CC BY
66
НАЦИОНАЛЬНЫЕ ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ КАК СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН Т.Г. Бортникова
Bortnikova T.G. National spiritual values as a sociocultural phenomenon. The article analyses the data obtained through interviewing members of three ethnic communities living in the Tambov oblast.
Формирование в нашей стране гражданского общества невозможно осуществить без всестороннего анализа ценностно-смыслового содержания социально-культурной деятельности. Современная социально-культурная деятельность все отчетливее проявляет свою новую функцию - функцию интеграции общественного взаимодействия, созвучную процессам социальных и культурных преобразований. Мы согласны с мнением тех ученых (Н.Н. Ярошенко, В.М. Межуев и другие), которые видят обобщающую идею существования и функционирования социально-культурной деятельности в становлении в России гражданского общества. Действительно, гражданское общество, как система независимых от государства общественных институтов и отношений, которые призваны обеспечить условия для самореализации отдельных индивидов и обществ, создать условия для реализации их интересов и потребностей, включает различные группы и организации. Здесь мы имеем в виду церковь, семью, политические партии, профсоюзы, движения и объединения различных направлений, ассоциации по интересам и, конечно же, общественные организации, к которым и принадлежат этно-конфессиональные общины.
Ведущей и системообразующей смысловой единицей гражданского общества, по мнению Н.Н. Ярошенко, является общение и вытекающее из него взаимодействие граждан, а в контексте социально-культурной деятельности приоритетным становится «качественная характеристика этого взаимодействия, его ценностная обусловленность» [1]. Отсюда гражданское общество следует понимать как сообщество духовное, которое гармонично сочетает все многообразие национальных, региональных, социально-психологических и других его характеристик.
Преобразования в сфере Российского общества требуют теоретического осмысления и этно-культурных процессов, ибо среди общественных объединений социально-куль-
турной направленности можно назвать национально-культурные объединения, землячества, этно-конфессиональные сообщества и этно-культурные центры, роль которых в общественной жизни россиян постоянно возрастает.
Бурные этнические процессы конца двадцатого века - многочисленные этнические передвижения, этническая напряженность в ряде регионов, формирование национальных, националистических, религиозных, культурных движений и объединений - убедительно свидетельствуют, что этно-культурные взаимоотношения и взаимосвязи являются весьма важными в жизнедеятельности нашего государства, а этно-культурные проблемы не утратили своей значимости и сейчас. Это находит свое выражение и в создании новых общественных организаций этно-культурного или этно-конфессионального плана.
Исследователи соглашаются с тем, что обращение к глубинным этническим ценностям - это защитная реакция человеческой психики на сложность, обезличенность, суетность и неустойчивость современной жизни. Кроме этого, данные социологических исследований, проведенных в различных регионах Российской Федерации [2], убеждают, что усиленное внедрение в общество «универсальных» западных ценностей в ходе становления новой политической системы и политической культуры российского общества обострило интерес этнических общностей к собственной уникальной этнической культуре. Выражение этнической субъективности происходит в различных формах, в том числе и в форме самоорганизации национально-культурных и этно-конфессиональных организаций. Что же является фундаментом духовной жизни этноса, помогает ему оставаться единым целым, гибко реагируя на внешние и внутренние воздействия? Как известно, любое общество на разных этапах развития ориентируется, прежде всего, на те или иные идеалы и ценности. Именно идеалы
и связанные с ними ценностные ориентации формируют в сознании людей образ общества, стереотипы мышления и поведения. Таким образом, ценности являются одним из стержневых факторов его самоорганизации. В современных спорах об общечеловеческих ценностях обнаруживаются следы классических взглядов о гармонии человека с природой, обществом и самим собой. Считается, что такая гармония - это идеализация, нечто неосуществимое и не существующее в реальной действительности. Она представляется как идеал, к которому необходимо стремиться. Но в каждом этносе существуют свои представления об общечеловеческих ценностях, ведущих нас к такой гармонии. Можно согласиться с теми учеными, которые указанные ценности относят к максимам, создаваемым людьми для того, чтобы жизнь имела цель и обрела смысл [3]. Поэтому общечеловеческие ценности хотя и по-разному, но проявляются в любом обществе, а любая национальная культура - это не «обособление от всемирного движения человечества» [4]. Следовательно, мы можем говорить не столько о различиях в самих ценностных ориентациях и взглядах на жизнь, сколько о разнообразиях их культурного проявления.
В то же время, ценности создаются конкретной социальной общностью в ходе как индивидуального развития, так и в сотрудничестве с другими народами. Поэтому даже заимствованные ценности никогда не применялись в первозданном виде. Переосмысленные в общественном сознании определенной социально-культурной общности, преображенные до неузнаваемости, они только тогда и могли занять свое место в системе ценностей конкретного этноса. Именно ценности выступают основой социально-культурных перемен, которые всегда сопровождали жизнь общества. На их основе выстраивается вся культурная жизнь общества, исходя из особенностей и уровня развития его этносов, их традиций и менталитета всей социальной общности. Именно они ведут либо к синергии, либо к тупиковым ситуациям отказа от межэтнического общения.
Существующая политическая система Российской Федерации, находясь в состоянии неустойчивого равновесия в признании обществом определенного ряда ценностей, испытывала и в настоящее время испытывает неимоверные трудности в обеспечении средств мобилизации общественных ресур-
сов на достижение целей и задач построения гражданского общества. И здесь внимание должно быть обращено на внутриэтнические процессы, где действуют субментальные структуры этнического сознания. Здесь социально-культурные регуляторы, включающие язык, религию, мораль, народное художественное творчество, обычаи, обряды, ритуалы в состоянии эффективно влиять на изменение системы ценностей в целом.
Национальные ценности, составляющие национальное самосознание, такие как национальный язык, традиции, обычаи, доминирующие религии, общность исторической судьбы или даже потребность в национальной автономии, являются неотъемлемой частью системы ценностей социально-культурной общности, стимулируют общий процесс обновления национальной жизни этносов, населяющих Российскую Федерацию.
Анализ ответов на вопросы, в которых представлена информация о ценностных ориентациях, позволяет выявить значимость этно-конфессиональной общины как формы социально-культурной деятельности в ее создании и функционировании.
Для этого нами была предпринята попытка определить значение таких ценностных категорий, как национальный язык и традиции в жизни респондентов этно-конфес-сиональных общин г. Тамбова. В качестве последних выступили члены курдской и азербайджанской общин. Также мы использовали данные, полученные у представителей российских немцев, которые хотя и не объединены в рамках общества российских немцев, но часть из них посещает собрания Лютеранской общины. То есть мы располагали данными, предоставленными представителями разных конфессий, национальностей с различными историческими судьбами и другими национальными особенностями. Общим для всех является их настоящее пребывание на территории Тамбовщины, а следовательно, ежедневное общение с представителями других этносов, главным образом русского.
Проследим сначала роль этнического языка в жизни членов выбранных нами организаций. О полном владении родным языком смогли заявить 98 процентов азербайджанцев и 68,2 процента курдов. Но только 10 процентов российских немцев смогли указать на отличное знание этнического языка. Однако следует отметить, что разговорную речь по-
нимают 2 процента азербайджанцев, 30 процентов курдов, и 50 процентов российских немцев. На вопрос о владении родным языком со словарем положительно ответили 20 процентов российских немцев и 1,8 процента курдов. Никто из членов общин не указал на полное незнание этнического языка, только 10 процентов российских немцев (не посещающих лютеранское общество) заявили о том, что не владеют этническим языком вообще. Все это указывает на то, что члены эт-но-конфессиональных общин в целом знают свой язык, хотя и на разных уровнях.
Нас также интересовало, насколько часто респонденты используют свой этнический язык в обыденной жизни. Оказалось, что ежедневно на нем разговаривают 90 процентов курдов, 95 процентов азербайджанцев и 6,8 процента российских немцев. Эти же опрошенные указали на то, что в общине используют только родной язык. От случая к случаю пользуются знанием этнического языка 28 процентов российских немцев, а никогда его не используют только те, что указали на отсутствие владения языком. Еще одним подтверждением этого вывода явились ответы на вопрос об использовании родного языка между членами общины. В быту им пользуются 90 процентов курдов и 95 процентов азербайджанцев. Аналогично и в общине. Но здесь стоит упомянуть и 6 процентов российских немцев, которые не используют его в быту, но разговаривают на нем в общине или на работе, связанной с выходом за рубеж. 98,5 процента азербайджанцев и 14 процентов российских немцев указали, что употребляют этнический язык при посещении исторической родины.
Таким образом, мы можем сделать вывод, что община - это место, где этнический язык является приоритетным, вне зависимости от уровня владения им ее членами. Вероятно, поэтому подавляющее большинство респондентов указало на необходимость знания этнического языка. Причины, по которым знание родного языка является важным, прозвучали следующим образом. Большинство респондентов сошлось на мнении о том, что знание языка необходимо как одно из проявлений народной культуры. Об этом высказались 60 процентов курдов, 81 процент азербайджанцев и 62 процента российских немцев. 10 процентов курдов и 30 процентов российских немцев связывают необходимость знания этнического языка только с по-
сещением исторической Родины, а 50 процентов курдов, 90 процентов азербайджанцев и 10 процентов российских немцев считают так потому, что этнический язык - это язык их предков (необходимо отметить, что ряд респондентов отмечали не одну, а две или три позиции). Отрадно, что все опрошенные согласны с утверждениями о необходимости владения этническим языком. Вероятно поэтому большинство респондентов хотели бы посещать занятия по родному языку, большая часть из них с целью совершенствования (это 82 процентов азербайджанцев, 20 процентов российских немцев, 48 процентов курдов). Изучить родной язык пожелали 1,8 процента курдов и 21 процент российских немцев. Лучше узнать народный эпос, песенное творчество, обычаи, традиции и обряды в ходе занятий этническим языком хотели бы 23 процента курдов и 13 процентов азербайджанцев. Необходимость улучшить свои знания языка для регулярного получения сведений из средств массовой информации существует для 21,5 процента курдов и 4-х процентов азербайджанцев. Совершенствоваться в языке с целью эмиграции хотят 3 процента курдов и 5 процентов российских немцев. Как видно из ответов опрошенных, этнический язык для большинства из них важен либо сам по себе как один из конструктов народной культуры, либо как средство ее освоения в том ее аспекте, что затрагивает народный эпос, песни, традиции, обычаи и обряды. Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что уже сам конструкт этнический язык является для большинства опрашиваемых символом родной культуры и того сообщества, членами которого они являются. А поэтому и знание народной жизни предпочтительнее черпать через изучение языка, который как состоит из элементов народного творчества, так и сам влияет на формы его существования.
Другим важным проявлением народного духа являются традиции. Поэтому еще одна серия вопросов была посвящена их роли в жизни респондентов. Жизнь в иноэтниче-ском окружении не может не сказаться на соблюдении этно-конфессиональных традиций: их сохранении, угасании или слиянии с традициями этно-конфессионального большинства. Поэтому мы предполагали, что народные традиции хотя и не угасли полностью, но трансформируются в ходе межэтнического общения и глобализации культурной
жизни всего общества. Нас, в частности, интересовал вопрос о том, в какой мере члены этно-конфессиональной общины придерживаются национальных и религиозных обрядов, обычаев и праздников. Соблюдают их регулярно только 30 процентов азербайджанцев и 39 процентов курдов. Однако участвует в их проведении от случая к случаю большее количество респондентов (38,5 процентов азербайджанцев, 10 процентов курдов и 18 процентов российских немцев). Хорошее знание (но не соблюдение) национальных и религиозных обрядов, обычаев и праздников отметили 31 процент азербайджанцев. Остальные респонденты указали на то, что они мало знакомы с ними и не придерживаются их соблюдения. Таким образом, мы наблюдаем отход от народных обычаев, праздников и обрядов, даже среди членов общины. Это явление, на наш взгляд, связано прежде всего с отсутствием сведений о традициях, обычаях и народных праздниках. Только представители азербайджанской общины указали либо на их и не регулярное соблюдение (30 процентов) или хотя бы на их знание (31 процент).
Нас заинтересовало: какую же роль может сыграть община в возрождении и сохранении национальных и культурных традиций? 20 процентов азербайджанцев, 49 процентов курдов и 21 процент российских немцев считают, что община поможет почувствовать принадлежность к единомышленникам, то есть ее членам. 40 процентов азербайджанцев, 7 процентов курдов и 8 процентов российских немцев видят в возрождении и соблюдении народных традиций способ провести досуг. Для 12 процентов азербайджанцев, 42 процентов курдов и 21 процента российских немцев - это способ узнать побольше о национальной культуре. 35 процентов азербайджанцев и 7 процентов курдов находят, что такие мероприятия - это одна из возможностей решить социальные проблемы. 70 процентов азербайджанцев, 7 процентов курдов и 8 процентов российских немцев считают, что через возрождение этно-конфес-сиональных культурных традиций они смогут получить психологическую поддержку. 72 процента азербайджанцев, 21 процент курдов и 7 процентов российских немцев полагают, что это лучший способ пообщаться. А 7 процентов российских немцев хотели бы через изучение народных традиций улучшить (или получить) знание этнического
языка. Так, мы видим, что, отмечая в ответах несколько позиций, респонденты высказались в целом за то, чтобы община проводила политику возрождения и сохранения народных традиций, причем наибольший акцент пришелся на аспекты психологической поддержки, общения и способы проведения досуга.
На вопрос о том, как знакомят респонденты своих детей и внуков с национальными обычаями и традициями, мы получили следующую картину. Средствами национального искусства действуют 35 процентов азербайджанцев и 56 процентов курдов. 99 процентов азербайджанцев, 78 процентов курдов и 28 процентов российских немцев используют рецепты национальной кухни. Через оформление жилья действуют 56 процентов азербайджанцев и 21 процент курдов. Книги и видеофильмы используют 14 процентов азербайджанцев, 29 процентов курдов и 14 процентов российских немцев. Религиозное воспитание служит в этом опорой для 56 процентов азербайджанцев и 14 процентов курдов. Средства массовой коммуникации используют только 8 процентов российских немцев. Как видно из ответов, воспитание идет «многоканальным» образом, захватывая различные аспекты повседневной жизни.
Вопрос о том, какие из фольклорных традиций, свойственных этносу, сохраняются в быту их семей, респонденты осветили следующим образом. 7 процентов азербайджанцев, 54 процента курдов и 7 процентов российских немцев сохранили в быту своих семей приверженность к вокальному творчеству. 42 процента азербайджанцев и 28 процентов курдов отметили, что в их семьях сохранилась традиция инструментального исполнительства. 16 процентов курдов сохранили семейную традицию заниматься хореографическим искусством. Художественная национальная вышивка живет в семьях 15 процентов азербайджанцев, 23 процентов курдов и 3 процентов российских немцев. 8 процентов азербайджанцев хранят семейную традицию художественной обработки кожи или кости. Респонденты также отметили тот факт, что многие из их семейных традиций не сохранились (63 процента азербайджанцев, 9 процентов курдов, 46 процентов российских немцев). Последние ответы присущи, к сожалению, многим современным этносам, несмотря на появившуюся в последнее время тенденцию к возрождению семейных фольклорных традиций. Тем не менее
опрошенные указали на факт, что фольклорные традиции еще живы и передаются от поколения к поколению даже в условиях полиэтнического окружения.
Возможно, именно последние, наряду с этническим языком, и позволили респондентам ощутить себя членами общины как специфичной социальной группы (97 процентов азербайджанцев, 99,5 процента курдов и 20 процентов российских немцев). Остальные затруднились ответить на этот вопрос.
Проанализировав полученные данные, мы пришли к следующим выводам: 1) национальные духовные ценности позволяют респондентам сохранить свою связь с этнической родиной, ее историей и культурой; 2) члены общин осознают себя не просто представителями определенной диаспоры, а чувствуют свою принадлежность к специфичной социальной группе, сохраняющей язык и культуру своего этноса; 3) язык явля-
ется для них помимо средства общения конструктом, осмысливаемым как понятие духовной этнической ценности; 4) именно в общине опрошенные видят основу и возможность для возрождения и сохранения духовных ценностей этноса в виде национальных праздников, народного художественного творчества, традиций и обрядов.
1. Ярошенко Н.Н. Социально-культурная деятельность как инструмент формирования гражданского общества в России // Социальные технологии в сфере культуры и досуга. Тамбов, 2001. С. 4-8.
2. Полякова Т.М. Менталитет полиэтнического общества. М., 1998. С. 204-209.
3. Общество. Культура. Человек (Основы философского анализа) // Общ. ред. Л.Я. Курочкиной. Воронеж, 1993. С. 96.
4. Чаадаев П.Я. Философские письма // Тарасов Б. Чаадаев. М., 1990. С. 449.
СОКРОВЕННЫЙ СМЫСЛ ТРОПИКИ ЕВГЕНИЯ ХАРЛАНОВА
И.В. Подольская, В.Г. Руделев
Podolskaya I.V., Rudelev V.G. The inmost meaning of Evgeni Kharlanov’s tropes. The article gives additional aesthetic information which is created by the trope. The hermeneutic analysis by the authors allows extending the text and restoring the etymology and meaning of words in Kharlanov’s verse.
Тамбовский поэт Евгений Харланов (1943-1999), к сожалению, пока еще только тамбовский; судьба не была к нему сколько-нибудь благосклонна, и в престижных столичных издательствах его книги не печатали, да и в местных («черноземных») распределителях он заслужил минимум (два тоненьких сборника: «Прикосновение к чуду» и «Зеленая вселенная»). Между тем поэзия Харлано-ва - явление не ординарное и не маргинальное; уровень его творчества необыкновенно высок и может сравниться с творчеством самых выдающихся русских поэтов. Высокая оценка творчества Е. Харланова прозвучала впервые в 1989 году на Всесоюзном съезде книголюбов в Москве [1, 2]. Первое серьезное издание стихов поэта было осуществлено лишь в 1993 году, это была книга «У придорожного камня» [3] (вступительная статья к которой была написана Евг. Писаревым, а
рецензентом являлся В.Г. Руделев [4]) - ее поэту увидеть было не суждено...
Тропика стихов Евгения Харланова, сама по себе удивительная и яркая, в настоящей статье не исследуется; это предмет наших будущих разысканий; в настоящей же работе описывается тот эффект, который производит троп, та дополнительная (эстетическая) информация [5], которая создается тропом и которая неочевидна и неподготовленному читателю недоступна. Подобная работа в настоящее время проводится довольно часто (наиболее яркой работой в этом плане следует, видимо, считать диссертационное исследование А.Н. Хохулиной, выполненное под руководством профессора В.В. Колесова [6]), но ее результаты имеют неодинаковое значение; возникает также опасность субъективного восприятия поэзии и невозможности повторить эксперимент адекватного характера.
