CC BY
170
СВЯЗЬ ВРЕМЕН: ИСТОРИЯ ОБЩЕСТВ И ЦИВИЛИЗАЦИЙ
УДК 94(436)
НАЦИОНАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА В АВСТРО-ВЕНГРИИ В НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ В ОСВЕЩЕНИИ "THE TIMES"
© Дмитрий Игоревич РОГОВ
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, аспирант, кафедра всеобщей истории, e-mail: [email protected]
Рассматривается национальная проблема, существовавшая в Австро-Венгрии в начале Первой мировой войны, и ее рассмотрение на страницах одного из ведущих английских изданий лондонской "The Times". Исследование проблем, связанных с пропагандой, актуализируется в результате активизации информационных войн и связанных с ними пропагандистских кампаний. Проанализированы статьи "The Times" за август-декабрь 1914 г., связанные с отношением Габсбургской монархии к национальностям, проживающим на ее территории, демонстрирующим Австро-Венгрию как угнетателя этих народов. В результате анализа материалов "The Times" определены конкретные темы, которые характеризовали отрицательное отношение центрального правительства двуединой монархии к не немецкому и не мадьярскому населению империи. Тем не менее можно утверждать, что пропаганда "The Times" в указанный период не выстроила никакой четкой антиавстрийской пропаганды. Тематика статей не выстраивала жесткого антиавстрийского поля пропаганды, т. к. иногда смягчала роль Вены и Будапешта в текущем кризисе, ставя их в зависимость от Германии, которая воспринималась в английском обществе как основной враг, в то время как двуединая монархия не привлекала значительного внимания общественного мнения.
Ключевые слова: Австро-Венгрия; британская пропаганда; Германия; национальный вопрос; "The Times".
Национальный вопрос в Австро-Венгрии в годы Первой мировой войны в его различных измерениях продолжает занимать умы российских и зарубежных исследователей [1-5]. Критическому переосмыслению подвергается устойчивый стереотип об Австро-Венгрии как «тюрьме народов», к возникновению которого приложила во время Первой мировой войны пресса Антанты. В этой связи представляется целесообразным проследить эволюцию оценок ведущего британского периодического издания - лондонской "The Times" - относительно состояния национального вопроса в Австро-Венгрии на начальном этапе боевых действий.
Особое место в газете было отведено характеристике национальной политики в Австро-Венгрии в условиях начавшейся войны. Главное внимание привлекло положение нетитульных наций, т. н. «славянский вопрос»,
имевший как внутриполитическую, так и внешнеполитическую подоплеку: заграничным центром притяжения для сербского населения, проживавшего в Габсбургской империи, являлось Сербское королевство. В тесной связи с данной проблемой находились заявления в "The Times" о том, что у Британии отсутствуют политические и экономические интересы к балканскому региону и какие-либо симпатии к славянам. Тем не менее линия газеты в этом вопросе носила противоречивый характер.
Рассказывая о планах сербов, якобы готовивших вторжение в Боснию и Герцеговину, газета сообщала о том, что они надеялись на поддержку местного населения [6, Aug. 8]. Был перепечатан призыв великого князя Николая Николаевича, обращенный к русинам Галиции, в котором говорилось об их страданиях при австро-венгерском владычестве
[6, Aug. 19]. На страницах издания приводились показания военнослужащих австро-венгерской армии польской и словацкой национальностей, захваченных в плен русскими, из которых следовало, что австрийские офицеры шли позади их полков с оружием, и что при артиллерийских орудиях всегда находились немцы [6, Sept. 10]. Лейтмотивом ряда публикаций лондонской газеты служила постоянно повторявшаяся информация о нежелании славянских полков австро-венгерской армии сражаться против русского царя; о гостеприимной встрече русских войск; готовности русинского и словацкого населения оказать поддержку русским при их наступлении на Венгрию и поднять восстание [6, Sept. 11, Sept. 30, Dec. 5].
При этом необходимо отметить, что львиная доля приведенной информации подавалась с помощью кратких и не содержавших глубокого анализа статей и сообщений, которые были призваны показать слабые стороны Австро-Венгрии.
Статус Сербии как важного союзника Антанты обусловил рост общественного интереса в Великобритании к южным славянам, проживавшим на территории Габсбургской империи. В сентябре 1914 г. в Великобритании был создан Фонд помощи Сербии. Важность этой организации подчеркивалась тем, что в нее вошел целый ряд таких видных английских политиков, как Г. Асквит, Д. Ллойд Джордж, О. Чемберлен, У. Черчилль [7]. Деньги поступали в Фонд путем пожертвований.
Призывы помочь сербскому народу неоднократно публиковались в "The Times" в форме обращений Фонда помощи Сербии и писем частных лиц [6, Sept. 15, 26; Oct. 10, 15, 24; Nov. 23; Dec. 11, 16, 23]. Особое внимание уделялось нехватке медикаментов в сербской армии [6, Sept. 26; Oct. 10; Nov. 23; Dec. 11, 23]. На страницах газеты помещались благодарственные письма сербских дипломатов и членов их семей за материальную поддержку, оказанную Великобританией [6, Sept. 25; Oct. 26; Nov. 23; Dec. 16]. В статьях, информировавших читателей о прибытии британской материальной помощи в Сербию, делался акцент на важности Белграда как союзника, который борется с Австро-Венгрией [6, Aug. 22; Oct. 27]. Р.У. Сетон-Уотсон обратил в своем письме внимание на то, что
сербы сдерживают австро-венгерские силы, которые могли бы быть использованы на Рейне, и этот довод был повторен позже в статье "The Times" [6, Sept. 16; Oct. 24]. Достаточно редко за рассматриваемый период о Сербии говорилось как о малой стране, которая подверглась нападению, тем самым проводилась параллель с Бельгией [6, Sept. 15, 20]. Также в письме британского генерального консула в Черногории Дж. Ропера Пар-кингтона прозвучал призыв об оказании материальной помощи Цетинье [6, Dec. 26].
Внутриполитические сюжеты, касающиеся репрессивного курса Вены по отношению к южным славянам, нашли освещение в серии статей, информировавших об арестах видных политических деятелей, мэров, депутатов и священников в Далмации [6, Aug. 17]. Представляет интерес письмо, поступившее от одной живущей в Боснии англичанки, имя которой газета предпочла сохранить в тайне. Она сообщала об антисербских погромах и арестах, начавшихся в боснийском Рудо после убийства Франца Фердинанда. Австро-венгерская администрация стремилась заручиться поддержкой мусульманского населения Боснии и настроить его против сербов. С этой целью 1 августа 1914 г. туда прибыл капитан австро-венгерской армии Эберт. При нем в городе начались повальные обыски сербских домов, целью которых являлось изъятие портретов царя и книг, написанных на кириллице. Все изъятые в результате обыска книги были сожжены. Позднее, отступавшая австро-венгерская армия разрушила мост и железнодорожную станцию в городе, и в целом ее пребывание в городе ознаменовалось бесчинствами. Перелом в ситуации произошел только тогда, когда в город вошли сербские войска [6, Oct. 6]. Таким образом, по газетным сообщениям "The Times" можно сделать вывод о том, что убийство наследника австро-венгерского трона спровоцировало волну антисербских погромов, инспирированных властями.
С началом боевых действий на Восточном фронте внимание газеты привлекло положение поляков и словаков в Габсбургской империи в связи с их искренним сочувствием русским и открытой неприязнью к Вене [6, Sept. 10, 30].
Положение поляков было более сложным. Те из них, которые проживали на зем-
лях Российской империи, выказывали верноподданнические чувства к Романовым. Польские партии, находящиеся в Австро-Венгрии, призывали поддержать Габсбургов. "The Times" напечатала воззвание Варшавской Прогрессивной партии, которая отказалась поддерживать Австро-Венгрию, заявив, что Вена и Берлин не заинтересованы в решении польского вопроса, в то время как Россия, которая станет более демократичной после окончания войны, позволит Польше развиваться автономно [6, Sept. 9]. Флагман британской прессы предпочел не оспаривать цивилизаторскую миссию Австро-Венгрии в польских землях, находившихся под ее управлением, но обещание габсбургской администрации предоставить права автономии Галиции не сооотвествовало действительности. В газете утверждалось, что Австрией правят из Берлина, который угнетает поляков и не хочет возрождения их государства [6, Sept. 25]. "The Times" не могла скрыть факта неприязненного отношения поляков к русским, однако рисовала идеализированную картину того, как они смогли объединить усилия в борьбе против немцев [6, Oct. 29].
Подозрительность австрийцев к славянскому населению империи сама по себе вызывала симпатии к русским. Австрийцы проводили «дискриминационную политику по отношению к другим нациям», что давало преимущество их противникам и расшатывало империю [8, р. 18]. Почти ничего не говорилось о положении в землях чешской короны, на территории которых не велось никаких боевых действий. Они оказались малоинтересны для журналистов газеты в начале войны, хотя ряд чешских оппозиционеров к тому времени успел обосноваться в Великобритании.
Несмотря на определенное внимание, которое уделяла газета славянским народам, она неоднократно заявляла, что роль защитницы славян остается за Россией, к которой они питают глубокие симпатии [6, Sept. 6, 11; Dec. 2]. В "The Times" всячески пытались показать, что славянские народы угнетаются Габсбургами и хотят поскорее сбросить немецкое и венгерское «иго». Перед британцами, которые были плохо осведомлены о том, что представляет собой Австро-Венгрия, рисовалась картина, в которой Вене и Будапешту отводилась роль угнетателя других
народов империи, разрушая «миф» о том, что двуединая монархия являлась цивилизованным европейским государством.
Проживавшие на территории двуединой монархии итальянцы и румыны также не были обойдены вниманием газеты. Так как эти народы имели свои национальные государства, то в газете сообщалось в основном о том, что Рим и Бухарест выдвигали требование улучшить положение своих соотечественников, проживавших на территории Габсбургской империи. Газета сообщала об арестах видных итальянских политических деятелей в Триесте [6, Oct. 13]. Вслед за этим после пожара, возникшего в судостроительных верфях Триеста, австрийский наместник объявил об увольнении всех рабочих-итальянцев, что вызвало возмущение и трения с итальянским правительством [6, Oct. 17, 21]. "The Times" в связи с противоречиями, возникавшими между Римом и Веной, указывала на единые цели итальянцев и славян, показывая, насколько благотворен был бы союз между ними [6, Aug. 27; Sept. 18; Oct. 3]. Также газета поддерживала положение о том, что жизненные интересы Румынии, а именно воссоединение с соплеменниками из Австро-Венгрии, связаны с победой Антанты [6, Nov. 23], и высказывала сожаление в том случае, когда румынское правительство временно прекращало начатую им антивенгерскую кампанию [6, Nov. 6].
Как и в случае с австро-венгерскими славянами, акцентировалось внимание на негативных последствиях австро-венгерского господства в италоязычных регионах. Что касается румын, то собственно о тех, кто проживал на территории венгерского королевства, почти ничего не сообщалось, а в основном говорилось о действиях Бухареста, который считался их защитником. Рим, в свою очередь, являлся заступником итальянцев в империи. Действия против них оказались более активны, и отношения с Италией были вынесены газетой на первый план. Не последнюю роль в обращениях к итальянскому и румынскому вопросам в государстве Габсбургов играло то, что в Риме и Бухаресте видели потенциальных союзников.
Шовинистические настроения, охватившие часть населения всех стран-участниц войны в первые месяцы, имели место и в Австро-Венгрии. Однако не все население им-
перии было готово воевать. По наблюдениям российского исследователя В.В. Миронова, всеобщая мобилизация 1914 г. в Австро-Венгрии «сопровождалась не только естественным для начала любой войны всплеском милитаристской эйфории, но и спонтанно возникшим в широких кругах населения осуждением развязанного кровопролития» [1, с. 23]. "The Times" неоднократно подчеркивала непопулярность войны не только у славян, итальянцев и румын империи, но и среди австрийских немцев.
В газете сопоставлялись впечатления англичан, возвратившихся из Германии и Австро-Венгрии и ставших свидетелями всеобщей мобилизации 1914 г. В то время, когда немецкие новобранцы имели ясное понимание причин начавшейся войны и не скрывали, что их целью являлся Париж, в Австро-Венгрии царила растерянность. Люди не понимали причин войны, многие плакали [6, Aug. 25]. В качестве главной причины непопулярности войны в среде австрийских немцев, сообщавшейся газетой, были названы опасения, что она приведет Австрию к государственной катастрофе [6, Aug. 22]. Вместе с тем лейтмотивом другой статьи было убеждение в единой позиции австрийских немцев, венгров и поляков, лояльно отнесшихся к перспективе участия в глобальной войне на стороне Германии, в отличие от остальных народов империи, солидарно выступивших против неизбежного кровопролития [6, Sept. 20]. В третьей статье акцентировалось внимание на возникших в общественном мнении Австро-Венгрии надеждах, связанных с возможностью заключения мира. Австро-венгерский ультиматум, предъявленный Сербии в июле 1914 г., характеризовался как составленный в Германии, а Вена, - по утверждению газеты, - лишь послушно выполняла указания Берлина [6, Nov. 27]. Особо упоминалось о положении в Венгрии, население которой испытывало страх перед возможным вторжением русских войск и, несмотря на сохранявшиеся симпатии к Берлину, высказывалось в пользу заключения мира [6, Nov. 27; Dec. 16].
В газете приводился рассказ одного плененного русскими резервиста из Австро-Венгрии, который до войны был плотником в Праге. Он был мобилизован 25 июля 1914 г., а семья плотника, неосведомленная о его ме-
стонахождении, лишилась средств к существованию. Пленный чех бесхитростно сообщил корреспонденту "The Times" следующее: «Я не испытываю неприязни к русским. Они очень дружелюбные люди. Хотя мы все оторваны от наших семей и находимся здесь, чтобы воевать с другими людьми, мы ничего не имеем против них». В то же время он был обеспокоен тем, что не имел почтовой связи с семьей [6, Nov. 4].
В одной статье отмечалось, что, когда была объявлена война Сербии, в империи наблюдалось массовое ликование, хотя в той же публикации приводились слова некоего часового, с которым говорил корреспондент о том, что воевать с сербами легко, но что произойдет, когда придут русские [6, Sept. 9]. Стоит заметить, что подобную историю корреспондент мог придумать задним числом, т. к. появилась она только в сентябре.
Выдержанная в нейтральных тонах информация "The Times" о настроениях в Австро-Венгрии, сопутствовавших всеобщей мобилизации, в целом идентична логике освещения национальной проблемы. Вместе с тем несложно заметить противоречивый характер публикаций газеты, утверждавшей, что все народы Габсбургской империи были настроены против войны, и одновременно рисовавшей угнетаемых славян ее противниками, а австрийских немцев и венгров -убежденными милитаристами. В течение первых месяцев войны на смену изображению Австро-Венгрии как сильного и независимого противника пришел образ слабого союзника Германской империи, не способного на самостоятельные действия.
В статье от 11 августа виновником войны объявлялась Германия, в то время как вина Австро-Венгрия была отодвинута на второй план, поскольку в геополитических планах Великобритании Вена выступала в качестве противовеса по отношению к Риму и балканским государствам [6, Aug. 11].
В другой раз говорится, что у кайзера был план войны с Россией и балканскими славянами, особенно на Ближнем Востоке. Он встречался с Францем Иосифом, но миролюбивый Габсбург не пожелал втягиваться в войну из-за авантюр Вильгельма, и лишь убийство эрцгерцога вынудило его к этому шагу [6, Sept. 9]. В такой трактовке Вена представала в самом худшем случае лишь
как жертва обстоятельств. Имело место утверждение о зависимости Габсбургов в польском вопросе, где опять-таки все решала Германия [6, Sept. 25]. В октябре, после понесенных австро-венгерской армией поражений, сообщалось о том, что Вена стала целиком полагаться на германскую армию, которая привыкла побеждать [6, Oct. 15].
Оставленное без комментариев, но само по себе унизительное сообщение о том, что теперь солдаты Австро-Венгрии будут присягать на верность не только императору, но и кайзеру, было напечатано в "The Times" [6, Oct. 20].
Об австро-венгерском официальном представителе в Аддис-Абебе Швиммере "The Times" написала, что он развивал антианглийскую и антифранцузскую деятельность из столицы Эфиопии, в связи с чем был отозван по требованию Италии. Как отмечала газета, его действия были вызваны указаниями, исходившими не столько от Вены, сколько от Берлина [6, Nov. 24]. В другой раз говорилось, что во время обеда кайзера с австрийским эрцгерцогом Фридрихом, который являлся официальным главнокомандующим австро-венгерской армии, Вильгельму принесли сообщение о том, что австрийцы взяли Белград. "The Times" сразу же задалась вопросом о том, как кайзер узнал о взятии Белграда раньше австрийского главнокомандующего [6, Dec. 12]. По сведениям одной леди, вернувшейся из австрийской столицы, в империи активно шли разговоры о заключении мира, но после приезда кайзера они стихли [6, Dec. 15].
Появилась группа сообщений о том, что австро-венгерские войска используются немцами. Их специально оставляли в арьергарде при отступлении, чтобы они несли большие потери, в отличие от немцев, и могли вовсе забыть о них. По указаниям Берлина в австро-венгерской армии смещались со своих постов лучшие командиры империи [6, Oct. 27; Nov. 12; Dec. 15, 16]. О зависимости от Германии могли свидетельствовать и сообщения о деморализации в австро-венгерской армии, которые исходили от пленных [6, Aug. 22; Sept. 10; Nov. 29].
В ноябре стали появляться сообщения о том, что отношения между армиями Германии и Австро-Венгрии не такие гладкие, как казалось раньше. Корреспондент "The Times"
полагал, что дело может дойти до разрыва и Австро-Венгрия заключит сепаратный мир. В качестве доказательства он приводил историю, случившуюся на Восточном фронте. Русские транспортировали пленных австро-венгерских солдат, среди них оказалось трое немцев, которых нашли задушенными в конце пути [6, Nov. 12]. В других сообщениях также говорилось о недоверии немцев и австрийцев друг к другу, писали, что первые ненавидят вторых больше, чем русских [6, Nov. 13, 29; Dec. 15].
Подобные статьи показывали Австро-Венгрию несколько в ином ракурсе. Теперь уже империя Габсбургов выглядела зависимой и чуть ли не угнетаемой Германией. Ее армия была полностью подчинена немцам и использовалась для достижения политических планов Вильгельма II. На страницах газеты был сформирован образ практически бессловесного союзника, чьи попытки высвободиться из-под опеки старшего партнера систематически подавлялись последним. Конструирование подобного образа скорее всего должно было продемонстрировать мощь и коварство Берлина, должно было еще больше очернить главного противника Британии, но, с другой стороны, делало Австрию незначительной фигурой в разразившейся войне. Материалы о зависимости Австро-Венгрии приходили в противоречие с материалами об угнетении славян и других народов империи, которые печатались в тех же статьях. Статьи о зависимости Вены стали появляться на страницах "The Times", начиная с октября, когда интерес к Австро-Венгрии как к виновнику войны и противнику стал падать.
С самого начала войны газеты, в т. ч. "The Times", печатали много информации о зверствах немцев, очень часто представлявшую собой пересказ слухов или просто ложь. Эта тема, в случае применения ее к Австро-Венгрии, не вызывала такого интереса. Иногда о зверствах австро-венгерских солдат говорится очень расплывчато [6, Aug. 28; Dec. 23]. Если же редакция хотела сконцентрироваться на каких-либо подробностях, то сообщала о расстрелах поляков, резне сербов и сожжении храмов в Польше [6, Sept. 12; Oct. 1, 29]. В целом это все, что приписывалось солдатам империи. При этом не применялись никакие живописующие свидетельст-
ва тех, кто случайно видел подобные зверства. Информация о них была скупа и была представлена общественности без всяких комментариев.
Великобритания еще не вступила в войну, когда со страниц "The Times" 2 августа прозвучал призыв разрушить двуединую монархию. Он исходил от Балканского комитета, который находился в Париже. «Мир в Европе невозможен, пока Австрия неразрушима. Богемия, Хорватия, Венгрия и Польша должны быть независимы», чтобы взять в кольцо и парализовать Германию. Говорилось, что панславизм является верной поддержкой Англии, которая должна помочь покончить с рабством в Центральной Европе [6, Aug. 2]. Правда, этот призыв исходил не от самой газеты, она только передавала новости. На волне военных успехов русской армии в "The Times" печатались статьи, в которых откровенно обсуждалась возможность разгрома Габсбургов. Прогнозировались такие события, как марш на Вену и на Берлин [6, Sept. 6, 11]. Позже писали о вторжении в Венгрию, которое сотрясет империю Габсбургов до основания, т. к. у них нет такого запаса прочности, как у Германии [6, Dec. 5]. Не говоря о ликвидации державы Габсбургов, в "The Times" однако рассматривалась возможность отделения от нее каких-либо частей в пользу других государств. Р.У. Сетон-Уотсон в письме в редакцию газеты поднял югославянский вопрос. Он прямо сказал, что движение за единство среди сербов, хорватов и словенцев за последние годы резко возросло и что они должны будут после войны образовать единое государство, независимое от Вены или Будапешта [6, Sept. 16]. Сам по себе такой план предусматривал отрыв от Австро-Венгрии значительных территорий со славянским населением. Через два дня появилось письмо от Дж.М. Тревельяна, в котором он пишет, что сербы угнетались Австро-Венгрией. Война между ними - это борьба за независимость Сербии от Австрии, которая отрицает границы сербского королевства на севере и западе. Он сравнивает ситуацию с объединением Италии, Сербию с Пьемонтом, а Россию с Наполеоном III [6, Sept. 18].
В "The Times" неоднократно говорилось о необходимости удовлетворить территориальные претензии Италии и Румынии, если
они, конечно, вступят в войну. Неоднократно говорилось о правах Италии на Триест и Фиуме [6, Aug. 27; Oct. 3, 10, 13; Nov. 27]. В случае с Румынией вспоминали про Тран-сильванию [6, Oct. 3, Nov. 6, 23, 27]. Эти территории "The Times" предлагала отдать победителям в войне.
Более того, "The Times" утверждала, что Габсбурги готовы пойти на мир путем потери Галиции и сербских округов, лишь бы получить гарантии целостности империи от держав-победителей [6, Nov. 27].
Непосредственно от своего имени в "The Times" не звучали призывы к разрушению империи Габсбургов. Однако газете в 1914 г. мерещился возможный разгром Австро-Венгрии и ее выход из войны. Предложения о раздаче определенных территорий империи союзникам Антанты были достаточно щедрыми. Газета предполагала расширить границы Сербии так, чтобы она получила выход к морю, Галиция виделась как часть возрожденной Польши, хотя надо признать, что в этом пункте не было ясности, Трансильвания отходила бы Румынии, а Триест и Фиуме Италии в случае, если эти последние в ступят в войну. Если бы Антанта пошла на выполнение подобных обещаний, то они бы вели к кардинальному изменению границ в Центральной и Юго-Восточной Европе исключительно за счет земель Габсбургов, в результате которого они потеряли бы очень большие территории.
В заключение следует немного сказать о письмах, которые приходили в редакцию и касались Австро-Венгрии. Их было совсем немного. Зачастую они были написаны людьми, непосредственно заинтересованными событиями в двуединой монархии, которые либо хорошо разбирались в хитросплетениях Балканской политики, либо имели отношение к Фонду помощи сербам, Р.У. Сетон-Уотсоном, Дж.М. Тревельяном, А. Эвансом, В. Чиролом. Все эти статьи были дружелюбно настроены к сербам и отрицательно - к Австро-Венгрии. Определенный интерес у людей далеких от понимания дел двуединой монархии был вызван, когда обсуждался вопрос вступления Великобритании в войну. Когда он был снят с повестки дня, все внимание населения постепенно переключилось на Германию, хотя Австро-Венгрия иногда критиковалась в письмах.
Интерес в английском обществе к Австро-Венгрии накануне войны был очень низким, немногие представляли себе перипетии взаимоотношений между империей и странами Балканского полуострова, а тем более внутреннее положение дел в государстве Габсбургов. Когда была объявлена война, у правительства также не было каких-либо конкретных планов относительно того, что предпринять против Австро-Венгрии, мотивы борьбы с которой были не так очевидны, как с Германией. Эти причины оказали значительное влияние на формирование образа Вены на страницах "The Times". Пик интереса к державе Габсбургов пришелся на август и сентябрь.
Большинство статей об Австро-Венгрии носили нейтральный характер, не окрашенный в отрицательные тона, и сообщали о боевых действиях или же о ситуации внутри империи. В целом материалы, которые были отрицательными по отношению к Вене, контрастировали с некоторыми из нейтральных. Последние приводили иногда информацию, которая рисовала империю в более мягких красках. С одной стороны, говорилось о милитаристских поползновениях Вены на Балканах, но иногда появлялись статьи, которые показывали Габсбургов жертвами обстоятельств или же игрушками в руках Германии. Угнетатели славян, итальянцев, румын, при сравнении с Германией, сами становились неравноправным партнером последней. Образ зависимого государства играл скорее на сочувственное отношение к Вене, чем на желание воевать с ней. Как виновница войны Австро-Венгрия часто задвигалась на второй план, выступая опять-таки лишь как орудие Гогенцоллернов. В газете оказалось очень незначительное количество информации о зверствах австро-венгерских солдат, иногда без каких-либо уточнений, в чем они состояли, в то время когда против немцев эта карта разыгрывалась очень активно. Незначительное количество писем от читателей газеты по теме австро-венгерских дел также говорит о малом интересе ко всему, что творилось в Центральной Европе. Главным противником была Германия, поводом к вступлению в войну Великобритании было нарушение нейтралитета Бельгии. Все это задвигало Вену на второй план. Количество материалов о
ней в газете неуклонно снижалось. Союзник Германии почти не интересовал британцев.
В целом несколько противоречивый образ Австро-Венгрии в "The Times" не действовал на умы населения, возбуждая ненависть к врагу, а соответственно и повышенное внимание к его действиям. Такой итог объяснялся тем, что правительство не могло, да и не пыталось сформировать ясных причин войны с империей Габсбургов, которые удовлетворили бы общество. Это связано с тем, что противоречия из-за австрийской агрессии на Балканах в своем основании были связаны с тем, что Великобритания опасалась того, что Вена является проводником влияния Германии в регионе, и соответственно претензии переадресовывались в тех же статьях "The Times" к Берлину. Все это вызывало противоречия в отношении к Габсбургам, а образ врага выходил очень расплывчатым.
1. Миронов В.В. Австро-Венгерская армия в Первой мировой войне: разрушение оплота Габсбургской монархии. Тамбов, 2011.
2. Народы Габсбургской монархии в 1914-1920 гг.: От национальных движений к созданию национальных государств / отв. ред. М. Волос, Г.Д. Шкундин. М., 2012. Т. 1.
3. Lein R. Pflichterfüllung oder Hochverrat? Die tschechischen Soldaten Österreich-Ungarns im Esten Weltkrieg. Wien, 2011.
4. Lein R. "The Betroyal" of the k.u.k. Infanty Regiment 28. Truth or Legend? // Prague Papers on the History International Relations / ed. by A. Skrivan, A. Suppan. Prague, 2009.
5. Rauchensteiner M. The First World War and the End of the Habsburg Monarchy, 1914-1918. Wien; Köln; Weimar, 2014.
6. The Times. 1914. August-December (даты выхода газет указаны в тексте статьи).
7. Забелина Н.Ю. Сербы глазами британцев в годы Первой мировой войны // Славяноведение. 2011. № 1. С. 53-63.
8. Cornwall M.The Undermining of Austria-Hungary. The Battle for Hearts and Minds. Basingstoke, 2000.
1. Mironov V.V. Avstro-Vengerskaya armiya v Pervoy mirovoy voyne: razrushenie oplota Gabsburgskoy monarkhii. Tambov, 2011.
2. Narody Gabsburgskoy monarkhii v 1914-1920 gg.: Ot natsional'nykh dvizheniy k sozdaniyu
natsional'nykh gosudarstv / otv. red. M. Volos, G.D. Shkundin. M., 2012. T. 1.
3. Lein R. Pflichterfüllung oder Hochverrat? Die tschechischen Soldaten Österreich-Ungarns im Esten Weltkrieg. Wien, 2011.
4. Lein R. "The Betroyal" of the k.u.k. Infanty Regiment 28. Truth or Legend? // Prague Papers on the History International Relations / ed. by A. Skrivan, A. Suppan. Prague, 2009.
5. Rauchensteiner M. The First World War and the End of the Habsburg Monarchy, 1914-1918. Wien; Köln; Weimar, 2014.
UDC 94(436)
NATIONAL PROBLEM IN AUSTRIA-HUNGARY AT THE EARLY PERIOD OF WORLD WAR I IN THE INTERPRETATION OF "THE TIMES"
Dmitry Igorevich ROGOV, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Postgraduate Student, General History Department, e-mail: [email protected]
The national problem that existed in Austria-Hungary at the beginning of the World War I and its consideration on the pages of one of the leading English editions "The Times" is reviewed. Study of the problems connected with the propaganda actualizes as a result of activation of information wars and propagandist campaigns related with them. The articles of "The Times" August-December 1914 related with the Habsburg monarchy's relation to the nationalities living on its territory demonstrating Austria-Hungary as an oppressor of the people are analyzed. As a result of analysis of "The Times" specific themes that have characterized the negative attitude of the dual monarchy's central government to non-German and nonMagyar population of the empire were identified. Nevertheless, one can say that the propaganda of "The Times" in this period has built no clear anti-Austrian propaganda. The subjects of articles did not build the hard anti-Austrian propaganda field, the role of Vienna and Budapest was mitigated in the current crisis as they were put in dependence of Germany, which was perceived in English society as the main enemy, while the dual monarchy did not attract much attention of public opinion.
Key words: Austria-Hungary; British propaganda; Germany; the national question; "The Times".
6. The Times. 1914. August-December (daty vyk-hoda gazet ukazany v tekste stat'i).
7. Zabelina N.Yu. Serby glazami britantsev v gody Pervoy mirovoy voyny // Slavyanovedenie. 2011. № 1. S. 53-63.
8. Cornwall MThe Undermining of Austria-Hungary. The Battle for Hearts and Minds. Basingstoke, 2000.
Поступила в редакцию 6.03.2015 г.
