Национальное строительство в Казахстане Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

Ольга Гайко,

магистр философии (Казахстан)

НАЦИОНАЛЬНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО

В КАЗАХСТАНЕ

Тема национального строительства является актуальной не только для Казахстана. Однако именно в Казахстане особую актуальность таким исследованиям, как и самому национальному строительству, придает специфическое сочетание факторов и политического контекста данного процесса.

Во-первых, Казахстан относительно недавно стал суверенным государством. Обретение независимости было похоже, скорее, на экстренное катапультирование, чем на целенаправленный процесс.

Во-вторых, для республики характерна асимметрия развития регионов, проявляющаяся в демографической, этнической, социально-экономической структуре населения. По результатам переписи 2009 г., в Казахстане проживают 16 005,8 млн. человек 130 национальностей. Ведущими этносами являются казахи (63,1%) и русские (23,7%), удельный вес представителей остальных этносов не превышает 3%. Преобладание казахов впервые зафиксировано в переписи 1999 г., тогда этот показатель составил 53,5%. С 1999 г. произошли значительные изменения в этническом составе населения страны за счет роста численности казахов (26,1%) и узбеков (23,3%) и сокращения численности немцев (минус 49,6%), украинцев (минус 39,1%), татар (минус 18,4%), русских (минус 15,3%).

В-третьих, в республике «размыта» идентичность населения. Политическая «дисквалификация» советской идентичности после 1991 г. продемонстрировала отсутствие в Казахстане равносильной замены. Поиску вариантов и механизмов преодоления размытости идентичности посвящены все годы суверенитета.

В научные и околонаучные обсуждения проблем национального строительства втянуты как респектабельные ученые мужи и общественные деятели, так и обычные граждане Казахстана, с той лишь разницей, что первые используют в качестве площадки для выступлений средств массовой информации (СМИ), а среднестатистические граждане выражают свое мнение в псевдонимо-анонимных комментариях на страницах блогов и интернет-форумов. Последние представляют особый исследовательский интерес, который требует отдельного изучения за рамками нашей

статьи. В данной работе основное внимание уделяется законодательным актам, проектам, стратегическим планам, программам правительства, посланиям Президента, а также статьям ведущих ученых Казахстана, имеющих самое непосредственное отношение к большинству стратегических документов. Мы сознательно опускаем анализ большинства публикаций в СМИ в силу очевидности их описательного и пропагандистского характера.

В рамках научного дискурса условно можно выделить два подхода к самому феномену нации и методам ее созидания. В одном случае речь идет об «этнокультурном национализме», сторонники которого полагают, что единственной нацией в Казахстане является казахская, а все остальные не что иное, как диаспоры. Задачами национального строительства с позиции данного подхода являются возрождение казахской нации, а все другие этносы должны с уважением и пониманием отнестись к этому желанию. В качестве нациеобразующих ценностей выступают язык и этническая культура казахов. Внедрение и реализация этой модели предполагает активное содействие государства и привлечение административных, политических и иных ресурсов. Сторонники этнокультурного национализма настоятельно требуют от государства защиты от посягательств на этническую культуру казахов со стороны других культур и одновременно ратуют за ее установление в качестве фундаментальной в полиэтническом обществе. Так, в декабре 2009 г. прошла показательная протестная акция представителей казахоязычной интеллигенции против принятия Доктрины национального единства. Протест вызвала идея создания единой казахстанской нации на основе гражданских ценностей, подтверждения приверженности государства языковому триязычию.

Принципы этнокультурного национализма находили поддержку у правящей политической элиты и доминировали при принятии стратегических документов в первые годы суверенитета, до принятия действующей Конституции (1995). После 1995 г. и поныне укрепляет свои позиции в общественном мнении и в среде политической элиты так называемый гражданский национализм. С позиции «гражданского национализма» создание единой нации в полиэтничном обществе возможно только на принципах и ценностях согражданства, не привязанных к этничности. Президент Республики Казахстан (РК) Н.А. Назарбаев достаточно четко в очередной раз обозначил приверженность принципам гражданского национализма в ходе «прямой линии» 13 ноября 2009 г., отметив, что национальное единство «держится на трех столпах: первое -

это наша общая история... Второе - это общие для всех казахстан-цев ценности... И третье - это наше общее будущее».

Нетрудно заметить, что первый подход к национальному строительству методологически связан с примордиализмом, в котором нация воспринимается как продукт длительного естественно-исторического развития определенной общности людей, имеющих общее происхождение. А второй исходит из принципов политического конструктивизма, в котором под нацией понимают результат конструирования политических элит. Оба подхода достаточно популярны и имеют своих приверженцев как в политической элите, так и обществе.

Неудивительно, что этнокультурный национализм имеет своих сторонников преимущественно среди казахоязычных казахов, а сторонниками гражданского национализма являются представители «некоренных», в первую очередь славянских, этносов, хотя много и этнических казахов (так называемых шала (наполовину) казахов. По Ж. Жакупову, феномен шала казахов выражается в том, что «казахский язык оказался для шала казак невостребованным - шала казахи знают родной язык либо на ограниченно бытовом уровне, либо не знают вообще. Итак, шала казак, - это казах, который не знает казахского языка и говорит на русском языке»).

Позиции гражданского и этнокультурного национализма противоположны в понимании национального единства, механизмов и способов построения общей нации. Но оба подхода сталкиваются с трудностями практической реализации собственного проекта. Так, «гражданский» проект нации труднореализуем из-за отсутствия развитого гражданского общества, а соответственно, и укоренившихся, с мощным интеграционным потенциалом, ценностей согражданства. Большое сомнение вызывает и сама возможность построения гражданской нации в государстве неукоренив-шейся демократии.

«Этнокультурный» проект вязнет в полиэтничности казахстанского общества, неоднородности демографического и экономического развития регионов, недостаточной для единения востребованности казахского языка и культуры, в том числе и в среде этнических казахов. Хотя национал-патриоты и возлагают надежды на установление моноэтничности в Казахстане в связи с выявленным доминированием казахского этноса по результатам переписи 2009 г., но все же 63% для этого явно не достаточно.

Примечателен тот факт, что при существующей слабости гражданского общества, неспособного самостоятельно продуцировать общегражданские идеи и ценности, основным субъектом национального строительства остается государство в лице правящей элиты. Правящая же элита на протяжении 18 лет независимости пытается реализовать некий синтетический проект, который бы объединил принципы гражданского и этнокультурного национализма и устроил бы как национал-патриотов, так и представителей меньшинств, в первую очередь европейских этносов. Противостояние «гражданской» и «этнической» модели нации остро обозначилось в конце прошлого года, когда по инициативе Президента РК Ассамблеей народа Казахстана был предложен проект Доктрины национального единства. Национал-патриоты во главе с М. Шахановым предложили в качестве альтернативы проект Концепции национальной политики.

Эксперты Института политических решений (ИПР), проведя экспертизу проектов документов, выразили мнение, что, несмотря на существующие противоречия, в этих проектах есть несколько «точек консенсуса»: курс на укрепление государственности Казахстана, осознание рисков потери этнической идентичности в условиях глобализации, признание развития государственного языка в качестве безусловного приоритета. Однако противоречий намного больше. К сильным сторонам доктрины аналитики ИПР отнесли тот факт, что в ней увязывается решение вопросов, касающихся межэтнической тематики, с реализацией задач в социально-экономической и политической сферах, так как, по их мнению, баланс в межнациональных отношениях тесно связан с социально-экономической стабильностью. Одобрительно эксперты высказались и о предложениях Доктрины в языковой политике. В частности, это касается пункта об установлении для иммигрантов требования владеть государственным языком. С момента обретения суверенитета и поныне такое требование не выдвигалось. В качестве сильных сторон отмечены также разработка единых юридических стандартов по применению понятийного аппарата межэтнических отношений, превентивных мер для раннего выявления социальных и межэтнических конфликтов, недопущение политизации межнациональных отношений.

В то же время были обозначены и минусы. Аналитики выразили сомнение в эффективности пропагандистских методов закрепления ценности формирования гражданской нации. Кроме того, в Доктрине отсутствуют четкие и обоснованные дефиниции

ключевых понятий и категорий: таких как «нация», «этнос», «народ», «этническая общность», «гражданское общество», «национальная идея». Статус казахского этноса в Доктрине четко не прописан, что стало источником острых дискуссий в обществе.

К Концепции национальной политики, предложенной оппозицией во главе с М. Шахановым, у аналитиков ИПР было гораздо больше претензий. Главная из них - противоречие Конституции. По мнению экспертов, в документе «используется определение Казахстана как национального государства, что не соответствует Конституции». Кроме того, в тексте Концепции также отсутствуют четкие дефиниции понятия «нация». Изначально в ней зафиксировано этническое понимание нации (т.е. казахская нация), а в дальнейшем тексте встречается подмена понятий - в определенных моментах нация понимается с этнических позиций, в других - с гражданских, «в зависимости от того, какой части общества адресуется текущий месседж». Если основные претензии к Доктрине со стороны оппозиции сводились к не прописанному особому статусу казахской нации, то прямо противоположные претензии были у экспертов и общественности к Концепции, в которой «казахская нация» наделена превосходством и особыми полномочиями при решении национального вопроса. Эти тезисы противоречат положениям Конституции о недопустимости дискриминации по этническому признаку.

В Концепции содержится предложение ограничить вещание иностранных телеканалов, что может превратиться, по мнению экспертов ИПР, в попытку введения информационной цензуры. В настоящий момент государство достаточно снисходительно относится к повсеместному нарушению законодательной нормы о том, что не менее 50% вещания должно вестись на государственном языке. Еще одно нарушение Конституции предполагает призыв оппозиционеров запретить деятельность нетрадиционных религий. Ряд идей, изложенных в Концепции, получил одобрение экспертов: инициатива принятия закона о внутренней миграции, запрет на проведение миссионерской работы среди несовершеннолетних, а также предложение о публичном распространении отчетов правительства по политике в сфере национальных интересов.

В целом Доктрина национального единства хорошо описывает механизмы поддержания межэтнического и межконфессионального согласия, но не выходит на концептуальный уровень при попытке описать принципы построения гражданской нации в Казахстане. То есть не отвечает на важнейший вопрос: «На каких

базовых нормах и ценностях мы строим гражданскую нацию?» Проект национал-патриотов более системный, охватывает более широкий круг вопросов, но авторам не удалось увязать документ с результатами 18-летнего периода суверенного развития республики. Иными словами, они предлагают отбросить все достижения и начать процесс национального строительства с «чистого листа», на новом этническом базисе.

Концепция национальной политики, предложенная оппозицией, и развиваемая в ней идея возможной «казахизации» неказахов существуют не первый год. Пять лет назад известный казахский историк и политолог Азимбай Гали назвал казахизацию одним из главных условий выживания и дальнейшего развития Казахстана. По его мнению, «казахизация неказахов расширит социальную базу Казахстана. Создаст более широкую основу для этносоциальной конкуренции этносов Казахстана, что весьма полезно скажется на росте пассионарного пыла населения Казахстана». При этом под казахизацией он понимает только гражданскую и лингвистическую ассимиляцию, другие же типы аккультурации рассматриваются им как желательные, но не критичные. Наиболее реальной Гали считает ассимиляцию тюркских и мусульманских этносов - узбеков, уйгур, турок и курдов, которые гораздо ближе казахам в языковом и конфессиональном плане.

В частности, узбеки, уйгуры и турки, по его словам, подошли примерно к 80%-ному овладению государственным языком. Вслед за ними должны ассимилироваться «асфальтные казахи», или так называемые шала казахи - та часть городского казахского этноса, которая является русской по языку и культуре. Наибольшими перспективами продвинуться во власть благодаря культурной эластичности обладают корейцы. Последними будут ассимилированы «прошедшие достаточную адаптацию русские».

При этом «и восточные славяне, и тюркские этносы смогут сохранить родной язык и особенности ментальности», но при условии овладения государственным языком и восприятия общеказахской идентичности. Результатом этого процесса станет создание «достаточно продвинутого слоя неказахской элиты и истеблишмента, который может быть достаточно плодотворным в строительстве независимого Казахстана», а конечным итогом -«казахизация всего населения в результате этносоциальной мобилизации и в преобразовании мультинационального в постэтнический Казахстан».

Как это ни странно, но идеи Азимбая Гали во многом созвучны проекту Доктрины национального единства. Так, одним из главных скрепляющих нацию факторов, по мысли разработчиков Доктрины, должна стать языковая политика. Однако анализ соответствующего раздела показывает, что почти весь он посвящен внедрению казахского языка. Из 15 содержащихся в нем пунктов десять повествуют о расширении сферы применения и усилении «консолидирующей роли» казахского языка, которым в скором будущем должны овладеть все граждане Казахстана, и лишь один -об «обеспечении функционирования русского языка в качестве официально употребляемого в государственных организациях и органах местного самоуправления». На практике сроки перевода делопроизводства в стране на казахский язык с 2010 г. сдвинулись на пару лет вперед. Сделано это для того, чтобы казахский язык не стал средством языковой изоляции значительной части граждан. Кроме того, не следует игнорировать тот факт, что неказахское население не отказывается изучать казахский язык: в стране явно ощутимо отсутствие условий для изучения языка (методологическая и методическая неразработанность языковых курсов, отсутствие действенных стимулов для изучения государственного языка).

В качестве альтернативы ассимиляции Азимбай Гали рассматривает три варианта «протестного» поведения нетитульных этносов: сегрегация (уход в замкнутую модель общины, самоизоляционизм, пассивное сопротивление), активное сопротивление всем формам ассимиляции (эмиграция, политическая борьба в рамках конституционных норм) и попытка ассимилировать ассимиляторов. На практике скорее всего будут иметь место все три модели поведения, и главный вопрос заключается в том, какая из них будет доминирующей.

В случае активного внедрения казахского языка и вытеснения им русского вариант сегрегации славянского населения скорее всего не сработает, поскольку его численность еще слишком велика (более 23%). Возможен вариант массовой эмиграции, тем более что он уже опробован в 1990-е годы, когда Казахстан покинули около трети его «некоренного» населения. Несмотря на значительное снижение, эмиграция из Казахстана не прекращалась и в 2000-е годы.

Отчасти солидарен с Азимбаем Гали, но выступает против ассимиляционной модели Т. А. Козырев. Как отмечает исследователь, «национальное строительство в Казахстане реально может основываться только на традиционных ценностях, т.е. принадле-

жащих "треугольнику": язык - культура - религия». При этом не исключена опасность расслоения населения по этноконфессио-нальному признаку. Из возможных вариантов для Казахстана Козырев предлагает обращение к традиционным ценностям тюрков, представители которых вместе с титульным этносом сегодня составляют около 80% населения страны, с созданием приемлемой социально-культурной ниши для этнических европейцев.

Конечно, рассмотренные модели создания единой нации являются дискуссионными, но следует признать, что набор реальных инструментов и временной фактор ограничивают выбор реальных моделей национального строительства. Хотелось бы только заметить, что, на наш взгляд, при выборе конкретной модели национальной политики следует учитывать целенаправленную деятельность правящей политической элиты и создание новой системы общих ценностей. Разумеется, лучше, если «новая» система будет основываться на уже существующих нормах и ценностях. Конструктивистский подход не исключает преемственности и реконструкции символов и ценностей традиционной культуры, но только в обновленном актуализированном варианте, востребованном большинством и не чуждом меньшинствам.

Как следует из рассмотренных нами вариантов и моделей национального строительства, окончательных ответов на главные вопросы нет, они в процессе обсуждения: «Кто есть казахстан-цы?», «Казахская или казахстанская нация?», «Какие ценности способны нас объединить? Какие уже объединяют?» В перспективе, возможно, ответы на эти вопросы и будут получены. Пока же Казахстан стал экспериментальной площадкой для реализации нескольких национальных проектов. Хотелось бы надеяться, что этот эксперимент не станет причиной ухудшения атмосферы толерантности, характерной для нашей страны. Избежать нежелательных последствий позволит социальная ответственность не только правящей элиты, оппозиции, но и «обычных людей», потому что гражданская нация начинается с гражданской идентичности, а она -с осознания взаимной ответственности государства и гражданина.

«Приграничье Азиатской России: Подходы к анализу современных проблем», Новосибирск, 2011 г., с. 123-132.