CC BY
90
НАЦИОНАЛЬНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ: ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ СРЕДСТВА ОБЕСПЕЧЕНИЯ
А. И. Овчинников
НАЦИОНАЛЬНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ РОССИИ В УСЛОВИЯХ СЕТЕВОЙ ВОЙНЫ
Статья посвящена анализу современных технологий воздействия на систему национальной безопасности России со стороны западных стран. В работе исследуется новый вид войны - сетевая война, основанная на информационном воздействии на человека, раскрывается понятие сетевой войны, рассматривается ее инструментарий, цели и формы. Автор считает, что информационные войны являются лишь технологией сетевой войны, которая значительно шире по своему объему и инструментарию.
Ключевые слова: национальная безопасность, информационная война, сетевое общество, сетевые войны, духовно-нравственные ценности, российская государственность, правовые и нравственные ценности, международная политика.
События на Украине в феврале 2014 года со стопроцентной ясностью выявили основные угрозы национальной безопасности России в XXI веке. В новом тысячелетии русский мир, русская цивилизация, как и в предыдущем веке, находятся под тяжелейшим прессом многочисленных угроз своему существованию, своей безопасности. Эти угрозы трансформировались под воздействием новых технологий ведения войн и агрессии, но их авторы остаются прежними. Враг - тот же самый, который спровоцировал Первую и Вторую мировые войны, который, прикрываясь демократическими и правозащитными идеями, уничтожает в угоду своим хозяевам целые государства и народы, который грезит об однополярном мире и мировой гегемонии. У России всегда были и остаются только два союзника - армия и флот, а с учетом новых технологий информационных и террористических войн к ним стоит добавить правоохранительные органы. Их значение в условиях сетевых войн сильно возрастает.
Линия обороны проходит теперь по невидимым границам, по сети, точкам соприкосновения информационных, религиозных, этнонацио-нальных, миграционных процессов. Все иллюзии насчет прогрессивного изменения мира следует отбросить как одну из угроз национальной безопасности. События на Украине, в Сирии, Ливии, Югославии развеивают оставшиеся сомнения по поводу возможности «отсидеться» в
статусе региональной державы и «накопить мускулы». Только понимание бесперспективности интегративных процессов в Европе и невозможности спокойного сосуществования в мире с гегемонией США позволит провести мобилизацию народа. Никому не нужна сильная, а значит, независимая Россия: ни соседям с Запада, ни соседям с Востока и Юга.
Как это ни парадоксально, но элиты народов России порой лучше представителей госу-дарствообразующего русского народа понимают, что в XXI веке противостояние мировых лидеров будет еще более острым и кровавым, чем в XX веке. Примером тому стала твердая позиция Р. А. Кадырова в вопросе о присоединении Крыма и защиты русского населения на Украине.
Причиной противостояния Запада и России является не только научно-технический прогресс, требующий увеличения объемов природных сырьевых ресурсов, не только капитализм, хищнически рыскающий в поисках новых рынков сбыта и наживы, но и отличие в духовном восприятии мира - в религиозном, духовном, идеологическом конфликте цивилизаций, который обострился в связи с глобализацией. Поэтому национальная безопасность России -безопасность всех народов и народностей, проживающих на ее территории.
В современных условиях ставшие привычными для национальных государств в ходе по-
Философия права, 2014, № 2 (63)
следних двух-трех столетий понятия меняют свой смысл. Происходит это по специально разработанной схеме, программе, концепции, созданной социально-конструктивистскими инженерами, редактирующими всевозможные виды и источники массовой информации - от учебной литературы до блогосферы. Действуют они, отрабатывая многочисленные гранты, выделяемые для развития демократии, защиты прав человека, свободы слова, в странах второго и третьего мира. К чему приводят информационные войны, мы видим на примере стран, перенесших кровавые революции последних лет.
По мере развития науки и техники меняются представления людей о военных методах и действиях. В условиях информационного общества возник новый вид войны - сетевая война, основанная на информационном воздействии на человека. Поэтому многие ученые считают синонимами понятия «сетевая война» и «информационная война». Однако это не так. Информационные войны являются лишь технологией сетевой войны, которая значительно шире по своему объему и инструментарию.
Информационные атаки неприятеля с целью дезинформировать общественность предпринимаются более ста лет. Однако впервые термин «информационная война» был использован в 1976 году Т. Роном в отчете, подготовленном для компании «Боинг» и названном «Системы оружия и информационная война» [ 1].
В результате этот термин получил широкое распространение среди военных, а данное направление стало изучаться и было использовано для развала СССР. С окончанием холодной войны понятие «информационная война» вошло в документы Министерства обороны США и использовалось во всех последующих военных операциях США - в Ираке, Югославии, Афганистане.
Сетевые войны - это новый этап развития военных технологий, более изощренный и сложный, чем информационные войны. В основе сетевых войн лежит новый тип общества - общество потребления, которое постепенно вытесняет привычное традиционное индустриальное общество. Идейным вдохновителем и влиятельным покровителем этого направления модернизации классической военной стратегии стал министр обороны США Д. Рамсфельд.
Еще в прошлом веке исследователи говорили о формировании нового типа общества, которое испанский социолог М. Кастельс назвал
сетевым обществом, которое основано на сетевых связях. Причем не обязательно информационных (типа Интернет), хотя электронные средства сети и связей доминируют. Сетей, в которых находятся личность, социальные институты, корпорации и государства, множество: разведывательная сеть, торговая сеть, религиозная сеть, сеть агентов влияния, или информационная сеть, сеть вещания, политические сети, сектантские, террористические - все они, по сути, функционируют по качественно другому принципу, нежели предыдущие общества. Если раньше основой общественных связей была вертикаль статусов и иерархия, то в сетевом обществе все равны, связи горизонтальны. Понятно, что это «все равны» виртуально, но в информационном обществе виртуальное вытесняет реальное.
Ученые считают сетевое общество признаком кардинальных сдвигов в истории человечества, новой моделью цивилизации, которую они называют цивилизацией постмодерна. Горизонтальные связи сменили иерархические. Поэтому все чаще высказываются предложения отказаться от государства как иерархии власти и полномочий, подчеркивается эффективность либеральной автономии социальных групп - религиозных, политических, этнических и пр. Иерархии всегда пытались организовать общество, государство, империи, в то время как сетевые технологии стараются их разрушить, индивидуализировать, автономизи-ровать общество и человека. Сетевая модель общества позволяет отказаться от иерархических структур.
Сетевая война, в отличие от войн предшествующего периода, ведется не государствами и даже не блоками, а глобальными структурами. В условиях глобализации, когда бюджеты некоторых транснациональных корпораций превышают бюджеты крупных государств, сложные политико-экономические союзы, чаще всего неявные, становятся субъектами этих войн. Узловые пункты сети - это различные сетевые структуры, к которым относятся и средства связи, и СМИ, и транснациональные корпорации, и религиозные организации, и национально-культурные автономии, и правозащитные фонды, и научные организации, и политические ячейки, и спецслужбы различных государств. В сетевой войне идеология и технология слиты в единый инструмент противостояния. Под такой сетью А. Г. Дугин понимает «гиб-
Национальная безопасность: политико-правовые средства обеспечения
кую форму организации взаимодействия различных точек (людей), предполагающую постоянный обмен информацией и динамичную реструктуризацию» [2]. При этом сеть есть постиндустриальное (постмодернистское) явление, так как замещает собой сакральные структуры традиционного общества (священные иерархии) и рациональные структуры общества модерна (государства, правительства, политические институты, производства).
Теория сетевых войн, разработанная под руководством начальника Управления реформирования ВС США А. Цебровски, активно внедряется в практику ведения боевых действий США. Так, она уже была успешно применена в Ираке, Афганистане, Украине, других государствах, а сетецентричные технологические подходы тестируются на учениях и обыгрываются на симуляторах. Разработчики этой теории убеждены, что в ближайшем будущем она «если не заменит собой традиционную теорию войны, то существенно и необратимо качественно изменит ее» [3, с. 445]. Этой концепции уделили пристальное внимание Д. Рамсфильд, заместитель секретаря безопасности П. Вулфовиц и другие высшие военные чиновники США еще во времена президентства Дж. Буша-младшего.
В России множество элементов сетевой войны уже кристаллизировались. Сети проникли в российскую власть еще в 80-е годы XX века. Однако если прямые сторонники десуверенизации России постепенно «ушли в тень», то прозападно настроенных людей, ненавидящих сильную и суверенную Россию, презирающих ее самобытность, много и среди журналистов, и среди правозащитников, и среди представителей различных институтов гражданского общества, например, Общественной палаты. По всей видимости, сделали свое дело образовательные программы, учебники и проекты, финансируемые западными фондами. Кроме того, в 90-е годы прошлого века американские стратеги проникли в структуры силовиков, чиновников, даже в ряды национально-патриотических движений. Поэтому патриотическая риторика вовсе не является признаком свободы от сетей, как справедливо указывает А. Г. Дугин [2]. Те, кто выкрикивает лозунги типа «Россия для русских», подыгры-
вают Западу, который прекрасно понимает, что русский национализм является таким же эффективным сетевым оружием в развале России, как и национализм малых этносов.
Современная сетевая война имеет сложную природу, распознавая которую можно одержать победу. Инструментарий сетевых войн включает в себя: размещение ложной, провокационной информации в сети Интернет; манипулятивные психологические методики; торговые войны; подрыв международного авторитета государств; искажение исторических событий и фактов; «смакование» порочащих деятелей культуры, науки и искусства сведений; пропаганда сексуальной распущенности, гомосексуализма, культа тела, развлечений; распространение компромата на политических лидеров страны, религиозных деятелей; поддержка националистических и радикальных религиозных движений, групп; создание условий для экономической стагнации; расколы среди политических партий, конфликты между органами власти; массовые акции протеста; финансирование научных исследований в области демократии и прав человека. Сложность борьбы с сетевыми технологиями заключается в их принципиальной непротиворечивости праву до определенного момента, в ненарушении режима законности ее технологами. Понятно, что в информационной войне требуется не оборона, а нападение. Но информационными акциями сетевые войны не исчерпываются. Как с помощью юридических механизмов противостоять врагу - вот главный вопрос для юридической науки и национальной безопасности России.
Литература
1. Rona T. P. Weapon Systems and Information War, Boeing Aerospace Co. Seattle, 1976.
2. Дугин А. Г. Сетевые войны. URL // http: // www.dynacon.ru/content/articles/2319/
3. Акопов Г. Л. Угрозы информационных войн в виртуальном пространстве // Приоритетные направления Стратегии национальной безопасности Российской Федерации. Ростов н/Д, 2011.
