CC BY
43
Н.Н. Козлова, С.В. Рассадин
НАЦИОНАЛЬНЫЕ СТРАТЕГИИ ДЕЙСТВИЙ В ИНТЕРЕСАХ ЖЕНЩИН: В ПОИСКАХ ГОСУДАРСТВЕННОЙ МОДЕЛИ ГЕНДЕРНОЙ ПОЛИТИКИ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
Аннотация
В статье рассматриваются нормативные правовые акты (Национальные стратегии действий в интересах женщин на 20172022/2023-2030 годы) в контексте поиска национальной модели гендерной политики в современной России. Авторы считают, что в постсоветский период государственная гендерная политика носила инерционный и половинчатый характер, воспроизводя советскую риторику «женского вопроса» и стремясь адаптировать международные правовые акты под российские реалии. Авторы полагают, что Национальные стратегии в интересах женщин являются компромиссным документом, выработанным, с одной стороны, под влиянием объективных факторов (феминизации бедности и др.), с другой стороны, в условиях доминирования консервативного тренда в российской политики, в рамках которого гендер маркируется как фактор цивилизационного разлома, линией размежевания между российской традиционной культурой и современными ценностями коллективного Запада. Авторы приходят к выводу, что острота публичных дебатов актуализирует академическую дискуссию относительно понятий «традиционные ценности», «традиционное общество», «национальная идентичность», «современное общество», «российская культура» и т.д., без осмысления которых невозможно артикуляция и реализация эффективных моделей государственной гендерной политики
N. Kozlova, S. Rassadin
NATIONAL STRATEGIES OF ACTION FOR WOMEN: IN SEARCH OF A STATE MODEL OF GENDER POLICY IN MODERN RUSSIA
Abstract
The article considers normative legal acts (National Strategies of Action in the interests of women for 2017-2022/20232030) in the context of the search for a national model of gender policy in modern Russia. The authors believe that in the post-Soviet period, the state gender policy was inertial and half-hearted, reproducing the Soviet rhetoric of the «women's issue» and striving to adapt international legal acts to Russian realities. The authors think that National Strategies in the interests of women are a compromise document developed, on the one hand, under the influence of objective factors (feminization of poverty, etc.), on the other hand, in the conditions of the dominance of the conservative trend in Russian politics, in which gender is marked as a factor of the civilizational rift, the line of demarcation between Russian traditional culture and modern values of the collective West. The authors conclude that the acuteness of public debates actualizes academic discussion regarding the concepts of «traditional values», «traditional society», «national identity», «modern society», «Russian culture», etc., without understanding which it is impossible to formulate and implement effective models of state gender policy in modern Russia.
в современной России.
Ключевые слова:
национальная стратегия действий, женский вопрос, гендерная политика, консерватизм, национальный механизм гендерного равенства.
Key words:
national Strategy of Action for women, women's issue, gender policy, conservatism, national mechanism of gender equality.
https://doi.org/10.24412/2227-1538-2023-4-93-110
Гендерная политика является одним из актуальных направлений не только внутренней, но и внешней политики современных государств. Начиная с публичной артикуляции идей равноправия/равенства женщин и мужчин в обществе, организации женского движения в индустриально развитых странах, произошла институционализации «женского вопроса», а затем переход к гендерной политике, которая на данный момент является частью национальной и международной повестки. Согласно определению ООН, «именно гендерные отношения (социальные отношения между полами) ныне выступают как одна из главных проблемных парадигм XXI века» [23]. На международном уровне был принят ряд документов, предлагающих стратегию и тактику достижения гендерного равенства, соблюдение которых взяли на себя практически все государства мира, в том числе и Россия. При этом, несмотря на все усилия мирового сообщества и национальных правительств преодолеть проблемы гендерного дисбаланса, не удалось разрешить проблемы, связанные с дискриминацией женщин. Согласимся с экспертами, что в настоящее время ни одна страна в мире не может заявить о достижении гендерного равенства [42, с. 43]. Согласно Индексу гендерного разрыва (The Global Gender Gap Index) 2021 г. Россия находится на 81 позиции, ее рейтинг в последние годы неуклонно снижается [33].
Российское государство накопило значительный опыт решения «женского вопроса» в дореволюционный и советский периоды. В 1990-е гг. исследователи отметили ряд негативных тенденций в изменении статуса женщин в российском обществе, которые с тех пор приобрели устойчивый характер и фигурируют в нормативных правовых документах как объективные факторы, обусловливающие необходимость проведения гендерной политики государства: феминизация бедности, разрыв в представительстве женщин и мужчин в органах государственной власти и др. [4; 19; 22]. Отправной точкой для разработки и реализации гендерной стратегии в РФ являются конституционные нормы, закрепленные в п.п. 2, 3 ст. 19, свидетельствующие, что в юридическом аспекте заложены основы для гендерного равноправия.
В 1990-е гг. Правительство РФ приняло ряд нормативных актов, в рамках которых российское государство постепенно осваивало дискурс гендер-
ной теории, создавало структуры Национального механизма по улучшению положения женщин, осуществляло рецепцию международных документов [28]. В начале 2000-х гг. появился законопроект «О государственных гарантиях равных прав и свобод мужчин и женщин и равных возможностей для их реализации», который успешно прошел первое чтение в 2003 г. [16], Гендерные Стратегии, подготовленные Министерством труда и социального развития РФ [24], Национальные планы действий по улучшению положения женщин и повышению их роли в обществе [30; 38] и др. Данные документы были фундированы гендерным подходом, предполагающим, что гендерная политика учитывает интересы и женщин, и мужчин. В 2011 году приказом Минздравсоцразвития России был образован Координационный совет по гендерным проблемам [29]. О.А. Воронина отмечает, что российское государство активно развивало гендерную политику по 2012 год, и «со временем формальное следование международным нормам стало дополняться мерами по поддержке женщины-матери в ущерб поддержке социально-экономических прав женщин» [9, с. 3]. А.А. Гнедаш фиксирует, что в середине 2000-х гг. были ликвидированы институциональные структуры на уровне Правительства РФ, отвечающие за гендерную политику [12, с. 14]. В Восьмом периодическом докладе РФ о выполнении Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (2014 г.) отмечено, что «в 2012-2013 гг. участились многочисленные обращения граждан, общественных организаций в Государственную Думу и в Правительство Российской Федерации, выступающих «против» принятия законопроекта, усматривая в нем угрозу традиционным семейным ценностям» [10], а в аналогичном Девятом докладе указано, что «необходимость в дополнительном закреплении в федеральном законодательстве положений, запрещающих дискриминацию, отсутствует» [14]. Рассмотрение законопроекта «О государственных гарантиях равных прав и свобод мужчин и женщин, и равных возможностей для их реализации» во втором чтении проходило в напряженной дискуссии, свидетельствующей об отсутствии общественного консенсуса по данному вопросу, что, в конечном счете, привело к отклонению законопроекта в 2018 г.
На данный момент вопросы разработки и реализации гендерной политики в отечественной политии стоят очень остро. Исследователи связывают остроту гендерной проблематики с доминированием консервативного тренда в российской политике [3; 18], формированием в гражданском обществе значительного сегмента православной, военной, патриотической общественности, риторически оформляющей свои интересы в терминах святоотеческой традиции, выступающей против использования опыта коллективного Запада по проведению политики гендерного равенства. Аналогичную позицию под
условным лозунгом «Осторожно, гендер!» занимают и многие члены экспертного сообщества, по мнению которых гендерная политика угрожает «основам социальной и демографической безопасности государства», способна «подорвать культурный код российского общества и государства» [40, с. 6]. Некоторые исследователи положения женщин в российском обществе отмечают, что россиянки уже имеют много прав [27].
Национальная стратегия действий в интересах женщин на 2017-2022 годы
Социально-политические изменения, выразившиеся в политике «отмены тендера», отразились в Распоряжении Правительства РФ от 8 марта 2017 г. №410-р «Национальной стратегии действий в интересах женщин на 2017-2022 годы» (далее - Первая стратегия) [32]. Инициатива создания данного документа была впервые озвучена на Евразийском женском форуме в 2015 году, поддержана Президентом РФ и в марте 2016 года обсуждена в Совете Федерации РФ как «современный национальный механизм по улучшению положения женщин в стране» [11]. С точки зрения главы верхней палаты парламента В.И. Матвиенко, несмотря на то, что в России нет «ни одного закона или подзаконного акта, содержащего в себе откровенно дискриминационные формулировки», тем не необходим нормативный правовой акт, который был бы нацелен «на дальнейшее продвижение по пути создания условий, дающих женщинам возможность в полной мере реализовать свой интеллектуальный потенциал, профессиональные устремления, творческие способности, общественную активность», а также включал «меры, способствующие выполнению женщинами своей миссии жены, матери, хранительницы семьи» [7]. Таким образом, инициаторы документа ориентировались на синтез двух социальных ролей женщин - работницы и матери.
Первая Стратегия была подготовлена Министерством труда и социальной защиты РФ и экспертным сообществом, включающим НКО и научные организации. По мнению ряда исследователей, коллективное творчество политических деятелей, специалистов в женском вопросе/гендерных исследованиях, позволило комплексно осмыслить проблемы положения женщин в российском обществе и выработать механизмы их решения [17]. Обратимся к анализу документа.
Само название документа говорит, что он вписывается в систему национальных стратегий и программ РФ, направленных на реализацию спектра интересов отдельных групп населения или достижения целевых показателей в различных сферах общественной жизни (в частности, «О Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012-2017 годы», Концепции долгосрочного
социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года и др.). В то же время в Первой Стратегии декларируется приверженность РФ международным принципам гендерного равенства, Декларации «Преобразование нашего мира: Повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 года», принятой резолюцией ГА ООН 25 сентября 2015 года №70/1, в которой предусматривается обеспечение к 2030 г. всестороннего участия женщин в принятии решений в различных сферах жизни общества: в документе обозначено, что «права женщин являются неотъемлемой частью общих прав человека», а также присутствует информация о том, что РФ в рамках работы в «Группе двадцати» взяла на себя обязательство по принятию дополнительных мер, направленных на повышение занятости женщин, а также по созданию условий для их карьерного и профессионального роста [32].
Документ имеет типовую структуру - общие положения, характеристика положения женщин в Российской федерации, направления, этапы, механизмы, ресурсы, ожидаемые результаты реализации стратегии. В НПА отражены некоторые достижения в улучшении положения женщин в российском обществе, которые стали возможны благодаря реализации государственных программ и приоритетных национальных проектов в сферах образования, здравоохранения и социальной поддержки граждан: «современные женщины имеют высокий уровень образования, профессиональные и карьерные интересы», «женщины составляют значительную часть высококвалифицированных научных кадров» [32]. Учитывая, что в документе отмечается характерная для РФ «высокая занятость женщин», «их ориентация на полную занятость, карьерный рост в сочетании с семейными обязанностями и воспитанием детей», и «при этом воспитание детей и присмотр за ними, а также за членами семьи, требующими постоянного присмотра и ухода, в том числе по состоянию здоровья, осуществляются преимущественно женщинами» [32], то можно констатировать признание государством гендерного контракта женщин «работающая мать». К основным проблемным областям, которые требуют государственного внимания и вмешательства, в Первой Стратегии относятся: во-первых, медико-социальные проблемы состояния здоровья женщин (высокие показатели по инвалидности, злокачественным новообразованиями др.); во-вторых, неравное положение женщин по сравнению с мужчинами в сфере экономики (незначительная доля женщин среди руководителей организаций различных форм собственности, более низкая по сравнению с мужчинами заработная плата женщин, ограничения по видам работ, на которых женщины могут осуществлять свою трудовую деятельность, «дискриминационное отношение работодателей к женщинам, имеющим малолетних детей, многодетным матерям при приеме на работу», феминизация
бедности [32]); в-третьих, асимметрия в области политики (незначительная доля женщин в органах государственной власти, политических партиях на руководящих позициях, на дипломатической службе); в-четвертых, насилие в отношении женщин (в частности, «принуждение к сожительству и проституции, изнасилование, бытовое насилие и убийство на почве алкоголизма, наркомания, садизм и психологическое насилие» [32]). В документе артикулировано, что препятствиями для более полного раскрытия потенциала женщин являются гендерные стереотипы - «сложившиеся в обществе представления о социальной роли женщины, которые отрицательно сказываются на самореализации и развитии индивидуальности женщин», суть которых состоит в том, что «наиболее значимыми социальными ролями женщины признаются роли домохозяйки и матери, а профессиональные и карьерные достижения остаются второстепенными» [32].
В соответствии с выделенными проблемными областями представлены пять основных направлений реализации Первой Стратегии: создание условий для сохранения здоровья женщин всех возрастов; улучшение экономического положения женщин, обеспечение роста их благосостояния; профилактика и предупреждение социального неблагополучия женщин и насилия в отношении женщин; расширение участия женщин в общественно-политической жизни; совершенствование государственной статистики, характеризующей положение женщин в обществе. Собственно, только четыре направления стратегии связаны непосредственно с реальными областями общественной жизни, тогда как пятая задача ориентируется создание более эффективного механизма контроля/мониторинга, отражающего в полной мере положение женщин в российском обществе. Дальнейший анализ документа позволяет отметить масштабность плана Первой Стратегии, детальную разработку некоторых показателей оценки достижения ожидаемых результатов, конкретные рекомендации по реализации содержащихся в ней мер. В частности, в разделе V «Механизмы и ресурсы реализации Стратегии» было спроектировано создание Координационного совета при Правительстве РФ по реализации Стратегии, формирование плана мероприятий по реализации Стратегии и т.д. При этом отдельного финансирования для реализации Первой Стратегии не было оговорено, предполагалось ограничиться бюджетными ассигнованиями, предусмотренными в федеральном бюджете и бюджетах субъектов РФ на соответствующий финансовый год, а осуществление Первой Стратегии вписать в рамки мероприятий, предусмотренных государственными программами РФ в различных сферах - здравоохранения, образования, развития экономики и т.д. Это дало возможность экспертам дать как положительные, так и отрицательные отзывы о документе. В частности, член СПЧ
при Президенте РФ С.Г. Айвазова отметила важность символического значения документа, который «в обстановке нарастающего обскурантизма», «на фоне «скреп», «традиционных ценностей»» «говорит о равноправии женщин и мужчин» [3]. Д.В. Шумилина справедливо отмечает, что «термины «ген-дер» и «гендерное равенство» в Стратегии не упоминаются, вместо этого создатели нарочито написали в каждом пункте, где это необходимо "равенство между мужчиной и женщиной"» [44, с. 83]. По мнению О.А. Хасбулатовой, недостатком документа является то, что «система оценки эффективности реализации обозначенных планов не конкретизирована» [40, с. 31], а Г.Г. Силласте не увидела в Первой стратегии «нечто новое по сравнению с принципами старого гендерного порядка в формате «женского вопроса» (по поводу соединения работы и семьи)» [35, с. 8]. По мнению О.А. Ворониной, проблема документа заключается в том, что вне сферы реализации остались меры по обеспечению равных условий на рынке труда, в области политики, преодоления насилия в отношении женщин [9, с. 8-9].
Анализировать эффективность реализации Первой стратегии достаточно сложно, так как исследователи располагают только федеральным промежуточным отчетом за 2018 год [25], некоторыми региональными отчетами [21], направленными в Секретариат ООН докладами РФ о реализации Пекинской декларации [13]. В частности, в отчете «О ходе реализации в 2018 году Национальной стратегии действий в интересах женщин на 20172022 годы» фигурирует в основном описательная статистика, перечислены конкурсы, призванные повысить мотивацию женщин, и пр. Поскольку финальный отчет по реализации Первой Стратегии не появился в публичном поле, то, видимо, он не был составлен. Частично итоги реализации документа подводятся в Распоряжении Правительства РФ от 29 декабря 2022 года №4356-р «Национальная стратегия действий в интересах женщин на 20232030 годы» (далее - Вторая стратегия) [31]. Анализ имеющейся информации о результатах выполнений Первой стратегии позволил О.А. Хасбулатовой и И.Н. Смирновой сделать вывод, что «кардинальных изменений в уровне политической активности женщин не происходит», что «национальные планы действий не ускоряют процесс повышения роли женщин в российском обществе» [40, с. 39]. Некоторые показатели, приведенные во Второй стратегии, вызвали дискуссию в экспертном сообществе. Например, в документе отмечается «снижение числа пострадавших от семейного абьюза женщин и количества уголовных дел в связи с домашним насилием - со 102 тысяч в 2019 году до 98 тыс. в 2021-м» [31]. Однако эксперты отмечают, что снижение показателей по домашнему насилию связано с его частичной декриминализацией, а по данным Консорциума женских НПО доля женщин, погибших от
насилия в семье, увеличилась с 65,8% в 2019 до 71,6% в 2021-м гг. [5; 41]. Поэтому перспективы решения проблем исследователи связывают с наличием в России государственного механизма по достижению гендерного равноправия в обществе, включающего учреждение «правительственных структур, официально ответственных за улучшение статуса женщин и соблюдение их прав» [40, с. 39-40].
Принятие документа вызвало очередную волну общественной дискуссии о необходимости и формах реализации гендерной политики в России. На примере риторики общественных движений «Народный собор» и «Семья, любовь, Отечество» разберем аргументы против Первой Стратегии: во-первых, кулуарный характер принятия решений («без широкого общественного обсуждения»), во-вторых, лоббизм феминистских групп («несколькими представителями российского феминистического сообщества с использованием серьезных административных ресурсов, в том числе, Министерства труда»), в-третьих, кардинальный характер изменений («переворот в сфере нравственной парадигмы нации с целью переориентирования ее на так называемые "универсальные ценности"»); в четвертых, экстремистский характер устремлений авторов документа («стимулирование противостояния полов, дискриминацию социальной группы под названием "мужчины"»); в-пятых, апелляция к авторитету В.В. Путина, который в «Стратегии национальной безопасности РФ» и «Основах государственной культурной политики РФ» говорит о приоритете традиционных ценностей») [26]. Критика содержит прогностические сюжеты и навешивает ярлыки на бенефициаров Первой стратегии («позволит подготовить почву для принятия вышеуказанного закона о «гендере», который затем беспрепятственно введет в стране приоритет прав извращенцев ("генде-ров")» [26]. Из логики оппонентов стратегии следует: чтобы не допустить гендеров-извращенцев, однополые браки в России и пр., женщины должны отказаться от публичной роли в обществе, замкнуться в частной/семейной жизни. В целом, согласимся с мнением экспертов, что критики документа сводят «все многообразие антидискриминационного гендерного законодательства только к легализации сексуальных меньшинств» [18, с. 142], а искажение термина «гендер» позволяют «карикатуризировать его в глазах общественности, не имеющей другой версии определения понятия [43].
Национальная стратегия действий в интересах женщин на 2023-2030 годы
В условиях доминирования консервативного тренда положения Второй стратегии приобрели еще более компромиссный характер, чем в Первой: в документе отсутствуют ссылки на международные документы, в качестве пра-
вовой основы указываются исключительно российские НПА: Конституция Российской Федерации, указы Президента Российской Федерации от 9 октября 2007 года №1351 «Об утверждении Концепции демографической политики Российской Федерации на период до 2025 года», от 7 мая 2018 года №204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» и от 21 июля 2020 года №474 «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года», а также «Концепция государственной семейной политики в Российской Федерации на период до 2025 года», утвержденная распоряжением Правительства Российской Федерации от 25 августа 2014 года №1618-р, «Стратегия действий в интересах граждан старшего поколения в Российской Федерации до 2025 года», утвержденная распоряжением Правительства Российской Федерации от 5 февраля 2016 года №164-р, и иные документы стратегического планирования. Таким образом, федеральный законодатель признает данное направление политики внутренним делом государства, вписывает Вторую стратегию в канву демографической и семейной политики, направленной на стимулирование рождаемости, а не политики гендерного равенства, заложенных в международных документах. Первая и вторая стратегии имеют практически одинаковую структуру, однако во второй стратегии отсутствует раздел VI «Ожидаемые результаты реализации Стратегии», а название раздела II «Положение женщин в Российской Федерации» скорректировано на «Оценку и изменение положения женщин в Российской Федерации». В отличие от Первой Стратегии, в которой «создание условий для полного и равноправного участия женщин в политической, экономической, социальной и культурной сферах жизни общества является приоритетным (выделено авт.) направлением государственной политики Российской Федерации», во Второй Стратегии характеристика «приоритетный» исчезает так же, как и упоминание о правах женщин в контексте общих прав человека. В НПА указывается, что «Национальная стратегия действий в интересах женщин на 2023-2030 гг.» - это основополагающий документ, определяющий «основные (выделено авт.) направления государственной политики в интересах женщин» [31]. Эксперты отмечают, что Вторая Стратегия мало говорит о домашнем насилии [14]. Согласимся, что тема домашнего/семейно-бытового насилия во Второй Стратегии в значительной степени купирована: если в Первой стратегии она представлена в семи предложениях, а в тексте указывается, что кризисных центров, направленных на борьбу с данным явлением, недостаточно, то во Второй Стратегии тема сформулирована только в трех предложениях, а домашнее/семейно-бытовое насилие вписано в общую категорию «социальное неблагополучие женщин», которые охватывает помимо насилия широкий спектр жизненных ситуаций.
Относительно малочисленности кризисных центров Вторая Стратегия умалчивает, отмечено лишь, что «женщинам, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, пострадавшим от семейного, психофизического насилия, предоставляются социальные услуги в организациях социального обслуживания, в том числе в кризисных центрах для женщин».
В рамках Второй Стратегии перечисляются некоторые достижения в улучшении положения женщин, но в целом отмечается, что «сохраняются барьеры занятости для женщин, обусловленные стереотипными представлениями о социальных ролях мужчин и женщин», что «женщины имеют высокую бытовую нагрузку, в том числе по уходу за детьми и иными членами семьи, полностью или частично лишенными способности к самообслуживанию» [31]. Таким образом, обозначенные в документе проблемы, характеризующие положение женщин (дисбаланс в представленности женщин на уровне принятия решений, разрыв в оплате труда и др.), которые в постсоветский период приобрели характер «заезженной пластинки», по итогу объясняются трудностями в совмещении ими семейных обязанностей и трудовой деятельности.
Во Второй Стратегии так же, как и в Первой, было заявлено пять направлений реализации, однако формулировки были несколько скорректированы: во-первых, укрепление позиций женщин в общественно-политической жизни страны. Создание условий для развития их гражданской активности; во-вторых, повышение роли женщин в развитии общества, улучшение качества их жизни; в-третьих, расширение участия женщин в приоритетных направлениях социально-экономического развития страны, включая формирование новых точек роста экономики; в-четвертых, сохранение здоровья женщин всех возрастов. Создание условий для повышения роли женщин в формировании здорового общества; в-пятых, профилактика социального неблагополучия женщин. Как мы видим, во Второй Стратегии на первый план вышли политические проблемы и качество жизни, на вторых ролях - профилактика социального неблагополучия женщин. Новеллами во Второй Стратегии являются идеи расширения участия женщин в работе политических партий, увеличения образовательных и просветительских программ женского лидерства, популяризации образа женщины-лидера (в документе неоднократно используется термин «женское лидерство»), включение женщин в сферу инициативного бюджетирования; поддержки добровольческой (волонтерской) деятельности женщин; вовлечения женщин в международное гуманитарное сотрудничество.
Если со стороны некоторых экспертов, а также женских организаций России были получены позитивные отзывы Второй Стратегии [1], то со стороны православной консервативной общественности доминировали негатив-
ные оценки документа [35]. Объектом критики стал термин «успешность», «который навязывается всем - и женщинам, и детям с раннего возраста», и который рассматривался оппонентами Второй Стратегии как противоположность «русским, православным идеалам: доброты, совестливости, щедрости, отваги» [2].
На наш взгляд, различные оценки в общественном мнении всех нормативных правовых актов, фундирующих гендерную политику в России, в том числе, и Первой и Второй Стратегий, Национальных стратегий действий в интересах женщин, отражают не только разные социально-политические интересы, но и свидетельствуют о сосуществовании различных парадигм социогу-манитарного знания относительно специфики российского общества и его будущего. В концепции Д. Белла, используемой российским обществознанием, понятие «традиционные ценности» соответствует такому типу общества как «традиционное общество», которое, в свою очередь, предполагает закрытые формы социальной стратификации, ограниченную социальную мобильность, натуральное хозяйство, традиционную-патриархальную семью, асимметрию и взаимодополняемость статусов женщин и мужчин и т.д. Трудно представить, как данную общественную модель можно связать с целями устойчивого развития России, ее технологическими, экономическими прорывами. На следующих стадиях (индустриального и постиндустриального) развития общества происходит формирование товарного хозяйства, рынка, новых технологий, развитие науки и образования, актуализируются различные лифты социальной мобильности, а также возникает новый гендерный порядок, основной чертой которого, по мнению Г.Г. Силласте, является достижение не только равноправия женщин, но и мужчин, в связи с чем отцовство становится равновесным материнству социальным институтом. Эксперт указывает, что на современном этапе развития общества новый гендерный порядок складывается под влиянием глобализации и предполагает пересмотр/ревизию «социальных и социокультурных различий в ценностной, экономической и политической системах стран, поспешивших включиться в капиталистическую интеграцию», поэтому предлагает обозначить данный порядок как «гетерогамный», т.е. фундируемый синтезом разных норм: «и тех, от которых в каких-то странах отказываются, и тех, которые в других сохраняют» [36, с. 10].
Артикулируемая риторически православной консервативной общественностью дихотомия «традиционные ценности - нетрадиционные ценности» сужает спектр моделей гендерного порядка до двух вариантов. Первый порядок основан на асимметрии статусов/ролей женщины и мужчины как в рамках семьи, так и в более широком социальном контексте (на рынке труда, в политике и пр.), что в терминологии гендерной теории квалифицируется как «патриар-
хат»/«неопатриархат». Второй порядок основан на нетрадиционных ценностях, под которыми представители православной, консервативной общественности понимают заключение брака между представителями одного пола, возможность изменить свой пол биологически или социально. Условно назовем его «мульти-гендерный порядок». На наш взгляд, к настоящему моменту в России сложился третий вариант гендерного порядка. Его основными характеристиками являются юридически закреплённые равные права и равные возможности мужчин и женщин, которые, в то же время, закрепились в статусе традиционных в том смысле, что на протяжении длительного периода времени стали устойчивой практикой. На фоне поиска западной цивилизацией новых горизонтов свободы идеологически и практически защищающий права женщин феминизм также представляет собой прочно укоренившуюся практику. Не случайно в Указе Президента Российской Федерации от 9 ноября 2022 года №809 «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей» к традиционным ценностям относятся «права человека» [37], под которыми понимаются в том числе и «права женщин» [6]. Таким образом, стремление православной, консервативной общественности закрепить в общественном мнении трактовку понятия «традиционные ценности» в архаичном домостроевском ключе приводит к исчезновению целого этапа развития общества, связанного с борьбой и частичным достижением женщинами равных прав и равных возможностей, этапа, отражающего историческую российскую реальность со второй половины XIX века до настоящего времени. При этом со стороны той же общественности закономерно поднимается вопрос о дискриминации мужчин, поскольку Национальные стратегии действий принимаются в интересах женщин. В Первой Стратегии женщины упоминаются 196 раз, а мужчины - 18; во Второй Стратегии соответственно 229 и 18. Данная проблема напоминает сюжет о нерабочем праздничном дне 8 марта (Международный женский день), который обсуждался в начале 2000-х гг.: почему у женщин есть праздник, а у мужчин нет. В итоге в Трудовом кодексе РФ появилась новелла - «День защитника Отечества», который в публичном поле риторически оформляется как «мужской день» [20]. Собственно, для избегания данных диссоциаций и был выработан гендерный подход, который учитывает не только «женский вопрос», но и интересы мужчин как социальной общности.
Подводя итоги, следует констатировать, что трансформация российского социума в постсоветский период проходит под знаком напряженного поиска национальной модели гендерной политики. Поскольку в 1990-е гг. страна утратила ряд достижений, связанных с положением женщин в обществе, то под воздействием женских, феминистских организаций, междуна-
родной общественности государство принимало нормативные акты, нацеленные на изменение ситуации. Практика выработки и реализации различных документов в области прав женщин показала, что гендерная политика РФ, которая до начала первого десятилетия XXI века носила инерционный и половинчатый характер, в последующем оказалась в эпицентре острой политической дискуссии в связи с актуализацией традиционных ценностей в условиях доминирования консервативного тренда в российской политики.
На наш взгляд, Национальные стратегии в интересах женщин на 20172022/2023-2030 годы являются компромиссными документами, которые с одной стороны, призваны решать объективные проблемы, связанные с феминизацией бедности, гендерной сегрегацией рынка труда и т.д., с другой стороны, демонстрируют автономность/самобытность в разрешении гендерных вопросов, обособленность от трендов гендерной политики коллективного «Запада». В контексте данной дихотомии в политической публичной риторике ген-дер маркируется как фактор цивилизационного разлома, линией размежевания между российской традиционной культурой и современными ценностями коллективного Запада. В рамках проанализированных документов российское государство формулирует публичный дискурс в терминах отсутствия гендера, предъявляет запрос на модель «работающей матери», предлагает одновременно меры, связанные с раскрытием потенциала женщин, продвижением их в экономические и политические сферы, а также меры, направленные на рост демографических показателей, укрепление статуса женщины-матери. Первая и вторая стратегии лавируют между «женским вопросом», устойчиво ассоциируемым с советской властью, с советским наследием и современным языком гендерной теории международных документов, дистанцируясь от обеих моделей, вырабатывая свою суверенную национальную модель. Стратегии стремятся создать абрис третьего пути (российской модели гендерного порядка), не скатываясь к архаике, и не вписываясь в новый мультигендерный порядок. По нашему мнению, эклектичный, мозаичный характер документов не может ликвидировать напряженность общественной дискуссии в данной области [15], что свидетельствует о глубоком ценностном расколе в российском социуме относительно принципов его организации и функционирования, но хронологически отодвигает дискуссию на период до 2030 года.
На наш взгляд, острота публичных дебатов актуализирует академическую дискуссию относительно понятий «традиционные ценности», «традиционное общество», «национальная идентичность», «современное общество», «российская культура», относительно теоретико-методологической рамки (если не феминизм), на базе которой возможна разработка и реализации стратегии действий в интересах женщин, и без решения которых невозможны артикуляция и
реализация эффективных моделей государственной гендерной политики в современной России. Призыв к сохранению традиционных ценностей не может означать возврат к этапу традиционного общества с его домостроевскими пат-риархатными практиками, поскольку это не соответствует ни стоящими перед Россией технологическим/экономическим вызовами, ни культурным устоям, к которым относятся права человека (права женщин, права мужчин), равноправие полов. Поэтому важность обеих Национальных стратегий действий в интересах женщин заключается в том, что документы актуализируют вопросы, связанные с положением женщин, обнажая объективный и масштабный характер гендерного дисбаланса в российском обществе. Однако, в условиях набирающего силу консервативного тренда мер, направленных на улучшение положение женщин в рамках «Национальной стратегии действий в интересах женщин на 2023-2030 годы», может оказаться недостаточно для защиты их прав, а потому вероятность риска смещения сложившегося гендерного порядка к более архаичной модели весьма значительна.
Литература
1. «Женское движение единой России» обсудило национальную стратегию действий в интересах женщин на 2023-2030 годы. URL:https://proekty.er.ru/news/er-news-3307870 (дата обращения 15.08.2023).
2. Национальная стратегия действий в интересах женщин на 2023-2030 годы: зачем и почему Правительство РФ решило заняться правами женщин? URL: https://embassylife.ru/post/24641 (дата обращения 15.08.2023).
3. Айвазова С.Г. Гендерный дискурс в поле консервативной политики // Женщина в российском обществе. 2017. №4. С. 3-13.
4. Айвазова С.Г. Русские женщины в лабиринте равноправия. Очерки политической теории и истории. Москва: РИК Русанова, 1998. 408 с.
5. Алгоритм света. URL: https://readymag.com/algorithmsveta/ algoritmsveta/ (дата обращения 11.08.2023).
6. Брюхина Е.Р., Третьякова Е.С. Права женщин в контексте универсальных, региональных и национальных (российских) стандартов и механизмов защиты прав человека // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2021. №53. С. 516-539.
7. В. Матвиенко: Стратегия действий в интересах женщин открывает новые возможности для их полноценного участия в жизни страны. URL: http://council.gov.ru/events/news/77870/ (дата обращения 13.12.2022).
8. Волкова О. Подарок от премьера: чего ждать от новой Национальной стратегии в интересах женщин. URL: https://www.forbes.ru/forbes-woman/341023-podarok-ot-premera-chego-zhdat-ot-novoy-nacionalnoy-strategii-v-interesah (дата обращения 15.04.2022).
9. Воронина О.А. Пост-Пекин: российская гендерная политика в международном контексте // Женщина в российском обществе. 2020. №3. С. 3-15.
10. Восьмой периодический доклад РФ о выполнении Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин URL: http://www.rosmintrud.ru/ministry/programms/8/2 (дата обращения 15.06.2023).
11. Г. Карелова: В России создается современный национальный механизм по улучшению положения женщин в стране. URL: http://council.gov.ru/events/news/65511/ (дата обращения 21.10.2022).
12. Гнедаш А.А. Национальный механизм гендерного равенства в современной России и странах мира: акторы, глобальный и локальный уровни, сетевые ресурсы // Женщина в российском обществе. 2016. №4. С. 3-20.
13. Девятый периодический доклад Российской Федерации о выполнении Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин. URL: https://mintrud.gov.ru/ministry/programms/8/2 (дата обращения 14.02.2023).
14. Домашнее насилие зачеркнуто: эксперты о Национальной стратегии в интересах женщин. URL: https://clck.ru/36HPcN (дата обращения 21.01.2023).
15. Женщины эмансипированы, а равенства нет: социолог — о гендерной повестке в России. URL: https://www.forbes.ru/forbes-woman/420257-zhenshchiny-emansipirovany-ravenstva-net-sociolog-o-gendernoy-povestke-v-rossii (дата обращения 12.10.2023).
16. Законопроект «О государственных гарантиях равных прав и свобод мужчин и женщин и равных возможностей для их реализации». URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/284965-3 (дата обращения 15.01.2023).
17. Кабайкина О.В. Социологический анализ законодательных актов о правах женщин в России // Теория и практика общественного развития. 2018. №3. С. 28-30.
18. Кашина М.А. О научном подходе в дискуссии о значении гендерных исследований и гендерного законодательства для России // Власть. 2016. Т. 24. №6. С. 138-144.
19. Козлова Н.Н. Депутатский корпус региональных парламентов южного федерального округа: опыт гендерного анализа // Человек. Сообщество. Управление. 2017. Т. 18. №2. С. 68-84.
20. Козлова Н.Н. Международный женский день 8 марта как инструмент формирования советской политической культуры // Женщина в российском обществе. 2011. №1. С. 36-44.
21. Комитет по социальной политике Санкт-Петербурга. URL: https://www.gov.spb.ru/gov/otrasl/trud/gender/ (дата обращения 06.07.2022).
22. Мальцева И.О., Рощин С.Ю. Гендерная сегрегация и трудовая мобильность на российском рынке труда. Москва: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2006. 295 с.
23. Министерство труда и социального развития Российской Федерации. Ген-дерная стратегия Российской Федерации. 2004. URL: http://womnet.ru/prava/2004/1/4.htm (дата обращения 17.04.2020).
24. Министерство труда и социального развития Российской Федерации. Ген-дерная стратегия Российской Федерации. 2002. URL: http://www.owl.ru/win/docum/rf/strategy/strategy.htm (дата обращения 13.07.2023).
25. О ходе реализации в 2018 году Национальной стратегии действий в интересах женщин на 2017-2022 годы. URL: https://eawf.ru/upload/iblock/874/ 874b9e268f8fefbdd0d0670693ff5735.pdf (дата обращения 13.04.2022).
26. Общественность взбудоражена из-за подписания Медведевым «Национальной стратегии действий в интересах женщин». URL: https://www.nakanune.ru/articles/112686/ (дата обращения 13.04.2023).
27. Пестрецов И.О., Шатурина Н.А. Гендерный аспект российского законодательства // Ученые записки Тамбовского отделения РоСМУ. 2020. №19. С. 117-123.
28. Постановление Правительства РФ от 8 января 1996 г. №6 «О концепции улучшения положения женщин в Российской Федерации». URL: http://government.ru/docs/all/16946/ (дата обращения 12.03.2023).
29. Приказ Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 22 марта 2011 года № 227 «О координационном совете по гендерным проблемам». URL: https://base.garant.ru/4192326/ (дата обращения 12.06.2023).
30. Распоряжение Правительства РФ от 28.06.2001 № 855-р «Национальный план действий по улучшению положения женщин в Российской Федерации и повышению их роли в обществе на 2001-2005 годы». URL: https://www.consultant.ru/cons/cgi/ online.cgi?req = doc&base=EXP&n = 236120#wO1JsqTKiMVaX6Ys (дата обращения 17.07.2023).
31. Распоряжение Правительства РФ от 29.12.2022 №4356-р «Национальная стратегия действий в интересах женщин на 2023-2030 годы». URL:
http://static.government.ru/media/files/ilHtVCkhskBAE9DAflD3Akpd787xAOc4.pdf (дата обращения 12.04.2023).
32. Распоряжение Правительства РФ от 8 марта 2017 г. №410-р «Национальная стратегия действий в интересах женщин на 2017-2022 годы». URL: http://static.government.ru/media/files/njlkIvH7WCvOIYRmcucV4jdNihEmTOUe.pdf (дата обращения 10.03.2023).
33. Рейтинг стран по уровню равноправия полов. URL: https://nonews.co/ directory/lists/countries/global-gender-gap (дата обращения 10.03.2023).
34. Светлана Чудова: о Национальной стратегии действий в интересах женщин на 2023-2030 годы. URL: https://www.aksp.ru/news/news/47796/ (дата обращения 9.03.2023).
35. Силласте Г.Г. Социальные транзиции и формирование нового гендерного порядка // Женщина в российском обществе. 2019. №2. С. 3-16.
36. Традиционные ценности в жизни женщины. URL: https://www.oprf.ru/news/ traditsionnye-tsennosti-v-zhizni-zhenshchiny (дата обращения 15.08.2023).
37. Указ Президента Российской Федерации от 09.11.2022 г. №809 «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей». URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/48502 (дата обращения 10.02.2023).
38. Указ Президента РФ от 18.06.1996 N932 «О национальном плане действий по улучшению положения женщин и повышению их роли в обществе до 2000 г.». URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/9584/print (дата обращения 15.07.2023).
39. Устинкин С., Рудакова Е., Эминов Д. Гендерные стратегии «Мягкой силы» НПО как инструмент переформатирования культурного кода общества и государства в России // Власть. 2016. №1. С. 6-15.
40. Хасбулатова О.А., Смирнова И.Н. Национальные планы действий по улучшению положения женщин и повышения их роли в обществе как ресурс реализации российской гендерной политики (1990-2020-е годы) // Гендерная политика в России и в мире: экономика, управление, общество. Материалы Всеросс. науч. конф. Иваново: ИвГУ, 2021. С. 28-40.
41. Хороший знак? О чем говорит новая Национальная стратегия действий в интересах женщин. Разбор «Гласной». URL: https://glasnaya.media/2023/02/08/horoshij-znak-o-chem-govorit-novaya-nacionalnaya-strategiya-dejstvij-v-interesah-zhenshhin/ (дата обращения 11.08.2023).
42. Шведова Н.А. Женское лидерство в мире: «продвижение вперед» // Женщина в российском обществе. 2022. №1. С. 32-47.
43. Шерстнёва Н.М. Апории критики равноправия женщин и мужчин (на примере мобилизации движения «Семья, любовь, Отечество» против закона о гендерном равенстве) // Вестник Том. гос. ун-та. Философия. Социология. Политология. 2013. №1(21). С. 226-235.
44. Шумилина Д.В. Гендерное равенство в контексте политического развития Российской Федерации: проблемы, инициативы, потенциал // PolitBook. 2017. №3. С. 78-92.
References
1. «Zhenskoe dvizhenie edinoi Rossii» obsudilo natsional'nuyu strategiyu deistvii v in-teresakh zhenshchin na 2023-2030 gody. URL: https://proekty.er.ru/news/er-news-3307870 (data obrashcheniya 15.08.2023).
2. Natsional'naya strategiya deistvii v interesakh zhenshchin na 2023-2030 gody: zachem i pochemu Pravitel'stvo RF reshilo zanyat'sya pravami zhenshchin? URL: https://embassylife.ru/post/24641 (data obrashcheniya 15.08.2023).
3. Aivazova S.G. Gendernyi diskurs v pole konservativnoi politiki. Zhenshchina v rossiis-kom obshchestve. 2017. №4. S. 3-13.
4. Aivazova S.G. Russkie zhenshchiny v labirinte ravnopraviya. Ocherki politicheskoi te-orii i istorii. Moskva: RIK Rusanova, 1998. 408 s.
5. Algoritm sveta. URL: https://readymag.com/algorithmsveta/ algoritmsveta/ (data obrashcheniya 11.08.2023).
6. Bryukhina E.R., Tret'yakova E.S. Prava zhenshchin v kontekste universal'nykh, re-gional'nykh i natsional'nykh (rossiiskikh) standartov i mekhanizmov zashchity prav chelo-veka. Vestnik Permskogo universiteta. Yuridicheskie nauki. 2021. №53. S. 516-539.
7. V. Matvienko: Strategiya deistvii v interesakh zhenshchin otkryvaet novye vozmozhnosti dlya ikh polnotsennogo uchastiya v zhizni strany. URL: http://council.gov.ru/events/news/77870/ (data obrashcheniya 13.12.2022).
8. Volkova O. Podarok ot prem'era: chego zhdat' ot novoi Natsional'noi strategii v in-teresakh zhenshchin. URL: https://www.forbes.ru/forbes-woman/341023-podarok-ot-premera-chego-zhdat-ot-novoy-nacionalnoy-strategii-v-interesah (data obrashcheniya 15.04.2022).
9. Voronina O.A. Post-Pekin: rossiiskaya gendernaya politika v mezhdunarodnom kontekste. Zhenshchina v rossiiskom obshchestve. 2020. №3. S. 3-15.
10. Vos'moi periodicheskii doklad RF o vypolnenii Konventsii o likvidatsii vsekh form dis-kriminatsii v otnoshenii zhenshchin URL: http://www.rosmintrud.ru/ministry/programms/8/2 (data obrashcheniya 15.06.2023).
11. G. Karelova: V Rossii sozdaetsya sovremennyi natsional'nyi mekhanizm po uluchsheniyu polozheniya zhenshchin v strane. URL: http://council.gov.ru/events/news/65511/ (data obrashcheniya 21.10.2022).
12. Gnedash A.A. Natsional'nyi mekhanizm gendernogo ravenstva v sovremennoi Rossii i stranakh mira: aktory, global'nyi i lokal'nyi urovni, setevye resursy. Zhenshchina v rossiiskom. obshchestve. 2016. №4. S. 3-20.
13. Devyatyi periodicheskii doklad Rossiiskoi Federatsii o vypolnenii Konventsii o likvidatsii vsekh form diskriminatsii v otnoshenii zhenshchin. URL: https://mintrud.gov.ru/ministry/programms/8/2 (data obrashcheniya 14.02.2023).
14. Domashnee nasilie zacherknuto: eksperty o Natsional'noi strategii v interesakh zhenshchin. URL: https://clck.ru/36HPcN (data obrashcheniya 21.01.2023).
15. Zhenshchiny emansipirovany, a ravenstva net: sotsiolog — o gendernoi povestke v Rossii. URL: https://www.forbes.ru/forbes-woman/420257-zhenshchiny-emansipirovany-ravenstva-net-sociolog-o-gendernoy-povestke-v-rossii (data obrashcheniya 12.10.2022).
16. Zakonoproekt «O gosudarstvennykh garantiyakh ravnykh prav i svobod muzhchin i zhenshchin i ravnykh vozmozhnostei dlya ikh realizatsii». URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/284965-3 (data obrashcheniya 15.01.2023).
17. Kabaikina O.V. Sotsiologicheskii analiz zakonodatel'nykh aktov o pravakh zhenshchin v Rossii. Teoriya i praktika obshchestvennogo razvitiya. 2018. №3. S. 28-30.
18. Kashina M.A. O nauchnom podkhode v diskussii o znachenii gendernykh issledovanii i gendernogo zakonodatel'stva dlya Rossii. Vlast'. 2016. T. 24. №6. S. 138-144.
19. Kozlova N.N. Deputatskii korpus regional'nykh parlamentov yuzhnogo federal'nogo okruga: opyt gendernogo analiza. Chelovek. Soobshchestvo. Upravlenie. 2017. T. 18. №2. S. 68-84.
20. Kozlova N.N. Mezhdunarodnyi zhenskii den' 8 marta kak instrument formirovaniya sovetskoi politicheskoi kul'tury. Zhenshchina v rossiiskom obshchestve. 2011. №1. S. 36-44.
21. Komitet po sotsial'noi politike Sankt-Peterburga. URL: https://www.gov.spb.ru/gov/otrasl/trud/gender/ (data obrashcheniya 06.07.2022).
22. Mal'tseva I.O., Roshchin S.Yu. Gendernaya segregatsiya i trudovaya mobil'nost' na rossiiskom rynke truda. Moskva: Izd. dom GU VShE, 2006. 295 s.
23. Ministerstvo truda i sotsial'nogo razvitiya Rossiiskoi Federatsii. Gendernaya strategiya Rossiiskoi Federatsii. 2004. URL: http://womnet.ru/prava/2004/1/4.htm (data obrashcheniya 17.04.2020).
24. Ministerstvo truda i sotsial'nogo razvitiya Rossiiskoi Federatsii. Gendernaya strategiya Rossiiskoi Federatsii. 2002. URL: http://www.owl.ru/win/docum/rf/strategy/strategy.htm (data obrashcheniya 13.07.2023).
25. O khode realizatsii v 2018 godu Natsional'noi strategii deistvii v interesakh zhenshchin na 2017-2022 gody. URL: https://eawf.ru/upload/iblock/874/ 874b9e268f8fefbdd0d0670693ff5735.pdf (data obrashcheniya 13.04.2022).
26. Obshchestvennost' vzbudorazhena iz-za podpisaniya Medvedevym «Natsional'noi strategii deistvii v interesakh zhenshchin». URL: https://www.nakanune.ru/articles/112686/ (data obrashcheniya 13.04.2023).
27. Pestretsov I.O. Shaturina N.A. Gendernyi aspekt rossiiskogo zakonodatel'stva. Uchenye zapiski Tambovskogo otdeleniya RoSMU. 2020. №19. S. 117-123.
28. Postanovlenie Pravitel'stva RF ot 8 yanvarya 1996 g. №6 «O kontseptsii uluchsheni-ya polozheniya zhenshchin v Rossiiskoi Federatsii». URL: http://government.ru/docs/all/16946/ (data obrashcheniya 12.03.2022).
29. Prikaz Ministerstva zdravookhraneniya i sotsial'nogo razvitiya RF ot 22 marta 2011 goda №227 «O koordinatsionnom sovete po gendernym problemam». URL:https://base.garant.ru/4192326/ (data obrashcheniya 12.06.2023).
30. Rasporyazhenie Pravitel'stva RF ot 28.06.2001 № 855-r «Natsional'nyi plan deistvii po uluchsheniyu polozheniya zhenshchin v Rossiiskoi Federatsii i povysheniyu ikh roli v ob-shchestve na 2001-2005 gody». URL:https://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi? req=doc&base=EXP&n=236120#w01JsqTKiMVaX6Ys (data obrashcheniya 17.07.2023).
31. Rasporyazhenie Pravitel'stva RF ot 29.12.2022 № 4356-r «Natsional'naya strategiya deistvii v interesakh zhenshchin na 2023 - 2030 gody». URL:http://static.government.ru/media/files/ilHtVCkhskBAE9DAflD3Akpd787xA0c4.pdf (data obrashcheniya 12.04.2023).
32. Rasporyazhenie Pravitel'stva RF ot 8 marta 2017 g. №410-r «Natsional'naya strategiya deistvii v interesakh zhenshchin na 2017-2022 gody». URL: http://static.government.ru/media/files/nilkIvH7WCv0IYRmcucV4jdNihEmT0Ue.pdf (data obrashcheniya 10.03.2017).
33. Reiting stran po urovnyu ravnopraviya polov. URL: https://nonews.co/directory/ lists/countries/global-gender-gap (data obrashcheniya 10.03.2023).
34. Svetlana Chudova: o Natsional'noi strategii deistvii v interesakh zhenshchin na 2023-2030 gody. URL: https://www.aksp.ru/news/news/47796/ (data obrashcheniya 9.03.2023).
35. Sillaste G.G. Sotsial'nye tranzitsii i formirovanie novogo gendernogo poryadka. Zhenshchina v rossiiskom obshchestve. 2019. №2. S. 3-16.
36. Traditsionnye tsennosti v zhizni zhenshchiny. URL: https://www.oprf.ru/news/ traditsionnye-tsennosti-v-zhizni-zhenshchiny (data obrashcheniya 15.08.2023).
37. Ukaz Prezidenta Rossiiskoi Federatsii ot 09.11.2022 g. №809 «Ob utverzhdenii Os-nov gosudarstvennoi politiki po sokhraneniyu i ukrepleniyu traditsionnykh rossiiskikh dukhov-no-nravstvennykh tsennostei». URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/48502 (data obrash-cheniya 10.12.2022).
38. Ukaz Prezidenta RF ot 18.06.1996 N932 «O natsional'nom plane deistvii po uluchsheniyu polozheniya zhenshchin i povysheniyu ikh roli v obshchestve do 2000 g.». URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/9584/print (data obrashcheniya 15.07.2023).
39. Ustinkin S., Rudakova E., Eminov D. Gendernye strategii «Myagkoi sily» NPO kak instrument pereformatirovaniya kul'turnogo koda obshchestva i gosudarstva v Rossii. Vlast'. 2016. №1. S 6-15.
40. Khasbulatova O.A., Smirnova I.N. Natsional'nye plany deistvii po uluchsheniyu polozheniya zhenshchin i povysheniya ikh roli v obshchestve kak resurs realizatsii ros-siiskoi gendernoi politiki (1990-2020-e gody). Gendernaya politika v Rossii i v mire: ekonomika, up-ravlenie, obshchestvo. Materialy Vseross. nauch. konf. Ivanovo: IvGU, 2021. S. 28-40.
41. Khoroshii znak? O chem govorit novaya Natsional'naya strategiya deistvii v interesakh zhenshchin. Razbor «Glasnoi». URL:https://glasnaya.media/2023/02/08/horoshij-znak-o-chem-govorit-novaya-nacionalnaya-strategiya-dejstvij-v-interesah-zhenshhin/ (data obrashcheniya 11.08.2023).
42. Shvedova N.A. Zhenskoe liderstvo v mire: «prodvizhenie vpered». Zhenshchina v rossiiskom obshchestve. 2022. №1. S. 32-47.
43. Sherstneva N.M. Aporii kritiki ravnopraviya zhenshchin i muzhchin (na primere mo-bilizatsii dvizheniya «Sem'ya, lyubov', Otechestvo» protiv zakona o gendernom raven-stve). Vestnik Tom. gos. un-ta. Filosofiya. Sotsiologiya. Politologiya. 2013. №1(21). S. 226-235.
44. Shumilina D.V. Gendernoe ravenstvo v kontekste politicheskogo razvitiya Rossiiskoi Federatsii: problemy, initsiativy, potentsial. PolitBook. 2017. №3. S. 78-92.
