CC BY
63
не был совершенно уж неожиданным. Незадолго до него <...> произошли два, на мой взгляд, важных литературных события». Отметим, что во втором случае еще до того, как события будут названы (а произойдет это только через две главки в статье), уже задана оценка. Читатель уже настроен воспринимать события именно как главные.
Мы назвали лишь несколько манипуля-тивных (рекламных) приемов, наиболее часто используемых современными критиками. Их число, несомненно, больше, что позволяет сделать вывод о существовании особой коммуникативной стратегии, в основе которой лежит задача рекламы и саморекламы и которая реализуется за счет рекламных приемов построения коммуникативного пространства.
2. Щедровицкий Г. Смысл и значение. Избранные труды. М., 1995.
3. Бахтин М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
4. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб., 2001.
5. Мамардашвили М.К. Литературная критика как акт чтения. Режим доступа: http://www. philosophy.ru/library/mmk/critique.html. Загл. с экрана.
6. Бушмин А. Наука о литературе: Проблемы. Суждения. Споры. М., 1980.
7. Семенов Е. Искусство как межличностная коммуникация (социально-психологическая концепция). СПб., 1995.
8. Современные зарубежные литературоведческие концепции (герменевтика, рецептивная эстетика) / отв. ред. Е.А. Цурганова. М., 1983.
9. Сенчин Р. // Знамя. 2005. № 5.
10. Пустовая В. // Октябрь. 2005. № 2.
1. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. По- 0 ,,
этика. М. 1994. Поступила в редакцию 8.11.2666 г.
НАУЧНАЯ КОММУНИКАЦИЯ В АСПЕКТЕ ПРЕЦЕДЕНТНОСТИ
В.Ю. Арбузова
Arbuzova V.Y. Scientific communication in the aspect of precedence. The article is devoted to a precedential phenomenon as a stileforming feature of the scientific discourse. The use of introvert intertextuality in a scientific text is considered, at which intertextems are included in «one’s own» text as quotations, allusions, reminiscences and other elements of the precedential texts (from the scientific field as well as from the other types of texts (fiction, publicistics, proverbs, sayings, etc.) in the creation process of one’s own scientific text).
В лингвистике антропоцентризма выходит на первый план коммуникативный подход. Текст становится концентром-коммуникатом, являющимся и средством передачи информации, и ее носителем, и ее реципиентом. Коммуникация осуществляется в форме письменных, устных, художественных и нехудожественных текстов.
Современный взгляд на лингвистику текста позволяет отметить, что акт коммуникации осуществляется не только в процессе литературной, бытовой, эпистолярной, компьютерной и т. д. коммуникации, но и в коммуникации научной. Научная коммуникация -это явление особого порядка, связанное со спецификой научного знания.
В последние годы в науке о языке наряду с традиционным термином «научный стиль» сосуществуют термины «научная коммуникация» и «научный дискурс». Под дискурсом, который является центральным моментом человеческой жизни в языке и относится к числу неоднозначно трактуемых лингвистических понятий [1-4], мы вслед за В.Е. Чернявской понимаем, во-первых, «конкретное коммуникативное событие, фиксируемое в письменных текстах и устной речи, осуществляемое в определенном когнитивно и типологически обусловленном коммуникативном пространстве» [5], и, во-вторых, «совокупность тематически соотнесенных текстов» [5, с. 16]. Дискурс, «являясь конкретизацией речи в различных модусах человеческого
существования» [4, с. 231], делится на типы. Тип дискурса - это «обобщенное представление о тексте, концепт текста в сознании носителей соответствующей культуры»
[4, с. 229]. К настоящему времени в науке о языке выделены и охарактеризованы различные типы дискурса: педагогический, публицистический, научный, религиозный, политический, экономический и др.
«Участниками научного дискурса являются исследователи как представители научной общественности, при этом характерной особенностью данного дискурса является принципиальное равенство всех участников научного общения в том смысле, что никто из исследователей не обладает монополией на истину, а бесконечность познания заставляет каждого ученого критически относиться как к чужим, так и к своим изысканиям» [4, с. 276]. Поэтому ученые строго соблюдают законы функционирования научного текста и обращаются к фоновым знаниям и концептам прецедентных текстов для создания удачного акта коммуникации при обращении к текстам, созданным ими. Но нужно отметить, что в процессе вывода нового научного знания о предмете участвует не научный дискурс, а научный функциональный стиль, так как акцент берут на себя текстовые особенности, специфические языковые единицы.
Вообще, «научный стиль представляет научную сферу общения и речевой деятельности, связанную с реализацией науки как формы общественного сознания; отражает теоретическое мышление, выступающее в понятийно-логической форме, для которого характерны объективность и отвлечение от конкретного и случайного (поскольку назначение науки - вскрывать закономерности), логическая доказательность и последовательность изложения (как воплощение динамики мышления в суждениях и умозаключениях). Общая цель научной речи - сообщение нового знания о действительности и доказательство ее истинности» [2, с. 242]. Произведения этого стиля характеризуются целенаправленностью и прагматической установкой, так как задача автора-ученого заключается в изменении взглядов адресата на предмет исследования или изменении объема известной ему информации. Кроме того, прослеживается сильная зависимость объекта познания от познающего субъекта, от ко-
личества и качества его научных и общемировых знаний, оценочного потенциала и беспристрастности в поисках истины, которая так необходима для научного знания и является ценностным ориентиром научного дискурса. Соответственно в научном тексте происходит обращение к общепринятым истинам, зафиксированным классиками науки. Научный дискурс высоко интертекстуален. Опора на прецедентные тексты и их концепты является одним из системообразующих принципов рассмотрения научного дискурса.
«Практически весь научный текст как таковой - его смысловые и языковые единицы, архитектоника, композиционное членение и др. - упорядочивается отправителем таким образом, чтобы создать максимально глубокую и информационно богатую структуру, которая, постепенно разворачиваясь перед адресатом в ходе акта коммуникации, влияла бы на его научную и мировоззренческую картину мира» [6]. Основная задача автора заключается в достижении оптимального равновесия между информативной насыщенностью текста и его коммуникативной доступностью (чем быстрее выясняется для потребителя текста истина, тем меньше интеллектуальных затрат производит читатель, следовательно, труд ученого оказывается более эффективным). Постоянный учет факта адресата подразумевает наличие в научном тексте категории диалогичности - открытости научного текста диалогу. Диалогичность научного текста понимается нами и как выражение интертекстуальности, т. е. в аспекте взаимоотношения «своей» - «чужой» речи и вовлечение читателя в ход авторского рассуждения.
Диалогичность - категория научного текста, выделенная М.Н. Кожиной наряду с категорией цельности, целостности, связности, логичности, точности, акцентности [7], -позволяет не ограничиваться сферой своего субъективного, индивидуального сознания, а вводить в текст одновременно несколько субъектов высказывания, которые, дискутируя, разъясняя, противопоставляя мысль автора, вовлекают читателя в процесс коммуникации, тем самым способствуя «синхронизации» мышления отправителя и получателя сообщения. Явление интертекстуальности -вхождение текстов и смыслов в сообщение -аспект диалогичности. Научный текст харак-
теризуется использованием двух типов интертекстуальности: интровертной, при которой интертекстемы включены в «свой» текст и функционируют в нем в виде цитат, аллюзий, реминисценций и других элементов прецедентных текстов; и экстровертной, когда текст используется другими авторами как интертекст и является элементом вкрапления чужого сознания. Для научного стиля доминирующим типом является первый, подразумевающий использование текстов других авторов в своем тексте, так как сама наука интертекстуальна - развитие научного знания будет осуществляться лишь тогда, когда мысль ученого будет отталкиваться от уже существующих исследований. Ученый может соглашаться или критиковать уже созданное, но в споре рождается истина, и на базе уже существующего создается новое.
Особенность коммуникации в научной сфере заключается и в передаче сложного содержания, и в нормированности, стилистической нейтральности, строгости функционально-содержательной структуры речи. В науке, в отличие от искусства, действует закон кумуляции, выражающийся в обязательном наличии в научном труде цитат из другого научного труда (трудов). «... Наука базируется на предшествующих знаниях. Даже если ученый не одобряет прежние положения науки и считает, что они не верны, он обязан сказать об этом открыто и гласно, а также представить свою собственную гносеологическую платформу» [8]. Соответственно, ни один научный текст не будет полностью относиться к научному стилю речи, если не будет в нем «вкраплений» «чужого» научно -го текста.
Е.А. Баженова, анализируя интертекстуальность в научном тексте, выделяет субтекст - «часть целого текста (произведения), имеющая свой референт (фрагмент эписте-мической ситуации) и обладающая определенной коммуникативной целеустановкой, в соответствии с которыми сформировано внутренне и внешне организованное относительно самостоятельное смысловое целое» [9]. Вслед за Е.А. Баженовой мы выделяем в смысловой макроструктуре научного текста следующие части текста: «текст нового знания, текст старого знания, метатекст, текст оценки, рефлексивный текст, компрессивно-периферийный текст, прецедентный текст»
[Там же]. Подробнее остановимся на прецедентных текстах как текстах, наиболее значимых для концептосферы определенной культурной группы.
Научный текст предстает характерным явлением культуры, функционирует в системе культуры на равных правах с другими видами текстов - художественным, деловым, публицистическим и т. д. Научные тексты, входя в метанаучную коммуникацию и взаимодействуя друг с другом в бесконечном процессе познания, включаются в научный, а значит, и в культурный контекст, пополняют его континуум и тем самым обеспечивают интертекстуальность культуры.
В научной коммуникации функционируют тексты из области науки и других областей (художественные, публицистические, пословицы, поговорки и т. д.). «В этом смысле исследование интертекстуальности научной речи, понимаемой как принципиальная открытость каждого конкретного произведения к взаимодействию с уже существующими текстами, позволяет выявить реальные механизмы функционирования знания в различные эпохи, а сам текст рассматривать как явление, обогащающееся в процессе своего исторического (интертекстуального) функционирования, тем самым позволяет глубже раскрыть природу научного текста и его специфику» [9, с. 84].
Остановимся на подробном рассмотрении такого варианта интертекстуальных взаимоотношений в научной коммуникации, как использование прецедентных текстов из области науки и из других типов текстов (художественной литературы, публицистической, пословиц, поговорок и т. д.) при создании своего научного текста. При этом необходимо различать способы введения «чужого» текста в «свой». Г.Г. Слышкин выделяет пять основных видов реминисценций, являющихся ассоциативными стимулами,
оживляющими в сознании носителя языка концепты прецедентных текстов: «упоминание, прямая цитация, квазицитация, аллюзия и продолжение» [10]. В связи с тем, что научный стиль отличается от всех других стилей систематизированностью, непротиворечивостью, строгостью и соблюдением норм научности, успешность использования всех пяти видов реминисценций становится объектом для доказательства.
Итак, безусловным доминирующим видом введения текста-источника является прямая цитация - дословное воспроизведение языковой личностью части текста или всего текста в своем дискурсе. Цитаты приводятся в самом научном тексте, например, В.В. Виноградов в книге «Русский язык (Грамматическое учение о слове)» в первом параграфе «Основные причины разногласий в области современной грамматики» пишет: Акад. А.И. Соболевский часто цитировал слова Готфрида Германна: «.Два дела особенно трудны - это писать словарь и грамматику». И действительно, составление грамматики любого языка сопряжено с величайшими трудностями - теоретическими и практическими [11]. Ученый цитирует известные слова и, отталкиваясь от них, создает свое грамматическое учение о слове. Цитаты из художественных произведений тоже встречаются в научном тексте: Массовое отсутствие сколько-нибудь приемлемого уровня текстовой компетенции в сегодняшней России побуждает к самым печальным размышлениям о соотношении общественного быта и общественного бытия. Не выручает даже привычно-ироническое «Все смешалось в доме Облонских». Было бы чему смешиваться... [10, с. 37].
В любом научном труде (монографии, диссертации, статье и т. д.) всегда будут цитаты из других научных трудов, что относится к проявлениям закона вертикальной кумуляции. У каждого вида научного знания будут «свои» прецедентные тексты. Так, например, в лингвистике прецедентными являются тексты В.В. Виноградова, Л.В. Щербы, Г.О. Винокура и др.
Также цитаты встречаются в сильных позициях текста-реципиента - заглавии и эпиграфе. И.В. Арнольд указывает, что цитаты, приведенные в этих позициях текста, «можно считать метатекстовыми включениями, в сам текст они не входят, хотя значительно влияют на его осмысление» [12]. Например, промежуточное положение эпиграфа позволяет рассматривать его не только в традиционной связи «эпиграф - текст», но и в связи с заглавием, а также со всей структурой текста в целом: «заглавие - эпиграф -текст».
В научном тексте эпиграфам принадлежит важная роль, хотя эпиграфы встречаются
в научном стиле не так часто, как в художественном. Эпиграф выступает как одно из средств создания интертекстуальности, причем средство, которому свойственна предельная интертекстуальность [13]. Эпиграф включает текст в диалог с другими текстами, как научными, так и художественными, и ориентирует читателя на широкое восприятие текста, помогает расставить нужные автору акценты. Благодаря эпиграфам «писатель (автор. - В. А.) вступает в диалог с отдельными произведениями, творчеством определенного автора и даже культурой» [14]. Апелляция к концептам прецедентных текстов в процессе коммуникации осуществляется в четырех основных функциях: номинативной, персуазивной, людической, парольной (по Г.Г. Слышкину). Например, цитирование научного текста в эпиграфе имеет целью создать прецедент мысли и ссылку на авторитетный источник (номинативная
функция). Так, И.В. Арнольд в работе «Интертекстуальность - поэтика чужого слова» приводит в качестве эпиграфа слова М.М. Бахтина: Каждое высказывание - это звено в очень сложно организованной цепи других высказываний [12, с. 350]. Всем лингвистам хорошо известна приверженность М.М. Бахтина к исследованию диалога, поэтому данный эпиграф раскрывает последующее содержание главы, в которой дается классификация включений (чужих высказываний). Одной семантической линией проходит мысль М.М. Бахтина о взаимодействии текстов, находя отражение в названии работы, эпиграфе и содержании. Эпиграф задает тон и направление авторских размышлений и настраивает читателя на восприятие идей автора как развитие диалогической концепции М. М. Бахтина.
Труд Г.А. Золотовой, Н.К. Онипенко, М.Ю. Сидоровой «Коммуникативная грамматика русского языка» начинается следующими эпиграфами из художественного и научного стиля речи:
Грамматика не предписывает законов языку, но изъясняет и утверждает его обычаи.
Пушкин
Ответ на вопросы, которые оставляет без ответа философия, заключается в том, что они должны быть иначе поставлены.
Гегель
Никогда не постигнуть силы и величия природы, если дух будет схватывать только ее части, а не целое.
Плиний
Три эпиграфа, три разных знаменитых автора, три различных временных отрезка жизни этих авторов - апелляция создателей книги к прецедентным текстам разных эпох -стремление подтвердить незыблемые истины, верное направление исследования, обсуждение идей которого длилось веками (это персуазивная функция - основной задачей адресанта является убеждение адресата в истинности созданного им, в правоте своих идей). Авторы книги пишут: ««Коммуникативная грамматика» выросла на фундаменте отечественной науки, впитав богатства позитивных знаний предшествующих грамматик, отобрав из них то, что представляется органичным с единой точки зрения коммуникативного назначения и использования русского языка. Единство критериев позволило увидеть языковой материал в его коммуникативно-обусловленной системности и выявить в связи с этим нерешенные и непоставленные вопросы» [15]. В свете антропоцентрической парадигмы современной лингвистики была необходимость создать такую грамматику, которая отвечала бы вопросам современности, объясняла проблемы целостного подхода. Соответственно, мы видим перекличку не только смыслов трех эпиграфов, но и совпадение фраз: изъясняет, иначе поставлены, схватывать; законы, обычаи, вопросы, ответы, части, целое, - которые есть не что иное, как основные задачи, поставленные перед авторами книги и отраженные в эпиграфах. Авторы дали интеграцию и синтез знаний, накопленных в лингвистике, что помогло решить и поставить многие вопросы.
Отметим, что в научной литературе встречаются книги с большим количеством эпиграфов. Так, например, в коллективной монографии «Русский язык в его функционировании. Коммуникативно-прагматический аспект» [16] три главы из шести имеют эпиграфы. Эпиграфы подчеркивают антропоцентрическую направленность этих глав и всего сборника в целом.
Другим видом апелляции к концепту прецедентного текста является упоминание -прямое (т. е. нетрансформированное) вос-
произведение языковой единицы, являющейся именем данного концепта. Такой единицей может служить заглавие произведения или имя автора, заметим, что для разных областей научного знания научные прецедентные тексты и авторы будут отличаться. В трудах лингвистов большинство ссылок будет на лингвистические труды: Жизненная сила виноградовских идей в том, что они остаются научным завещанием новым поколениям филологов, увлекают атмосферой поиска, выверенностью ориентиров и множат ряды учеников и последователей [17]. Данный пример наглядно показывает отношение автора (Г.А. Золотовой) к значимости исследований, сделанных великим лингвистом. Упоминание фамилии В.В. Виноградова отсылает читателя к концепту прецедентных текстов, созданных знаменитым ученым, и способствует актуализации знаний, накопленных филологом (адресатом), поскольку фамилия В.В. Виноградова и его труды являются прецедентными для всех отечественных лингвистов. В данном случае ярко выражена апелляция к концепту, базирующемуся не на отдельном произведении, но на совокупности произведений выдающегося языковеда.
Следующий вид реминисценции, довольно емкий и трудноопределимый, - аллюзия (от франц. allusion - намек). Прием аллюзии состоит в соотнесении предмета общения с ситуацией или событием, описанным в определенном тексте, без упоминания этого текста и без воспроизведения значительной его части, т. е. на содержательном уровне. Так, О.А. Толстых уже в сильной позиции своего текста - в названии - определила аспект рассматриваемой ею проблемы: «Свое» и «чужое». К проблеме интертекстуальности. Далее в тексте автор без ссылок на текст-источник пишет: Точнее, эта взаимонейтрализация дискурсов и есть постмодернистский текст, а где «свое» складывается из взаимного перемножения/деления «чужого» и где «свое» есть не текст, а принцип «складывания», текстуа-лизация, текстуальная практика [18]. Употребляя слова «свое», «чужое», автор отсылает читателя к создателю широко распространенного учения о «чужом» слове М.М. Бахтину, который говорил о диалоге текстов уже созданных, т. е. чужих по отно-
шению к тексту, создаваемому автором и самим этим текстом, т. е. своим для этого автора. В сознании филологов настолько четко и основательно закрепилась концепция «своих» и «чужих» текстов, что апелляция к концепту прецедентных текстов М.М. Бахтина о диалоге возникает при встрече со словами свой и чужой, взятых в кавычки. Так, в сознании адресата возникает ассоциация с теорией интертекстуальности при чтении следующей фразы: Противопоставление «свои» и «чужие» пронизывает всю культуру и является одним из главных концептов всякого коллективного мироощущения. Всякая культурная группа стремится выработать свою систему идентифицирующих признаков, позволяющих отличать «своих» от «чужих». <...> Апелляция к этому корпусу служит дальнейшей интеграции внутри группы, поскольку, рефлектируя уместность/неуместность употребления реминисценции в процессе общения с определенным партнером, индивид бессознательно усиливает границу между «своими» и «чужими» [10, с. 98-99]. В данном примере использовалось значение слова «свой» как родной или связанный близкими отношениями, совместной деятельностью, а «чужой» - враг, человек, принадлежащий другому лагерю.
В соответствии с тем, что научный стиль речи характеризуется нормативностью, строгостью и наукообразностью, такие виды реминисценций, как квазицитация (воспроизведение языковой личностью части текста или всего текста в своем дискурсе в умышленно измененном виде, чаще для комического эффекта) и продолжение (создание произведения на материале уже известного носителям культуры произведения, что является прерогативой художественного текста), очень редки в научном тексте или совсем не встречаются.
«Многоголосость» научной речи в антропоцентрической лингвистике наряду с концептами научных прецедентных текстов, характером научного стиля, подчинением закону вертикальной кумуляции обусловлена индивидуальными концептами и культурной грамотностью людей науки. Образцовый костяк носителей языка представляют собой ученые, которые в силу своей деятельности должны являться примером высокой культуры общения, демонстрировать элитарный
вид речевой культуры, умело обращаться с текстами разных жанров, обладать большим запасом как общечеловеческих, цивилизационных прецедентных текстов, так и макро-групповых, национальных и микрогруппо-вых. Ученые умело используют межстилевые сочетания, руководствуясь оправданной мотивацией, переключают стилистические регистры, учитывают не только языковые нормы, но и коммуникативные цели. Научный стиль речи открыт процессу коммуникации. Цитируются работы не только ученых, но и художественные произведения, пословицы и поговорки - все это требуется для успешного процесса коммуникации, ибо наука без адресата существовать не может и действия адресанта направлены на убеждение, приобщение читателя к теме, рассуждениям на интересующие его проблемы.
Концепты прецедентных текстов функционируют в самом тексте-реципиенте и в его сильных позициях: заглавии, эпиграфе, -помогая адресату облегчить осознание текста, являются доказательством мнения автора, создают игровой момент.
Научный стиль речи и его продуценты -ученые - имеют устойчивый общественный авторитет, поддерживают национальные традиции, высокую культуру, как общую, так и речевую. Тексты, создаваемые учеными, и, прежде всего, гуманитарные тексты служат ориентиром общественного престижа и маяком хорошей речи, включающей в себя не только правильное, но и искусное владение языком, а последнее немыслимо без умелой и уместной апелляции к прецедентным текстам.
1. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 136-137.
2. Стилистический энциклопедический словарь русского языка. М., 2003. С. 53-55.
3. Петрова Н.В. // Вопр. языкознания. 2003. № 6.
4. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М., 2004.
5. Чернявская В.Е. // Текст и дискурс. Проблемы экономического дискурса: сб. науч. тр. СПб., 2001. С. 14.
6. Баженова Е.А. // Слово. Словарь. Словесность: Экология языка (к 250-летию со дня рождения А. С. Шишкова): материалы Всерос. конф. (С.-Петербург, 10-12 нояб. 2004 г.). СПб., 2005. С. 15.
7. Кожина М.Н. // Стилистика научного текста. М., 1998.Т. 2. Ч. 2. С. 190.
8. Ремнева М.Л., Комлев Н.Г. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 1997. № 2. С. 51.
9. Баженова Е.А. // Текст. Узоры ковра: сб. ст. науч.-метод. семинара «ТехШБ». Вып. 4. Ч. 1. Общие проблемы исследования текста. СПб.; Ставрополь, 1999. С. 85.
10. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. М., 2000. С. 36.
11. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). М., 1972. С. 9.
12. Арнольд И.В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность: сб. ст. СПб., 1999. С. 355.
13. Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник. М., 2003. С. 780.
14. Фоменко И.В. // Русская словесность. 1998. № 1. С. 75.
15. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 2004. С. 3.
16. Русский язык в его функционировании. Коммуникативно-прагматический аспект. М., 1993.
17. Золотова Г.А. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 1995. № 4. С. 86.
18. Толстых О.А. // Вестн. Южно-Уральского гос. ун-та. Сер. Лингвистика. Вып. 1. Челябинск, 2004. № 7. С. 41.
Поступила в редакцию 12.11.2006 г.
ГОЛОФРАСТИЧЕСКИЕ КОНСТРУКЦИИ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ИХ СТРУКТУРЫ
И.А. Ковынева
Kovyneva I.A. Holophrastic constructions from the point of their structure. Holophrases represent an occasional way of word-formation, when a new word is formed on base of the sentence or its part. In this article the concrete executive bases of holophrastic constructions are examined, and also the typology of ho-lophrastic formations is suggested. The examples are taken from both native and translated literature.
В русском языке функционирует такой способ словообразования, как голофразис, суть которого заключается в том, что слово образуется на базе предложения, его части или группы предложений (текста). Слова, созданные при помощи этого способа, называют голофрастическими конструкциями.
Голофразис как способ словообразования представляет собой свертывание текста в слово.
Голофрастические конструкции русского языка практически еще не рассмотрены с точки зрения их производящих баз. В.П. Изотов пишет: «Исходной базой для образования ГК служат самые разнообразные типы предложений» [1]. Развивая эту мысль, мы, используя простейшую классификацию предложений, создали типологию производящих баз для слов, созданных способом го-лофразиса.
1 группа: Производящая база ГК -простое предложение.
1. Двусоставное неосложненное распространенное предложение: «- Ябольшенебу-
ду, - скороговоркой выщелкнул он на встрече со мной. Еще одно - которое по счету? -обещание» (С. Золотусский). (Я больше не буду - Ябольшенебуду); «. но и ракушки промышлять тоже не хочет - творец-организатор, творец-выстраиватель-в-ко-лонны» (А. и Б. Стругацкие).
1.1. Двусоставное неосложненное нераспространенное предложение: «Мать Юры, по-прежнему баловавшая Валю яблоками и шоколадом, и всегда с неизменным «Юра-прислал», так что и прозвище ей в доме было «Юра-прислал», рассказывала за чаем, как она была у Соловьевых и какое у них семейное счастье» (А. Ремизов). (Юра прислал -Юра-прислал).
1.2. Двусоставное распространенное ос-
ложненное предложение: «И инспектор похлопал Билла по плечу этаким жестом: «Ты-Нам-Нравишься-Парень» (Г. Гаррисон,
перевод В. Ковалевского).
2. Односоставное предложение.
2.1. Номинативное предложение: «Васильев создал не только новое искусство, но
