 , 210 , 222 , 275 и др.). Указанные законодательные положения формируют ошибочное представление правоприменителя об уголовном законе. Складывается мнение, что перечисленные выше поощрительные уголовно-правовые нормы применяются только к одному лицу, совершившему преступление, независимо от наличия в нем соучастия. Разве сразу несколько соучастников преступления не могут отказаться от своих преступных намерениИ и оказать посильную помощь правоохранительным органам в минимизации преступных последствиИ содеянного? Естественно, что это может быть в любоИ преступноИ группе, независимо от степени организованности и целеИ деятельности. Законодатель не должен игнорировать институты ОбщеИ части УК РФ при их реализации в ОсобенноИ части УК РФ. Создание искусственных барьеров между ОбщеИ и ОсобенноИ частями УК РФ приведет к неправильному толкованию и применению многих уголовно-правовых норм. В целях устранения имеющихся противоречиИ, необходимо адаптировать поощрительные нормы ОсобенноИ части УК РФ к деИствию в отношении нескольких лиц. Например, примечание к статье 206 УК РФ «Захват заложника» будет следующее: «Лицо (лица), добровольно или по требованию властеИ освободившее (освободившие) заложника, освобождается (освобождаются) от уголовноИ
ответственности, если в его (их) действиях не содержится иного состава преступления».
В Общей части УК РФ отсутствует уголовно-правовая норма, которая бы проводила отличие соучастия в преступлении от прикосновенности к преступлению. Соответствующую норму необходимо обязательно принять, так как в Особенной части есть статья 316 УК РФ, которая предусматривает ответственность за укрывательство особо тяжких преступлений.
Законодателю в кратчайшие сроки следует «излечить» УК РФ, привести его в соответствие с реальной действительностью, сделать Общую и Особенную части элементами одной системы. Еще Н.Д. Дурманов в своем научном труде подчеркнул, что без норм Общей части УК нормы Особенной части УК или совсем не существуют или будут пониматься извращенно [16, с. 108].
Примечания
1. Пионтковский A.A. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М., 1961.
2. Бурчак Ф.Г. Учение о соучастии по советскому уголовному праву. Киев, 1970.
3. Гришаев П.И., Кригер Г.А. Соучастие по советскому уголовному праву. М., 1956.
4. Иванов Н.Г. Понятие и формы соучастия в советском уголовном праве. Саратов, 1991.
5. Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. М., 1974.
6. ТрайнинА.Н. Учение о соучастии. М., 1941.
7. Козлов А.П. Соучастие: традиции и реальность. СПб., 2001.
8. Шаргородский М.Д. Некоторые вопросы общего учения о соучастии // Правоведение. 1960. № 1.
9. Уголовное дело № 1—888/12 в отношении гражданина Ц. // Архив Сыктывкарского городского суда Республики Коми.
10. Сабиров Р.Д. Уголовно-правовая борьба с насильственными групповыми посягательствами: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1981.
11. Трайнин А.Н. Избранные труды / сост., вступ. ст. Н.Ф. Кузнецовой. СПб., 2004.
12. Кругликов Л.Л. Группа лиц как квалифицирующее обстоятельство // Совершенствование уголовного законодательства и практика его применения. Красноярск, 1989.
13. Галиакбаров Р.Р. Квалификация групповых преступлений. М., 1980.
14. Постановление Президиума Верховного Суда РФ № 604П04пр по делу П. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. № 4.
15. Приговор от 14 апреля 2008 года в отношении С., М. и Б. // Архив Санкт-Петербургского городского суда.
16. Дурманов Н.Д. Советский уголовный закон. М., 1967.
Notes
1. PiontkovskyA.A. Doctrine about the crime according to the Soviet criminal law. Moscow, 1961.
2. Burchak F.G. The doctrine about complicity according to the Soviet criminal law. Kiev, 1970.
3. Grishaev P.I., Kriger G.A. Complicity according to the Soviet criminal law. Moscow, 1956.
4. IvanovN.G. The doctrine and the forms of complicity in the Soviet criminal law. Saratov, 1991.
5. TelnovP.F. Liability for complicity in the crime. Moscow, 1974.
6. Trinin A.N. The doctrine about complicity. Moscow, 1941.
7. KozlovA.P. Complicity: traditions and the reality. St. Petersburg, 2001.
8. Shargorodsky M.D. Some issues of common doctrine about complicity // Legal studies. 1960. № 1.
9. Criminal case № 1—888/12 against citizen Ts. // The archive of Syktyvkar state court of Komi Republic.
10. SabirovR.D. Criminal law fights against violent group trespasses: author's abstract. ... candidate of legal sciences. Sverdlovsk, 1981.
11. Trinin A.N. Selectas / comp. and the preface of N.F. Kuznetsova. St. Petersburg, 2004.
12. KruglikovL.L. A group of individuals as a defining circumstances // Improving the criminal legislature and practice of its usage. Krasnoyarsk, 1986.
13. Galiakbarov R.R. Defining group crimes. Moscow, 1980.
14. Supreme Court Presidium decision № 604P04pr, case of P. // Supreme Court of Russian Federation Bulletin. 2005. № 4.
15. Sentence from 14.04.2008 against S., M., B. // The archive of St. Petersburg city court.
16. DurmanovN.D. Soviet criminal law. Moscow, 1967.
