CC BY
38ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ ПРОЦЕССЫ
НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕОЛОГИЯ КАК ОСНОВА САМОДЕРЖАВНОЙ ВЛАСТИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В XVIII ВЕКЕ.
О.В. Вольтер
российская национальная идеология, идеология самодержавной власти, российская государственность
К началу XVIII века тенденция к превращению сословно-представительной монархии в абсолютную стала определяющей в практике реализации верховной власти. Русская национальная идеология формируется как основа идеологии самодержавной власти Российской империи. Организация государственной власти и система управления подверглись существенным изменениям: Боярскую думу заменил Правительствующий сенат; вместо Приказов образовались Коллегии, работающие по регламентам, патриаршество было ликвидировано, и для управления церковью возникла Духовная коллегия, преобразованная затем в Синод. В городах были созданы органы городского самоуправления - магистраты. Боярство и дворянство слились в единое сословие- шляхетство. В 1721году Сенат и Синод просили императора, чтобы он принял титул Отца Отечества, Императора Всероссийского Петра Великого. Московское государство превратилось в Российскую империю.
В эпоху Петра Великого осуществлена одна из самых больших трансформаций в истории России, а именно: планомерное и радикальное включение страны в систему мировой - в тот период западноевропейской - материальной и духовной культуры. Европеизация социально-экономической, политической и культурной жизни не означала разрыва с национально-самобытными началами русской жизни, она существенно обогащала эти начала, придавала им современный уровень и формы. Эти преобразования затронули не только экономику, политику, военное дело, но и духовный мир человека, его национальное самосознание. Петровские реформы способствовали формированию социально-экономических, политических, идеологических и духовных основ абсолютной монархии в России. В этот период было дано рационалистическое обоснование идеи божественного происхождения верховной власти, сформулирована официальная доктрина самодержавия. Преобразования в России в XVIII веке привели к освобождению быта, культуры и духовной жизни от влияния церковной идеологии. Для защиты обоснования основных политических и социальных идей того времени стали использоваться новые представления, не свойственные теологическому мышлению.
Реформы Петра I и сам активный процесс государственного строительства находили обоснование в политических теориях современников. Одни из них ставили задачу утверждения в общественном мнении уже проведенных реформ, другие предусматривали пути возможного дальнейшего развития государства. В отечественной политической мысли в XVIII веке с особой силой прозвучала идея необходимости просвещения народа, условием для выполнения этой задачи было необходимо освобождение мысли, разума от безраздельного господства церкви, развитие наук. С этими идеями выступила «ученая дружина» - В. Татищев, А. Кантимир, Ф. Прокопович.
Автор «Книги о скудости и богатстве» Иван Посошков писал, что «российский народ неучен, есть и о сем великая нужда надлежит еже б Россию учением просветити» [1]. Посошков в то же время полагал, что для процветания государства, развития ремесел и торговли просвещения недостаточно, необходимо укрепление веры и благочестия. В «Книге о скудости и богатстве» он затронул вопросы организации государственного устройства, определение положения сословий, организации экономики, правосудия, военного дела, просвещения, выяснения причин народной скудости и существующего в государстве беззакония. Посошков рассмотрел альтернативные модели развития народного хозяйства России- сельского и промышленного, проанализировав проекты организации промышленности, торговли, сельского хозяйства и сословной организации в стране. Он требовал запрещения занятия торговлей для всех сословий, кроме купеческого. Дворян, по его мнению, следует полностью отстранить от торговых операций, так как это отвлекает их от исполнения долга - военной службы и наносит ущерб казне. В отношении духовенства Посошков, отмечая его бесчисленные недостатки и вопиющую необразованность, предлагал государю принять меры к повышению авторитета духовенства. Священников он считал необходимым наделить полицейскими функциями, а совершение всех таинств подвергнуть строгому учету и записям. Торговать же духовному сану должно быть строжайше запрещено. Купцам необходимо предоставить право свободного торга, упорядочить внутренние пошлины. Государству нужно оказывать купцам покровительство и помощь, обеспечивая выгодные условия для внутренней и внешней торговли, а также помогать им в снабжении купеческих предприятий рабочей силой. Столкнувшись с полной неподвижностью закрепощенного русского населения, он предлагал привлечь к наемному труду хотя бы «тюремных сидельцев и бродяг». Серьезное внимание уделил Посошков и вопросам крестьянского устройства в России. Он полагал, что должен быть издан специальный закон, который бы точно определял размеры крестьянских повинностей и пределы барщинных работ. Подушную подать он считал необходимым заменить на поземельную, с отделением крестьянской земли от помещичьей. Крестьян нужно отправлять зимой (волей помещика) на фабричные работы. Мысль Посошкова о том, что помещики «не вековые держатели крестьян, а временные их владельцы», в то время как российские самодержцы являются собственниками всех своих подданных [1], по сути была направлена не на поддержку крепостного права, а на его юридическое отрицание.
Другой крупнейший мыслитель этой эпохи Феофан Прокопович, автор ряда произведений: «Правда воли монаршей», «Духовный регламент», «Слово о власти и чести царской» и др., являлся сторонником абсолютной монархии, точнее - просвещенного абсолютизма. В своих рассуждениях Прокопович сумел соединить аргументы естественно-правовой теории с догмами богословия. Церковный иерарх Прокопович, первым в русской политической мысли, не довольствуясь доводами от Священного Писания, выдвигает в защиту царской власти еще доводы от естественного права. При этом он ссылается на естественное право чаще, чем на Писание. Он первым вводит в русскую политическую мысль термин «общая польза», созданный для обозначения главного идеологического принципа государства и господствующего класса, которым должны руководствоваться все другие сословия и классы. В истории русской политической мысли Прокопович первым обратился к исследованию процесса происхождения государства. Высшая власть в обществе образовывалась путем договора, при заключении которого народ полностью отказывался от суверенитета и полностью вручал его верховной власти. При этом народ мог выбирать себе любую форму правления. Среди таких форм он называет монархию (ограниченную и абсолютную), аристократию, демократию и «смешанный состав» (смешанную форму). При рассмотрении данной проблемы Ф.Прокопович опирался на исторический опыт России и других европейских стран. Ссылаясь на нестабильность демократических и аристократических (олигархических) режимов, которые представлялись ему источниками народных бедствий, он противопоставлял им наследственную монархию в форме
самодержавия как наиболее «полезное» правление, гарантирующее общественное благополучие и препятствующее всякому «политическому тиранству».
Власть монарха рассматривается им как воплощение суверенитета самого народа, который «весьма отложил и отдал государю своему» свои права. Отсюда шло, что всякое покушение на права абсолютной власти, в том числе и бунты, оппозиции, заговоры, есть «пребеззаконное дело». Для России же лучшей формой правления является абсолютная монархия. «Русский народ таков есть от природы своей, что только самодержавным владетельством храним, быть может, а если каковое - нибудь иное владение правило воспримет, содержаться ему в целостности и благости отнюдь невозможно» [2]. Народ, по мнению Прокоповича, без власти жить не может. Полное безвластие было бы возможно только тогда, когда люди неукоснительно выполняли бы заповедь:«Возлюби ближнего своего, как самого себя». Но этого нет. В лице абсолютного монарха Прокопович видит «стража и защитника и сильного поборника закона - ограду и обережение от внутренних и внешних опасностей», а кроме того, «пристанище и защиту» для каждого человека [2]. Наследственную монархию архиепископ предпочитает выборной. Поскольку она, по его мнению, обладает большей устойчивостью в силу замещения престола специально подготовленным для этой цели лицом, поэтому более защищена от случайностей и неожиданностей. Обосновывая правомерность петровского указа «О престолонаследии» (1723), Прокопович настаивает на предоставлении монарху широких возможностей в выборе себе наследника по собственному усмотрению, а не по жестким правилам семейной преемственности. Монарх вправе, утверждает Феофан, сам подыскать себе «доброго и искусного» преемника на троне. В произведениях Прокоповича содержится апология абсолютной, ничем не ограниченной верховной власти, регламентирующей все стороны жизни подданных. Монарх дарует своему народу «обряды гражданские, церковные, перемены обычаев» и даже предусматривает для них «употребление платья и домостроение», а также «чины и церемонии в пированиях, свадьбах и погребениях и всем прочем». В своей деятельности верховный правитель реализует одновременно божественное призвание и требования естественного права, осуществляя долг служения народу. Монарх Прокоповича - это просвещенный государь, который обязан заботиться не только об общем благе, но и о распространении просвещения, искоренении предрассудков, устройстве правосудия и осуществлении хорошего управления страной. Такое понимание верховной власти во многом было новым для русской политической мысли. По-новому разрешил Прокопович и проблему взаимоотношений церкви и государства. Реформы Петра I изменили экономический и политический статус церковной организации. Экономическая самостоятельность церкви была подорвана образованием Монастырского приказа (1701), в руках которого сосредоточились все нити управления церковным и монастырским имуществом. Манифест об организации Синода и упразднении патриаршества передал управление церковью практически светскому учреждению.
В «Духовном регламенте» Ф. Прокопович теоретически обосновывает все эти изменения. В этом же произведении мыслитель утверждает пользу «соборного», а не единоличного (патриаршего) управления всеми звеньями церковной организации. Царь ответственен «за всей Церкви созидание». Церковь, в свою очередь, обязана «спешествовать всему, что к его царского величества верной службе и пользе во всяких случаях касаться может» и соблюдать во всем интересы государства. Церковь не может быть государством в государстве, а духовенство особенным сословием. Как один из «чинов» народа, оно, подобно военным, чиновникам, врачам, должно служить государству. Патриаршество он считал необходимым заменить специальным административным органом, что мотивируется следующим образом: «простой народ не ведает» различия властей духовных и светских, а почести, воздаваемые главе церкви, могут создавать «суеверие», что «таковой правитель есть второй государь» или равный ему, или «больши его». Это является опасным искажением принципа единовластия, что может на практике стать причиной мятежей. Прокопович обличал роскошь, паразитизм бояр и церковнослужителей, имея в виду их бесполезность, несовместимую с интересами государства. В противовес им он выделял купцов, чиновников, служилое дворянство, относя их к трудящемуся населению, которое умножает «общую пользу». Имущественное неравенство, а также различия между «благородными» и «подлыми» представлялось ему «естественным», то есть данным природой, гражданским законом и, в конечном счете, богом. Он не исключал, что при увеличении массы материальных благ и возрастании тем самым общественного благоденствия в целом имущественные и сословные различия могут быть несколько сглажены, острые противоречия сняты, и наступит общее «беспечалие». Главная забота государства- обеспечивать мир, общественный порядок, правосудие, развитие промышленности и торговли, необходимый уровень образованности, сглаживать острые социальные противоречия. В «Духовном регламенте» Прокопович дает следующую формулу абсолютной монархии: «Император всероссийский есть монарх самодержавный и неограниченный; повиноваться его власти не токмо за страх, но и за совесть сам Бог повелевает». Отстаивая законность во всех формах государственной жизни, Прокопович тем не менее ставит государя над законом, утверждая, что действия царя нельзя ни оспаривать, ни критиковать, ни даже хвалить, ибо «монархи суть Боги» [2]. Эталон монарха Прокопович видел в Петре I. Вся деятельность Прокоповича, все его статьи, речи и проповеди явились утверждением величия Петра. Термин «самодержавие» Прокопович стал употреблять в смысле неограниченной власти императора. Его прежнее содержание, означавшее суверенность и независимость государства, утратилось, и отныне данный термин стал означать только верховную, неограниченную власть. В таком именно значении он употреблялся и употребляется в XIX и XX веках.
Сторонником монархической власти и самодержавия в России, обосновавший их с рационалистических, просветительских позиций, явился Василий Никитич Татищев, - крупнейший мыслитель той эпохи, принадлежавший к «ученой дружине». Теоретической базой взглядов В. Татищева являются концепции естественного права и договорного происхождения государства. Большое внимание Татищев уделял рассмотрению форм государства. Наличие той или иной формы правления он ставил в зависимость от размеров территории страны и степени обеспечения ее внешней безопасности. Характер власти, по его мнению, зависит от условий существования этого государства, то есть земных естественных факторов, а не божественного предопределения. Народы малые, не подвергающиеся нападениям, могут «с удобством...усвоить себе демократический строй» - «правиться общенародно» (демократическая республика). Народы «великие», но безопасные от нападений, могут принять аристократическое правление (аристократическая республика). Россия, по его мнению, относится к государствам, которые «великие же и от соседей не безопасные государства без самовластного государя быть и в целостности сохраняться не могут» [3]. В этом вопросе вся «ученая дружина» обосновывала необходимость абсолютизма. Таким образом, наилучшей формой правления для России Татищев считал монархию, при этом он отмечал преимущества опоры монарха на двухпалатный выборный орган, учреждаемый «для лучшей государственной пользы управления». Цель этого органа - подготовка законов, разрешение «дел внутренней экономии» и обсуждение важнейших проблем в жизни страны [3]. Представительный орган состоит из двух палат: Сената - высшей палаты, в состав которой входит двадцать один представитель из дворян, и Совета - второй палаты, где заседает сто человек, избранных по более широким нормам представительства. Монарх выступает у него в роли верховного законодателя, но издаваемые им законы должны соответствовать естественному праву, справедливости и общей пользе. Соблюдение таких требований один человек не
может полностью обеспечить, поэтому необходимо, сохранив за монархом формальное право на титул верховного законодателя, потребовать предварительного рассмотрения и одобрения каждого законопроекта различными ведомствами и выборными учреждениями. Роль монарха должна заключаться в подписании готового законопроекта [3].
Труды «ученой дружины» вдохновлялись национальным самосознанием, искавшим для себя обоснование вне прежней церковной идеологии. Здесь находим секуляризованный национализм, соединенный с гуманизмом. Уже не святая Русь, а Великая Русь вдохновляет их. Идея величия России проходит через все политические произведения той эпохи. Во второй половине XVIII века произошло завершение развития модели российской абсолютистской монархии. В отечественной политической мысли сложилась концепция самодержавной власти.
Новый этап в развитии русской духовно политической мысли явились взгляды Александра Николаевича Радищева. Преемственно связанный и с «ученой дружиной» петровского времени, и с просветителями екатерининского времени, Радищев в то же время существенно продвинулся вперед. У Прокоповича и Татищева не было ни тени сомнения в правомерности и естественности и крепостного права, и самодержавия. Более того, эти мыслители разрабатывали аргументы в пользу не только существования, но и укрепления этих институтов, которые они считали для России естественными. Радищев первым решился поставить вопрос о противоестественности, ложности оснований и самодержавия, и крепостного права. Свой личный долг перед отечеством он усматривал в борьбе с крепостничеством и самодержавием. Этой теме посвящено его знаменитое произведение «Путешествие из Петербурга в Москву», где он дает всесторонний анализ существующего в России экономического и политического строя, подчеркнув кризис его экономических, политических и нравственных оснований. Он раскрывает экономическую неэффективность крепостного труда, не дающего возможность раскрыться способностям, трудолюбию, предприимчивости народа. Политический строй - неограниченная власть царя - противоестественны, никто не защищен от произвола царского двора и чиновничества. Крепостное право и деспотизм развращают людей - и верхи, и низы, - порождая безнаказанную распущенность и грубость, лицемерие, обман, жестокость.
Термин «самодержавие» Радищев уже употребляет только в смысле сосредоточения неограниченной власти в руках монарха. Радищев рассматривает самодержавие как состояние, «наипротивнейшее человеческому естеству». В отличие от Ш. Монтескье, различавшего просвещенную монархию и деспотию, Радищев ставит знак равенства между всеми вариантами монархической организации власти. Царь, утверждал он, «первейший... в обществе убийца, первейший разбойник, первейший предатель». Он не верил в появление на троне просвещенного монарха. «Просвещенных монархов нет, и не будет. Истина страшна для него, и он всеми силами стремится скрыть от народа правду»п4а Свою позитивную схему Радищев конструирует, основываясь на исходных положениях теории естественных прав человека и договорного происхождения государства. Причиной образования государства, по мнению Радищева, является природная социальность людей. В естественном состоянии все люди были равны, но с появлением частной собственности это равенство нарушилось. Он считал, что возникновение государства связанно с образованием частной собственности: оно возникло как результат молчаливого договора в целях обеспечения всем людям благой жизни, а также защиты слабых и угнетенных. При заключении договора народ является определяющей стороной и оставляет суверенитет за собой. Он не мог бы согласиться на рабство, так как это было бы противоестественно. Положительное законодательство, издаваемое государством, должно быть основано на естественном праве. В том случае, «если закон не имеет основания в естественном праве», он как закон не действителен, так как основанием права является справедливость, а не сила.
С этих позиций Радищев критикует современное ему крепостное право и показывает его теоретическую и практическую несостоятельность. Крепостное право, по его мнению, представляет нарушение естественных законов, оно экономически несостоятельно, так как подневольный труд непроизводителен. С ним связано нравственное падение народа, причем как крепостников (бесчеловечие, жестокость, бессердечие и т. п.), так и крепостных (унижение, порабощение, разорение). Россия богата, но ее труженики лишены всего необходимого, такое состояние является безнравственным. Радищев обращает внимание на отсутствие в законах юридического статуса крепостного крестьянина. «Крестьянин в законе мертв», но по естественному праву он остается свободным человеком, имеющим право на счастье и самозащиту. Мыслитель неоднократно подчеркивал, что злом является именно крепостное право, а не лица, его осуществляющие, замена «злого «помещика на «доброго» ничего изменить не может. Противопоставление естественного права существующим государственным законам привело Радищева к революционным выводам. «Из мучительства неминуемо рождается вольность, - предрекал он, - а мучительство достигло в России крайнего предела» [4]. Свободы следует ожидать не от «добрых помещиков», а от непомерной тяжести порабощения, которая вынуждает народ искать пути освобождения. Радищев признает за народом право на восстание в том случае, если его естественные права грубо нарушаются.
Государственная власть, по мнению А. Радищева, должна быть основана не на божественной воле и не на принципе наследования, а исключительно на соглашении граждан государства. Народ должен иметь право расторгнуть договор с властью, свергнуть ее в том случае, когда эта власть обращается против народа, пренебрегает его интересами. «Худые власти народной употребление, - писал Радищев, - есть преступление величайшее». Он осуждает деспотизм и социальное неравенство. Радищев отвергал мнение, будто неравенство в обществе порождается природным неравенством способностей людей - оно порождено неравным владением собственностью. Социальное неравенство, как и самодержавная власть, в равной степени противоестественны. Они не исчезнут в результате просвещения. Единственный путь их устранения - народная революция. Радищев обращается к просвещенному дворянству, считая, что его можно предупредить о будущей угрозе беспощадного народного бунта, убедить в необходимости добровольных изменений в обществе. Необходимо просвещать и народ. Только царскую власть просвещать невозможно. Ей должен противостоять весь народ - - и крестьяне, и просвещенные дворяне.
Социальный идеал Радищев - общество свободных и равноправных собственников. «Собственность - один из предметов, который человек имел в виду, вступая в общество». Межа, отделяющая владения одного гражданина от другого, должна быть «глубока, всеми зрима и свято почитаема», но крупную феодальную собственность он рассматривал как результат грабежа и насилия. Земля должна быть передана безвозмездно тем, кто ее обрабатывает. Радищев не сторонник общественных форм обработки земли: «Себе всяк сеет, себе всяк жнет». В таком обществе социальные привилегии отменяются, дворянство уравнивается в правах со всеми остальными сословиями. Табель о рангах ликвидируется, бюрократический аппарат сокращается и становится подконтрольным представительному органу. Наилучшей политической организацией такого общества является народное правление, сформированное по образу северно-русских феодальных республик Новгорода и Пскова. По мнению Радищева, народ России исстари привержен республиканской форме правления. Концепцию разделения властей он не признает, так как только народ может быть истинным Государем. Народ должен избирать магистратов, сосредотачивая всю полноту власти у себя. Будущее государственное устройство России он представлял в форме свободной и добро-
вольной федерации городов с вечевыми собраниями, со столицей в Нижнем Новгороде. Такое устройство государства сможет обеспечить народу его священные естественные права, которые заключаются «в свободе: 1) мысли, 2) слова, 3) деяния, 4) в защите самого себя, когда того закон сделать не в силах, 5) в праве собственности и 6) быть судимым себе равными» [5]. Политические взгляды Радищева получили дальнейшее развитие в трудах декабристов, а затем в революционно-демократической теории последующих лет, заложили республиканско-демократическую основу будущей российской государственности.
Сложные процессы в политических и национальных отношениях, в которые была втянута Россия в XVIII веке, стимулировали развитие национального самосознания русского народа, осознание им величия своего государства, объединившего множество народов и добившегося громадных успехов. Русское национальное самосознание из формы национальной психологии выросло до уровня идеологии и культуры, открыло дорогу процессу национального самопознания. Особенности развития Российского государства определили то, что русское национальное самосознание во многом носило имперский характер. Лица нерусских народностей, населявшие территорию Российской империи, именовались «инородцами». Царское правительство не желало замечать накопившихся противоречий в культуре русского, украинского и белорусского народов, зачисляя их всех в разряд «русских» и не считалась с наличием украинского и белорусского языков. Национальная политика царизма вызывала противоречия между русскими и украинцами, грузинами, казахами. Однако они замалчивались. Благодаря активной внешней политике во второй половине XVIII века Россия признана великой европейской державой. События XVIII века резко изменили положение России в системе европейских стран и самосознание русского народа. Они заложили глубокие противоречия в государственных и национальных отношениях, народном самосознании, во многом не разрешенные до сих пор, о чем свидетельствуют противоречия на Северном Кавказе. Труды мыслителей этого периода вдохновлялись национальным самосознанием, искавшим для себя обоснование вне прежней церковной идеологии. Здесь мы находим секуляризованный национализм, соединенный с гуманизмом. Уже не святая Русь, а Великая Русь вдохновляет их. Идея величия России проходит через все политические работы той эпохи.
К началу XVIII века тенденция к превращению сословно-представительной монархии в абсолютную стала определяющей в практике реализации верховной власти. Русская национальная идеология в отечественной политической мысли XVIII века выступила в качестве обоснование идеологии самодержавной власти Российской империи. Во второй половине XVIII века произошло завершение развития модели российской абсолютистской монархии. В отечественной политической мысли сложилась концепция самодержавной власти.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1.Посошков И. Книга о скудости и богатстве.- М.,1987. - С.54, 25.
2.Прокопович Ф. Правда воли монаршей в определении наследника державы своей. - М., 1987. - С.46, 51, 34.
3.Татищев В. Н. Разговор о пользе наук и училищ. - М.,1987.- С.5, 7, 27.
4.Радищев А.Н. Сочинения. - М., 1988. - С.181, 184, 187.
5.Радищев А.Н. Сочинения. - М., Художественная литература, 1988.- С.198.
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В ПРЕДСТАВЛЕНИИ СОВРЕМЕННЫХ ГРАЖДАН (ПО ДАННЫМ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ОПРОСА ЖИТЕЛЕЙ Г. ТЮМЕНИ)
И.В. Емельянов
ответственность, обязанность, моральный долг, юридическая ответственность, система ценностей
Для современной России в условиях социальных трансформационных процессов сложилась противоречивая ситуация: с одной стороны - нарастающее влияние европейской цивилизации неизбежно привело к расширению свободы личности, её независимости и инициативности, с другой - стремление личности возложить на себя ответственность только за собственные действия, переложив ответственность за происходящие изменения в обществе на определенные его слои. Это свидетельствует о кризисе в системе ценностей, связанном с широкомасштабным эгоцентризмом.
В условиях повышенного интереса к данной проблеме особое значение имеет вопрос современного смыслового содержания понятия ответственности. Например, в онлайн - издании «Словарь по общественным наукам», расположенном на портале Глоссарий.ру, ответственность определяется как «обязанность и готовность субъекта отвечать за совершенные действия, поступки и их последствия» [1]. Таким образом, категория ответственности, по мнению авторов словаря, почти совпадает с категорией «обязанность», которая в том же словаре определяется как «нравственное, социальное или правовое требование социально ожидаемого поведения, предъявляемое индивиду или группе», то есть не как некая внутренняя детерминанта личности, а как предписываемая социумом модель поведения.
По мнению ряда ученых, под ответственностью следует понимать категорию социологии, этики и права, отражающую особое социальное и морально-правовое отношение личности к обществу (человечеству в целом), которое характеризуется выполнением своего нравственного долга и правовых норм. Категория ответственности, согласно данной позиции, глубоко затрагивает социологическую проблему соотношения способности и возможности человека выступать в качестве субъекта (автора) своих действий и более конкретные вопросы: способность человека сознательно (намеренно, добровольно) выполнять определенные требования и осуществлять стоящие перед ним задачи; совершать правильный моральный выбор; достигать определенного результата, а также связанные с этим вопросы правоты или виновности человека, возможности одобрения или осуждения его поступков социумом, вознаграждения или наказания. Во всех этических и правовых учениях проблема ответственности рассматривается в связи с проблемой свободы. Однако часто она решалась абстрактно и ставилась в зависимость от ответа на вопрос, можно ли вообще считать человека свободным в своих действиях (свобода и необходимость, долг перед обществом) [2].
Как видно из данного определения, в отличие от предыдущего, оно рассматривает понятие ответственности как внутреннюю, нравственную категорию, выражающую отношение личности к обществу. В то же время не отрицается и внешний аспект ответственности, который выражается в отношении к долгу, общественным морально-этическим и правовым нормам, проблеме правоты и виновности личности, тесно связанной с социально-правовой проблемой поощрения и наказания.
В другом социологическом словаре авторы, разделяя точку зрения на ответственность как нравственную категорию, отражающую
