CC BY
72
УДК 811.512.141
СИСТЕМА СРЕДСТВ ВЕРБАЛИЗАЦИИ ЭМОЦИОНАЛЬНОМ КОНЦЕПТОСФЕРЫ БАШКИРСКОГО ЯЗЫКА
© Ф. Б. Саньяров
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел.: +7 (34 7) 273 6 7 78.
E-mail: [email protected]
В статье делается попытка подвергнуть лингвокультурному анализу базовые эмоциональные концепты башкирского языка. Определяются сущность и границы эмоциональных концептов. Предмет исследования — функционирование эмоциональных концептов (ЭК) в башкирской языковой картине мира (ЯКМ). Лингвокультурный анализ башкирских и общетюркских ЭК, предлагаемый в работе, будет способствовать выявлению важнейших универсальных категорий концептуализации действительности, отличающейся отчасти универсальностью, отчасти национальной специфичностью, отраженной в языковой картине мира, ибо носители разных языков видят мир через призму национальных ЯКМ, соответственно включая и ЭКМ.
Ключевые слова: концепт, константа, концептосфера, эмоциональная картина мира, национальная языковая картина мира, когнитивная лингвистика, лингвокультурология.
В современном теоретическом языкознании исследование сущности языковых явлений основано на нескольких основных концепциях: лингвоцентрической и антропоцентрической, когнитивной лингвистике и лингвокультурологии. Лингвоцентрическое направление - это формально-грамматическое описание языковой системы. Антропоцентрическое направление изучает язык для человека как личности, как представителя народа и общества, т.е. в интересах этноса, носителя языка. Не случайно в последнее время учет человеческого фактора в исследовании языковых явлений рассматривается как фундаментальное свойство современного языкознания [1].
Как известно, обращение к субъективному фактору происходит на фоне радикальных изменений в языкознании, а также переосмысления теории и практики лингвистических исследований на базе языкового эгоцентризма в новых парадигмах знания. По справедливому указанию Е. С. Кубряковой: «Научные объекты изучаются прежде всего по их роли для человека, по их назначению в его жизнедеятельности, по их функциям для развития человеческой личности и ее совершенствования. Это обнаруживается в том, что человек становится точкой отсчета в анализе тех или иных явлений, что он вовлечен в этот анализ, определяя его перспективу и конечные цели [2].
Лингвокультурология и когнитивная лингвистика как продукт антропоцентрической парадигмы приоритетной задачей считают обращение к исследованию познавательных, психических и культурных особенностей языковой личности, конкретного этноса, что позволяет выявить универсальность, национальную специфику внутреннего мира человека, менталитета этноса. В данном контексте, безусловно, актуальным становится исследование проблем национальной концептосферы. Академик АН РБ М. В. Зайнуллин пишет: «Когнитивная функция языка связана с познавательной деятельностью человека. Когнитивность отражает процесс осмысления действительности и лежит в основе
концептуальной картины мира. Наряду с логической картиной мира параллельно существует и лингвистическая картина мира, и все это отражается в виде особых категорий и концептов... В связи с этим весьма актуальными являются культурные концепты конкретного тюркского этноса («душа», «сердце», «разум», «радость», «грусть» и др.). В башкирском языкознании еще совершенно не разработаны проблемы эмоциональности и экспрессивности, оценочности» [1]. Следует также отметить, что в современной башкирской лингвистике до сих пор остаются не изученными такие языковые явления, как эмоциональная картина мира, эмоциональная концептосфера башкирского языка, концептосфера классиков башкирской литературы.
В качестве методологии нашего исследования служат базовые положения об эмоциях как формы отражения: (Ч. Дарвин, В. М. Бехтерев, И. П. Павлов, С. Л. Рубинштейн, Г. Х. Шингаров, П. В. Си-омнов, К. Изард и др.); лингвистическая теория эмоций (В. И. Шаховский, Н. А. Красовский); концепции ЯКМ и «языкового сознания» (Ю. Д. Апресян, Г. В. Колшанский, Е. С. Кубрякова, В. Н. Телия); лингвоконцептологии (С. Г. Воркачев, В. И. Карасик, В. В. Колесов, Д. С. Лихачев, С. Х. Ляпин, Ю. С. Степанов); психолингвистика (А. А. Залевская,
B. А. Маслова, Р. М. Фрумкина, Ю. Н. Караулов, А. А. Леонтьев, З. Д. Попова, И. А. Стренин и т.д.).
Вопросы лингвистического статуса эмоций и чувств разработаны в монографических исследованиях В. И. Шаховского, Н. А. Красавского,
C. Г. Врокачева, А. А. Калимуллиной, по данной проблеме выполнены диссертационные работы Л. Э. Кузнецовой, И. Р. Мокаевой, З. Р. Цримовой, А. Р. Шамратовой, О. В. Евсеевой, О. А. Шевченко, А. М. Гарифуллиной, З. З. Исхаковой и др. В башкирском языкознании различные аспекты эмотив-ности языка изучены в трудах К. З. Ахмерова, Дж. Г. Киекбаева, М. В. Зайнуллина, Г. Г. Саит-батталова, Э. Ф. Ишбердина, В. Ш. Псянчина, М. Г. Усмановой, З. Ф. Шайхисламовой. Однако
проблемы лингвистического статуса эмоций и чувств, ЭК и эмоциональная концептосфера, прежде всего, связаны с тем, что эмоции и чувства в большей степени являются объектом изучения психологии, психофизиологии, философии и в меньшей степени - лингвистики. В. И. Шаховский считает, что «. то, что долгое время отсутствовала лингвистическая концепция эмоций, объясняется следующим: лингвистика позже всех осознала, что эмоции являются ее предметом, и из-за отсутствия объема знаний о нем долго не формировала основных подходов своего исследования в сфере эмоций».
Сегодня становится бесспорным тот факт, что лингвистика накопила огромный научный материал об эмоциональном мире человека, проблемы эмо-тивности стали существенным научным фактором. Наряду со многими аспектами эмотиологии в отечественной лингвистике сложились подходы к разработке вопросов эмоциональной концептосферы национального языка. Как известно, эмоциональная концептосфера языка складывается из эмоциональных базовых концептов, которые могут быть как национальными, так и групповыми, индивидуальными, а также художественными, принадлежащими отдельным языковым личностям. Мы исходим из того, что концептология - это наука о концептах, их содержании и отношениях концептов внутри концептосферы. Одновременно признаем существование отечественных лингвоконцептологических школ, ведущими из которых стали такие научные центры, как Воронежский, Краснодарский, Кемеровский, Санкт-Петербургский, Уфимский и др. Например, в Уфе данная проблематика активно разрабатывается исследователями романо-германского и филологического факультетов БашГУ (Л. М. Васильев, Р. М. Гайсина, Л. А. Калимуллина, Л. М. Зай-нуллина). Среди башкирских филологов концепто-логия как современная наука все еще продолжает восприниматься скептически, особенно среди ведущих литературоведов. Между тем литературоведческие исследования в аспекте концептологии позволили бы литературоведам оценивать художественное творчество как явление духовной культуры человечества, представляющее собой один из видов общественного сознания. Нобелевский лауреат И. Пригожин писал о том, что литературу можно представить в виде системы ценностей, состоящей из произведений литературы - художественных текстов - и возвышающейся над нею системы ценностных кодов, единых для культурной традиции. В. Зусман справедливо полагает: «Концепт оказывается инструментом, позволяющим рассмотреть в единстве художественный мир произведения и национальный мир. Вводя концепт как единицу анализа, литературоведение получает возможность включить образную ткань произведения в общенациональную ассоциативно-вербальную сеть» [3].
С данным постулатом вряд ли возможно не согласиться. На наш взгляд, в современных услови-
ях концептуально-когнитивный анализ художественного произведения намного важнее, чем изучение художественного произведения только с точки зрения формы и хронотопа.
Что касается лингвистики, вслед за З. Д. Поповой, И. А. Стерниным, В. А. Масловой мы признаем, что концепт - это принадлежность сознания человека, глобальная единица мыслительной деятельности. Общеизвестно, что мышление человека невербально, оно осуществляется при помощи информационного кода, т. е. концептов. Упорядоченная совокупность концептов в сознании человека образует его концептосферу. По Д. С. Лихачеву, концептосфера этноса формируется благодаря ментальному опыту, мифологии, устно-поэтическому творчеству, литературе, культуре, религии и т. д. В свою очередь, язык - одно из важнейших средств доступа к сознанию человека, его концептосфере, содержанию и структуре концептов как единиц мышления. Через язык можно познать и эксплицировать (выражать) концептуальное содержание сознания. Данный семантико-когнитивный подход к языку и мышлению весьма точно и образно эксплицирован в следующих башкирских паремиях: «Уйламай Ьвйлэгэн, ауырымай улгэн» - «Кто, не подумав, говорит, тот погибает без болезни»; «Ике уйла, бер Ьвйлэ» - «Сначала подумай, потом говори», «Тел осомда гына тора» - «Слово на кончике языка»; «Белэм, эйтэ алмайым» - «Знаю, но не могу назвать» и др. Данные примеры подтверждают мысль о том, что мыслительная и речевая деятельность человека осуществляется с помощью информационного кода, схем, гештальдов, т.е. концептов, а речь возникает только при их вербализации, репрезентации, оязыковлении. Однако концепты не имеют обязательной связи со словами, другими средствами вербализации. Концепт может быть вербализован, а может не быть вербализован языковыми средствами.
Итак, концепты существуют как единицы мышления в когнитивном сознании человека вне обязательной связи со словом. Вербализация концепта может осуществляться в виде внешней речи в ее разновидностях, а также в виде письма. Исходя из этого З. Д. Попова, И. А. Стернин репрезентацию концептов предлагают рассматривать на уровне:
- готовых лексем и фразем;
- свободных словосочетаний;
- структурных и позиционных схем предложений, несущих типовые пропозиции (синтаксические концепты);
- ассоциативных полей слов;
- текстов и совокупностей текстов.
Значит, языковые средства необходимы не для
существования, а для сообщения концепта [4]. Эмотиолог И. А. Красавский также считает, что средства вербальной концептуализации эмоций разноуровневы. Наиболее коммуникативными являются лексический и фразеологический уровни
языка. Любая концептосфера лингвистически объ-ектирована различными языковыми техниками -прямыми, вторичными и косвенными темами номинаций. Эмоциональная концептосфера знаково оформлена преимущественно вторичной и косвенной номинациями (метафора, метонимия, функциональные переносы) [5].
Эмоциональная концептосфера башкирского языка чрезвычайно богата, она весьма активно репрезентируется самыми различными уровнями языка, к которым следует отнести эмосемы, фразе-мы, пословицы и поговорки, ассоцитивных полей слов или вторичных номинаций (метафоры, метонимии), эмоциональные синтаксические конструкции. Такая многоуровневость эмоциональной кон-цептосферы носителей башкирской лингвокульту-ры нами объясняется следующими факторами: башкирская ментальность определяется образной, иррациональной доминантной когницией, многовековыми традициями гармонии человека и природы, в силу которых веками складывалась эмоциональная концептосфера языка.
Например, в «Башкирско-русском словаре» мы зафиксировали более 3500 эмоциональных лексем, не представляется возможным фиксировать эмосемы-диалектизмы, лексемы с положительной и отрицательной оценкой человека, денотата, которые весьма распространены в местных говорах современного башкирского языка. Языковед М. Г. Усманова считает, что в башкирском языке число всех значений глагольных слов составляет 16733 единицы, а к глаголам эмоционального состояния относит более 30% указанных глагольных значений. Лексические эмотивы башкирского языка следует классифицировать как:
1) эмотивы - аффективы, которые принято считать чистыми знаками эмоций, поскольку их основной функцией является собственно эмотивная функция. Безусловно, такие эмосемы составляют большинство лексем с эмотивным значением: ала-пай, алйот, алмаша, ацра, бигэлэш, бирэн, бвтмвр, инабатЬы?, йобалкы, йопан, конт, Ьапа, мвртэти т.д.;
2) лексические эмотивы, называющие эмоции и чувства, т. е. константы эмоциональной концепто-сферы: кайгы, асыу, шатлык, Ьагыш, ярЬыу, куркыу, йэн, йврэк, бэгер, кунел, эс, у эк и т.д.;
3) эмотивы-экспрессивы, т.е. эмоционально-
окрашенные слова: аждаЬа, бапак, башкидэр,
бешмэгэн, жылан, жыбыткы, кэмшеки т.д.
Эмоции и чувства человека в башкирском языке наиболее активно вербализуются фразеологизмами и паремиями, которые репрезентируют самые разные психические состояния субъекта, его внутренний мир, к которым следует отнести радость, горе, тоску, гнев, счастье, ненависть, удивление, любовь и др. Фразеологическая эмоциональная картина мира намного насыщеннее, ярче и экспрессивнее, чем лексическая картина мира, т. к. слово в основном обозначает, а фразеологизм
изображает эмоции и чувства посредством образноассоциативных средств языка. Во «Фразеологическом словаре башкирского языка» под ред. З. Г. Ураксина (Уфа, 1996) представлены 635 фразеологизмов с эмотивно-оценочным содержанием. В башкирском языке весьма активно употребляются эмотивные фразеологизмы с компонентами, вербализованными номинативными эмоциями: йврэк, кунел, бэгер, эс, йэн. Примеры: йврэген иретеу; йврэк етеу; йврэккэ бо?ло ЬыуЬибеу; йврэккэ йылы инеу; йврэк кайнауи т.д.
К системе средств вербализации эмоциональных концептов в башкирском языке также необходимо отнести эмоциональные пословицы и поговорки. Взаимодействие языка и культуры, эмоциональный опыт народа, его чувственное восприятие мира ярко отражаются в перцептивных паремиях. Например, методом сплошной выборки паремий, встреченных в книгах «Башкорт халык мэкэлдэре» (1960), «Русско-башкирский словарь пословиц-эквивалентов» (2001), к эмотивным мы отнесли 76 паремий, репрезентирующих эмоции и чувства. В них базовыми концептами выступают: кайгы, шатлык, йэн, кунел, Ьагыш, бэгер и др. Анализ показывает: наиболее употребительными следует
считать концепты кайгы (18 пословиц) и йэн (17 пословиц). В паремиях менее употребительными оказались концепты бэхет, /!агыш, куркыу. В эмоциональной концептосфере башкирского языка весьма продуктивными являются концепты йэн, бэгер, кунел, эс, у?эк, которые мы относим к «наивной анатомии человека». В то же время именно они определяют национальную специфику базовых концептов. В русской лингвокультуре не существуют эквиваленты концептов «бэгер», «кунел», «эс», «у?эл».
В целях иллюстрации нашего мнения, приводим некоторые примеры: Кайгы кил/1э, иге? килэ. «Беда одна не приходит»; Кешенен эсенэ кереп булмай. «В чужую душу не влезешь»; Кайгы-шатлык бергэ йврвй. «Где радость, там и горе»; Мвхэббэт ташярыр. «Гони любовь хоть в дверь, она влетит в окно»; Вак, тип квйвнмэ, бар, тип Ьвйвнмэ. «Не радуйся нашедши, не плачь потерявши»; Йврэктэн сыккан йврэккэ етэ. «Сердце сердцу весть подаст».
Вербализация эмоций и чувств человека активно реализуется на уровне синтаксиса, который составляет периферию ядерных концептов. В башкирском языке подобная репрезентация чаще осуществляется эмоциональными (тойголо 1пвйлэмдэр), риторическими предложениями, синтаксическими конструкциями, выражающими те или иные эмоции и чувства. Профессор Д. С. Тикеев считал: «По сравнению с другими синтаксическими конструкциями, в эмоциональных предложениях доминирует эмоциональность, особенная интонация, т. к. через них автор выражает свое эмоциональное отношение к действительности» [6]. В таких предложениях эмоциональность достигается благодаря комплексному употреблению в них всех фонетических, лексических, морфологических средств язы-
ка, существенную роль также выполняют невербальные средства коммуникации. Например: Йэне генэ юк! Э тауышы Ьун, тауышы! (Т. Кильмухаме-тов); Иэй, агакайым, маладис! (Д. БYлэков); Эх! Эс яна. Эсте бушатырга ине! (З. Ураксин); Эй, ошо Ьвйвнвуе менэн йврэк майымды Ьы?ыуы! (Г. Ситди-кова). Также на синтаксическом уровне репрезентируются базовые эмоциональные концепты, вер-бализирующиеся самостоятельными синтаксическими конструкциями, которые чаще всего используются в поэтических произведениях. В башкирской поэзии обнаруживаются произведения, указывающие на ряд таких концептов, как: «Йврэк», («Йэшен») (Р. Назаров), «Ьагыш» (Ф. Тугузбаева), «Кунел» (В. Ахмадеев) и др., которые представляют собой текстовую периферию эмоциональных базовых концептов. Например, текстовая вербализация концепта «кунел» («душа») представлена как:
ТвшЬэ кыйынкутэреуе -Ауыр икэн был кунел,
ОсонЬа у л - ка на тлы кош -Тыйып торорлок тугел
(«Кунел» В. Ахмадеев).
Текстовая репрезентация концепта «мвхэббэт» («любовь») у Р. Назарова отличается особым колоритом, ассоциативной концептуализацией психического мира лирического героя:
... Мвхэббэт-ул эйтерЬендэ, утлы йэшен, Ианап-Ьорап тормай Ьис бер кемден йэшен, Иунмэд ялкын менэн ялмай картын-йэшен, ' Квйврвр тип куркЬан эгэр, кас Ьин, йэшен, Коякурмэ тика?актанку?ен йэшен! Мвхэббэт-ул эйтерЬендэ, утлы йэшен.
К системе вербализации эмоциональных концептов, наряду с указанными, мы относим образноассоциативную периферию ядерных константов, которые традиционно включают метафору и метонимию. Синтаксические конструкции, структурированные образно-ассоциативными средствами языка, отличаются своей более насыщенной эмоциональностью, поэтикой; предложения с переносным значением, безусловно, показатель творческого мастерства языковой личности, поэтому подобные конструкции нередко встречаются в языке произведений классиков башкирской литературы.
Примеры: Кы??ын ожмахы кулендэ койонорта телэуселэр куп булды, элбиттэ. Эммэ хис-тойгога акылын башлык итеп, егеттэр всвн ожмахтын ише-генбиклэнелэ куй?ы (С. Поварисов); Их, тилекэй,
анламай/пын шул. Анла/пан Ьин унда оскондар гына тугел, дврлэп янган ялкындар курер инен (А. Атна-баев); Мария Терезанынаякадтындаакрынгына ер убыла башланы, ул тэуэ те?енэ, унан кукрэгенэ тиклем, тора-бара бвтвнлэйупкынга, кара^ь^а батты (М. Кэрим).
Таким образом, в башкирском языке вербализация эмоциональных концептов осуществляется самыми различными языковыми уровнями, что, безусловно, связано с передачей эмоционального кода, содержащейся на уровне слов, словосочетаний и предложений, которые наряду с денотативным имеют коннотативное значение, складывающихся из эмоционального, экспрессивного, оценочного компонентов. Лингвокультурный анализ эмоциональной концептосферы башкирского языка также подтверждает мысль о том, что для носителя эмоциональных традиций дополнительная информация, т.е. эмотивная функция языка, являющаяся результатом чувственного познания мира, не менее важна по сравнению с логическими категориями концептуализации действительности. Весьма активная вербализация концептов «наивной анатомии» (кунел, бэгер, у?эк, эс, йврэк) указывает на то, что башкирская ментальность отличается более высоким уровнем образной ассоциации, метафорическим, в целом поэтическим отражением мира. В этом заключается национальная специфика репрезентации эмоциональных концептов. Мы еще раз убеждаемся и в том, что человек - это познающий, действующий, страдающий и чувствующий субъект, многие грани которого выражаются, прежде всего, в речевой деятельности, эмотивной функции языка.
ЛИТЕРАТУРА
1. Зайнуллин М. В. Приоритетные направления в современной башкирской лингвистической науке // Вестник Баш-кирск. ун-та. 2009. Т. 14. №3(1). С. 1171-1173.
2. Кубрякова Е. С. Парадигмы научного знания в лингвистике и ее современный статус // Изд. РАН СЛЯ. 1994. Т. 53. С. 4-21
3. Зусман В. Концепт в системе гуманитарного знания // Вопросы литературы. 2003. С. 3-28.
4. Попова З. Д., Стернин И. А. Общее языкознание: учебное пособие. М., 2007. 151 с.
5. Красавский Н. А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах: монография. М.: Гнозис, 2008. 96 с.
6. Тикеев Д. С. Хэ?ерге башкорт теле: ябай Ьвйлэм синтаксисы. 0фе: Гилем, 2002. 41 б.
Поступила в редакцию 01.07.2009 г.
