CC BY
82
ложить ученику освоить закономерный процесс экологического культуротворчества как непрерывно развивающуюся, становящуюся целостность картины мира и человека в нем.
Итак, особенности культуротворческой парадигмы экологического образования состоят в том, что в ней:
- осуществляется синтез психолого-педагогического, культурологического, деятельностно-эстетического и духовно-нравственного подходов к осмыслению феномена экологического образования, в понимании природы как субъекта культуротворческой деятельности;
- экологическое образование предстает не в качестве еще одного учебного предмета, а как целостное образовательное пространство, в котором совершается становление личности, способной к экологическому культуротворчеству;
- образовательный процесс в нашей модели строится в логике становления экологической культуры личности, а возрастные этапы ее освоения определяются характеристиками образа мира, способами мышления и особенностями познавательной деятельности детей, подростков, молодежи;
Библиографический список
- культуротворческая парадигма экологического образования - не только и не столько особый тип образования, сколько система принципов целесообразного построения современного эколого-образовательного процесса и их реализации в природосообразной деятельности в учебной и внеучебной сферах разных уровней и экологического образования;
- реализация культуротворческого подхода к экологическому образованию предлагает эволюционный путь неизбежного перехода отечественного образования, в том числе, экологического, к новым культуротворческим основаниям конструирования образовательных процессов и систем, отвечая задачам модернизации школы при условии сохранения и развития ее национальных, мировоззренческих, гуманистических оснований.
Таким образом, в целом культуротворческая парадигма экологического образования предстает как целостная система идей, взглядов, установок и практической деятельности, построенная на базе оптимогенного философско-научного экологического мировоззрения, а также принципов культуросообразности, че-ловекоразмерности и природосбережения.
1. Реймерс, Н.Ф. Экология (теории, законы, правила принципы и гипотезы). - М., 1994.
2. Урсул, А.Д. Устойчивое социоприродное развитие.- М., 2008.
3. Иванов, А.В. Скрижали метаистории: творцы и ступени духовно-экологической цивилизации / А.В. Иванов, И.В. Фотиева, М.Ю. Шишин.
— Барнаул, 2о0б.
4. Знаниеведение и управление. Кн. 1. Знаниеведение и социальное управление в системе культуры / Е.В. Ушакова, Б.Н. Кагиров, Ю.И. Колюжов, Г.В. Кагирова, П.В. Ушаков. - Барнаул, 2006.
5. Валицкая, А.П. Педагогические основания методологии экологического культуротврчества / А.П. Валицкая, А.И. Петров, РВ. Опарин, И.А. Жерносенко // Мир науки, культуры, образования. - № 6(25), 2010.
6. Петров, А.В. Системная методология экологической педагогики: монография / А.В. Петров, РВ. Опарин. - Горно-Алтайск, 2007.
Bibliography
1. Reyjmers, N.F. Ehkologiya (teorii, zakonih, pravila principih i gipotezih). - M., 1994.
2. Ursul, A.D. Ustoyjchivoe socioprirodnoe razvitie.- M., 2008.
3. Ivanov, A.V. Skrizhali metaistorii: tvorcih i stupeni dukhovno-ehkologicheskoyj civilizacii / A.V. Ivanov, I.V. Fotieva, M.Yu. Shishin. — Barnaul, 2006.
4. Znanievedenie i upravlenie. Kn. 1. Znanievedenie i socialjnoe upravlenie v sisteme kuljturih / E.V. Ushakova, B.N. Kagirov, Yu.I. Kolyuzhov, G.V. Kagirova, PV. Ushakov. - Barnaul, 2006.
5. Valickaya, A.P Pedagogicheskie osnovaniya metodologii ehkologicheskogo kuljturotvrchestva / A.P. Valickaya, A.I. Petrov, R.V. Oparin, I.A. Zhernosenko // Mir nauki, kuljturih, obrazovaniya. - № 6(25), 2010.
6. Petrov, A.V. Sistemnaya metodologiya ehkologicheskoyj pedagogiki: monografiya / A.V. Petrov, R.V. Oparin. - Gorno-Altayjsk, 2007.
Статья поступила в редакцию 14.05.13
УДК 17.023.32
Troshkina I.N. POPULATION OF SOUTHERN SIBERIA. In work the general historical and cultural processes having impact on title ethnoses of Southern Siberia are opened, the general are allocated and special in a condition of modern indigenous people of regions, characteristics of Altaians, Khakas, Tuvinians during the Post-Soviet period are given. Key words: population, Southern Siberian region, condition, dynamics, family.
И.Н. Трошкина, канд. филос. наук, зав. сек. экономики и социологии Хакасского научно-исследовательского института языка, литературы и истории, г. Абакан, E-mail: i.troschkina2012@yandex.ru
НАСЕЛЕНИЕ ЮЖНОЙ СИБИРИ
В работе раскрыты общие историко-культурные процессы оказывающие влияние на титульные этносы Южной Сибири, выделены общее и особенное в состоянии современного коренного населения регионов, даны характеристики алтайцев, хакасов, тувинцев в постсоветский период.
Ключевые слова: население, Южно-Сибирский регион, состояние, динамика, семья.
Исторический путь становления основных этнических групп Южно-Сибирского региона характеризуется сложным процессом взаимодействия между различными этнособществами. Этот путь достаточно противоречив и нелинеен, что связано с территориальной консолидацией и дроблением этносов, поддержкой и подавлением ряда народов, противоречивым характером развития социально-экономической сферы регионов, насаждением культурных стереотипов и проч. Результатом общего / особенного развития титульных этносов региона стало формирования единой исторической общности. Данная общность, проходя период кризиса охватившее российское государство, изменила условия и образ жизни, как коренного, так и пришлого населения, что повлияло на их культурные и демографические
характеристики. Недостаточное внимание к проблеме современного состояния коренного населения Южной Сибири может привести к неверным решениям в национальной политике и плачевным последствиям.
Проблема современного состояния титульных этносов региона в той или иной степени изучалась представителями Новосибирской и Московской научных школ. Вопросами состояния, адаптации населения Южной Сибири занимались: Сибирское отделение Институт философии и права РАН, в лице Ю.В. Попкова, В.Г. Костюка, Е.А. Ерохиной, Л.Я. Савельева, Г.С. Гончаровой, А.М. Аблажей, А.П. Топчина и др.; Институт Востоковедения РАН, в лице З.В. Анайбан и др. Внутри регионов в постсоветский период данная тема освещалась исследователями
с различных предметных позиций. Так, в Тыве данных вопросов касались Г.В. Балакина Г.В., З.В. Анайбан, О.М. Хомушко, Н.В. Абаев, Ч.К. Ламажаа, Н.О. Товуу, В.С. Кан, В.И. Дулов и др.; на Алтае были затронуты В.П. Дьяконовой, Н.В. Екеевым, Е.М. Тощаковой, С.П. Тюхтеневой и др.; в Хакасии - В.П. Криво-ноговым, В.Н. Тугужековой, Л.В. Анжигановой, Н.А. Баранцевой и др. Несмотря на значительное количество работ, современное состояние доминирующих этносов Южной Сибири не являлось объектом специального научного исследования.
Значительный интерес к проблемам состояния и адаптации населения Южной Сибири, безусловно, вызван актуальностью тематики на философском уровне и связан прежде все с изменением современного демографического положения эт-носообществ.
Население Южной Сибири имеет общие исторические корни. Оно объединено близкими территориальными границами, общими эпохальными судьбами. Археологические данные свидетельствуют, что ранние предки человека поселились на территории Южной Сибири свыше 300 тыс. лет назад. Для них была характерна форма присваивающего хозяйства (охота, рыболовство, собирательство). В последующем, в конце IV тыс. до н.э. появилось продуктивное производящее хозяйство (скотоводство), которое, по мнению Л.Р. Кыласова, было привнесено пришлыми группами населения из Прикаспия. В III тыс. до н.э. возникла новая форма хозяйства - земледелие [1, с. 18].
Состав населения Южной Сибири постоянно менялся и к VII в. представляет собой многослойное образование (угро-, кето-самодийскоязычные этнические группы) с преобладающим европеоидным физическим типом. В последующие века, в связи с завоевательными действиями ряда государственных образований, происходит более интенсивное смешение этносов. Значительное влияние оказало территориальное единство с Монгольской империей, что наложило отпечаток на физический тип рассматриваемых этнических групп.
Можно говорить о единых культурных, кровно-родственных связях между этническими группами Южной Сибири (хакасы, алтайцы, тувинцы, тофалары, шорцы) на основании существовавших ранее общих государственных образований, подтверждением их явного родства являются данные генетических исследований [2]. Для этносов Южной Сибири характерным было длительное нахождение в единых территориальных образованиях [3].
III-I вв. до н.э. являлись северо-западной провинцией гуннского государства;
V II-IV вв. под влиянием сяньбийцев;
V VI-VIII вв. входят в Тюркский каганат;
V VIII-IX вв. в составе Уйгурского каганата;
V IX-XIII вв. в составе государства Енисейский кыргызов;
V XIII-XV вв. в территориальных границах Монгольской империи;
V XV-XVIII вв. ощущают на себе влияние западных монголов или ойратов. Алтайцы и тувинцы принимают джунгарское, в последующем ощущают влияние Цинской империи в XVIII в. На этот период (VI-VIII вв.) приходится становление государственности данных этнических объединений (Уйгурский каганат, включающий территории современной Тывы и Алтая; государство Енисейских кыргызов включающее территорию современной Хакасии);
V XVIII-XX вв. субъекты Южной Сибири принимают российское подданство (хакасы и северные алтайцы в XVII в., южные алтайцы в XVIII в. и тувинцы в XX в.).
Для них свойственны общие культурные процессы:
V VII-III вв. до н.э. сложились первые прообразы степных государств Южной Сибири (на территории Тывы, Алтая возникли племенные союзы полукочевников, на территории Хакасии развивалась оседлая земледельческая культура);
V I-VI вв. на территории Южной Сибири отмечается развитие экономики и прочной государственности. Создаются предпосылки для формирования новых этнических общностей - древних хакасов, алтайцев, тувинцев;
V VI в. произошло отделение ремесла от земледелия / скотоводства, в результате развития экономики за счет добычи и переработки полезных ископаемых;
V VI-VIII вв. приходится появление городов и городской культуры, зарождение древнетюркской письменности;
V IX в. на территории Южной Сибири формируются феодальные отношения с военно-административным делением;
V ХШ-ХУ вв. положено начало по формированию центральноазиатского физического типа, заложена основа для современного племенного состава и физического типа тувинцев, алтайцев, отчасти хакасов;
V ХУМ-ХУШ вв. завершение формирования современных народностей;
V первая половина XIX в. переход от полуоседлой жизни к оседлой, что приводит к сдвигам в хозяйственной и общественной жизни;
V вторая половина Х1Х-н. XX вв. развитие капиталистических отношений;
V XX в. становление социалистических отношений;
V к. ХХ-н. XXI вв. развитие демократический отношений.
В ходе прохождения населением Южной Сибири общекультурных процессов, под влиянием особенностей хозяйственной деятельности в определенных природных условиях и других причин, формируются специфические для каждого этноса черты материальной и духовной культуры, быта, групповых психологических характеристик. У членов этноса появляется общее самосознание, видное место в котором занимает представление об общности их происхождения. Внешним проявлением этого самосознания является наличие общего самоназвания - этнонима [4, с. 45]. Многие исследователи склонны рассматривать раннее появление этнонимов в Южной Сибири: в XVII в. «тувинец»; в XVIII в. «хакас»; в XIX в. «алтаец» [5] (в дальнейшем последовало официальное утверждение названий этнических общностей в период Советского государства).
Современное же состояние этносов Южной Сибири начало складываться с ХУМ-ХХ вв. и было основано на политических процессах - вхождение территорий в состав российского государства.
Данное обстоятельно повлияло на состояние этносов и эт-ноструктуру Южной Сибири в современный период. Так, интенсивные межэтнические взаимодействия были вызваны переселенческой политикой царской империи; внутренней и внешней миграцией населения в советский период; внешней миграцией в постсоветский период, административно-территориальным дроблением коренных этносов региона, ростом межэтнических браков. В результате данных миграционных потоков активизировавшихся за период более чем в трехсотлетие (на территории Тывы более полувека), произошла динамика структур этно-сообществ. Так, значительным образом был расширен состав этногрупп на рассматриваемых территориях, увеличилось количество межэтнических контактов, что привело в некоторой степени к этнической консолидации и межэтнической интеграции, процессам ассимиляции [6, с. 4]. Усложнение этнокультурной картинки произошло неравномерным образом, что связано с географическим положением и преимуществами территорий регионов Южной Сибири, а также политическими процессами, в результате - своеобразное современное состояние этносооб-ществ. Вхождение территории Тывы в поздний период в состав российского государства, а также труднодоступность территории позволили сохранить в незначительном изменении ранее существовавший баланс этносов. Наиболее подверженной этнокультурным изменениям оказалась территория Хакасии, в силу своего географического расположения. Здесь за более чем 300летний период произошло значительное изменение этнокультурной специфики региона.
Активные межэтнические взаимодействия связанны с частым изменением территориальных границ, которые проходили в результате укрупнения / разукрупнения территорий. Интенсивный процесс взаимовлияний этнических групп, в связи с административно-территориальными изменениями, отмечается в период становления и развития Советского государства.
В досоветский период территория Южной Сибири находилась в составе Томской, Енисейской губерний, а также за пределами Советского государства (Тыва). Период характеризуется увеличением миграционной подвижности населения, связанной с переселенческой политикой царизма. В последующем процесс разукрупнения территорий привел к созданию новых единиц находящихся в административном подчинении более крупных объединений.
На территории современных республик отмечаются различные процессы по становлению административно-территориальных структур. Первой, особый статус народной республики получила Тыва (1921), ранее Танну-Тува, которая была выделена из территории Енисейской губернии и вышла из состава РСФСР
Таблица 1
Доля иностранного населения по субъектам Южно-Сибирского региона
Иностранное население Хакасия Алтай Тыва
Азербайджан 1,4 0,1
Армения 0,7 0,5 0,5
Белоруссия 1,4 0,2
Болгария 0,1
Германия 5,9 0,7
Греция 0,1
Г рузия 0,2
Казахстан 0,3 12,5
Киргизия 1,8 0,2 0,6
Китай 0,1 0,1
Корея 0,5 0,1
Латвия 0,2
Литва 0,1
Молдова 1,1 0,1
Польша 0,2
Таджикистан 0,5 0,1
Узбекистан 1,3 0,2 0,2
Украина 5,0 1,0
Эстония 0,2
* Рассчитано по материалам Итоги Всероссийской переписи населения 2010 г. Т. 4. Кн. 1. М.: 2012. - С. 113-117.
В последующем территориальные очертания получила Республика Алтай (1922), ранее Ойратская автономная область в результате отмежевания от Алтайской губернии. Хакасия как самостоятельная единица появляется на карте страны в статусе Хакасского национального уезда (1923) в составе Енисейской губернии; положение автономной области было установлено только в 1930 г.
В результате выделения крупных территориальных образований 3-х титульных наций произошло дробление и фактическое исчезновение более мелких этнических групп вошедших в разные территориальные структуры. Например, население Горной Шории входившее ранее в Горно-Шорский национальный район (с 1926 г.), было разделено между субъектами РФ. Данное территориальное деление явилось одним из факторов значительного снижения численности населения этногруппы. Территориальные изменения внутри регионов также приводят к снижению численности малочисленных национальностей. В Хакасии, изменение границ между районами с проживанием коренного населения и иноэтничных групп привело к растворению первой группы. Например, изменение границ Бейского, Алтайского, Аскизского (национальный район) районов в 1960-1970-е гг. привело к быстрой ассимиляции коренных жителей на протяжении более полу века в Алтайском, Бейском районе, нежели в месте компактно проживания титульной нации (Аскизский район).
Период становления и полного административно-территориального оформления регионов Южной Сибири (1930-1993 гг.) имеет общую и особенную этнокультурную динамику. Включенность территорий в структуры более широкого порядка, сказывается на дублировании общероссийских тенденций с интенсивным межэтническим взаимодействием. В тоже время, ряд факторов (этнический, географический, культурный и др.) оказывают влияние на протекание общих процессов с особенностью преломления в каждом регионе.
Этнокультурная специфика региона формируется за счет миграционной политики государства. Хронологические рамки территориального размещения коренных этногрупп Южно-Сибирского региона приходится на ХУМ-ХУШ вв. - момент формирования народностей. Период интенсивных механических перемещений приходится на Х!Х-ХХ вв. и связан с переселенческой политикой, депортацией, эвакуацией, трудовым распределением населения, международной и внутренней миграцией и проч.
В результате длительных миграционных процессов произошло интенсивное заселение восточных районов Хакасии, западных на Алтае, позднее - северных в Тыве. Значительную роль в этнотерриториальных изменениях сыграли: Столыпинская реформа, которая позволила дополнить территориальную картину с помощью вливания в состав национальных групп этнообщ-ноств казахов, латышей, немцев, эстонцев, украинцев, чувашей, мордвы, поляков, финнов и др.; депортация народов в годы Вто-
рой мировой войны, приведшая к дисперсному расселению казахов, латышей, эстонцев, немцев, украинцев, чувашей на рассматриваемой территории; миграция населения из Средней Азии и государств Прибалтики в постсоветский период, что значительно расширило этноструктуру за счет представителей киргизской, узбекской, армянской, азербайджанской национальностей; внутренняя миграция населения в постсоветский период из мелких населенных пунктов в более крупные (из небольших этнически однородных поселений в смешанные).
К началу XXI в. (2002-2010 гг.) ситуация в регионах выглядела следующим образом: наряду с ростом численности коренного населения Тывы и Алтая и субэтническим смешением внутри каждой этнической группы, отмечается увеличение доли этногрупп представителей иностранного населения из Средней Азии, преимущественно киргизско-узбекского компонента. Сложность проживания на территории Тывы ограничил рост иных этногрупповых вливаний в национальную среду, в то время как на Алтае, отмечается численный рост иных этносообществ (армянской, казахской, таджикской, тувинской). Ситуация в Хакасии отличается от национальной картины Южно-Сибирских регионов, за счет снижения численности коренного населения, разнообразия национального представительства, а также численного роста нехарактерных для Южно-Сибирского региона национальностей. Так, здесь отмечается рост цыганской, корейской диаспор. В тоже время наличествуют общерегиональные тенденции касающиеся увеличения численности тувинского, киргизского, узбекского населения.
Значительные доли иностранного населения в республиках представлены исходя из транспортной доступности регионов, внутримиграционной политики, культурной близости и толерантного отношения населения к прибывающим этническим группам, общего исторического прошлого.
Результаты таблицы не отражают незначительные национальные представительства (менее 100 человек в регионе), к примеру, международные взаимодействия повлияли на наличие в данных регионах американцев (Тыва, Алтай), французов (Хакасия), китайцев (Хакасия, Тыва, Алтай), японцев (Тыва).
Национальный состав Республики Хакасия представлен расширенно по сравнению с другими регионами Южной Сибири. Значительный удельный вес среди этногрупп имеют 33 этно-сообщества. Состав этносообществ отличается превалирующим числом иностранных граждан, как из стран ближнего, так и дальнего зарубежья. Республика Алтай характеризуется суженной этнической структурой, в силу своего географического расположения. Здесь можно говорить о доминировании 18 этносооб-ществ. В Республике Тыва из-за географического, климатического, моноэтнического факторов соотношение долей этногрупп гораздо заметнее, общество более монолитно. Здесь существенно представлены 12 национальностей.
Суженный / расширенный национальный состав населения регионов зависит от взаимодействия населения на уровне межнациональных браков-союзов. Состояние межнациональных союзов формирует представление о перспективах межэтнической интеграции. Ситуация складывается достаточно неоднозначная, отмечается бомльшая доля межнациональных союзов в регионе со средними показателями этнической структуры (Алтай), далее по нисходящей - расширенной этноструктурой (Хакасия), суженным национальным представительством (Тыва). Так, на долю семей, члены которой принадлежат к разным национальностям на Алтае приходится 17,5%, в Хакасии - 16%, в Тыве - 7,3%. Незначительное снижение доли многонациональных семей за 10-летие, отмечаемое в двух регионах Южной Сибири - Тыве и Хакасии, что вероятно связанно с проходящими процессами самоидентификации этносов, периодом адаптации к внедряющимся этносообществам, этнокультурным различием. На Алтае отмечается незначительный рост числа многонациональных семей, объясняющийся этнокультурной близостью наличествующих этносообществ, установками на межнациональное общение в регионе и проч.
Таблица 2
Долевое соотношение крупных этносообществ Южной Сибири* (2002, 2010 гг.), %
Тыва Алтай Хакасия
Доминирующие этносы 2002 г. 2010 г. Доминирующие этносы 2002 г. 2010 г. Доминирующие этносы 2002 г. 2010 г.
тувинцы 77,0 82,0 русские 57,4 56,6 русские 80,2 81,7
русские 20,0 16,3 алтайцы 30,6 33,9 хакасы 11,9 12,1
тувинцы- тоджинцы 1,4 0,6 казахи 5,9 6,2 немцы 1,6 1,1
хакасы 0,3 0,2 теленгиты 1,1 1,8 украинцы 1,5 1,0
* Итоги Всероссийской переписи населения 2002 г. - М., 2004. - С. 95-99; Итоги Всероссийской переписи населения 2010 г.
- М., 2012. - С. 113-117.
Современное состояние доминирующих этносов Южной Сибири во многом определяется процессами субэтнического смешения. По данным исследований В.П. Кривоногова и данным А.П. Чемчиевой, в Хакасии, как и на Алтае, активизируется процесс взаимной ассимиляции субэтносов за счет браков, миграции субэтносов внутри региона [7]. Так, в Хакасии ассимиляция за счет браков между субэтносами достигает 30,0% (2009 г.), причем в городской местности данные процессы проходят наиболее интенсивнее [8, с. 89, 100]. Высокие показатели по смешению между субэтносами приходятся как на северную, так и на южную часть Хакасии, при этом менее подверженными данным процессам являются сагайцы. На Алтае межсубэтносовая ассимиляция проходит менее интенсивнее, чем в Хакасии, более подверженными оказываются южная часть населения. В Тыве данные процессы проходят в замедленном темпе.
Таким образом, межэтническая интеграция характерна более для населения республики Алтай, этническая ассимиляция для жителей Хакасии, внутриэтническая консолидация для представителей тувинской национальности. В тоже время все перечисленные этнотрансформационные процессы в той или иной степени наличествуют во всех регионах Южной Сибири.
Длительные контакты этносов Южной Сибири привели к обмену элементами культурного багажа: предметами вещного мира, способами природопользования и жизнеобеспечения, социальными и мировоззренческими ценностями [9, с. 72-75], в результате были выработаны общие и единичные этнокультурные формы. Общность Южной Сибири сформировалась на основе единой социальной природы, культурно-исторического существования этнических групп с близким традиционным устоем, физиологическим, языковым каркасом. Своеобразие этно-сообществ проявляется в психологических характеристиках -самосознании (идентичность) и стереотипе поведения, структурирующие отношения между индивидом и группой, а также между индивидами как членами группы [10, с. 229].
Современное состояние доминирующих коренных этносов Южной Сибири ярко характеризует их численное и долевое соотношение в историческом аспекте [11].
V Численность коренного населения Алтая внутри региона с середины XIX в. по н. XXI в. (1858-2010) увеличилось в 4,2 раза, причем за период последнего 10-летия отмечается рост на 6,7 тыс. человек. Численность всего населения республики Алтай на 2010 г. составляет 206,1 тыс. человек. Национальная структура преобладающих этнических групп представлена следующим образом: алтайцы - 33,3%, русские - 55,6%, казахи -6,0%, теленгиты - 1,7% и др. национальности.
Библиографический список
V Численность тувинцев на территории Тывы за этот же промежуток времени (1865-2010) выросло в 16,6 раз, в частности за 2002-2010 гг. их численность прибавилась на 13,9 тыс. человек. Общая численность населения республики Тыва на 2010 г. составляет 307,9 тыс. человек. Национальная структура преобладающих этнических групп представлена следующим образом: тувинцы - 80,9%, русские - 16,0%, тувинцы-тоджинцы
- 0,6%, хакасы - 0,2% и др.
V Численность хакасов за период 1858-2010 гг. на территории Республики Хакасия увеличилось в 1,9 раз, за межпере-писной период 2002-2010 гг. их число уменьшилась на 1,7 тыс. человек. Данное снижение количества титульного этноса фиксируется только за период между последними переписями населения (2002-2010 гг.). Общая численность населения на территории Хакасии составляет 532,4 тыс. человек. Национальная структура населения (2010): хакасы - 11,9%, русские - 80,3%, немцы - 1,1%, украинцы - 0,9% и др.
Изменяется численное и долевое соотношение современных этносов Южной Сибири.
Изменение долей в национальной структуре населения регионов во многом зависит от снижения / увеличения численности всего населения регионов и других этносов в общей структуре этносообществ, возрастном составе населения. Так, снижение числа представителей хакасской национальности не отражается в процентном соотношении этносообществ Хакасии, возникает ложное ощущение некоторого роста численности титульного этноса при реальном его снижении.
Таким образом, общие историко-культурные процессы характерные для регионов Южной Сибири проходившие с древнейших времен до постсоветского периода сформировали на сегодняшний день этносообщества единые по физиологическому, культурному типу, близкому демографическому поведению, в тоже время миграционные процессы, обусловленные природно-географическим, политическим факторами позволили подчеркнуть особенность каждого титульного этноса рассматриваемых республик за счет вливания иной культурной основы. Результатом воздействия факторов на этносообщества хакасов, алтайцев, тувинцев стали демографические изменения (долевое соотношение, численность, размер семьи и проч.).
В постсоветский период коренные этносы Южно-Сибирского региона в той или иной степени охвачены процессами ассимиляции, интеграции, консолидации. Наиболее подвержено изменениям оказалось коренное население республики Хакасии, проявляющееся в снижении численности населения и значительной межсубэтносовой ассимиляции. Ситуация в других регионах более стабильна и менее инертна.
1. Кызласов, Л.Р История Хакасии с древнейших времен до 1917 г.: учеб. пособие. - М., 1993.
2. [Э/р]. - Р/д: http://www.genofond.ru/default2.aspx?s=0&p=701
3. Потапов, Л.П. Этнический состав и происхождение алтайцев. - Л., 1969; Потапов, Л.П. Происхождение и формирование хакасской народности. - Абакан, 1957; Потапов, Л.П. Очерки народного быта тувинцев. - М., 1969.
4. Бромлей, Ю.В. Этнос и эндогамия // Советская этнография. - 1969. - № 6.
5. Кызласов, И.Л. О самоназвании хакасов // Этнографическое обозрение. - 1992. - № 2; Долгих, Б.О. Родовой и племенной состав Сибири в XVII в. - М., 1960; Шерстова, Л.И. Алтай-кижи в конце Х!Х - начале ХХ в.: история формирования этноконфессиональной общности: дис. ... канд. ист. наук. - Л, 1985.
6. Кривоногов, В.П. Хакасы в начале XXI в.: современные этнические процессы. - Абакан, 2011.
7. Кривоногов, В.П. Хакасы в начале XXI века: современные этнические процессы. - Абакан, 2011; Чемчиева, А.П. Алтайские субэтносы в поисках идентичности. - Новосибирск, 2012.
8. Кривоногов, В.П. Хакасы в начале XXI века: современные этнические процессы. - Абакан, 2011.
9. Аблажей, А.М. Межкультурные взаимодействия: методологический анализ в контексте проблемы этнической самоидентификации // Гуманитарные науки в Сибири. - 2001. - № 1.
10. Гумилев, Л.Н. Этносфера. История людей и история природы. - М., 1993.
11. Рассчитано по материалам: Патканов, С.О. О приросте инородческого населения Сибири. - СПб., 1911; Шведов, С. Горный Алтай и его население. Кочевники Бийского уезда. Т.1. Вып. 1. Барнаул, 1900; ГАКК. Ф.31. Оп.1. Д.208. Л.29; Итоги Всероссийской переписи населения 2010 г. - Т. 4. Кн. 1. - М., 2012.
Bibliography
1. Kihzlasov, L.R. Istoriya Khakasii s drevneyjshikh vremen do 1917 g.: ucheb. posobie. - M., 1993.
2. [Eh/r]. - R/d: http://www.genofond.ru/default2.aspx?s=0&p=701
3. Potapov, L.P. Ehtnicheskiyj sostav i proiskhozhdenie altayjcev. - L., 1969; Potapov, L.P. Proiskhozhdenie i formirovanie khakasskoyj narodnosti.
- Abakan, 1957; Potapov, L.P. Ocherki narodnogo bihta tuvincev. - M., 1969.
4. Bromleyj, Yu.V. Ehtnos i ehndogamiya // Sovetskaya ehtnografiya. - 1969. - № 6.
5. Kihzlasov, I.L. O samonazvanii khakasov // Ehtnograficheskoe obozrenie. - 1992. - № 2; Dolgikh, B.O. Rodovoyj i plemennoyj sostav Sibiri v XVII v. - M., 1960; Sherstova, L.I. Altayj-kizhi v konce KhIKh - nachale KhKh v.: istoriya formirovaniya ehtnokonfessionaljnoyj obthnosti: dis. ... kand. ist. nauk. - L, 1985.
6. Krivonogov, V.P. Khakasih v nachale XXI v.: sovremennihe ehtnicheskie processih. - Abakan, 2011.
7. Krivonogov, V.P. Khakasih v nachale XXI veka: sovremennihe ehtnicheskie processih. - Abakan, 2011; Chemchieva, A.P. Altayjskie subehtnosih v poiskakh identichnosti. - Novosibirsk, 2012.
8. Krivonogov, V.P. Khakasih v nachale XXI veka: sovremennihe ehtnicheskie processih. - Abakan, 2011.
9. Ablazheyj, A.M. Mezhkuljturnihe vzaimodeyjstviya: metodologicheskiyj analiz v kontekste problemih ehtnicheskoyj samoidentifikacii // Gumanitarnihe nauki v Sibiri. - 2001. - № 1.
10. Gumilev, L.N. Ehtnosfera. Istoriya lyudeyj i istoriya prirodih. - M., 1993.
11. Rasschitano po materialam: Patkanov, S.O. O priroste inorodcheskogo naseleniya Sibiri. - SPb., 1911; Shvedov, S. Gornihyj Altayj i ego naselenie. Kochevniki Biyjskogo uezda. T.1. Vihp. 1. Barnaul, 1900; GAKK. F.31. Op.1. D.208. L.29; Itogi Vserossiyjskoyj perepisi naseleniya 2010 g. - T. 4. Kn. 1. - M., 2012.
Статья поступила в редакцию 03.04.13
УДК 111. 85 Shalimova L.A. MULTILAYERED STRUCTURE OF THE MEDIUM COLOR IN THE SCHEME OF THINGS BY JEAN BAUDRILLARD. The article examines the prerequisites of the present system of things, including color, both natural and man-made, as well as trends and aspects of the existence of color in certain structural environment.
Key words: matter, tradition, synthetic multi-vector, the discourse environment, functions of paints, paradigm, color, connotation, function, compatibility, affectation.
Л.А. Шалимова, канд. филос. наук доц., каф. гуманитарных наук филиала Российского гос. социального
университета, г. Дедовск, E-mail: Shalimova-Istra@mail.ru
МНОГОВЕКТОРНАЯ СТРУКТУРА СРЕДЫ ОБИТАНИЯ ЦВЕТА В СИСТЕМЕ ВЕЩЕЙ Ж. БОДРИЙЯРА
В статье рассматриваются предпосылки современного строя вещей, в том числе и цветовая палитра, как естественная, так и искусственно созданная, а так же тенденции и аспекты существования цвета в определенной структурной среде.
Ключевые слова: материя, традиция, синтетическая многовекторность, дискурс среды, симулякр, парадигма, цвет, коннотация, аффектация, персонализация.
В предыдущих работах рассматривался цвет во всем многообразии его образной системы, эстетико-феноменологической определенности подхода рождения цвета в исследованиях И.В. Гете. В настоящей работе предлагается к рассмотрению исследования, определяющие многовекторность структуры среды цвета в концепции «Система вещей» Ж. Бодрийяра. Исследуемая работа состоит из нескольких частей, содержащая ключевые моменты положения, оценивающих многовекторность структуры среды цвета в системе вещей:
- исследуемые системы состоят из нескольких одинаковых частей, которые находятся во взаимодействии друг с другом, рождая синтетическую многовекторную структуру;
- вопросы эволюции стилевых форм в парадигме социального достоинства;
- компромисс в возврате к «естественным цветам» в противоположность их резкой «аффектации»;
- модели идеи природы цвета и симулякр;
- система среды и её императив;
- социальная действительность в функциональных отношениях рекламной среды с человеком.
Необходимо отметить, что современный строй вещей, принципиально отличаясь от традиционного строя вещей «порожденных» индустриализацией, связан с некоторым фундаментальным символическим строем. Позвольте себе представить в прежнем видении данного строя цивилизации, основанной на природном строе субстанций, современный строй производства при
его функциональности, столь прочно основанного на поисках квинтэссенции и призванного «оформить» однородный материал на исчислимости и расчленённости материи для упорядочения её классификации. «В этой связи, исследуя « весь природный цветовой круг, посредством разнообразного смешивания цветов наблюдаем рождение синтетической многовекторной структуру цветового разнообразия. При этом допуская и то, что в этом и кроется сама глубинная основа характерологии технической цивилизации, служащей во имя идеи, для абсолютной проводимости сообщений в реалиях структуры среды обитания человека, которая сопровождается культурным дискурсом «среды», во главе с рекламным производством. При этом её творческое начало выстраивается на положениях функциональной системы, столь необходимой для реализации смысла и исчис-лимости функций красок, материалов, форм, идей, пространства» [1, с. 128, 225], как отмечает Л.А. Шалимова, в своих монографических работах. При этом, сам автор «Системы вещей» указывает на следующие обстоятельства, о том, - «<...>любая расстановка, как особая обработка пространства и сама становится элементом «среды». [2, с. 24].
Бодрийяр размышляет об умелом наполнении красок морально-психологическими смыслами, - « <...>человек любит тот или иной цвет или у него бывает свой цвет, или же цвет диктуется внешними факторами - событием, церемонией, социальной ролью. При необходимости он составляет принадлежность определенного материала-дерева, кожи, полотна, бумаги. Глав-
