CC BY
33
СОЦИОЛОГИЯ
УДК 316.4
НАЦИОНАЛЬНАЯ БЕЗОПАСТНОСТЬ, ВЫСШЕЕ
ОБРАЗОВАНИЕ И ИДЕНТИЧНОСТЬ МОЛОДЕЖИ
А.Р. Тузиков, Р.И. Зинурова1
1 Публикация подготовлена в рамках поддержанного РФФИ научного проекта № 15-03-00303 «Конфигурация новой российской идентичности молодежи: тенденции и региональная специфика»
Аннотация. Обеспечение стабильного и безопасного развития современного социума требует повышенного внимания к процессам, происходящим в мире, молодежной среде и в сфере высшего образования. Особую актуальность приобретает изучение идентичности современного студенчества. Авторы представляют результаты своих исследований, посвященных изучению спецификации трендов в конфигурации идентичности студенческой молодежи в условиях обострения идеологического противоборства в мире и реформирования системы высшего образования в России.
Ключевые слова: высшее образование, молодежь, плавающая идентичность, гуманитарный суверенитет, национальная безопасность.
NATIONAL SECURITY, HIGHER EDUCATION AND YOUTH IDENTITY
A. Tuzikov, R. Zinurova
Abstract. Ensuring the stable and safe development of modern society requires increased attention to the processes taking place in the world, the youth environment and in higher education. Of particular relevance is the study of the identity of modern students. The authors present the results of their studies on the specification of trends in the configuration of student youth identity in the context of aggravation of ideological confrontation in the world and the reform of the system of higher education in Russia.
Keywords: higher education, youth, floating identity, humanitarian sovereignty, national security.
Молодежь, особенно студенчество, являет собой специфический слой общества. С одной стороны, именно молодежь выступает динамичной силой в развитии и продвижении новых идей, освоения новых видов профессиональной деятельности, социальных практик, демографического развития страны, а с другой, молодежь, по сравнению с другими социально-демографическими группами,
обладает большим потенциалом в плане протестной активности, склонностью к максимализму в требованиях в стиле «здесь и сейчас» и даже к романтизации насильственных действий.
По данным ВЦИОМ 18 - 24-летние стали характеризовать самих себя как более циничных (с этим сегодня соглашаются 56% в 2017 г. против 43% в 2014 г.), а 25 - 34-летние - как более агрессивно настроенных (52% в 2017 г. против 41% в 2014 г.) [1].
Как отмечает Д.В. Громов: «Молодёжные политизированные сообщества и в России, и во всём мире маргинальны по отношению к «взрослой» политике, но можно привести
многочисленные примеры эффективной деятельности этих сообществ в ситуациях политических кризисов, когда молодёжь выступает «как движущая сила революции». В начале XXI века примерами проявлений мятежной молодежной активности, «сметающей» государственный строй, стали «цветные революции» (в Югославии (2000 г.), «революция роз» в Грузии (2003 г.), «оранжевая революция» на Украине (2004, 2014 гг.), события в Киргизии (2005 и 2010 гг.) и Ливане (2005), арабская весна 2010 - 2012 гг. и т.п.) [2, с.7-8]. И хотя глава ВЦИОМ В. Федоров, считает, что молодежь у нас сейчас не революционна, он признал, что «больше всего «искрит» в самой молодой группе молодежи, тем, кому до 20 лет [3].
Действительно, вполне уместно говорить о специфической молодежной идентичности, в которой ценностно-идеологические аспекты играют весьма значительную роль. Описывая роль молодёжи в «оранжевой революции» № 1 на Украине, С. Вальцев, подчеркнул, что: «Политтехнологами из штаба Ющенко умело используется потребность молодежи
принадлежать к определенной группе. Место на площади Независимости в Киеве превратилось в молодежную тусовку, а оранжевая повязка -пропуск на нее... Управляемый протест, разбавленный дискотекой и подогретый выпивкой, очень хорошо направляется в определенное русло и служит для выполнения задач, о которых молодежь даже не догадывается» [4]. «Молодежность» идентичности проявляет себя как в субкультурных проявлениях, так и в ее мобильном, плавающем (floating) характере. Особенно активно проявляет себя в мятежных акциях студенчество.
Студенчество в настоящее время в России превращается в массовый отряд молодежи. Так, в Республике Татарстан, по данным статистики, из почти 272 тысяч молодежи в возрасте от 18 до 23 лет студенты вузов в 2015/26 годах составили 163,2 тысячи человек, к ним надо добавить еще и 71,6 тысяч обучающихся в организациях, осуществляющих подготовку специалистов
среднего звена (в совокупности 234,8 тысяч юношей и девушек - более 80%) [5].
Студенчество, как и большинство представителей современного общества, имеет плавающую мультиидентичность, отдельные аспекты которой могут быть либо в активном, либо в «спящем» режиме. Развивая подход В.М. Капицина [6], мы предлагаем для исследования молодежных идентификаций матричную модель, которая позволяет зафиксировать конфигурацию различных идентификаций (гражданско-политических, социально-профессиональных, кибер-сетевых и потребительских) на конкретный момент времени, что имеет значение для проведения молодежной политики.
Наши исследования показывают, что среди молодежи более типично ощущать близость, прежде всего с «людьми своего поколения» и «подписчиками на аккаунты таких социальных сетей как ВКонтакте и Инстаграмм (42% и 44%, N=1000). Там же они предпочитают и получать информацию.
Таблица 1. - Степень выраженности акцентов идентификаций среди студенчества
Кибер-сетевая Потребительская Социально-профессиональная Гражданско-политическая Доля молодежи, %
+ + + 24%
+ + + + 19%
+ + 13%
+ + + 8%
+ + 8%
+ + 1%
+ + 5%
+ + 12%
+ + + 2%
У 90% опрошенных выявлены конфигурации из двух и более выраженных видов идентификаций. Только у 19% респондентов присутствуют все 4 акцента; у 34% выражены акценты трех их четырех видов идентификаций. Как видно из данных таблицы № 1 в большинстве сочетаний трех идентификаций чаще всего присутствуют кибер-сетевые, потребительские и социально-профессиональные акценты. Однако, учитывая, что в настоящее время идентичность молодежи (как и значительной части более старших возрастных групп) носит плавающий характер, вполне возможна активизация таких потенциально «взрывных» сочетаний как гражданско-политическая и сетевая. Феномен Фейсбук революций в данном случае показателен. С.Г. Кара-Мурза отмечает, что наиболее «уязвимыми в отношении «бархатных» и «оранжевых» революций являются государства с ущербным суверенитетом. [7, с.162]. Понятие
«национальная безопасность» неотделимо от понятия «суверенитет».
В последнее время данное понятие обрело новое прилагательное «гуманитарный». Под гуманитарным суверенитетом следует понимать «совокупность культурных, религиозных, мировоззренческих и социально-психологических факторов, позволяющих народу и государству утверждать свою идентичность, избегать социально-психологической и культурной зависимости от внешних центров влияния, быть защищенным от деструктивного идеологического и информационного воздействия, сохранять историческую память, следовать своим идеалам и хранить верность своим ценностям и святыням» [8]. Именно гуманитарные технологии играют роль своеобразной «мягкой силы», с помощью которых разрушаются государства, также применяется термин «консциентальные войны» (Ю. Крупнов и Ю. Громыко) [9]. Главный объект атаки в таких войнах идентичность, особенно
идентичность молодежи. Форма атаки выглядит как продвижение в сознание
контридентификаций. При этом внешние (инокультурные) идентичности
(космополитические, транснациональные,
универсалистские и т.д.) могут образовывать конфигурации с «внутренними» идентичностями, разрушающие «объединяющую» идентичность, а вместе с ней и социальный порядок. Это происходит, прежде всего, в результате принятия зарубежного реального мира в качестве «значимого другого». Этот инокультурный образец впечатывается в сознание людей (группы, слоя) как реально достижимый и воплощаемый «здесь и сейчас». В консциентальных войнах, направленных на подрыв гуманитарного суверенитета страны, ставка делается, в том числе, на формирование отмеченных выше форм контридентичности у студенчества.
Динамика укрепления российской идентичности настраивает на позитивный лад. Гражданская идентичность россиян выросла до 75% по сравнению с 2005 годом (65%). Об этом свидетельствует опрос Института социологии РАН [10]. Другое исследование ВЦИОМ 2017 года утверждает, что «ключевым признаком самоидентификации для россиян остается принадлежность к России: 59% опрошенных, прежде всего, называют себя гражданами страны» [11]. Однако, идентичность не является чем-то раз и навсегда данным; она должна быть объектом системного внимания со стороны государства и гражданского общества.
Высшая школа традиционно выступает тем ключевым социальным институтом, в котором студенчество не только получает профессиональные знания, но и обретает чувство принадлежности к стране, обществу, государству, профессиональному сообществу. Вместе с тем, учитывая приведенные выше результаты исследований, относительно приверженности студенчества социальным сетям и пространству Интернета, их взгляды и убеждения - во многом продукт именно их сетевых взаимодействий и активности. И все это происходит фактически в условиях идущей информационно-
идеологической войны и вызовов гуманитарному суверенитету нашей страны. В этой связи возрастает роль высшей школы как организатора и систематизатора социально-гуманитарных, социально-политических и социально-экономических знаний. Высшая школа в настоящее время продолжает находиться в стадии «хронического реформирования». Вводятся все новые поколения стандартов, императив которых направлен на усиление профессиональной подготовки. Уже целый десяток лет наблюдается
сокращение часов на изучение социальных наук. Да и их содержание, особенно таких дисциплин как «политология», а часто и «экономика» несут в себе идеологические дискурсы, не стыкующиеся с задачей укрепления российской идентичности студенчества. Фактически проповедуется некий идеал, которому Россия ни цивилизационно, ни исторически не соответствует и как бы дается посыл, что «эта страна» второго сорта и все передовое «там» не у нас, и в условиях глобализации Родина там, где есть карьерные перспективы и т.п. «Соросовские» и другие зарубежные гранты прямо были направлены за захват идейно-смыслового пространства российских общественных наук. Это является крайне выгодным для тех сил, которые заняты проектированием современного мира в своих интересах. В этой связи существует серьезный вызов российской идентичности (самосознанию), что крайне опасно для общества и государства. Следует отметить, что даже в технических вузах США, понимая важность общественных наук в образовательном и идеологическом смысле, по программам бакалавриата из 17 обязательных предметов 8 относятся к социально-гуманитарному знанию. А в университете CalTech таких дисциплин до 40%.
Тенденция не может не настораживать. ФГОСы ВО (3+) по направлениям бакалавриата еще содержали требования к необходимости формирования способности использовать основы философских знаний для формирования мировоззренческой позиции (ОК-1) и способности анализировать основные этапы и закономерности исторического развития общества для формирования гражданской позиции (ОК-2). Стандарты 3++ проектируются исключительно под задачи профессиональной деятельности, игнорируя, что эта деятельность осуществляется в конкретном обществе, а специалист - это, прежде всего, гражданин своей страны. Все компетенции как результат освоения образовательной программы делятся на универсальные, общепрофессиональные и профессиональные (соответствующие
профстандартам). Среди универсальных и общепрофессиональных компетенций нет и намека на компетенции, связанные с формированием гражданской идентичности. Так, например, УК-5 ФГОС ВО 3++ по направлению «химия» нацеливает вуз на «формирование способности воспринимать межкультурное разнообразие общества в социально-историческом, этическом и философском контекстах» [12]. И все. Ничего кроме «толерантности», а как же гражданское самосознание (идентичность)?
Все это вызывает очень неприятные вопросы. Какого специалиста должен подготовить российский вуз? Абстрактного «общечеловека» или российского инженера, врача, учителя. Это имеет самое непосредственное отношение к
проблеме национальной безопасности. Ведь сегодняшние студенты - это завтрашняя техническая, экономическая, управленческая и культурная элита страны. Хотелось бы, чтобы Россия была сильной и конкурентоспособной.
Литература:
1. Даешь молодежь. Пресс--выпуск № 3405 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://wriom.rШindexphp?id=236&шd=116284
2. Громов Д.В. Уличные акции (молодёжный политический активизм в России) / Д.В. Громов. - М.: ИЭА РАН, 2012.
3. Глава ВЦИОМ считает, что в России нет революционно настроенной молодежи [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://tass.ru/obschestvo/4270889
4. Вальцев С. Украинский раскол, как он есть / С. Вальцев // Дуэль. - 2005. - № 2(402) от 18.01.2005.
5. Республика Татарстан 2016. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://tatstat.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/tatstat/resou гсе5/76514880443Маа3аЬ78еЕ0й5236сЬс/Стат+справоч ник,+2016+.р^
6. Капицын В.М. Идентичности: сущность, состав, динамика (дискурс и опыт визуализации) / В.М. Капицын // РоШВоок. - 2014. - С. 8-32.
7. Кара-Мурза С.Г. «Оранжевые» политические технологии / С.Г. Кара-Мурза // Проблемы управления. - 2011. - № 1(38). - С. 159-168.
8. Соборное слово XVI Всемирного Русского Народного Собора [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://vrns.ru/sobornost/599
9. Консциентальные войны: реальность и фантастика [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://ot-a-do-
ya.org/Articles/Global/Cons_war.aspx#.WcfhGBQcypo
10. Российская идентичность выросла на 10 процентных пунктов [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://iz.ru/645840/2017-09-14/rossiiskaia-identichnost-vyrosla-na-10-protcentnykh-punktov
11. Родина - это звучит гордо! Пресс--выпуск № 3201 [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=115866
12. Приказ № 671 от 17 июля 2017 года [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://fgosvo.rШuploadfiles/FGOS%20VO%203++/Bak/04 0301_B_3_09082017.pdf
Сведения об авторах:
Тузиков Андрей Римович (г. Казань, Россия), доктор социологических наук, профессор, заведующий кафедрой государственного управления и социологии, Казанский национальный исследовательский технологический университет, e-mail: [email protected]
Зинурова Раушания Ильшатовна (г. Казань, Россия), доктор социологических наук, профессор, директор Института управления инновациями, Казанский национальный исследовательский технологический университет, e-mail: [email protected]
Data about the authors:
A. Tuzikov (Kazan, Russia), Doctor of Sociology, Head of the Department for Public Administration and Sociology, Kazan National Research Technological University, e-mail: [email protected]
R. Zinurova (Kazan, Russia), Doctor of Sociology, Director of the Institute for Innovation Management, Kazan National Research Technological University, e-mail: [email protected]
