CC BY
45
УДК 821.161.1
Sultygova M.M., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Head of Department of Pedagogy and Methods of Primary Education, Ingush State University
(Magas, Russia), E-mail: marifa_sultygova@mail.ru
Uruzbekova M.M., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Methods of Teaching Russian Language and Literature,
Dagestan State University (Makhachkala, Russia), E-mail: mumina1955@mail.ru
NATIONAL AND CULTURAL SPECIFICS OF THE CAUCASIAN PEOPLES' PAREMIAS AND THEIR ROLE IN INTERCULTURAL COMMUNICATION. Pare-miological units, on the one hand, are deeply national, on the other - international. There are thoughts peculiar to all peoples, but each nation expresses them in its own way, taking into account ethnographic, geographical features, customs, mentality, etc. It is noted that the ideas of peace and goodness, the role of labor and knowledge are common to all peoples of the world; respect for positive human qualities: diligence, modesty, honesty, condemnation of malice and greed, stupidity and laziness. Comparative study of the paroemias of the peoples of the Caucasus and the Russian people shows how much there is in common and different between the culture, life and work of their carriers. The peoples of the Caucasus have many local customs and traditions in common. an equivalent translation of paroemias from one language to another with an accurate and subtle reproduction of the essence of what was said contributes to a better perception, mutual understanding and mutual rapprochement of cultures of different peoples.
Key words: national-cultural specifics, paremiological units, Nakho-Dagestan languages, Russian language, comparative method, Ingush language, Avar language, Dargin language.
М.М. Султыгова, д-р филол. наук, проф., зав. каф. педагогики и методики начального образования, Ингушский государственный университет,
г. Магас, E-mail: marifa_sultygova@mail.ru
М.М. Уружбекова, канд. филол. наук, доц., Дагестанский государственный университет, г. Махачкала, E-mail: mumina1955@mail.ru
НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНАЯ СПЕЦИФИКА ПАРЕМИЙ
НАРОДОВ КАВКАЗА И ИХ РОЛЬ В МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ
Паремиологические единицы, с одной стороны, глубоко национальны, с другой - интернациональны. Существуют воззрения, свойственные всем народам, но у каждого народа они выражаются по-своему, с учётом этнографических, географических особенностей, обычаев, менталитета и т. д. Отмечено, что общими для всех народов мира оказываются идеи мира и добра, роли труда и знаний; уважение к положительным человеческим качествам: трудолюбию, скромности, честности, осуждение злобы и жадности, глупости и лени. Сравнительно-сопоставительное изучение паремий народов Кавказа и русского народа показывает, как много общего и различного между культурой, бытом и трудовой деятельностью их носителей. У народов Кавказа перекликается множество местных обычаев и традиции. Равноценный перевод паремий с одного языка на другой с точным и тонким воспроизведением сути сказанного способствует лучшему восприятию, взаимопониманию и взаимосближению культур разных народов.
Ключевые слова: национально-культурная специфика, паремиологические единицы, нахско-дагестанские языки, русский язык, сравнительно-сопоставительный метод, ингушский язык, аварский язык, даргинский язык.
Национальное своеобразие паремиологической системы нагляднее всего проявляется в сопоставлении ее с параллельной системой другого языка. Так, паремии народов Кавказа в сопоставлении с русскими можно рассматривать и анализировать в двух аспектах: в содержательном (воспитательном) и формальном (языковом). Очень важно внимательное отношение к воспроизводимым при переводе национально-культурным реалиям, что позволит «избежать ложных обобщений и сомнительных предположений об этнической истории» [1, с. 6].
Актуальность данной работы обусловлена тем, что возросший интерес к изучению картины мира этнической общности позволяет определить особенности разных генетически родственных и неродственных языков, которые необходимо учитывать в межкультурной коммуникации для повышения ее эффективности.
Цель исследования - определение особенностей национально-культурной специфики паремий нахско-дагестанских и русского языков и их роль в межкультурной коммуникации.
Для достижения поставленной цели потребовать решение следующих задач: раскрыть смысловую нагрузку паремий; определить эквиваленты и расхождения паремий в исследуемых языках.
Научная новизна исследования заключается в том, что данное исследование является первой попыткой сопоставительного анализа паремиологических единиц нахско-дагестанских и русского языков. Результаты данного исследования следует считать новыми и актуальными для теории сопоставительного языкознания и межкультурной коммуникации.
Теоретическая значимость состоит в том, что результаты проведенного исследования вносят определенный вклад в изучение сравнительной типологии нахско-дагестанских и русского языков.
Практическая ценность заключается в использовании материалов анализа при составлении паремиологических словарей по указанным языкам.
Открыть путь к сердцу и уму человека, воспитать его как полноценную личность можно разными методами, в которых паремии занимают далеко не последнее место. С формальной (языковой) точки зрения выясняется, что именно паремии, помимо своей смысловой нагрузки, делают нашу речь красочной, запоминающейся и выразительной [1-6]. Исследуемые нами паремии ингушского, аварского, даргинского и русского языков позволяют выявить, как правдиво и лаконично человек может отражать в паремиях жизненные реалии, что отражается в тематическом разнообразии пословиц, среди которых выделяем паремии:
- о многословии (болтливости):
русс.: Молчание - золото. // Слово не воробей, вылетит (выпустишь) -не поймаешь. // Язык твой - враг твой. //Высказанное слово - серебро, невысказанное - золото; ингуш.: Даьссача хабарал дикъа худар тол («Густая каша лучше пустой болтовни»); авар.: Ч1обогояб харбидаса бакьвараб карщ лъик1
(«Лучше густая каша, чем пустая болтовня»); дарг.: Дахаъл гъайличир, гъал чуду г1ях1ти дирар («Лучше 20 чуду, чем пустая болтовня»); Х1ебурибси гъай мур-гьила («Невысказанное слово - золотое»).
- О Родине:
русс.: И кости по Родине плачут; ингуш.: Ше ваь, хьалкхийна мохк малхала б1айхаг1а ба («Родимая сторона теплее солнца»); авар.: Ват1ан ц1унун хварав чи, хабалъ ч1аго вук1уна («Кто родину защищая погиб, тот и в могиле жив»); дарг. Ват1ан багьандан жан деда («За Родину жизнь отдай»).
- О мужестве и храбрости:
русс.: Смелый умирает однажды, а трус - много; ингуш.: Сага майрал ж1алена дика хов («Собака различает труса и храбреца»); авар.: Бах1арчи кьал-да, х1алихьат боснов холла («Герой на войне умирает, трус - в постели»); дарг: Игит гьачам убк1ар, вайгъабза даршна («Храбрец умирает один раз, а трус -сто»).
- О терпении:
русс.: Всякое дело терпеньем одолеть можно; ингуш.: Сабар- ялсмален д1оаг1а («Спокойствие - ключ от рая»); авар.: Сабур алжаналъул к1ул («Терпение - ключ от рая»); дарг.: Сабурла умхьу мургьила бирар («Терпенья ключ -золотой»).
- О коварстве (обмане):
русс.: У лжи ноги коротки; ингуш.: Тийшаболх лелабаьча коа нитташ баь-ннаб («Подлость не останется без возмездия»); авар.: Гьерсил х1ат1ал х1едул («У лжи ноги восковые»); дарг.: Къянала кьяшми къант1ти дирар («У лжи ноги короткие»).
- О скупости:
русс.: Жадность к деньгам не имеет предела; ингуш.: Ц1аьрмата саг ший керта т1ара хинжа божар кхер («Жадный даже гниду боится уронить с головы»); авар.: Пакълу гьаре, боц1и гьаруге («Проси ум, богатство не проси»); дарг.: Арц-ли велкъес вируси ах1ен («Невозможно насытиться деньгами»).
- Об усердии в труде:
русс.: Кто не работает, тот не ест. ингуш.: Да маькара - дезал маькара («Хозяин трудолюбив - трудолюбива и семья»), Дакъа - нийса, хьинар - т1ехь («Трудись больше других, но долю получай равную»); авар.: Бекьич1ес хур лъ-илъуларо («Кто не сеял, тот не жнет»); дарг.: Узх1евзуси укх1евкар («Кто не работает, тот не ест»); Дудешузалли, дурх1нира бузар («Если отец работает, и дети работящие»).
Интересны и весьма жизнестойки паремии, «содержащие наблюдения над всеобщей диалектикой жизни. Они говорят об обособленности явления и неотъемлемости его сущности» [3, с. 153]. Паремии такого содержания встречаются в любом языке.
В частности, в содержательном плане как соответствие русской пословице Не бывать калине малиною можно отметить следующие аналоги нахско-даге-станских языков: ингуш.: Вира ше вир долга хайнад кодж шийна т1адиллача («Надели на ишака вьючное седло, и тогда понял, что он воистину ишак»); авар.: Кьили лъунилан г1орц1адул чу лъугьунаро, чангит банилан х1амил г1орц1ен лъ-угьинаро («Оседланный осёл конём не станет, уздечку надев, мул ишаком не станет»); дарг.: Сецад дурхъатижили-кьабта чедихьили хьалли, эмх1е эмх1ели кавлан («Хоть и дорогим седлом оседлаешь ишака, он останется ишаком») [5].
Люди, говорящие на разных языках, создают различные картины мира, и от различия языков зависит не только непохожесть в содержании мышления, но и отличие в логике мышления, т. е. различные языки порождают различные типы мышления. В условиях разных культур возможно существование семантически адекватных паремий.
Паремиологическая система убедительно показывает национальное своеобразие языковой картины мира. Паремии относятся к средствам прямого выражения чувственно наглядных образов. И в содержательном (воспитательном), и в формальном (языковом) аспектах изучения паремий сравниваемых языков проявляется их национальный и интернациональный характер.
Переводить то, что считается частью культуры одного народа, на другой язык довольно сложно, соответственно, трудности перевода некоторых дагестанских паремий возникали и возникают всегда. Например, дословный перевод аварской пословицы Боз босизе рес гьеч1еб мехалъ дарай босизе лъугьунге звучит так: «Если нет возможности купить бязь, не пытайся покупать шёлк». Для аварцев смысл паремии понятен, а для русского человека эта паремия может показаться чем-то новым, поэтому смысл не всегда раскрывается полностью. Такого рода выражения нуждаются не только в переводе, но и в комментариях. Значит, для того, чтобы и русский понял то, что хотели сказать пословицей аварцы, надо искать русский эквивалент: По одёжке протягивай ножки. Такой вариант более понятен и близок русскому человеку. Но если перевести ее опять на аварский язык, то получится следующее: Рат1лида рекъон бохдул рит1е («Вытягивай ноги по длине одежды»).
Как видим, первоначальный вариант перевода аварской пословицы далёк от конечного, чего не скажешь о даргинской пословице, в которой все ясно при буквальным переводе: Ахъри х1ясибли вяшик1ес чебиркур («Надо действовать по возможностям»).
Следует учитывать также, что не всегда совпадает стилистическая или эмоциональная окраска составляющих паремий данных языков. Так, русская пословица Петух - драчун, волокита в содержательном плане не может быть эквивалентом аварской Бищунго ч1ух1араб жоги - х1елеко, бищунго ях1 бугеб жоги- х1елеко. В дословном переводе («Самый горделивый - петух, самый честный - тоже петух») слово х1елеко («петух») определяется словами не только отрицательного, но и положительного оценочного содержания: ч1ух1араб («горделивый, заносчивый»), ях1 бугеб («честный»).
В паремиях подобного узконационального характера раскрываются некоторые моменты видения мира конкретным народом, создавшим такие пареми-ологические единицы. Так, трудно подобрать русский эквивалент к следующим паремиям: ингуш.: Дакъа менге к1ала а диле, хьаьшана г1улакх де («Спрячь покойника под кровать, но с почестями прими гостя»), Лоам 1аса даьча 1атта ара маша довргдац («Корова, отелившаяся в горах, будет хорошо доиться (пастись) на равнине»); авар.: Квинарищан абулебжо- кванагеян абураб жо, гьекъела-рищан абураб жо - гьекъогеян абураб жо («Если спрашиваешь, не поешь ли, значит, говоришь, чтоб не поел, если спрашиваешь, не выпьешь ли, значит, говоришь, чтоб не выпил»); дарг: Г1ях1яйзи укес дигив или хьарх1ебиу («У гостя не спрашивают, сыт ли он»).
Представителю нахско-дагестанских языков, владеющему родным национальным языком, нет необходимости объяснять смысл этих паремий, поскольку на Кавказе не принято спрашивать гостя, будет ли он кушать, пить, здесь сразу усаживают гостя и накрывают стол. В том случае, «когда национальная поговорка, пословица, фразеологическая единица не переводится аутентично на русский язык», в своих лингвистических комментариях по художественному переводу А.А. Абдуллаев рекомендует «изыскивать возможность трансформировать ее с помощью инопорядковых соответствий, но не пытаться во что бы то ни стало подобрать равноуровневый коррелят. Это и описание, и толкование, и перифраз» [1, с. 44].
В качестве такого рода примеров им приводятся и образные выражения в лакском языке слова къахъну и ч1урлил ссихьу («куропатка», «фарфоровая кукла»), которые, согласно автору монографии, в метафорическом употреблении на лакском языке указывают на красивую девушку с грациозной походкой и абсолютно не соответствуют значению «стройная, статная» в русском языке, где
Библиографический список
значение слова куропатка расценивается как «низкорослая, проворная женщина», а фарфоровая кукла - «пустая и бездушная женщина», это «приводит к досадным недоразумениям» [1, с. 124]. В этих и подобных случаях исследователь рекомендует не буквальный перевод, а перифразу, замену соответствующим русским эквивалентом. В связи с этим представляется целесообразным выявлять соответствующие по значению и окраске слова, частичные эквиваленты фразеологизмов. Например, чтобы правильно перевести такого рода дагестанскую пословицу или поговорку, прежде всего необходимо определить, существует ли подобный фразеологический оборот в русском языке. «Когда имеется эквивалентное лексическое средство в языке перевода, способ транспонирования через инополевые средства не оправдан» [1, с. 44].
Если такой оборот в русском языке отсутствует, приходится подбирать аналогичный, но с другой основой, например, могут быть изменены части речи паремиологической единицы. Например, к аварской пословице Гъалат1 ккола-рев чи вуго, рет1ун т1имугъгун гъасда г1одов ч1арав («Не ошибается тот, кто в полушубке сидит у очага») в качестве аналога можно подобрать его русский эквивалент с другими составляющими: Не ошибается тот, кто ничего не делает. Или ср.:
русск.: После драки кулаками не машут [6]; ингуш. Ловзар д1адаьнначул т1ехьаг1а лекха пандар эшаш хиннабац («Нечего играть на гармони, когда вечеринка уже закончилась») [4];
авар.: Оц бикъун хадуб, къоно т1амуларо («После кражи быка капкан не ставят») [2];
дарг: Заблис г1ергъи варгьи чегьелгьан («После дождя бурку не надевают»), Унц биг1и г1ергьи, дярхъ дебабарни дуг1ла саби («Напрасно закрывать ворота, после того, как увели быка») [5].
Исходя из восприятия нахско-дагестанских и русских паремий в ракурсе адекватности перевода и варьирования их составляющих элементов, паремии можно разделить на следующие категории:
1) нахско-дагестанские паремии, которые полностью одинаково переводятся на русский язык, т. е. указанные варианты соответствуют паремиям русского языка:
русс.: Дитя не плачет - мать не разумеет [6]; ингуш.: Бер ца дийлахача, нанас накха хьекхабац («Не плачущего ребенка не кормят»; ав.: Г1одич1они лъ-имаде керен кьоларо («Не плачущего ребенка не кормят»); дарг Висх1ейсуси дурх1я валх1евалха. «Не плачущего ребенка не кормят»;
2) паремии нахско-дагестанских языков, которые не имеют совпадений с русскими паремиями:
ингуш. Г1алму ловзаву, Фартаслувчаву, 1арамхево вожаву, Тирко 1охьу, Эсо х1алакву («С человеком КАмбилеевка (река) играет, Фартанга купает, Арамхи сбивает, Терек уносит, а Асса губит») [4]; авар.: Квешабг1ан хабар хехго т1ибит1ун унеб («Чем хуже весть, тем быстрее распространяется»). Чаран къвак1ула бац1а-наг1ан, маг1арулас къо х1ехьола х1ал ц1ик1к1анаг1ан («От ковки сталь становится тверже, от тягот аварец становится выносливее»); дарг. Чуду-хинк1ани букес х1е-балутира камх1ебирар («Найдутся и те, которые не умеют есть курзе»), Ца хяли абзур урхьу нясбиру («Одна собака может запачкать целое море»).
Национальная специфика паремиологического фонда в конкретном языке проявляется в наличии паремий, не имеющих аналогов в другом языке. Так, в аварском языке встречаются такие паремии, к которым трудно подобрать русский эквивалент Хазинаде г1арац те, г1едал яс росасе кье («В качестве роскоши деньги держи, а выросшую дочь замуж отдай»). Или ингуш.: Г1омара т1а г1ала оттаяьяц («На песке башню не ставят»), Г1овтал лелаечунга со йодац, чокхе дувхачо со йигац («За юношу в бешмете я не хочу выйти замуж, а юноша в черкеске меня не берет»).
Таким образом, проведенное исследование привело к следующим выводам: равноценный перевод паремий с одного языка на другой с точным и тонким воспроизведением сути сказанного способствует лучшему восприятию, взаимопониманию и взаимосближению культур разных народов. Многовековой опыт общения представителей нахско-дагестанских языков, говорящих и пишущих на разных языках, свидетельствует о том, что хороший переводчик должен не только понимать смысл переводимого текста, но и владеть паремиологическим и фразеологическим богатством того языка, на который осуществляется перевод. Для многих русских высказываний в нахско-дагестанских языках имеется не единственный эквивалентный перевод, большая часть которого окказиональна. Полноценный перевод паремий нахско-дагестанских языков на русский язык и выявление в них эквивалентных русским формальных и формально-содержательных соответствий требует не только знания лексики сравниваемых языков, что способствует только дословному переводу паремий, но и владения другими приемами и методами перевода с одного языка на другой.
1. Абдуллаев А.А. Проблемы художественного перевода. Махачкала, 2002.
2. Алиханов З.М. Аварские народные пословицы и поговорки. Махачкала, 1974.
3. Аникин В.П., Круглов Ю.Г. Русское народное поэтическое творчество. Ленинград, 1987.
4. Антология ингушского фольклора. Нальчик, 2012.
5. Гасанова У.У Словарь даргинских пословиц и поговорок. Махачкала, 2014.
6. Жигулев А. Русские народные загадки, пословицы, поговорки. Москва, 1958.
References
1. Abdullaev A.A. Problemy hudozhestvennogo perevoda. Mahachkala, 2002.
2. Alihanov Z.M. Avarskienarodnyeposlovicy ipogovorki. Mahachkala, 1974.
3. Anikin V.P., Kruglov Yu.G. Russkoe narodnoe po'eticheskoe tvorchestvo. Leningrad, 1987.
4. Antologiya ingushskogo fol'klora. Nal'chik, 2012.
5. Gasanova U.U. Slovar'darginskih poslovicipogovorok. Mahachkala, 2014.
6. Zhigulev A. Russkie narodnye zagadki, poslovicy, pogovorki. Moskva, 1958.
Статья поступила в редакцию 05.05.22
УДК 811
Fu Lisha, postgraduate, Department of Public Relations in Business, Institute of Higher School of Journalism and Mass Communications,
St. Petersburg State University (St. Petersburg, Russia), E-mail: сressida0808@gmail.com
REFLECTING THE LEISURE PRACTICES OF GENERATION Z IN MEDIA DISCOURSE. In the article the researcher defines a concept of leisure practices of the generation Z, considers the thematic types of leisure, and explores the leisure practices of the generation Z as an object of reflection in the media. By defining the types of leisure of the generation Z, generating keywords, and using the frequency of queries for the corresponding types of leisure in search engines, as well as determining the image of leisure of the generation Z in the media based on the tone matrix and the number of messages about leisure in the mainstream media. Conclusions are made about the representation of leisure of the generation Z in the media discourse and its characteristics in the media. The author concludes that digitalization has a huge impact on the life and process of formation of representatives of the generation Z, this is the first generation that from birth and at all stages of growing up has access to the Internet and modern technologies.
Key words: leisure practices, generation Z, media discourse.
Фу Лиша, аспирант, Санкт-Петербургский государственный университет, Институт «Высшая школа журналистики и массовых коммуникаций»,
г. Санкт-Петербург, E-mail: (:ressida0808@gmail.com
ОТРАЖЕНИЕ ДОСУГОВЫХ ПРАКТИК ПОКОЛЕНИЯ Z В МЕДИАДИСКУРСЕ
В данной статье мы определим понятие досуговых практик поколения Z, рассмотрим тематические типы досуга и исследуем досуговые практики поколения Z как объект отражения в СМИ. С помощью определения видов досуга поколения Z, генерации ключевых слов и использования частоты запросов на соответствующие виды досуга в поисковых системах, а также доопределения образа досуга поколения Z в СМИ на основе матрицы тонов и количества сообщений о досуге в основных СМИ делаются выводы об отображении досуга поколения Z в медиадискурсе и характеристиках поколения Z в СМИ. Автор делает вывод о том, что цифровизация оказывает огромное влияние на жизнь и процесс становления представителей поколения Z, это первое поколение, которое с самого рождения и на всех этапах взросления сопровождает Интернет и современные технологии.
Ключевые слова: досуговые практики, поколение Z, медиадискурс, СМИ.
Мир с каждым годом все больше становится цифровым, новые технологии проникают во все сферы жизни человека. Большая часть населения планеты является свидетелем цифровизации в динамике - от ее истоков до последних технологических решений. Однако только самое молодое поколение, поколение Z, проходит все стадии своего становления в цифровой реальности [1, с. 205]. Данный опыт является беспрецедентным и вызывает интерес у многих исследователей. Важной частью жизни поколения Z является досуг Досуговые практики представителей поколения Z несут в себе потенциально новые характеристики, связанные с теми условиями, в которых они реализуются. В цифровую эпоху досуг поколения Z связан со средствами массовой информации, например, консью-меризм и гедонизм в контексте медиатизации [2]. В то же время развитие средств массовой информации оказывает влияние на ценности и коммуникации поколения Z. Профессор Д.П. Гавра подчеркивает, что любой процесс в человеческом обществе, любое взаимодействие человека с другими социальными субъектами и не только с ними может быть интерпретировано как коммуникация [3].
Цель настоящего исследования состоит в изучении проблемы, связанной с формированием досуговых практик поколения Z в медиадискурсе китайских СМИ.
Для достижения поставленной цели необходимо выполнение следующих задач:
- выявить и охарактеризовать досуговые практики в современном мире;
- определить особенности досуговых практик поколение Z;
- провести анализ отражения досуговых практик поколение Z в китайских
СМИ.
Научная новизна исследования состоит в следующем:
1. В исследовании впервые проведен анализ досуговых практик поколения Z в медиадискурсе за шестилетний период с помощью предложенной авторской методики сбора, обработки систематизации анализа информации, включающий, в том числе, традиционные способы обработки данных, использующий контент, при этом акцент сделан на отдельных источниках анализа, подробное изучение которых одновременно с количественным традиционным анализом сделало возможным реализацию цели исследования.
2. Основываясь на существующих теориях поколений, автор впервые формулирует отдельные уникальные черты, присущие поколению Z в контексте медиа в Китае.
3. Разработана авторская методика анализа досуговых практик поколения Z в рамках СМИ, основанная на использовании междисциплинарного подхода при обработке и сборе данных.
Практическая значимость исследования заключается в выявлении характерных черт и особенностей представителей поколения Z как поколения молодёжи цифрового общества, что позволит создать базу данных, на основании которой в дальнейшем будет возможно прогнозировать потребности представителей поколения Z, особенности поведения и запросы.
Теоретическая значимость исследования состоит в концептуализации понятия досуга, досуговых практик, выделении критериев досуговых практик, характерных для поколения Z; комбинации особенностей поколения Z с выявленными характеристиками досуговых практик в условиях цифрового общества.
Согласно теории поколений, к поколению Z в России относятся дети, рожденные в 2000 г. и позднее. Представителей этого поколения называются по-разному: «Поколение Z (Generation Z)», «Net Generation» [4, c. 219]. Но наиболее точным маркером данной группы является понятие «цифровые аборигены». Мы обратимся к литературе «теории поколений» Н. Хоува и В. Штрауса. Можно лишь предположить, что «поколение Z» повторит особенности поведения «молчаливого поколения» (родились в период с 1923 по 1943 гг) и замкнется, защищаясь от внешней среды, уйдет в виртуальную действительность [5, c. 94]. «Пост-70-е», «пост-80-е», «пост-90-е» и «пост-00-е» используются для классификации различных групп населения Китая по поколениям. Поэтому в данной работе при изучении китайского поколения Z оно будет соответствовать группе «пост-00», которая относится к поколению людей, родившихся между 2000 и 2009 годами. «Пост-00» - это новые граждане Китая, родившиеся в 21 веке [6]. Ведь именно цифровая революция в медиа определяет важнейшие характеристики этого поколения. Одной из главных характеристик представителей поколения Z является то, что в их жизни важную роль играют цифровые технологии, которые оказывают влияние на все сферы жизни представителей данного поколения, а в частности - на рекреационную ее часть - досуг.
Профессор Стеббинс Р.А. выделял два основных вида досуга: «серьёзный» и «обычный» досуг. Обычный досуг не требует какой-либо квалифицированной подготовки, его главная задача - удовольствие. К обычному досугу можно отнести такие формы, как игра, расслабление (дневной сон, встречи с друзьями), пассивное развлечение (просмотр фильмов), сенсорное возбуждение (еда, выпивка). При этом серьезный досуг, наоборот, основан на знаниях, он направлен на саморазвитие человека и общества. К серьезному досугу можно отнести волонтерство, участие в конференциях, турнирах, конкурсах, шоу [7].
Представители поколения Z выбирают сегодня как формы серьезного досуга, так и обычного. Среди представителей данного поколения распространены
