CC BY
217
17. Zemskaya Yu.N., Kachesova I.Yu., Komissarova L.M., Panchenko N.V., Peshkova S.N., Chuvakin A.A. Osnovy teorii teksta: uchebnoe posobie. Barnaul: Izdatel'stvo Alt. un-ta, 2003.
18. Bukowski O. Das Lachen und das Streicheln des Kopfes. Berlin: Gustav Kiepenheuer Bühnenvertriebs-GmbH, 1991.
19. Kapusta D. Personentransformation: Zur Konstruktion und Dekonstruktion der Person im deutschen Theater der Jahrtausendwende (Theaterwissenschaft). München: Herbert Utz Verlag, 2011.
20. Kuznecova T.Ya., Polikarpov A.M. Rol' kosvennoj anafory v kogerentnosti teksta. Nauka - severnomu regionu. Sbornik nauchnyh trudov. 2004; Vypusk LX: 148 - 157.
21. Hrakovskij V.S. Verbocentricheskij podhod k konstrukciyam i/ili grammatika konstrukcij. Smysly, teksty i drugie zahvatyvayuschie syuzhety: cbornik statej v chest' 80-letiya Igorya Aleksandrovicha Mel'chuka. Moskva: Yazyki slavyanskoj kul'tury, 2012.
22. Lingvisticheskij 'enciklopedicheskijslovar'. Pod redakciej V.N. Yarcevoj. Moskva: Sov. 'encikl., 1990.
23. E-VALBU: elektronisches Valenzwörterbuch deutscher Verben. Available at: https://grammis.ids-mannheim.de/verbs
24. Frisch M. Biedermann und die Brandstifter: Ein Lehrstück ohne Lehre. Mit einem Lehrspiel. Frankfurt am Main: Suhrkamp Verlag, 2004.
25. Bukowski O. Inszenierung eines Kusses. Spectaculum 62. Moderne Theaterstücke. Frankfurt am Main, 1996: 21 - 63.
26. Dobbrow D. Diva. Spectaculum 62. Moderne Theaterstücke. Frankfurt am Main, 1996: 64 - 124.
27. Jelinek E. Totenauberg. Spectaculum 56. Moderne Theaterstücke. Frankfurt am Main, 1993: 91 - 136.
28. Kuhlmann H. Engelchens Sturmlied: Komödie. Spectaculum 55. Moderne Theaterstücke. Frankfurt am Main, 1993: 103 - 143.
29. Loher D. Tätowierung. Spectaculum 57. Moderne Theaterstücke. Frankfurt am Main, 1994: 55 - 108.
30. Roth P. Die Hellseher. Spectaculum 60. Moderne Theaterstücke. Frankfurt am Main, 1995: 175 - 212.
31. Turrini P. Alpenglühen. Spectaculum 59. Moderne Theaterstücke. Frankfurt am Main, 1995: 249 - 278.
Статья поступила в редакцию 27.02.18
УДК 8; 81: 81-115
Vakhitova T.F., postgraduate, M. Akmullah Bashkir State Pedagogical University (Ufa, Russia), E-mail: [email protected]
NATIONAL AND CULTURAL IDENTITY OF THE LINGUISTIC VIEW OF THE WORLD AND THE ROLE OF PHRASEOLOGICAL UNITS IN ITS STRUCTURE. The article presents a study of the specificity of the linguistic view of the world, which has recently received a wide interpretation in modern scientific literature. The author emphasizes a problem and relationship of such categories as language and culture, language and thinking. The task of the research is to describe the characteristic features of the linguistic view of the world, to define the national and cultural semantics of somatic phraseological units in the Kazakh and Russian languages and their role in linguistic view of the world. The author considers an identity of the national linguistic view of the world by comparative analysis of two ethnic groups - Kazakhs and Russians. The research describes views of some scientists on the complex nature of the linguistic view of the world, gives an interpretation of this concept, taking into account which the author formulated her own definition. The results of the research provide an opportunity for a deep understanding of the national mentality, which is a necessary criterion in intercultural communication.
Key words: view of the world, linguistic view of the world, national linguistic view of the world, linguistic consciousness, national and cultural identity, phraseology.
Т.Ф. Вахитова, аспирант Башкирского государственного педагогического университета им. М. Акмуллы, г. Уфа,
E-mail: [email protected]
НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНАЯ СПЕЦИФИКА ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЫ МИРА И РОЛЬ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ В ЕЕ СТРУКТУРЕ
Статья посвящена изучению специфики феномена языковой картины мира, получившего в последнее время широкую интерпретацию в современной научной литературе. Автором освещается проблема и прослеживается связь таких категорий, как язык и культура, язык и мышление. Цель исследования состоит в описании характерных черт языковой картины мира, определении национально-культурной семантики соматических фразеологизмов, функционирующих в казахском и русском языках, и их роли в ракурсе отражения ЯКМ. Автором также рассматривается своеобразие национальной языковой картины мира посредством сопоставительного анализа фрагментов ЯКМ двух этносов - казахов и русских. В работе излагаются взгляды некоторых ученых на сложную природу языковой картины мира, даются толкования данного понятия, с учетом которых автором было сформулировано собственное определение. Результаты проведенного исследования дают возможность глубокого понимания национального менталитета, что является необходимым критерием в межкультурной коммуникации.
Ключевые слова: картина мира, языковая картина мира, национальная языковая картина мира, языковое сознание, национально-культурная специфика, фразеологизм.
В век установления, развития и укрепления широкомасштабных международных контактов в центре особого внимания языковедов находится феномен межкультурной коммуникации, связанный непосредственно с такими процессами, как развитие языков и взаимное обогащение культур. На сегодняшний день одной из актуальных и обсуждаемых тем современной лингвистики и связанных с нее прикладных дисциплин является изучение сложной природы многоаспектного феномена языковой картины мира. Общность знаний о мире, о языке, культуре предотвращает возникновение «коммуникативных помех» и способствует построению взаимоуважительного, гибкого и продуктивного диалога.
Актуальность данного исследования состоит в том, что, во-первых, понятие языковой картины мира в настоящее время остается в стадии формирования: предпринимаются попытки построения его развернутого определения, теоретически обсуждаются вопросы отделения ЯКМ от близких феноменов и описания характерных ей черт. Во-вторых, настоящая работа дает ответ возросшему интересу к проблемам междисциплинарного пересечения гуманитарных наук, в том числе к проблемам лингво-культурологии и смежных с ней отраслей.
В языкознании в последние годы появилось значительное число работ, посвященных изучению лингвокультурологи-ческих особенностей языковой картины мира и послуживших для данного исследования в качестве методологической базы (Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, С.Г. Тер-Минасова, И.Ю. Марковина, Ю.А. Сорокин, В.А. Маслова и др.).
Новизна исследования заключается в выявлении и анализе национально-культурной семантики соматических (имеющих отношение к телу человека) фразеологизмов, функционирующих в казахском и русском языках, и определении роли данных единиц в ракурсе отражения национальной языковой картины мира.
Понятие «картина мира» является междисциплинарным и используется в различных отраслях научного знания: в философии (работы В.С. Степина, М. Хайдеггера, Л. Витгенштейна), психологии (труды А.Н. Леонтьева и С.Д. Смирнова), культурологии (работы Д.С. Лихачева, Г.Д. Гачева, Ю.М. Лотмана), литературоведении (труды М.М. Бахтина, А.К. Жолковского, Ю.К. Щеглова), лингвистике и семиотике (работы В. Цивьян, Г.Д. Гачева, В.Н. Топорова, Е.С. Яковлевой) и др.
Особая роль во введении в науку термина «картина мира» принадлежит Л. Витгенштейну [1]. На сегодняшний день существует большое количество интерпретаций названного термина, смысл которого заключается в следующем: это совокупность знаний, фактов о действительности, сформировавшаяся в общественном и индивидуальном сознании.
Картина мира характеризуется содержательными и формальными свойствами: одновременное сочетание космологич-ности (глобальный образ мира) и антропоморфичности (черты человеческого мировоззрения), единство статики и динамики, конечного и бесконечного, наличие явления лакунарности, наглядность и образность, системный характер и целостность.
В исследовании сложного и многоаспектного понятия «картина мира» важное место занимает проблема взаимодействия языка и культуры.
С.Г. Тер-Минасова называет язык «копилкой, сокровищницей культуры» и уточняет, что язык хранит культурные ценности в лексике и фразеологии, в художественной и научной литературе [2, с. 74]. По мнению учёной, язык формирует личность человека с помощью нашедшей отражение в языке картины мира. Помимо этого, вместе с религией, культурой, философией язык входит в число форм общественного сознания.
Восприятие и осознание человеком окружающего мира происходит с помощью языка, следовательно, нужно говорить о специфике языковой картины мира, формирующей у носителей языка определенное отношение к реальной действительности и задающей человеческие нормы поведения. Совокупность знаний, запечатленных в языковой форме, получила неоднозначное наименование: «языковая репрезентация мира», «языковая модель мира», «языковая картина мира». Наиболее распространенным термином среди перечисленных является последний.
Языковая картина мира не находится в одном ряду со специальными картинами мира (философской, религиозной, химической, физической и др.), она является первоначальной и формирует их, в связи с тем, что человек способен осознавать мир благодаря языку, в котором закрепляется общественно-исторический опыт.
Истоки появления понятия языковой картины мира берут начало от взглядов известного немецкого ученого В. Гумбольдта и его последователей (Вайсгербер и др.). Вильгельм фон Гумбольдт большое внимание в своих работах уделял понятию «дух народа», его особенностям для каждой нации, роли языка в формировании нации. Великий мыслитель и лингвист предлагал рассматривать те индивидуальные пути, с помощью которых каждый язык имеет влияние на мысли и чувства человека, поскольку «в языке мы всегда находим сплав исконно языкового характера с тем, что воспринято языком от характера нации» [3, с. 373]. Стараясь определить взаимоотношение языка и духа народа, Гумбольдт приходит к следующему умозаключению: возникновение языка и духа народа происходит одновременно, и в совокупности они образуют единую деятельность интеллектуальной силы народа.
В настоящее время в науке существует множество определений языковой картины мира, объясняемое сложностью и многогранностью ее природы. Рассмотрим некоторые подходы к изучению данного феномена и дадим собственное определение.
Согласно Г.А. Брутяну, языковая картина мира - это вся информация о внешнем и внутреннем мире, закрепленная средствами живых, разговорных языков [4]. С точки зрения З.Х. Биже-вой, языковая картина мира позволяет выявить универсальные и этнически специфичные черты путем проведения сопоставительного анализа ЯКМ разных лингвокультур [5].
Языковая картина мира - «промежуточный мир» между мышлением и действительностью, при котором язык фиксирует особое национальное мировоззрение (В. фон Гумбольдт); «живой организм», который изменчив во времени и подвержен развитию (Л. Вайсгербер); «мир в зеркале языка» (Леонтьев, Красных); это отражённый средствами языка образ сознания -реальности, модель интегрального знания о концептуальной системе представлений, репрезентируемых языком (Кубрякова [6, с. 55]).
Обобщая вышеизложенные подходы, нами было сформулировано следующее определение: «Языковая картина мира - это исторически сложившаяся в сознании лингвокультурной общности система знаний и представлений о мире, нашедшая воплощение с помощью языковых средств».
С языковой картиной мира неразрывно связана национальная языковая картина мира (НЯКМ) (О.А. Корнилов), определя-
емая как способ отражения мира языковым сознанием конкретного этноса [7]. Данная категория способствует закреплению коллективного опыта всего языкового сообщества, каждый представитель которого обладает лишь долей коллективного национального опыта. С учётом научных взглядов Бодуэна де Куртенэ, который писал, что национальный язык представляет собой систему, построенную из существующих индивидуальных языков [8], любую НЯКМ необходимо рассматривать как генерализацию всех индивидуальных национальных ЯКМ. Начальное формирование индивидуальной национальной языковой картины мира осуществляется непроизвольно в периоде детского возраста при овладении родным языком. «В семантике слов откладывается множество признаков, которые регистрируют все добытые этносом знания о соответствующих объектах. Передача этого знания каждому новому члену этноса производится в ходе... научения формирующейся языковой личности правильному пониманию и употреблению единиц и категорий родного языка.. » [9, с. 48 -49].
Языковая картина мира, имея специфично отраженные знания о мире, а также собственное семантическое звучание, становится источником дополнительной информации об окружающей действительности. Ввиду того что лингвистическая дополнительность создается посредством национально специфических закономерностей языка, она способствует возникновению несовпадения языковых моделей мира в некоторых зонах. Причина интерференции объясняется не различием в языковом структурировании одного и того же смысла, а существованием в одном языке национально специфических языковых единиц и отсутствием их в другом. К названным единицам относятся, как отмечают Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров [10], лакуны, метафоры, фразеологизмы, стилистические и словообразовательные средства. Языковая семантика в данном случае восходит к системе знаний человека лишь опосредованно, через языковую образность.
Рассуждая о языковой картине мира, нельзя не упомянуть такое понятие, как «менталитет», которое по своей семантике соотносимо с гумбольдтовским «духом народа».
Менталитет - это национальный способ восприятия и понимания действительности, определяемый совокупностью когнитивных стереотипов нации [11, с. 12]. К примеру, казахский и русский народы с древних времен известны своим хлебосольством и гостеприимством, однако казахи считают как должное приходить с опозданием в назначенное место, в отличие от русских, у которых опоздание может быть вызвано какими-либо возникшими обстоятельствами. Если обратимся к семейным традициям двух разных этносов, также обнаружим разницу в обычаях их семейного уклада. Святым долгом выросших детей в соответствии с традиционным казахским воспитанием считается забота о постаревших родителях, которые живут вместе с детьми (в большинстве случаев - с младшими сыновьями) в одном доме. Согласно же русским семейным обычаям, дети должны жить отдельно от родителей, чтобы иметь возможность самостоятельно руководить своим укладом и бытом. Одной из интересных традиций в семейном каноне казахского народа является запрет невестке называть родственников мужа по имени, вместо имен она должна придумать ласковые прозвища.
Исследуя взаимоотношение понятий «менталитет» и «языковая картина мира», необходимо расставить акценты: менталитет связан с культурным аспектом, языковая картина мира -с лингвокультурным аспектом.
Таким образом, на наш взгляд, языковую картину мира можно считать ментально-лингвальным образованием, содержащим информацию об окружающем мире, отображенной в сознании личности и репрезентирующейся языковыми средствами.
Специфика национальной языковой картины мира определенного этноса отражается, как было сказано выше, в паре-миологическом фонде языковых единиц. Рассмотрим национально-культурное своеобразие фразеологических единиц в казахском и русском языках и определим их роль в структуре национального сознания этноса.
В.А. Маслова, В.Н. Телия, А.М. Бабкин указывают на тесную связь фразеологических единиц с культурно-фоновыми знаниями народа, позволяющими идентифицировать менталитет лингвокультурной общности. Р.Х. Хайруллина отмечает: «Система образов, закрепленных в национальной фразеологии и отражающих склад ума народа, носителя языка, связана с материальной, социальной и духовной культурой языковой общности. А потому, говоря о путях формирования фразеологического
значения, следует говорить о процессах порождения смысла фразеологического оборота как микротекста и способах его расшифровки (понимания)» [12, с. 225].
В целях описания национально-культурных особенностей ЯКМ казахского и русского народов нами был проведен сравнительный анализ соматических фразеологизмов в казахском и русском языках.
Казахстанский исследователь РЕ. Валиханова в своей работе отмечает «фактор общности-различия в психологических ассоциациях носителей казахского и русского языков, возникающих при восприятии тех или иных частей тела. При этом могут порождаться одинаковые ассоциации. Например, соматизмы сердце - ж^рек в обоих языках могут обозначать средоточие эмоций, мыслей, желаний человека.. в русском языке слово печень моносемантично и лишь в определенных ситуациях и контекстах приобретает контексоциально-ассоциативные значения «вместилище таких чувств, как досада, бессильная злоба». Соматизм бауыр (печень) носителями казахского языка воспринимается как обозначение тыльной стороны чего-либо и средоточия родственных/дружественных чувств» [13, с. 149 - 150].
Все эти ассоциативные и метафорические связи языковых единиц, наделенных коннотативным компонентом значения, отражаются в образных выражениях: в русском языке - сидеть в печенках ('надоесть, раздражать'), всеми печенками ('очень сильно ненавидеть'), до самых печенок ('сильно, до предела'); в казахском языке - бауыр басу ('сильно привязаться'), бауыр тарту ('жалеть, сочувствовать'), бауыр жазу ('долго бежать' (о коне)), бауыры цату ('окрепнуть' (о младенце)), тас бауыр ('о бессердечном, безжалостном, очень жестоком человеке'), бауырына салу ('усыновлять') и многие другие. Казахи словом бауырым называют также близкого человека мужского пола, сходного по значению к слову брат. Следует подчеркнуть, что количество фразеологических единиц (ФЕ) со словом печень (бауыр) в казахском языке значительно превышает число подобных ФЕ в русском.
Компонент тебе ('теменная часть головы') в составе фразеологизмов носителями казахского языка воспринимается как место, наиболее чутко реагирующее на различные эмоции и чувства. Приведем несколько ФЕ с названным компонентом:
- ЖYрегi тас тебеане шыцты - 'душа в пятки ушла' (букв. 'сердце подскочило к темени');
- тебе цуйцасы шымырлау - 'испытывать чувство страха, жалости, возбуждения'; 'мурашки бегают по спине';
- тебе шашы тiк турды - 'волосы стали дыбом (от страха, возмущения)';
- тебеге ургандай болу - 'быть ошеломленным' (букв. 'будто ударили по голове');
- тебеце цудыц цаздым ба? - 'что я тебе плохого сделал?' (букв. 'вырыл ли я в твоем темени колодец?');
- тебес кекке жеткендей болу - 'быть глубоко удовлетворенным'; 'быть на седьмом небе' (букв. 'словно макушка его достигла неба'; 'его голова уперлась в небо');
- тебеанде ойнау - 'стоять над душой'; 'баловаться' (букв. 'играть на голове').
В русском языке слово макушка входит в состав фразеологизмов ушки на макушке, держать ушки на макушке, которые имеют значение 'быть осторожным, внимательным, готовым к каким-либо непредвиденным ситуациям'.
Р.Е. Валиханова пишет, что «в русском языке нос ассоциируется с близким расстоянием, очень часты ассоциации слова нос с понятием человек; казахский соматизм цабац ('веко, надбровье') в сознании казахов ассоциируется с настроением человека, т. е. цабац воспринимается как выразитель эмоционального отношения, расположения / нерасположения человека к чему или кому-либо» [13, с. 126]. В подтверждение высказанной мысли Валихановой приведем в пример русские фразеологизмы со словом нос: нос к носу - 'близко друг к другу, лицом к лицу'; перед носом - 'сделать что-то в непосредственной близости от кого-то'; на носу - 'в ближайшем будущем'; выхватить из-под носа - 'забрать что-либо находящееся рядом, опередить'; не видеть дальше собственного носа - 'не замечать происходящего ввиду отсутствия интереса или узкого кругозора'; бурчать под нос - 'сердито бормотать'.
Кроме значений близкого расстояния, фразеологизмы с компонентом нос служат также для обозначения человеческих недостатков: обман (водить за нос), любопытство (совать нос в чужие дела), брезгливость (воротить нос), высокомерие (задирать нос).
Обратимся к казахским фразеологизмам, имеющим в своей структуре слово цабац: цабагы келмеу- 'быть не в духе'; цабагын кiрбiц шалу - 'грустить, печалиться'; цабагынан цар жауу - 'быть в мрачном настроении' (букв. 'будто с век идет снег'); цабагы царс айырылу - 'быть недовольным'; цабагы ашылу - 'быть в благодушном настроении'.
Как было отмечено в исследовании Р.Е. Валихановой, соматизмы со словом цабац символизируют эмоциональное состояние человека, его настроение.
Семантика компонента бел / поясница в составе фразео-логизмов-соматизмов в казахском языке не имеет полного эквивалента в русском языке. Численность подобных ФЕ в обоих языках сильно отличается (55 / 2: в казахском - русском языках соответственно), что объясняется наличием многочисленных коннотаций слова бел в казахской языковой культуре.
Рассмотрим некоторые фразеологизмы с компонентом бел в казахском языке, наделенные различными значениями:
- бел цудалар - 'сваты, породнившиеся и заключившие брачный договор своих еще не родившихся детей';
- бел бала - 'собственный ребенок';
- беск табы белiнен кетпеген ('очень юный, молоко на губах не обсохло'), белге шыцты ('достигнуть среднего возраста'), бел кеттi ('постареть, дожить до седин'). Данные ФЕ объединяет общий смысл - возраст;
- белжазды ('отдохнуть'), бел Yзiлдi ('сильно устать') - значение труда и отдыха;
- цумырсца бел, белi цылдай ('тонкая, осиная талия') -о стройной, грациозной, осанистой женщине.
В русском языке со словом поясница употребляются такие фразеологизмы, как поясницу ломит, в поясницу вступило.
Возможно, что функционирование в казахском языке большого количества ФЕ с компонентом бел / поясница объясняется особым отношением казахского народа к данной части тела, связанной с детородной функцией женщины (бел етек - 'менструация'), имеющей отношение к сексуальным возможностям (белi жоц- 'импотент', белден цалу- 'стать импотентом').
Высокая частотность использования наименований частей тела в качестве образных выражений обусловлена тем, что при назывании нового предмета, явления у человека возникает ассоциация в первую очередь с тем, что ему хорошо известно - с самим собой, со своим строением. Соматические фразеологизмы можно отнести к языковым универсалиям, позволяющим проникнуть в глубинные пласты ментального мира человека и увидеть связь между миром и анатомией человеческого организма, реализуя, таким образом, антропоцентрический подход. Во всех фразеологических единицах содержится компонент оценоч-ности: положительный или отрицательный, одобрительный или неодобрительный, рациональный или эмоциональный и др.
Проиллюстрированные примеры соматических фразеологизмов и их отражение в сознании представителей казахского и русского этносов позволяют сделать вывод, что данные единицы служат одним из способов к открытию кода культуры, помогают познать своеобразие языка и мышления другого народа, способствуют формированию языковой картины мира, отражающей многовековую историю этноса, его духовное богатство, стереотипы и др.
Подытоживая вышесказанное в работе о свойствах и чертах получившей в последнее время широкое освещение в лингвистической литературе и обретшей актуальность понятия языковой картины мира, необходимо отметить её особую роль в межкультурной коммуникации. Знание и понимание не столько языка народа как кода, сколько культуры, традиций и обычаев, менталитета этноса позволяют коммуникантам избежать разногласий и непониманий в поликультурном диалоге, что является эффективным средством установления дружеских контактов в сложный и тревожный высокотехнологичный век.
Несмотря на то, что языковая картина мира в последние десятилетия является одной из обсуждаемых тем современного языкознания, до сегодняшнего дня не существует однозначного толкования этого разноаспектного понятия, отражающего взаимосвязь языка, культуры и мышления народа. Одни исследователи подходят к изучению языковой картины мира с позиций языка и проводят анализ сходства или различий в системе языка. Для других ученых базисным понятием является культура, менталитет, языковое сознание народа. В связи с этим нам представляется возможным продолжить исследование феномена языковой картины мира путем выявления и описания национально-специфических языковых единиц, функционирующих в ее структуре.
Библиографический список
1. Витгенштейн Л. Избранные работы. Перевод с немецкого и англ. В. Руднева. Mосква: Издательский дом «Территория будущего», 2005.
2. Тер-1У1инасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. Mосква: MTX 2004.
3. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. 1У1осква: Прогресс, 1985.
4. Брутян Г.А. Язык и картина мира. НДВШ. Филос. науки. 1973; 1: 107 - 114.
5. Бижева З.Х. Языковая картина мира и этностереотипы (на материале кабардино-черкесского языка). Вестник Дагестанского научного центра РАН. 2014; 3 110 - 112.
6. ^брякова Е.С. В поисках сущности языка. Вопросы когнитивной лингвистики. 2009; №1; 5 - 12.
7. ^рнилов О.А. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов. 1У1осква: ЧеРо, 2003.
8. Бодуэн де ^ртенэ И.А. Значение языка как предмета изучения. Избранные труды по общему языкознанию. Том 2. 1У1осква: Издательство Академии наук СССР, 1963.
9. 1У1орковкин В.В. Язык как проводник и носитель знания. Русский язык за рубежом. 1997; № 1-2; 44 - 53.
10. Верещагин E.M., ^с^маров В.Г. Язык и культура. 1У1осква: Индрик, 2005.
11. Гачев Г. Ментальности народов мира. 1У1осква: Алгоритм, 2003.
12. Хайруллина Р.Х. Фразеологическая картина мира: от мировидения к миропониманию. Уфа: Изд-во БГПУ, 2008.
13. Ахметжанова 3.K., Валиханова Р.Е. Сопоставительно-функциональное исследование лексико-фразеологических систем казахского и русского языков. Алматы: РГП ПШ «Жазснабобразования», 1999.
References
1. Vitgenshtejn L. Izbrannye raboty. Perevod s nemeckogo i angl. V. Rudneva. Moskva: Izdatel'skij dom «Territoriya buduschego», 2005.
2. Ter-Minasova S.G. Yazykimezhkul'turnaya kommunikaciya. Moskva: MGU, 2004.
3. Gumbol'dt V. Yazyk i filosofiya kul'tury. Moskva: Progress, 1985.
4. Brutyan G.A. Yazyk i kartina mira. NDVSh. Filos. nauki. 1973; 1: 107 - 114.
5. Bizheva Z.H. Yazykovaya kartina mira i 'etnostereotipy (na materiale kabardino-cherkesskogo yazyka). Vestnik Dagestanskogo nauchnogo centra RAN. 2014; 3 110 - 112.
6. Kubryakova E.S. V poiskah suschnosti yazyka. Voprosy kognitivnoj lingvistiki. 2009; №1; 5 - 12.
7. Kornilov O.A. Yazykovye kartiny mira kakproizvodnye nacional'nyh mentalitetov. Moskva: CheRo, 2003.
8. Bodu'en de Kurten'e I.A. Znachenie yazyka kak predmeta izucheniya. Izbrannye trudy po obschemu yazykoznaniyu. Tom 2. Moskva: Izdatel'stvo Akademii nauk SSSR, 1963.
9. Morkovkin V.V. Yazyk kak provodnik i nositel' znaniya. Russkij yazyk za rubezhom. 1997; № 1-2; 44 - 53.
10. Vereschagin E.M., Kostomarov V.G. Yazyk i kul'tura. Moskva: Indrik, 2005.
11. Gachev G. Mental'nosti narodovmira. Moskva: Algoritm, 2003.
12. Hajrullina R.H. Frazeologicheskaya kartina mira: ot mirovideniya k miroponimaniyu. Ufa: Izd-vo BGPU, 2008.
13. Ahmetzhanova Z.K., Valihanova R.E. Sopostavitel'no-funkcional'noe issledovanie leksiko-frazeologicheskih sistem kazahskogo i russkogo yazykov. Almaty: RGP PKO «Kazsnabobrazovaniya», 1999.
Статья поступила в редакцию 20.03.18
УДК 81
Vatskovskaya I.S., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Herzen State Pedagogical University (Saint-Petersburg,
Russia), E-mail: [email protected]
THE SPECIFICS OF TRANSLATION OF PROGRAM AND PROJECT NAMES IN MASS MEDIA TEXTS. The article introduces translation features of ergonyms in mass media texts. The translation of ergonyms in mass media texts represents an actual linguistic problem in the context of intercultural communication. The particular attention is paid to the ways of translation of program and project names. The author describes the latest trends in translation of program and project names that contribute to the realization of the pragmatic function of the mass media text. The author analyses some ways of translation of ergonyms that can complicate the realization of the pragmatic function of the mass media text, lead to distortion of information, thereby complicating the perception process of the reader. The author discusses the adequacy and efficiency of translation of ergonyms in the target language, as well as difficulties of translation that arise due to objective and subjective reasons.
Key words: ergonym, mass media text, intercultural communication, transcription, program and project names.
И.С. Вацковская, канд. филол. наук, доц. Российского государственного педагогического университета
им. А.И. Герцена, г. Санкт-Петербург, E-mail: [email protected]
ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕДАЧИ НАЗВАНИЙ ПРОГРАММ И ПРОЕКТОВ ПРИ ПЕРЕВОДЕ ТЕКСТОВ СМИ
В данной статье рассматриваются особенности передачи эргонимов при переводе медиатекстов. Передача эргонимов при переводе текстов СМИ представляет актуальную лингвистическую проблему в контексте межкультурной коммуникации. Автор статьи описывает современные тенденции перевода названий программ и проектов. Особое внимание уделяется рассмотрению приемов передачи эргонимов при переводе, а также выбору переводчиком способа образования переводного соответствия эргонима, которые способствуют реализации прагматической функции текста СМИ. Автор статьи рассуждает об адекватности и продуктивности передачи эргонимов на переводящий язык, а также о сложностях перевода эргонимов, возникающих в силу как объективных, так и субъективных причин.
Ключевые слова: эргоним, текст СМИ, медиатекст, межкультурная коммуникация, транскрибирование, трансплантация, калькирование, функциональный аналог, названия программ и проектов.
При колоссальном объёме обмена информацией в современном мире тексты массовой коммуникации приобретают огромное значение в жизни общества. Тексты СМИ, или меди-атексты, выступающие в роли посредника в процессе передачи информации, позволяют исследовать многообразие средств, необходимых для реализации языковой способности, и являются инструментом конструирования современной языковой действительности. Данное явление обусловлено наличием в текстах СМИ идеологически значимых компонентов, которые нагружают
реальные события дополнительными информационно-культурными смыслами, и к которым относятся, в частности, эргонимы.
Хотя в современной системе знаний в области эргонимии сложилась ситуация терминологического дефицита, представления о содержании изучаемого междисциплинарного понятия вполне конкретизированы.
Термин «эргоним» впервые получает лингвистическую трактовку в первом издании Словаря русской ономастической терминологии в 1979 г. По определению его составителя Н.В. По-
