CC BY
367
УДК 930(430) «.../1990» ББК 63(4Гем )6
НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМ КАК ПОЛИТИЧЕСКАЯ РЕЛИГИЯ (ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)
Корнева Лидия Николаевна,
доктор исторических наук, профессор кафедры всеобщей истории и социально-политических дисциплин, Кемеровский государственный университет (г. Кемерово, Россия) [email protected]
Аннотация. В статье рассматриваются подходы немецких авторов к освещению национал-социализма как политической религии. Подчёркивается, что концепция нацизма как политической религии получила дополнительный импульс в 90-е годы ХХ столетия в рамках теоретических дискуссий о силе влияния нацистской идеологии и пропаганды на массы немецкого населения. Критически анализируются работы учёных, оценивается место и значение исследований в общем русле немецкой историографии нацизма.
Ключевые слова: нацизм, политическая религия, нацистская идеология, христианство, тоталитаризм.
NATIONAL SOCIALISM AS A POLITICAL RELIGION: HISTORIOGRAPHICAL DIMENSIONS
L.N. Korneva, doctor of historical sciences, Professor, Department of World History and Social-Political Sciences, Kemerovo State University, Kemerovo, Russia
Abstract. This article discusses German historians' approaches to the consideration of National Socialism as a political religion. The author emphasizes that the concept of Nazism as a political religion received added impetus in the 1990s within theoretical discussions about the impact of Nazi ideology and propaganda for the German masses. The work of scholars is critically examined and the place and significance of the research in German historiography of Nazism are evaluated.
Key words: Nazism, political religion, Nazi ideology, Christianity, totalitarianism.
Понятие «политическая религия» было введено в научный оборот в конце 30-гг. Э. Фогеляй-ном [1] и Р. Ароном [2]. Однако изучение нацизма как политической религии многие годы находилось на обочине исследований. Интерес к нему возрос в связи с оживлённым интересом к теории тоталитаризма.
Имела ли в действительности нацистская идеология религиозные корни? В настоящее время на эту тему ведутся дискуссии. Одни историки и по-
литологи утверждают, что нацистское движение было заражено мессианством. Другие соглашаются с тем, что нацистская идеология все же была политической религией. Третьи обращают внимание на противоречивость подхода к нацизму как к религии.
Ставя вопрос о религиозных корнях национал-социализма, авторы обычно выходят на такие проблемы, как отношения нацизма с церковью; причины Холокоста, который они нередко объясня-
154
ют не только социально-политическими, но и религиозными установками отдельных руководителей нацистского движения.
Обратимся к наиболее заметным работам на эту тему, проделанную немецкими исследователями.
Современный немецкий историк Г. Майер рассматривает тоталитарные организации и режимы в свете «нового религиозного движения» ХХ в. Он считает, что их оценка религиозными категориями была результатом религиозно-философских и религиозно-феноменологических изысканий времен Первой мировой войны и послевоенного периода. В их результате возникло новое понятие религии, которое преодолевало узкие индивидуалистические подходы Х1Х в. Религии в ХХ в. вместе с социальным измерением приобретают новые черты, выходящие за рамки обычного разума. Они требуют «экстаза» и «зловещности», диктуемых новым религиозным опытом [3].
Автор указывает также на такие типично религиозные инструменты, которыми оперируют «новые» политические религии, как запугивание, террор, вторжение в частную жизнь и т.п. Тоталитарные религии широко используют ритуалы. Для них, как и для религий в целом, характерен эзоте-ризм. Есть «посвященные» группы людей, включённые в общество, а есть и «исключенные» из него. В тоталитарном обществе для человека очень важно быть в группе «включённых». Тоталитарным движениям свойственна также ставка на обещания «благополучия», создание образа того, кто принесёт его. То, что национал-социализм активно использовал такие мифологические образы, как «кровь», «раса», «земля», лишь подчеркивает религиозную сущность нацизма.
Как всякий миф, отмечает Майер, тоталитаризм нуждается в воплощающей его фигуре. Таковой у нацистов был Гитлер. «Вестник господа», как его именовали поклонники в начале движения, был призван придать силу мифу. Не случайно в нацистской «церкви немецких христиан» портрет Гитлера размещался в алтаре. Это, по существу, было возвращением к своего рода слиянию церкви и государства, что присуще тоталитаризму как таковому [4].
Очевидно, что при внимательном рассмотрении суждения Г. Майера выглядят несколько упрощёнными. Преувеличены религиозные компоненты нацистской идеологии. Нацизм возник в определённом времени и пространстве. Он не мог, подобно многим религиозным сектам, игнорировать социально-политическую обстановку, сложившуюся в немецком обществе в 20-е годы ХХ в. Первое место в его программных установках занимали
конкретные политические и социальные задачи, способные вызвать отклик не столько религиозный, сколько гражданский. Однако верно, что обозначение в 25 пунктах нацистской программы евреев как «враждебного» немцам «элемента» имело эзотерический характер.
В 1997 г. вышел в свет сборник статей о нацизме как политической религии. Его появление было результатом работы научного симпозиума в Вене и приурочено к 50-летию освобождения Европы от нацистского террора [5]. Толчком к постановке на нем проблемы политических религий в ХХ в. послужила находка в гараже Имперской канцелярии нацистских «фресок» апокалипсического свойства. Участники симпозиума, они же авторы сборника - учёные из Италии, Германии, Австрии, Франции и Израиля, - задались вопросом, имеют ли эти фрески культурно-историческую ценность? Быть может, это очередной нацистский китч? Нужно ли сохранять его для потомков? Поиски ответа на этот вопрос вызвали острую полемику не только среди специалистов, но и в немецком бундестаге [6].
В сборнике была подвергнута детальному анализу точка зрения Э. Фогеляйна на политическое мессианство новейшего времени. Авторы сочли, что некоторые его тезисы спорны. Но они соглашались с тем, что нацизм содержит социально-религиозные элементы [7]. Эта сторона дела и стала главным предметом анализа.
Представленная в нем статья австрийского социолога М. Лея посвящена апокалипсическим движениям современности и роли антисемитизма в нацистской идеологии. Ее автор обращает внимание на то, что антисемитские мотивы весьма характерны для немецко-австрийской литературы конца Х1Х в. Она неустанно противопоставляла идеалы «чувственного немца» взглядам «бесчувственного, расчётливого еврея». Романтическое духовное наследие конца Х1Х в., подчеркивает автор статьи, вызвало к жизни новый романтизм. Нацизм и религия стали составной частью политической теологии романтизма [8].
Особое значение Лей придаёт рождению в Германии политического антисемитизма. К его видным апологетам он относит историка Генриха фон Трейчке, а также Пауля Лагарде - основателя немецкого «народного» движения», типичного сторонника консервативной революции и «хри-стианско-германской» церкви. Лагарде, как и другие реакционные идеологи (например, А. Ролинг и Й. Ланц), открыто призывали к «освобождению» Германии от еврейства как необходимую предпосылку «святого» пути немецкого народа [9].
Автор напоминает, что Ролинг и Ланц были политическими «отцами» Гитлера в годы его пребывания в Вене. Оба они проповедовали «христианство на расовой основе». Спасение мира Ланц видел в восстановлении расовой чистоты и в геноциде «недоразвитых» рас. Гитлер был активным читателем Ланца и его взгляды, со всей очевидностью, сильно повлияли на будущего нацистского фюрера, утверждает автор [10].
Анализируя идеологию и философию младо-консерваторов, Лей показывает, что практически у всех консервативных теоретиков - от Адама Мюллера до Эрнста Юнгера и Карла Шмитта - присутствует идея «жертвы». «Национал-социализм сделал революционно-консервативную идею «жертвы» важнейшей частью своей идеологии» [11]. Нацистский апокалипсис Лей считает высшим проявлением гностицизма нового времени.
В поисках философско-религиозных основ гитлеровской идеологии есть смысл, если считать искренней веру Гитлера в христианское толкование мира. В своей книге «Майн кампф» он не раз ссылается на Библию и своё мессианское предназначение. Он утверждал, и не раз, что должен завершить борьбу с антихристом в лице евреев, которую начал ещё Христос, и что эта борьба священна [12]. В его многочисленных речах звучали и христианско-апо-калипсические нотки.
Согласно взглядам Лея, нацисты видели в Гитлере инкарнацию Христа и считали «новую» Германию заделом тысячелетнего рейха. Об этом постоянно писал и антисемитский еженедельник нацистов «Дер Штюрмер» [13].
Слабость рассуждений Лея заключается в том, что он не видит различий между индивидуальной верой Гитлера и потребностями пропаганды. В ней же нацисты использовали любые средства, в том числе и библейские сюжеты.
Автор указывает также, что нацистские идеологи постоянно использовали термины «чистка», «очистка от грязи», «содержание в чистоте крови». После проигранной Первой мировой войны в некоторых кругах немецкого общества культивировались утрата смысла существования, потеря жизненной ориентации. Происходил распад традиционных структур. Эти настроения нашли отражение и в дневниках Геббельса середины 20-х гг.
Лей отмечает, что эти дневники пронизывают «паника и яростное стремление избежать краха», желание изменить социальные и политические отношения. Варварское поведение многих молодых немцев автор объясняет «нацистским мессианством», который требовал расправы с «силами зла». Политическую религию А. Гитлера многие
его сторонники воспринимали как «новый реализм», а некоторые молодые писатели старательно стилизовали «фюрера» под Христа, который должен победить смерть [14].
Другой автор сборника - К. Вондунг - рассматривает «нацистский апокалипсис» как религиозное экстатическое возбуждение. Он пишет, что «высвобожденный» экстаз должен был проявиться в опьянении кровавыми действиями. Ответственность за преступления нацизма, по его мнению, должна разделить и церковь, которая в течение многих столетий связывала борьбу за чистоту своего учения с чистотой крови [15].
Обращение Гитлера и Розенберга к библейским сюжетам, в частности, к апокалипсису, автор склонен оценивать как историко-спекулятивное. В то же время, он отмечает особый религиозный фанатизм, присущий Розенбергу. Он проповедовал, что «преодоление большевистского учения станет исключительно возможным только на основе новой веры и рождённой из этого мировоззрения воли к действию [16].
Как работал механизм связи между религиозным экстазом церкви и нацистов, более отчётливо показано в статье Й. Ридля. Он утверждает, что охота на дьявола, ведьм и заговоры на крови являлись многовековой христианской традицией. Часто они были связаны с изгнанием и убийством евреев. Политическая же религия национал-социализма, его аппарат террора способствовали массовости преследований и убийства евреев, кульминацией которых стал Холокост [17]. При этом Ридль, на наш взгляд, слишком прямолинейно изображает рассматриваемую связь, уподобляя Голгофу фабрикам смерти под знаменем свастики.
Ряд статей сборника посвящён религиозным мотивам в немецкой культуре и их использованию нацистами. В их числе исследования влияния творчества композитора Р. Вагнера [18], наличия апокалипсических тем в архитектуре и литературе, а также обоснования нацистских притязаний на мировое господство с помощью искусства [19].
Особое внимание уделяется в последнее время не только Гитлеру, но и другим личностям, стоявшим у истоков формирования идеологии нацизма, и прежде всего тем, кто стремился придать его идеологии черты религиозного фанатизма. Этот подход должен был объяснить появление фанатичных черт ментальности у поклонников нацизма, в частности, тех, кто был причастен к Холокосту.
Среди идеологов нацизма к религиозным фанатикам обычно причисляют Эккарта, Розенберга, Геббельса и некоторых других. Статья историка Э. Пипера посвящена Альфреду Розенбергу -
156
«пророку войны» и верующему нацисту. Автор с полным основанием утверждает, что в годы становления нацистского движения (1919-1923 гг.) на мировоззрение Гитлера, наряду с Г. Федером и Д. Эккартом, сильно повлиял Розенберг [20].
Обращение к «творчеству» этого деятеля оправданно, поскольку до сих пор роль Розенберга в нацистском движении оспаривается. Одни считают его оторванным от жизни, безобидным мечтателем, другие - стратегом нацизма, серым кардиналом гитлеровской команды. Анализируя многочисленные статьи Розенберга начала 20-х гг., Пипер демонстрирует «основательную» разработку им антисемитизма как основы расовой идеологии нацизма. Автор исследует также представление Розенберга о путях создания в Европе и в мире «нордического» расового сообщества. Можно согласиться и с замечанием автора, что эти рассуждения Розенберга были откровенной попыткой дезавуировать традиции христианства и создать эрзац-религию [21].
Пипер выступает против представления о книге Розенберга «Миф ХХ столетия» как заурядной расистской работе. Он убедительно показывает, что она была направлена и против католической церкви [22]. Разбирая взаимоотношения между Гитлером и Розенбергом, автор статьи констатирует, что первоначально Гитлер усвоил предложенную Розенбергом жёсткую антикатолическую позицию, но затем, исходя из прагматических соображений, сменил её на более мягкую [23].
Избегая грубых нападок на христианство, Гитлер, тем не менее, как пишет автор, «охотно участвовал в неправомерной адаптации христианских образов, понятий и символов». Когда, например, возникла первая нацистская группа за пределами Мюнхена, он сравнил её с христианскими общинами, которые сначала были единичными, а потом распространились по всему свету. «Присоединение» Австрии он называл «божеским решением», а референдум - «святым выбором», - пишет автор [24].
Пипер прослеживает также влияние Розенбер-га на взгляды и политику Гитлера в отношении России. В этом вопросе у них было много общего, что нашло впоследствии отражение в деятельности так называемого «ведомства Розенберга» по «оккупированным восточным территориям».
Автор справедливо обращает внимание на то, что Гитлер, в отличие от некоторых своих единомышленников в руководстве НСДАП был, прежде всего, политиком, а не религиозным деятелем. То же касается и Розенберга. Но, в отличие от него, Гитлер неоднократно подчёркивал «народный», а не религиозно-культурный характер нацистского движения [25].
Пипер опровергает мнение, будто после 1933 г. Розенберг утратил своё влияние. В действительности оно имело волнообразный характер и зависело от приоритета тех или иных задач в политике нацистов. С началом войны деятельность Розенберга существенно активизировалась. В январе 1940 г. Гитлер поручил Розенбергу работу по воспитанию в нацистском духе офицерского корпуса. Затем Гитлер назначил его руководителем упомянутого выше ведомства по восточным территориям.
В статье убедительно показано, что Розенберг не случайно оказался на скамье главных подсудимых Нюрнбергского трибунала, поскольку не был «безобидным мечтателем» о создании нордического государства. Он был реальным политиком, причастным к депортациям европейских народов, и руководителем «набегов своего штаба на культурные учреждения оккупированных областей с целью грабежа их культурных ценностей» [26].
Разумеется, все «теоретические усилия» нацистов (в том числе и Розенберга) в поиске своей идеологии имели малое отношение к науке. Вместе с тем, как отмечает Пипер, несмотря на любительский характер его изысканий и, может быть, именно поэтому предложенные им идеологические установки «оказались вполне понятными широким слоям немецкого населения» [27].
Анализ Пипером религиозных основ взглядов Розенберга во многом проясняет картину формирования расовой политики нацистов, а также их действий по отношению к церкви, культуре и искусству.
В статье Й.Х. Шёпса предпринята попытка найти ответ на острый вопрос: почему «люди молчали, когда в ночь с 9 на 10 ноября 1938 г. горели синагоги. Они молчали, когда на их глазах отправлялись в концлагеря транспорты с евреями» [28]. Автор считает, что с обычным инструментарием историков к пониманию равнодушия немцев к судьбе евреев не подступиться и что существует «теологическое измерение» этого феномена. Для его понимания необходим анализ религиозных основ нацистского «окончательного решения» еврейского вопроса, а также позиции протестантской церкви [29].
Шёпс приходит к выводу, что гитлеровский национал-социализм был «движением веры», которое располагало всеми признаками мифологической функции религии. По его мнению, идеология нацизма была органическим сплавом политики и религии. Поэтому тайна успеха Гитлера и нацистов частично связана с тем, что их «народная» идеология имела религиозное ядро [30].
Между тем, большинство немецких историков не разделяет религиозное обоснование популярно-
сти Гитлера, которое отстаивает Шёпс. В научных кругах доминируют методы исследования массовой базы нацистов, сложившиеся ещё в 60-е - 70-е гг., в которых ведущее значение придается социально-экономическим и психологическим мотивам. Не согласны они и с утверждением Шёпса, что нацисты считали уничтожение евреев более важным, чем войну на Востоке, которое он подкрепляет ссылкой на то, что транспортировка евреев в концентрационные лагеря не сократилась даже после тяжёлого поражения немцев под Сталинградом. «Гитлером, -пишет он, - владела навязчивая идея о необходимости уничтожения евреев в ходе «новой иудейской войны» [31].
У позиции Шёпса много других слабых мест. Не доказано, что планировщики и исполнители Хо -локоста были религиозными фанатиками. Вопреки его утверждениям, национал-социализм был не только разновидностью религиозного антисемитизма. Холокост определялся не только антисемитизмом, но и рядом других обстоятельств: ходом войны, менталитетом палачей и др. [32].
Вину протестантской церкви в насаждении антииудаизма и антисемитизма Шёпс видит в признании ее теологами работы Лютера «О евреях и их лжи», ставшей религиозным обоснованием политики нацистской «немецкой церкви». Поэтому ему представляется не случайным совпадение большого еврейского погрома 9 ноября 1938 г. с днём рождения Лютера [33].
Сила нацистов, по мнению автора, заключалась в том, что они сумели представить евреев всеобщим врагом, пропагандируя это утверждение на официальных съездах партии и используя многообразные методы воздействия на массы. «Всё это вместе взятое смело еще сохранившиеся моральные и этические плотины, мешавшие «борьбе с еврейством». Массовое истребление евреев становится понятным, с точки зрения Шёпса, «только при учете религиозно-христианского измерения. Существует связь между христианской идеей «спасения», христианским апокалипсисом и уничтожением еврейства» [34]. В основе агрессивной войны нацистского режима лежало не только завоевание жизненного пространства, но и «победа арийства над европейским еврейством», - пишет автор [35].
В целом, взгляды Шёпса показательны для тех историков Холокоста, которые, подобно известной исследовательнице тоталитаризма Х. Аренд, считают антисемитизм центром идеологии национал-социализма [36]. Не вызывает сомнений, что главная роль в расовой теории нацизма отводилась антисемитизму как предпосылке возрождения «арийства». Но это не исключало непримиримой враж-
дебности нацистов к «другим расам». Достаточно напомнить в этой связи о стерилизации различных «расово неполноценных», об эвтаназии «социально и расово неполноценных арийцев», о программах уничтожения многих народов. Другое дело, что евреи, в силу обстоятельств, оказались в числе первых жертв нацизма.
На наш взгляд, Шёпс преувеличивает и антисемитские мотивы в идеологии христианства, хотя критика им примиренческой позиции церкви в отношении нацизма представляется справедливой. Во всяком случае, было бы неверным игнорировать то, что в формировании нацистской идеологии и политики играло роль не само христианство, а его толкование «теоретиками» национал-социализма в угоду своим религиозно-политическим амбициям.
Рассмотрим в этой связи трактовку немецкими историками роли, которую играли в формировании нацистской идеологии религиозные взгляды самих ведущих «основателей» нацистской партии. Наиболее содержательно эта проблема анализируется в работе К.Е. Бэрша «Политическая религия национал-социализма» [37]. В центре внимания автора - анализ взглядов и влияния раннего окружения Гитлера. Рассматривая письменные источники, принадлежавшие этой группе, автор прослеживает динамику представления руководства партии и самого Гитлера о том, чем можно побудить народ встать на «правильный путь». Новым в работе как раз и является использование религиозно-политологических категорий для осмысления и анализа нацистской идеологии.
В первой части книги Бэрш анализирует содержание ранних работ руководителей нацистов - Эк-карта, Геббельса, Розенберга и Гитлера. Во второй - рассматривает феноменологию таких понятий нацистского мировоззрения, как «рейх» и «фюрер», «народ» и «раса». При этом прослеживается связь между мистикой и апокалиптикой в национал-социалистических текстах.
Бэрш доказывает, что огромную роль в формировании религиозно-мистического понимания Третьего рейха сыграл Д. Эккарт - один из основателей партии, друг Гитлера и первый редактор партийной газеты «Фёлькишер беобахтер». Именно он в 1919 г. ввёл в арсенал партии идеологему Третий рейх, придав ей антисемитско-религиозную направленность [38].
Вторым по значению влиянием на политическую религию нацизма обладал, по мнению автора, Геббельс. Большое значение для последнего имело строгое католическое воспитание и осознание национальной катастрофы, которое владело Геббельсом накануне вступления в нацистскую партию. Бэрш
158
показывает, что это и привело Геббельса к активным философско-религиозным поискам, имевшим целью придания политической борьбе религиозных форм, или чтобы, используя их, обосновать правомочность нацистских притязаний на власть [39].
Комплекс Третьего рейха, сложившийся у Эк-карта и Геббельса и присутствовавший в более слабом виде у Гитлера, сводился, по мнению Бэрша, к следующим пунктам: Третий рейх - рейх будущего. Он должен рассматриваться как «христианское спасение»; переход от современности к будущему и предполагает качественный скачек, которому будет предшествовать всеобъемлющий кризис и катастрофа; для преодоления этой катастрофы потребуется борьба, понимаемая как схватка со злом; национал-социалисты - «божий» инструмент истории, а немецкий народ - субъект истории, и только он способен привести мир в Третий рейх; будущее общество должно возглавляться фюрером, который проведет борьбу и утвердит рейх. Главными носителями зла и слугами сатаны провозглашались евреи. Они - «демоны» распада. В ходе движения к рейху их следует уничтожить [40].
Согласимся с автором, что сам Гитлер толковал идею Третьего рейха в более традиционном смысле, т.е. в европейской политической традиции и в определённых географических рамках. Об этом свидетельствует его приверженность атрибутике средневековой немецкой империи, конфигурация самого Третьего рейха и функций прилегающих к ней областей после завоеваний на Востоке.
Можно согласиться также с утверждением Бэрша, что «интерес к политике и политической действительности у нацистов не предполагал обязательного поиска религиозной обоснованности и христианской правды» [41]. Этим автор объясняет появление в пункте 24 программы НСДАП требования поддержки «позитивного христианства». Добавим, что нацисты в своих политических интересах грубо искажали христианские ценности.
Важным представляется замечание Бэрша, что Эккарт и Геббельс попытались «по-новому» ответить на «вечные вопросы»: кто мы (немцы - Л.К.) есть, откуда пришли и куда идём. Ответ «откуда» ассоциировался с понятием арийской расы. Понятие «Третий рейх» отвечало на вопрос «куда идём». При ответе на этот вопрос утверждалась некая коллективная идентичность [42]. Как убедительно показывает специалист по теологии Бэрш, что трактовка нацистами взаимоотношений человека, апокалипсиса и «спасения» искажает смысл Евангелия.
В специальной главе автор исследует взаимосвязь лозунгов «Хайль Гитлер», «Айн фольк - айн
рейх - айн фюрер». («Один народ, один рейх, один вождь») и «Зиг - хайль» («Да здравствует победа»). Прослеживается значение веры в Гитлера для конструирования единства народа и рейха. Основой культа фюрера является вера в Гитлера как в спасителя, составлявшая важнейший элемент нацистской идеологии. Одновременно культ фюрера в определённой степени отражал недовольство формальной демократией [43].
Следует при этом упомянуть, что ещё раньше, в работе английского историка Яна Кершоу, на основе эмпирических данных было убедительно прослежено значение веры народа в своего фюрера. При этом Кершоу доказывает, что необычайная популярность и высокая оценка Гитлера имела и религиозные черты. «В условиях утраты доверия к церкви со стороны нацистов было ловким ходом предложить замену старой, христианской идеологии новой, в виде идеологии национал-социализма, соединяющей религиозные чувства с национально-патриотическими идеями», - пишет Кершоу [44]. Вместе с тем, убедительно показав силу веры в Гитлера как основу массового влияния нацизма, он счел необходимым подчеркнуть, что чествование Гитлера имело псевдорелигиозный характер.
Бэрш оспаривает утверждение Кершоу о «псевдорелигиозном» характере поклонения Гитлеру. Он считает, что «вера тех людей, которые в массовом порядке подписывали свои письма лозунгом «хайль», тех, кто каждый день приветствовал им друг друга, имела и религиозное содержание». Приветствующие люди находились в этот момент «в поле взаимодействия религии и политики и были связаны друг с другом харизмой Гитлера» [45].
В свою очередь многие современные учёные, опираясь на донесения СД о внутреннем положении в рейхе, доказывают, что вера людей в Гитлера вовсе не была всеобъемлющей. Для многих приветствие вскинутой рукой было лишь формальностью (Фрай, Хуммель, Венд и др.) Согласившись с этим, добавим, что безграничная вера в фюрера была характерна, прежде всего, для узкого окружения Гитлера. А если брать сам народ, то это касалось, главным образом, самых фанатичных сторонников нацистской партии, большей частью из числа молодёжи, а также женщин. И определялось это воздействием не столько чисто религиозного, сколько эмоционального фактора, присущего этим категориям населения.
В формировании образа Гитлера как «спасителя» немецкой нации, считает Бэрш, большую роль сыграли позиции ряда представителей реакционно-консервативного лагеря. Известный «расовед»
Х.С. Чемберлен, а также сторонники радикального националиста композитора Вагнера и некоторые другие шовинисты, стремясь продвинуть в общество свои взгляды, всячески поддерживали в Гитлере убеждение о его призвании как мессии [46].
Одновременно существовала и полурелигиозная взаимосвязь между Гитлером и его ближайшим окружением. Так в духе религиозного экстаза он воспринимался Геббельсом. Вообще, Бэрш рассматривает фигуру Геббельса как идеально-типическую для анализа формирования культа фюрера. Поэтому он подробно прослеживает оценку Геббельсом мировоззрения Гитлера как «катехизиса новой политической веры» и видение им в Гитлере воплощения «народной идентичности» [47]. Большинство верующих нацистов, по мнению Бэрша, принимали этот модус.
Бэрш излагает также свои оценки восприятия Гитлера другими деятелями нацизма: Р. Гессом, Ю. Штрайхером, Г. Гиммлером, Б. фон Ширахом, Г. Герингом. В их восприятии Гитлера было много общего с восприятием Геббельса, но выделялась та или иная особенность.
Автор приходит к заключению, что все эти «революционеры» верили в Гитлера в религиозном духе. Они наполняли его характеристику теми чертами, которые охарактеризовал в свое время М. Вебер. Вера в харизму Гитлера рассматривалась как условие силы и победы движения. Одновременно она же стала основой криминального содержания нацистской «народной» политики [48].
Идеологические основы «народной» политики национал-социализма автор осмысливает, опираясь на содержание книг А. Розенберга «Миф ХХ столетия» и А. Гитлера «Моя борьба». Розен-берг превыше всего ставит понятие «мировоззрение». Оно в его трактовке очень широкое и объединяет религию, науку и искусство. Его взгляды идентичны содержанию пункта 24 партийной программы о «позитивном христианстве».
На взгляды Гитлера и Розенберга (особенно -последнего), считает Бэрш, сильно повлияло учение немецкого средневекового мистика Майсте-ра Экхарта о божественности немецко-арийской души и крови. Понятие «раса» и Гитлер, и Розен-берг трактуют в биологическом смысле. И при этом четко прослеживается антропологически-религиозная интерпретация враждебности «ариев» и евреев [49].
Анализируя книгу Гитлера «Моя борьба», Бэрш пытается выяснить суть подхода руководителя нацистов к партийной идеологии. При этом он обращает внимание на одну из ее центральных категорий - «веру». Гитлер особенно подчёркивал
этот аспект нацистского мировоззрения. Он действительно заканчивал главу «Мировоззрение и партия» требованием создания догматов и символов веры нацистов [50].
Опираясь на этот факт, Бэрш приходит к выводу о рождении политической веры в рамках «народного» «религиозного» сознания [51]. Этот вывод представляется спорным, так как «символ веры» у Гитлера явно имел не религиозный, но политический характер. Другое дело, когда Бэрш обращает внимание читателя на то, что и в своих письмах, заметках и в речах Гитлер постоянно говорит о мессианской роли немецкого народа по «спасению» европейской культуры от «разрушения еврейством». Здесь Гитлер, действительно, оперирует религиозными и библейскими категориями.
Бэрш обращает внимание также на то, что в философских рассуждениях Розенберга и Гитлера большое значение придается приставке «иг», то есть, «первоначальный». «Первооткрыватель», «исходный тип», «исходный элемент» (Гитлер), «исходная субстанция», «исходный феномен» (Ро-зенберг). Этому «исходному» процессу оба придают очень большое значение. Для них это - нечто настоящее, не извращённое, лучшее. Они признают лишь ту культуру, в основе которой лежит «первоначальная субстанция» [52].
Идеологема «расы» у Гитлера и Розенберга раскрывается через поиск силы, величия и гармонии. Раса является центром коллектива. Эта идеологема противопоставляется Просвещению с его идеями равенства, ответственности и совести [53].
Анализ представлений Гитлера и Розенберга, проведенный Бэршем, несомненно, облегчает понимание действий нацистского руководства в сфере расовой и культурной политики, а также помогает осмыслить взаимоотношения внутри узкого круга соратников Гитлера, большинство которых до конца сохранили верность своему «фюреру».
Суммируя, можно утверждать, что Бэрш находит религиозное содержание во всех компонентах нацистской идеологии: в её трактовке личности, общества, государства, права и истории в целом. «Вне религиозного измерения нельзя до конца понять оценочные категории национал-социалистов», - пишет автор. «Идеология национал-социализма, - продолжает он, - по праву может называться политической религией» [54]. «Нацистское мировоззрение религиозно, так как в противоположность науке и философии требует веры», - утверждает он в другом месте [55].
Можно согласиться с Бэршем в том, что идеологи нацистов сделали немецкий народ объек-
160
том своих религиозных манипуляций. Но всё же, не следует преувеличивать степень влияния этих компонентов на массы. Во-первых, не все идеологи нацизма придавали религиозный смысл тем понятиям, которыми оперировали. Это касается, прежде всего, Гитлера и Розенберга. Религиозных фанатиков среди руководителей было крайне мало, и только один из них - Геббельс - действительно был влиятельной фигурой Третьего рейха.
Гиммлер тоже слыл весьма влиятельным нацистом, будучи руководителем аппарата «СС». Но прежде всего он был эзотериком. Эзотерика же представляет собой нечто иное, чем религия. Возможно, следует говорить о дополнительных мобилизационных возможностях, которые предоставляли религиозные манипуляции в деле усиления влияния нацистской идеологии. Но они были рассчитаны только на определённую часть населения, настроенного одновременно и религиозно, и антицерковно. И Гитлер, и вся когорта нацистских идеологов были, прежде всего, политиками, а не религиозными деятелями.
Немецкий народ ждал от партий, в том числе и от нацистской, реального разрешения социально-экономических проблем и подъёма уровня жизни. И популярность нацистской партии у населения после ее прихода к власти и покоилась вплоть до начала войны, прежде всего, не на религиозных чувствах или антисемитских акциях, а на успехах социально-экономической и внешней политики в 1933-1939 гг.
Большая доля религиозных и эзотерических компонентов в идеологии национал-социализма свидетельствовала, прежде всего, о глубочайшем кризисе не только политического, но и религиозного сознания германского (и европейского) общества в 10-е - 20-е гг. ХХ в. Она была также отражением общего кризиса европейской культуры, отраженного в работе О. Шпенглера «Закат Европы».
Специальную главу книги Бэрш посвящает анализу причин геноцида евреев. С точки зрения нацистской религиозной идеологии ему представляется логичным процесс массового изгнания и убийства евреев в годы Второй мировой войны. Полемизируя с другими немецкими историками, которые считают Холокост кумулятивным процессом, результатом войны, следствием «генерального плана Ост» и ряда других причин, Бэрш на первое место выдвигает религиозную подоплеку. «Божественные арии» должны были проторить себе дорогу в «святой» рейх путём уничтожения евреев. Их истребление вытекало не из христианской идеологии как таковой, а из ее нацистской трактовки и искажения [56].
В свете споров о намерениях Гитлера на этот счёт, ведущихся в историографии, автор доказывает, что Гитлер был твердо намерен уничтожить евреев, если не сразу, то в ближайшем будущем. И это, по мнению Бэрша, не вызывает сомнений, несмотря на отсутствие соответствующих прямых письменных или устных распоряжений. Установка была очевидной. Чтобы построить «новый порядок», необходимо истребить другой народ. Уничтожение стало спецификой нацистской идеологии. Таково следствие ее религиозных основ. Автор ссылается на тот факт, что в нацистской идеологии большое значение придаётся понятию «жертва». Коллективной жертвой должен был стать еврейский народ. Таков постулат, который надлежит учитывать при осмыслении причин появления Освенцима, - считает автор [57].
Сам Освенцим для Бэрша - не загадка. «Рассматривая объективно, - пишет он, - в Холокосте речь идёт о ритуальном убийстве. Уничтожая евреев, Гитлер хотел исполнить «волю Всевышнего, действуя во имя Его блага». Эсхатологическое «спасение» преобразуется в головах главарей нацистов в намерение построить на земле рай для арийцев. Собственная «жертва» подменяется чужой жертвой. Она священна, поскольку обеспечивает уничтожение «Зла» в корне. В речах Гитлера не раз встречается утверждение: «Борясь с евреями, я борюсь за дело Господа» [58].
Этот подход, считает Бэрш, предписывался политической религией, объединявшей всех национал-социалистов. Нацистам она не оставляла выбора. Они были связаны этим решением. Им предстояло либо реализовать его, либо перестать быть нацистами. И это, по мнению автора, делало всех их соучастниками массовых убийств [59].
Этот раздел книги Бэрша и его выводы представляются убедительными и добавляют рельефности оценке массового уничтожения европейских евреев в годы Второй мировой войны. Многие его выводы идентичны тем, к которым приходят многие американские и израильские учёные. Вместе с тем представляется не очень верным связывать Холокост только с принесением евреев в жертву на религиозной основе. Ведь расправе нацисты подвергли и другие народы, пусть даже в меньшем масштабе. Холокост был обусловлен множеством обстоятельств, и религиозный экстаз был в нем далеко не самым главным.
Итогом исследования Бэршем взаимосвязи нацистского сознания с практикой уничтожения стали выводы, приводимые ниже.
1. Мировоззрение нацистов нельзя понять без должной оценки трактовки ими христианских цен-
ностей. В противном случае она бы не заразила все слои немецкого общества.
2. Успех нацистов после легального прихода к власти покоится на религиозном характере его идеологии. Политическая религия стала капиталом их бездушия.
3. В нацистском сознании идеологемы «раса», «народ» и «народная общность» конституировались как звенья связи Бога, арийцев и немецкого народа. При этом в их идеологии делалось различие между «народностью» и западноевропейским понятием демократии.
4. Оценку нацистами еврейской общности следует рассматривать как специфическую попытку нацистов искусственно конституировать коллективную идентичность, поскольку самоутверждение предполагает отрицание «чужого».
5. Массовое уничтожение евреев является, прежде всего, следствием религиозной импликации нацистской идеологии. Собственная жертвенность заменяется принесением в жертву представителей чужой расы.
6. Несмотря на все противостояние нацистов духу Просвещения, в их политической религии заметны элементы модернизма («дух модерна»). Сила и власть нацистов - продукт реально-исторической современности [60].
Со многими из изложенных тезисов можно согласиться. Особенно это касается оценки Бэршем нацистской трактовки роли «арийцев» и «еврейства» в мировой истории и истоков их антисемитизма. Другие тезисы, например, 2 или 5, представляются односторонними. В них игнорируется многофакторность исторических событий. В то же время автор прав, считая, что для убедительного ответа на вопрос о причинах поддержки массами нацистов следует глубже изучить идейные, духовные и культурные традиции, а также политическую теологию - будь то теология так называемых «немецких христиан» или церковных епископов, поддержавших Гитлера.
Бэрш правильно ставит вопрос об актуальности изучения политических религий. Сегодня они активны на арабском Востоке, разрушая сложившиеся современные государства. Это может произойти и в других частях света.
Работы немецких, а также ряда других авторов, оценивающих нацизм как политическую религию, подтверждает мнение, что его идеологии были свойственны интеграционные черты. В ней находилось место для взглядов и озлобленных аристократов, и растерянных бюргеров, и антисемитски ориентированных обывателей, и для тех, кто, бедствуя, нуждался в социальной поддержке.
Примечания:
1. Voegelin, E. Die politischen Religionen. - Stockholm, 1939 (новое здание - München, 1996).
2. Aron, R. Demokratie und Totalitarismus. - Hamburg, 1970.
3. Mayer, H. «Totalitarismus» und «politische Religionen»// Jesse E. Totalitarismus im 20. Jahrhundert. - 1993. - S. 124-125.
4. Ibid. - S. 125.
5. Nationalsozialismus als politische Religion / Hrsg. von M. Ley und J.H. Schoeps. - Fr. A. M., 1997.
6. Ibid. - S. 3.
7. Ibid. - S. 5.
8. Ley, M. Apokalyptische Bewegungen in der Moderne // Nationalsozialismus als politische Religion ... - S. 24.
9. Ibidem.
10. Ibid. - S. 25.
11. Ibid. - S. 26.
12. Гитлер, A. Моя борьба. - ИТФ «Т-ОКО», Лобанов С.Н., 1992. - С. 252-272, 380-382.
13. Еженедельник с претенциозным подзаголовком «Еженедельник борьбы за правду» был основан нацистом Юлиусом Штрайхером в 1923 г. и вёл разнузданную антисемитскую пропаганду. Вначале его тираж составлял 2000-3000 экземпляров, в 1933 г. - 20000 и почти 400000 в 1944 г. -Enzyklopädie des Nationalsozialismus / Hrsg. von W. Benz u.a. - München, 1997. - S. 754.
14. Ley, M. Apokalyptische Bewegungen in der Moderne ... - S. 40.
15. Vondung, K. Die Apokalypse des Nationalsozialismus // Nationalsozialismus als politische Religion ... - S. 41.
16. Ibid. - S. 42.
17. Riedl, J. Der lange Schatten des Kreuzes. Von Golgotha zur Swastika // Nationalsozialismus als politische ... -S. 125.
18. Wagner, G. Vom Erlösungswahn Wagners im Lohengrin und Parsifal // Nationalsozialismus ... -S. 105.
19. Moderne Apokalypsen in Literatur, Architektur und Malerei // Ibid. - S. 207-213.
20. Piper, E. Alfred Rosenberg - der Prophet des Seelenkrieges. Der gläubige Nazi in der Führungselite des nationalsozialistischen Staates // Nationalsozialismus als politische Religion . -S. 110.
21. Ibid. - S. 118.
22. Ibid. - S. 120.
23. Ibid. - S. 112-114.
24. Ibid. - S. 119.
25. Ibid. - S. 115.
26. Ibid. - S. 118.
27. Ibid. - S. 122.
28. Schoeps, J.H. Erlösungswahn und Vernichtungswille. Die so genannte Endlösung der Judenfrage als Vision und Programm des Nationalsozialismus // Nationalsozialismus als politische Religion ... - S. 267.
29. Ibid. - S. 264.
162
30. Ibid. - S. 265. 43. Ibid. - S. 134-135.
31. Ibid. - S. 266. 44. Kershaw, I. Der Hitler-Mythos. Volksmeinung und
32. См., напр.: Browning, Ch.R. Ganz normale Männer. Propaganda im Dritten Reich. - Stuttgart, 1980. -
Das Reserve-Polizeibataillon 101 und die «Endlösung» S. 91.
in Polen. - Reinbeck bei Hamburg, 1996. Neuausgabe, 45. Baersch, C.E. Die politische Religion .. . - S. 139.
1999. 46. Ibid. - S. 222.
33. Schoeps, J.H. Erlösungswahn und Vernichtungswille 47. Ibid. - S. 325.
... - S. 267. 48. Ibid. - S. 332.
34. Ibidem. 49. Ibid. - S. 336.
35. Ibid. - S. 269. 50. Гитлер, A. Моя борьба... - С. 322.
36. Арендт, Х. Предпосылки тоталитаризма. - М., 51. Baersch, C.E. Die politische Religion. . - S. 337.
1993. 52. Ibid. - S.341.
37. Baersch, C.E. Die politische Religion des 53. Ibid. - S. 342.
Nationalsozialismus. - München, 1998. 54. Ibid. - S. 343.
38. Ibid. - S. 110. 55. Ibid. - S.370.
39. Ibid. - S. 125. 56. Ibid. - S. 371.
40. Ibid. - S. 130. 57. Ibid. - S. 373.
41. Baersch, C.E. Die politische Religion des 58. Ibid. - S. 381.
Nationalsozialismus ... - S. 132. 59. Ibid. - S. 382.
42. Ibid. - S. 133. 60. Ibid. - S. 383.
